ПРОПАВШИЙ БЕЗ ВЕСТИ СОЛДАТ

Когда крестатый танк надвинулся рыча,

До смерти мерянные оставались метры.

Он из окопа выскочил совсем не величав,

А весь в поту перед громадой-смертью.

 

Под танк он бросился вниз головой,

Держа в руках гранат и ненависти связку,

Как будто в детстве, вскрикнув над водой,

Нырнул в глубины

                                                                                             Жгучею

                                                                                                            Звездою

                                                                                                                            Огневой,

Пропавшим без вести он на земле остался.

                         

                                               

ВЕТЕРАН ОТЕЧЕСТВЕННОЙ

Он гимнастерку надевает лишь по

 праздникам,

До блеска тертую, сопревшую дотла,

Пластанием, где попадя, измазанную;

В рубцах-заплатах, в штопках рукава.

 

До крайности изношен ворот.

В морщинах шея тонкая торчит.

Тот, что с войны, подворотник отпорот

И чистый – чистый – снеговой – пришит.

 

Под гимнастеркой на спине сутулой-

Багрово-красный рваный раной знак:

Печать поставлена на плоть под Тулой

Как утвержденье: «Так, все было так!»

 

…И воин наш все дальше, дальше топал.

Он ранен и убит не раз, втройне…

В конце-концов, почти-что вся Европа

Вместилась на просоленной спине.

 

На ней очерчены густою едкой солью

На карте той, что с кровью пополам,

Границы стран с слезою горькой, болью,

Где шел с наспинной картой ветеран.

 

По землям европейским спины-спины,

На них Победу исполинскую несли.

Дошли, дошли солдаты до Берлина

В лохмотьях сажи, потные в пыли.

 

Давным-давно пришли из стран

 неблизких…

Но давней давности и годам вопреки

Стоят спасенные спиной российской

Державы-страны и материки.

 

Сыны-солдаты Родины России,

Мы гимнастерку с гордостью носили –

Солдатский задубелый в соли смокинг.

(А ты, в парад-сукне, с заокеанской сини,

Не покорять -

                                                                   Освобождать! -

                                                          Четыре года - смог бы?)

 

Солдатские три «Славы», медали ветерана…

Но не измерить, что свершил солдат.

Освобожденные его руками страны –

И Слава вечная, и Ордена, медали,-

Созвездие высокое наград.

ВНУЧКА

Махонькая… крохотные пальчики

Напряженно сжаты в кулачки,

Бегают глазенки, неустанно зрячие,-

То расширятся, то сузятся зрачки.

Суматошно мельтешат ножонки,-

Вот сейчас поднимется и – вскачь!

Но прилипли мокрые пеленки,-

Носик кнопку сморщила и - в плачь.

Все обмыто. Свежая тряпица

Теплая, как матери рука

Лежа, можно хорошо резвиться

Меж подушек, словно в облаках.

Я смотрю на маленькое чудо,

В черные пасленные глаза.

Улыбаемся беззубо мы друг другу,

Два младенца – дед и егоза.

Ручейки во рту – ау – ау…- как песня.

Я уверен – лучшей в свете нет.

И тепло плеснулось в сердце деда

                                                    Будто бы включили солнцесвет.

Я беру родной комок на руки,-

Мой бесценный животворный дар,

Самый, что носил я в тазик, крупный

Безинфляционный капитал.

И плюсую я ревниво в радость

День ко дню – в ее короткий счет…

Внучка засыпает, бровки хмуря

Тихо. Тихо… «Капитал» растет.

                                                                    1999 г.

 

***

Куда-то нас увозят поезда.

Вокзальная прощальная тоска,

Гудок, выдергивающий душу,

И – поцелуй, и по щеке – слеза…

Вагоны дрогнули,

Сцепленье рук нарушив.

Куда-то нас увозят поезда…

Кого-то навсегда, кого на время,

И каждого манит своя звезда,

И кто-то промелькнет

         метельной тенью.

Заплаканный тревожно-красный глаз

Глядит с хвоста последнего вагона,

Глядит как бы в последний раз…

Бумажный вихрь, как письма

бросились вдогонку.

Тоска опущенных разлукой плеч,

Гнетущий зов туманных расставаний…

Как мало на роду желанных встреч

И тягостных, как много расставаний.

Степь – как мать

 

Желтолобое солнце

Ходит в травах с утра,

В ковылях, колокольцах,

Где шумит детвора.

Росно-жгучие капли

Разбросали лучи.

В каждой травушке

                                                                                         малой

Сердце-семя стучит.

На ступнях обгорелых

Цыпки-ранки щемят.

Кузнецы-непоседы

В наковальни стучат.

И – вразлет,

                                                                             на обочины

Тропки-нитки витой,

Словно брызгами-строчками

По траве голубой.

Жавороночья песня

Закрылатилась ввысь

И зовет в поднебесье:

- Человек, вознесись!

Ходят дети-

                                                                             подсолнушки,

Ходят в травах-

                                                                          цветах,

Словно малые

                                                                        солнышки

В песнезвонных степях.

Синезвездный цикорий –

Словно очи глядят

Синеглазых, веселых,

Солнцеясных ребят.

Будет ведро

                                                                             и непогодь –

Все познают сполна.

Им запомнить бы

                                                                    заповедь:

Степь, как мать,

Степь – на все времена.

 

 

     Творец

 

На палитре – соцветье

                                                                                      копен.

Кистью бегаешь

                                                                             в красочном месиве.

Ты навеки, навеки

                                                                                         пленен

Резким запахом,

                                                                             красочной песнею.

Ты бросаешь теста куски

На холстину, туго

                                                                                         шуршащую.

За мазками –

                                                                       удары-мазки:

Бытие возникает

                                                                                         бурлящее.

Скомкан тюбик.

                                                                         Отброшена кисть.

Лоб в испарине.

                                                                             Сердце измучено.

Это – каторга.

                                                                             Каторга – жизнь –

У холста словно демон

                                                             прирученный.

Нервы, стоп! –

                                                                           отшумела страда.

Ты создал. Ты сумел.

                                                                                         Ты умеешь.

  

 

Мое Провалье

 

Провалье – поселок Свердловского района. Моя родина. Здесь издавна разводили донскую породу лошадей – для армии и на продажу крестьянам. После Отечественной войны коней извели, как изводили донских казаков после революции и позже. Схожие судьбы…

…Провалье. Бугры.

Табуны.

И коршун кружит над

степью.

Седых ковылей чубы

Прошиты лазоревым

цветом.

О, скольких коней

загубили зазря –

народа надежду простую.

Теперь не скакать

по буграм –

Пешком – по низинам

тоскуя.

Я был седоком лихим,

молодым,

                                                      скакал на приволье

по травам.

Я мчался к мечте,

                                                                                                не чуя беды,

Коня на курганы

                                                                                                направив.

И все голубое –

в меня, в меня,

И высь, и зовущие дали.

Не надо хлестать

моего скакуна:

Он – синяя птица

степная.

Коней-дончаков давно

извели,

Кому-то мешали,

наверно.

Удары давно отзвенели

подков,

И конь мой закопан

верный.

Теперь я по жизни

тащусь пешком,

Уже не скакать вместе

с ветром…

Иду не широким

степным большаком,

А тропкой иду

неприметной.

Поникли в тоске ковыли

И кобчик кричит так

печально…

И только в моем сне -  

табуны

Понуро бредут по

                          иссохшей степи…

Провылье…

Степное Провалье…

 

 Огненные букеты

 

                                                        Осенний этюд

 

Улица прозрачно прошита серебряными нитями паутины. Теплое осеннее солнце. Пора раздумий и легкой грусти…

Чуть дохнет зябкий ветерок, и клены дружно роняют свои рыжие вихры. А по асфальту – шорохи-шепоты: текут листья, подпрыгивают по голубоватой дороге.

Осень, словно по секрету, нашептывает человеку дивную сказку. На рожке антенны, то ли пробуя перед полетом крылья, то ли просто дирижируя ими себе, неистово поет скворец. И что за песня! Взволнованная скороговорка с придыханием, с присвистом – сплошной восторг.

Может, это песня дальней дороги: «А мне, мол, не страшно. И ветер, и море, и тучи – все преодолею. Жизнь хороша! Жизнь – полет! Жизнь – всегда вперед!».

А внизу, в цветнике перед домом, покачиваясь на длинном стебле привядшего уже цветка, тенькает синичка, шустрый сизо-желтый комочек.

- Тень- тинь, тень-тинь. А слышится: «Жизнь-жизнь! Жизнь-жизнь!».

Ах, как же вы нужны человеку, милые птахи! И ты, летящее по небу ослепительное облако, и багрец листьев, и терпко-горький запах полыни, и огненная коврига солнца…

Из переулка, как будто ветер сыпанул на тротуар серебряные колокольчики, засеменил ножонками ломкий, по-синичьи шустрый и такой же тенькающий строй первоклашек.

Строгие костюмчики, коричневые платьица с черными фартуками. И у каждого – в руке осень. Как язычки пламени горели желтые, темно-красные, оранжевые и еще зеленые листья, бросая озорные отсветы на ребячьи личики. Этот живой, трепещущий костерок, ведомый учительницей, потек через мостовую. Дети держали за руки друг дружку.

Держитесь, родимые, крепче. И сегодня, и всю жизнь. Всегда!

Серьезный парнишечка, сероглазый, крепенький, и его сосед, подняв головенки, засмотрелись на подъемный кран. И наверняка зародилась у них дерзкая думка: «Вот бы туда!».

Ведь как же все впечатляюще для первоклассника: этот широкий, залитый солнцем мир, эти огромные птицы-краны, эта высота, что скоро уже покажется им почти игрушечной.

Смотрите, ребятки, мечтайте, - все это для вас…

Девочка, прикрываясь от солнца букетом из листьев, смотрит черными глазенками на медленно плывущее облако. Она идет, как в полусне, и что-то шепчет. Так рождаются стихи. Когда-то она их и напишет.

А слева и справа все прибывают и прибывают грузовики, автобусы, легковые. Нетерпеливый «Москвич» слишком близко тормознул, засигналил. Но тут с тротуаров заспешили взрослые. Две живые стены стали по бокам ребячьего костерка. Твердо. Надежно. Ведь по дороге шла сама жизнь.

А в высоком небе сияло огненное неукротимое солнце. И легчайшая пряжа серебряных нитей бабьего лета все плыла и плыла над осенней торжественной землей.

 

                                                                                                     В. Алимов

 

                                                                                                                                                           Литература

Основные издания произведений В.В. Алимова

Алимов, В.В. Сквозь гремящие годы [Текст]: сборник стихотворений /В. Алимов /Сост. Ю. Афанасьева. – Краснодон: Творческий клуб «Первоцветы» Краснодонской городской гимназии, 1998. – 74 с.

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться: