Тревога. — Крик австралийской совы. — На разведке. — Черный орел. — Лесовики. — Джон Джильпинг, эсквайр. — Пасифик.

Не пробыв на страже и одного часа, Лоран начал желать, чтобы поскорее настало утро. Он стоял, прислонившись к дереву, и не решался будить своего господина, который должен был сменить его с караула. Раздумывая о тех странных и таинственных приключениях, которые забросили его и Оливье чуть не на край света, он не обратил ни малейшего внимания на раздавшийся вдруг в тишине ночи жалобный крик гопо, австралийской совы. Но вот крик повторился снова, и на этот раз канадец проснулся от своего крепкого сна.

— Ты слышал, Лоран? — спросил он, тихонько подымаясь с ложа из листьев, чтобы не разбудить Оливье.

— Слышал; это, кажется, сова.

— Очень похоже, но только это не настоящая сова. Я уверен, что это перекликаются бандиты, лесовики. Они следят за нами, и очень может быть…

— Неужели вы хотите сказать, что они напали на ваш след?

— Утверждать этого я не могу, но очень вероятно. Наш поспешный уход из Мельбурна непременно обратил на себя внимание разбойников, и они, наверное, пустили в ход все свои средства, чтобы выследить нас.

Крик совы послышался в третий раз, и уже гораздо ближе.

— Теперь я окончательно не сомневаюсь, что это человек! — сказал Дик.

— Как вы это узнали?

— Этого нельзя объяснить. Чтобы это понять, нужно провести столько же времени в австралийских лесах, сколько я, одним словом, по тысяче признаков, неуловимых для неопытного уха. Впрочем, я могу убедиться на опыте. Оставайтесь тут, а я пойду на разведку.

— Но вас могут поймать…

— Я не далеко отойду.

— Не разбудить ли барина?

— Не нужно. Пускай себе спит.

Канадец осторожно пробрался в кусты. Не прошло и минуты, как Лоран с удивлением услыхал новый крик гопо так близко от себя, что, подняв голову, стал вглядываться в темноту, надеясь увидеть птицу. Через несколько секунд послышался издали в ответ точно такой же крик. И тогда Лоран понял, что первый крик принадлежал Дику.

Началось беспрерывное перекликание между канадцем и неизвестным человеком, который отвечал Дику, как верное эхо. Этот человек, очевидно, приближался к привалу наших друзей.

Из-за леса выглянула луна, только что появившаяся на горизонте, и бледным светом озарила окрестность.

Траппер, продолжая подражать совиному крику, понемногу отступал назад к своим товарищам, стараясь завлечь незнакомца под выстрелы трех винтовок.

— Разбудите своего барина! — сказал он Лорану.

Но тот уже сам проснулся и вскочил на ноги.

— Что тут такое? — спросил он, видя, что Лоран и канадец взводят курки.

Ему не успели ответить. Из соседних кустов выскочила чья-то тень и бросилась прямо к пионерам. При свете луны можно было разглядеть, кто такой этот неожиданный посетитель. То был пестро татуированный и с ног до головы вооруженный воин-австралиец. Он смело приближался к привалу, не боясь направленных на него винтовок. Оливье и Лоран прицелились, но дикарь сделал еще прыжок и крикнул:

— Иора, Тидана! (Здравствуй, друг.) Дик узнал австралийца, поспешно отвел ружья товарищей и отвечал:

— Иора, Виллиго!

Он подал дикарю руку, которую тот дружески пожал, и представил Виллиго товарищам как своего названого брата и одного из вождей племени нагарнуков. Затем он сказал Виллиго несколько слов на туземном языке. Дикарь живо обернулся и подал им руку; когда те протянули ему свои, Виллиго приложил их сначала ко лбу, потом к сердцу, и знакомство состоялось. Оливье и Лоран приняты были в число друзей нагарнукского племени.

Канадец горел нетерпением расспросить дикаря, зачем он прибежал к нему, но этикет требовал, чтобы Дик сначала осведомился о здоровье родных Виллиго и обо всем племени. Лишь после этой формальности решился он заговорить о том, что его интересовало.

Виллиго рассказал ему, что, находясь в войне с соседним племенем — дундарупов, — он отправился со своими воинами на рекогносцировку. Дорогой ему встретился какой-то бродячий европеец, которого он принял за шпиона враждебного племени и потому велел своим воинам связать его и взять. Ведя его в свою деревню, Виллиго повстречался с толпою человек в десять лесовиков, которые, видимо, отыскивали чей-то след. Желая узнать, чей именно след они отыскивают, названый брат Дика оставил пленника под караулом своих двух воинов, а сам, скрываясь в высокой траве, пополз за лесовиками, чтобы подслушать их разговор. Каково же было его удивление, когда он услыхал, что лесовики отыскивают след его брата Тиданы, что они хотят выследить его до того места, где скрыт огромный клад. Тогда Виллиго поспешно вернулся к своим воинам, чтобы с ними вместе идти к Тидане и предупредить его об опасности. Посоветовавшись с ними, он влез на высокое эвкалиптовое дерево, чтобы окинуть взором всю окрестность. Вдали он заметил, что в одном месте горизонт как будто неясен, и заключил, что это и должен быть привал Тиданы, где разложен костер, отстилающий облако дыма. Дождавшись ночи, он приблизился к привалу, подавая своему брату сигналы криком совы.

Известие о лесовиках не удивило канадца. Он был готов к этому. Горячо поблагодарив своего названого брата, он спросил, какие с ним воины и где он их оставил.

— Это молодые воины Коанук и Нирроба, — отвечал Виллиго. — Они ждут внизу, у реки. Я сказал им, что подам сигнал, когда понадобится.

— Ну так позови их. Мне нужно повидать и допросить пленника.

Австралиец издал двукратный резкий крик. Такой же крик послышался в ответ через несколько секунд. Дикари поняли и пошли к привалу.

Канадец в кратких словах передал друзьям содержание своего разговора с Виллиго. После непродолжительного совещания условились как можно скорее идти к нагарнукам и, взяв там человек двенадцать самых храбрых воинов, постараться сбить лесовиков со своего следа, так как их ни в каком случае не следовало допускать до россыпи.

Между тем подошли и воины Виллиго, которые привели с собой пленного. Полный месяц освещал теперь, как днем, маленькую поляну, на которой расположились наши пионеры. В Европе не имеют понятия о том, как ярко светит луна в южных широтах. При ее свете там можно совершенно ясно видеть предметы почти как среди белого дня.

По приказанию Виллиго Коанук и Нирроба стали на часы немного впереди привала, а сам Виллиго принялся распутывать пленного.

Предполагаемый шпион, услыхав звуки европейской речи, страшно заволновался, начал мотать головою и шевелиться, насколько позволяли путы. По костюму и по наружности это был совершенный англичанин; карманы его были набиты какими-то лондонскими брошюрками; оружия при нем не было никакого, кроме палки, а весь багаж состоял из небольшой сумки через плечо.

— Это какой-нибудь проповедник из евангелического общества! — сказал, улыбаясь, Оливье.

Боясь, что он будет кричать и тем привлечет лесовиков, пленному развязали сначала глаза и руки; тогда он указал рукой на рот, давая этим знать, что желает говорить.

— Это дело другое, сэр, — сказал англичанину Дик. — Мы нисколько не виноваты в вашем плене. И если вы будете кричать, то повредите нам. Дайте нам слово не шуметь, тогда мы развяжем вам рот.

Англичанин кивнул головою в знак согласия.

Виллиго развязал пленнику рот. Несчастный вздохнул с облегчением.

— Уверяю вас, сэр, — сказал Оливье, — что мы тут ни при чем. Вас дикари приняли за шпиона.

— О!.. С кем имею честь говорить? — с уморительной важностью спросил англичанин.

— Меня зовут Оливье, а это мои друзья, Дик и Лоран.

— Очень хорошо. А я — Джон Вильям Джильпинг, эсквайр, член Лондонского королевского общества.

Оливье и его товарищи поклонились, а англичанин продолжал:

— Я был послан от ботанического отделения для изучения австралийской флоры. Я, кроме того, член миссионерского общества и потому хотел на пути проповедовать. Согласитесь, что со мной очень дурно поступили.

— Вы напрасно путешествуете один.

— Со мной были два проводника, которых я нанял в Мельбурне, но они ушли от меня с полдороги, и я продолжал путь с одним Пасификом.

— Но дикари нашли вас, кажется, одного. Где же был Пасифик?

— О, я привязал его к дереву, а сам занялся собиранием растений, когда они, негодяи, набросились на меня.

— Вы привязали своего спутника к дереву?

— Пасифик вовсе не спутник, это просто мой осел. Где-то он теперь? Как я боюсь, что его украдут! Пропадет мой багаж и сумка с книгами!

Едва он это сказал, как где-то не очень далеко раздался ужаснейший ослиный рев.

— Ах, черт возьми! — вскричал канадец. — Этот осел привлечет, пожалуй, лесовиков! Виллиго, пойди поймай его и заставь замолчать во что бы то ни стало!

Виллиго моментально скрылся и через несколько времени вернулся на привал, ведя в поводу осла, к величайшей радости англичанина. Во время отсутствия хозяина осел отвязался и пошел бродить по лугу. Тут его и нашел Виллиго. Джон Джильпинг, убедившись в целости своего багажа и брошюр, загнусил благодарственную песню.

— Что нам делать с этим чудаком и его длинноухим спутником? — на ухо спросил Оливье канадца.

— А я и сам не знаю! — отвечал тот. — Оставлять его одного нельзя, потому что его застрелит первый встречный лесовик, польстившись на его осла. С другой стороны, и дикари встретят его не лучше, чем Виллиго. Предложим ему идти с нами к нагарнукам, а оттуда, взяв себе проводников, возвратиться в Мельбурн. Впрочем, лучше спросить его самого, что он хочет делать, и если он пожелает с нами расстаться, то не надо его удерживать. Он нас только стеснит.

Англичанин, разумеется, принял предложение пионеров и остался при них, настояв, чтобы Виллиго возвратил ему отнятую при взятии в плен палку и сумку.

VIII

⇐ Предыдущая123456Следующая ⇒

Поделиться: