Сила мгновенно хлынула в нее, и ей показалось, что ухмылка на лице каменной женщины превратилась в гримасу победного ликования, как будто она торжествующе закричала.

— Я желаю, — как можно тверже произнесла Мэг, — чтобы в течение недели все мы получили средства к существованию, как подобает людям нашего общественного положения, а также возвратили себе честь и счастье.

Отступать было нельзя — это Мэг помнила с того, первого раза, но на какой-то миг все же заколебалась. Однако тут же одумалась и усилием воли заставила себя глубоко погрузиться в необузданную энергию, которую излучал камень. Эта энергия захлестнула ее лавиной памятных по предыдущему опыту ощущений: боль, дрожь, утрата реальности происходящего, стесненность дыхания… В голове ее пронеслась смутная мысль, что следовало бы запереть дверь, чтобы никто не вошел сюда и не обнаружил ее в таком состоянии. Одновременно мелькнул вопрос, может ли статуэтка убить, потому что Мэг чувствовала себя так, словно вот-вот умрет. Но в прошлый раз она чувствовала себя точно так же и выжила.

Впрочем, сейчас ей было, пожалуй, хуже. Все ощущения оказались еще сильнее. Вероятно, сила воздействия камня зависит от величины просьбы. Ведь Мэг возжелала столь многого! Не может ли желание быть сочтено чрезмерным?

В панике она еще раз попыталась освободиться от чар. А что, если ей никогда это уже не удастся? Что, если они высосут из нее все жизненные силы? Это невыносимо! Она этого не выдержит!..

Мэг словно слилась воедино с первобытным криком Шилы.

Постепенно, дрожа и испытывая страшную тошноту и головокружение, Мэг приходила в себя, но все еще не могла отнять рук от статуэтки, энергия которой затухала, но очень медленно, как бы нехотя, словно фигурка сопротивлялась тому, чтобы отпустить свою жертву.

Жертву?

Почему же жертву, если камень давал шанс к избавлению? Когда энергия Шилы окончательно угасла, Мэг, вместо того чтобы отдернуть руки, погладила ее, шепча: «Благодарю тебя», — и только после этого подняла края мешочка и затянула шнурок.

Ей понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться, потом она задула свечу и убрала тяжелый мешочек в потайной угол.

Теперь оставалось лишь ждать. Все сбудется, Мэг не сомневалась. В течение недели ее желание исполнится. Но только время покажет, какой будет цена.

Глава 2

Управляющий Оуэн открыл дверь спальни, надеясь, что Сакс там один. Обычно граф отделывался от своих женщин, перед тем как заснуть, но время от времени какой-нибудь из них удавалось остаться до утра. Однако сегодня граф Саксонхерст лежал один, раскинувшись на своей необъятной скомканной постели. Всклокоченные рыжеватые волосы и мощная фигура придавали ему сходство с насытившимся львом.

Вероятно, ему вовсе не трудно было выпроваживать любовниц: им достаточно было лишь раз испытать на себе его алчную власть в постели.

Оуэн раздвинул парчовые шторы на одном из высоких стрельчатых окон, чтобы впустить в комнату яркий свет зимнего солнца.

Сакс заворочался, недовольно забормотал что-то во сне и открыл один глаз.

— В чем дело? — произнес он, казалось, без всякого выражения, но в вопросе таилась скрытая угроза: «Берегись, если разбудил меня, не имея достаточного повода».

— Письмо от твоей бабушки.

Второй глаз тут же открылся, и голова повернулась в сторону часов, стоящих на каминной доске, — циферблат был встроен в жирный белый живот восточного божка, который неизменно напоминал Оуэну огромную ухмыляющуюся личинку.

— И ради этого ты разбудил меня, когда еще нет и десяти? Я прощу тебя только в том случае, если в письме содержится предсмертная мольба о снисхождении и понимании.

— Мне жаль огорчать тебя, но вдовствующая герцогиня Дейнджерфилд, как всегда, пребывает в добром здравии. Однако думаю, что ты сам захотел бы прочесть это без промедления.

Сакс снова закрыл глаза.

— Весьма смелое предположение.

Оуэн позвонил в колокольчик и застыл в ожидании. Вскоре напудренный лакей в ливрее, пятясь, внес поднос, на котором стоял серебряный кофейник и прочие атрибуты утренней трапезы. Он едва не упал, споткнувшись об огромного безобразного пса, который сидел, положив морду на край высокой кровати рядом с головой Сакса, и скалился так, словно учуял вкуснейшее мясо.

— Кажется, я чуть не напоролся на неприятность? — бодро заметил лакей, опуская поднос. Из-за малого роста и выразительного, подвижного лица с большими глазами его прозвали Обезьяном. По правде сказать, собака на вид весила больше, чем он.

Не открывая глаз, Сакс ответил:

— Напорешься, Обезьян, если будешь так веселиться в столь ранний час.

— Кое-кто из нас не спит уже с рассвета, милорд. Не можем же мы часами чувствовать себя несчастными, только чтобы соответствовать вашему настроению. Говорят, пришло известие от вдовствующей герцогини?

— А те, кто говорит, еще не успели прочесть его?

— Господин управляющий его из рук не выпускает, милорд.

— Чума на всех вас! Сам не знаю, зачем я научил вас читать. Пошел вон.

Лакей живо удалился.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: