Тесла при дворе «короля Томаса»

 

Вернемся теперь к нашему главному герою. Пока в Америке происходили все эти великие события, он по-прежнему работал во Франции, на предприятии компании «Эдисон Континентал». «Теслу очень волновала идея создания двигателей, — рассказывал его друг Сигети, — он много говорил со мной на эту тему…»

С Сигети они общались в свободное время, но и в кругу своих коллег по работе Тесла пытался рассказывать о своем изобретении. Там он встретил нескольких американцев, которые восхищались его умением… почти профессионально играть в бильярд. Тесла попробовал объяснить им суть идеи электродвигателя переменного тока, но те пропустили его рассказы мимо ушей.

Впрочем, некоторые идею все же оценили. «Один из них, мистер Д. Канингем, старший механик, предложил создать акционерное общество, — вспоминал Тесла. — Это предложение показалось мне до крайности смехотворным. У меня не было ни малейшего представления, что это означает, я только знал, что именно так обычно поступают американцы». Можно было бы добавить — и сам Эдисон поступал точно так же.

Из этого предложения ничего не вышло, да к тому же Тесле приходилось все время ездить по делам компании по Франции и Германии. Он работал над освещением в Парижской опере, ездил в Баварию, где помогал наладить электроснабжение местного театра, работал на прокладке подземного кабеля для новой центральной электростанции в Париже, ездил в Берлин, чтобы установить лампы накаливания в кафе. Затем его направили с одной деликатной миссией в Страсбург.

С 1870 года Страсбург, как и другие районы Эльзаса и Лотарингии, находился под контролем Германии. В начале 1883 года на железнодорожном вокзале Страсбурга проходила торжественная церемония ввода в эксплуатацию электрического освещения железнодорожного вокзала. На нее пожаловал сам кайзер Германии Вильгельм I. Но когда включили ток, чтобы зажечь 1200 лампочек Эдисона, из-за короткого замыкания раздался страшный взрыв. Никто, к счастью, не погиб, но была разрушена часть стены, и германское правительство отказалось платить за проект. Тесла вспоминал, что его направили в Страсбург для урегулирования отношений, принимая во внимание его знание немецкого языка и вообще знание германских реалий.

Эта работа состояла в основном из переговоров и переписки с официальными лицами. Не обошлось, вероятно, и без взяток немецким чиновникам, но достоверных фактов на этот счет у нас нет. Как бы то ни было, но Тесла справился с поручением: отношения с немцами были восстановлены и проект Эдисона на вокзале Страсбурга доведен до конца.

С собой Тесла привез из Парижа материалы для своего двигателя переменного тока. Как только появилось время, он собрал его в чулане «механического магазина, расположенного напротив железнодорожной станции». «Наконец я с удовлетворением увидел вращение, вызываемое переменным током различных фаз, без скользящих контактов и коллектора, как и было мною задумано год назад. Это несказанное удовольствие, однако его не сравнить с восторгом первого открытия», — писал Тесла.

Он постарался воспользоваться моментом. Познакомившись с мэром Страсбурга, попытался с его помощью привлечь местных предпринимателей к осуществлению идеи двигателя переменного тока. Ничего не вышло. К неизвестному инженеру из Австро-Венгрии отнеслись без интереса. Кому нужны его странные проекты, если сам великий Эдисон уже почти завоевал всю Европу своим вариантом электрического освещения? Кто же будет рисковать деньгами ради какого-то Теслы?

Тесла вернулся в Париж только весной 1884 года. За работу в Страсбурге ему неплохо заплатили, хотя он сам позже считал, что заслуживал большего. В своих воспоминаниях он писал, что ему должны были 25 тысяч долларов, но когда он попытался их получить, в компании начали гонять его по так называемому «лошадиному кругу». Мистер Смит послал его к мистеру Стиву. Тот отправил его к мистеру Ионесу, от которого надо было идти к мистеру Куку. В итоге Тесла снова вернулся к мистеру Смиту, который направил его к мистеру Стиву «До меня дошло, что моя премия — как замок в Испании, мираж», — писал Тесла.

Есть версия, что после этого «лошадиного круга» Тесла решил попытать счастья в России. Тем более что имена Яблочкова, Лодыгина и других русских электротехников были хорошо известны за границей.

Но как рассказывал Тесла, именно в это время в его жизни произошел резкий поворот. По его словам, Чарлз Бэтчелор предложил ему отправиться в Америку, чтобы поработать с самим Эдисоном. Первый биограф Теслы Джон О'Нил утверждает, что Бэтчелор даже написал Эдисону письмо, в котором говорилось следующее: «Было бы непростительной ошибкой дать возможность уехать в Россию подобному таланту. Вы еще будете мне благодарны, мистер Эдисон, за то, что я не пожалел нескольких часов для убеждения этого молодого человека отказаться от мысли ехать в Петербург. Я знаю двух великих людей — один из них вы, второй — этот молодой человек». Документальных свидетельств, подтверждающих истинность этого факта, однако, нет.

Сам Эдисон позже вспоминал, что Теслу привез из Парижа именно Бэтчелор, но о том, что его помощник считал молодого серба гением, он не слышал. Эдисон ничем не выделял Теслу среди своих других инженеров, хотя рассказывал одну забавную историю о том, как он увидел его в первый раз. Дело происходило во время поездки по Европе, когда он инспектировал работу своей компании: «О, большой болтун и обжора! Помню, как впервые увидел его. Мы проводили кое-какие эксперименты в местечке неподалеку от Парижа, и как-то раз пришел высокий, долговязый парень и сказал, что ему нужна работа. Мы взяли его, думая, что новое занятие его скоро утомит, потому что мы трудились по 20—24 часа в день, но он работал не покладая рук, и когда напряжение немного спало, один из моих людей сказал ему: “Что ж, Тесла, ты хорошо поработал, теперь поедем в Париж, и я угощу тебя роскошным ужином”. Его повели в самое дорогое кафе Парижа, где подают толстый стейк между двумя тонкими стейками. Тесла с легкостью умял огромную порцию, и мой человек спросил его: “Что-нибудь еще, сынок? Я угощаю”. — “Тогда, если не возражаете, сэр, — ответил мой ученик, — я бы съел еще один стейк”. После ухода от меня Тесла стал работать в других областях и немногого достиг».

Однако и эта история — во всяком случае, ее интерпретация Эдисоном — вызывает сомнения точно так же, как и письмо, в котором говорилось о гениальности Теслы. Ведь Эдисон рассказал ее уже в то время, когда у него с Теслой шла настоящая война. Неудивительно, что его конкурент выглядит в ней весьма карикатурно. Кстати, сам Тесла об этой встрече с великим Эдисоном не вспоминал ни разу, хотя, если бы она состоялась, он вряд ли упустил бы случай рассказать о ней.

Но, вероятно, Бэтчелор все же дал ему какие-то рекомендации. А если так, значит, что-то Эдисон в нем разглядел.

Тесла истратил все свои скромные средства, чтобы купить билет на поезд до Гавра, а оттуда — на пароход в Америку. Но поездка почти сразу началась с неприятных приключений. Он почти опоздал на поезд: «В этот момент я обнаружил, что мои деньги и билеты пропали. Что делать?.. Мне надо было решать, пока я бежал за поездом. Противоречивые чувства и мысли волнами поднимались во мне, как колебания в конденсаторе. Решимость, благодаря быстроте, преодолела все трудности как раз вовремя…»

Пока Тесла бежал за поездом, он умудрился подсчитать оставшуюся в карманах мелочь. На самом конце перрона он вскочил на подножку последнего вагона и на следующей станции купил самый дешевый билет до Гавра.

В порту он долго убеждал владельца парохода, что его билет потерян. Ему поверили в самый последний момент — потому, что на его место так никто и не пришел. В итоге его пустили на пароход «Сатурния», но места в каюте не дали, и почти все путешествие он провел на корме. Хорошо еще, что капитан обратил внимание на странного пассажира, сидевшего на палубе с какими-то тетрадями, сплошь исписанными длинными формулами, и поинтересовался, кто он такой. Услышав, что с ним произошло, капитан предложил обедать вместе.

Но недолго музыка играла. Однажды на палубе вспыхнула драка между матросами, каким-то образом в толпе дерущихся оказался и Тесла. Сам он говорил, что только защищался, потому что удары сыпались на него со всех сторон и никто не стал разбираться, кто он такой. В разгар драки на палубу выскочил капитан. Первое, что он увидел, это Теслу, который возвышался над всеми драчунами на целую голову и размахивал своими длинными руками. Вероятно, этот случай произвел на капитана неблагоприятное впечатление, и он перестал приглашать на обеды странного пассажира. К счастью, до Нью-Йорка было уже недалеко.

 

* * *

 

Тесла сошел с парохода в Нью-Йорке 6 июня 1884 года. В кармане у него оставалось всего лишь несколько центов, но он первым делом отправился бродить по городу. Здесь все было иное, чем в Париже, здесь и не пахло тем изыском и аристократизмом, которыми поражала приезжих «столица Европы». Хотя и в Нью-Йорке можно было увидеть множество богатых особняков, а на улицах — шикарно одетых мужчин и женщин, в городе уже ощущался дух приближающегося XX века с его научно-технической революцией. Тесле бросился в глаза целый лес деревянных столбов, опутанных электрическими проводами, которые тянулись к крышам домов, окнам и другим столбам, а в некоторых районах почти полностью закрывали небо.

Кстати, Эдисон и по эстетическим, и по практическим соображениям ратовал за подземные кабели. «Никто ведь не проводит воду и газ по воздуху», — говорил он, добавляя, что электрики даже погибают на опасных «воздушных» проводах, у которых часто нарушается изоляция.

Тесла шел по улицам, рассматривая город. То, что он видел, пока ему нравилось гораздо меньше Парижа. Все казалось каким-то механическим, грубым и непривлекательным. «Дородный полицейский поигрывал дубинкой, которая казалась мне оглоблей, — вспоминал он. — Я вежливо приблизился к нему с просьбой указать мне дорогу. “Шесть кварталов вниз, потом налево”, — резко бросил он, кинув на меня уничтожающий взгляд. “И это Америка? — спросил я себя в тягостном удивлении. — Она на столетие отстает от Европы по уровню цивилизации”. Со времени моего прибытия сюда пролетело пять лет, и в 1889 году я пришел к убеждению, что Америка более чем на сто лет опережает Европу, и до сего дня ничего не произошло, что изменило бы мое мнение».

На одной из улиц Тесла обратил внимание на какого-то человека, который стоял рядом со своей мастерской и ругал сломавшуюся электрическую машину. Починить ее никак не удавалось. Тесла предложил свои услуги. «Это была машина, в разработке которой я принимал участие, но я им об этом не сказал», — признавался он позднее. По одной версии, он починил ее просто так, бесплатно. Но более реалистической представляется все же другая. «Я спросил, сколько мне дадут, если я починю ее? “Двадцать долларов”, — последовал ответ. Я снял пальто и приступил к работе, и через час машина работала отлично», — вспоминал он.

По тем временам это были очень хорошие деньги. Инженер такого уровня, как Тесла, зарабатывал тогда 18 долларов в неделю, а рабочий — 6—8 долларов. Владелец мастерской предложил Тесле работу, но он поблагодарил и отказался.

На следующий день Тесла отправился на Пятую авеню, в особняк Эдисона. Как именно проходила их встреча, остается только предполагать. Тесла потом рассказывал о ней по-разному, в зависимости от настроения, а также от количества состава слушателей. Это странно, поскольку он не раз повторял, что «встреча с Эдисоном стала памятным событием моей жизни».

По одной версии, Теслу к Эдисону сначала не пустил секретарь. И лишь после того, как изобретатель сказал, что приехал по рекомендации сэра Бэтчелора, его пропустили в кабинет мэтра. Но скорее всего было не так — Эдисон обычно принимал почти всех посетителей, хотя и в определенные часы. Не исключено, что Теслу представил Эдисону и сам Бэтчелор — к тому времени он уже был в Америке. Как бы то ни было, два «повелителя электричества» — настоящий и будущий — увиделись.

Помимо всего прочего Эдисон славился своим грубоватым и, можно даже сказать, «черным» юмором и любил, как бы сейчас сказали, «подкалывать» своих сотрудников. Поэтому вполне можно поверить одному из рассказов Теслы о том, как поразила его эта встреча.

Итак, приехавший из Парижа молодой и, несмотря на бедность, безукоризненно одетый молодой инженер с аристократическими манерами и подчеркнуто правильным языком, встречается с самым знаменитым изобретателем современности. И кого же он видит? За столом, дымя сигарой, сидел человек, похожий на типичного американского мелкого буржуа. Он был просто и даже неряшливо одет и говорил так, как говорят разносчики газет на улицах Нью-Йорка. К тому же Эдисон сразу начал «подкалывать» пришедшего к нему молодого инженера. «А вы, случайно, не питаетесь человеческим мясом?» — поинтересовался он. Вероятно, Эдисон знал, что Тесла родился где-то на Балканах и что там, в Трансильвании, когда-то жил самый известный вампир всех времен и народов — господарь Влад Цепеш, по прозвищу Дракула. Ну а то, что Хорватия не так уж близко от Трансильвании, — это Эдисона не интересовало. Какая, в сущности, разница. Может быть, он этого даже не знал.

Тесла пришел в ужас. Он не понял шутки, к тому же был поражен обстановкой в кабинете Эдисона и его внешним видом, то есть несоблюдением «элементарных норм гигиены». («Если бы он в дальнейшем не женился на женщине исключительно разумной, единственным делом жизни которой было оберегать его, он бы умер много лет назад от полнейшей запущенности», — говорил он позже.) Тесла ответил отрицательно и спросил, чем же питается сам ученый. «Каждый день я ем валлийского кролика. Это единственный завтрак, который в состоянии восстановить умственные способности после утомительных часов работы», — ответил Эдисон. («Валлийским кроликом» называли хорошо поджаренные гренки с сыром, горчицей и перцем. Вероятно, это название носит иронический характер — бедным валлийцам редко доставалось мясо к столу, и кролик в том числе.) Тесла и эту шутку понял буквально. Желая во всем подражать великому ученому, он решил сесть на эту странную диету, «несмотря на протесты желудка». Но долго не продержался.

Казалось бы, невозможно было найти двух настолько непохожих друг на друга людей. Причем во всем: от манеры одеваться, разговаривать, личной жизни (Эдисон был женат дважды и имел шестерых детей, а в жизни Теслы фактически не существовало женщин) — до манеры работать. Тесла рассказывал, например, о таком эпизоде: «Я хотел, чтобы мои ботинки сверкали, но делать это самому мне казалось ниже моего достоинства. Эдисон сказал: “Вы сами начистите до блеска свои ботинки и будете счастливы”. Он чрезвычайно меня впечатлил! Я начистил свои ботинки до блеска, и мне это понравилось». «Эдисон начал мое американское обучение», — говорил он.

Но вот подход Эдисона к работе Теслу не убедил. Эдисон весьма равнодушно относился к теоретическим расчетам и задачам. Он предпочитал решать проблему путем многочисленных опытов — их количество могло доходить до нескольких тысяч. Из собственноручных записей Эдисона можно узнать, что, например, по щелочному аккумулятору было проделано около 59 тысяч опытов. В 1879 году, он вместе с помощником просидел 45 часов подряд у первой в мире угольной нити, вставленной в электрическую лампу.

Сам Эдисон говорил о себе так: «Я не исследую законов природы и не сделал крупных открытий. Я не изучал их так, как изучали их Ньютон, Кеплер, Фарадей и Генри для того, чтобы узнать истину. Я только профессиональный изобретатель. Все мои изыскания и опыты производились исключительно в целях отыскать что-либо имеющее практическую ценность».

Тесла же так оценивал своего старшего коллегу и главного конкурента: «Если бы Эдисону понадобилось найти иголку в стоге сена, он не стал бы терять времени на то, чтобы определить наиболее вероятное место ее нахождения. Он немедленно с лихорадочным прилежанием пчелы начал бы осматривать соломинку за соломинкой, пока не нашел бы предмета своих поисков. Его методы крайне неэффективны: он может затратить огромное количество времени и энергии и не достигнуть ничего, если только ему не поможет счастливая случайность. Вначале я с печалью наблюдал за его деятельностью, понимая, что небольшие творческие знания и вычисления сэкономили бы ему тридцать процентов труда. Но он питал неподдельное презрение к книжному образованию и математическим знаниям, доверяясь всецело своему чутью изобретателя и здравому смыслу американца».

Впрочем, Тесла не скрывал, что «был поражен этим чудесным человеком, который, не имея преимуществ научного образования, достиг многого»: «Я учил множество языков, старательно изучал литературу и искусство, провел свои лучшие годы в библиотеке, читая все, что попадалось под руку, от “Начал” Ньютона до романов Поля де Кока, и чувствовал, что вся моя жизнь прошла зря. Но прошло немного времени, и я понял, что это было самое лучшее, что я сделал в жизни».

Пожалуй, только три обстоятельства сближали их: оба вышли «из низов» и пробивались в жизни только своим трудом, оба могли работать, не выходя из лаборатории по нескольку суток, и оба верили в будущее электричества.

Тесла вспоминал об одной забавной истории, которая произошла зимой 1885 года. Он, надо сказать, всегда гордился своей хорошей физической формой. «Мои друзья часто отмечают, что костюмы сидят на мне точно по фигуре, но они не знают, что вся моя одежда шьется по меркам, снятым почти 35 лет назад и никогда не менявшимся, — писал он. — В течение всего этого периода мой вес не изменился ни на фунт». И вот однажды в компании Эдисона, Эдварда Джонсона и Чарлза Бэтчелора они затеяли такую игру: решили угадывать вес друг друга. «Меня заставили встать на весы, — рассказывает Тесла в автобиографии «Мои изобретения», — Эдисон ощупал меня всего и, не глядя на весы, сказал: “Тесла весит 152 фунта с точностью до унции”, — и угадал точно. Без одежды я весил 142 фунта и до сих пор сохраняю этот вес. Я спросил шепотом у г-на Джонсона: “Как Эдисон смог так точно определить мой вес?” — “Что ж, — сказал он, понизив голос, — скажу вам по секрету, но вы не должны ничего говорить. Он долгое время работал на чикагских скотобойнях, где ежедневно взвешивал тысячи свиных туш. Вот почему!”»

…Поговорив с Теслой, Эдисон принял его на работу в качестве инженера-электрика по ремонту электродвигателей и генераторов постоянного тока. «В течение девяти месяцев я работал у Эдисона с 10.30 утра до 5.00 следующего дня, — вспоминал Тесла. — Все это время меня все больше волновало мое изобретение (индукционный мотор переменного тока), и я пытался придумать, как представить его Эдисону. В связи с этим мне постоянно вспоминается один странный эпизод. Как-то в конце 1884 года мистер Бэтчелор, управляющий, взял меня с собой на Кони-Айленд, где мы встретили Эдисона в компании бывшей жены. Наступил благоприятный момент, которого я так ждал, и я уже собирался заговорить, когда в Эдисона вцепился ужасный бродяга и увлек его прочь, помешав мне выполнить мое намерение». Правда, со временем года Тесла что-то напутал — жена Эдисона умерла от тифа 9 августа 1884 года.

Эдисон иронически называл Теслу «наш парижанин». Вскоре компания Эдисона получила заказ на ремонт генератора на корабле «Орегон», который должен был отплыть в Европу всего лишь через день. Отмена рейса потребовала бы уплаты большой неустойки, так как все билеты на судно были распроданы, а устранить неисправность за такой короткий срок казалось почти невозможным. Эдисон очень беспокоился из-за этого заказа: на кону стояла репутация его компании. Дело поручили Тесле. Он проработал на судне всю ночь и починил генератор. В пять утра, возвращаясь домой, он вдруг встретил Эдисона, Бэтчелора и других сотрудников, которые тоже возвращались из лаборатории. «А вот и наш парижанин, он гулял всю ночь!» — воскликнул Эдисон, увидев Теслу. Тесла объяснил ему, что он только что с «Орегона», где всю ночь устранял неисправности в сети. Эдисон посмотрел на него и молча ушел, но потом сказал: «Бэтчелор, это стоящий человек». Так, по крайней мере, рассказывал сам Тесла.

Он проработал у Эдисона около десяти месяцев. «В течение этого периода я разработал двадцать четыре типа стандартных двигателей по единому образцу, которыми заменил старые модели», — вспоминал будущий «повелитель молний». Дальше произошла такая история. Якобы за эту работу Эдисон обещал Тесле 50 тысяч долларов. Когда же работа была закончена и Тесла спросил, когда ему выплатят гонорар, Эдисон только рассмеялся. «Вы просто не понимаете нашего американского юмора, — будто бы сказал он. — Вы все еще по-прежнему парижанин. Когда станете настоящим американцем, то оцените эту американскую шутку».

Об этом эпизоде известно со слов журналиста Джона О'Нила, который считается первым серьезным биографом Теслы[3]. Как было на самом деле, сказать трудно. Невозможно поверить, чтобы Эдисон мог предложить такие огромные деньги одному из своих, в общем-то рядовых, сотрудников. Он не жалел средств на исследования и внедрение своих изобретений, но когда дело касалось увеличения окладов работающих на него людей, — все было по-другому. Сам Тесла не мог добиться, чтобы ему подняли зарплату с 18 до 25 долларов в неделю. Известен и другой случай. Однажды на одном из заводов Эдисона началась забастовка. Бастующие требовали отменить приказ об увольнении одного из их товарищей. Тогда Эдисон быстро сконструировал несколько машин, которые могли бы заменить рабочих, и продемонстрировал их «смутьянам». Забастовка прекратилась.

К тому же, если даже предположить, что на Эдисона что-то нашло и он действительно пообещал Тесле такую невероятную сумму, они должны были письменно оформить соответствующие документы. Если бы у Теслы была на руках официальная бумага, деваться Эдисону было бы некуда. Но очевидно, что никакого юридического соглашения между ними не было.

Вероятно, Эдисон в очередной раз «подколол» своего сотрудника, а потом попросту забыл о своей шутке. А вот Тесла воспринял ее всерьез, за что потом по своей наивности и поплатился. Но не стоит отрицать, что Эдисон в любом случае поступил весьма жестоко.

Считается, что после этого инцидента Тесла и ушел от Эдисона. «Король» предупредил его, что он совершает ошибку, но Тесла был непреклонен. Наверное, история с его гонораром все-таки была только поводом, чтобы расстаться с Эдисоном, а глубинные причины состояли в другом: они с Эдисоном были, можно сказать, идеологическими оппонентами. Тесла видел будущее за переменным током, а Эдисон о нем и слышать не хотел.

В то время с переменным током работали в основном компании, занимающиеся установкой дуговых ламп. Несчастные случаи, происходившие иногда с их электриками, приводили и к смертельным исходам. Это, по мнению Эдисона, подтверждало его убеждение, что переменный ток слишком опасен для того, чтобы им пользовались обычные потребители. Он с гордостью говорил, что любую часть его электрической системы, работающей на постоянном токе низкого напряжения, можно при желании даже потрогать руками. И в худшем случае можно получить лишь слабый удар током.

Но система Эдисона имела весьма существенный недостаток: передача постоянного тока низкого напряжения по проводам была эффективной на небольшом расстоянии — не более мили от генератора. Прокладывать длинные линии не имело смысла: потери энергии при этом становились огромными, а стоимость прокладки и обслуживания кабеля неимоверно высокой.

Однажды Тесла попытался разъяснить Эдисону, что именно электростанции, работающие на переменном токе, смогут решить эту проблему. И поэтому если он продолжит работу над своим двигателем переменного тока, то… Но тут Эдисон его резко оборвал. Он, как вспоминал Тесла, ответил, что «ему не интересен переменный ток, у него нет будущего, и все, кто барахтается на этом поприще, просто тратят время. И кроме того, это смертельно опасно, в то время как постоянный ток безопасен». Тесла понимал: с Эдисоном он не сможет воплотить в жизнь свой замысел. Они распрощались весной 1885 года, и Тесла пустился в свободное, но опасное плавание.

 

 

«Колумбово яйцо» и начало восхождения

 

В 1880-х годах Америка переживала непростые времена. Только-только страна начала выкарабкиваться из последствий Гражданской войны между Севером и Югом, а потом и из «Долгой депрессии», которая началась после Паники (именно так, с большой буквы) на мировых фондовых биржах в мае 1873 года. Экономика начала было снова расти, как разразился финансовый кризис 1884 года.

Тогда на волне слухов о том, что правительство США откажется от золотого стандарта доллара, иностранные инвесторы начали избавляться от американских ценных бумаг. В итоге многие банки потерпели крах. Только в Нью-Йорке закрылось 11 банков, по всей стране количество случаев банковских банкротств перевалило за сотню. Банки-банкроты остались должны вкладчикам не менее 32 миллионов долларов. Разорялись предприятия, мелкие и средние компании, резко выросла безработица (в Северо-Восточных, наиболее развитых в промышленном отношении штатах — до 13 процентов).

Обыватели все больше и больше знакомились с такими явлениями, как забастовки и стачки. Бастовали железнодорожники, кожевники, ткачи, шахтеры. В мае 1886 года по всей стране бастовали 350 тысяч человек. В Нью-Йорке 15 тысяч водителей трамваев и кондукторов устроили настоящие уличные бои с полицией: они добивались зарплаты в два доллара в день за 12 часов работы. Появились люди, называвшие себя анархистами, они боролись против власти и взрывали бомбы. 4 мая 1886 года в Чикаго во время митинга кто-то бросил бомбу в полицейских, те в ответ открыли огонь. Погибли семь человек, десятки были ранены.

Газеты были буквально забиты объявлениями людей, ищущих хоть какую-нибудь работу. Получить место кучера, официанта или лакея считалось большой удачей. «Мое высшее образование в различных областях науки, литературы и математики казалось мне насмешкой», — горько признавался Тесла в автобиографии.

Между тем вряд ли Тесла уходил от Эдисона «в никуда». Скорее всего, к тому моменту, когда он принимал решение об уходе, у него уже были кое-какие договоренности.

В марте 1885 года Тесла свел знакомство с патентным поверенным Лемуилом Серреллом, бывшим агентом Эдисона, и художником Рафаэлем Неттером, помогавшим оформлять патентные заявки. Тесла решил начать самостоятельную изобретательскую деятельность с регистрации патента на улучшенную дуговую лампу, которая бы не мигала и давала ровный однородный свет. Они подали заявки на патенты. Серрелл познакомил Теслу с двумя бизнесменами из штата Нью-Джерси, которых вроде бы заинтересовали планы по использованию переменного тока. Как настоящие американцы они сразу же предложили организовать компанию. На этот раз Тесла не возражал, и вскоре появилась компания «Тесла электрик лайт энд маньюфэкчеринг». Она должна была заниматься производством электрооборудования в городке Рэвея в штате Нью-Джерси. Первым проектом компании было как раз освещение дуговыми лампами этого городка — там жили новоявленные инвесторы Теслы.

Проект осуществлялся удачно. 26 января 1886 года Тесла получил свой первый американский патент на коммутатор для динамо-машин. Потом последовали патенты на новую конструкцию дуговой лампы и на регулятор для динамо-машин. Тесла смог даже арендовать небольшой дом на Манхэттене. Он украсил сад «в духе континентальной моды цветными стеклянными шарами на подставках», однако в сад проникли дети и украли шары. Тесла заменил стеклянные шары металлическими, но их тоже стащили. Пришлось вечером их заносить в дом, а утром — выносить.

Но Теслу беспокоило, что инвесторы и не вспоминали о его главной идее — электродвигателе и целой электроэнергетической системе, работающей на переменном токе. «Задержка в моих заветных планах была мучительна», — писал он. С инвесторами возник конфликт. Его вынудили уйти из компании, выдав напоследок его долю в виде красиво отпечатанного сертификата. Теоретически Тесла мог продать этот сертификат, практически же он был никому не нужен — фирму Теслы мало кто знал.

Только что появившееся материальное благополучие рухнуло. Тесла бродил по Нью-Йорку в поисках работы и не знал, когда в следующий раз будет есть. С осени 1886 года до весны 1887-го он перепробовал различные профессии: работал поденщиком, грузчиком, рыл канавы — за два доллара в день.

Но, как говорится, «не знаешь — где найдешь, где потеряешь». Весной 1887 года один из очередных бригадиров, под началом которого Тесла выполнял какую-то черную работу, разговорился с ним и понял, что перед ним не простой грузчик или землекоп. У этого бригадира был знакомый инженер Альфред Браун, работавший в телеграфной компании «Вестерн Юнион». Он пришел посмотреть на необычного рабочего и поговорить с ним.

У Брауна тоже были патенты на дуговые лампы, и он, вероятно, слышал об изобретениях Теслы в этой области, о которых писали в профессиональном журнале «Электрикал ревью». Он был очень удивлен, когда узнал, что тот самый Тесла теперь просто роет канавы. К тому же Браун понимал все недостатки систем, работающих на постоянном токе, и сразу же заинтересовался рассказами Теслы о его двигателе.

Браун познакомил Теслу с известным юристом Чарлзом Ф. Пеком из Энглвуда, штат Нью-Джерси. Помимо юридической практики Пек занимался также инвестированием в электротехнические проекты, так что он, как говорится, был в курсе. Он прекрасно знал, что никакого промышленного двигателя переменного тока пока в природе не существует. Так что когда Тесла попытался заговорить об экспериментах, Пек сказал, что даже слышать о них не желает, потому что все это нереально.

«Я был в замешательстве, — вспоминал Тесла, — пока меня не посетило вдохновение. Я спросил: “Помните ли вы про Колумбово яйцо?”» Тесла напомнил Пеку известную историческую байку: по преданию, когда Колумб во время обеда у кардинала Мендосы рассказывал о том, как он открыл Америку, один из присутствующих сказал: «Что может быть проще, чем открыть новую землю?» В ответ на это Колумб предложил ему простую задачу: как поставить яйцо на стол вертикально? Когда ни один из присутствующих не смог этого сделать, Колумб, взяв яйцо, разбил его с одного конца и поставил на стол, показав, что это действительно просто. Увидев это, все запротестовали, сказав, что так смогли бы и они. На что Колумб ответил: «Разница в том, господа, что вы могли  бы это сделать, а я действительно сделал».

«Вы тоже собираетесь установить яйцо на столе?» — спросил Теслу Пек. «Да, но не повреждая скорлупы. Если мне это удастся, вы признаете, что я обошел Колумба?» Пек согласился. Более того, пообещал помочь. «В наших кошельках оленьей кожи найдется несколько дукатов, и мы могли бы помочь вам в некоторой степени», — иронически сказал он.

После этой встречи Тесла пошел к местному кузнецу со сваренным вкрутую яйцом и попросил изготовить такое же — только из металла и покрыть его медью. Затем сделал круглое ограждение, по периметру которого был пропущен многофазный ток.

Эксперимент состоялся на следующий день. Тесла поместил «яйцо» в центр и подал ток. «Яйцо» тут же начало вращаться и постепенно, к изумлению присутствующих, приняло вертикальное положение. Таким образом, Тесла не только «обошел Колумба», но и с легкостью продемонстрировал принципы действия вращающегося магнитного поля. Зрители были в восхищении.

Потом Тесла еще не раз демонстрировал этот «фокус», внося в него различные изменения. Например, он демонстрировал «теорию планетарного движения» — в этом эксперименте использовались, как правило, один большой и несколько маленьких медных шариков. Когда включалось поле, все шарики начинали вращаться: крупные оставались в центре, а маленькие кружились вокруг них, словно луны вокруг планет, постепенно отступая, пока не достигали внешнего края поля, и тогда все начиналось заново.

Эксперимент с «Колумбовым яйцом» сыграл в судьбе Теслы важную роль. Вскоре Тесла, Пек и Браун зарегистрировали новую компанию «Тесла электрик». Средства в основном предоставил Пек, техническое оснащение — Браун, ну а с идеями все было в порядке — у Теслы их хватало. Первая его американская лаборатория была открыта по адресу Либерти-стрит, 89, недалеко от причалов и портовых складов на реке Гудзон. Тесла с головой погрузился в работу.

 

* * *

Теперь он снова не выходил из лаборатории целыми сутками. У него появилась возможность доказать преимущества своего двигателя переменного тока. А в том, что он более удобен и эффективен в эксплуатации, Тесла был уверен.

Эксперименты с переменным током в Америке уже шли. Так, Элихью Томсон из «Томсон-Хьюстон электрик компани» установил генератор переменного тока на фабрике в Линне, штат Массачусетс. Потом, правда, Томсон перейдет в лагерь противников переменного тока.

Изобретатель железнодорожного тормоза Джордж Вестингауз, купивший патенты француза Люсьена Голара и англичанина Джона Диксона Гиббса на распределительные системы переменного тока, дал задание своему главному инженеру Уильяму Стенли «поколдовать» над ними. Стэнли разработал для системы Голара — Гиббса параллельную схему и независимое управление отдельными частями. А кроме того — трансформатор, который повышал напряжение переменного тока с 500 до 3000 вольт, пока он проходил по проводам, а затем, при его поступлении в дома, снова понижал. Подобное изобретение позволяло передавать ток на четверть мили дальше, чем при системах постоянного тока на низком напряжении. В ноябре 1886 года Вестингауз ввел в действие первую в Америке коммерческую систему переменного тока в Буффало, а вскоре у него работало уже более тридцати станций.

Впрочем, Эдисон не воспринимал эти достижения всерьез. «Пусть Вестингауз изобретает железнодорожные тормоза, у него это хорошо получается», — говорил он. Накануне пуска системы Вестингауза в Буффало Эдисон писал: «Вестингауз наверняка убьет покупателя через полгода после установки его системы любого размера. Он создал новую вещь, и чтобы проверить ее на практике, понадобятся сотни экспериментов. Но это никогда не будет безопасно».

Повторим: главной проблемой тогда (она во многом остается актуальной и сегодня, только в других масштабах) была передача тока на большие расстояния. В 1881 году французский инженер Марсель Депре установил мировой рекорд, передав постоянный ток на расстояние в 57 километров — из Мисбаха в Мюнхен. Затем он построил линию электропередачи из Крея в Париж (тоже около 60 километров). Его эксперименты показали неплохой по тем временам КПД передачи — 40—45 процентов. Но результат достигался тем, что Депре увеличивал напряжение со 100 до 6000 вольт, то есть делая его смертельно опасным, чего так боялся Эдисон. Можно было бы, конечно, рискнуть безопасностью и для более эффективной передачи тока еще больше увеличить напряжение, но это требовало сложного оборудования. Это и сейчас не так просто.

Сторонники переменного тока, в свою очередь, утверждали — выход в том, что сделал Стэнли. То есть производить переменный ток низкого напряжения, затем повышать его до требуемой величины, передавать на большие расстояния, а на месте снова понижать. Это сделать просто — с помощью трансформаторов. Сейчас переменный ток передают на ЛЭП при напряжении 500 и 750 тысяч вольт. Самой высоковольтной ЛЭП в мире считается построенная еще в СССР линия Экибастуз—Кокчетав в Казахстане. Ее номинальное напряжение — 1 миллион 150 тысяч вольт. Правда, говорят, что сейчас она эксплуатируется под вдвое меньшим напряжением.

Но в конце XIX века сторонники переменного тока упирались в серьезную проблему: как этот переданный ток использовать в промышленных и коммерческих масштабах? Ведь надежных электродвигателей для него еще не было, а именно электродвигатель, который бы крутил станки на заводах или колеса различных транспортных машин, справедливо считался будущим человечества. То есть попытки создать такой двигатель делались и раньше, но заканчивались неудачно: двигатели выходили либо слишком неэкономичными, либо сложными и ненадежными.

И вот теперь в это противостояние постепенно втягивался и Тесла. У него были все шансы занять в рядах сторонников переменного тока командные позиции. Он с головой ушел в работу. Разрабатывал практически все необходимое оборудование для всей системы: генераторы, трансформаторы, счетчики и, главное, — двигатель. Одновременно он вел и теоретические расчеты.

Через шесть месяцев после открытия своей мастерской Тесла послал в Патентную комиссию США две заявки на многофазные двигатели и оформил свои первые патенты на двигатели переменного тока. 1 мая 1888 года Тесле были выданы патенты за номерами 381968 и 382280. В тот же день он послал патентные заявки на свое изобретение в Англию и Германию и вскоре получил патенты и в этих странах.

В чем же были главные особенности двигателей Теслы? Предоставим слово первому отечественному биографу ученого, электротехнику и популяризатору науки Борису Ржонсницкому:

«Еще в Будапеште весной 1882 года Тесла ясно представил себе, что если каким-либо образом осуществить питание обмоток магнитных полюсов электродвигателя двумя различными переменными токами, отличающимися друг от друга лишь сдвигом по фазе, то чередование этих токов вызовет переменное образование северного и южного полюсов или вращение магнитного поля. Вращающееся магнитное поле должно увлечь и обмотку ротора машины.

Построив специальный источник двухфазного тока (двухфазный генератор) и такой же двухфазный электродвигатель, Тесла осуществил свою идею. И хотя конструктивно его машины были весьма несовершенны, принцип вращающегося магнитного поля, примененный в первых же моделях Теслы, оказался правильным.

Рассмотрев все возможные случаи сдвига фаз, Тесла остановился на сдвиге в 90°, то есть на двухфазном токе. Это было вполне логично — прежде чем создавать электродвигатели с большим числом фаз, следовало начать с тока двухфазного. Но можно было бы применить и другой сдвиг фаз: на 120° (трехфазный ток). Не проанализировав теоретически и не осмыслив все возможные случаи, он все свое внимание сосредоточил на двухфазном токе, создав двухфазные генераторы и электродвигатели, и лишь мельком упомянул в своих патентных заявках о многофазных токах и возможности их применения».

Кстати, это упоминание сослужило ему потом хорошую службу. Но к этому мы еще вернемся, а пока важно отметить, что Тесла, во-первых, открыл явление вращающегося магнитного поля, а во-вторых, применил его на практике, создав свой двухфазный асинхронный двигатель. Это были выдающиеся открытия в истории электротехники.

В это время о работе Теслы прослышал Томас Коммерфорд Мартин — редактор газеты «Электрикал уорлд» и президент Американского института инженеров-электриков. Он, в свою очередь, уговорил профессора Корнеллского университета Уильяма Энтони приехать на Либерти-стрит и посмотреть на двигатели Теслы. Затем уже сам Тесла съездил в университет. Работу сербского изобретателя оценили очень высоко. Энтони восторженно писал Мартину, что увидел агрегат весом всего-то в 5,5 килограмма, который разгонялся до трех тысяч оборотов: «…в то время как один из работающих на переменном токе контуров внезапно перевернулся, он изменил направление своего вращения так неожиданно, что я едва смог это увидеть. При всем этом, понимаешь ли, в системе нет коммутатора. Прибор не подключен ни к чему другому… две цепи переменного тока замыкаются, образуя поля. Там нечему изнашиваться, за исключением двух опор». Энтони был уверен, что двигатели Теслы ничем не уступают двигателям постоянного тока. И это как минимум.

Вместе с Мартином он начал уговаривать Теслу показать свой мотор на собрании института инженеров-электриков. Тот сначала отказывался, ссылаясь на усталость и занятость, но потом все-таки согласился.

В ночь перед лекцией Тесла набросал текст своей речи карандашом. Выступление состоялось 16 мая 1888 года в Колумбийском университете. Лекция называлась «Новая система двигателей и трансформаторов переменного тока». Он начал с краткого описания «существующих различий во взглядах на относительные достоинства систем переменного и постоянного тока». «Огромная важность придается вопросу о том, могут ли системы переменного тока успешно использоваться в работе двигателей», — сказал Тесла. Затем последовал подробный экскурс в историю проблем более ранних изобретений и путей их решения. Все это сопровождалось демонстрацией диаграмм и математических расчетов. Его слушали очень внимательно.

«С удовольствием довожу до вашего сведения новейшую систему распределения и передачи энергии при помощи переменного тока, которая, я уверен, способна легко адаптироваться. Она докажет, что с ее использованием могут быть достигнуты ранее недостижимые результаты», — заявил Тесла. Теперь, по его словам, электричество можно было передавать на сотни миль из одной точки, и не только для освещения улиц или домов, но и для работы бытовых приборов и промышленного оборудования.

После лекции в своей лаборатории Тесла продемонстрировал работу своих двигателей.

Профессор Энтони огласил результаты независимой экспертизы двигателей. Но тут слово попросил профессор Элихью Томсон. Он решил напомнить, что занимался двигателями переменного тока еще раньше. Биограф Теслы Марк Сейфер так описывает эту сцену:

«Меня очень заинтересовало сделанное мистером Тесла описание этого нового и замечательного моторчика, — выдавил он с дерзкой улыбкой. — Возможно, вам известно, что я тоже трудился в данном направлении для достижения той же цели. Я проводил эксперименты с использованием одной электрической цепи, а не двойной, с ее помощью и происходили смена направления тока и вращение».

Тесла, однако, парировал этот выпад. «Господа, — сказал он, — я хотел бы отметить, что свидетельство такого человека, как профессор Томсон, чрезвычайно для меня лестно… Я действительно работал над точно таким же мотором, как у профессора Томсона, но он опередил меня… Увы, этот замечательный мотор имел один маленький недостаток — коммутатор». Другими словами, Тесла дал понять, что его новое изобретение не имеет с работой Томсона ничего общего и представляет собой новое слово в электротехнике. Мартин вежливо прервал дискуссию, но Тесла в лице Томсона нажил себе недоброжелателя, который потом все время бился с ним за право первенства, когда речь заходила об этом и других изобретениях.

Лекция сделала Теслу знаменитым человеком. Нельзя сказать, что многие тогда поняли: в электротехнике, да и вообще в промышленности наступил настоящий переворот. Но газетчики обратили на разработки Теслы внимание, и описания асинхронного двигателя переменного тока появились в научно-популярных журналах.

Эдисон не оценил изобретения своего бывшего инженера — он, по обыкновению, назвал его опасной и бесполезной для человека технологией. А вот Джордж Вестингауз, создавший в Буффало систему электрического освещения на переменном токе, очень заинтересовался двигателями Теслы. Он даже подумывал, не выкупить ли у компании Теслы патенты на них. Вестингаузу было не привыкать — он поступал так уже не раз. Этот, как бы сейчас сказали, «тяжеловес» американского бизнеса тоже заслуживает того, чтобы о нем немного рассказать.

 

«Миллион от Вестингауза»

 

Как и Эдисон, Джордж Вестингауз был, казалось бы, наглядным примером воплощения в реальность «американской мечты»: если будешь стараться и работать, то в один прекрасный день можешь проснуться миллионером. Все зависит только от тебя. О таких людях, как он, говорят еще: «человек, который сделал себя сам». И это действительно так. Вестингауз всего добился только благодаря самому себе.

…Вестингауза называли «моржом» — из-за роскошных густых усов. Выглядел весьма импозантно — высокий, с густыми каштановыми волосами и внушительными, по моде того времени, бакенбардами. В некоторых его биографиях можно встретить упоминания, что он происходил из рода русских аристократов, эмигрировавших в Америку, и что настоящая его фамилия была «фон Вестингауз». Может быть, и так, но родился возможный потомственный аристократ в небольшом городке Сентрал-Бридже, штат Нью-Йорк, в семье владельца мастерской по ремонту сельскохозяйственной техники. Так что все детство он провел среди молотилок, некоторые из которых сконструировал его отец.

Во время Гражданской войны он бросил школу, присоединился к армии северян и некоторое время служил сначала в кавалерии, потом в ВМС США. Затем недолго учился в колледже, после чего начал работать у отца. Уже в зрелом возрасте он скажет: «Самым большим начальным капиталом для меня были опыт и навыки, которые я получил, работая со всеми видами механизмов, а позже присоединились уроки дисциплины, которые получает каждый солдат». Эта страсть к механизмам сохранилась у него на всю жизнь. Когда он был уже миллионером, один из его инженеров купил себе новые часы. Увидев их, Вестингауз попросил их ему показать, и тут же разобрал, а потом собрал. Он повторил эту операцию еще и еще, и каждый раз часы работали как надо.

Вестингауз с молодости интересовался механизмами, но вовсе не электричеством. Начал он с железных дорог — настоящего двигателя прогресса в середине XIX века. Но если Эдисон продавал на вокзалах и в поездах газеты и учился у станционных телеграфистов азбуке Морзе, то его будущий соперник уже к двадцати годам сделал свои первые изобретения. Сначала это был «переместитель вагонов», который позволял быстро поставить на пути сошедший с рельсов поезд. Затем «стальная лягушка» — устройство, которое препятствовало случайному переводу железнодорожных стрелок. И наконец в 1869 году 22-летний Вестингауз представил изобретение, с которого и началась его слава.

Раньше для того, чтобы остановить поезд, машинист должен был начать крутить тормозной штурвал не менее чем за милю до планируемой остановки. Рассказывают, что однажды Вестингауз чуть не попал в железнодорожную аварию и тогда впервые задумался над устройством тормоза, который бы позволял быстро и безопасно остановить состав.

Он сконструировал тормоз, срабатывавший под давлением пара, а затем заменил пар сжатым воздухом. Сначала изобретение не оценили, но постепенно железнодорожные компании поняли его важность. Уже тогда молодой Вестингауз проявил себя как жесткий бизнесмен. Получив патент, он неизменно и категорически отказывался продавать его даже на самых выгодных условиях, решив самостоятельно производить тормоза на своем небольшом заводике в Питсбурге. Стратегия Вестингауза оказалась правильной, и вскоре его компания «Вестингауз эйр брейк компани», то есть «Воздушный тормоз Вестингауза», стала фактическим монополистом в Америке. Он все время улучшал конструкцию тормоза, и в 1893 году правительство США издало закон, согласно которому пневматическими тормозами должны были быть оснащены все железнодорожные составы. Другие страны тоже внедрили тормоза Вестингауза.

Затем он занимался железнодорожной сигнализацией, разработал метод демпфирования ударов при столкновениях вагонов в начале движения состава и при его остановке и примерно в начале 1880-х годов заинтересовался новой для себя областью — электричеством. Для начала он переманил к себе нескольких молодых и амбициозных инженеров, работавших у Эдисона. Надо сказать, что уже тогда Вестингауз не зацикливался только на собственных изобретениях. Он охотно выкупал патенты у других изобретателей и доводил их «до нужной кондиции» уже сам.

Несмотря на то что он был уже миллионером, о нем мало кто слышал. Если имя Эдисона почти не сходило с газетных страниц, а сам он охотно принимал репортеров и регулярно «радовал» публику новыми сенсациями, прожектами или своими знаменитыми афоризмами, то Вестингауз относился к журналистам сдержанно, давать интервью не любил, а рассказывать о себе вообще отказывался. Естественно, симпатии газетчиков всегда были на стороне Эдисона, а Вестингауза они не называли ни «великим», ни «королем», но его это мало заботило. «Если мое лицо станет известно публике, каждый зануда или сумасшедший будет рваться в мой дом», — говорил он. Ему явно не хватало, как бы сейчас сказали, хороших пиарщиков и рекламщиков, но, впрочем, Вестингаузу они были и ни к чему.

Разумеется, о Вестингаузе рассказывали гораздо меньше различных историй, чем об Эдисоне. Было известно, что он живет с семьей на окраине Питсбурга, его виллу «Одиночество» (или «Уединение») окружали сады и поля, и к ней вела специальная железнодорожная ветка для личного мини-поезда магната.

Несмотря на такое название дома, Вестингауз слыл гостеприимным и хлебосольным хозяином, чуть ли не каждый вечер у него проходили шумные вечеринки. Скупой на слова и закрытый для репортеров хозяин здесь выглядел совершенно по-другому. Но в центре внимания гостей всегда находилась его жена Маргарита, которая поражала всех своими нарядами и украшениями. Миллионер ее очень любил и, по слухам, даже виллу построил ей в подарок на день рождения.

Интересно, что рядом с виллой находилась скважина по добыче природного газа. Вестингауз очень интересовался способами его добычи и передачи — он потом получил в этой области 36 патентов и разработал способ транспортировки газа с помощью повышения и понижения давления в трубах. Однажды на скважине рядом с «Одиночеством» возник сильный пожар, но Вестингауз остался невозмутим. Пока пожарные поливали окружающую территорию водой, вечеринка у него продолжалась.

Вестингауз заботился о своих инженерах и рабочих, старался, чтобы его корпорация работала как часы, а это значило, что в ней не должно было быть сотрудников, недовольных или обремененных проблемами. «Моя мечта — дать возможность заработать деньги благодаря моим способностям как можно большему числу людей, — говорил он. — Именно поэтому я стараюсь построить корпорацию, в которой могло бы работать много сотрудников, и вот для этого я плачу гораздо большую зарплату, чем у других промышленников, и открываю магазины для своих рабочих». В его компании по субботам работали всего полдня — невиданное тогда в Америке дело! — у него же начали платить рабочим пенсии и пособия по нетрудоспособности.

Такой подход к бизнесу и сегодня многим может показаться слишком уж «неэкономическим» и популистским, но Вестингауз был уверен, что в конечном счете это принесет ему выгоду. С другой стороны, он был настоящим капиталистом с жесткой хваткой и умением доводить до конца самые, казалось бы, бесперспективные для него сделки. Рассказывали, что один известный своей хитростью и коварством крупный еврей-банкир больше всего в жизни боялся иметь дело с Вестингаузом и всячески его избегал. Когда его спросили о причине этого, он чуть ли не в панике ответил: «Что вы, я не желаю даже встречаться с мистером Вестингаузом! Он же в любом случае меня переубедит!»

Опять же по легенде, однажды весной 1885 года Вестингауз прочитал в журнале, что на выставке в Лондоне появилось совершенно новое и необычное устройство — трансформатор. Вестингауз, отложив журнал, начал размышлять и вдруг понял, что использование трансформатора в системах переменного тока может привести к настоящей революции в электроэнергетике. Ведь с его помощью можно повышать и понижать напряжение, а это значит, что электроэнергию можно будет передавать на большие расстояния. И еще — не строить электростанции прямо в городах, как это делал Эдисон. То есть избавить от шума, дыма и куч угля городские кварталы.

После этого Вестингауз отправил в Европу своего сотрудника с заданием встретиться с изобретателями трансформатора Голаром и Гиббсом. В итоге Вестингауз купил у них патент и, по своему обыкновению, начал «доводить» трансформатор на своих заводах. Инженер Уильям Стэнли, получавший у Вестингауза огромную по тем временам сумму в 50 тысяч долларов в год, разрабатывал систему освещения. 8 января 1886 года было объявлено о создании компании «Вестингауз электрик» с начальным капиталом в миллион долларов.

Весной 1886 года система освещения на переменном токе заработала в городе Буффало. Сначала к ней подключили аптеку, кабинет врача и несколько магазинов. В то же самое время в городе запускалась система Эдисона на постоянном токе, но благодаря энергии Стэнли компания Вестингауза оставила конкурентов позади. К ее системе постепенно подключили ресторан, бильярдный клуб, несколько врачебных кабинетов.

Справедливости ради надо сказать, что местные жители не очень-то разбирались в тонкостях конкурентной борьбы и восхищались самим электрическим светом, но для Вестингауза она имела огромное значение. Успех означал для него выход на американский рынок электроэнергетики, а потом — кто знает? — и завоевание всего мира. Эта задача вполне отвечала его амбициям.

Окончательное завоевание Буффало произошло после того, как система освещения на переменном токе заработала в крупнейшем торговом центре города — «Адам, Мелдрум и Андерсон». 29 ноября 1886 года четырехэтажный магазин открылся для посетителей, буквально ослепив их яркими электрическими огнями. Газеты сообщали о парадоксе: в тот день магазин заполнили толпы народа, но, несмотря на рекламу и старания продавцов, не было продано ни одной вещи. «Хорошо одетые посетители бродили по этажам, охая и ахая над тем, как близок был электрический свет к дневному освещению…» — отмечала пресса. Правда, тогда ни посетители, ни газетчики, ни, наверное, сами изобретатели не осознавали, что они являются свидетелями начавшейся «электрической революции».

Конкуренция между электрическими компаниями на американском рынке становилась все более острой. Пока лидировал Эдисон: к 1887 году он построил 121 станцию по всей стране. Но Вестингауз только за год своей работы в этой области запустил уже 68 станций.

Хотя Эдисон по-прежнему считал системы переменного тока неэффективными и опасными, реальность брала свое. Например, если некий городок средних размеров устанавливал у себя систему Эдисона, то пользоваться ею могли только потребители, живущие на расстоянии мили от станции. Что было делать другим? Приходилось либо строить еще одну станцию, либо устанавливать «частные» двигатели и генераторы, что, конечно, не каждый мог себе позволить. А система Вестингауза могла обслуживать сразу весь город и еще подключать к себе все новых и новых потребителей.

К тому же по Эдисону сильно ударило резкое повышение цен на медь на мировом рынке: к концу 1887 года они поднялись с 20 до 32, а то и 34 американских центов за килограмм. Для сравнения: система Вестингауза использовала в среднем в 8 раз меньше меди. В начале 1888 года даже благожелательно настроенные к Эдисону эксперты считали, что если цены не упадут, то «королю» придется не сладко.

Конкуренты ломали головы: как бы еще больше оптимизировать свой бизнес? Как уже говорилось, системы переменного тока тоже имели существенный недостаток: из-за отсутствия надежного двигателя они в очень ограниченных масштабах могли использоваться в промышленности. Получалась такая картина: днем системы почти не работали, зато вечером, когда включалось освещение, нагрузка на них резко возрастала. Вестингауз прекрасно понимал, что для следующего шага вперед и победы над Эдисоном ему необходимо прорваться на заводы и фабрики. С одной стороны, «привязать» их к переменному току, а с другой — загрузить свои системы круглосуточной работой. Появление на «электрическом» горизонте Теслы с его проектами асинхронных двигателей переменного тока было как нельзя кстати.

Вестингауз действовал основательно. Он попросил своих экспертов оценить работу Теслы. Мнения были разные, а Стэнли даже утверждал, что он сам придумал что-то подобное еще раньше серба. Но Вестингауз чувствовал, что будущее именно за моторами Теслы.

Он направил к Тесле своих представителей, чтобы обсудить возможность покупки патентов его компании. «Если патенты Тесла обладают полномочиями на все аппараты переменного тока, то тогда “Вестингауз электрик компани” не может позволить другим завладеть этими правами», — писал он.

Наконец в конце июля 1888 года после предварительных переговоров Тесла отправился в Питсбург, чтобы лично встретиться с Вестингаузом и обсудить с ним продажу патентов. Его принимали по высшему разряду: Вестингауз пригласил его на обед, познакомил с женой, затем показал свое предприятие. «Моим первым впечатлением было, что этот человек обладает огромной энергией, только малая часть которой выливается в двигательную активность, — вспоминал Тесла. — Но даже стороннему наблюдателю видна скрытая сила. Мощное, но пропорциональное сложение, каждая часть тела находится в постоянном движении, ясный взгляд, быстрая пружинистая походка — он представлял собой редкий образец здоровья и силы». Впоследствии он добавил: «Хотя к тому времени Вестингаузу было за сорок, он по-прежнему обладал энтузиазмом юноши. Постоянно улыбающийся, дружелюбный и вежливый, он резко отличался от грубых и жестких людей, с которыми я встречался. Ни одного неприятного слова, ни одного обидного жеста — он словно находился на судебном заседании, настолько великолепны были его манеры и речь. Но в то же время нельзя было представить себе более опасного противника, чем Вестингауз в гневе. И без того имеющий атлетическое сложение, он преображался в исполина, сталкиваясь с препятствиями, которые казались непреодолимыми. Он обожал борьбу и никогда не терял уверенности. Когда другие в отчаянии сдавались, он торжествовал победу».

Итак, уединившись, они начали переговоры. Существует версия, будто бы Вестингауз предложил Тесле миллион долларов плюс отчисления за все его патенты переменного тока. Версия эта настолько устойчива, что уже много лет кочует по страницам книг и статей, ее можно встретить и в книге Бориса Ржонсницкого «Никола Тесла» — первой биографии изобретателя на русском языке. Автор описывает момент заключения сделки почти как в романе:

«— Я дам вам миллион долларов за все патенты, полученные вами до сегодняшнего дня, и те из них, которые уже заявлены вами и относятся к переменному току. Подумайте, я жду ответа.

Мог ли Никола Тесла ожидать подобного предложения, открывавшего перед ним необозримые перспективы применения своих изобретений, их совершенствования? Могли он, уже познавший жестокие законы капиталистического мира, отказаться от этого предложения, обеспечивавшего материальную независимость и избавлявшего, казалось, от всех превратностей судьбы?

Слова Вестингауза поразили Теслу необычайной верой в будущее переменного тока. И все же он ничем не выдал своего восторга. Да, переменный ток и многофазная система обеспечат будущее развитие промышленности. Но они требуют дальнейшего совершенствования, а значит, и средств.

— Если вы прибавите к этому обязательство платить мне по одному доллару за каждую лошадиную силу генераторов и электродвигателей двухфазного переменного тока, установленных вашей фирмой, я могу принять это предложение, — ответил Тесла Вестингаузу

— Хорошо, я согласен. Чек на миллион долларов вы получите немедленно, как и обязательство платить по одному доллару за каждую лошадиную силу, — ответил после минутного раздумья Вестингауз.

Никогда еще в практике никакой капиталистической страны не было случая заключения соглашения на такую сумму в такое короткое время, причем обе стороны не проявили никакого интереса к формальным сторонам договора, по которому Вестингауз приобрел свыше 40 патентов Теслы, в среднем по 25 тысяч долларов за патент».

Книга Ржонсницкого вышла в 50-х годах прошлого века, поэтому неудивительны постоянные напоминания о «жестоких законах капитализма» (хотя во многом это вполне соответствует действительности). Но вот «формальная сторона договора» как раз была оговорена очень тщательно — «жестокие законы» требовали этого. Теперь попробуем разобраться с пресловутым миллионом.

«Покупка патентов» вовсе не означала, что магнат вытащит из-под стола саквояж с долларами или возьмет авторучку «Паркер» с золотым пером и тут же выпишет Тесле банковский чек на кругленькую сумму Все было гораздо сложнее.

Вестингауз предложил Тесле 5 тысяч наличными за 60-дневное право изучить патенты, затем 10 тысяч, если он решит купить их, затем три чека по 20 тысяч с интервалом в шесть месяцев, роялти (плату за использование патентов) 2,5 доллара за каждую лошадиную силу с каждого мотора Теслы и 200 акций компании «Вестингауз компани». При этом сумма выплаты дивидендов устанавливалась следующая: не менее 5 тысяч долларов за первый год, 10 тысяч за второй и 15 тысяч за третий. Вестингауз также предложил оплачивать любые судебные издержки на процессах, касающихся первоочередности открытий, но с условием, что если процесс будет проигран, то размер выплат снижался.

Сколько же всего получил Тесла в результате этой сделки? Как ни странно, но точно подсчитать эту сумму сегодня практически невозможно. Его биограф Марк Сейфер считает, что за 15 лет после заключения договора с Вестингаузом суммарные выплаты составили 75 тысяч долларов начальных издержек и 180 тысяч долларов роялти, всего примерно 255 тысяч долларов.

Сам Тесла через десять лет после сделки писал в письме еще одному своему инвестору, Джону Джейкобу Астору, что «мистер Вестингауз согласился заплатить за мои патенты на вращающееся магнитное поле около 500 000 долларов и, несмотря на тяжелые времена, исполнил свое обязательство до последнего цента».

Еще одна сложность в подсчетах полученной Теслой суммы состоит в том, что не он один являлся собственником патентов. Они были зарегистрированы на компанию «Тесла электрик», и, следовательно, часть полученных от Вестингауза денег он обязан был передать своим партнерам Пеку и Брауну. С другой стороны, сейчас уже не совсем ясно, сколько стоили его акции компании Вестингауза. В работах о Тесле, впрочем, встречается цифра 50 тысяч долларов.

Таким образом, по самым грубым подсчетам, «чистыми» деньгами, после того как он «поделился» со своими партнерами, Тесла мог получить от 100 до 200 тысяч долларов. И то — не сразу, а в течение нескольких лет после продажи своих патентов. Рассказы о том, как Вестингауз сразу выдал ему миллион, являются не более чем легендой.

Возможно, что и сам Тесла способствовал ее появлению своими «охотничьими рассказами», к которым у него появилась склонность в поздний период его жизни. Много лет спустя, во время работы с «Американской металлоплавильной и очистительной компанией», он, например, несказанно удивил ее директора Алберта Дж. Филипса. В его воспоминаниях о Тесле утверждается, что изобретатель показал ему «фотографию погашенного чека на миллион долларов, если я правильно помню, который он получил от компании “Вестингауз электрик” за один из своих патентов или изобретений». Что это был за чек, и был ли он вообще — осталось загадкой. Больше никаких конкретных сведений, кроме растиражированной легенды о «миллионе Вестингауза», нигде не встречается.

Но все равно суммы, предложенные Тесле за патенты, были очень солидными, а для человека, который не так давно рыл канавы, так вообще огромными.

Тесла согласился переехать в Питсбург, чтобы участвовать в дальнейшей работе над двигателем. Переезд состоялся осенью 1888 года. Изобретатель поселился в отеле «Метрополитен», затем жил в других гостиницах. Вероятно, тогда-то у Теслы и появилось пристрастие к отелям — он сохранял его до самой смерти.

По одним данным, во время работы в Питсбурге он получал еще и зарплату — две тысячи долларов в месяц, по другим — не получал ничего, поскольку у него был источник дохода в виде роялти и вознаграждения за дополнительные изобретения, сделанные в ходе работы. Но как раз в работе у него возникли неожиданные трудности.

Дело в том, что моторы Теслы работали на токе с частотой 60 оборотов (или, по современной системе измерения, в 60 герц. «Герц» как единица измерения был введен в 1930 году). По его расчетам, при этой частоте достигается наилучший экономический эффект. Однако инженеры Вестингауза настаивали на частоте в 133 герца — поскольку на этой частоте действовали все электростанции его системы. Тесла настаивал, что станции необходимо модернизировать, иначе они никогда не получат двигатели переменного тока. Разумеется, такое предложение у сотрудников Вестингауза никакого восторга не вызывало. Более того, многие из них считали Теслу «выскочкой» и «мыльным пузырем». Их раздражала его неожиданная популярность. А она действительно уже была, ведь даже Марк Твен, позже подружившийся с Теслой, записывал в своем дневнике в ноябре 1888 года: «Я только что видел рисунки и описание электрического двигателя, ранее запатентованного мистером Тесла и теперь купленного компанией Вестингауза, который перевернет весь электрический бизнес в мире. Это самый успешный патент со времен телефона».

«Моя система была основана на использовании низкочастотных токов, — позже писал Тесла в автобиографии «Мои изобретения», — но эксперты Вестингауза настаивали на 133 оборотах, чтобы обеспечить оптимальную работу трансформатора, поскольку на этой частоте действовала их система Голара—Гиббса. Они не захотели отойти от стандарта, и мне пришлось адаптировать мотор к их условиям».

Адаптация ни к чему хорошему не привела, и работу над двигателем вообще почти прекратили. Тесла был подавлен. В поисках компромисса он начал переговоры с Вестингаузом, сказал, что готов отказаться от роялти, если он пообещает вернуться к разработке его изобретения. Магнат пошел на уступки: согласился снова начать работу над двигателем, если Тесла откажется от роялти; если же мотор будет принят в эксплуатацию, выплата роялти возобновится.

Только после нескольких месяцев дорогостоящих экспериментов двигатель Теслы все же был «принят на вооружение». Причем именно на частоте в 60 герц, каким его и придумал Тесла — и сразу же показал свои возможности. Не случайно с того времени началось победное шествие «60 герц» по Америке. Вскоре они стали стандартной частотой для промышленного тока в США и остаются ею до сих пор.

…Но самого Теслы к этому времени уже не было в Питсбурге. Осенью 1889 года он вернулся в Нью-Йорк, хотя Вестингауз предлагал ему остаться куратором производства всего оборудования для систем переменного тока. Но Тесла чувствовал, что работа обычного инженера-управленца ему уже не подходит. «За год, проведенный в Питсбурге, я не сделал никакого вклада в электротехнику. Я не чувствовал себя свободным в этом городе, зависимость и связанность мешали мне работать. Для того чтобы созидать, я должен быть абсолютно свободен. Когда я освободился от ситуации, создавшейся в Питсбурге, идеи и изобретения снова хлынули в мою голову, как Ниагарский водопад», — вспоминал он.

В Нью-Йорке он открыл еще одну лабораторию, а затем отправился в Европу. В Париже проходила Всемирная промышленная выставка, и он присутствовал на открытии Эйфеле-вой башни. В Париже находился и Томас Эдисон со своими изобретениями, выставка которых занимала огромную территорию. К тому времени он объявил Вестингаузу и Тесле настоящую войну. В истории она стала известна как «Война электрических токов».

 

«ВОЙНА ЭЛЕКТРИЧЕСКИХ ТОКОВ»

 

«Смерть на проводах»

 

Объявление войны последовало в феврале 1888 года. Тогда в одном из журналов Эдисона появился 85-страничный памфлет под названием «Опасность!». Помимо всего прочего, в нем гневно обличалась система переменного тока Вестингауза. Те, кто занимался ее разработкой и строительством, назывались «апостолами жадности» и «проходимцами», которые пытаются всучить некачественное оборудование доверчивым покупателям.

Эдисон снова выкладывал свой главный козырь: постоянный ток безопасен, а переменный, наоборот, смертельно опасен для жизни. И если практически любую деталь или провод в системе Эдисона «можно потрогать голой рукой», то переменный ток — это страшный убийца. В качестве подтверждения этого тезиса описывались несколько случаев гибели монтеров и других специалистов, работавших с ним. Эдисон обвинял сторонников переменного тока в «преступной безучастности к безопасности», а также в стремлении заработать на чрезвычайно опасных технологиях.

«Основатель этой дутой системы распространения, которая в наше время воспринимается любым здравомыслящим электриком как эфемерный призрак, и это с учетом того, что Питсбургская компания с каждым своим новым шагом погружается в болото разочарования», — кидал он камни в огород Вестингауза. А в конце бросал клич всем «силам добра»: «Все электрики, все, кто верит в будущее электричества, должны объединиться в войне за уничтожение этой дешевки — переменного тока».

Провода на улицах больших американских городов действительно стали источником опасности для жителей. В основном это были линии переменного тока, от которых работали сначала дуговые фонари, а затем еще и лампы накаливания. Поскольку Эдисон прокладывал свои кабели под землей, это давало ему лишний повод негодовать из-за «пренебрежения мерами безопасности» со стороны конкурентов. Тем более что случаи «смерти на проводах» — как окрестили их газетчики — происходили почти регулярно. Гибли и получали сильные удары током монтеры, дети, неосторожные граждане, да и вполне осторожные обыватели, которые становились жертвами несчастных случаев.

5 июня 1888 года газета «Нью-Йорк ивнинг пост» поместила статью, которая так и называлась — «Смерть на проводах». В ней шла речь о мальчике, который погиб от удара током на улице Бродвей. Автор гневно обличал «некоторые компании», которые «уделяют больше заботы всемогущему доллару, чем заботы о жизни и здоровье простых граждан». «Общественность должна смириться с постоянной угрозой внезапной смерти, чтобы компании могли иметь более высокие прибыли», — восклицал автор и призывал законодательно запретить использование переменного тока с напряжением выше 300 вольт.

Автором статьи был доселе никому не известный 20-летний инженер Гарольд Браун. До сих пор среди историков идут споры, что побудило его вдруг выступить с такой пафосной статьей. Некоторые видят в этом «длинную руку» Эдисона, другие считают, что у него не сложилась карьера в компании Вестингауза, третьи уверены, что он просто хотел привлечь к себе внимание. Это, кстати, ему удалось. Вскоре Браун уже выступал на заседании Совета по контролю за использованием электричества в Нью-Йорке. Там он повторил свои аргументы. Совет размножил их и разослал владельцам электрических компаний, в том числе и Вестингаузу.

Возмущенный Вестингауз в ответном письме объявил, что «изумлен нападками, которые являются самыми бесчеловечными, дискредитирующими и неправдоподобными» за все время конкурентной борьбы, которая происходила на его памяти. Он приводил свою статистику происшествий и несчастных случаев, по которой выходило, что в системе Эдисона дело обстоит куда хуже. Где же убедительные доказательства Брауна, спрашивали Вестингауз и его сторонники. На каком основании он требует запрета переменного тока?

Через некоторое время Браун опубликовал новое заявление: он готов вскоре предоставить доказательства. Но для начала сообщал сенсационную новость: мистер Эдисон (которого, как подчеркивал Браун, он «раньше никогда не встречал») пригласил его проводить опыты в свою лабораторию, обеспечив всем необходимым. Более того, куратором Брауна Эдисон назначил своего помощника Чарлза Бэтчелора — того самого, который несколько лет назад познакомил его с Теслой.

Браун не обманул — вскоре он представил свои доказательства. Они оказались настолько жуткими, что потрясли как его противников, так и сторонников.

 

* * *

 

Впечатлительным людям несколько следующих страниц лучше вообще не читать. Но как из песни слов не выкинешь, так и из истории развития электричества уже не выкинешь этих поистине позорных страниц, которые, к сожалению, останутся и в биографии великого изобретателя Эдисона.

Итак, 30 июля 1888 года Гарольд Браун собрал ведущих представителей «электрического мира» Нью-Йорка в Колумбийском университете для демонстрации «окончательных доказательств» опасности переменного тока. Тщательно одетый и набриолиненный Браун завел в установленную в помещении клетку большого черного Лабрадора, присоединил к собаке электроды и начал бить ее разрядами постоянного тока. Начали с 300 вольт, потом постепенно напряжение подняли до 1000 вольт. Собака была жива, хотя выла и корчилась от боли. Собравшиеся кричали на Брауна и требовали немедленно прекратить издевательство над животным. Невозмутимый инженер, выключив ток, заявил, что «у него будет гораздо меньше проблем, если мы используем переменный ток». После этого собаку ударили разрядом переменного тока напряжением в 330 вольт, от которого она умерла.

Этот опыт ни в чем не убедил электриков — они лишь испытали чувство отвращения к его автору. Но Браун не остановился. Он скупал бродячих собак по 25 центов и продолжал свои эксперименты. Вскоре он продемонстрировал репортерам, как менее чем за минуту можно убить переменным током сразу двух крупных собак.

Все эти жуткие демонстрации были, безусловно, на руку Эдисону: они наглядно убеждали общественность, как опасен переменный ток. Тем более что «убийством электричеством» еще раньше заинтересовались и власти — они уже давно искали способ наиболее гуманного, то есть быстрого и без мучений, способа осуществления смертной казни. 5 июня 1888 года губернатор штата Нью-Йорк Дэвид Беннетт Хилл подписал закон, по которому смертная казнь через повешение заменялась на умерщвление с помощью электричества. Он должен был вступить в силу 1 января 1889 года. Оставалось решить пару вопросов: первый касался самого аппарата для приведения приговора в исполнение, второй — какой тип электрического тока следует использовать: постоянный или переменный. И тут как раз под руку подвернулся Браун со своими экспериментами. Он почувствовал, что может отличиться еще больше. Теперь он был одержим идеей разработать прибор переменного тока, предназначенный для казни электричеством.

Эдисон всячески помогал Брауну в этом. Во-первых, ему было выгодно, когда выражения «смертная казнь» и «переменный ток» находились в одной связке, так как это бросало тень на систему Вестингауза. Ну а, во-вторых, почему бы не застолбить себе место и в этой, хотя и весьма специфической области? Ведь потом потребуются установка, настройка и обслуживание приборов для смертной казни в американских тюрьмах. Очень выгодный бизнес.

5 декабря 1888 года в лаборатории Эдисона и в присутствии членов комиссии по изменению способа смертной казни Браун убил переменным током теленка и лошадь. За «казнью» наблюдал и Эдисон. Газеты откликнулись на событие как-то нелогично. Они писали, что демонстрация опасности переменного тока получилась настолько убедительной, что он, без сомнения, будет вскоре запрещен «в этой стране», но станет более гуманным средством для казни преступников.

Эдисон довольно потирал руки. Зато Вестингауз был в ярости. Он разослал свой ответ в газеты, обвинив Эдисона в том, что вся его кампания обусловлена конкурентной борьбой с ним, Вестингаузом, которому «король Томас» проигрывает битву за электрификацию США. В доказательство этого утверждения Вестингауз приводил статистику, а «опыты» Брауна называл «опасными сенсациями» и указывал, что они «не представляют интереса для науки и безопасности».

Прочитав это заявление, Браун вызвал Вестингауза на «электрическую дуэль». Он предложил, чтобы Вестингауз пропустил через свое тело переменный ток, а он сам пропустит постоянный. «Мы начнем со 100 вольт и будем постепенно поднимать напряжение на 50 вольт за раз до тех пор, пока кто-то из нас не попросит остановить эксперимент и публично не признает свою ошибку», — заявил Браун. Но Вестингауз ему даже не ответил.

13 мая 1889 года суд штата Нью-Йорк приговорил к смертной казни некоего Уильяма Кеммлера: он обвинялся в том, что зарубил топором свою любовницу. «Дьявол с топором из Буффало», как его называли в газетах, должен был стать первым преступником, казненным электричеством. Браун, часто советуясь с Эдисоном, поспешно дорабатывал свой аппарат. Он подробно описывал его в газетах. Если раньше предполагалось, что осужденного будут казнить лежа, то теперь инструментом казни решили сделать массивный деревянный стул с высокой спинкой. «Обутый в сырые тапочки, осужденный пройдет к стулу, и его немедленно пристегнут ремнями, — писал Браун, — его ноги и руки опустят в раствор углекислого калия, поместив в ножной таз один полюс, а в ручной — другой. При таком превосходном контакте нет никакой возможности возгорания кожи, других неприятных эффектов прохождения тока через тело».

Заканчивал свою статью Браун в возвышенно-пафосном тоне, описывая момент после пуска тока: «Электричество почти со скоростью света уничтожает жизнь… Начнутся конвульсии мышц, которые пройдут через пять секунд, но не будет никакой борьбы или звуков. Его Величество Закон восторжествует, но преступнику не причинят никакой боли».

Браун становился известным человеком. Он открыл собственный офис на Уолл-стрит. Власти штата Нью-Йорк уже договорились с ним о поставке трех электрических стульев для тюрем Оуборн, Синг-Синг и Доннемора, но обещали заплатить ему первый транш в размере семи тысяч долларов только после того, как «первая казнь докажет, что устройство подходит для этих целей». Говорили, что за отдельную плату он был готов предоставить свои услуги в качестве исполнителя приговоров.

Между тем у Брауна возникли непредвиденные трудности. Ему нужно было где-то раздобыть генераторы переменного тока Вестингауза. Понятное дело, что в самой «Вестингауз электрик» его послали подальше. «На прошлой неделе я пытался купить или украсть динамо-машину Вестингауза, но потерпел неудачу», — жаловался он своему патрону Эдисону. Еще он попросил у него пять тысяч долларов на то, чтобы «продолжать деятельность».

Дальше началась настоящая спецоперация. По некоторым данным, Эдисон тайно договорился с компанией «Томсон — Хьюстон электрик» о покупке подержанных генераторов Вестингауза. Таким образом, эта проблема была решена. Но возникла новая. У «дьявола с топором» Кеммлера появился способный защитник — Бурк Кокрейн. Ходили слухи, что его работу оплачивал Вестингауз, который, естественно, очень не хотел, чтобы его имя и оборудование ассоциировались с орудием убийства. Кокрейн подал апелляцию на решение суда. Летом 1889 года он добился проведения судебных слушаний, чтобы выяснить, будет ли казнь на электрическом стуле действительно более гуманной, чем традиционное повешение.

Сначала казалось, что Кокрейн выигрывал. Свидетели признавали, что электричество далеко не всегда убивало животных безболезненно. На допросе Брауна адвокат его вообще «порвал», заставив признать, что у него нет даже законченного образования, не говоря уже о большом опыте работы в области электротехники. Кстати, Браун открыто врал, утверждая, что он никак не связан ни с одной компанией, в том числе и с Эдисоном. Тогда ему на помощь подошла «тяжелая артиллерия». 23 июля на слушания пришел сам Эдисон.

Зал был забит любопытными и журналистами. Впрочем, из-за своей глухоты Эдисон говорил очень громко, и его было слышно даже на улице. Покуривая сигару, он начал отвечать на вопросы Кокрейна, сможет ли электричество облегчить смерть человека. Он утверждал, что облегчит, если все устроить правильно.

Газетчики сообщали с места события: «Эдисон предлагает прикрепить к запястьям осужденного провода, опустить его руки в сосуд с водой, в которой растворена каустическая сода и через которую будет пропущена тысяча вольт переменного тока, затем надеть на голову осужденного черный мешок и в нужное время подать ток. Электричество пройдет через руки, сердце и мозг, в результате чего наступит мгновенная и безболезненная смерть». А на вопрос, обуглился бы Кеммлер после пропускания через него тока, Эдисон ответил, что он превратился бы в мумию.

Кокрейн не упустил случая расспросить Эдисона о его отношениях с Вестингаузом. «Любите ли вы мистера Вестингауза, как брата?» — ехидно поинтересовался он. После продолжительной паузы Эдисон ответил: «Я думаю, мистер Вестингауз очень способный человек». На вопрос о возможной связи с Брауном он уклончиво заметил, что ему не известно, имеет ли он отношение к его компании.

Правда, ушлые журналисты вскоре разнюхали о тайной связи Брауна и Эдисона. Кто-то проник в офис изобретателя электрического стула, украл его письма и передал в газету «Нью-Йорк сан». Из них было ясно, что он получал от Эдисона не только советы и помощь, но и деньги. Материал вышел под заголовком «Подкуплен одной электрической компанией, чтобы нагадить другой». Взбешенный Браун заявил, что разоблачает Вестингауза исключительно по идейным соображениям, как человека, который «продает яд под видом сахара». Репортеры восторженно потирали руки.

Тем не менее выступление Эдисона резко увеличило шансы сторонников электрической казни. Ведь если сам великий Эдисон говорит, что смерть будет безболезненной и почти мгновенной, то, значит, так оно и будет. Кому же еще верить, как не ему!

Противники продолжали обмениваться ударами. Вестингауз, не прибегая к оскорблениям оппонентов, дотошно описывал успехи своей компании. Например, с 1887 по 1888 год объем продаж его компании вырос с 800 тысяч до трех миллионов долларов. Он приводил конкретные примеры, когда даже сторонники постоянного тока переходили на его сторону. Эдисон и Браун лоббировали запрет переменного тока на законодательном уровне и вместе с тем делали все возможное, чтобы ускорить его внедрение в качестве орудия смертной казни. В штаб-квартире Эдисона разрабатывали коварные планы: «Поскольку динамо-машины Вестингауза будут служить цели наказания преступников, почему бы не воспользоваться выгодной нам ассоциацией в умах общественности и не ввести новый термин? Впредь говорить, что преступник был убит “при помощи Вестингауза” или его “приговорили к Вестингаузу”, по аналогии с именем доктора Гильотена, который приобрел бессмертие во Франции».

Тем временем апелляцию на приговор Кеммлера окончательно отклонили. 6 мая 1890 года состоялась казнь. Присутствовали журналисты и представители комиссии по изменению вида смертной казни. Самого Гарольда Брауна почему-то не было. Кеммлера усадили на стул, прикрепили электроды (почему-то совсем не к тем частям тела, на которые указывал Эдисон, а к ногам и голове) и включили рубильник. Сначала все решили, что казнь действительно прошла удачно и осужденный быстро умер. Но через несколько минут, «к ужасу всех присутствующих, грудь преступника начала вздыматься, на губах появилась пена, и он начал на глазах оживать». И умер только после повторной подачи тока, фактически мучительно поджарившись на стуле. Присутствующие были потрясены и теперь сравнивали казнь с действиями варваров и извергов.

Одна часть американского общества аплодировала новому изобретению как «шагу вперед на пути к высшей цивилизации» и «триумфу науки и гуманизма над варварством и зверством», другая — возмущалась, прочитав ужасающие рассказы в прессе. Когда одна серьезная утренняя газета озаглавила свою статью «Кеммлера вестенгаузировали», Томас Эдисон подумал, что его победа не за горами. Хотя и был не совсем доволен. Он обвинил исполнителей приговора в том, что они неправильно присоединили электроды. Что же касается Вестингауза, то он заявил: «Я не хочу говорить об этом. Это был жестокий инцидент. Лучше бы ему отрубили голову».

Как ни пытался Вестингауз откреститься от этого страшного происшествия, его компания начала испытывать проблемы. Ситуация запуталась окончательно. Вроде бы действительно была доказана опасность переменного тока (добавим: при неправильном с ним обращении). Вроде бы было продемонстрировано, что им можно убивать преступников (хотя и не так уж мгновенно). Вроде бы Эдисон и Браун добились своего. Но после первой казни начались протесты против электрического стула, которые били и по Эдисону. Но для Вестингауза дело обстояло куда хуже: вся эта компания угрожала погубить всю систему переменного тока. Нужно было начинать контратаку.

…Что касается электрического стула, то власти штата Нью-Йорк оказались в очень затруднительном положении после казни Кеммлера. От Брауна и Эдисона потребовали улучшить технический аспект последующих казней. Им рекомендовали увеличить напряжение до 770, а потом вообще до 1780 вольт. Они еще долго совершенствовали свое изобретение, испытывая его как на людях, так и на животных. В 1903 году разрядом в 6600 вольт была убита цирковая слониха Топси, которая до этого затоптала трех человек. Эдисон лично записал момент экзекуции на кинопленку, чтобы использовать ее в кампании против Вестингауза.

Казнь преступников электротоком все-таки постепенно вошла в жизнь Америки. Хотя время от времени по-прежнему проходила не так, как хотелось бы ее сторонникам, вызывая мучительную смерть осужденных. Несмотря на это, использование электрического стула ввели многие американские штаты, и эта казнь окончательно не отменена и по сей день. Правда, сейчас посадить человека на электрический стул могут только в восьми штатах.

В этом смысле Эдисон и Браун добились своего. Но вот парадокс: теперь «в умах общественности» этот способ убийства не ассоциируется с Вестингаузом. А вот о вкладе Эдисона и Брауна время от времени вспоминают. Кстати, к Брауну после описываемых событий журналисты потеряли интерес. Да и он сам больше так ничем и не прославился, хотя прожил до 1932 года.

Позже, уже в 1930-х годах, Тесла назовет электрический стул «чудовищным аппаратом». «Несчастные предаются смерти крайне немилосердным способом — их поджаривают заживо, — писал он. — В зависимости от индивидуальных способностей, некоторые полностью теряют сознание на некоторое время, но приходят в себя от острого чувства боли, и минута такой агонии эквивалентна целой вечности».

 

 

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться: