Народовластие (нар. суверенитет) как основа конституционного строя РФ. Народный, государственный и национальный суверенитет.

 

В РФ единственный источник власти – народ.

Народовластие – волеизъявление народа в управлении государством непосредственно или через представителей, которое осуществляется свободно народом, но в соответствии с требованиями закона, его суверенной волей и интересами государства. В РФ власть легитимируется и контролируется народом, гражданами РФ.

Элементы народовластия в РФ: 1) коллективный субъект – граждане РФ; 2) объект – власть.

Формы народовластия: 1) непосредственная (прямая) демократия; 2) представительная (косвенная) демократия.

Непосредственное народовластие – это прямое волеизъявление народа или его части по разрешению важнейших для государства вопросов регулирования общественной жизни.

Представительная демократия (народовластие) – это осуществление власти народом через представительные органы государственной власти и местного самоуправления.

Суверенитет народа

Важнейшей основой конституционного строя Российской Федерации признается принцип суверенитета народа (ст. 3). Его смысл состоит в том, народ (постоянно проживающее население страны, имеющее избирательные права) выступают важнейшим субъектом государственного права и государственной власти. Воля народа должна быть главным источником государственной власти и его решений.

Само понятие “суверенитет” дословно “ верховная власть” означает единство, независимость власти какого-либо социального целого (субъекта). В науке этим термином принято охватывать три вида суверенитета: народный, национальный и государственный. С учетом того, что Конституция РФ признает “человека, его права и свободы высшей ценностью”, философы, политологи и социологи стали говорить о суверенитете личности. В органическом сочетании характерных особенностей каждого из видов суверенитета центральное место принадлежит суверенитету народа. Принцип суверенитета народа означает, что именно народ определяет судьбу и характер своего государства, придает своим решениям обязательную (и для самого государства) силу и форму закона (референдум), формирует Конституцию страны и важнейшие органы государственной власти (выборы). В основного Закона государства установлено, что “носителем суверенитета и единственным источником власти в России является ее многонациональный народ" (ч. 1 ст. 3). Здесь подчеркивается, что власть государства ограничивается не только действующим правом, но и волей народа, которая, будучи выраженной, в формах, установленных основным Законом государства, становится правом. Народ любой страны неоднонационален. Любой народ как носитель суверенитета составляет социальную общность, проживающую на определенной территории, имеющую свои традиции, культуру, историю, государственность. Поэтому, как носитель государственного суверенитета народ всегда многонационален. Социальная миграция на Земле привела к тому, что в XX веке понятия “суверенитет народа” и “национальный суверенитет”, как и “суверенитет нации” приобретают сходное значение. Государство, тем более демократическое, признающее естественные права человека, стоит на страже свободы любого индивида независимо от его национальности, поэтому национальный, этнический, расовый признак не должен становиться критерием государственной власти. В основного Закона страны Российской Федерации “многонациональный народ” употреблено, чтобы усилить акцент на неделимость власти по национальному признаку, несмотря на то, что внешние признаки государственности, образуемому, поэтому признаку, еще остались в российском, федеративном устройстве в виде республик в составе РФ, автономной области и автономных округов.

Народ как субъект конституционного права осуществляет суверенитет непосредственно (прямая власть народа), выражая свою волю на референдуме, всеобщих выборах, кроме того, воля народа может быть выражена его представителями (представительная народная власть). Представительными органами по основного Закона государства РФ являются:

1) Президент России;

2) Парламент РФ - Федеральное Собрание РФ;

3) законодательные органы субъектов РФ;

4) руководители исполнительной власти субъектов РФ;

5) народные заседатели и присяжные заседатели в судах;

6) представительные органы местного самоуправления.

Важнейшей формой осуществления суверенитета народа Российской Федерации является всенародное принятие или утверждение основного Закона страны. Народ также вправе формировать важнейший учредительный орган - Конституционное Собрание, способный решать судьбу основного Закона государства страны.

Таким образом, суверенитет народа - право народа решать важнейшие вопросы установления принципов власти и государства. Во всех кризисных ситуациях власть должна обращаться к народу.

 

Государственный суверенитет.

К основам конституционного строя относятся принципы внутренней фирмы самого государственно-правового механизма. К ним в первую очередь следует отнести государственный суверенитет и разделение властей.

Суть принципа государственного суверенитета, закрепленного ст. 4 основного Закона страны РФ, состоит в верховенстве и единстве государственной власти и распространении ее на всю территорию Российскую Федерацию. Этот принцип означает обязательность актов федеральных органов власти для всех субъектов права на территории России: Верховенство центральной (федеральной) власти по отношению к власти субъектов общества. Правовым выражением верховенства суверенитета России является верховенство основного Закона государства РФ и федеральных законов на всей территории РФ (ч.2 ст. 4). Конституция обязательна для исполнения всеми субъектами права на территории Российской Федерации, она обладает высшей юридической силой по отношению к федеральным законам, законам субъектов общества и любым подзаконным актам органов государственной власти, а также нормативным актам органов местного самоуправления.

Важнейший принцип внутреннего построения демократической государственной власти - разделение властей. В российском государстве этот принцип признан только в 1990 г. в Декларации о государственном суверенитете РСФСР от 12 июня 1990 г.

Смысл разделения властей состоит в относительной самостоятельности и независимости различных структур (частей) государственного механизма - законодательных, исполнительных, судебных и иных, например надзорных органов. Цели такой системы построения власти:

- создать аваля от ее произвола и сосредоточения в руках одного лица или какого-либо органа, группы органов;

- обеспечить высокий профессионализм и эффективность в выполнении различных и весьма специфических функций власти;

- наиболее широко представить во власти интересы различных слоев и групп населения.

В системе разделения властей одна ветвь государственной власти ограничивается и контролируется другой, взаимно уравновешивая друг друга, как механизм сдержек и противовесов. В ст. 10 основного Закона страны РФ установлено: “Государственная власть в России осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны”.

Обратим внимание на два обстоятельства.

Во-первых, система властей в государствах, основного Закона государства которых провозглашают такое разделение, не исчерпывается только тремя перечисленными ветвями власти. Каждая национальная система разделения властей имеет свои особенности. В государствах, где президентская власть отделена от исполнительной (т. е. президент не является главой исполнительной власти), но наделена значительными полномочиями, система разделения властей включает самостоятельную четвертую власть. Самостоятельна и независима иногда и контрольно-надзорная власть (органы прокуратуры и др.). Во-вторых, в федеральных государствах суверенная власть государства разделена по иному признаку между центральными (федеральными) органами и органами субъектов союза.

В России государственная власть представлена, с одной стороны, федеральной властью, полномочия которой закреплены ст. ст. 71, 72 основного Закона страны РФ, а также властью субъектов общества - республик, краев, областей, городов федерального значения, автономной области, автономных округов, действующих согласно ст. ст. 72, 73 в пределах своей компетенции. С другой стороны - президентской, законодательной, исполнительной и судебной.

Президент РФ может воздействовать на законодательную власть с помощью:

- права законодательной инициативы, внося законопроекты в законодательную палату парламента - Государственную Думу;

- используя право законодательного вето - возможности оспорить принятый парламентом закон (ст. ст. 104, 107); права в указанных в законе случаях распустить Государственную Думу (ст. ст. 111, 117). Федеральная законодательная власть, представленная российским парламентом - Федеральным Собранием РФ может преодолеть вето президента (ст. 107), а в определенных законом случаях даже отрешить его от должности (ст. 93).

Судебная власть в России представлена системой общих судов, возглавляемых Верховным Судом РФ, системой экономических судов во главе с Высшим арбитражным судом РФ, Конституционным судом РФ и иными федеральными судами (например, военными).

Система федеральных судов, с одной стороны, зависит от Президента РФ и законодательной власти, ибо эти органы формируются по согласованному решению главы государства и одной из палат парламента (ст. 83).С другой стороны, Конституционный суд обладает правом отменить неправомерные акты Президента и парламента, а Верховный и Конституционный суды РФ принимают участие в процессе отрешения Президента от должности (ст. ст. 125, 93).

Принцип разделения властей, закрепленный в ст. 10 основного Закона государства РФ, конкретизируется в главах 3, 4, 5, 7, 8 при определении статуса Президента, Федерального Собрания, судебной власти и других систем государственных органов местного самоуправления. При этом разделение полномочий между различными системами органов предполагает не только их определенную самостоятельность и взаимосвязь, но и тесное взаимодействие (например, процедура назначения главы правительства, отрешение Президента от должности, решение проблем федерального бюджета, введение чрезвычайных режимов и др.).

Итак, ст. 4 основного Закона страны РФ является одной из отправных статей, входящих в главу 1 “Основы конституционного строя”. Суть части первой статьи 4 состоит в провозглашении суверенитета. Этот суверенитет предполагает верховенство и единство власти союза, и обязательность актов ее органов для всех граждан и вообще всех физ. лиц на территории России. А принцип разделения властей, закрепленный в общей форме в статье 10 основного Закона государства РФ, реализуется и конкретизируется в нормах основного Закона страны, определяющих статус и компетенцию Федерального Собрания, Президента, Правительства и судов России.

Многие вопросы, касающиеся государственного суверенитета, остаются в течение ряда веков, вплоть до настоящего времени, весьма спорными и нерешенными, а потому вызывают многочисленные дискуссии. Фактически это касается всех сторон государственного суверенитета, но в первую очередь относится к его понятию и содержанию.

И в отечественной, и в зарубежной юридической литературе нет недос­татка в специальных исследованиях, посвященных государственному сувере­нитету, так же как и в высказанных по поводу его понятия и содержания мнений и суждений. Это связано с тем, что проблематика суверенности и суверенитета занимает в жизни современных государств особое место. Значение данной проблематики велико и потому, что, являясь, прежде всего правовой категорией, «суверенитет не сводится лишь к правовым дисцип­линам, а включает в себя массу социологических, политологических и эконо­мических сюжетов».

В течение многовекового применения и изучения государственного суверенитета в отечественной и зарубежной литературе сложилось мно­жество различных определений его понятия и разнообразных представлений о его содержании. Г. Еллинек, например, рассматривал государственный суверенитет как способность государства к «исключительному правовому самоопределению». Только суверенное государство, писал он, «может — в пределах установленных или признанных им самим правовых границ — совершенно свободно нормировать содержание своей компетенции». Суве­ренная государственная власть, по мнению Еллинека, означает власть «не знающую над собой никакой высшей власти; она является поэтому в то же время независимой и верховной властью. Первый признак проявляется преиму­щественно вовне, в сношениях суверенного государства с другими держа­вами, второй — во внутренних отношениях, по сравнению с входящими в состав государства лицами».

Анализируя сложившиеся о государственном суверенитете представ­ления и выработанные различными государственно-правовыми школами определения его понятия, нельзя не видеть, что общий смысл и содержание государственного суверенитета в подавляющем большинстве случаев, несмотря на значительные разночтения в данном вопросе, с одной стороны, сводятся в конечном итоге к верховенству государственной власти внутри страны по отношению ко всем другим, существующим в ее пределах социальным властям, различным объединениям предприятий граждан, а также по отношению к самим граж­данам, а с другой — ассоциируются с независимостью государственной власти вовне страны, в отношениях с другими суверенными государственными властями. При этом под верховенством государственной власти как одной из разновидностей социальной власти понимается такая власть, которая имеет непререкаемый приоритет перед другими, существующими в союзе наряду с ней, социальными властями.

«Общим носителем» верховной власти является государство, а «носителем власти в собственном смысле» — «или одно лицо, или же несколько лиц, сообразно законам или нравам того или иного народа».

Независимость государства трактуется как его полная самостоятель­ность в решении своих не только внутренних, но и внешних проблем в фор­мировании и осуществлении внешней политики государства, в установлении им и развитии на равноправной основе отношений с другими суверенными государствами. Государственный суверенитет есть способность «юридически не связанной внешними силами государственной власти к исключительному самоопределению, а потому и самоограничению путем установления право­порядка, на основе которого деятельность государства только и приобретает подлежащий правовой квалификации характер».

Однако, несмотря на сходство взглядов многих авторов по вопросу о понятии и содержании государственного суверенитета как верховенства государственной власти внутри страны и независимости ее во вне, между ними, тем не менее, не говоря уже об авторах, рассматривающих государ­ственный суверенитет в условиях глобализации как некую преграду на пути интеграции государств в единую мировую систему и как тормоз на пути «прогрессивного развития» всей мировой цивилизации, — существуют значительные разногласия, а порой и трудно примиримые противоречия.

Речь, в частности, идет о расхождениях во взглядах авторов по ряду теоретически и практически важных вопросов, например об отчуждаемости (или неотчуждаемость) государственного суверенитета, его делимость (или неделимость) соотношения верховенства государственной власти и полно­властия государства, динамизма в его развитии и консерватизма, соотноше­ния государственного суверенитета с суверенитетом народа и национальным суверенитетом, и др.

Л. Оппенгейм исходил из того, что государственный суверенитет есть «высшая власть, власть, не зависящая ни от какой другой земной власти». Суверенитет «в строгом и самом узком смысле этого слова», пояснял он, подразумевает «полную независимость, как в пределах страны, так и за ее пределами». Аналогичные взгляды на понятие и содержание государственного сувере­нитета встречаются во многих отечественных и зарубежных источниках и поныне. Например, в американском социологическом словаре государ­ственный суверенитет трактуется как «монополия государства» на исполь­зование государственной власти в пределах своей юрисдикции. В широко известном словаре Вебстера «суверенитет», а точнее «суверен», понимается как «тот, кто имеет высшую власть; верховный правитель; лицо, обладающее высшей властью в государстве: король, император и др.; монарх»; и как «группа лиц или государство, обладающие суверенной властью».

Одна из ключевых проблем — природа и характер суверенитета совре­менного государства. Суть его, в конечном счете, сводится к вопросам: относится ли суверенитет как верховенство государственной власти внутри страны и как ее независимость вовне к основным, сущностным свойствам или признакам государства, или же его следует рассматривать в качестве второстепенного признака государства? Обладает ли суверенитет по отноше­нию к государству и государственной власти основополагающим характером или же он имеет по отношению к ним лишь прикладной характер?

Ответы на данные и им подобные вопросы имеют принципиальное значение, поскольку от них в значительной степени зависит решение целого ряда других, неразрывно связанных с ними и не менее важных вопросов. В зависимости от того, каков будет ответ на основной поставленный вопрос о природе и характере суверенитета, таким, в частности, будет и соответ­ствующий ответ на вопрос о роли и значении государственного суверенитета в современных условиях глобализации мира, о его имманентности совре­менному национальному государству или же его временной, исторической случайности, его отчуждаемости или, наоборот, неотчуждаемости, и др.

Анализ отечественной и зарубежной литературы, посвященной исследо­ванию природы и характера государственного суверенитета показывает, что среди авторов, занимающихся данной проблемой, существуют диаметрально противоположные мнения. Подавляющее большинство ученых-юристов, опираясь на исторический опыт и повседневную практику функциони­рования государственных институтов, исходило и исходит из того, что суве­ренитет — важнейший признак или свойство национального государства. Теория естественного права, писал Г. Еллинек, «конструировала нормальный тип государства, власть которого характеризуется существенным признаком суверенитета». Лишение государства суверенитета означало бы фактическое прекращение его существования или «смертельную угрозу для его существо­вания».

Категория «суверенитет», имея «предельно общий характер», говорится в современной научной литературе, «является абстрактным выражением сущности государства и потому предстает фундаментальной категорией, субординирующей по отношению к себе все остальные государствоведческие понятия и категории». Познание государственного суверенитета является исходным пунктом «восхождения к конкретным, нераскрытым сущностям государства нового порядка». В этом смысле «саму общую теорию государства», по мнению некоторых исследователей, «можно интерпретировать как развивающееся понятие сущности государства в современном мире»

Наряду с данным видением природы и характера суверенитета как важнейшего, сущностного признака или свойства современного государства, в научной литературе, особенно «эпохи глобализации», формируются и иные о нем представления.

В настоящее время, по мнению некоторых авторов — «глобалистов», распространение «интегративных процессов на государства и вместе с этим повышение роли международного права, его приоритет перед националь­ными правовыми системами настоятельно требуют по-новому поставить вопрос о государственном суверенитете».

При этом имеется в виду постановка вопроса об «исторической исчерпаемости» государственного суверенитета и постепенном его «размывании» в процессе интеграции национальных государств и правовых систем или же просто — отказ от суверенитета как «непременного признака государства» не только де противостоящего в настоящее время «суверенитету народа соб­ственной страны», но и «мешающего глобальным, прогрессивным интегра­ционным процессам».

Разумеется, решая вопрос о природе и характере государственного суверенитета, нельзя не учитывать процесса глобализации и порождаемых им процессов интеграции национальных государств и правовых систем, оказыва­ющих определенное влияние на национальное государство, право и, естест­венно, на государственный суверенитет.

Среди важнейших признаков и свойств государственного суверенитета в отечественной и зарубежной литературе обычно называют два традицион­ных свойства: верховенство государственной власти по отношению к другим социальным властям внутри страны и независимость государства по отноше­нию к другим суверенным государствам во вне. Однако, по мнению Г. Еллинека, «теория суверенитета вывела из природы этого понятия еще и третий его признак». Согласно теории суверенитета последний «должен означать также неограниченную и не могущую быть ограниченной власть вообще». Эта власть, с точки зрения авторов, разделяющих данное мнение, «абсолютна, так как никто — в том числе и она сама, — не может ее умалить». С точки зрения естественно-правовой теории, «еще и теперь преобладающей в этом пункте у многих авторов», самоограничение суверенной власти «несовместимо с суверенитетом по самой его природе». В том же случае, если в отношении какого-либо суверенного государства все же предпринимаются те или иные ограничения, то они носят не правовой, а фактический характер.

Уязвимость данной позиции, развиваемой в научной литературе, в отноше­нии природы и характера государственного суверенитета заключается в том, что она фетишизирует суверенитет как явление, абсолютизирует его и пытается поставить его над правом, что, как справедливо заметил Г. Еллинек, «противо­речит историческому развитию теории суверенитета».

Позитивная же сторона данного подхода проявляется, во-первых, в том, что суверенитет весьма логично и аргументировано рассматривается как важнейший, сущностный признак современного государства. А, во-вторых, в том, что в теории и на практике он оценивается более всесторонне, а, именно — как юридический и «материальный» (фактический) феномен.

Помимо всего прочего это дает возможность более глубокого и объективного определения его роли и значения для современного государства, а также анализа эволюции его понятия и содержания в условиях глобализации.

При исследовании проблемы определения понятия и содержания государственного суверенитета в современных условиях нельзя не заметить, что многие из них возникают или в силу одностороннего (формально — юридического или только фактического) подхода к изучению данного фено­мена, или же по причине смешения понятия и содержания суверенитета как сущностного признака государства с соответствующим свойством государ­ственной власти — полновластием или же ограничением в силу тех или иных причин. Характерны для данного случая следующие утверждения: «Суве­ренитет — не лозунг (принцип) и не признак или свойство государства. Суверенитет есть сама государственная власть, качественно полноценная и функционально самостоятельная». Или: суверенитет «как сущность госу­дарственной власти есть нечто неразложимое в своем предназначении для федерации, его внешние и внутренние проявления должны быть симметричны и неразрывно связаны, а функции — всеобщи и всеохватны».

Тезис о том, что суверенитет — это не признак государства, а свойство государственной власти или даже сама государственная власть, был и остается довольно расхожим в научной литературе, но он никогда не имел, как представляется, убедительного обоснования. Одна из причин этого заключается в том, что при попытках обоснования данного тезиса неизменно нарушается элементарная логика процесса аргументации, приводящая, как правило, к подмене таких тесно связанных между собой, но неравнозначных понятий, как «верховенство» и «полновластие». Дело в том, что наличие всех государ­ственно-властных полномочий, т. е. полновластия, например, у главы государ­ства или иного должностного лица или органа — официального представителя государства вовсе не означает наличия у него также такого свойства или признака, как верховенство.

Это касается и самой государственной власти в целом как явления и как неотъемлемого признака государства, которая может быть или полной (полно­властие) или неполной (ограниченная власть), но отнюдь не верховной изначально, в силу своей природы и характера. Таковой она становится лишь постольку, поскольку является неотъемлемой составной частью, свойством, одним из важнейших признаков государства, наряду с суверенитетом и дру­гими его традиционными признаками.

Именно государство в целом как официальный представитель всего союза, а не его отдельная составная часть в виде государственной власти («публичная власть») или любой иной его составной части, а точнее — при­знака или свойства, наделяется суверенитетом. Что же касается государ­ственной власти, то она, будучи производной, от «своего» государства, сама по себе не обладает суверенитетом, а наделяется в лице органов, ее осущест­вляющих, лишь определенными, обусловленными соотношением социально-политических сил в союзе и многими другими факторами, полномочиями. Суверенитет же принадлежит всему государству.

Утверждение о том, что суверенитет — это признак или свойство государ­ственной власти, а не государства в целом, что это — «сама государственная власть», практически означает, следуя элементарной логике, не что иное, как признание «верховенства» власти незначительной части федерации — властву­ющих слоев групп, кланов, клик и т. п. над всем федерацией, в качестве официального представителя которого выступает государство. Кроме того, данное утверждение противоречит широко признанной в современных госу­дарствах конституционной теории, согласно которой в триаде «общество — государство — государственная власть» первичным звеном является «народ­ный суверенитет», ассоциирующийся, как правило, с «народной властью», «народным правлением» и т. п.; вторичным — «государственный суверенитет» как производное свойство или явление от «народного суверенитета» и, наконец, третичным звеном в этой триаде является «государственная власть». Вместе с тем данное утверждение, в особенности в той его части, где сувере­нитет рассматривается как «сама государственная власть», т. е. фактически отождествляется с последней, не согласуется с существующей в современных государствах конституционной и международно-правовой практикой. Послед­няя неизменно исходила и исходит из того, что носителем государственного суверенитета, а вместе с тем и «обладателем» соответствующих суверенных прав и обязанностей является не государственная власть или какой бы то ни было государственный орган, а само государство. Именно государство как носитель суверенных прав и свобод формирует и осуществляет внутри страны свою высшую (верховную) власть над населением и его объединениями предприятий, а вовне — реализует такие присущие «внешней стороне» государственного суверенитета права, как «право на мир, право на международное общение и сотрудничество с другими государствами», право на участие в «универсаль­ных международных договорах без какой-либо дискриминации», право на полноправное членство в международных организациях, право на нейтра­литет и др.

Положение о принадлежности государственного суверенитета только государству в целом, а не его отдельным составным частям или же произ­водным от него явлениям, включая государственную власть, законодательно закрепляется в основных законах — конституциях ряда современных госу­дарств. Причем это делается как в форме прямого указания на принадлежность суверенитета данному государству, так и в косвенной форме — путем указа­ния на производный характер государственного суверенитета от суверенитета всего народа.

Прямое указание на принадлежность суверенитета государству в целом имеет место, например, в основного Закона государства Ирландии, провозглашающей, что «Ирландия является суверенным, независимым и демократическим государ­ством» или в основного Закона страны Португальской Республики, устанавливающей, что «Португалия — суверенная республика, основывающаяся на уважении человеческой личности и на народном волеизъявлении и ставящая своей целью построение свободного, справедливого и солидарного союза».

Законодательное закрепление в косвенной форме принадлежности суверенитета государству в целом содержится, например, в основного Закона государства Российской Федерации, декларирующей, что «носителем суверенитета и единственным источником власти в России является ее многонациональный народ» или в основного Закона страны Франции, провозглашающей, что «националь­ный суверенитет принадлежит народу, который осуществляет его через своих представителей и путем референдума».

Факт законодательного закрепления принадлежности государственного суверенитета государству в целом, а не государственной власти или другим его атрибутам и составным частям, наряду с другими фактами, свидетель­ствует о банкротства (bankruptcy) тезиса о том, что суверенитет — это свойство государственной власти или «сама государственная власть». Кроме того, он свидетельствует также об аллогичности и неправомерности фактической постановки вопроса о первичности государственной власти, объявляемой a priori в качестве суверенного, верховного феномена, и вторичности самого государства, за которым не признается суверенитет ни в качестве его свойства, ни в качестве признака.

В реальной жизни и государственно-правовой практике все обстоит как раз наоборот: первичным является государство, а вторичным — порожденная им и производная от него государственная власть. Каково по своей природе и характеру государство, таковой будет и исходящая от него государственная власть. Приоритет и верховенство государственной власти по отношению к другим социальным властям возникают не в силу ее каких бы то ни было особенностей, как некоего самодостаточного и независимого от государства феномена, а в силу ее неразрывной связи с государством и обусловленность соответствующим характером и качественными особенностями (суверен­ностью, верховенством и т. д.) государства.

Соотнося государственную (публичную) власть как признак государ­ства с суверенитетом — другим его признаком, можно сказать, что в реальной действительности первая является не только своеобразным индикатором, показателем существования и функционирования последнего, но и своеобраз­ным механизмом его внешнего проявления и практического осуществления. Суверенитет как неотъемлемый признак или свойство государства разно­сторонне проявляется и практически реализуется не иначе, как через государ­ственную власть.

Государственный суверенитет — это неотчуждаемое юридическое качество независимого государства, символизирующее:

- его политико-правовую самостоятельность;

- высшую ответственность и ценность как первичного субъекта международного права;

- необходимое для исключительного верховенства государственной власти и предполагающее неподчинение власти другого государства;

- возникающее или исчезающее в силу добровольного изменения статуса независимого государства как цельного социального организма;

- обусловленное правовым равенством независимых государств и лежащее в основе современного международного права.

Полная государственная власть создает реальные предпосылки для соответствующего полного обеспечения и реализации государственного суверенитета — верховенства государства, реализуемого через его власть внутри страны и его независимости во вне. Ограниченный же характер государственной власти позволяет создать лишь некоторые ограниченные возможности и предпосылки для осуществления государственного сувере­нитета.

Иными словами, степень практической реализации государственного суверенитета находится в прямой зависимости от уровня реальной обеспечен­ности государственной власти соответствующими прерогативами, от степени полноты и реальности государственной власти. Чем выше степень полноты и реальности государственной власти, тем выше уровень реальных возмож­ностей для осуществления государственного суверенитета, и наоборот. Снижение степени полноты и реальности государственной власти, выхола­щивание ее содержания в практическом плане означает уменьшение возмож­ностей для полной реализации государственного суверенитета, выхолащи­вание его фактического, материального содержания.

Следуя тезису Г. Еллинека о том, что «суверенитет есть свойство и при­том такое, которое не может быть ни увеличено, ни умалено», свойство, которое «логически представляет превосходную степень», означающую, что суверенитет «не поддается раздроблению и терпит рядом с собою только однородные величины того же вида», можно сказать, что при сохранении в неизменном виде своего юридического содержания (совокупности суверен­ных прав и свобод государства), а точнее своей юридической (политико-правовой) формы, суверенитет государства в процессе изменения — напол­нения реальными прерогативами или, наоборот, выхолащивания — государ­ственной власти соответственно изменяет свое фактическое, материальное содержание. Крайними пределами данного процесса являются, с одной стороны, наполнение всех ветвей государственной власти, а вместе с тем и государственного суверенитета реальным политико-правовым и материаль­ным содержанием. Это нормальное состояние государственной власти и, соответственно, государственного суверенитета. А с другой — их полное выхолащивание, сведение государственной власти и государственного сувере­нитета лишь к их политико-юридической форме и к аналогичному — фор­мально-юридическому содержанию.

Разумеется, формально юридический аспект государственного сувере­нитета, также как и государственной власти, имеет важное, а в ряде случаев, связанных, например, с борьбой народов за свою независимость, — реша­ющее значение. В этом смысле его нельзя недооценивать. Однако в процессе повседневной жизни и деятельности государства доминирующую роль в содержании государственного суверенитета неизменно играет все же его практический, материальный аспект. Утрата государственным суверенитетом последнего фактически означает, что данный государственный феномен, проявляющийся в виде верховенства государства внутри страны и его неза­висимости вовне, потерял свою практическую значимость и превратился из реального государственного суверенитета в формальный.

Ограничение или даже полное лишение материального аспекта в содер­жании государственного суверенитета, однако, не означает прекращения его существования. Речь идет лишь о сокращении материальных и иных возмож­ностей его проявления и осуществления, но не об исчезновении или формально-юридическом ограничении государственного суверенитета как такового. Послед­ний как свойство, признак, принцип, наконец, как главная предпосылка международной правосубъектности государств при этом не только сохраняется, но и при возникновении соответствующих условий вновь активно проявляется и укрепляется. Это происходит в силу того, что в повседневной действительности реальный государственный суверенитет, будучи по своей природе и характеру формально-юридическим феноменом, одновременно является и материальным феноменом. Относительно самостоятельная и более стабильная формально-юридическая сторона государственного суверенитета в реальной действительности неизбежно дополняется его более подвижной и изменчивой материальной стороной. Только в этом случае можно говорить о реальном, полнокровном, а не об «урезанном» государственном сувере­нитете, сводящемся фактически к какой-либо одной из его сторон.

 

Национальный суверенитет.

Национальный суверенитет – это полновластие нации, ее политическая свобода, право и реальная возможность определять характер своей национальной жизни, в т.ч. политическое самоопределение до обособления и образования самостоятельного государства.

В Российской Федерации как многонациональном государстве данное право закреплено в ст.5 основного Закона государства РФ.

Однако следует отметить что, в многонациональных государствах, образованных путем добровольного объединения предприятий наций, суверенитет осуществляемый этим сложным государством, естественно, не может быть суверенитетом одной лишь нации. В зависимости от того, каким способом объединившиеся нации осуществили свое право на самоопределение – путем треста в союзное государство или путем общества на базе автономии или конфедерации, - государственный суверенитет, осуществляемый данным многонациональным государством, должен гарантировать суверенитет каждой из объединившихся наций. В первом случае это достигается путем обеспечения суверенных прав субъектов федерации, уступивших часть своих прав многонациональному государству (например, охрану общих государственных границ, осуществление общей финансовой, налоговой и оборонной политики). Во втором случае суверенитет наций обеспечивается путем охраны автономии национальных государств. Но в обоих случаях многонациональное государство в лице своих высших органов является носителем суверенитета не какой-либо отдельной нации, а суверенитета, принадлежащего именно этому многонациональному государству, выражающему как общие интересы всех объединившихся наций, так и специфические интересы каждой из них.

Так, в целях сохранения государственного единства Российской Федерации, как многонационального государства, недопустимости нарушения прав человека, интересов каждой нации, народы Российской Федерации свое право на самоопределение, могут реализовывать либо только в рамках России либо в любой другой форме, но только с согласия России. Со своей стороны Россия как суверенное государство гарантирует гражданам Российской Федерации, относящих себя к определенным этническим федерациям равные права, самостоятельное решение ими вопросов сохранения самобытности, развития языка, образования, национальной культуры (ст. ст. 19, 68, 69 основного Закона страны РФ); а также гарантирует неприкосновенность границ государства в целом.

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: