Царицын. Второй ярус резидент-купола «Тау два штриха»

На этот раз они встретились ярусом ниже: компания возлежала на травке местного холла, а Пётр поднимался по лестнице. Услышал голоса и заглянул в холл.

- Привет молодёжи! – помахал им рукой. Народ дружно отозвался. Пётр не ожидал такого энтузиазма в ответ и подошёл ближе. Ненавязчиво окинул их взглядом и заметил, что ремешки на рукавах Сониного изолята застёгнуты по всей форме, как у флотского новобранца.

- И на кой тебе изолят внутри купола? – хмыкнул он скептически.

- А может, я моду новую хочу пустить?

- Сомневаюсь, что публика подхватит. Мода должна быть целесообразной. О, и ремешки застёгнуты!

- А то! Ходят здесь некоторые и женщин связывают. Прямо маньяки какие-то сексуальные…

Пётр от души рассмеялся и смеялся долго и заразительно. Отсмеявшись, заметил:

- Во-первых, всех маньяков излечили ещё в прошлом веке – про волновую психокоррекцию слышали? Или вы думаете: я настолько стар, что с того века сюда перекочевал?

Народ встретил эту реплику весельем, а потом спросил:

- А что во-вторых?

- Во-вторых, маньяки связывали для удовольствия… По крайней мере, я так думаю, а там хрен их знает! А я, как вы поняли, кошку эту царапучую просто обезопасил – от неё же самой. Разве я был неправ?

- И ничего я не царапучая, просто первая реакция была – пришибли Славика, караул!

- Первая реакция, она не всегда самая верная. А если опять вдруг бросишься, меня эти ремешки не остановят. Расстегну и застегну снова – за спиной!

- Ну вот, понравилось! – съязвила Соня.

- Понравиться может светлое будущее или танец хороший. А такая упаковка – ну что в ней интересного? Просто я говорю, что в прошлый раз потратил где-то четыре десятых секунды. А усложнённая вводная возьмёт целую секунду. Может, даже с хвостиком…

- Не верю, - сказала Соня и почти тут же оказалась с руками, заведёнными за спину и соединёнными посредством ремешков. Пётр дал народу полюбоваться на сие явление и расстегнул ремешки.

- Гуляй, дитёнок! – усмехнулся он. – А то и вправду поверишь, что я маньяк.

- И поверю! Я девушка доверчивая…

- Ладно, доверчивая, книжку хоть прочла? А то мне возвращать надо – уже спрашивали.

В прошлый раз Пётр дал ей «Час быка», только предупредил, что у Иван-Антоныча стиль весьма специфичный – с непривычки зубы ноют.

- Всё прочла – до последней страницы! – заявила Соня.

- Ну, надо же! Я думал: классно будет, если до середины доберёшься, прежде чем отшвырнёшь!

 - Мы все вместе читали, - сказал старшой. – Нормально. А ежели её ещё и человеческим языком пересказать, недурной триллер получится. Банды эти в заброшенных городах, спецслужбы тамошние, подполье… А попытка взять заложницу – это вообще полный отпад! Как они к ней через поле прорубались!

- В общем, вас «пифпафада» привлекла…

- Само собой! А мир ихний, из которого они пришли – это же утопия первосортная. Не может быть такого – нигде и никогда.

- Ну, не знаю – не знаю! Всяко может случиться. Светлое будущее – это такая вещь…

- Светлое непрактично, - фыркнула Соня. – Светлое – значит, маркое чересчур!

- Пятёрка по остроумию, - сказал ей Пётр и хотел похлопать по плечу, но в последний момент передумал и убрал занесённую руку – на всякий случай.

- Интересно, а он дожил до той поры, когда все погоды накрылись? – спросил кто-то. И сам же ответил. – Да нет, вряд ли.

- Дожил! – уверенно сказал Пётр. – В девяносто третьем, когда вторая заварушка вышла – ему уже восемьдесят шесть стукнуло. Ну, сердце прихватило, он слёг в госпиталь и…

- А ему-то из-за чего переживать? Смешно! Народ олигархов того… малость пощекотал.

- А сколько людей при этом погибло? - воскликнул Пётр. - Не олигархов, а именно людей! Вот он к сердцу всё и принял. 

- А про климат он ничего не писал? – спросили хроногатора. – В девяностые уже начиналось.

- Писал. Был у него незаконченный роман «Тропические холода». Несколько глав не успел доработать - сыроватые. А так вещь превосходная! Да что вас на климате зациклило?

- А дурость надоела: купола эти, изоляты, метель в июле и самум в декабре…

- Тогда Дивова почитайте. Тоже тогдашний писатель, тоже классный! Писал в конце ХХ-го, начале ХХI-го, но дело не в этом. Язык у него, как бы это сказать – на широкую публику. Я когда читал его «Что-то стало холодать», просто обхохотался. Он из трагедии комедию сделал. Первосортную…

- И правильно, - сказала Соня. – Придурки, которые климат добили, они одного лишь и стоят – чтобы над ними ржали.

- Сурово, - вздохнул Пётр. – Весьма сурово! Только знаете, братья-блики, я всё это вблизи видел – не так уж оно и однозначно.

Он опустился на траву рядом с подростками и, сунув книгу в карман, задумчиво поглядел перед собой. Хотелось многое сказать этим подросткам, многим поделиться – и отнюдь не тем, что он и сам бликует потихоньку, а хроногация – это лишь крыша, но тут в коридор вышла какая-то матрона. Тоже необъятная – он даже решил поначалу, что это Ариадна Лукинична, но пригляделся и понял, что ошибся. Дама покосилась в их сторону, ничего не сказала, лишь поджала губы и фыркнула.

 

* * * кадр 16-й * * *

⇐ Предыдущая11121314151617181920Следующая ⇒

Поделиться: