Третье предательство союзных Франции и Англии

 

Был еще один договор, который уже забыли и на который историки совершенно не обращают внимания, – союзный договор Польши и Румынии против СССР.

По этому договору, если СССР нападет на какую-либо из этих стран, вторая объявляет СССР войну. Но вот в 1939 г. немцы выдвигают Польше ультиматум с требованием вернуть Данцинг и предоставить коридор к Восточной Пруссии. Польша в ответ объявляет мобилизацию. Казалось бы, что ввиду такой угрозы ей нужны союзники, и никакой лишний союзник не помешает. Великобритания и СССР предлагают Польше и Румынии расширить действие своего союза, направить его на отражение и германской агрессии. Польша категорически отказывается [85]. Почему? Потому что гиена ждет очередной жертвы. У нее договор с Францией и гарантии Великобритании. Она уверена, что Гитлер погрозит-погрозит, но напасть побоится, и нападет на СССР. Но как Гитлеру напасть на Советский Союз, если Польша официально не будет союзником Гитлера? Только через прибалтов и… Румынию. То есть поляки сдавали немцам и своего союзника Румынию, отказываясь нацелить свой союз с румынами против немцев. Теперь, если немцы нападут на Румынию, поляки отхватят и от этого своего союзника кусок, как отхватили от Чехословакии. А далее, когда Гитлер нападет через Румынию на СССР, поляки отхватят у СССР Украину. Типичная гиена – вот уже два факта отказа Польши от заключения договоров, казалось бы во свое спасение, доказывают хищную и крайне подлую суть польской элиты. Уже эти два отказа поясняют, почему Черчилль называл польскую элиту «гнуснейшими из гнусных». Польша нагло и упорно разжигала Вторую мировую войну, не давая Европе создать фронт против немцев.

Дружба шляхты и нацистов

 

До прихода Гитлера к власти в 1933 г. отношение немцев к Польше было очень плохим – из-за захвата поляками немецких земель после Первой мировой. Уж на что Польша ненавидела СССР, но все же заключила с ним пакт о ненападении в 1932 г. (аж на целых три года!), а с немцами у нее и этого не было. Но вот к власти в Германии пришли нацисты, и положение кардинально изменилось – польская элита стала близким, хотя и неофициальным, другом Рейха. С первого взгляда это трудно понять, хотя бы потому, что уже в ходе Второй мировой войны главари Рейха стали считать поляков недочеловеками. Однако это презрение пришло позже, вначале симпатии были искренними и базировались на органической ненависти нацистов к коммунистам, а польской элиты к русским, что тогда, как вы понимаете, было одним и тем же. При этом напряженность между Польшей и Германией сглаживалась тем, что Гитлер (как он писал в «Майн Кампф») был противником мелкого собирания немецких земель, он призывал решить вопрос о жизненном пространстве Германии сразу и по-крупному.

Вот соответствующие места из интимного дневника Геббельса (выделено им):

«18 августа 1935 г. …Фюрер счастлив. Рассказал мне о своих внешнеполитических планах: вечный союз с Англией. Хорошие отношения с Польшей. Зато расширение на Востоке.…

29 декабря 1935 г. Воспоминания Пилсудского. Жизнь бойца! Что за время, в котором живут такие люди! Я прямо горд, что я современник этого великого человека.

9 июня 1936 г. Фюрер предвидит конфликт на Дальнем Востоке. Япония разгромит Россию. Этот колосс рухнет. Тогда настанет и наш великий час. Тогда мы запасемся землей на сто лет вперед» [86].

Когда в сентябре 1938 г. поляки стали сосредоточивать войска у границ Чехословакии, СССР внятно предупредил Польшу, что если она вздумает напасть на чехов, Советский Союз разорвет пакт о ненападении с ней без особого уведомления [87]. Гиена поджала хвост, но бросилась не в Лигу наций, и не к своему военному союзнику – Франции, а к главарям Рейха. Посол Польши в Германии 1 октября 1938 г. сообщал в Варшаву:

«Затем он (Риббентроп. – Ю.М.) изложил позицию правительства рейха. В связи с Вашей, г-н министр, беседой с фон Мольтке он заявляет следующее:

1. В случае польско-чешского вооруженного конфликта правительство Германии сохранит по отношению к Польше доброжелательную позицию.

2. В случае польско-советского конфликта правительство Германии займет по отношению к Польше позицию более чем доброжелательную. При этом он дал ясно понять, что правительство Германии оказало бы помощь.

Затем я был приглашен к генерал-фельдмаршалу Герингу… и это он особо подчеркнул, в случае советско-польского конфликта, польское правительство могло бы рассчитывать на помощь со стороны германского правительства. Совершенно невероятно, чтобы рейх мог не помочь Польше в ее борьбе с Советами.

…Во второй половине дня Риббентроп сообщил мне, что канцлер сегодня во время завтрака в своем окружении дал высокую оценку политике Польши.

Я должен отметить, что наш шаг был признан здесь как выражение большой силы и самостоятельных действий, что является верной гарантией наших хороших отношений с правительством рейха» [88], – радостно сообщил посол, тем более что в связи с отказом Праги от борьбы СССР не смог в 1938 г. испортить Польше радость от удачной агрессии.

Эксперты Главной военной прокуратуры РФ в своем Заключении авторитетно заявляют: «В 1939 г. вовремя переговоров Ю. Бека с руководством фашистской Германии немецкая сторона дважды пыталась склонить польскую к сотрудничеству, направленному против СССР, но Бек не согласился участвовать в этой акции» – и из этого текста однозначно получается, что в 1939 г. нацистские развратники сделали девственнице Польше гнусное предложение, а нежные девичьи губки в ответ заявили: «Никогда! У меня пакт о ненападении с СССР и я его первая не разорву!» Давайте усомнимся в порядочности экспертов ГВП РФ и сами прочтем (из записей Риббентропом беседе Беком в 1939 г.), что именно шептали нежные девичьи губки Польши немецким соблазнителям.

«6 января 1939 г. Мюнхен… Я заверил Бека в том, что мы заинтересованы в Советской Украине лишь постольку, поскольку мы всюду, где только можем, чинили русским ущерб, так же как и они нам, поэтому, естественно, мы поддерживаем постоянные контакты с русской Украиной. Никогда мы не имели никаких дел с польскими украинцами, напротив, это строжайше избегалось. Фюрер ведь уже изложил нашу отрицательную позицию в отношении Великой Украины. Все зло, как мне кажется, в том, что антирусская агитация на Украине всегда оказывает, разумеется, некоторое обратное воздействие на польские нацменьшинства и украинцев в Карпатской Руси. Но это, по моему мнению, можно изменить только при условии, если Польша и мы будем во всех отношениях сотрудничать в украинском вопросе. Сказал Беку, что, как мне кажется, при общем широком урегулировании всех проблем между Польшей и нами можно было бы вполне договориться, чтобы рассматривать украинский вопрос как привилегию Польши и всячески поддерживать ее при рассмотрении этого вопроса. Это опять-таки имеет предпосылкой все более явную антирусскую позицию Польши, иначе вряд ли могут быть общие интересы.

В этой связи сказал Беку, не намерен ли он в один прекрасный день присоединиться к антикоминтерновскому пакту.

Бек разъяснил, что сейчас это невозможно, деятельность Коминтерна подвергается в Польше судебному преследованию, и эти вопросы всегда строго разделяли от государственных отношений с Россией. Польша, по словам Бека, делает все, чтобы сотрудничать с нами против Коминтерна в области полицейских мер, но если она заключит по этому вопросу политический договор с Германией, то она не сможет поддерживать мирные добрососедские отношения с Россией, необходимые Польше для ее спокойствия. Тем не менее Бек пообещал, что польская политика в будущем, пожалуй, сможет развиваться в этом отношении в желаемом нами направлении.

Я спросил Бека, не отказались ли они от честолюбивых устремлений маршала Пилсудского в этом направлении, то есть от претензий на Украину. На это он, улыбаясь, ответил мне, что они уже были в самом Киеве и что эти устремления, несомненно, все еще живы и сегодня.

Затем я поблагодарил господина Бека за его приглашение посетить Варшаву. Дату еще не установили. Договорились, что господин Бек и я еще раз тщательно продумаем весь комплекс возможного договора между Польшей и нами» [89].

«26 января 1939 г. Варшава… Затем я еще раз говорил с г. Беком о политике Польши и Германии по отношению к Советскому Союзу и в этой связи также по вопросу о Великой Украине; я снова предложил сотрудничество между Польшей и Германией в этой области.

Г–н Бек не скрывал, что Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Черному морю; он тут же указал на якобы существующие опасности, которые, по мнению польской стороны, повлечет за собою для Польши договор с Германией, направленный против Советского Союза. Впрочем, он, говоря о будущем Советского Союза, высказал мнение, что Советский Союз либо развалится вследствие внутреннего распада, либо, чтобы избежать этой участи, заранее соберет в кулак все свои силы и нанесет удар.

Я указал г. Беку на пассивный характер его позиции и заявил, что было бы целесообразней предупредить развитие, которое он предсказывает, и выступить против Советского Союза в пропагандистском плане. По моему мнению, сказал я, присоединение Польши к антикоминтерновским державам ничем бы ей не грозило, напротив, безопасность Польши только выиграла бы от того, что Польша оказалась бы с нами в одной лодке.

Г– н Бек сказал, что и этот вопрос он серьезно продумает» [90].

Ну и как же из этих переговоров следует, что Польша отказалась от сотрудничества с нацистами? Заявление Бека, что Польша «делает все, чтобы сотрудничать с нами против Коминтерна в области полицейских мер» – это что, отказ от сотрудничества? «Г-н Бек не скрывает, что, Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Черному морю» – это что, образец миролюбивой политики по отношению к СССР? Польская гиена аж дрожала от алчности, но открыто идти на охоту все еще не решалась. Возможно, через полгода она и стала бы волком, но не успела – Гитлер в апреле 1939 г. разорвал с Польшей пакт о ненападении и распорядился готовить удар по самой гиене.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: