ДРУГ ДЕТСТВА. Драгунский Д.

огда мне было лет шесть или шесть с половиной, я совершенно не знал, кем же я в конце концов буду на этом свете. Мне все люди вокруг очень нравились и все работы тоже. У меня тогда в голове была ужасная путаница, я был какой-то растерянный и никак не мог толком решить, за что же мне приниматься.

То я хотел быть астрономом, чтоб не спать по ночам и наблюдать в телескоп далекие звезды, а то я мечтал стать капитаном дальнего плавания, чтобы стоять, расставив ноги, на капитанском мостике, и посетить далекий Сингапур, и купить там забавную обезьянку. А то мне до смерти хотелось превратиться в машиниста метро или начальника станции и ходить в красной фуражке и кричать толстым голосом:

– Го-о-тов!

Или у меня разгорался аппетит выучиться на такого художника, который рисует на уличном асфальте белые полоски для мчащихся машин. А то мне казалось, что неплохо бы стать отважным путешественником вроде Алена Бомбара и переплыть все океаны на утлом челноке, питаясь одной только сырой рыбой. Правда, этот Бомбар после своего путешествия похудел на двадцать пять килограммов, а я всего-то весил двадцать шесть, так что выходило, что если я тоже поплыву, как он, то мне худеть будет совершенно некуда, я буду весить в конце путешествия только одно кило. А вдруг я где-нибудь не поймаю одну-другую рыбину и похудею чуть побольше? Тогда я, наверно, просто растаю в воздухе как дым, вот и все дела.

Когда я все это подсчитал, то решил отказаться от этой затеи, а на другой день мне уже приспичило стать боксером, потому что я увидел в телевизоре розыгрыш первенства Европы по боксу. Как они молотили друг друга – просто ужас какой-то! А потом показали их тренировку, и тут они колотили уже тяжелую кожаную «грушу» – такой продолговатый тяжелый мяч, по нему надо бить изо всех сил, лупить что есть мочи, чтобы развивать в себе силу удара. И я так нагляделся на все на это, что тоже решил стать самым сильным человеком во дворе, чтобы всех побивать, в случае чего.

Я сказал папе:

– Папа, купи мне грушу!

– Сейчас январь, груш нет. Съешь пока морковку.

Я рассмеялся:

– Нет, папа, не такую! Не съедобную грушу! Ты, пожалуйста, купи мне обыкновенную кожаную боксерскую грушу!

– А тебе зачем? – сказал папа.

– Тренироваться, – сказал я. – Потому что я буду боксером и буду всех побивать. Купи, а?

– Сколько же стоит такая груша? – поинтересовался папа.

– Пустяки какие-нибудь, – сказал я. – Рублей десять или пятьдесят.

– Ты спятил, братец, – сказал папа. – Перебейся как-нибудь без груши. Ничего с тобой не случится.

И он оделся и пошел на работу.

А я на него обиделся за то, что он мне так со смехом отказал. И мама сразу же заметила, что я обиделся, и тотчас сказала:

– Стой-ка, я, кажется, что-то придумала. Ну-ка, ну-ка, погоди-ка одну минуточку.

И она наклонилась и вытащила из-под дивана большую плетеную корзинку; в ней были сложены старые игрушки, в которые я уже не играл. Потому что я уже вырос и осенью мне должны были купить школьную форму и картуз с блестящим козырьком.

Мама стала копаться в этой корзинке, и, пока она копалась, я видел мой старый трамвайчик без колес и на веревочке, пластмассовую дудку, помятый волчок, одну стрелу с резиновой нашлепкой, обрывок паруса от лодки, и несколько погремушек, и много еще разного игрушечного утиля. И вдруг мама достала со дна корзинки здоровущего плюшевого Мишку.

               

Она бросила его мне на диван и сказала:

– Вот. Это тот самый, что тебе тетя Мила подарила. Тебе тогда два года исполнилось. Хороший Мишка, отличный. Погляди, какой тугой! Живот какой толстый! Ишь как выкатил! Чем не груша? Еще лучше! И покупать не надо! Давай тренируйся сколько душе угодно! Начинай!

И тут ее позвали к телефону, и она вышла в коридор.

А я очень обрадовался, что мама так здорово придумала. И я устроил Мишку поудобнее на диване, чтобы мне сподручней было об него тренироваться и развивать силу удара.

Он сидел передо мной такой шоколадный, но здорово облезлый, и у него были разные глаза: один его собственный – желтый стеклянный, а другой большой белый – из пуговицы от наволочки; я даже не помнил, когда он появился. Но это было не важно, потому что Мишка довольно весело смотрел на меня своими разными глазами, и он расставил ноги и выпятил мне навстречу живот, а обе руки поднял кверху, как будто шутил, что

И я вот так посмотрел на него и вдруг вспомнил, как давным-давно я с этим Мишкой ни на минуту не расставался, повсюду таскал его за собой, и нянькал его, и сажал его за стол рядом с собой обедать, и кормил его с ложки манной кашей, и у него такая забавная мордочка становилась, когда я его чем-нибудь перемазывал, хоть той же кашей или вареньем, такая забавная милая мордочка становилась у него тогда, прямо как живая, и я его спать с собой укладывал, и укачивал его, как маленького братишку, и шептал ему разные сказки прямо в его бархатные тверденькие ушки, и я его любил тогда, любил всей душой, я за него тогда жизнь бы отдал. И вот он сидит сейчас на диване, мой бывший самый лучший друг, настоящий друг детства. Вот он сидит, смеется разными глазами, а я хочу тренировать об него силу удара…

– Ты что, – сказала мама, она уже вернулась из коридора. – Что с тобой?

А я не знал, что со мной, я долго молчал и отвернулся от мамы, чтобы она по голосу или по губам не догадалась, что со мной, и я задрал голову к потолку, чтобы слезы вкатились обратно, и потом, когда я скрепился немного, я сказал:

– Ты о чем, мама? Со мной ничего… Просто я раздумал. Просто я никогда не буду боксером.

 

 

Живая шляпа. Н. Носов

Шляпа лежала на комоде, котенок Васька сидел на полу возле комода, а Вовка и Вадик сидели за столом и раскрашивали картинки. Вдруг позади них что-то плюхнулось - упало на пол. Они обернулись и увидели на полу возле комода шляпу.

Вовка подошел к комоду, нагнулся, хотел поднять шляпу - и вдруг как закричит:

- Ай-ай-ай! - и бегом в сторону.

- Чего ты? - спрашивает Вадик.

- Она жи-жи-живая!

- Кто живая?

- Шля-шля-шля-па.

- Что ты! Разве шляпы бывают живые?

- По-посмотри сам!

Вадик подошел поближе и стал смотреть на шляпу. Вдруг шляпа поползла прямо к нему. Он как закричит:

- Ай! - и прыг на диван. Вовка за ним.

Шляпа вылезла на середину комнаты и остановилась. Ребята смотрят на нее и трясутся от страха. Тут шляпа повернулась и поползла к дивану.

- Ай! Ой! - закричали ребята.

Соскочили с дивана - и бегом из комнаты. Прибежали на кухню и дверь за собой закрыли.

- Я у-у-хо-хо-жу! - говорит Вовка.

- Куда?

- Пойду к себе домой.

- Почему?

- Шляпы бо-боюсь! Я первый раз вижу, чтоб шляпа по комнате ходила.

- А может быть, ее кто-нибудь за веревочку дергает?

- Ну, пойди, посмотри.

- Пойдем вместе. Я возьму кочергу. Если она к нам полезет, я ее кочергой тресну.

- Постой, я тоже кочергу возьму.

- Да у нас другой кочерги нет.

- Ну, я возьму лыжную палку.

Они взяли кочергу и лыжную палку, приоткрыли дверь и заглянули в комнату.

- Где же она? - спрашивает Вадик.

- Вон там, возле стола.

- Сейчас я ее как тресну кочергой! - говорит Вадик. - Пусть только подлезет ближе, бродяга такая!

Но шляпа лежала возле стола и не двигалась.

- Ага, испугалась! - обрадовались ребята. - Боится лезть к нам.

- Сейчас я ее спугну, - сказал Вадик.

Он стал стучать по полу кочергой и кричать:

- Эй ты, шляпа!

Но шляпа не двигалась.

- Давай наберем картошки и будем в нее картошкой стрелять, - предложил Вовка.

Они вернулись на кухню, набрали из корзины картошки и стали швырять ее в шляпу. Швыряли, швыряли, наконец, Вадик попал. Шляпа как подскочит кверху!

- Мяу! - закричало что-то. Глядь, из-под шляпы высунулся серый хвост, потом лапа, а потом и сам котенок выскочил.

- Васька! - обрадовались ребята.

- Наверно, он сидел на полу, а шляпа на него с комода упала, - догадался Вовка.

Вадик схватил Ваську и давай его обнимать!

- Васька, миленький, как же ты под шляпу попал?

Но Васька ничего не ответил, он только фыркал и жмурился от света.

Н. Носов. Мишкина каша

Мы жили в лагере. Лето было в полном разгаре. Сорную траву на огороде мы выпололи, картошку окучили, свеклу, морковку проредили, землю зарыхлили вокруг. Все было так хорошо, что слава про нас разнеслась далеко вокруг. К нам даже приехал председатель колхоза " Красная Заря".

– Хороший у вас огород, – сказал председатель. – Большой урожай будет. И ребята у вас хорошие, старательные! Вот к нам бы таких ребят, хоть на пару дней, – сорняки прополоть.

– А что, ребята, – говорит пионервожатый Витя, – поедем! Колхозникам поможем!
Все обрадовались.

Председатель обещал на следующее утро прислать машину за нами, а сам уехал. Витя собрал нас всех и сказал:

– Завтра едем на два дня. Только все поехать не смогут. Надо двух человек здесь оставить: хлеб получить, к нашему приезду ужин сготовить и за хозяйством присмотреть.

Все, конечно, захотели ехать. Только я остался, потому что порезал руку и все равно не смог бы работать. Мой товарищ Мишка услыхал, что я не поеду, тоже решил остаться.

– Только вам, – говорит Витя, – придется самим себе варить обед и нам на ужин кашу приготовить. Сумеете?

– Сумеем, – говорит Мишка. – Чего там не суметь!

На следующее утро все уехали, а мы с Мишкой остались полными хозяевами. С самого утра мы ничего не варили. Поели хлеба с вареньем и решили пойти на реку.

– Наловим рыбы, – говорит Мишка, – и к приезду ребят ухи наварим.

Целый день мы на реке проболтались. Купались и рыбу ловили. Только рыба плохо клевала. Поймали всего десяток пескариков маленьких.

К вечеру вернулись в лагерь. Есть хочется!

– Ну, Мишка, – говорю я, – ты специалист. Давай кашу варить.

Нарубили дров, растопили плиту. Мишка насыпал в кастрюлю крупы. Ну, я за печкой смотрю, дрова подкладываю, а Мишка кашу варит, то есть не варит, а сидит да на кастрюлю смотрит. Каша сама варится. Скоро стемнело. Мы зажгли лампу. Сидим, ждем, когда каша будет готова. Вдруг, смотрю: крышка на кастрюле приподнялась и из-под нее каша лезет.

– Мишка! – говорю. – Что это? Почему каша лезет?

Мишка схватил ложку и стал кашу обратно в кастрюлю впихивать. Мял ее, мял, а она опять вываливается наружу.

Взял Мишка тарелку и стал в нее лишнюю кашу перекладывать. Наложил полную тарелку.

Взял я ложку, попробовал. Крупа совсем еще твердая и даже сухая.

– Мишка, говорю, – куда же вода девалась?

– Не знаю. Я много воды налил. Может быть дырка в кастрюле.

Стали мы кастрюлю осматривать. Никакой дырки нет.

– Наверно, испарилась, – говорит Мишка. – Надо еще подлить.

Снова налил в крупу воды. Стали варить дальше. Варили, варили. Смотрим, опять каша наружу лезет.

– Ах, чтоб тебя! – закричал Мишка. – Куда же ты лезешь?

– Ты, наверно, много крупы положил – говорю я. – Она разбухает и ей тесно в кастрюле становится.

– Да, – говорит Мишка, – кажется я немного крупы переложил.

Отошел я в сторонку, а Мишка варит, то есть не варит, а только и делает, что лишнюю крупу в тарелки перекладывает. Весь стол уставил тарелками, как в ресторане. И все время воды подливает. Я не вытерпел и говорю:

– Нам надо поесть да спать ложиться. Смотри, двенадцать часов уже!

– Успеешь выспаться, – говорит Мишка.

И снова бух в кастрюлю кружку воды.

Тут я понял в чем дело.

– Ты, говорю, все время холодную воду льешь! Как же она может свариться?

– А как, по-твоему, без воды что ли варить?

– По-моему надо выложить половину крупы, налить воды сразу побольше и пусть варится, чтоб не охлаждать ее все время холодной водой.

Отнял я у него кастрюлю, вытряхнул из нее половину крупы.

– Наливай, – говорю, – теперь воды доверху.

Мишка взял кружку, полез в ведро. Но воды не оказалось. Кончилась вся. Мишка тогда привязывает к ведру веревку и идет к колодцу. Через минуту возвращается.

– Я, – говорит, – ведро в колодец упустил!

– Ах ты, – говорю, – разиня! Чем теперь воды достать?

– Чайником можно.

Я взял чайник и говорю:

– Давай веревку.

– А ее нет, она в колодце.

– Так ты, значит, с веревкой ведро упустил?

– Ну, да.

Стали мы другую веревку искать. Нет нигде. Мишка говорит:

– Пойду у соседей попрошу.

– С ума ты сошел! Посмотри на часы. Люди спят давно!

Тут как нарочно нам обоим пить стало хотеться: это всегда так бывает. Когда нет воды, так еще больше пить хочется. Поэтому в пустыне всегда пить хочется, потому что там нет воды.

Размотали мы удочку, привязали леску к кружке. Мишка взял кастрюлю с кашей, чтоб прямо в нее воды натаскать и пошли к колодцу. Вытащили несколько кружек, напились, потом в кастрюлю налили.

Пришли мы домой. Каша у нас остыла, печь погасла. Растопили мы ее снова и принялись кашу варить. Варили, варили, наконец, она закипела, сделалась густая и стала пыхтеть: " Пых! Пых! "

– О, – говорит Мишка, – хорошая каша получилась, знатная!

Я взял ложку попробовал...

Тьфу! Что за каша! Горькая, воняет гарью. Мишка тоже попробовал и выплюнул.

– Подгорела, – говорит. – Надо было мешать ее, а мы ее не мешали.

Тогда мы в кашу перцу насыпали, накрошили луку, укропа, чеснока. Не помогло! В рот взять нельзя!

– Что же делать? – спрашиваю.

– Чудаки мы! – говорит Мишка, – у нас ведь пескари есть!

Мишка почистил пескарей и положил на сковородку. Сковородка нагрелась, пескари и прилипли к ней. Мишка стал отдирать пескарей от сковородки ножом, все бока ободрал им.

– Да кто же, – говорю, – рыбу без масла жарит?

Мишка налил постного масла на сковородку и сунул ее в печь, прямо на горячие угли, чтобы поскорее зажарилось. Масло зашипело, затрещало и вдруг вспыхнуло на сковороде пламенем. Мишка скорей вытаскивать сковороду.

В комнате дым и смрад, а от пескарей одни угли остались.

– Ну, – говорит Мишка, – что теперь жарить будем?

– Нет, – говорю я. – Больше я тебе ничего жарить не дам! Мало того, что ты продукты портишь, так ты еще в доме пожар устроишь!

Проспали мы все утро и весь день. Некому было разбудить нас. Наконец просыпаемся.

– Батюшки, – говорю, – скоро ребята из колхоза приедут, а мы ужина и не думали варить!

Мишка за голову схватился и полез доставать крупу, чтобы кашу варить. Я как увидел, так меня даже в дрожь бросило.

– Не смей! – говорю. – Бери сумку и сейчас же беги за хлебом, а я пойду к соседке, к Марье Максимовне, попрошу, чтоб она приготовила ужин. Нельзя же, чтобы из-за нас все ребята остались голодными.

Мишка помчался за хлебом, а я бросился к Марье Максимовне. Оказал ей, что мы с Мишкой сорняки у нее на огороде выполем, только пусть она нам поможет приготовить ужин. Марья Максимовна согласилась и для всего отряда сварила вкусную кашу. Ужин удался на славу, и все ребята остались довольны.

На другой день мы достали и ведро и веревку. Так что ничего не пропало. А потом мы с Мишкой у Марьи Максимовны на огороде два дня сорняки пололи.

И совсем это не такое плохое занятие – сорняки дергать! Гораздо легче, чем кашу варить!

 

ОГУРЦЫ. Н. Носов.

Один раз Павлик взял с собой Котьку на реку ловить рыбу. Но в этот день им не повезло: рыба совсем не клевала. Зато когда шли обратно, они забрались в колхозный огород и набрали полные карманы огурцов. Колхозный сторож заметил их и засвистел в свисток. Они от него бежать. По дороге домой Павлик подумал, как бы ему дома не досталось за то, что он лазит по чужим огородам. И он отдал свои огурцы Котьке.

Котька пришёл домой радостный:

–　 Мама, я тебе огурцов принёс!

Мама посмотрела, а у него полные карманы огурцов, и за пазухой огурцы лежат, и в руках ещё два больших огурца.

–　 Где ты их взял? 　 – говорит мама.

–　 На огороде.

–　 На каком огороде?

–　 Там, у реки, на колхозном.

–　 Кто ж тебе позволил?

–　 Никто, я сам нарвал.

–　 Значит, украл?

–　 Нет, не украл, а так просто… Павлик брал, а мне нельзя, что ли? Ну, и я взял.

Котька начал вынимать огурцы из карманов.

–　 Постой, постой! Не выгружай! 　 – говорит мама.

–　 Почему?

–　 Сейчас же неси их обратно!

–　 Куда ж я их понесу? Они на грядке росли, а я сорвал. Всё равно они теперь уже расти не будут.

–　 Ничего, отнесёшь и положишь на той же грядке, где сорвал.

–　 Ну, я их выброшу.

–　 Нет, не выбросишь! Ты их не садил, не растил, не имеешь права и выбрасывать.

Котька стал плакать:

–　 Там сторож. Он нам свистел, а мы убежали.

–　 Вот видишь, что делаете! А если б он поймал вас?

–　 Он не догнал бы. Он уже старенький дедушка.

–　 Ну как тебе не стыдно! 　 – говорит мама.　 – Ведь дедушка за эти огурцы отвечает. Узнают, что огурцы пропали, скажут, что дедушка виноват. Хорошо будет?

Мама стала совать огурцы обратно Котьке в карман. Котька плакал и кричал:

–　 Не пойду я! У дедушки ружьё. Он выстрелит и убьёт меня.

–　 И пусть убьёт! Пусть лучше у меня совсем не будет сына, чем будет сын вор.

–　 Ну, пойдём со мной, мамочка! На дворе темно. Я боюсь.

–　 А брать не боялся?

Мама дала Котьке в руки два огурца, которые не поместились в карманах, и вывела его за дверь.

–　 Или неси огурцы, или совсем уходи из дому, ты мне не сын!

Котька повернулся и медленно-медленно пошёл по улице.

Уже было совсем темно.

«Брошу их тут, в канаву, а скажу, что отнёс, 　 – решил Котька и стал оглядываться вокруг.　 – Нет, отнесу: ещё кто-нибудь увидит и дедушке из-за меня попадёт».

Он шёл по улице и плакал. Ему было страшно.

«Павлику хорошо! 　 – думал Котька.　 – Он мне свои огурцы отдал, а сам дома сидит. Ему небось не страшно».

Вышел Котька из деревни и пошёл полем. Вокруг не было ни души. От страха он не помнил, как добрался до огорода. Остановился возле шалаша, стоит и плачет всё громче и громче. Сторож услышал и подошёл к нему.

–　 Ты чего плачешь? 　 – спрашивает.

–　 Дедушка, я принёс огурцы обратно.

–　 Какие огурцы?

–　 А которые мы с Павликом нарвали. Мама сказала, чтоб я отнёс обратно.

–　 Вот оно какое дело! 　 – удивился сторож.　 – Это, значит, я вам свистел, а вы всё-таки огурцы-то стащили. Нехорошо!

–　 Павлик брал, и я взял. Он мне и свои огурцы отдал.

–　 А ты на Павлика не смотри, сам понимать должен. Ну, больше не делай так. Давай огурцы и иди домой.

Котька вытащил огурцы и положил их на грядку.

–　 Ну, всё, что ли? 　 – спросил старик.

–　 Нет… одного не хватает, 　 – ответил Котька и снова заплакал.

–　 Почему не хватает, где же он?

–　 Дедушка, я один огурец съел. Что теперь будет?

–　 Ну что ж будет? Ничего не будет. Съел, ну и съел. На здоровье.

–　 А вам, дедушка, ничего не будет за то, что огурец пропал?

–　 Ишь ты какое дело! 　 – усмехнулся дедушка.　 – Нет, за один огурец ничего не будет. Вот если б ты не принёс остальных, тогда да, а так нет.

Котька побежал домой. Потом вдруг остановился и закричал издали:

–　 Дедушка, дедушка!

–　 Ну что ещё?

–　 А этот вот огурец, что я съел, как будет считаться – украл я его или нет?

–　 Гм! 　 – сказал дед.　 – Вот ещё какая задача! Ну чего там, пусть не украл.

–　 А как же?

–　 Ну, считай, что я тебе подарил его.

–　 Спасибо, дедушка! Я пойду.

–　 Иди, иди, сынок.

Котька во весь дух помчался по полю, через овраг, по мостику через ручей и, уже не спеша, пошёл по деревне домой. На душе у него было радостно.

 

 

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: