Рассказывает Пуга Дмитрий Пугин, Москва

Я вернулся из армии ровно 1 января 1997 года, и попал в круг старых друзей человек 10, среди которых витала мысль о создании клуба. Так появляется клуб «Варяг». Помещение нашли в бывшем «Городе мастеров», был такой ролевой клуб, но потом его выпускники сделали коммерческую фирму «Золотое кольцо». Им для властей, для отмазки (возможно, и по старой памяти, точно не знаю) надо было молодёжные мероприятия делать вот мы их и делали. Кроме того, мы организовали круглосуточную охрану, и фирма была довольна таким симбиозом.

Это типичная проблема, с которой постоянно приходится сталкиваться муниципальным властям. Использование неформалов‑энтузиастов для работы с детьми и молодёжью даёт очень высокую эффективность и массовость при минимальных затратах. Но редкий чиновник понимает цикличность жизни неформальных групп и может спрогнозировать их перерождение. Впрочем, в данном случае симбиоз всем пошёл на пользу.

Потом помещение продали, но мы к тому времени уже развернулись, и Хамовническая управа выделила нам подвал у метро «Смоленская», уже чисто под детско‑молодёжный клуб «Русская изба», без всякой коммерции. Вот мы сейчас в этой «избе».

Клуб «Варяг» существовал много раньше 1997 года и уже давно был известен среди неформалов. Известный в их среде Сергей Запорожский, переехав из Харькова в Москву, принёс в группу своих друзей название старого клуба, пережившего не один цикл жизни, или, что почти равнозначно, брэнд, переживший не один клуб «Варяг». Для нашего рассказчика, Дмитрия, «Варяг» начался только сейчас, как бы с нуля. Это точка отсчёта начала очередного цикла. «Варяг» бывал анархистским и ролевым, а сейчас случилась очередная реинкарнация. «Город Мастеров» и «Варяг» изначально принадлежали к одному кругу с традициями свободного перетекания из клуба в клуб и параллельного членства. Со стороны сложно было отличить, кто из какого клуба.

«Варяг» стал тренироваться и расти. В клуб вернулся некоммерческий состав «Города мастеров», те, кто не были в фирме и продолжали заниматься тем же, что и мы. «Варяг» выехал на ХИ‑97 и далее выезжал на разные мероприятия постоянно, много раз в году. На ХИ‑99 под Клином среди 600 участников команда вокруг нашего клуба состояла из 75 бойцов в доспехах с оружием, не считая девчонок. Обычная команда это не больше 30 человек иначе трудно управлять, а мы выставили около сотни. Это считается круто! В нашей команде были люди из Казани, Питера, Кургана, Харькова, Уфы, других городов. Не случайные люди, из нашего круга друзей! Если с человеком понравилось играть, то можно съездить ещё раз, можно влиться в его команду, он может влиться в твою.

В 2000 году мы поехали на европейский реконструкторский фестиваль в Польшу. Это был пик клуба со спортивной и социальной точки зрения. Все эти годы мы, ядро, встречались практически каждый день после работы и практически все выходные: либо тренировки, либо выезд, либо в клубе все. А остальные кто‑то приходил, кто‑то нет, но вместо него приходил другой. Ядро менялось медленней. К этому времени клуб сильно разросся. Появилось несколько направлений: кто‑то больше занимался играми, кто‑то реконструкцией. Не все, конечно, были в активе. Вокруг сложилась большая тусовка.

Лидером был, конечно, Серёга. Не всегда он был председателем клуба, иногда выбирали другого. Но фактически всегда он заправлял; очень сильный лидер. Он способен организовать, поднять, вдохновить на что‑то народ.

У нас большая аура была, много знакомых появлялось. Практически все члены клуба познакомились со своими будущими супругами здесь. Все побывали семейными, некоторые таковыми остались, некоторые обзавелись детьми, некоторые потом расстались. Причины разводов всегда лежат вне клуба, это как у всех.

Приезжавшие в Москву «варяги» сначала работали разнорабочими, теперь все имеют образование, профессии и благополучные, по московским меркам, работы. Я вот программистом работаю.

Фестивали, турниры и аутентичные поселения являются основными трансляторами у реконструкторов. К 2000 г. «Варяг» вышел на международный уровень своих контактов. Видно, как постепенно клуб из чисто ролевого дрейфует в сторону реконструкции. Смена транслятора важный этап этого дрейфа. Базовые трансляторы движений ролевые игры и турниры собирают и сдружают людей из всей России и ближнего зарубежья. Клубные «общины» принимают иногородних. Для членов «общин» типично устройство на совместную работу, съём квартир вскладчину и другие формы бытового сотрудничества. Москва сильный центр тяготения, но в ней и наибольшие трудности натурализации. Люди одного круга переезжают и в нестоличные города. Социальная инфраструктура взаимопомощи не создаётся, а вырастает – это естественный социальный процесс.

В июне 2002, после неудавшейся игры «Гиганда», в клубе начался конфликт, приведший к расколу на два клуба. Все периодически влезали на броневик, махали флагом, каждый хотел своего, но несколько групповых мнений прослеживалось. Некоторые считали, что клуб перестал заниматься основными, изначально декларированными целями.

Если бы клуб смог изменить структуру и перейти к единому сообществу нескольких направлений, в каждом из которых был бы свой коннектив, то он бы превратился в консорцию второго порядка круг или систему. Время жизни объединения возросло бы тогда до 7–9 лет. «Варяг», очевидно, шёл в этом направлении, но на фазе надлома не удержался и раскололся на два вполне обычных клуба. «Бунт стариков» удалось лишь оттянуть во времени.

К моменту раскола клуб стал больше тусовкой, нежели рабочим коллективом. Народу было прикольно приходить попить пивка вместо того, чтобы тренироваться, мастерить доспех или проектировать игру. Я считал, что Серёга вёл неправильную политику: нужно было ужесточать отношение к тусовщикам.

Это была битва не за помещение, а за интересы. Были личные человеческие обиды, не без того, но с этической точки зрения никто не предъявлял друг другу особых претензий. Серёга забрал название «Варяг» и ушёл с частью клуба на Хавскую. «Русская изба» осталась здесь. Если бы Серёга сказал, что помещение остаётся за ним, тогда бы мы ушли. Это был раскол. На дальнейшие игры и турниры мы уже ездили разными командами.

Сергей Запорожский – опытный неформальный лидер. Изначально была задана традиция свободного перетекания членов клуба между дружескими объединениями: из «Города Мастеров» в «Варяг» и обратно, приём иногородних и т. д. В рамках такой традиции расколы и «бунты стариков» стали протекать в мирном русле. Но это же и увеличило процент тусовщиков, прилипающих к клубу аура клуба слишком разрослась и стала мешать информальному ядру, что в дальнейшем привело к расколу в ядре, к бунту несогласных с политикой разрастания тусни. Но заданная традиция свободного перетекания сработала произошло достаточно мирное разделение.

Реконструкторское движение потихоньку коммерциализируется. Зрелищные фестивали, которых в Европе очень много, приносят деньги за счёт туристов. У нас турнир в Старой Ладоге делает робкие шаги в этом направлении, а изготовление доспехов уже превратилось в небольшой такой бизнес. Можно по‑разному относиться к этому, но вот такая сторона: если бизнес, то можно сказать для денег… а можно сказать не для себя, а для людей. И то, и другое правда.

Внутренняя составляющая деятельности для реконструкторов это самосовершенствование в ратном деле. Внешняя отчасти вид спорта и зрелища, но, кроме эффектных для зрителей турниров, это исторические исследования и популяризация исторических сведений. Каждый серьёзный клуб имеет сайт, некоторые издают литературу. Перед игрой по Великой Французской Революции на сайте уже было описание всех событий и политических течений того времени, ссылки на первоисточники.

Фактически клуб из ролевого переродился в реконструкторский. Перехват основного транслятора другими группами тоже типичный способ размножения в рамках движения.

Заметно, что рассказчик, как старый ролевик, переживает, что ролевая традиции вытеснена реконструкторской. Он бы, видимо, хотел это как‑то совместить. Но в одном клубе это малореально – об этом мы пишем дальше.

К реконструкторам иногда приходят новые люди, к ролевикам нет. Мы пока не знаем, что им дать. Любой клуб это какая‑то цель, какая‑то идея. Просто нет идеи такой глобальной.

Политика? А при чём здесь мы? Наверное, каждый из нас придерживается каких‑то политических взглядов. Ну и что? Если к нам перейдёт нацбол или скинхед… Это вообще не переход никакой. Допустим, придёт человек и даже скажет, что он фашист. Но если в его действиях, поведении, отношении, в его клубной жизни внутри нас не будет это проявляться, он не будет рисовать в клубе свастики, не будет никого призывать, то он может быть нашим. Если он начнёт вести здесь пропаганду, то ему укажут на дверь. Но такого никогда не было. По отношению к политической тусовке мы нечто отдельное. У них свой ареал обитания, они его как‑то делят, грызутся или как‑то по‑другому… А у нас свой.

Движения, действующие в одном поле, имеет смысл обозначить понятием «метадвижение». У каждого метадвижения одни и те же трансляторы, они представляют некое единое поле, как сотрудничества, так и борьбы. Например, в политическом метадвижении существуют правые и левые, анархисты, троцкисты, сталинисты, либералы, либерал‑консерваторы, националисты и т. п. В музыкальном движении рок, металл, рэп, регги, фолк, этно и т. п.

Внутри метадвижения группы сотрудничают или враждуют, как минимум соперничают, мирно конкурируют. Будучи даже близки по политическим (музыкальным, игровым, литературным и т. п.) взглядам, они ревнуют людей друг к другу, каждая группа хочет иметь только своих. Движения, находящиеся в разных полях, друг другу безразличны.

Что‑то общее есть у всех, наверное. Можно называть себя партийной ячейкой, это неважно. Появляется человек, который чем‑то загорелся, и за собой на каком‑то этапе может повести народ вокруг него образуется группа. Из старых групп путём раскола получаются новые.

Причины разные. Какие‑то клубы раскалываются, когда власть не поделили. Какие‑то по другим причинам. Но все, в конце концов, распадаются. Стабильны только группы преданных энтузиастов, фанатов своего дела, но таких очень мало. Обычно им за 30, они давно друг друга знают, у них устаканилась жизнь, работа, они притёрлись друг к другу и не нуждаются в новых контактах, в группу не идёт приток свежих сил. Но и они в процессе формирования группы, когда им было по 20 лет, обязательно переживали какие‑то взлёты, падения, расколы.

 

Интервью взято в июне 2006 г. В 2003 г. в «Русской избе» после разделения осталась почти вся клубная молодёжь, человек 30 актива. Но у них не было яркого лидера, и это привело к новому делению на ролевиков, реконструкторов и ADD‑шников. Реконструкторы ведут правильный образ жизни: тренируются, не пьют, не курят. Начали вводить соответствующие правила в клубе. Спортивным, организованным и нацеленным на деятельность людям нравится, что они востребованы на школьных уроках и городских праздниках. Тусовка, которой напряжно в 10 утра в воскресенье, после субботнего отдыха, подрываться ехать на выступление, начала отходить. С момента раскола прошло три года медленного спада, реконструкторы постепенно взяли верх над ролевиками.

«Русская Изба» в качестве нового клуба пережила ещё один цикл. Он прошёл с 2002 по 2005‑06 гг. В 2007 г. пассионарность клуба упала настолько, что он закрылся.

 

 

⇐ Предыдущая6789101112131415Следующая ⇒

Поделиться: