Телевидение и радиовещание

Сравним нашу телепередачу с аналогичной радиопередачей. Кстати, в ряде стран практикуется одновременная трансляция подобных бесед на политические темы по радио и телевидению. На одной из германских телестанций такая передача называется «Утренняя кружка пива», и перед участниками стоят кружки с этим напитком. Радиослушатель, однако, не видит ни этих кружек, ни лиц участников, он довольствуется лишь звучанием их беседы. Совершенно ясно, что эмоциональное воздействие радиопередачи на человека значительно слабее, чем передачи телевизионной. Радио лишено зрительности, а между тем «глаз, называемый окном души, – это главный путь, которым общее чувство может в наибольшем богатстве и великолепии рассматривать бесконечные творения природы, а ухо является вторым...» Так считал великий художник и мыслитель Леонардо да Винчи, и современные исследования вполне подтвердили его мысль. Значительно больше половины объема информации поступает к человеку через зрение. Возможно, в случае политической беседы главное ее содержание все же поступает через слуховой канал. Но очень существенные компоненты теряются.

Когда вы читаете интервью, напечатанные в газете или журнале, вы, конечно, получаете какое-то представление о личности человека, у которого взято интервью. Но, во-первых, представление это может быть и неточным, так как то, что говорил этот человек, вы узнаете не непосредственно от него, а через интервьюера, изложившего его слова на бумаге. Во-вторых, даже и это представление относится больше к интеллектуальной составляющей личности человека; физическая же его индивидуальность скрыта от читателя. В радиопередаче дело обстоит почти так же. «Почти», а не «точно так же» потому, что голос – это все же часть физической сущности человека. Непосредственно, чувственно воспринимая, слушая живой голос, вы получаете некоторую информацию о физической индивидуальности человека: ведь тот или иной тембр голоса, богатство или бедность интонаций, манера говорить – все это само по себе сообщает слушателю дополнительные сведения о говорящем. Иной раз, независимо от содержания речи, независимо от того, что говорит человек, по тому лишь, как он говорит, можно понять не только, что он молод или стар, но и узнать, интеллигентный ли это человек, веселый он или скучный, добродушный или угрюмый. Можно судить о его отношении к людям, о степени его открытости, искренности, т. е. о духовных чертах.

Когда же перед вашим взором лицо этого человека со всеми оттенками эмоций, впечатление, которое на вас производит он и его рассказ, во много раз усиливается. Начинает работать психологический механизм, называемый учеными «фильтр доверия и недоверия». Если облик человека преодолевает этот фильтр, существующий в нашем сознании, воздействие речи усиливается многократно, начинает сказываться эффект внушения, действующий подчас сильнее логических аргументов.

Итак, главное, решающее отличие радиовещания от телевидения состоит в том, что радио воздействует только на слух человека, тогда как телевидение обращено и к его зрению.

Можно было бы назвать множество полностью провалившихся попыток механически повторить радиоспектакль на телевидении. Несоответствие внешнего облика актеров образам персонажей (при полном совпадении голосовых качеств) было бы одной из причин неудачи, притом причиной второстепенной, препятствием, которое можно в конце концов обойти. Ведь можно пригласить для исполнения радиопьесы по телевидению не тех актеров, которые участвовали в радиопередаче, а других, соответствующих по своим внешним данным требованиям драматурга, да и не так трудно придать зрительность, вещественность радиопьесе. Решающей причиной провалов было другое обстоятельство: хорошая радиопьеса обладает специфическими качествами радиодраматургии.

Законы радиодраматургии требуют, чтобы слова, произносимые в радиопьесе, не только выражали идеи и мысли персонажей, но и давали возможность слушателю представить себе зрительно материальную обстановку, в которой развивается действие. В телевизионной передаче надобность в этом отпадает, поскольку обстоятельства места, обстановки, физические данные персонажей познаются зрителем путем непосредственного, чувственного восприятия изображения.

Как только перед человеком появляется изображение, к тому же изображение движущееся, раскадрованное и смонтированное, оно по причинам психологическим и физиологическим становится доминирующим элементом передачи, а звук (речь, музыка, шумы) начинает играть подчиненную роль.

Но ведь радиопьеса была создана в расчете на то, что единственным компонентом передачи будет звук. Что же происходит? Поскольку драматургия радиопьесы предусматривала отсутствие зрительных впечатлений, поскольку радиопьеса была сконструирована в расчете на их отсутствие, сейчас, когда эти зрительные впечатления наличествуют и даже неизбежно становятся главными в восприятии, разрушается основа радиопьесы – ее драматургия.

Мы далеки от мысли отрицать значение слова, звука вообще в телевизионной передаче. Нет сомнения, что в телевидении слово, и произнесенное и непроизнесенное, т. е. то, которое написано в сценарии и адресовано к создателям передачи, играет огромную роль, гораздо большую, чем в кино (в некоторых видах телевизионных передач, в интервью, например, слово имеет решающее значение).

Даже при передаче музыки телевидение отличается от радио. Нужно быть очень квалифицированным зрителем, чтобы уметь отвлечься от облика исполнителя, от его внешней индивидуальности и оценивать одну только музыку. Собственно говоря, правильность этого положения подтверждается еще одним фактом: если бы музыку достаточно было только слушать, то при нынешнем уровне развития радиовещания и систем стереофонической записи давно бы закрылись все концертные залы.

Непременное, самоочевидное условие телевидения состоит в том, что у телевизора есть экран, заполненный движущимся изображением.

Воздействие телевидения на сознание через зрение не так мощно, как, скажем, кино или балета. Но все же наличие экрана означает, что основа телевизионной передачи – образ звукозрительный, воздействующий на сознание и через зрение, и через слух. Нужно помнить, что по причинам физиологическим и психологическим зрение – путь, по которому информация легче, четче и с меньшими потерями достигает сознания.

Мы не стремимся доказать, что радио из-за отсутствия изображения – «низшее» по сравнению с телевидением средство информации и художественного выражения. Прежде всего, радио обладает почти безусловной, безграничной вездесущностью. Затем, что важнее, отсутствие зрелищности дает радио определенные преимущества перед телевидением: оперируя одним только звуком, радиовещание способно сильнее влиять на воображение, на творческую фантазию слушателя. Слово – великая сила, однако изображение ограничивает меру использования слова, заставляет принципиально по-иному употреблять его. Заметим еще, что телевидение, по причине все той же зрелищности, больше утомляет человека. Радиопередача, особенно музыкальная, не требует абсолютного сосредоточения слушателя у приемника, как того безоговорочно требует телевидение.

В силу очевидности не будем задерживаться на таких факторах, как отсутствие в радиопередаче многих важнейших компонентов передачи телевизионной: декораций, гримов, костюмов, мизансцен, ракурса, плана и т. п.

Все сказанное приводит к выводу, что существующее по сей день стремление поставить знак равенства между телевидением и радиовещанием, бытующее, например, у радиорепортеров, приходящих работать на телевидение, принципиально ошибочно. Оно приводит к резкому снижению степени воздействия телевизионной передачи на зрителя, ибо игнорирует основу природы телевидения – его зрительность Опасность, создаваемая таким стремлением, тем более велика, что превратить телевизионную передачу в радийную очень легко.

Значит ли все сказанное об отличиях телевидения от радиовещания, что между ними нет ничего общего? Разумеется, дело обстоит не так.

В техническом аспекте радиопередача и телепередача одно и то же: по эфиру из вещательного центра передаются электромагнитные колебания, принимаемые одновременно в миллионах точек. В первом случае сигнал несет информацию только о звуке, во втором – о звуке и изображении. По этой технической причине программа радио и программа телевидения обращены к аудитории, одинаковой по своему характеру, и, следовательно, радиопрограммы и телепрограммы могут иметь общие цели и задачи.

Основная часть сходства радио и телевидения – это электронные средства доставки сигнала, общность аудитории, практически одинаковые условия восприятия.

Все особенности телевизионной аудитории: и ее массовость, с одной стороны, и камерность обстановки, в которой воспринимается передача, – с другой, присущи и аудитории радио.

Особенности аудитории закономерно определяют общность содержания радиовещательной и телевизионной программ. Общественные функции телевидения совпадают с общественными функциями радиовещания.

Условия приема программ – серьезный фактор, влияющий на формы и жанры передач. Это относится и к радиопрограммам, и к телевизионным программам, к радиопередачам и телевизионным передачам. Условия, в которых равно находятся радиослушатели и телезрители, объясняют существование на телевидении многих публицистических форм и жанров, издавна существующих на радио, таких, как беседа типа описанной выше «9-й студии» или комментарий, обозрение, информационный выпуск и т. п.

Несмотря на всю важность одинаковых общественных функций радио и телевидения, различия в их выразительных средствах и, следовательно, в приемах и методах воздействия на аудиторию имеют чрезвычайное значение.

Телевидение и театр

Обратимся теперь к другому «родственнику» телевидения – к театру.

Беседа, подобная той, которую мы описали, могла бы происходить на сцене театра. Предположим, что в каком-то спектакле действуют два знаменитых путешественника и репортер, берущий у них интервью. Чем отличалось бы такое интервью (кроме, разумеется, того, что оно вымышленное, игровое) от телевизионного интервью? В чем выразилось бы сходство?

Сходство главным образом было бы в том, что зрители в театре, как и зрители прямой телевизионной передачи, находились бы в одном и том же времени с участниками происходящего интервью. Иначе говоря, зритель в театре и телезритель присутствуют при совершении события, видят его в то самое время, в ту самую секунду, когда оно происходит – в подлинном физическом времени (и пространстве). Это очень важно, очень привлекательно для зрителя.

У телевидения и театра есть еще одна черта сходства – зрелищность. Сидя перед сценой, как и перед экраном, мы видим и слышим происходящее, а не только слышим, как по радио. Значит, у театра экран заимствовал (сначала – киноэкран, а потом экран телевидения) зрелищную сторону действия: костюмы, декорации, освещение, грим и т. п. Из театра пришел на экран и видимый человек – актер, произносимое им слово и, разумеется, сама основа действия – пьеса, сценарий. Журналист, выступающий на телевидении, также должен обладать некоторыми актерскими данными, например, исполнять заранее написанный текст в импровизационной манере, избегать скованности, «зажатости» в позах и движениях в кадре. При написании сценария он должен владеть общими законами драматургии (чему посвящен специальный раздел данного учебника).

И на сцене и на телеэкране общим является синтетичность средств воздействия на зрителя: тут и декорации (немаловажный элемент студийной передачи), и литературное слово, и актерское мастерство.

В этом состоит сходство телевизионного, экранного зрелища с театральным, сценическим с точки зрения зрителя.

Но существует еще и другая сторона вопроса, представляющая сейчас для нас гораздо больший интерес и гораздо менее очевидная. С точки зрения создателей телевизионной передачи (сценариста, режиссера, актера) существует еще целый ряд положений, сближающих театр с телевидением. И, прежде всего это подлинность времени и пространства. В театре и в телевидении («живом»! ), в отличие от кино, время показа равно времени физического действия. Именно одновременность совершающегося действия и его показ телевизионными камерами не позволяют в данном случае «сжимать» и «растягивать» действие во времени и пространстве.

Театральный драматург может сократить время действия, прибегнув к воображению зрителя, допускающего на сцене театра целый ряд условностей. Так, например, если на сцене начинается урок в школе, который, как известно каждому сидящему в зале, длится сорок пять минут, драматург может, пользуясь способностью зрителя поверить в условность, через пятнадцать минут после начала урока заставить зазвучать звонок, оповещающий о его конце. И зритель легко соглашается на эту условность (это еще не самая большая из условностей театра).

В прямой трансляции настоящего школьного урока, если бы ее кто-либо задумал, такая условность (сокращение времени) подорвала бы доверие зрителя к подлинности происходящего. Следовательно, телевизионный сценарист не вправе пользоваться этим приемом (если речь не идет о записи и последующем монтаже, о чем должен быть осведомлен и зритель; тут «правила игры» иные). Пространственно-временная непрерывность – обстоятельство, если можно так выразиться, технологически общее для театра и прямого телевидения. Отметим, что телевидение обладает гораздо большими, чем театр, техническими возможностями в обращении со временем и пространством; действие может разворачиваться одновременно на многих площадках. И важнейшая из этих возможностей – использование видеомагнитной записи (ВМЗ), монтаж которой позволяет с легкостью преодолевать пространственно-временную непрерывность, подобно тому как это происходит в кино.

Выяснив черты сходства телевидения и театра, обратимся теперь к различиям между ними. Прежде всего, сидя в зале театра, вы видите реальное, объемное пространство сцены, реальных живых людей, реальные предметы, тогда как на экране телевизора перед вами – лишь изображение людей и предметов, лишь сочетания света и тени, а не та материальная среда, с которой мы имеем дело в театре. Конечно, огромное значение для зрителя имеет то, что, включая телевизор, он заведомо, с полной определенностью знает, что (если речь идет о прямой телепередаче) увидит изображение того самого человека, который находится перед камерой в этот момент. Но все же перед ним не человек, а лишь оптический эффект; перед ним стекло экрана, а не реальность пространства сцены.

Теперь обратимся к зрителю в театре и в телевидении. Собственно, зритель играет роль только в театре, где его в определенном смысле можно назвать участником спектакля. Известно, что от зрителя, от его реакции во многом зависит ход спектакля; публика заставляет актера подчиняться своему смеху, аплодисментам или свисткам; зритель в театре может даже сорвать спектакль.

В телевидении же сценическое действие ограждено от такого вторжения зрителя. Единственное, что в его власти, – выключить телевизор. Но в этот момент он перестает быть зрителем, что к тому же и не влияет на ход передачи.

Таким образом, в телевидении (как и в кино) зритель лишен важного преимущества, которое предоставляет ему театр: положения активного участника игры. Иными словами, в телевидении, как правило, нет «обратной связи», т. е. воздействия зрителя на актера (если не считать таковой телефонную связь в некоторых передачах).

Здесь следует подчеркнуть различия в характере аудитории и условиях просмотра в телевидении и в театре. Телевизионная аудитория как количественно, так и качественно резко отличается от театральной. Ее эмоциональное состояние совершенно иное. Посещение театра для всех, Даже для заядлых театралов, маленький праздник – и к нему готовятся! Посещение театра всегда приводит человека в определенное эмоциональное состояние, отличное от того, в котором он пребывал в течение дня. Придя в театр, вы попадаете в иную атмосферу, чем та, в которой живете. Уже в фойе вы вливаетесь в поток нарядно одетых, незнакомых людей, собравшихся в этом здании посмотреть спектакль и, в какой-то мере, себя показать. Ваше состояние резко отличается от того, в котором вы находитесь у себя дома, в кругу своей семьи, в комнате, где экран (а значит, зрелище) привычно располагается на тумбочке в углу, по соседству с домашними вещами. Телезрителя можно скорее сравнить с читателем, чем с театральным зрителем, – в том смысле, что он находится с глазу на глаз с предметом своего внимания.

Есть еще один фактор, разделяющий театр и телевидение, – способность телевизионной камеры (как и кинокамеры) «вырезать» часть пространства. Отсюда происходит еще одно очень важное отличие театра от телевидения – то, как мы видим происходящее действие. Трех человек, сидящих на сцене, мы видим, во-первых, все время в одной и той же крупности, т. е. одним и тем же планом, во-вторых, все время в одном ракурсе, с одной точки зрения. Трех человек, сидящих перед телевизионными камерами, мы видим на экране не так. Вспомните, как режиссер, переключая камеры, меняя точки зрения и крупность, показывал зрителю то одного человека, то другого, то сразу троих.

В театре вы видите все пространство сцены, и другой возможности видеть у вас нет.

На экране можно увидеть часть пространства (ту, которая «вырезана» камерой, ограничена рамкой экрана), т. е. кадр.

Камера имеет возможность приблизиться к человеку или удалиться от него, показать зрителю очень крупно (во весь экран) какую-либо мелкую, но важную для действия деталь, например игральную карту или иголку. Камера может показать человека спереди или сбоку, сверху или снизу. Перемещая камеру, можно показать на экране то, что невозможно увидеть из театрального зала.

Способность камеры менять ракурс и вырезать часть пространства означает возможность монтировать (т. е. собирать) и показывать на экране непрерывный поток изображений. Рама экрана, ограничивающая пространство, – важное средство воздействия на зрителя. Живописец выбирает ту часть пространства, которую он хочет показать, остальное отрезает рамой. Рама экрана, подобно раме картины, устанавливая границу изображения, одновременно позволяет выбрать именно ту часть пространства, которая нас интересует. Зритель в театре, в сущности, сам решает, какой участок сцены должен быть объектом его внимания. Режиссер лишь в большей или меньшей степени помогает зрителю сделать этот выбор с помощью различных приемов, световых эффектов, мизансценировки и т. п. Большая или меньшая степень внимания зрителя в театре обусловливается не только степенью участия в сюжете того или иного персонажа, но и местом актера на сцене.

Внимание телезрителя (как и кинозрителя) на том или ином объекте сосредоточивает телевизионный режиссер, ибо в поле зрения камеры находится не вся сцена (как и в поле зрения театрального зрителя), а лишь тот ее участок, который в данный момент заслуживает, по мнению режиссера, наибольшего внимания. Другими словами, независимо от воли зрителя телевизионный режиссер делает выбор, как бы вырезая из пространства наиболее существенное для зрелища (для зрителя) и переносит это на экран.

Собственно говоря, здесь мы вплотную подходим к проблеме сходства телевидения и кинематографа, а значит, продолжаем исследование отличия телевидения от театра, ибо почти все, что сближает телевидение с кинематографом, удаляет его от театра.

Главное отличие телевидения от театра состоит в том, что телевидение показывает зрителю не реальный мир, а лишь его плоскостное, двухмерное изображение на экране. «Вырезанное» камерой пространство, изображение которого передается на экране, может быть показано в разной крупности, с различных точек зрения и может быть смонтировано. Другими словами, телевизионный экран обладает некоторыми важными качествами киноэкрана.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ:

1. Чем отличается телевидение от других средств массового воздействия?

2. Снимите видеоролик на социальную тему.

 

ЛЕКЦИЯ 3.

ТЕЛЕВИДЕНИЕ ЗА РУБЕЖОМ

       Первые телевизионные передачи состоялись в Германии: телесеанс для 30-строчного телевизора германская райхпочта провела в 1928 г., экспериментальное телевещание началось в 1935 г. Затем в 1936 г. в Великобритании телестанция Би-би-си начала регулярные передачи, которые продолжались до 1939 г., когда экраны телевизоров потухли в связи с войной. Для США 1939 г. стал вехой телевизионной истории, когда на нью-йоркской Всемирной выставке президент Радиокорпорации Америки (RCA) Давид Сарнов произнес: «А теперь мы добавляем изображение к звуку». Этими словами он объявил начало телевидения и привлек к нему внимание всей страны.

Можно назвать еще одну точку отсчета. 1 июля 1941 г. была выдана первая лицензия на коммерческое телевещание станции, принадлежавшей Радиокорпорации Америки. Во время войны в США работало 6 телестанций, о программах которых никто толком в Америке не может вспомнить. 5 тысяч семей к концу войны владели телевизорами. Настоящая «телевизионная лихорадка» в мире началась после войны. Развитие телевидения в США можно сравнить с развитием скоростных автомобильных магистралей и реактивной авиации. В 1948 г. Академия телевидения вручала первые награды за передачи сезона 1947/48 г.

В 1947 г. в США насчитывалось 29 заводов, производящих телевизоры, к 1950 г. их число перевалило за сотню. В 1950 г. только три страны мира имели телевидение: СССР, США и Англия. Регулярные телепередачи начали в 1951 г. Франция, Голландия, Япония, в 1952 – Польша, в 1953 – Бельгия, Швейцария, в 1954 – Чехословакия, Дания, ФРГ, Италия, ГДР, в 1955 – Люксембург, в 1956 – Австрия, Португалия, Швеция, в 1957 – Румыния, в 1958 – Венгрия, в 1959 – Болгария, в 1960 г. – Финляндия, Норвегия.

Теоретики современного телевидения особое внимание сосредотачивают на его универсальности, всемирности. При технологии, которая пришла в данное средство коммуникации, провозглашать это можно, но с оговорками. Радио и кино пока универсальней, чем телевидение. Фильм можно с одинаковым успехом демонстрировать в любой точке земного шара. С батарейным приемником вы можете в любой стране слушать местные радиостанции. Более того, допотопный детекторный приемник 20-х годов будет звучать и сегодня. Такого нельзя сказать о телевидении и телевизоре.

Телевизионные системы в мире различаются количеством строк развертки изображения: от 405 до 819 (телевидение высокой четкости имеет от 1125 до 1250). Цветные стандарты еще одна проблема: единого нет, а есть три системы – Эн-ти-эс-си, Секам и Пал. И хотя по компонентам они совпадают на 95 процентов, секамовский телевизор не даст цвета при приеме сигнала Пал. Видеоленту также не поставишь на любой аппарат. О какой же всемирности и универсальности может идти речь? Единого стандарта телевидение в этом веке, судя по всему, достичь не сможет. Все новые изобретения, к сожалению, работают на существующую систему раскола. Унификация же, как не без основания утверждают специалисты, обойдется во много миллиардов долларов. Остается совершенствовать всевозможные адаптеры и конвертеры (переходники). Таким образом, телевидение работает в специфических взаимоотношениях передатчика и приемника, по принципу «замок и ключ», которые должны соответствовать друг другу.

Довольно пестрая картина сложилась в мире в отношении собственности над электронными коммуникациями. Возникнув и развившись на базе радиовещания, телевидение и вошло в организационную структуру радиовещания в каждой стране. В большинстве стран телевидение – государственная собственность (Алжир, Бельгия, Бирма, Греция, Индия, Индонезия, Испания, Исландия, КНР, Куба, Египет, Финляндия). В ряде стран государственная собственность соседствует с частной (Австралия, Великобритания, Канада, Новая Зеландия, Филиппины, Франция, Япония). Классическая страна коммерческого телевидения – Соединенные Штаты Америки. Новые телевизионные структуры, такие, как спутниковое телевидение «Интелсат», это совместная собственность организаций и государств, среди которых США занимает доминирующее положение.

Своеобразная система «общественно-правового» ТВ сложилась в ФРГ. Вопрос, как быть телевидению независимым в условиях государственной собственности, решается в странах западного мира отнюдь не однозначно. Ряд государств, провозглашающих свою приверженность к плюрализму, все еще не допускают конкурирующих коммерческих структур рядом с государственным ТВ. Для них плюрализм может развиваться в рамках одной структуры, и, кстати говоря, это неплохо осуществляется в скандинавских странах. В таких странах, как Франция, Италия, Великобритания, ФРГ, сравнительно недавно разрешено коммерческое телевидение.

В 1964 г. президент Франции де Голль, говоря о своей борьбе с оппозицией, отметил: «У них пресса, у меня РТФ (радио и телевидение Франции), и я намерен сохранить его». Ряд «частных» станций радио и телевидения – Люксембург, Монте-Карло, Европа-1, Андорра, которые принимались на территории Франции, находились в скрытой зависимости от французского правительства.

Государственная монополия на эфир закончилась во Франции в 1982 г. В 1989 г. работали два общенациональных государственных канала А-2 и ФР-3, которым было предано 70 процентов всей аудитории, а также 4 коммерческих канала: «ТФ-1», «5-й канал», «М-6», «Канал плюс». Правительство социалистов возложило наблюдение за эфиром и деятельностью станций на Высший совет по аудиовизуальным СМИ. Из 9 членов совета трое назначаются на 8 лет, трое – на 6 лет, трое – на 4 года, соответственно президентом Франции, президентом национальной ассамблеи и президентом сената.

Отношения между правительством и массовыми коммуникациями во Франции называют кольберизмом (по имени министра финансов Франции XVII в. Кольбера). Правительство помогает бизнесу, входя в его советы и направляя его в нужную сторону. Государство берет на себя защиту журналистов от посягательства на их репутацию и достоинство, для них снижен налог на 30 процентов, государство берет на себя также половину почтовых расходов СМИ.

В Италии официальная монополия РАИ – итальянской радиотелевизионной организации – закончилась в начале 70-х годов. В 1974 г. итальянские суды разрешили существование станций коммерческого телевидения, вызвав волну их стихийного строительства. Коммерческие станции имеют локальный (региональный), а не общенациональный характер. Рупором нации остается РАИ.

Основные задачи РАИ формирует постоянная парламентская комиссия сенаторов и депутатов. Президент РАИ избирается советом директоров. В апреле 1975 г. был принят закон о политической независимости РАИ. В 1976 г. вещание было разделено на две категории: 1-й телевизионный канал и 2-я радиосеть курируются христианскими демократами, 2-й телевизионный канал и 1-я радиосеть – социалистами.

Новый закон, регламентирующий телевизионную журналистику, принят в Италии 6 августа 1990 г. – после десяти лет обсуждений многочисленных парламентских законопроектов. По закону запрещено прерывать демонстрацию фильма рекламной паузой более одного раза в течение 45 минут. Рекламные паузы в мультфильмах запрещены. Антимонопольные меры включают положение, по которому фирма или отдельное лицо не имеют права владеть более чем тремя каналами. Несмотря на то, что коммерческое телевидение переманивает из РАИ талантливых журналистов, артистов, ведущих, несмотря на засилье американских телебоевиков, насыщение эфира всякого рода викторинами, сулящими телезрителям завидные выигрыши, престиж государственной телеслужбы в начале 90-х гг. все же был высок и по рейтингу превосходил коммерческое телевидение. РАИ одной из первых в Европе стала создавать сериалы-адаптации классических произведений в 6–12 серий, которые сразу же стали достоянием мирового телеэкрана благодаря тому, что их постановщиками выступили прославленные мастера итальянского кино («Джузеппе Верди» Р. Кастеллани, «Марко Поло» Дж. Монтальдо, «Камо грядеши» Ф. Росси, «Христофор Колумб» А. Латтуада и др.).

Замечательный кино- и телесценарист Эннио де Кончини с середины до конца 80-х годов держал в напряжении телезрителей Италии и других стран сериалом о полицейском комиссаре, борющемся с мафией, – «Спрут». С РАИ сотрудничали М. Антониони, Д. Дамиани, Ф. Дзеффирелли, Ф. Феллини.

Великобритания – страна общепризнанной высокой информационной культуры. Корпорация Би-би-си основана королевским указом и считается многими специалистами такой же уважаемой и незыблемой, как сама британская корона. Руководящий Совет директоров, состоящий из 12 человек, назначается на 5 лет королевой. Совет выбирает исполнительного генерального директора. Сам он служит громоотводом от тех многочисленных молний, которые направляют в Би-би-си политики и общественность. Решение совета окончательно, обжалованию не подлежит и, как правило, отличается сбалансированностью и хорошим вкусом.

Впрочем, юридически правительство и парламент имеют право вето на программы Би-би-си, однако этим правом пользовались редко: принципы независимости Би-би-си слишком устоялись, чтобы на них покушались политики. Дважды за свою историю Би-би-си подвергалась массированному давлению власти: в 1926 г., во время всеобщей забастовки в Англии, канцлер казначейства Уинстон Черчилль пытался взять под контроль радиовещание, чтобы использовать его как инструмент правительственной пропаганды. Генеральный директор Би-би-си лорд Рейс выступил против и победил; в 1956 г. во время Суэцкого кризиса премьер Иден в связи с началом военных действий заявил о своем праве взять под контроль Би-би-си, что было отклонено Советом директоров, и премьер подчинился.

Глава новостей Би-би-си Ричард Френсис говорил как-то: «Если звонит официальное лицо с протестом по поводу какой-либо программы, желание дать эту программу в эфир сразу удваивается. Если бы мы отменили программу по приказу сверху, аудитория отвернулась бы от нас. Это чувство в основном и делает нас свободными от вмешательства».

По закону парламента в 1954 г. было основано независимое телевидение (Ай-ти-ви). В 1972 г. оно было переименовано в Управление независимого вещания в связи с введением коммерческого радио. Глава управления и 11 руководящих членов назначаются министром внутренних дел (слово «независимое» в данном случае – синоним понятия «коммерческое»). К началу 90-х годов в Великобритании было 16 коммерческих вещательных компаний, занимавших в эфире два общенациональных канала (как и Би-би-си).

Структура электронных СМИ Западной Германии сложилась под влиянием западных держав-победителей. Была отвергнута как неприемлемая система централизованного вещания, напоминающая о нацизме. Не была взята за образец и коммерческая модель влиятельной Америки. Станции основывались, получали лицензии, действовали в рамках каждой отдельной из 10 земель. 5-я статья Основного закона ФРГ, провозглашающая свободу слова, ограждала вещание от официального контроля, передавая его обществу. Система управления вещанием включает три компонента:

1. Совет вещания из представителей политических партий и общественных организаций, который назначается ландтагом земли.

2. Административный совет, курирующий технические вопросы, который избирается Советом вещания.

3. Генеральный директор (интендант), которого избирает административный совет и утверждает Совет вещания.

В 1950 г., по воле земель, была создана координирующая радиотелевизионная организация АРД, в 1961 г. – вторая телевизионная организация ЦДФ. Эти организации западные исследователи называют общенациональными сетями-корпорациями электронных СМИ ФРГ.

Сетка вещания АРД и ЦДФ строится таким образом, чтобы аудитория каждой земли имела баланс местных и общенациональных программ. Общенациональные программы создаются совместными усилиями земель в соответствии с утвержденными квотами, исходя из ресурсов и возможностей. Обе общественные корпорации финансируются за счет абонентной платы и небольших рекламных поступлений. По закону они могут отводить в день не более 20 минут на рекламу. После 20.00 реклама запрещена.

Общественно-правовое вещание перестало быть единственным и господствующим с начала 80-х гг. В июне 1981 г. конституционный суд ФРГ отменил законодательные ограничения на коммерческое вещание. Частная собственность в вещании была признана необходимым элементом конкуренции и разнообразия программ.

Одна из самых развитых стран в области электронных средств журналистики – Япония. Японцы боготворят телевидение. Когда в начале 80-х годов служба Гэллапа решила сравнить пристрастия японцев и американцев и стала выяснять, какой из пяти предметов (газета, телефон, телевизор, автомобиль, холодильник) они предпочли бы иметь в своем пользовании, то получилась такая картина. Если среди американцев 42 процента предпочли холодильник, 39 процентов – автомобиль, то среди японцев 31 процент предпочли телевизор, 23 процента – газеты, 16 процентов – телефон. Характерно, что только 3 процента американцев высказались за телевизор, 6 – за газеты, 9 – за телефон.

В Японии государственная и коммерческая телевизионные сети родились почти одновременно, в начале 50-х годов. Мощная государственная сеть – Японская вещательная корпорация (Нипон Хосо Куокай, сокращенно Эн-эйч-кей) работает на двух каналах. Сеть существует за счет госбюджета и абонентной платы. Частное телевидение, принадлежащее в основном крупным газетным концернам, действует на основе лицензий, выдаваемых на три года министерством почт и телекоммуникаций. В период становления телевидения Япония копировала американские образцы и заполняла эфир американской продукцией, но скоро освободилась от этого бремени. В конце 80-х годов программы иностранного происхождения составляли 4–5 процентов эфирного времени: намного меньше, чем в европейских странах, не говоря уже о странах Азии, Африки, Латинской Америки. Япония взяла на вооружение иной американский образец: она стала «закрытым обществом» для проникновения телеимпорта, занявшись широким телеэкспортом. Львиную долю телепродукции для зарубежья составляют японские мультфильмы.

Отвергнув американский вестерн, японское телевидение предложило свой, не уступающий по изощренности и напряженности действия вариант – самурайскую драму, ставшую одним из популярнейших жанров. В японских «мыльных операх», в изобилии заполняющих коммерческие каналы и не отличающихся по сюжетам от американских, специфика заключается в национальном рисунке поведения героев. Там, где американский персонаж стучит кулаком и напрягает голосовые связки, японец может выразить чувства простым изгибом бровей. Там, где американка, узнав об измене мужа, после разговора с ним по телефону в ярости бросает трубку, японка в такой же ситуации не подает вида и вежливо осведомляется у неверного супруга о погоде. Японские телесериалы растягиваются на годы, как в США или Латинской Америке.

Второй канал Эн-эйч-кей – широко открытое окно в мир знаний. В середине 80-х годов он давал до 60 телециклов в неделю: 20 дисциплин, изучаемых в средней школе, 10 – по программе колледжей, заочный телеуниверситет, курсы по изучению английского, французского, китайского, русского, испанского, немецкого языков, технические учебные курсы. Сюда можно добавить и обучение игре на музыкальных инструментах, и многое другое, подаваемое телезрителям с выдумкой и выразительностью. Учебные программы принимает свыше 80 процентов детских садов, 95 процентов начальных школ, больше половины старших классов.

Высший административный орган Эн-эйч-кей – Совет директоров состоит из 12 человек, отобранных правительством из разных регионов страны и сфер деятельности – образования, науки, экономики. Члены Совета директоров назначаются премьером после их одобрения парламентом. Совет со своей стороны выбирает и назначает высших руководителей Корпорации.

Японское законодательство налагает такие требования к содержанию телепрограмм:

– передавать программы высокого качества, которые удовлетворяют запросы людей и поднимают их культурный уровень;

– сочетать общенациональные программы с программами местного характера;

– вносить вклад в сохранение традиционной культуры и широко пропагандировать современную культуру.

Для всего японского вещания существуют незыблемые принципы:

– защищать общественное спокойствие и общественную мораль;

– придерживаться политической нейтральности;

– представлять все точки зрения по сложным вопросам;

– соблюдать сбалансированность в информационных, образовательных, культурных, развлекательных программах.

На невысокой ступени развития телевидения к 90-м годам находились многие страны Азии, Африки, Латинской Америки. Рост СМИ, как известно, начинается с определенной «критической массы» грамотности, экономики, численности населения, технологии и политических свобод. Страны третьего мира пока не достигли такого уровня. В ряде африканских стран обеспеченность телевизорами – 2 аппарата на 100 жителей. Средний показатель для арабских стран в 90-х годах – 12 телевизоров на 100 жителей, в то время как в богатых странах Персидского залива он в 4–5 раз выше.

Развивающиеся страны еще в 70-е годы приняли ряд совместных решений с целью оградить национальные СМИ от иностранного влияния, провозгласив политику «справедливого информационного порядка» вопреки «электронному империализму», выступающему под флагом свободного потока информации. Политика эта была поддержана ЮНЕСКО, но встречена в штыки Западом, особенно США. Тем не менее, хотя и с большим трудом, она проводится в жизнь. С целью регулирования телеимпорта и укрепления собственного телепроизводства в ряде стран приняты квоты. В Индии квота для иностранных программ в эфире 20%, в Шри Ланке – 40, в Малайзии – 70. Кстати говоря, в европейских странах квоты подобного рода существуют давно.

Практически все страны имеют правовые ограничения на покупку, владение и использование СМИ иностранными представителями. В развивающихся странах иностранное участие в информационной деятельности рассматривается как покушение на национальный суверенитет. Но даже в США и Канаде оно вызывает тревогу в правительственных и общественных кругах. И если в сфере бизнеса, промышленности, банковского дела мультинациональное владычество считается в порядке вещей, то этого нельзя сказать о телевидении. Впрочем, прецедент уже есть – деятельность Мердока, который разбросал свои владения по всем англоговорящим странам. В 1985 г. ему пришлось принять американское гражданство, чтобы внедриться в американские СМИ. К концу 80-х годов он основал на базе купленной киностудии «XX век Фокс», региональной сети «Метромидия» и телестанции нью-йоркскую сеть «Фокс ТВ», которая отняла 11 процентов зрителей в вечернее время у ведущих национальных сетей. Он приобрел самый популярный журнал «Ти-ви Гайд» (журнал телепрограмм). А в Европе он владеет спутниково-кабельным каналом «Небесное ТВ».

Созданная в Англии общественная организация «Кампания за качественное ТВ» подвигла парламентариев к принятию ряда кардинальных решений. Так, вещание по коммерческим каналам будет осуществляться только теми бизнесменами, которые получат лицензию, предоставив гарантии высокого качества вещания. Парламент создал новый государственный орган – «Комиссию по независимому телевидению», которая разработала жесткие требования к качеству и разнообразию программ: обязательная программа новостей объемом не менее полутора часов в неделю; не менее 10 часов в неделю детских передач и 2 часа – религиозных.

Создан контролирующий орган – Совет по стандартам вещания. Парламент ввел ограничения на размеры собственности в коммерческом вещании и дал толчок к развитию кабельного телевидения в Великобритании. Новые лицензии на коммерческом телевидении начали действовать с 1 января 1993 г. сроком на 10 лет.

Об Америке надо говорить особо. Ей по праву принадлежит ведущая роль в развитии телевидения на нашей планете. Здесь Америку приходится сравнивать не с другой страной, а с остальным миром. Производственная база телевидения США такова, что телепрограмм на ней делается больше, чем их может вместить эфир, и прежде всего потому, что Голливуд стал телевизионным, заполняя своей продукцией малые экраны мира, как прежде он заполнял большие.

Основная масса коммерческих телестанций США группируется под эгидой национальных радиосетей; ведущими были три – «Американская вещательная компания» (Эй-би-си), «Национальная вещательная компания» (Эн-би-си), «Вещательная компания Коламбия» (Си-би-эс). Функционируют сотни мелких региональных телесетей коммерческого характера, а также станции некоммерческие, просветительского характера (образовательные), существующие на субсидии от правительства и взносы различных фондов; они объединились в национальную сеть – «Общественная вещательная система» (Пи-би-эс).

Процедура лицензирования телестанции существенно не отличалась от лицензирования радиостанции: лицензия выдавалась на три года, сеть или отдельное лицо могли купить не более 7 станций. В последние годы президентства Р. Рейгана срок лицензии был продлен до 5 лет, а максимальное количество собственных станций – радио и теле – увеличено до 12. Что же касается филиалов, то число их не ограничивается для сети: сеть и филиал заключают соглашение о сетке вещания, об использовании в эфире национальной и региональной рекламы.

Федеральная комиссия связи – государственная организация, которая выступает как регулятор внутреннего эфира страны. Комиссия распределяет частоты, каналы, мощности, выдает лицензии на открытие новых станций и следит за выполнением обязательств, взятых на себя коммерческими вещательными структурами. Телевидению вменено в обязанность, предоставлять равное время политическим оппонентам: это касается только двух партий – демократической и республиканской. Правительство США рекламирует через СМИ свою деятельность, подобно тому как «Дженерал Моторс» рекламирует свои автомобили.

Другой уровень регулирования и контроля – это уровень самого бизнеса. Объединение коммерческих вещателей – Национальная ассоциация вещателей – живет по своим конституциям: Кодекс радио для радиостанций, Кодекс телевидения для телестанций. Кодексы периодически обновляются и уточняются. К примеру, запрещение рекламировать по телевидению крепкие напитки принято не Федеральной комиссией связи, а Национальной ассоциацией вещателей.

В начале 70-х годов американское телевидение под давлением власти общественности прекратило рекламу сигарет. С 1975 г. под давлением Федеральной комиссии связи и Федеральной торговой комиссии Национальная ассоциация вещателей сократила объем реклам в детских передачах: с 12 до 10 минут в час в субботу и воскресенье утром. В том же году национальные сети приняли политику (опять-таки не без давления извне) запрещения «спорных» передач с насилием и сексом в утренние и вечерние часы, когда телевизор смотрят дети. Однако эту политику «семейного часа» год спустя опротестовал федеральный суд как неконституционную, нарушающую свободу слова. Суд, тем не менее, постановил, что сети могут продолжать эту политику по доброй воле. В соответствии с принятым Кодексом телевидения, где расписано, что можно, чего нельзя, коммерческий телебизнес не церемонится, когда надо вырезать целые куски из купленного для показа художественного фильма с чрезмерно натуралистическими сценами. И никто не протестует. Когда Эн-би-си купила для показа кинофильм «Крестный отец», она пригласила самого режиссера Ф. Копполу, который сократил фильм на добрых полчаса. Сегодняшние кабельные сети, в отличие от эфирных станций, не ограничены в показе и откровенно эротических, и порнографических фильмов. Они рекламируют себя, сообщая зрителям, что в отличие от сетей покажут «необрезанный» фильм.

Кроме того, станции и сети, принявшие добровольное решение следовать кодексу Национальной ассоциации вещателей, в дополнение к нему издают свои уточняющие правила. В сети Эн-би-си такие правила есть и по отдельным программным направлениям. Например, отдел новостей на 90 страниц расписал всю свою политику и основные требования для информационной деятельности сети. Так, в главе «Интервью – жертвы трагедии и их родственники», относящейся к разделу этических норм, читаем: «Необходимо быть бережным к эмоциональному состоянию людей, попавших в трагические или в травмирующие их ситуации».

В конгресс США неоднократно подавались разного рода законопроекты, касающиеся телевидения; например: давать политикам, претендующим на выборный пост, бесплатное время для выступлений; ограничить суммы, которые кандидат на выборную должность может тратить на эфирное время; дать конгрессу такую же привилегию выхода на телеэкран с обращением к народу, какую имеет президент. В сущности, ни один проект, покушающийся на статус-кво, не проходит. Прямая трансляция, устроенная телевидением с заседания конгресса в 60-е годы, вызвала глубокое недовольство американцев своими избранниками. Пожалуй, самым интересным является показ по телевидению – время от времени и с благословения конгресса – слушаний в сенатских комиссиях, которые в прямом эфире захватывают как детективный роман. Будничные, рутинные заседания сената, как и палаты представителей, уже не вызывают острого интереса. Они транслируются полностью по специальным каналам Си-СПЭН (кабельно-спутниковая общественно-политическая сеть). Реальная аудитория этих двух каналов не превышает одного процента владельцев телевизоров, но это особая аудитория – политически активные люди, «лидеры мнений», а также «те, кто принимает решения».

В целом в структуре американского телевидения политика занимает довольно скромное место. С первых лет своего существования американское телевидение стало развлекательно-информационным средством, забрав постепенно из радио все жанровые программы, сериалы, исполнителей, ведущих журналистов. Популярные новостные утренние программы 90-х гг. на коммерческом телевидении – это «Сегодня» (Эн-би-си), «Этим утром» (Си-би-эс), «Доброе утро, Америка» (Эй-би-си). У этих программ, как и у вечерних новостей, стабильно большая аудитория – теленовости всегда стоят на первом месте по доверию к ним аудитории.

В конце 40-х гг. Федеральная комиссия связи выступила с важным документом, который среди политиков и журналистов получил название «доктрина справедливости». Если говорить современным языком, то он устанавливал плюрализм мнений. В административном порядке радио и телевидению предписывалось представлять разные точки зрения по спорной проблеме. По сути, речь шла о том, что кандидаты на выборную должность па местном или национальном уровне имеют равную возможность и равное время для выступления в эфире либо для опровержения друг друга. Родившись, как правило, политического поведения, доктрина справедливости очень скоро стала пониматься расширительно: насколько сбалансированы все краски, насколько негатив уравновешен позитивом.

Для документальных программ незыблемое правило – сбалансированность. Если показываешь негодяя-полицейского, не давай возможности зрителю подумать, что все полицейские – негодяи, покажи и хорошего; если что-то сказал радикал, то пусть вслед за ним выступит законопослушный американец.

В 1987 г. Федеральная комиссия связи отменила в административном порядке «доктрину справедливости», игравшую в деятельности телевидения роль удавки. Попытки конгресса ввести ее в рамки закона были отклонены последовательно президентами Р. Рейганом и Дж. Бушем. Однако принципы этой доктрины сохраняются в кодексах и правилах крупнейших вещательных организаций США, в самом подходе американских журналистов к освещению сложных проблем. (Полностью кодекс Эн-би-си ньюс опубликован: «Журналист». 1994. № 1, 2.)

1 июня 1980 г. в истории телевидения произошло важное событие. Из коммуникационного центра в американском городе Атланта, ставшем отныне одной из информационных столиц мира, началось вещание спутниково-кабельной сети новостей «Кейбл ньюс нетуорк» (Си-эн-эн). С тех пор Си-эн-эн разносит новости круглые сутки на телеэкраны всего мира. Помимо международных и национальных новостей журналисты сети регулярно ведут репортажи о спорте, финансах и погоде, а также интервью, женские шоу. Сеть Эй-би-си заявила об образовании своей кабельной новостийной службы по типу Си-эн-эн, то же делает Си-би-эс.

ЛЕКЦИЯ 4.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: