Humipositio: помещение ребенка на почву

 

Такая фундаментальная концепция — что мать является лишь представителем теллурической Великой Матери — породила бесчисленное количество обычаев. Давайте, например, вспомним о родах прямо на почве humi positio — ритуал, встречающийся в различных местах по всему миру: от Австралии до Китая, от Африки до Южной Америки. У греков и римлян этот обычай со временем исчез, но нет никакого сомнения по поводу его существования в более отдаленном прошлом: некоторые скульптуры богинь плодородия (Деметра, Авсесия, Илифия) изображают их в положении, точно соответствующем женщине, рожающей на почве. В египетских демотических текстах выражение «сидеть на земле» означает «рожать» или «колыбель младенца»[204].

Мы легко можем понять религиозное значение этого обычая. Рождение и роды — это изначальный акт, благодаря которому из лона Земли появилась Жизнь. Поэтому каждая мать должна ощущать себя в прямом контакте с Великой Прародительницей и почувствовать себя ведомой ею в свершении таинства рождения новой жизни, чтобы разделить с нею ее благотворные энергии и воспользоваться ее материнской защитой.

Еще шире распространен обычай помещения только что рожденного ребенка на землю. Это до сих пор практикуется среди абруцци, которые кладут ребенка, как только его обмоют и оденут, прямо на землю. Такой ритуал встречается у скандинавов, немцев и персов, в Японии и в других местах. Затем ребенка поднимает отец (de terra tollere [205]), чтобы выразить свою благодарность.[206]

Марсель Гране изучал помещение ребенка на землю в древнем Китае и очень хорошо интерпретировал значение этого ритуала.[207]

«Умирающий человек, как и новорожденный младенец, — пишет Гране, — помещается на землю. После того, как замечено последнее дыхание и попытки вернуть обратно дыхание земли, которое уходит первым, оказываются тщетными, они плачут вокруг лежащего на земле тела (точно так же, как младенец три дня плачет на земле)… Родиться или умереть, войти в семью живых или в семью предков (или покинуть какую-либо из них) означает перейти один и тот же порог, порог натальной Земли. Это не только место, где начинается жизнь реальная и потусторонняя, это еще и великий свидетель введения в новый тип существования: это верховная сила, выносящая приговор на Ордалии, который подразумевается таким введением… Когда новорожденного младенца или умирающего человека кладут на Землю, именно Она должна сказать: имеет ли силу их рождение или смерть, должны ли они быть приняты как нормальные или свершившиеся факты… Обряд размещения на земле подразумевает идею, что между Расой и Почвой имеется существенная тождественность. Эта идея действительно выражается в ощущении своих корней в родной земле, которое (ощущение) является самым ярким из тех, что мы различаем в началах китайской истории: в эту идею общности между страной и ее обитателями настолько глубоко верят, что она сохранилась в сердцевине религиозных обычаев и государственного права».[208]

Благодаря анализу Гране, мы можем понять сам процесс формирования образа Матери-Земли. Поначалу она появляется в «нейтральном выражении Священного места в качестве всеобщего единства». Немного позднее — «во всей сумме образов и концепций, определяемых организацией семьи, основанной на материнском родстве, отеческая же Земля наделялась характеристиками материнской и поддерживающей силы» (Гране, с.201). Весьма вероятно, что в древние времена умерших захороняли в пределах домашнего жилища (там же, с. 199), там где хранились семена. А хранение семян долгое время оставалось обязанностью женщины. «В эпоху Чань зерна, которыми должно было быть засеяно императорское поле, хранились не в палате Сына Неба, а в апартаментах Царицы» (там же, с.200). «Если в благородном доме отец семейства располагал свою постель в месте, где находятся семена и которое посещают души, значит он незаконно занимал место матери семейства. Были времена, когда семья была единоутробной, и когда муж в супружеском доме являлся лишь „сыном по закону“» (Там же, с.201). И лишь позднее, с возникновением семьи, с родством по мужской линии и феодальной власти Почва стала Богом[209].

Давайте отметим тот факт, что, прежде чем быть представленной матерью, Земля воспринималась как чистая космическая созидательная сила — бесполая или, если кто-то предпочитает, стоящая выше пола. Концепция мистической автохтонности остается такой же, как мы только что описали; считается, что дети «выходят» прямо из почвы. Очевидно, что Почва, которая порождает детей, как она порождает камни, ручьи и растения, всегда является Матерью, хотя женские атрибуты этого материнства могут присутствовать не всегда. В этом случае о ней можно говорить как об Ur-Mutter, Изначальной Матери. Она, наверное, отражает смутные воспоминания о гермафродизме Матери Земли или о ее способностях к аутогенезу или партеногенезу; но это — важная проблема, к которой мы еще вернемся.

 

Подземное лоно зародыша

 

На данный момент давайте отметим, что концепция Земли как всеобщей Прародительницы подтверждается даже в том, что можно назвать геологической плоскостью существования. Если Земля — это живая и плодовитая Мать — то все, что она порождает, также является органическим и живым — не только люди и деревья, но и камни и минералы. Очень многие мифы упоминают о камнях как о костях Матери-Земли. Девкалион бросал через плечо «кости своей матери», чтобы снова населить мир. Эти «кости» были камнями; но в древнейших преданиях народов, занимающихся охотой — преданиях времен палеолита — кости представляли сам источник жизни; именно в костях была сконцентрирована первичная субстанция жизни; и именно из них возрождались как животные, так и люди. Разбрасывая камни, Девкалион в действительности сеял семена нового человечества.

Если Земля приравнивается к Матери, то все, что она носит в своем чреве, соответствует зародышам или живым существам в процессе «созревания», то есть в стадии роста и развития. Эта концепция очень четко выражается в минералогической терминологии различных преданий. Например, индийские трактаты по минералогии описывают изумруд в его «материнской породе», в скале, как эмбрион. На санскрите изумруд называется acmagarbhaja, «рожденный камнем». Другой текст отличает алмаз от хрусталя как бы по разнице в возрасте, выражая это в логических терминах: алмаз является ракка, то есть «зрелым», в то время как хрусталь — kaccha «незрелым», «зеленым», недостаточно развившимся.

Такие концепции чрезвычайно древние. Шахты, подобно устьям рек, приравнивались клону Матери-Земли. На вавилонском языке термин ри означает как «исток реки», так и «влагалище», на египетском — слово bi означает как «влагалище», так и «штольня шахты»; на шумерском buru также означает «влагалище» и «река». Вероятно, руды, добываемые из шахты, приравнивались к зародышам. Вавилонское слово an-kubu некоторыми авторами переводится как «эмбрион», а другими — «преждевременное разрешение от бремени». Во всяком случае, имеется скрытая симметрия между металлургией и деторождением. Жертвоприношение, иногда выполняемое перед плавильным горном, напоминало родовспомогательное жертвоприношение. Горн приравнивался к лону, именно там «зародышевые руды» должны были завершить свой рост и проделать это за значительно более короткий промежуток времени, чем тот, который потребовался бы, если они оставались бы скрытыми под землей. Металлургический процесс, во многом подобный сельскохозяйственному труду — и в такой же мере подразумевающий плодородие Матери-Земли — в конце концов, вызвал в человеке чувство уверенности и даже гордости: человек чувствовал, что может сотрудничать с Природой в ее работе, что способен ускорить процесс роста, происходящий в чреве Земли. Человек понуждает и ускоряет ритм этих медленных глубинных созреваний в некотором смысле, он занимает место Времени.

Алхимия преследовала те же самые цели. Алхимик берется за работу Природы и завершает ее одновременно работая над «совершенствованием самого себя».[210]

Золото является благороднейшим из металлов, потому что оно полностью «созревшее». Если другие руды оставить в глубинном лоне, то они превратятся в золото, но лишь по истечении сотен тысяч веков. Как металлург, который превращает «зародыш» в металлы, ускоряя рост, начавшийся внутри Матери-Земли, так и алхимик мечтает интенсифицировать это ускорение до завершающего и последнего превращения всех более низших металлов — «низших», потому что пока еще незрелых — в «благородный» и полностью «созревший» металл, коим является золото. Вот что нам говорит Бенджамин Джонсон в Акте II, Сцене I своей пьесы Алхимик:

 

Subtle : И то же самое мы говорим о свинце и других металлах,

Которые бы стали золотом, будь у них время.

Mammon : И что дальнейшее — дело нашего искусства.

 

 

Лабиринты

 

Но давайте вернемся к образу Земли как гигантской Матери. Понятно, что если штольни шахт и устья рек приравнивались ко влагалищу Матери-Земли, то тот же самый символизм fortiori [211] применим и к гротам, и пещерам. И мы знаем, что пещеры в период палеолита имели религиозное значение. В доисторические времена пещера, часто напоминающая или обрядово превращенная в лабиринт, служила одновременно сценой для инициации и местом захоронения умерших. Лабиринт, в свою очередь, приравнивался к телу Матери-Земли.[212]

Войти в лабиринт или пещеру было равнозначно мистическому возврату к Матери — а это цель, преследуемая обрядами инициации, а также погребальными церемониями. Исследования Джексона Найта показали нам, насколько устойчив этот символизм лабиринта, принимавшегося за тело земной Богини.[213]

Троя, как и Земля, считалась Богиней. Неприкосновенность древних городов приравнивалась к девственности покровительствующего божества. Все эти частично совпадающие и дополняющие друг друга символы подтверждают постоянные колебания изначального образа Земли-Женщины. Но в пещерах проводились не только инициации и захоронения. Там также праздновались некоторые мифические браки. Например браки Пелея и Фетиды, Ясона и Медеи и, в Энеиде Вергилия, брак Энея и Дидоны (IV, 165–166). Вергилий говорит, что по завершении бракосочетания разразился шторм: со скалистых вершин кричали нимфы, гремел гром и сверкала молния — знак того, что Бог Небес приближался к своей супруге, Матери-Земле. Брак Энея и Дидоны — это лишь копирование достойного подражания единения — космической иерогамии. Но Дидона не зачала. Никакой отпрыск не освятил этот союз. И именно по этой причине Эней покинул ее. Она недостойно исполнила роль Матери-Земли. Их брак остался бесплодным, и Дидона взошла по погребальный костер, после того как Эней покинул ее, так как в конечном счете их супружество не оказалось счастливой иерогамией. Когда Небеса встречаются с Землей, зарождается жизнь в своих бесчисленных формах на всех уровнях существования. Иерогамия является актом Творения, это в одно и то же время, космогония и биогония, Создание Вселенной и сотворение Жизни.

 

Космические иерогамии

 

Космическая иерогамия, брак между Небом и Землей, является космогоническим мифом, имеющим широчайшее распространение. Чаще всего он встречается в Океании, от Индонезии до Микронезии; но также и в Азии, Африке и обеих Америках.[214]

Этот миф более или менее сходен с тем, о котором повествует нам Гесиод в своей Теогонии (126 и так далее). Уран, Небо, соединяется с Геей, Землей, и божественная пара порождает богов, циклопов и других исполинских существ. «Священные Небеса опьянены (желанием) войти в тело Земли», — говорит Эсхил в своих Данаидах (фрагм. 44). Все, что существует — Космос, Боги и Жизнь — рождается от этого брака.

Хотя миф о космической иерогамии так широко распространен, однако он не является всеобщим. Так, он не встречается у австралийцев, народов Арктики, Огненной Земли и занимающихся охотой и скотоводством народов Северной и Центральной Азии и тому подобное. Некоторые из этих народов — например, австралийцы и народы Огненной Земли — относятся к наиболее древним. Их культура действительно все еще находится на стадии палеолита. Согласно их традиционной мифологии, Вселенная была создана Высшим небесным Существом. Иногда нам даже говорят, что этот Бог является Создателем ex nihilo.

Когда у него появилась супруга и дети, то именно он был их создателем. Можно предположить, что миф космической иерогамии был неизвестен культуре и религии стадии палеолита. Это не обязательно должно означать, что ничего не было известно о Великой Богине Земли и всеобщем плодородии. Наоборот, отложения времени палеолита в Азии и Европе донесли очень большое количество статуэток из кости, представляющих обнаженную Богиню[215], очень вероятно, прототип бесчисленных богинь плодородия, встречающихся повсюду и во все времена, начиная с неолита. С другой стороны, мы знаем, что Матери-Богини не являются атрибутом сельскохозяйственных обществ. Они лишь достигают своего привилегированного положения после развития сельского хозяйства. Великие Богини были также известны и народам, занимающимся охотой. Так, например, имеется Великая Мать Животных, Мать Диких Зверей, которую мы встречаем на Крайнем Севере Азии и в Арктических районах.

Тем не менее, отсутствие мифа иерогамии в самых ранних слоях «примитивных» религий, с нашей точки зрения, имеет определенное значение. Для объяснения этого факта могут быть выдвинуты две гипотезы. Первая заключается в следующем: на архаической стадии культуры — которая, не надо забывать, соответствует периоду палеолита — иерогамия была невообразима, так как считалось, что высшее Существо, бог небесной природы сам создал мир, жизнь и людей. В связи с этим костяные фигурки, обнаруженные в отложениях палеолита легко объяснимы — принимая, что они действительно представляют богинь — в свете религий и мифологий Австралии, Огненной Земли и арктических районов: такие Матери-Богини сами были созданы высшим Существом, как, например, в мифах австралийцев и зуни, описанных нами выше. В любом случае, мы не можем из наличия в палеолите женских статуэток сделать заключение об отсутствии поклонения божественному мужскому Существу. В пещерах Вильдкирхли, Вильдеманнлислох и Драгенлох в Швейцарских Альпах и в Петерсхеле в Мительфанкене были найдены следы жертвоприношений, которые допустимо идентифицировать как подношения Небесным Богам.[216]

Действительно, имеется удивительное сходство этих останков — черепов пещерных медведей, возложенных на камни, выстроенные в форме алтаря — с жертвоприношением голов животных, которые народы арктических районов, занимающихся охотой, даже сегодня все еще подносят Небесным Богам[217].

Эта гипотеза вполне может оказаться верной. Трудность заключается в том, что она применима лишь к палеолиту и ничего не может поведать нам о том, что было во времена, предшествовавшие каменному веку. Люди жили около полумиллиона лет до того, как оставили первые следы своей религии или культуры. Об этом человечестве до-каменного века у нас нет точных сведений.

 

⇐ Предыдущая10111213141516171819Следующая ⇒

Поделиться: