ВЗЯТИЕ ЦАРЬГРАДА И ВЪЕЗД В НЕГО ТУРЕЦКОГО СУЛТАНА

 

Таким образом Агаряне, умертвивши Греческого Государя, овладели совершенно городом и, расхищая оный, произвели ужаснейшие опустошения; ибо они, разграбляя святотатственною рукою церковную утварь, разоряли и самые храмы. Едва только распространился слух, что Император Константин пал в сражении и Царьград завоеван магометанами, устрашенные жители бросились искать спасения себе в разные места. Множество народа устремилось к пристани на стоявшие там Греческие и Венецианские суда, чтобы предаться на них бегству; но суда эти от большой тяжести искавших на них себе спасения пошли ко дну морскому вместе с ними. Сторожа, бывшие при городских Воротах, увидевши толпы бегущих Греков в страшном беспорядке, отдавших город на расхищение, заперли городские ворота и бросили ключи за городские стены. Этот неблагоразумный поступок учинили они на основании одного древнейшего предсказания, состоявшего в том, что если жители Царьграда возвратятся назад, то возмогут обратить и бегство врагов своих. Но это послужило к страшному кровопролитию и к неслыханному ужасному событию. Мужчины, женщины, дети и старики и почти весь народ, не будучи в состоянии бежать из города, принуждены были искать своего спасения во храме Святой Софии, В одно мгновение это огромное святилище наполнялось народом, который стоял там даже над колоннами, на жертвеннике (на святом престоле! ) и во всех прочих местах, куда обыкновенно не позволялось или невозможно было вступать человеческой ноге. Все двери храма были заперты. Всеми овладело отчаяние и страх: иные кричали, другие плакали и рыдали, и вопли их растерзывали самые жестокие сердца, большая же часть молились из глубины души пламенно и усердно Богу о спасении своем. Напоследок, и к довершению зверской жестокости, турки, расхитив, разграбив и разорив город, умертвив и взяв в плен множество жителей его, бросились ко храму Святой Софии. Нашедши оный запертым, они принялись ломать его двери топорами.

Невозможно, говорит один из историков, описать эту страшную сцену! Трудно представить, как рыдания и вопли несчастного народа увеличивались до отчаяния при каждом ударе топором в двери сего святилища! Плач маленьких детей, грустное, похоронное пение злополучных матерей, стенания отцов я горькие слезы собравшихся там Греческих девиц были невыразимо трогательны и могли бы привести самых диких животных к состраданию.

Столь плачевно и печально было состояние находившихся тогда в храме Святой Софии! Но вдруг послышался громкий голос, который на время прекратил вопли и рыдания. То был голос Геннадия ^{[ 8 ]}, который стоял на амвоне, с распростертыми руками, покрытый с головы до ног глубоким трауром, в знак лишения своего Императора и потери независимости Греческого царства.

«Кто из вас есть верующий, ^— говорил Геннадий, — тот должен перестать рыдать, и слушать мое слово. Братия! Греческая Империя существовала много веков, но теперь она пала и, по-видимому, никогда не восстанет. Но если знамения сего мира разрушились и Римская власть покорена, то святейшая религия Греков, — клянусь вашими многочисленными и разными бедствиями, невинною вашею кровью, которая была, есть и будет проливаема, клянусь, что эта религия не будет низвержена до того времени, пока существует небо и земля! Предметы, которым вы поклоняетесь, переменяют свое местопребывание, так этот священный алтарь жертвоприношения перейдет в другое место; но вера, спасающая нас, сохранена от неслыханных опасностей и таким образом, будучи сохраняема сама, будет сохранять и вас самих. Вы видите, что Православие торжествует и ничего отныне не боится. Итак, братия, перестаньте рыдать, но покоритесь Православию Всевышнего. Несомненно, что ныне мы будем порабощены; но несомненно так-же и то, что будем наслаждаться свободою во имя Святого Духа, Господа Бога нашего. То правда, что мы будем уничтожены, но и то правда, что придет время, когда мы опять воскликнем: с нами Бог. Внемлите, что вещает вам Спаситель в Своем Святом Евангелии, которое нынешний день читалось: “Иду, и прииду к вам. Не оставлю вас сиры ^{[ 9 ]}, прииду к вам. И вы же печаль имате убо ныне: паки же узрю вы, и возрадуется сердце ваше, и радости вашея никтоже возьмет от вас” (Ин. ХI 18, 28, ХУI, 22)

Эти слова прозорливого старца Геннадия предрекали будущее состояние Греков, т.е. что они перенесут тяжкие преследования от неверных варваров и что настанет наконец время, когда Господь, наказующий, их и помилует. В этом убеждены все православные Христиане, особливо же Греки, как находящиеся внутри Турции, так и вне оной.

Едва Геннадий окончил слово свое, вдруг кровожадная толпа варваров, разломав двери храма, хлынула в оный с обнаженными саблями и кинжалами и с отчаянным зверством бросилась на многочисленный народ, пролила потоки Христианской крови и овладела почти всем. Каждый из нечестивых магометан завладел чем-нибудь драгоценным в храме и увел с собою много пленных. Все было разграблено: святые иконы были разломаны, украшения с них ободраны, честные и священные сосуды и вся церковная утварь расхищены, и не прошло и часу, как храм Святой Софии уже лишился всякого украшения и в нем остались одни голые стены.

Неистовствовали в сей день магометане, разграбляя город: священников и монахов, связывая, влачили по улицам: благородных жен и девиц, насилуя мучительски, наконец умерщвляли. Греки, взирая на все это с ужасом, положили — лучше умереть с оружием в руках, нежели быть невольниками столь лютых варваров. Потому они, затворившись в стрельницах и крепких дворах, по возможности сопротивлялись магометанам, наносили им великий вред, поражая их из этих сокровенных мест. Да и прочие Греки как во внутренности города, так и вне оного, сражаясь с неприятелями, хотя в продолжение дня и были побеждаемы ими, но по наступлении ночи тайно выходя из своих домов, иных убивали оружием, в других, низвергая с высоких палат каменья и плиты, лишали жизни; а некоторых истребляли огнем, бросая в них зажженные и облитые смолою деревья.

Наконец турецкие паши и санджаки, отчаявшись покорить Греков власти своего султана, принуждены были донести ему, что они не могут усмирить Греков, ежели он сам не вступит в город.

Султан, удивившись столь великой дерзости граждан и желая скорее потушить бранное пламя, повелел, во-первых, по всему городу и вне оного искать Царя Константина, страшась, дабы он, укрывшись и собрав вспомогательное войско, не исторг из рук его победы; ибо он еще не доверял возвестившим ему о смерти Царя Константина. После сего приказал представить пред свое лицо всех греческих вельможей, взятых в продолжение войны в плен. Когда это приказание его было исполнено, то Магомет послал их с пашами и санджаками в город, повелев им увещевать Греков, дабы они без кровопролития прекратили брань и покорились его власти с тем, чтобы всякое убийство, грабительство и пленение прекратилось. В противном же случае ежели они сего не восхотят, то все до едина, не исключая жен и детей, будут истреблены разными образами.

Греческие вельможи и прочие чиновники, вступивши в город и объявив причину своего прибытия гражданам, просили их со слезами не противиться более власти Турецкого султана. Греки, убежденные словами вельможей, тотчас же согласились исполнить их просьбу; а потому, положив оружие, все предали себя в полную волю пашам. Султан, обрадованный такою преклонностью Греков, приказал в ту же минуту городские улицы, площади и дома очистить и мертвые тела сжечь вне города.

Когда же все это было исполнено, тогда Магомет, в одиннадцатый день по взятии Константинополя, собрав всех своих чиновников, в сопровождении многих тысяч воинов вступил в город вратами Святого Романа, ведущими ко храму Святой Софии, в котором уже находился патриарх с безчисленным множеством обоего пола народа. Прибыв же на площадь и приближась к Великой церкви, султан сошел с коня, после сего, повергшись на землю и взяв горсть оной, посыпал ею свою главу, потом вставши и взирая с удивлением на великолепные городские здания, произнес к предстоящим следующее:

«Весьма достойны великой похвалы Греки за то, что они, с особливою храбростью защищая сей удивляющий своим великолепием и огромностью вселенную город, на бранях проливали свою кровь и, с радостью умирая за Отечество, доказали тем, что по них не будет иметь Константинополь таких граждан, каковыми были они».

Изрекши сии слова, султан вступил в храм Софии ^{[ 10 ]} и там, когда встал на месте святе, тогда огорченный сим патриарх и весь народ, повергшись пред султаном, со слезами просили его, дабы он какою либо нечистотою не осквернил храма. Магомет, давши знак рукою, повелел умолкнуть Грекам; когда же ими сие было исполнено, тогда он, обратясь к патриарху, сказал громким голосом:

«Уверь царским моим словом, собратью твою и весь народ, что от ныне да не страшатся ни малейшего гнева моего, ни убийства, ни пленения».

Потом, оборотясь к военачальникам своим, продолжал так:

«А вы запретите воинству моему, дабы с сего часа ни один ратоборец не дерзал чем-либо оскорблять Греков. В противном же случае всяк, явившийся преслушным воле моей, лишится жизни наимучительнейшим образом».

Магомет, изрекши сие, приказал Грекам выйти из храма, которые, исполняя его соизволение, заняли не только все пространство площади, но и многие улицы, близ храма находящиеся, так что султан по выходе из оного толикому множеству народа, бывшему тогда в одном храме, весьма удивлялся и заключил, какое же неимоверное множество народа должно было находиться во всем Константинополе. Таким образом султан, исполнив первое свое желание, вознамерился обозреть и самые Царские чертоги. Почему в сопровождении как Греческих, так и Турецких Чиновников пошел к оным и, не до ходя еще до Царских палат, был остановлен одним Сербянином, несущим главу ^{[ 11 ]} благочестивого Царя Константина, которую узревши Магомет весьма обрадовался тому, что он уже никогда зла опасаться не может; но сомневаясь еще в оной и подозвав к себе Греческих чиновников, спросил их: “Точно ли эта глава Царева? ” Вельможи, страшась султанова гнева, ответствовали, что точно есть сия глава Греческого Монарха. Магомет, приняв оную от Сербянина и поцеловавши, сказал: “Счастливы твои подданные, что имели они такого Государя, каков был ты; а потому весьма сожалею, что ты погубил себя напрасно”. После сего султан, отдавши главу патриарху, приказал погребсти ее по обряду Греческого исповедания. Патриарх, как повествуют, вложив ее в серебряный ковчег, сокрыл во храме Святой Софии под престолом ^{[ 12 ]}. О теле же сего Монарха, утверждают историки, что некто из Греков, подняв оное в то время, когда убит был Царь, тайно сокрыл в сокровенной палате.

Что же касается до Царицы, супруги Греческого Государя, то она, простившись с Царем Константином и взяв с собою двух своих дочерей, с прочими благородными женами отправлена была вельможами на кораблях князя Генуезского ^{[ 13 ]} в Амморийские острова к ее сродникам. Султан, по вступлении своем в Царские чертоги, с великим старанием искал ее и продолжал искать по всему городу до тех пор, пока не возвестили ему, что Царица и прочие с ней знатные особы отпущены были великим Дуксом (начальником города) и великим Доместиком (начальником хора Великой церкви), с согласия прочих вельмож в Амморийские острова. Узнавши о сем, Магомет в ту же минуту повелел сих особ умертвить наимучительнейшим образом; а детей Дукса приказал растерзать пред глазами отца их.

Историки Крамер и Стриковский, описывая последнее разорение Константинополя, свидетельствуют так:

«К скорейшему разрушению Цареградских стен способствовал Грек, именем Гертук, который, убежавши из города и представ пред лице Магомета, султана Турецкого, возвестил ему о слабейших местах городских стен, которые после и указал Сарацинам. По взятии же города, когда узнал Магомет, что сей Гертук, с давнего времени пользовавшись особенными благодеяниями Царя Константина, напоследок учинился изменником, то повелел его четвертовать, и таким образом оный нечестивый Грек за свое коварное вероломство и гнусную измену восприял достойнейшее наказание».

Другие же историки, описывая свирепость Магомета, излитую им по совершенном взятия Цареграда на граждан оного, повествует следующее:

Турецкий султан, вступивши в Константинополь я умертвив бесчисленное множество Греков, повелел оставшимся, чтобы они как Царское, так и собственное свое сокровище снесли на одно назначенное им место. Греки когда исполнили соизволение Магомета, тогда он, с удивлением воззревши на величайшие груды оного, воскликнул: “Безумный народ! Где был ваш разум? Что вы, обладая толиким богатством, не возмогли сохранить сего города и не противились более единому только народу, без помощи других возмогшему победить вас. Ибо посредством сего сокровища не только бы погибло мое ополчение под стенами Константинополя, но и других народов, соединившихся со мною, без сомнения одолели бы. А посему вы, как предатели своего Отечества, не достойны более существовать на земном шаре и так приимите определенное мною для вас наказание”. Султан, окончивши сии слова, дал знак рукою Сарацинам, которые в ту же минуту умертвили всех вельмож и благородных мужей, оставя только простой народ с женами и детьми.

Магомет, по смерти сих особ, не страшась уже более никаких возмущений, удобнее возмог и прочими близлежащими овладеть городами, которые, подвергнув своей власти, перенес Турецкого царства престол из Адрианополя в Константинополь, где, утвердивши свой скипетр, возсел на престоле, знаменитейшем паче всех престолов под солнцем, одолел одолевших гордого Артарксеркса, едва возмогшего вместить свои силы в пространнейших морях, и истребив истребивших древнюю Трою, седмидесятью и четырьмя царями обороняемую, и наконец победив победивших с царем своим Александром Великим большую часть вселенной.

И сбылося тогда, по воле Творца вселенной, предсказанное древними разумнейшими мужами, что Константином Первым обновится скипетр самодержавия в Царьграде, также в царствование Константиново ^{[ 14 ]} разорится оный город за то, что Греки, утопая в беззакониях и предавшись гордости, раздражали всеблагого Бога. А потому злодейство их и превратило оный сильный престол в ничто. И так, кто не возжалеет о падении этой преславной в свете монархии, видя, что уже оною обладает народ пребеззаконный, предписывающий жестокие законы Грекам, Христианскую Веру исповедающим. Вот сколь велика сила греховного жала и сколь много творит зла законопреступление и гордость! Горе тебе, Седьмохолмный граде, что еще тобою и по сие время иноплеменные обладают народы!

 

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться: