Какой ценой он обретает мудрость

 

И вот Один, уже не верхом на Слейпнире, своем восьминогом коне, не в золотых доспехах и шлеме-орле и даже без своего копья, отправился странствовать по Мидгарду, миру людей, держа путь к Ётунхейму, стране великанов.

Его называли уже не Один Всеотец, а Вегтам Странник. На нем был темно-синий плащ, а в руках — посох. И вот, направляясь к источнику Мимира, он встретил великана верхом на гигантском олене.

Перед людьми Один представал человеком, а перед великанами — великаном. Он зашагал рядом с великаном на гигантском олене, и они повели разговор.

— Кто ты, о брат? — спросил Один великана.

— Я Вафтруднир, мудрейший из великанов, — ответил ехавший верхом на олене.

Тогда Один узнал его. Вафтруднир действительно был мудрейшим из великанов, и многие пытались занять у него мудрости. Но приходившие к нему должны были разгадывать загадки, и, если им это не удавалось, великан отсекал им головы.

— Я Вегтам Странник, — сказал Один, — и знаю, кто ты, о Вафтруднир. Я постараюсь кое-чему у тебя научиться.

Великан расхохотался, показав зубы.

— О-хо-хо! — воскликнул он. — Я готов вступить с тобой в игру. Известна ли тебе ставка? Ты получаешь мою голову, если я не отвечу на какой-нибудь из твоих вопросов. А если ты не сможешь ответить на какой-нибудь из моих вопросов, я получаю твою голову. Хо-хо-хо. Ну что, приступим?

— Я готов, — сказал Один.

— Тогда ответь мне, — начал Вафтруднир, — как называется река, отделяющая Асгард от Ётунхейма?

— Ивинг — имя этой реки, — сказал Один. — Ивинг, воды которой студены, но никогда не одеваются льдом.

— Твой ответ верен, о Странник, — молвил великан. — Но за мной еще два вопроса. Как зовут коней, на которых День и Ночь ездят по небосводу?

— Скинфакси и Хримфакси, — отвечал Один.

Тут Вафтруднир не на шутку перетрухнул, потому что эти имена были известны только богам и мудрейшим из великанов. Если незнакомец не спасует перед последним вопросом, настанет его черед спрашивать.

— Ответь мне, — проговорил Вафтруднир, — как называется место, где разыграется последняя битва?

— Долина Вигрид, — сказал Один, — равнина, раскинувшаяся на сто миль в длину и на сто в ширину.

Пришла очередь Одина задавать вопросы Вафтрудниру.

— Каковы будут последние слова, которые Один прошепчет на ухо Бальдру, своему любимому сыну? — спросил он.

Тут Вафтруднир затрясся от страха. Он спрыгнул на землю и пристально посмотрел на незнакомца.

— Только Один знает, каковы будут его последние слова, обращенные к Бальдру, и только Один мог спросить об этом. Ты сам Один, о Странник, и я не в состоянии ответить на твой вопрос.

— Тогда, — молвил Один, — если хочешь сохранить свою голову, открой мне, какую цену запросит Мимир за глоток из источника мудрости, который он охраняет?

— Он попросит твой правый глаз, о Один, — сказал Вафтруднир.

— Не согласится ли он на меньшую плату? — спросил Один.

— На меньшую плату он не согласится. Многие приходили к нему за глотком из источника мудрости, но никто не решился заплатить цену, которую просит Мимир. Я ответил тебе, о Один. Теперь откажись от моей головы и позволь мне следовать своим путем.

— Я отказываюсь от твоей головы, — сказал Один.

И Вафтруднир, мудрейший из великанов, поехал своей дорогой верхом на огромном олене.

 

Ужасную цену потребует Мимир за глоток из источника мудрости! Всеотец был повергнут в смятение этим открытием. Его правый глаз! Навеки лишиться правого глаза! Не лучше ли повернуть назад в Асгард, отказавшись от поисков мудрости?

Ноги несли Одина и не к Асгарду и не к источнику Мимира. Повернув на юг, он увидел Муспелльсхейм, где стоял с пылающим мечом Сурт, чудовищный исполин, который, когда придет день, присоединится к великанам в их войне против богов. Повернув на север, он услышал рев потока Хвергельмира, изливающегося из Нифльхейма, страны мрака и ужаса. И понял Один, что нельзя оставлять мир между Суртом, готовым уничтожить его огнем, и Нифльхеймом, готовым снова вобрать его в свой мрак и пустоту. Он, старейший из богов, должен обрести мудрость, которая поможет спасти мир.

И вот, исполненный решимости пережить утрату и боль, Один Всеотец обратил стопы к источнику Мимира. Источник этот находился под громадным корнем Иггдрасиля — тем, что рос в Ётунхейме. И там сидел Мимир, страж источника мудрости, глядя бездонными глазами в бездонные воды. И Мимир, каждый день утолявший жажду из источника мудрости, понял, кто стоит перед ним.

— Привет тебе, Один, старейший из богов, — сказал он.

Один поклонился Мимиру, мудрейшему из всех сущих в мире.

— Я хочу испить из твоего источника, Мимир.

— За это нужно уплатить дорогую цену. Все приходившие сюда отказывались уплатить ее. Захочешь ли ты, старейший из богов, принести требуемую жертву?

— Да, Мимир, я принесу требуемую жертву, — сказал Один Всеотец.

— Тогда пей, — молвил Мимир. Он наполнил большой рог водой из источника и подал Одину.

Обеими руками Один взял рог и начал пить. И чем больше он пил, тем больше открывалось ему будущее. Он прозрел все печали и беды, что обрушатся на людей и богов. Но прозрел также и причину этих печалей и бед и узнал, как должно поступить богам и людям, чтобы сохранить достоинство в дни скорби и горя и оставить в мире силу, которая в один прекрасный день, хотя очень еще далекий, сокрушит зло, принесшее в мир ужас, печаль и отчаяние.

Осушив до дна кубок, данный ему Мимиром, Один собственной рукою вырвал свой правый глаз. Ужасна была боль, которую испытал Один Всеотец. Но с уст его не сорвалось ни стона, ни жалобы. Он уронил голову на грудь и закрыл лицо плащом, когда Мимир взял его глаз и бросил в бездонные воды источника мудрости. Там, в глубинах, и остался глаз Одина, сияя всем, кто склонялся над ними, вечным напоминанием о цене, которую Отец богов заплатил за свою мудрость.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: