В чём “тонкость” вопроса?

В чём “тонкость” вопроса?

“Тонкость” вопроса о лженауке разъясняет прижившаяся в научных кругах с конца 1950‑х гг. поговорка: «учёным можешь ты не быть, но кандидатом быть обязан…», — характеризующая изрядную долю защищаемых диссертаций на соискание учёных степеней для начала — кандидатов, а потом — и докторов тех или иных наук. Её дополняет ещё одна шутка учёных: «диссертация — пространное заявление о повышении зарплаты»[9].

Так профессиональный «фольклор» говорит о том, что дело распространения лженауки в обществе уже давно зашло достаточно далеко и, что к генерации и распространению лженауки в обществе причастны сама Академия наук (т.е. многие “выдающиеся” деятели науки и техники персонально), учёные советы по присуждению степеней в вузах, НИИ и КБ, и надзорный над всеми ними орган — ВАК (т.е. члены экспертных советов ВАК персонально).

Соответственно вопрос о лженауке в самой же Академии наук перестанет быть “тонким”, если выявить принципиальное различие между наукой и лженаукой, а потом посмотреть на развитие обоих социальных явлений в жизни общества как таковых[10].

Вопреки тому, что декларируют упомянутые академиками в предисловии к сборнику анархистствующие философы-постмодернисты и «полимундисты», которых академики почему-то не могут поставить на место, просто возбудив дело о дисквалификации (ВАК — должна иметь и «задний ход»), объективная истина, как составляющая объективной реальности существует. Но наряду с объективной истиной существует субъективизм людей, как персональный так и корпоративный, вследствие которого мнения людей об объективной реальности и протекающих в ней процессах в большей или меньшей мере в силу разных причин отдаляются от объективной истины или просто затмевают её, как это происходит в психике разнородных агностиков и солипсистов. Уклонение от истины могут иметь место как в принципе, когда мнение просто вздорно, так и в прикладных задачах, когда мнение, адекватное объективной истине в одних обстоятельствах (условиях), возводят в ранг пресловутой объективной истины в других обстоятельствах, характеризуемых иным набором параметров (к этому мы вернёмся далее в разделе 5.4 при рассмотрении второго начала термодинамики), или при иных значениях тех же самых параметров[11].

Поэтому в науке объективны только результаты наблюдений и экспериментов настолько, насколько сам наблюдатель или экспериментатор не вносит искажений в течение наблюдаемого им процесса или проводимого эксперимента. Всё остальное в науке — исключительно субъективные интерпретации наблюдений над естественным течением процессов и над проводимыми экспериментами. Эти субъективные мнения могут оцениваться:

· как объективно научные, если на их основе можно вырабатывать решения с предсказуемыми последствия и проводить эти решения в жизнь, получая на выходе обещанный теориями результат;

· и как объективно лженаучные, если на их основе необходимые в жизни решения либо невозможно выработать, либо осуществление выработанных решений приводит к последствиям, непредсказуемым или прямо противоположным ожидаемым.

* * *

Это разграничение результатов действий на основе науки и лженауки выражается в чеканной формуле: «практика — критерий истины».

И практика является критерием истины, не знающим исключений, для всех научных дисциплин от естествознания через гуманитарные дисциплины до богословия включительно (в последовательности, понятной атеистам) и от богословия через гуманитарные дисциплины до естествознания и его приложений (в последовательности, понятной для людей религиозных[12]).

Собственно говоря, это разграничение результатов практической деятельности на основе субъективных мнений и разделяет объективно науку и лженауку.

Но, сделав этот вывод, надо вспомнить о субъективизме, который может быть сколь угодно ошибочным, вследствие чего истинная наука может представляться ему вполне искренне лженаукой, а лженаука — истинной наукой.

Поскольку и наука и лженаука выражают себя в текстах, то один из аспектов такой ошибочности субъективизма проистекает из неспособности индивидов извлечь из текста тот смысл, который в него закладывал автор. Вариантов два:

· Индивид осознаёт, что за словами и символами читаемого им текста он не видит образов тех явлений, о которых текст повествует. В этом случае есть предмет для разговора и уточнений, что именно и как человек не понимает и что необходимо ему предоставить дополнительно, что бы он понял текст адекватно.

· И более тяжёлый случай, когда индивид в процессе чтения текста, вместо того чтобы соображать (т.е. генерировать те образные представления, которых у него нет на момент обращения к тексту), видит за текстом те образы, которые у него уже связаны со знакомыми ему словами и символами, но при этом не осознаёт факта замещения отсутствующих у него образных представлений теми, что у него уже были. Он прочитал текст и “понял” его, но это понимание — неосознанно извращённое. Потом, вспомнив о том, что «практика — критерий истины» он будет соотносить воспринятое им извращённое понимание с жизнью и убеждаться, что прочитанный им текст — ошибочен либо заведомо ложен. А если текст адресован не только ему, то в его неадекватности жизни он будет убеждать и других его читателей. Если понимание носит такой извращённый характер, то канал связи с индивидом на основе членораздельной изустной либо письменной речи (а иногда и письменной, и изустной одновременно) оказывается практически неработоспособным. В этом случае требуется индивида научить чувствовать себя и осознавать внутреннюю работу его психики. Но это отдельная тема.[13]

Но если субъективизм хронически не способен различать науку и лженауку, то происходит то, о чём на протяжении веков говорили все противники агностицизма и множественности истин: действующие на основе лженаучных представлений совершают ошибки, несовместимые с продолжением жизни их самих или их культур и исчезают с исторической сцены — как сказано в Коране: «… предположение ни в чём не избавляет от истины» (10:36)[14]. Если же искать глубинно-психологические причины этому, то они лежат в устойчиво порочной нравственности субъектов, бездумно возводящих умышленную ложь и фальшь в ранг Правды-Истины, и навешивающих на Правду-Истину ярлык умышленной лжи и фальши.

Бог искореняет неправедность. Об этом прямо говорится в Коране, сура 7:

«181. Из тех, кого Мы сотворили, есть народ, который ведёт истиной и ею творит справедливость. 182. А тех, которые считали ложью Наши знамения, Мы низведём так, что они не узнают. 183. И Я даю им отсрочку: ведь Моя хитрость — прочна. 184. Неужели они не размыслили, что у их сотоварища[15] нет одержимости? Он ведь — только ясный увещатель. 185. Неужели они не размышляли о власти над небесами и землёй, и обо всём, что создал Бог, и том, что, может быть, приближается их предел? В какое же повествование после этого они уверуют? 186. Кого сбивает с пути Бог, тому нет водителя, и Он оставляет их скитаться слепо в их заблуждении».

В 1969 г. писатель-фантаст и учёный (геолог и палеонтолог — палеонтология без знания геологии невозможна) И.А.Ефремов писал своему другу американскому палеонтологу Эверету Олсону:

«Мы можем видеть, что с древних времён нравственность и честь (в русском понимании этих слов) много существеннее, чем шпаги, стрелы и слоны, танки и пикирующие бомбардировщики. Все разрушения империй, государств и других политических организаций происходят через утерю нравственности. Это является единственной причиной катастроф во всей истории, и поэтому, исследуя причины почти всех катаклизмов, мы можем сказать, что разрушение носит характер саморазрушения.

Когда для всех людей честная и напряжённая работа станет непривычной, какое будущее может ожидать человечество? Кто сможет кормить, одевать, исцелять и перевозить людей? Бесчестные, каковыми они являются в настоящее время, как они смогут проводить научные и медицинские исследования? Поколения, привыкшие к честному образу жизни, должны вымереть в течение последующих 20 лет, а затем произойдёт величайшая катастрофа в истории в виде широко распространяемой технической монокультуры, основы которой сейчас упорно внедряются во всех странах…» (Приводится по тексту книги А.Константинова “Светозарный мост” 2 издание по публикации на сайте:

http://noogen.2084.ru/Efremov.htm).

Если в приведённом фрагменте под нравственностью понимать не нравственность вообще, не определённую по содержанию представлений о Добре и Зле, а именно праведность как предопределённый Свыше идеал нравственности всех людей, на основе идентичности нравственных стандартов в отношении себя и других, — то по сути в приведённом отрывке письма И.А.Ефремов выразил иными словами то же самое, о чём предостерегает Коран — «практика — критерий истины»…

* *
*

Для нас самым удивительным в приведённых фрагментах предисловия к Бюллетеню № 1 “В защиту науки” было то, что защитники науки ссылаются на логику, хотя уж кому, кому, а настоящим учёным должно быть известно и со школьной скамьи (теоретически — все принадлежат к поколению, когда диамат проходили в школах и вузах, сдавали «кандидатские минимумы»), и по своей научной деятельности (практически), что именно практика — критерий истины, а вот логика способна доказать что угодно, в зависимости от того, какие исходные данные под видом истины в неё заложат.

В сборник, кроме предисловия и справок об авторах включены 20 работ, но ни одна из них не даёт ответа на вопрос: чем в принципе наука отличается от лженауки? — хотя в них приводится много конкретных примеров проявлений и популяризации того, что с субъективных позиций РАН является лженаукой, однако делается это не всегда убедительно.

Поэтому складывается впечатление, что “тонкость” вопроса защиты науки и борьбы с лженаукой ещё со времён АН СССР и РАН наших дней одна и та же, и состоит она в том, чтобы избегать универсальных методологических критериев разграничения науки и лженауки в их конкретных проявлениях.

3. Практика — критерий истины… и это очень печально для РАН

Так получилось, что все авторы статей в упомянутом Бюллетене — естествоиспытатели: физики, астрономы, техники, один причастен к биологии (хотя и кандидат физ.-мат. наук, но работает в Институте высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН). Возможно, что как профессионалы в своих областях специализации они действительно состоялись, а не только являются обладателями дипломов о присвоении им соответствующих учёных степеней и званий. Но если выйти за пределы узкой профессиональной специализации и действительно стать на гражданскую позицию (государство, общество — это мы), то чисто по-общечеловечески — т.е. всем — должно быть понятно следующее.

ПЕРВОЕ:

· лженаука в силу субъективизма людей, склонного к ошибкам и доходящего до принципиального нежелания переоценивать свои мнения, в обществе генерируется всегда;

· но если наука здрава смыслом, в силу чего способна отвечать на практические вопросы людей, являющихся потребителями знаний, генерируемых наукой, то лженаука не может иметь массового распространения, а тем более притязать на господство над умами людей;

· а вот если наука больна, в силу чего она не способна давать ответы на некоторые практические вопросы, значимые для множества людей, а также и для действующих политиков, то люди, подталкиваемые самой несостоятельностью науки, вынуждены искать ей альтернативу, которая может быть двоякой:

Ø самостоятельно генерировать новое знание и практические навыки по мере возникновения в их жизни потребностей в этих знаниях и навыках и делать это в темпе осуществления деятельности;

Ø найти «консультанта по проблеме», альтернативного профессиональным учёным, который может оказаться и шарлатаном или психопатом-графоманом, а может оказаться и научно успешным дилетантом, которому не нашлось места в профессиональной среде «больших учёных» именно вследствие нравственно-этического и (как следствие) интеллектуального нездоровья самой науки как отрасли профессиональной деятельности в этом обществе.

ВТОРОЕ:

· Если в стране существует социологическая наука, адекватная жизни, а не лженаука под видом социологии, и если в стране есть система всеобщего и профессионального социологического образования, то в этой стране не может быть затяжного общекультурного кризиса и непреходящей хозяйственной разрухи.

· Если в же в стране — непреходящий на протяжении десятилетий общекультурный кризис и непрестанно неэффективная хозяйственная система, то это означает, что под видом истории, социологии, философии, психологии, и экономической науки в ней процветает лженаука, на основе которой системой образования формируются неадекватные жизни представления подавляющего большинства людей, в том числе и тех, кто со временем становится чиновниками государственного аппарата, включая и сотрудников спецслужб. В таких условиях развитие науки становится почти что невозможным, но лженаука начинает процветать, поскольку в условиях хозяйственной разрухи и общекультурного кризиса она становится более надёжным источником доходов, нежели созидательные виды деятельности

Соответственно, если бы Комиссия по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований РАН действительно была бы обеспокоена проблемой искоренения лженауки и развития науки, то начала бы она свою деятельность не с упоминаний «шарлатана и мошенника Г.Грабового»[16], а занялась бы выявлением шарлатанов, мошенников и графоманов-недоумков[17] в своём собственном отделении общественных наук, в состав которого входят: секция международных отношений, секция философии, социологии, психологии и права, секция экономики; а также и в секции истории историко-филологического отделения.

Конечно, участники этих кормушек под вывеской «отделение общественных наук РАН» + к ним злостные “историки”[18] верещали бы на тему «гонений на науку, которые ведут некомпетентные в “тонких гуманитарных вопросах” грубые чиновники РАН и примкнувшие к ним естественники и технари», но практика — критерий истины, и большинство умов, достигших реальных результатов в естествознании и технике, способны войти и в понимание общественных наук. Вхождение же “гуманитариев” в проблематику естествознания и технических наук в большинстве своём невозможно, вследствие неосвоенности ими математического аппарата.

Займись естественники и технари РАН приложением не знающего исключения принципа «практика — критерий истины» к деятельности историков и отделения общественных наук РАН, то от кормушки ныне легитимных социологии, концепций международных отношений, истории, философии, психологической науки, юриспруденции, и “экономической” науки мало что останется. После этого и остальная бы лженаука пошла бы на спад вслед за сжатием её «экологической ниши» и общего нравственно-интеллектуального оздоровления общества.

Психология

Легитимная в РАН психология — это как раз тот случай, когда якобы объективная наука в упор не видит очевидного и занимается разнородным графоманством, вследствие чего становится лженаукой. Поэтому, чтобы показать лженаучность психологии, поговорим об очевидном и доступном для понимания на основе общеизвестных фактов.

Человек от всех прочих биологических видов в биосфере Земли отличается тем, что структура его психики генетически не запрограммирована однозначно, а является продуктом личностного развития как под воздействием внешних обстоятельств, так и на основе его собственного разумения.

Если вспомнить общешкольный курс биологии, известный всем, и заглянуть в собственную психику, то можно утверждать, что информационно-алгоритмическое обеспечение поведения человека включает в себя: 1) врождённые инстинкты и безусловные рефлексы (как внутриклеточного и клеточного уровня, так и уровня видов тканей, органов, систем и организма в целом), а также и их оболочки, развитые в культуре; 2) традиции культуры, стоящие над инстинктами; 3) собственное ограниченное чувствами и памятью разумение; 4) «Интуицию вообще» — то, что всплывает из бессознательных уровней психики индивида, приходит к нему из коллективной психики, является порождением наваждений извне и одержимости в инквизиторском понимании этого термина; 5) водительство Божье в русле Промысла, осуществляемое на основе всего предыдущего, за исключением наваждений и одержимости как прямых вторжений извне в чужую психику вопреки желанию и осознанной воле её обладателя.

В психике всякого индивида есть возможное или действительное место всему этому. Но есть и то, что выделяет человечество из биосферы планеты, однако на это господствующие ныне биология, психология и социология внимания не обращают, и потому об этом не пишется ни в школьных, ни в вузовских учебниках. Суть этого умолчания состоит в том, что названные выше компоненты могут быть по-разному упорядочены, порождая различные типы структуры личностной психики, вследствие чего всякая особь биологического вида «Человек разумный» может быть носителем одного из четырёх более или менее устойчивых в течение взрослой жизни типов строя психики:

· Животный тип строя психики — когда всё поведение особи подчинено инстинктам и удовлетворению инстинктивных потребностей, не взирая на обстоятельства.

В животном типе психике можно выделить одну социально значимую модификацию: скотский тип строя психики.

Его специфичность можно понять из пословицы «волка ноги кормят» и из житейского наблюдения — «а скотину хозяин кормит». Без хозяина скотина, будучи предоставлена сама себе и обстоятельствам, большей частью погибает, меньшей частью дичает и возвращается к адекватной для самостоятельной жизни в биоценозах организации психики, после чего её тоже начинают «кормить ноги». Но и при хозяине, поскольку в скотском типе всё подчинено инстинктам, то индивид со скотским типом строя психики ориентирован на получение максимума физиологических удовольствий при минимуме работы.

Поэтому, когда на скотский тип строя психики накладываются притязания обладать всей полнотой прав человека, то «на выходе» получается весьма агрессивно-паразитический антисоциальный тип — ему все и всё должны, но он сам никому и ни чем не обязан и ничего не должен. Вследствие этого за ним остаётся полоса разрухи, а одно из удовольствий для него — напакостить окружающим. Однако если его предоставить самому себе и обстоятельствам на продолжительное время, то в них он являет свою полную недееспособность и либо погибает, либо (хотя бы на некоторое время — до нового изменения обстоятельств) перестаёт быть скотом.

Сами носители скотского типа строя психики всего этого за собой могут не признавать. Но когда этого не осознаёт психологическая наука и государственные деятели, то проведение в жизнь концепции не знающей исключений и общих для всех «прав человека» способно ввергнуть общество в катастрофу культуры с тем большими шансами, чем последовательнее власть проводит в жизнь политику защиты «прав человека» или поддаётся давлению извне на эту тему.

· Строй психики биоробота, «зомби» — когда в основе поведения лежат культурно обусловленные автоматизмы, а внутренний психологический конфликт «инстинкты — культурно обусловленные автоматизмы» в поведенческих ситуациях в большинстве случаев разрешается в пользу культурно обусловленных автоматизмов. Но если изменяющиеся общественно-исторические обстоятельства требуют отказаться от традиционных в той или иной культуре норм поведения и выработать новые, то «зомби» отдаёт предпочтение сложившейся традиции и отказывается от возможности творчества.

· Демонический строй психики характеризуется тем, что его носители способны к творчеству и волевым порядком могут переступить и через диктат инстинктов, и через исторически сложившиеся нормы культуры, вырабатывая новые способы поведения и разрешения проблем, возникающих в их личной жизни и в жизни обществ. Будет ли это добром или злом в житейском понимании этих явлений окружающими — зависит от их реальной нравственности. Обретая ту или иную власть в обществе, демонизм требует безоговорочного служения себе, порождая самые жестокие и изощрённые формы подавления окружающих. Один из наиболее изощрённых вариантов проявления принуждения окружающих к добродетельности, в качестве образца поведения, привёл Ф.М.Достоевский в “Селе Степанчиково и его обитателях” (Фома).

· Человечный строй психики характеризуется тем, что каждый его носитель осознаёт миссию человека — быть наместником Божиим на Земле. Соответственно этому обстоятельству он выстраивает свои личностные взаимоотношения с Богом по Жизни и осмысленно, волевым порядком искренне способствует осуществлению Божиего Промысла так, как это чувствует и понимает. Обратные связи (в смысле указания на его ошибки) замыкаются Свыше тем, что человек оказывается в тех или иных обстоятельствах, соответствующих смыслу его молитв и намерений. Иными словами Бог говорит с людьми языком жизненных обстоятельств.

Для человечного строя психики нормальна — неформальная, внедогматическая и внеритуальная вера Богу по жизни и действие в русле Промысла Божиего по своей доброй воле, т.е. для человека нормально язычество в Единобожии. Доказательства Своего бытия Бог даёт всем и каждому в диалоге с ним персонально тем, что отвечает молитве изменением жизненных обстоятельств в соответствии с её смыслом, либо так или иначе даёт понять, почему просимое не может быть исполнено. То есть:

Бытие Бога — не вопрос веры в то, что Бог есть либо в то, что Бога нет: это вопрос нравственно обусловленного осмысления своей личной религиозной практики и знание, практически подтверждаемое в повседневности жизни в диалоге с Богом. То есть и в данном случае тоже — «практика — критерий истины».

Ещё один тип строя психики люди породили сами.

· Опущенный в противоестественность строй психики — когда субъект, принадлежащий к биологическому виду «Человек разумный», одурманивает себя разными психотропными веществами: алкоголем, табаком и более тяжёлыми наркотиками наших дней. Это ведёт к противоестественному искажению характера физиологии организма как в аспекте обмена веществ, так и в аспекте физиологии биопóля, что имеет следствием множественные и разнообразные нарушения психической деятельности во всех её аспектах (начиная от работы органов чувств и кончая интеллектом и волепроявлением)[21], характерных для типов строя психики животного, зомби, демонического (носители человечного типа строя психики не одурманивают себя). Так человекообразный субъект становится носителем организации психики, которой нет естественного места в биосфере, и по качеству своего не отвечающего складывающимся обстоятельствам поведения оказывается худшим из животных[22] (тем более, если он носитель скотского типа психики и преисполнен самомнения о том, что он — человек, и возможно — выдающийся). И за это нарушение им самим Свыше предопределённого для него статуса в биосфере Земли он неотвратимо получает воздаяние по Жизни.

При этом если у субъекта возникает зависимость от дурманов, то он обретает стойкое искажение своего биополя. И соответственно, по параметрам своего духа он перестаёт принадлежать к биологическому виду «Человек разумный». Кроме того, большинство дурманов являются генетическими ядами, т.е. они нарушают работу хромосомного аппарата и разрушают хромосомные структуры тех, кто их принимает в свои организмы. Дефективные хромосомные структуры передаются потомству, что так или иначе подрывает их здоровье, потенциал личностного развития и творчества. Это тем более имеет место, если зачатие происходит до того, как системы восстановления хромосомных структур, действующие в организме, успевают исправить повреждения. Но если генетические яды поступают в организм слишком часто и в таких количествах, что системы восстановления хромосомных структур организма не успевают исправлять все повреждения, то потомство просто обречено на вырождение.

Именно эти обстоятельства и позволяют назвать этот тип строя психики, — порождённый самими людьми и воспроизводимый культурой общества, — опущенным в противоестественность.

Тип строя психики может меняться в течение жизни в процессе личностного развития (а равно и деградации) и быть устойчивым на протяжении некоторого продолжительного периода времени. Но тип строя психики может быть и неустойчивым, т.е. меняться под воздействием обстоятельств даже по нескольку раз на день.

При этом все знания и навыки, которые несёт личность, являются своего рода «приданым» к типу строя психики: т.е. знания и навыки сами по себе тип строя психики не характеризуют, а одни и те же знания и навыки могут быть достоянием носителей разных типов строя психики.[23]

Тип строя психики изначально обусловлен воспитанием, т.е. недостижение личностью к началу юности необратимо человечного типа строя психики — результат порочности культуры общества и неправедного воспитания со стороны родителей.

Поэтому, будучи взрослым и осознавая этот факт, индивид способен перейти от любого типа строя психики к человечному — основе для дальнейшего личностного и общественного развития; индивид способен осознавать при каком типе строя психики он действовал в тех или иных обстоятельствах в прошлом, при каком типе строя психики пребывает в текущий момент времени; индивид способен предпринимать целенаправленные действия для того, чтобы перейти к необратимо человечному типу строя психики, и Бог поможет ему в такого рода усилиях.

Соответственно здоровое общество является носителем такой культуры, в которой:

· человечный тип строя психики признаётся единственно нормальным для всякого индивида, начиная с подросткового возраста (когда пробуждаются половые инстинкты);

· за редкими исключениями все достигают необратимо устойчивого человечного типа строя психики к началу юности.

Психология, претендующая быть наукой, в культуре Запада начала складываться со второй половины XIX века, и на протяжении всего этого времени занимается графоманством, не замечая и не понимая сказанного выше.

Но и это не всё. Главный, а по существу исходный вопрос психологии как науки состоит в следующем:

Самодостаточен ли человек в способности к выборке из потока событий Жизни информации, и прежде всего — «первичной»[24] информации, либо же нет?

Выбор одного из двух ответов на него по своему существу есть выбор одного из двух классов теорий, описывающих становление психики и психическую деятельность человека.

Это так, поскольку вся субъективная психическая деятельность начинается только после того, как «первичная» информация стала достоянием психики субъекта; если информации нет — психика пуста: нет личности, нет человека.

Каждый из двух вариантов ответа на поставленный вопрос порождает два взаимно исключающих мнения о возможностях человека в этом Мире:

· Если попадание информации (в том числе и «первичной») в психику полностью обусловлено самой этой психикой и здоровьем организма, то субъект объективно имеет возможность идти по Жизни куда и как хочет.

· Если же попадание информации, и, прежде всего, — «первичной», обусловлено не только психикой и здоровьем организма, но и неподвластными субъекту объективными процессами, включая и прямое распределение информации Богом Вседержителем, то:

Ø есть области, куда одному субъекту будет позволено идти в его личностном развитии предоставлением ему соответствующей информации;

Ø а другой субъект при всём его рвении не сможет войти в те же области, будучи лишён необходимого информационного обеспечения; не сможет войти в них, по крайней мере до тех пор, пока в результате исключительно своей психической деятельности не изменит в себе самом нечто, после чего ему извне будет предоставлен доступ к соответствующему информационному обеспечению пути и деятельности.

И такого рода различия возможностей субъектов в получении доступа к определённой информации объективны, хотя во многом они обусловлены субъективизмом каждого — его осмысленным отношением к становлению его личности и его отношением к обществу и Жизни в целом.

Но за единичными исключениями все публичные («экзотерические») психологические школы Востока и Запада этого вопроса и выводов, сопутствующих каждому из ответов на него, не видят. А по умолчанию они большей частью исходят из того, что человек самодостаточен в способности к выборке информации из потока событий Жизни.

Коран же сообщает, что способность выделять информацию из общего информационного фона, а в более широком смысле — различать объективные разнокачественности, — непосредственно даётся Богом каждому человеку по его нравственности, предопределяющей его целеустремлённость: «О те, которые уверовали! Если вы будете благоговеть перед Богом, Он даст вам Различение и очистит вас от ваших злых деяний и простит вам. Поистине, Бог — обладатель великой милости!» (8:29 [25] ). И соответственно этому кораническому уведомлению Бог — Вседержитель, и никто из воли Божией выйти не может, поскольку для такого выхода ни у кого нет соответствующего информационно-алгоритмического обеспечения.

Понятно, что ни один из ответов на исходный вопрос психологии не может быть никому навязан в качестве его личного мнения.

Но, не видя этого вопроса и не обосновав своего определённого мнения в ответе на него, не видя и не признавая различий индивидов по типам строя психики, “психология” может быть только графоманствующей лженаукой, знающей кое-какие факты и зависимости, что позволяет ей улавливать в свои сети бездумных субъектов, верующих в сертификаты об интеллектуальной мощи носителей учёных степеней и званий и склонных к тому, чтобы разного рода «психтехнологиями» подменить живое человеческое общение.

Эпизод второй.

Примерно в то же время академик А.Г.Аганбегян, выступая в программе “Прожектор перестройки” (24 января 1988 г.), посвящённой вопросам отсутствия экономической отдачи от Байкало-Амурской магистрали, необходимость строительства которой была обоснована в том числе и экономической наукой, в ответ на реплику ведущего: “Общественность привыкла верить науке”, — просто рассмеялся ему в лицо.

Кроме того, что этот смех был нагло-высокомерен, это произвело впечатление признания академика (в то время и главного редактора научно-популярного экономического журнала “ЭКО”) в том, что, экономическая наука не предвидит многих негативных для общества последствий даваемых ею государству рекомендаций, вследствие чего у общественности нет никаких оснований для того, чтобы бездумно полагаться на мнения такой науки.

Эпизод третий.

Письменные же признания такого рода в отечественной научной и публицистической литературе ещё более редки, чем случаи, когда кто-то из “светил” пробалтывается в теле- или радиоэфире по существу о несостоятельности академической экономической науки — о её профессионально шарлатанском характере. Удалось найти только одно такого рода письменное признание. Но зато оно принадлежит д.э.н., профессору А.Я.Лившицу[50]:

«…замечу: у нас есть только Кудрин [51] . А Кассандрина [52] нет. Того, кто мог бы точно угадывать нефтяные цены, курс доллара, “ЮКОСы” и всё остальное. Экономика, однако. Похожа на женщину. Её разве поймёшь?» [“А.Лившиц: Экономика похожа на женщину. Разве её поймёшь?”, “Финансовые известия”, 05.10.2005 г., приводится по публикации в интернете: http://www.finiz.ru/cfin/tmpl-art/id_art-952979].

Это высказывание А.Я.Лившица из серии «а сам-то понял, что сказал?» — вряд ли понял[53], а то бы не ляпнул такого:

По существу этим высказыванием А.Я.Лившиц, как ранее Г.Х.Попов и А.Г.Аганбегян, расписался в жизненной несостоятельности исторически сложившихся господствующих школ экономической науки, в их шарлатанстве и графоманстве, а также и в своей собственной несостоятельности в качестве учёного и советника практикующих политиков и бизнесменов.

Но, упомянув гражданина «Кассандрина», А.Я.Лившиц не стал вдаваться в рассмотрение вопроса о том, как самодовольная “элитаризовавшаяся” толпа носителей дипломов, учёных степеней и научных званий способна отреагировать на предъявленную им истину, отрицающую их профессиональную состоятельность в качестве экономистов, правомочность их дипломов и “элитарный” статус…

И потому есть основания полагать, что, поскольку Г.Х.Попов, А.Г.Аганбегян, А.Я.Лившиц и им подобные убеждены в собственной научной состоятельности, интеллектуальной и психической в целом адекватности, то, приди гражданин «Кассандрин» и начни излагать перед ними всё как есть, они же первыми, НЕ ВДАВАЯСЬ В СУТЬ ДЕЛА, объявят гражданина «Кассандрина» шарлатаном и сумасшедшим графоманом, напрочь позабыв о том, как троянцы осмеяли жрицу Кассандру и, как и, чем они за это расплатились.

Аналогичные по существу признания можно найти и у представителей западных школ экономической “науки”, которые, в отличие от отечественных экономистов, вполне осознают то, что пишут и говорят. Так лауреат нобелевской премии по экономике 1973 г. В.Леонтьев (1906 — 1998) приводит слова одного из президентов Экономического общества США [54] :

«… достижения экономической теории за последние два десятилетия как впечатляющи, так и красивы. Но нельзя отрицать, что есть что-то скандальное в зрелище такого количества людей, совершенствующих анализ состояния экономики, и при этом никак не объясняющих, почему та или иная ситуация возникает или должна была возникнуть… Это положение дел нужно признать неудовлетворительным и несколько нечестным» (Леонтьев В. “Экономическое эссе”. М. «Политиздат», 1990 г., стр. 268).

Выделенный нами жирным текст означает, что для экономической науки Запада экономические процессы и их последствия тоже (как и для А.Я.Лившица с Г.Х.Поповым и А.Г.Аганбегяном) во многом непонятны, вследствие чего и непредсказуемы, по какой причине макроэкономические системы на её основе далеко не во всех случаях адекватно управляемы и не всегда могут быть введены в общественно приемлемый режим функционирования. Иными словами, положение дел в науке Запада просто нечестно (т.е. лживо) и неудовлетворительно, а смягчающие выражения (типа «несколько нечестно») уместны только на банкетах и фуршетах научных обществ. Высказанную выше оценку подтверждает и сам В.Леонтьев, хотя и в других словах:

«Финансовую и техническую поддержку они (речь идёт о помощи со стороны США и СССР развивающимся странам: наше пояснение по контексту — ВП СССР) получают как от русских, так и от нас. Но, что касается помощи в методах экономического планирования, то до сих пор ни одна из сторон не смогла оказать её в достаточных размерах. Мы можем дать им много мудрых советов, но мало методов, которым легко обучить и научиться, однако последнее и есть то, что им надо (всё в тексте цитаты выделено нами — ВП СССР); мудрость не так легко передаётся, и, кроме того, до сих пор ни один уважающий себя политик не признался в её отсутствии. От русских естественно ожидать, что они могут научить планированию, но по причинам, изложенным выше, пока им нечего предложить, кроме балансового метода, который хотя и ставит важные вопросы, но не даёт на них ответа» (там же, стр. 229).

После прочтения упомянутого сборника работ В.Леонтьева, написанных им за период более 50 лет, вывод можно сделать только один:

Западная наука ничем не может помочь России в повышении благосостояния её народов, поскольку не имеет методов предсказуемого — заведомо благотворного — воздействия на объективное течение социально-экономических процессов.

Но приведённые выше признания отечественных “экономистов” и В.Леонтьева — одного из немногих успешных в ХХ веке “заклинателей” «экономической стихии» — объективная данность, и они адекватны положению дел в легитимной исторически сложившейся экономической науке вне зависимости от субъективных намерений или бессознательных автоматизмов поведения названных и не названных её представителей.

Однако и при таких признаниях о несостоятельности развитых к настоящему времени на Западе экономических теорий, какие огласил В.Леонтьев, комитет по нобелевским премиям ежегодно с 1968 г. присуждает нобелевскую премию по экономике за наукообразное графоманство на экономические темы, «крышуя» тем самым экономическую лженауку в академиях наук и университетах разных государств мира.

Именно шарлатанско-графоманский характер легитимной экономической науки РАН и ВАК[55] и объясняет отсутствие благотворной экономической отдачи реформ в нашей стране, начиная с хрущёвских выкрутасов и кончая последними 20‑тью годами хозяйственной разрухи, оцениваемой многими как хорошо организованный экономический геноцид в отношении населения России. Своекорыстие чиновников, коррупция и т.п. — вторичны по отношению к несостоятельности социологии в целом и экономической “науки”, в частности.

При этом от признаний Г.Х.Попова и наглого смеха А.Г.Аганбегяна до признания А.Я.Лившица прошло 20 лет без малого. За это время экономические институты РАН и экономисты персонально истратили огромные суммы, полученные ими как из госбюджета, так и от частных заказчиков; за это время написано огромное количество статей и книг, включая учебники, защищено множество кандидатских и докторских диссертаций.

Спрашивается: Дармоеды из РАН и ВАК, где отдача? — Повторяем для “интеллектуалов” из секции экономики РАН и ВАК: практика — критерий истины, и соответственно — если в стране есть настоящая экономическая наука и система профессионального экономического образования, то в ней не может быть непреходящей десятилетиями хозяйственной разрухи.

—————

Этим можно было бы и ограничить раздел о состоянии экономической науки в РАН. Однако дипломированные в этой лженаучной традиции недоумки и лицемеры, будут настырно задавать вопросы типа: “А где альтернатива? Покажите нам, что альтернатива возможна? Дайте нам альтернативу”, — хотя как профессиональные экономисты они были обязаны сами уже давно разработать и сделать нормой в стандарте профессионального образования альтернативу господствующей в РАН экономической лженауке.

Ответ им прост:

В СССР была самая доступная в мире система высшего образования и как следствие — самый высокий в мире уровень образования населения. И потому каждый, кто хотел, мог обрести не только профессиональные знания, но и широкий кругозор, позволяющий выйти из своей узко профессиональной области и войти в рассмотрение предметной области иных наук — либо из интереса с целью дальнейшего расширения кругозора, либо для ревизии положения дел в них, если у него возникало ощущение, что в той или иной науке махрово цветёт шарлатанство.

Мы к началу 1980‑х гг. вышли из состояния почти всеобщего невежества первой трети ХХ века, когда кандидат наук воспринимался чуть ли не как ангел Божий, а академик — чуть ли не как сам Бог. В наши дни в стране есть достаточно хорошо образованные чувствующие жизнь и думающие люди, которые по своей инициативе входят в рассмотрение проблематики разных наук и в ряде случаев достигают результатов там, где РАН десятилетиями разводит графоманство пустоцветов[56]. Причём положение реально «круче», нежели его изобразил В.М.Шукшин в своей сказке “До третьих петухов”: многим людям не нужны ни «справки о том, что они умные» (за такой справкой в сказке послали Ивана Дурака), ни «печать мудреца», завладев которой Иван сказал, что теперь он и сам справки может давать…

Поэтому есть и те, кто вошёл в рассмотрение экономической проблематики, вследствие чего альтернатива легитимному в РАН псевдоэкономическому вздору в России тоже есть. Целью настоящей записки не является обстоятельное изложение этой альтернативы[57], тем не менее её исходные позиции кратко поясним.

Экономические теории могут строиться на основе двух подходов:

· финансово-счётного либо

· технологически-организационного, по существу — управленческого по отношению к демографии общества и технологиям, на основе которых удовлетворяются общественные потребности в разнородной продукции.

Со времён, когда физиократы ушли в науке Запада в историческое прошлое, там безраздельно доминирует финансово-счётный подход, который выражается во всех без исключения школах западной экономической “мысли”.

На первый взгляд финансово-счётный подход представляется более общим, поскольку якобы позволяет абстрагироваться от исторически обусловленной технико-технологической конкретики хозяйственной деятельности, которая в общественном объединении труда является уделом специалистов неэкономического профиля профессиональной подготовки. Соответственно экономическая наука на основе финансово-счётного подхода казалось бы способна обрести свободу от утилитарных особенностей той или иной эпохи, и казалось бы она способна быть основой для успешной экономической деятельности разных обществ, стоящих на разных ступенях культурно-исторического и технико-технологического развития. Однако исторически реально такого рода ожидания не оправдываются на протяжении нескольких столетий, а практика — критерий истины, т.е. финансово-счётный подход, абстрагировавший от конкретики жизни обществ и технологий, порочен.

В своём крайнем выражении финансово-счётный подход порождает идею рыночного либерализма:

Свободу частному предпринимательству: рынок сам всё отрегулирует наилучшим образом тем быстрее, чем меньше ему мешает государство со своими претензиями на власть надо всем и вся!

Из этого постулата проистекает и понимание задач экономической науки:

В компетенцию экономической науки должно входить — описание исторически сложившихся финансовых институтов и связанных с ними юридических процедур, чтобы, получив соответствующее образование, частные предприниматели могли бы действовать на рынке цивилизованным образом, а не быть “дикарями”.

Однако, как показывает опыт и постсоветской “Россионии”, и опыт других стран на протяжении многих десятилетий, тезис «рынок сам всё регулирует» имеет тенденцию реализовываться исключительно в смысле «социал-дарвинизма»: не способные к коммерческому успеху — не имеют права на существование. Эта тенденция в разных странах отчасти сдерживается разного рода нерыночными факторами, что и обеспечивает устойчивость подвластных либеральной идее обществ и спасает их от самоубийства — войны всех против всех за повышение своего персонального социального статуса и деградации общества в ходе этой войны.

Исторически реально, что всеобщего благоденствия осуществление в политике либерально-рыночной идеи человечеству не несёт, но зато создаёт ему массу проблем. Даже если вывести из рассмотрения расслоение на нищих и сверхбогатых индивидов и государств, остаётся множество проблем как внутрисоциального характера, так и общебиосферных (глобальный экологический кризис).

Дело в том, что всякая деятельность сопровождается сопутствующими эффектами. Если эта деятельность массовая, то и сопутствующие эффекты тоже носят массовый характер. И проблемы, порождаемые не внемлющим ничему рыночным либерализмом, состоят в том, что вследствие деятельности множества частных предпринимателей, озабоченных прежде всего прочего своим коммерческим успехом — любой ценой и не взирая ни на что, возникают негативные последствия общественной в целом значимости, с которыми никто из частных предпринимателей не работает, поскольку работа с этими проблемами в условиях либерального рынка коммерчески не оправдана; кроме того, потребности в ресурсах, необходимых для разрешения этих проблем, во многих случаях на порядки больше, нежели объём ресурсов, подконтрольных большинству частных предпринимателей.

Поэтому на практике вопреки идеалу рыночного либерализма даже в самых что ни на есть декларативно-либеральных обществах и экономиках создаются государственные, частные и корпоративные фонды, из которых финансируется работа профессионалов с разнородными проблемами, порождаемыми политикой осуществления идеала рыночного либерализма в её чистом виде[58].

По существу это означает, что, нахлебавшись «выше крыши» всяких сопутствующих эффектов осуществления либерального идеала на практике, общество под давлением проблем, порождённых этими сопутствующими эффектами, под давлением обстоятельств — вынужденно — в каких-то аспектах своей жизни обращается к технологически-организационному подходу в работе с проблемами. Это называется на Западе «project management» — «управление проектами».

Чисто внешне это представляет собой своего рода «компенсационный механизм», который хотя и противоречит декларируемым принципам либерализма, но без которого либерализм реально существовать не может.

Соответственно этому либеральная идея как таковая в глобальной политике употребляется исключительно для оболванивания общественного мнения в странах, предназначенных к новому акту порабощения в ходе осуществления библейского проекта порабощения всего человечества.

“Элита” СССР поддалась этому оболваниванию без проблем, и академик А.Г.Аганбегян был одним из активных оболванивателей, поскольку в те годы возглавлял научно-популярный экономический журнал “ЭКО”, в котором лично писал всякую ахинею о том, как хорошо будет жить в СССР в результате успеха рыночных реформ. Правящая “элита” нынешней “Россионии”, несмотря ни на купленные ею, ни на честно полученные некоторыми настоящие дипломы докторов и кандидатов, — такая же дура в вопросах экономической науки и её приложений, как и “элита” СССР. Причём это в одинаковой мере касается как научной “элиты” Академии наук, так и “элиты” аналитиков КГБ — ФСБ и других спецслужб: всякое посвящение, приобщающее к очередному уровню в иерархии осведомлённости, лишает свободы и отчасти оболванивает, вследствие того, что обязывает к соблюдению без исключения всех норм корпоративности (включая мировоззренческие).

В целом же экономическая “наука”, выражающая финансово-счётный подход, реально работает на библейский проект порабощения человечества точно так же, как и политология (включая историю), психология и другие общественные науки, легитимные в западной якобы познавательной научной традиции. И ни к чему иному она не способна, поскольку создаёт ложные представления о характере сборки многоотраслевой производственно-потребительской системы общества из множества разнородных предприятий, находящихся в разных формах собственности, а также и ложное представление о характере процессов управления и самоуправления в этой системе.

Т.е. жизненно состоятельная экономическая наука должна продолжать и развивать традицию физиократов (научную школу которых на Западе подавили к середине XIX века), а для этого — выражать технологически-организационный подход.

Практически это означает, что все теории, выражающие технологически-организационный подход, неизбежно строятся на основе реальных и модельных межотраслевых и межрегиональных балансов продуктообмена, с которыми связываются балансы финансового обмена. В исторически сложившейся традиции экономической науки балансовый метод получил название «затраты — выпуск» и разрабатывается по отношению к решению разных задач с начала 1920‑х гг. И хотя считается, что его создателем является В.Леонтьев, который посвятил этому методу практически всю жизнь, тем не менее первая публикация В.Леонтьева по этой тематике имела место только спустя несколько лет после того, как Госплан в СССР уже начал работать. А работа Госплана как таковая невозможна без опоры на какую-либо модификацию балансового метода: вопрос о форме представления баланса хотя и важен, поскольку форма определяет удобство работы, но не принципиален по отношению к содержанию самого метода и задачам, в которых он работоспособен. Однако нобелевская премия за метод «затраты — выпуск» была присуждена не Госплану СССР или кому-либо из его работников, а В.Леонтьеву, возможно потому, что он уехал из СССР сначала в Германию, потом в США. Это присвоение ему нобелевской премии за работу, в которой научный приоритет явно ему не принадлежал, — тоже из темы политиканства и «пиар»-кампанейщины вокруг науки как таковой.

Если же по существу, а не о проблеме первенства в науке, то В.Леонтьев в приведённом выше фрагменте его статьи отметил, что балансовый метод «хотя и ставит важные вопросы, но не даёт на них ответа». Однако, высказав это, В.Леонтьев не стал вдаваться в существо этих вопросов.

В нашем понимании это является следствием управленческой безграмотности В.Леонтьева. Он не был носителем какой бы то ни было версии достаточно общей (в смысле универсальности применения) теории управления, вследствие чего и не смог интерпретировать как управленческую ту проблематику, с которой сталкивался при работе на основе балансового метода. Соответственно, он был не в состоянии адекватно сформулировать и вопросы, о существовании которых упоминает, а не сформулировав их адекватно, — не смог дать на них и содержательного ответа: всякий вопрос уже содержит в себе все необходимые предпосылки к ответу на него, если он поставлен адекватно жизни — см. работу ВП СССР “Диалектика и атеизм: две сути несовместны”.

Балансовый метод сам по себе позволяет ответить на вопрос: “Каковы должны быть расходы ресурсов по отраслям при определённых технологиях для того, чтобы получить в качестве отдачи от производственной системы определённый спектр [59] продукции?”

И первый же вопрос, который встаёт перед тем, кто хотел бы воспользоваться балансовым методом: “А какой спектр продукции заказывать, т.е. чем этот спектр объективно обусловлен и каковы пределы возможностей его субъективного варьирования?”

Если перевести этот вопрос из терминологии «производства — потребления» в терминологию теории управления, то это — двоякий вопрос:

· во-первых, об объективной обусловленности целеполагания и,

· во-вторых, о субъективности выбора вектора целей из множества объективно возможных по отношению к производственно-потребительской системе общества, рассматриваемой как объект управления.

Ответ на этот вопрос можно дать и в терминологии исторически сложившегося понятийного аппарата экономической науки, т.е. в терминологии «производства — потребления»: надо выбрать «потребительскую корзину» и умножить её на численность населения. И хотя в умолчаниях всё равно остаётся вопрос “исходя из чего выбрать «потребительскую корзину»?”, но, если его не осознать, может сложиться мнение, что достаточно общая теория управления для экономической науки не обязательна.

Однако вслед за этим вопросом достаточно общая теория управления обязывает дать ответ и на ряд других вопросов, которые просто невозможно сформулировать в исторически сложившейся терминологии экономической науки, тем более при финансово-счётном подходе. Это следующие вопросы:

· В чём именно на выходе системы производства метрологически состоятельно (т.е. независимо от желания и мнения управленцев) выражаются её собственные шумы и помехи извне[60]?

· В чём именно метрологически состоятельно выражается вектор ошибки управления[61]?

· Предсказуемо ли поведение объекта в достаточной мере под воздействием внешней среды, собственных изменений, помех извне (включая и попытки перехвата управления им) и управляющего воздействия? И если предсказуемо, то как обеспечивается метрологическая состоятельность прогноза, т.е. как процесс прогностики связан с реальной жизнью?

Не ответив на эти вопросы, невозможно сформировать концепцию управления никаким объектом управления, в том числе производственно-потребительской системой общества, рассматриваемой в качестве объекта управления.

Но, не ответив на вопросы о предсказуемости поведения объекта и выражении вектора ошибки, не имея концепции управления, — невозможно сконструировать искусственный объект так, чтобы он обладал свойством управляемости (т.е. так, чтобы он поддавался управлению), а для объекта естественного происхождения — невозможно сконструировать адекватную систему управления им.

По отношению к исторически сложившимся общественным наукам, это означает многое — не имея представления об этих вопросах и не зная взаимосвязанных ответов на них:

· Государство не в состоянии разработать демографическую политику и экономическую политику поддержки демографической политики, осуществление которых будет гарантировать воспроизводство здоровых поколений, экономическое благосостояние всех (а не “элитаризовавшегося” меньшинства, подчас этнически чуждого коренному населению) и развитие культуры в условиях гармонии общества и биосферы.

· Законодатели не в состоянии разработать законодательство о хозяйственной и финансовой деятельности, отвечающее потребностям безопасного и устойчиво безкризисного общественного развития.

Столкнувшись с этими вопросами управленческого по их существу характера, самое время вспомнить об “экономической кибернетике”, которая, если верить энциклопедиям, представляющим кибернетику как науку об управлении, а не как буржуазную лженауку, уже давно должна была бы дать ответы на них: всё же кибернетика” существует более 50 лет и это вполне достаточный срок для того, чтобы предъявить результаты своей общественно полезной деятельности[62]. Но, увы… — она их так и не дала, чем и подтвердила свой пробуржуазно-паразитический — лженаучный — характер.

А кроме этого при технологически-организационном подходе возникает ещё ряд вопросов о построении жизненно состоятельной системы долгосрочного прогнозирования и планирования, которая в силу объективного наличия и плохо предсказуемого характера научно-технического прогресса, не может основываться на натуральном учёте ресурсов и продукции, как того требует технологически-организационный подход. Есть и вопросы о построении кредитно-финансовой системы и о её настройке на общественно приемлемый режим функционирования. И на эти вопросы ни “классическая” экономическая наука РАН, ни “экономическая кибернетика” тоже не знают ответов вследствие их управленческой и метрологической несостоятельности.

И хотя на эти и другие вопросы в материалах Концепции общественной безопасности даны ответы, официальная наука РАН — её обществоведение, её экономическая наука — на протяжении уже более, чем 10 лет — с 1994 г. — не проявляет к ним интереса: у них есть дела поважнее — в частности, вот надо с разгулом лженауки бороться, настоящие диссертации защищать, обмениваться мыслями с коллегами и просвещать народ и политиков, а для этого — писать статьи, «многографии» для специалистов и учебники для вузов, втираться в доверие к политикам…