БЕСЕДЫ ВЕЛИКИХ РУССКИХ СТАРЦЕВ. Случилось со мной, помнится, еще большее искушение

ним, как открытая книга. Ему было все известнее, чем мне самой. По мере вины и обстоятельств он или оправдывал, или обвинял меня. Тут он даже сказал мне один грех, которому, мне казалось, я и непричастна была. Огорчившись, я сказала ему: «Батюшка! В этом случае я даже и не думала ничего дурного; разве я к вам с обманом пришла!» — «Нет, — сказал мне кротко батюшка, — не с обманом. Да ты не думай об этом, я так сказал — забудь». Взглянув при этом на старца, я увидала батюшкины глазки. Они были открыты во всю их величину, полны необычайного огня и смотрели прямо мне в сердце. Я ушла, но мысль о сказанном мне старцем грехе не давала мне покоя. На другой день я опять попросилась к нему и сказала: «Батюшка, вы вчера смутили меня, я ничего не знаю за собой». — «Я тебя не смутил, — ответил мне старец, — но хотел... — и, не договорив, повторил — забудь». После того я строго стала следить за каждым своим поступком и мыслью. И вот скоро ослепленная до той поры, душевные мои очи открылись, и я увидела, что действительно неведомый мной грех, о котором напомнил мне старец, был, — в чем я и созналась перед ним.

Случилось со мной, помнится, еще большее искушение. Я готовилась к принятию Святых Тайн Христовых. Исповедалась и осталась, по своему обыкновению, слушать бдение в хибарке у старца. Был канун какого-то праздника. Народу было много на нашей женской половине. Слушая службу рассеянно и предавшись разным мыслям о всем мной виденном и слышанном, я так вдруг все растеряла и так все у меня перевернулось в голове, что на минуту все забылось, что давал мне мой отец, и страшное сомнение в прозорливости старца, совсем уже ни на чем не основанное, вкралось на минуту в мою душу. Более меня опытный в духовной жизни понял бы и отогнал непрошеную мысль. Я же перепугалась и стояла рассеянно. Мысли больше и больше путались. Началось чтение кафизм. Вдруг, без предварительного уведомления келейника, показался на пороге старец в беленьком балахончике, с накинутой на плечах короткой мантийкой, как молился. И вышел он теперь не так, как делалось всегда, — помолится

ПРЕПОДОБНЫЙ АМВРОСИЙ ОПТИНСКИЙ

293

сначала на икону «Достойно есть», или «Милующую», и пойдет благословлять. Нет. Он на пороге остановился, взглянув куда-то выше наших голов, к печке, и стоял так с минуту. Глазки его были полны необыкновенного огня и грозны. Все мы вздрогнули, так как все до одной заметили это. Затем батюшка сошел с приступок и стал спокойно всех благословлять направо и налево. Дойдя до меня, он неожиданно сел на стул, за которым я стояла. Когда таким образом очутилась я подле старца и стала пред ним на колена, все искушение от меня тотчас отлетело, глубокое раскаяние в моей непрошеной мысли охватило меня. Батюшка же приподнял свою палочку и, постучав ею крепко об пол, сказал: «Уж я прогоню эту черную галку», — и встал. Тогда я сказала: «Батюшка! Возьмите меня на минутку — я к завтрему готовлюсь». Но старец перекрестил меня большим крестом и ласково сказал: «Ну нет, не могу: завтра придешь».

Наутро приобщившись Святых Христовых Тайн, я пошла к батюшке с твердым намерением рассказать все смущавшие меня против него помыслы, несмотря на то что после всего, дарованного мне им, мне было перед ним стыдно, и я не знала, как начать говорить. Старец сейчас же меня принял. Он лежал на своей постельке. Личико у него было такое светлое, веселое. Я подошла и, став на колена, сказала: «Простите меня, батюшка». Батюшка перекрестил меня и так скоро, весело мне сказал: «Бог тебя простит». Мне почувствовалось на душе легко. Батюшка не спросил меня, в чем я была виновата, и ничего не дал мне сказать. Но, приласкав меня, крепко дернул за колокольчик, а вошедшему келейнику велел позвать приехавших издалека каких-то монахинь. Меня же оставил стоять подле себя и, положив головку на мою голову, говорил с ними, а потом всех нас отпустил. Я вышла радостная, недоумевая только, почему я так легко отделалась. Батюшка до той поры всегда спрашивал, в чем я чувствовала себя виновной. А когда, бывало, скажешь: «Что вам говорить? Вы сами все знаете». — «Я-то знаю, — ответил он, — да ты-то говори». А тут батюшка прямо простил, и совесть моя успокоилась.

294

⇐ Предыдущая77787980818283848586Следующая ⇒

Поделиться: