Что в действительности имеется в виду под уничтожением

 

Спрашивающий. Я слышал, как некоторые теософы говорят о золотой нити, на которую нанизаны их жизни. Что они подразумевают под этим?

Теософ. В индусских священных книгах сказано, что то, что проходит периодические воплощения – это сутратма, что буквально означает «нить души». Это синоним перевоплощающегося Я (манаса в соединении с буддхи), впитывающего манасические воспоминания манаса обо всех наших прошлых жизнях. Она названа так, потому что последовательность всех жизней человека подобна жемчужинам, нанизанным на одну нить. В одной из Упанишад эти повторяющиеся рождения уподобляются земной жизни, проходящей поочередно между сном и бдением.

Спрашивающий. Должен сказать, что это не представляется достаточно ясным, и вот почему. После сна для человека начинается другой день, но человек душой, как и телом – всё тот же самый, что был и накануне; тогда как при каждом новом воплощении меняются не только его наружная оболочка, пол и самая личность, но, по-видимому, и все его умственные и духовные качества. Да и как же это сравнение может быть верным ввиду того, что люди, восстав ото сна, хорошо помнят не только то, что они делали вчера, но и за многие дни, месяцы и даже годы назад, а между тем в своей настоящей жизни они не сохраняют ни малейшего воспоминания о какой-либо прошлой своей жизни, или о каком-либо относящемся к ней факте или событии… Ведь проснувшийся человек может, пожалуй, забыть то, что он видел во сне, но он всё-таки знает, что он спал и что во время сна он жил… О прошлой же жизни мы даже и этого не знаем. Как же так?

Теософ. Некоторые люди и при жизни вспоминают свои прошлые воплощения; но это будды и посвящённые. Это то, что йоги называют самма-самбуддха, или знание всей последовательности своих прошлых воплощений.

Спрашивающий. Быть может, и есть такие, только это не мы, грешные. Поэтому как же нам, не достигшим ещё до самма-самбуддхи понимать это сравнение?

Теософ. Изучая его и поняв правильнее характеристику и три рода того, что мы называем сном. Сон есть общее и неизменное правило как для человека, так и для всякой земной твари. Но есть разные сны и ещё более разные сновидения…

Спрашивающий. Но это уводит нас к другой теме. Давайте вернемся к материалисту, который, хотя и не отрицает снов, – так как он едва ли может сделать это, – всё-таки отрицает бессмертие вообще и сохранение своей индивидуальности в частности.

Теософ. И материалист здесь бессознательно оказывается прав. Без предварительного внутреннего сознания и веры в бессмертие души ей не сделаться буддхи-тайджаси, она останется манасом; а для одного манаса бессмертия быть не может. Дабы жить жизнью сознательной в загробном мире, следует сперва уверовать в тот мир в земной жизни. На этих двух афоризмах тайной науки построена вся наша философия о посмертном сознании, как и о бессмертии души. Сутратма получает всегда по своим заслугам. По разрушении тела для неё начинается либо период полного бдения, либо сон хаотический, либо непробудный сон без грёз и сновидений, неотличимый от уничтожения, что и является тремя видами сна. Если ваши физиологи находят причину снов и грёз в бессознательной заготовке их во время бдения, почему то же самое не признать и по отношению к посмертным сновидениям? Повторяю то, чему учит Веданта-сутра: смерть есть сон. После смерти пред духовными глазами души начинается представление по заученной нами при жизни, а часто нами же самими сочинённой программе: практическое исполнение наших или правильных верований, или же созданных нами самими иллюзий. Методист будет методистом, мусульманин – мусульманином, по крайней мере какое-то время, – в идеальном «раю простака», являющемся творением каждого человека. То посмертные плоды древа жизни. Понятно, что вера или безверие в факт сознательного бессмертия не могут повлиять на безусловную действительность самого факта, коль скоро он существует. Но как вера, так и безверие в него отдельных личностей не могут не обусловить действий этого факта в его применении к каждому в частности. Теперь, надеюсь, вы поняли?

Спрашивающий. Начинаю понимать. Материалисты, не веря ни во что, не проверяемое их пятью чувствами и так называемым научным разумом, основываются исключительно на данных, предоставленных этими чувствами, несмотря на их недостаточность, и отвергая всякое духовное проявление, указывают на земную жизнь как на единственное сознательное существование; поэтому, по вере, а в их случае по безверию, и воздаётся им позднее. Они утратят своё личное «я» и заснут бессознательным сном до нового пробуждения. Так?

Теософ. Почти так. Вспомните практически всеобщее учение о двух видах сознательного существования – земном и духовном. Последнее надлежит считать реальным, исходя из самого факта нахождения в нём вечной, неизменной и бессмертной монады; тогда как при каждом новом воплощении Я одевается в совершенно отличную от предшествовавшей личность, временную, преходящую, в которой всё, кроме её духовного прототипа, обречено на бесследное разрушение.

Спрашивающий. Но позвольте, разве личность, моё земное, сознательное «я», может погибнуть не только временно, как в случае материалистов, но даже бесследно?

Теософ. По нашему учению, оно даже должно так погибнуть и во всей своей полноте, кроме того в ней начала, которое, соединясь с монадой, стало чисто духовным, составляя с ней впредь и навеки одно несокрушимое целое. Но в случае завзятого материалиста может случиться, что так как ни сознательно, ни бессознательно ровно ничего из его личного «я» никогда не отражалось в буддхи, то ему и не приходится уносить в вечность ни одного атома этой земной личности. Ваше духовное «Я» бессмертно; но от вашей нынешней личности оно унесёт с собой лишь то, что заслуживает бессмертия, то есть один аромат скошенного смертью цветка.

Спрашивающий. Ну а сам цветок или земное «я»?

Теософ. Сам цветок, как и все прошлые и будущие цветки, которые цвели и будут цвести после них на родной ветке, сутратме, дети одного корня буддхи, обратятся в прах. Ваше настоящее «Я» не есть, как вам самим должно быть известно, сидящее предо мной ваше тело, ни даже ваша манас-сутратма, а сутратма-буддхи.

Спрашивающий. Но это не разъясняет мне, почему вы называете загробную жизнь бессмертной, бесконечной, реальной, а жизнь земную зовете призрачной и иллюзорной. Ведь по вашему учению выходит, что загробная жизнь имеет свои пределы, что и она, хотя продолжительнее земной жизни, но всё же должна иметь свой конец.

Теософ. Без сомнения. Духовное Я человека движется в вечности, как маятник, между часами жизни и смерти. Но если эти часы, периоды жизни земной и жизни загробной, ограничены в своем продолжении, и даже само число таких этапов в вечности, между сном и бдением, иллюзией и реальностью, имеет своё начало, как и свой конец, то сам духовный странник вечен. Поэтому и часы его загробной жизни, когда, разоблачённый, он стоит лицом к лицу с истиной, а не с миражами его преходящих земных существований, во время периода его скитальчества, который у нас зовется «циклом рождений», составляют в наших воззрениях единственную действительность. Такие перерывы, невзирая на их конечность, не только не мешают сутратме, постоянно совершенствуясь, следовать всё время неуклонно, хотя постепенно и медленно, по пути к её последней трансформации, когда она, достигнув цели, становится божественным существом; они не только содействуют достижению этой цели, но без таких конечных перерывов нашему божественному Я никогда и не достигнуть её. Я уже давала вам один раз знакомую иллюстрацию, сравнив Я, или индивидуальность, с актёром, а его многочисленные и разнохарактерные воплощения – с ролями, которые он играет. Не назовете же вы, я полагаю, эти роли, а тем менее их костюмы, личностью самого актёра? Как и ему, «Я» приходится играть во время цикла рождений, и до достижения самого преддверия паранирваны, много таких, часто неприятных для него ролей; но как пчела собирает с каждого цветка его мёд, оставляя остальное на пищу земным червям, так и наша духовная индивидуальность, сутратма или «Я», собирая один нектар духовных качеств и самопознания каждой земной личности, в которую карма принуждает её воплощаться, сливает наконец все эти качества воедино, выходит из своей куколки и является тогда существом совершенным, дхьян чоханом. И тем хуже для земных личностей, с которых ей не пришлось что-либо собрать. Такие личности, конечно, не переживают сознательно своего земного существования.

Спрашивающий. Стало быть, бессмертие для земной личности всё-таки условный вопрос, и само бессмертие не безусловно?

Теософ. Нисколько; оно только не простирается на несуществующее. Для всего того, что существует, как Сат или исходит от Сата, бессмертие, как и вечность, безусловны. Материя – это полярная противоположность духа, и всё же они едины.[60] Суть этого всего, то есть дух, сила, материя – бесконечна, как и безначальна, но форма, приобретаемая этим тройным единством во время воплощений, внешность, есть, конечно, только одна иллюзия личных концепций. Так что мы называем реальностью лишь нирвану и вселенскую жизнь, тогда как земную жизнь, включая и земную личность, и даже дэвачаническое существование, считаем призрачным царством иллюзии.

Спрашивающий. Но зачем же в таком случае называть реальность сном, а призрак – бдением?

Теософ. Сравнение сделано для облегчения нам представления; с точки зрения земных понятий оно весьма верное.

Спрашивающий. И всё же я не могу понять – если загробная жизнь основана на справедливости, на заслуженном воздаянии за всю земную скорбь, а сутратма пользуется малейшим проблеском духовных качеств в каждом из своих воплощений, то как же можно допустить, чтобы духовная личность у материалистов, многие из которых являются честными и милосердными людьми, не перешла в бессмертие, а погибла как «навоз от цветка»!

Теософ. Никто ничего подобного и не говорил. Ни один материалист, каким бы неверующим он ни был, не может умереть во всей полноте его духовной индивидуальности. Было сказано, что в случае с материалистом возможно полное или частичное исчезновение сознания, так что от его личности могло не сохраниться никаких сознательных остатков.

Спрашивающий. Но это, несомненно, есть уничтожение?

Теософ. Конечно нет. Можно проспать несколько станций на железной дороге, и всё-таки, не сохранив о них ни малейшего сознания, проснуться на следующей и достичь цели путешествия уже в сознательном состоянии. Уже были упомянуты три вида сна: непробудно-крепкий, без малейшего сновидения; сон с хаотическими, неопределенными сновидениями; и, наконец со снами, столь живыми и ясными, что для спящего они делаются на время полной действительностью. Почему же в таком случае вы не можете допустить, что так бывает и с освобождённой от тела душой? В какую посмертную жизнь человек верил и какой ожидал, такую он и получит. У того, кто не ждал никакой будущей жизни, в промежутке между двумя рождениями будет полный пробел. Это лишь исполнение «программы», о которой мы говорили, сочиненной и заготовленной заранее для себя материалистами. Но, как вы упомянули, материалист материалисту рознь. Человек злой или даже просто большой эгоист, никогда не проливший и слезы о ком-либо, кроме себя, и таким образом, прибавляющий к своему полному безверию равнодушие ко всему миру, должен непременно оставить у преддверия смерти свою личность навеки. Поскольку у неё не было ни волоска сочувствия к окружающему миру, ей нечем зацепиться за её сутратму, и с последним вздохом её обрывается между ними всякая связь. Для такого материалиста не будет дэвачана, и сутратма пойдёт на новое перевоплощение – почти немедленно. Но те материалисты, единственным заблуждением которых был скептицизм, проспят только одну станцию. И придёт время, когда этот бывший материалист сознает себя в Вечности и, возможно, будет раскаиваться, что пропустил даже одну станцию, один день из жизни вечной.

Спрашивающий. Но не вернее ли всё-таки сказать, что смерть есть рождение к новой жизни или, ещё лучше, возвращение в вечность?

Теософ. Можете сказать и так, если вам нравится. Только помните, что рождения разнятся, и случаются рождения «мертворожденных» существ, которые являются ошибками природы. Более того, с установившимися у вас западными представлениями о материальной жизни, слова «жить» и «существовать» оказываются совершенно неприменимыми к чисто субъектному состояния посмертного существования. За исключением идей нескольких философов, не читаемых большинством и самих слишком путающихся в представлении отчетливой картины, ваши западные представления о жизни и смерти стали такими узкими, что, с одной стороны, они привели к полнейшему материализму, а с другой – к еще более материальному пониманию иной жизни, выраженному спиритуалистами в их «стране лета». Там души людей едят, пьют, вступают в брак и живут в раю, столь же чувственном, как рай Мухаммеда, и даже менее философском. Ничем не лучше и обычные концепции необразованных христиан; они ещё более материальны, если такое возможно. Христианские небеса в окружении ангелочков, медных труб, золотых арф и материального адского огня выглядят как сказочная сцена в рождественской пантомиме.

Из-за этих-то узких понятий вы и испытываете такую трудность в понимании. Только потому, что жизнь развоплощённой души, обладая живой реальностью (что бывает и в некоторых снах), в то же время свободна от всякой грубой предметной формы земной жизни, восточные философы и сравнили её со сновидением.

 

⇐ Предыдущая18192021222324252627Следующая ⇒

Поделиться: