Сравнение степных походов с походами по населенной части Европы.

Кто участвовал только в войнах Европейских, кто знаком только с походами Фридриха Великого, французской революции, Наполеона и проч. тому трудно представить, что такое поход по степям Средней Азии. В Европейских походах недостатка в воде почти не встречается, только случалось иногда запасать ее в манерки; движение войск производится по устроенным путям, в землях населенных, обработанных, в которых можно найти не только значительную часть продовольствия для армии, но даже способы к снабжению войск лошадьми, одеждою и боевыми запасами.
Прибавка к армии или корпусу нескольких полков или баталионов, увеличивает обоз их только десятками повозок, остальное хозяйство войск заготавливается в тылу армии, и подвозится к ней независящими от ее обозов, средствами; неприятеля приходится встречать только спереди, обходы и нападения в тыл и фланг составляют исключения, почему для войск и принят строй преимущественно колонный, и развернутый фронт.

Но предпринимая дальний поход чрез степи Средней Азии, вступя в эти негостеприимные степи, вы переходите на совершенно новый театр войны. Тут понятия ваши о базисах, об операционных линиях, о стратегических путях, о системе снабжения армий продовольствием, должны измениться. Движение войск и обозов, строй, расположение их на позициях, способ продовольствия в степном походе, делаются иначе, нежели в войне по стране населенной оседлым, образованным народом; и как история представляет мало примеров дальных степных походов, истории которых мы впрочем в то время и не изучали, а тем менее дельных и подробных описаний их, могших служить образцом, то в предпринимаемой Хивинской экспедиции все, до самой безделицы, должно было придумываться, изобретаться вновь; а только после тяжких уроков опыта, получается убеждение хороши ли или дурны придуманные меры, и удобны ли оне к применению на деле.

В Средней Азии, в противоположность с Европейскими походами, недостаток воды составляет одну из главных трудностей похода и величайшую заботу начальствующего; путей устроенных не существует, приходится идти по компасу или указанию вожака. Туземцы, составляя кочевой народ, с приближением вашим удаляются, если вы предшествовавшими сношениями с ними не расположили их к себе; и вы иногда, пройдя сотни верст, не встретите ни одного туземца; местных способов для продовольствия нет, поэтому продовольствие и все потребности для войск надобно брать с собою; необозримость и открытость степей, дозволяя движения во все стороны, делают обходы удобными, поэтому нападения вы должны ожидать со всех сторон, и самый обыкновенный строй ваш есть каре, или сходное с ним построение.
Пройдя сотни верст, не встретя неприятеля, вы не должны полагать, что он не следит за вашим движением; напротив, тут-то и должны удвоить бдительность сторожевой службы, иначе малейшая оплошность и вы рискуете, что у вас отгонят верблюдов и лошадей, и вы останетесь среди степи, без средства продолжать движение и подвергнетесь опасности умереть с голода и от жажды.

В Европейских войнах на тысячу человек войска, приходится увеличивать обоз армии 20-ью или 30-ью повозками т. е. на 50 или 40 человек иметь одну повозку, но в походе в Хиву; в 1839 году, нам пришлось на каждого воина иметь по 2 верблюда, и почти на каждых двух воинов по одному киргизу, для надзора за верблюдами; хотя эти киргизы были необходимы для отряда по знанию их свойств верблюда, навыку и уменью вьючить, ухаживать за верблюдами, пасти их, и по знанию степи и движений по ней; но тем не менее верность и преданность их к нам были ненадежны и, в случае нападения, надобно было против них принимать такии же меры осторожности, как против неприятеля, и опасаться не только побегов их, но и сношений с враждебными нам киргизами и с неприятелем, для облегчения или способствования им к угону у нас лошадей и верблюдов; а между тем дли киргиз отряда надобно было везти значительное количество продовольствия.

Из этого видно, что военный отряд в Средней Азии, при таком его составе, при дальнем походе; есть, в строгом смысле, большой караван или обоз, следующий под прикрытием войска; но обоз, двигающийся без дорог, без местных средств к снабжению себя необходимыми предметами, постоянно нуждающийся в топливе, в воде, в подножном корме и при каждом ночлеге опасающийся лишиться лошадей и верблюдов, следовательно и средств двинуться с места.

У Наполеона в 1812 году, при армии в полмиллиона войск, было 20, 000 повозок и 200, 000 лошадей и, не смотря на то, что лето 1812 года было сухое, следовательно дороги в довольно хорошем состоянии, но пространство от Немана до Москвы всего около 1000 верст, он шел слишком два с половиною месяца, так что для движения его вперед приходится не более 12 верст на день; не смотря на это медленное движение, с приходом в Москву, обозы его армии расстроились, лошади изнурились и на обратном пути его войскам пришлось нетолько терпеть голод, но даже умирать с голода; а театр войны считается еще страною населенной и земледельческой.

Чтоб получить понятие о зимнем походе 1839 года, надобно представить отряд войск, при котором на каждого воина приходится по два вьючных верблюда, которых надобно ежедневно вьючить и развьючивать, смотреть дорогой, чтобы они не отставали; отряд, который делает в зимней одежде переходы верст в 15 или 20 по глубокому снегу, а известно, что идти по глубокому снегу гораздо утомительнее чем даже по сыпучему песку; — солдатам же, между тем приходилось в то же время подымать верблюдов, ежели они спотыкались и падали, поправлять вьюки на них, если те развяжутся, а то и другое случалось нередко.
При том пришедши на становище, солдаты вместо того, чтобы отдохнуть, должны были разгресть снег до голой земли для постановки кибитки и для укладки верблюдов, а иногда разгребать снег для открытия верблюду скудного подножного корма; должны были нарыть из под снега корешков растений для топлива, для варки пищи и для таяния из снега воды; караулить стан, охрянять верблюдов и лошадей от угона, потому что степные разбойники — барантовщики — всегда следуют за нашими отрядами, как в море акулы за кораблями, и с ними надо всегда быть крайне осторожными.
Пусть представят почти 3 тысячи верст похода в оба конца по степи, где нет ни лесов, ни посевов, ни городов, ни селений; по которым кочующе Кайсаки, живущие в войлочных кибитках (шатрах), перекочевывают со своими стадами, и в случае надобности откочевывают при приближении наших отрядов, так, что их даже трудно бывает отыскать, и вы на всем этом пути можете не найти живой души, ни средств для существования в течении нескольких месяцев, ни места где бы можно укрыться от непогод.
Изменения же погоды здесь чрезвычайно резки. Не смотря на широту места, одинакую с южной Францией, зимой морозы в 30° R. здесь нередки. Так как здесь нет ни высоких гор, ни лесов, удерживающих порывы степных ветров, то бураны здесь бывают так сильны, что срывают кибитки, разгоняют стада, подымают такие тучи снега, что в 10 шагах нельзя видеть предметов, и против ветра захватывает дыхание.
Эти облака снеговой пыли, переносясь с места на место, в короткое время заносят снегом рытвины и долины, или образуют большие снеговые бугры, и если в эту пору случатся путники вдали от аула, или в ауле не запасено топлива, — состоящего преимущественно из скотского помета, — то гибель застигнутых бураном бывает неизбежна. Были примеры, что от продолжительных буранов гибли целые стада и аулы. В ясные же безветренные дни, степь представляет глазам вашим необозримые снеговые равнины и сугробы, постоянно однообразные; блеск снега утомляет зрение и производит, без принятых предосторожностей, воспаление глаз и даже слепоту.
После зимы, иногда очень суровой, переход к лету, и даже к зною, часто бывает крутой; стужа скоро сменяется сильными жарами, доходящими иногда, как в Сирии до 45° R. ²². Летом, только в северной части степи, растут вообще довольно высокие травы, особенно ковыль, который однако же удачно пущенным палом (степным пожаром) можно превратить в несколько часов в пепел, а пастбища на десятки верст в черную обгорелую землю, и таким образом уничтожить все ваши надежды на хороший подножный корм.

 Но чем далее к югу, тем растительность беднее, воздух суше, ковылы заменяются выродками растительного царства, мелкими, редкими былинками скудной киргизской флоры: джусаном, биургуном, кубнеком, покрывающими однообразные равнины, по которым пресмыкаются разноцветные ящерицы, змеи, тарантулы, скорпионы и проч. Насекомые эти могут только вредить человеку, но ни для пищи, ни для какого полезного употребления не служат. По этой полосе степи дичи почти нет, а из животных, которых можно употреблять в пищу, изредка только встречаются куланы, род диких лошадей, и сайгаки быстрые на бегу, и которых ловля только изнурит лошадей, следовательно может служить только для охоты, но не входит в соображение, как способ продовольствия войска.

Что описанные затруднения степных, дальних походов не преувеличены, и что война степная имеет свои правила, свои законы, свои соображения, это можно было бы видеть, еслиб история сохранила подробные описания приготовительных мер для движения по степям, и последствия этих мер, для успеха или неуспеха степных походов, но таких описаний походов история сохранила мало. Из них более известны поход Дария Истаспа против Скифов, по степям нынешнего Новороссийского края, кончившийся неудачно; поход величайшего из полководцев древнего мира, Александра Великого, по степям Гедрозии при возвращении из Индии в Вавилон, при чем он потерял три четверти своей армии; поход Красса и Марка Антония против Парфян; походы наши против Крымских татар во время малолетства Петра Великого и проч. Без сомнения неудачи происходили от плохого знания метности, по которой приходилось проходить войскам и от непринятия надлежащих мер к преодолению предстоявших затруднений.

В Киргизской и Туркменской степях затруднения дальних, зимних походов еще более увеличиваются по следующим причинам:

Если бы знать наверное время выпада снега, глубину его, свойство и продолжительность зимы, то можно бы и рассчитать время сбора верблюдов и отряда, и выступления в поход, снарядить отряд соответственно зиме; приготовить для людей надлежащую одежду; но здесь иногда в южной части степи почти совсем не бывает снега, иногда выпадает снег не большой, не мешающий, движению и между тем доставляющий необходимую для питья и варения пищи воду, иногда же выпадает снег очень глубокий. Зима обыкновенно устанавливается в Ноябре, но иногда в Декабре и Январе, и бывает то легкая, то умеренная то очень суровая, сопровождающаяся сильными продолжительными буранами.
К этому непостоянству климата, присоединяется не редко гололедица, при которой растаявшая при оттепели снеговая вода образует ледяную кору, покрывающую травы; и как лошади, верблюды и порционный скот должны довольствоваться подножным кормом, то закрытие трав ледяною корою, или глубоким снегом, лишает их возможности отыскивать себе продовольствие, и тогда совершенное изнурение, неспособность к движению и даже голодная смерть для них не минуемы.

Приняв в соображение трудность и отдаленность похода в Хиву, неизвестность почти половины этого пути, непостоянство погоды и изменчивость ее, а также что в поход этот взяты были люди не привыкшие к перенесению резких перемен погоды и трудностей походной жизни, то очевидно, что при снаряжении экспедиции, приходилось по необходимости на непредвидимый случай, везти с собой несравненно более запасов и потребностей, и брать более предосторожностей, нежели сколько бы потребовалось, если бы имелись положительные обо всем сведения, и если бы взяты были войска, закаленные в трудах, привыкшие к походам, к бивачной жизни, напр. с Кавказа.

Так как предварительно не было собрано положительных и верных сведений о южной части степи и о Хивинском ханстве, то чем более рассматривался вопрос о походе в Хиву, тем более представлялось затруднений, и они могли бы быть не преодолимые если бы в Хивинцах было более искусства, воинственности и уменья пользоватьсся своим положением, свойствами местности и нашими ошибками.

Но от выбежавших и освобожденных из Хивы наших подданных, из которых некоторые были в услугах у самого Хана и главных его вельмож, - мы положительно знали, что Хивинцы не воинственны, что войска у них набираются преимущественно из Туркмен, неохотно плативших Хиве дань, и, только по склонности к грабежу, готовых служить в войске Хана, но без преданности к нему, и державшихся пословицы: «куда ветер, туда и мы».
Войска эти не приучались ни к строю, ни к уменью владеть оружием, вооружались как кто мог и чем мог. Огнестрельного оружия имели мало, артиллерия была в плохом состоянии; порох дурного качества; об литье снарядов не имели надлежащего понятия. Артиллеристы были наши же поданные, из взятых в плен крестьян и казаков, и потому можно было надеяться, что в первом же сражении они оставят пушки и передадутся к нам.

Это дурное качество Хивинских войск подавало надежду на успех; нужно было только достигнуть Хивинских владений, а для этого желательна была легкая зима и не глубокий снег, в особенности необходимый для перехода второй, маловодной половины пути к Хиве, по Усть-Урту; но этого не случилось и поход, худо приготовленный, не удался.

Из всего сказанного очевидно, что продовольствие отряда и приискание перевозочных способов составляли главнейшие затруднения для предпринимаемого похода. Если слова знаменитого нашего полководца Румянцова-Задунайского: что войну надобно начинать с желудка, — составляют не опровергаемую истину для войн Европейских, то в степях Азии, эта истина еще более ощутительна.
При перевозке запасов, представлялись следующие соображения: дальность пути более 1, 300 верст, при чем до 800 верст предстояло малокормной степи, делала не возможным одними и теми же верблюдами везти запасы, при быстрых военных движениях, во весь путь; по этому для успеха похода необходимо было предварительно перевезти большую часть запасов во внутрь степи, по возможности ближе к Хиве, особыми перевозочными способами, где, сложив их на выбранной удобной местности, собрать при ней предварительно сколько можно более верблюдов, дать им здесь достаточный отдых, подкрепить их силы хорошим кормом и потом, с выпадом снега, на свежих в хорошем теле верблюдах, с умеренными вьюками, двинуться в Хиву; по этому прежде всего надобно было на пути следования отряда, по западную сторону Аральского моря, по возможности ближе к Хиве, выбрать складочное место, удобное для укрепления его, здоровое, имеющее хорошую воду и пастбища, куда заранее свезти необходимые для похода запасы и пригнать тысячи четыре хороших верблюдов, отпасти их получше; отряду, по мере приготовления к походу, выступать с линии, по возможности на легке, из разных мест линии и сосредоточиться у складочного места.
Здесь после отдыха нескольких недель, выждать выпада первого снега, необходимого для замена воды, и тогда идти чрез Усть-Урт на свежих верблюдах усиленными переходами, чтобы пройти скорее эту безводную возвышенность, придти в Хиву зимою, когда в Хивинском ханстве наводнения Аму прекращаются и каналы делаются сухими, а деревья не одеты листьями, следовательно менее препятствуют движению и действию войск; вступя в ханство занять там более центральный и удобный к укреплению город, устроить в нем склад запасов и госпиталь, потом, составя по возможности легкий обоз, который не задерживал бы движений, броситься на главные силы неприятеля, и разбив их, двинуться туда, куда надобность потребует.

Но такой простой план не пришел в голову составителям предположения похода. Из доклада Высочайше утвержденного 16-го Февраля 1839 г. ²³ видно, что предварительно в степи предположено было основать два становища: одно при южной оконечности Мугоджарских гор, другое у Донгуз-Тау за полгода до выступления в степь всего отряда. Что касается собрания при этом последнем становище за несколько недель до выступления в поход до 4, 000 хороших верблюдов, — главного основания успеха похода, то этого не предполагалось. При этом докладе утверждено было следующее предположение состава отряда для похода в Хиву в 1839 году и примерный рассчет издержек экспедиции.

 

ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: