Данька подумал немного, пробежался мысленно по улицам и районам города. И вспомнил.

- Есть местечко подходящее. Если прыгнуть – косточек не соберешь.

- То, что надо. Это где?

- Где вокзал, знаешь? Вот там есть мост через пути, очень высокий.

- Знаю, знаю, - оживился Ромка. – Мы там лазили с пацанами. Еще до взрыва.

- Ну, вот там… - сказал Данька и умолк.

- Тянуть нельзя, ночью пойдем.

- Сегодня?..

- Да. Мама уснет, и двинем.

Слишком неожиданно было такое быстрое решение. Значит, «завтра» уже не будет?

Данька уткнулся носом о Ромкино плечо.

- Как все глупо получилось… Это все я виноват. Рашид меня развел, как первоклашку.

- Да брось ты, - успокоил его Ромка. – Он и не таких разводил, я уж знаю. Все, давай спать! Ночью я тебя подниму.

- Заснешь тут, - вздохнул Данька.

Но, едва закрыв глаза, он провалился в глубокую черноту. Ромка полежал, глядя на тонкий профиль друга и тоже уснул.

* * *

Как и обещал, проснулся он глубокой ночью, протер глаза и зевнул. Честно говоря, настроение было совсем не суицидное. Ромка уже почти передумал и повернулся к Даньке, чтобы попробовать разубедить и его. Но…

Данька исчез. Его половина была смята, но сам мальчик испарился. Ромка, не веря глазам, пощупал одеяло и подушку. Они еще хранили тепло.

- Что за черт… - ругнулся мальчик и слез с дивана.

Еще больше он удивился, когда заметил на своем гипсе приклеенную скотчем записку.

На ней было всего одно слово… В желтом свете луны мальчик прочитал: «Живи»… Наверное, Даньке было недосуг сочинять длинное письмо.

Ромка сразу все понял, и его прошиб холодный пот.

- Вот дура-ак… - прошептал он.

И начал быстро одеваться, путаясь в штанинах и рукавах и на все лады ругая глупого Даньку.

Он выскользнул тихонько из квартиры, постаравшись не разбудить маму, и помчался в известном направлении – к железнодорожному мосту. Именно туда отправился Даня. Скорее всего…

Ромка бежал со всех ног, в мыслях было только одно – спасти… Удержать… связать руки и ноги, чтоб не мог дернуться! Надо было это сделать раньше! Данька, Данька…

Сколько прошло времени, успел ли Даня совершить свой безумный поступок, Ромка не знал. Он мог только надеяться.

Не чуя под собой ног, мальчик летел по темным переулкам, цепляясь гипсом за ветки и двери у подъездов. Боли он не чувствовал, не замечал ни лая выскочившей непонятно откуда здоровенной дворняги, ни воя сработавшей сирены на автомобиле. Ничего не замечал Ромка, кроме асфальта под ботинками.

На окраине города он оказался через четверть часа, еще немного – и перед ним тускло засверкали длинные полосы рельсов.

Под ногами захрустел гравий, которым были посыпаны шпалы.

А вот и тот самый мост…

Высокая ажурная конструкция черной радугой предстала перед Ромкиными глазами. Хоть сердце заполнилось тоской, мальчик не стал мешкать и побежал к железной лестнице. Карабкаясь по неудобным ступенькам, то и дело цеплялся сломанной рукой за перегородки.

Мост пошатывало, хоть ветра не было. Ромка добрался до верха и пошел дальше – к середине.

На перилах сидела маленькая съеженная фигурка.

- Живой… - прошептал Ромка пересохшими губами и сглотнул. Хотелось заорать во все горло, но он не решился спугнуть.

- Даня… Данечка… - сказал хрипло Ромка, не останавливая шаг. – Ты только держись…

Данька повернул голову, но не шевельнулся.

- Успел? – спросил он безжизненно. – А я вот никак не решусь… Ты не подходи… Стой там.

Ромка остановился, но только на секунду. Потом стал медленно приближаться, шажок за шажком. И говорил, говорил…

- Даня, я тут подумал… Это ведь совсем глупо… Ну кому будет лучше, если мы прыгнем? Да эти уроды только обрадуются! Они что, победили?! А мама? А твой папа? Как они будут жить после ТАКОГО? Дань… Слезь, я тебя очень прошу…

Его слова растворялись в темноте, Данька не реагировал. Будто не слышал. Он был погружен в свои мысли и, казалось, уже переступил черту. Но он все еще был ЖИВ, и Ромка надеялся до самого последнего мгновения.

Едва заметными шажками он приближался, пока Данька снова не обернулся:

- Еще шаг и…

Ромка встал как вкопанный, только вытянул вперед руку. Нет, не дотянуться… Между ними пять шагов. В другое время Ромка преодолел бы их одним прыжком, но не сейчас. Его друг сидел на самом краешке пропасти и покачивался на перилах.

Наконец Данька решился и, глубоко вздохнув, встал на крошечный бордюрчик, едва вмещавший его ступни. За спиной мальчик держался обеими руками за холодные перила. Теперь только отпустить и – в полет… К рельсам, безжалостно-твердым.

Ромка хрипло прокричал:

- Не смей! Слышишь ты, не смей! Я найду выход, найду, обещаю! Я грохну Матроса и Цыпу твоего! Потом сбежим! В Москву сбежим, там фиг отыщут! Данька, дурак, лезь обратно!

Теперь, когда Даня стоял к нему спиной, Ромка мог подобраться поближе. Не дыша, он подошел почти вплотную, протянул здоровую руку… И услышал, как Данька говорит про себя, настраиваясь:

- На счет три. Раз… Два…

 

Глава 28 Экстра

 

- На счет три. Раз… Два…

Ромка слушал страшные слова, не веря ни своим ушам, ни глазам. Его колотило изнутри, но Ромка медленно подходил, стараясь не испугать друга, зависшего над пропастью.

- Дань... Брось, не дури, - в который раз говорил он, пытаясь достучаться до Даньки. И до одури боялся услышать " три".

Видимо, на небе все же есть Бог. Иначе как объяснить, что вместо страшной цифры Ромка услышал:

- Что это?

- Где? - автоматически спросил Ромка.

- Вон, внизу, у вагонов. Горит вроде...

Ромка добрался до перил. Присмотревшись, он увидел оранжевые языки огня, лижущие бока огромной цистерны.

- Ого! - выдохнул он. - Надо позвать кого-то. А вдруг там бензин? Шарахнет, мало не покажется! Данька, лезь обратно, побежим звать народ.

 

Данька уже перегорел и, медленно развернувшись, посмотрел Ромке в глаза растерянно и удивленно.

- Ром... Я это... Я не могу...

- Что не можешь? - испугался Ромка, цепляясь здоровой рукой за Данькин ворот.

- Шевельнуться не могу. Застыло все... Ром, я сейчас грохнусь.

- Размечтался! - нервно выкрикнул Ромка. - А ну, перекидывайся через бортик. Ногу перекидывай и держись крепче. Я тебя подстрахую.

- От подстрахуя слышу, - пошутил вдруг Данька, вспомнив анекдот.

Эта нехитрая шутка растопила лед в его сжатой в цепкий комок душе, и Данька вдруг неловко улыбнулся.

Через несколько долгих, как вечность, мгновений, он стоял рядом с другом и не мог отдышаться.

- Ромка, ты на меня не злись, - сказал Даня, уводя взгляд. - Я такой идиот.

- Это точно, - не стал спорить Ромка. - Но я тебя потом пообзываю, сейчас времени нет. Быстро бежим вниз!

 

Со всех ног мальчишки помчались вниз по гулкой железной лестнице. Пропало все очарование и таинство ночи, осталась только опасность, захлестнувшая обоих.

Они мчались вдоль рельсов, перепрыгивая через почти невидимые шпалы и камни, но как назло, никого не встретили.

- Ох, ничего себе, - изумленно и испуганно проговорил Ромка, увидев, что произошло.

Между двух цистерн, в сцепку, упал деревянный столб, и провода заискрили. Столб, конечно, загорелся, и теперь огонь лизал железные бока цистерны, на которой большими буквами было написано " Пропан. Огнеопасно".

Что такое пропан, Ромка вспомнил с трудом - кажется, какой-то газ. Но вот " огнеопасно" зажглось в его мозгу покруче горящего столба.

- Данька, отходи в сторону, а я побегу вдоль состава, - крикнул Ромка и помчался, не дожидаясь ответа.

Данька послушно отошел и, как загипнотизированный, стал смотреть на пламя. Только недолго он так простоял. Вдруг сорвав с себя куртку, принялся сбивать пламя, обжигаясь и отворачиваясь. Получалось плохо, огонь разгорелся не на шутку.

Мальчик отбросил крутку, и схватился за столб обеими руками, у самой земли, куда еще не доставал жар. Увы, силенок не хватало... Да еще вдобавок, неловко зацепил железный бок цистерны, порядком разогретый. Едва не плача, Данька отскочил в сторону и стал дуть на обожженные ладони. Но это была сущая ерунда по сравнению с тем, что могло случиться.

А Ромка все не возвращался, и Данька был в отчаянии. Что делать?! Дорога каждая секунда. Эх, была не была... Все равно ведь собирался умирать, так лучше с пользой.

Данька надел испачканную куртку, запахнулся с головой и подлез под столб, встав спиной к огню. Волосы на голове затрещали, куртка начала тлеть, но мальчик плечом поддел столб и стал поднимать, опираясь на сцепку вагона. Медленно, слишком медленно, но все же столб покорился герою. Он сперва поднялся вверх, потом упал на бок, но уже на безопасном расстоянии от цистерны.

Данька сорвал горевшую куртку, затоптал ее и сел, обессиленный, на землю. Было больно, но нервное потрясение и шок пока позволяли ее терпеть.

Именно теперь и появился Ромка, оживленно махая белым гипсом, как флагом. За ним мчались со всех ног четыре человека - двое в железнодорожной форме, один в милицейской и один в простой телогрейке.

- Что у вас тут? - спросил сходу милиционер.

Данька не ответил, не было сил. А Ромка смотрел с изумлением на столб, валяющийся на безопасном расстоянии.

- Ты его сам оттащил?! - спросил он, широко раскрыв глаза.

Данька пожал плечами и подул на ладони.

Мужики не стояли без дела - быстро загасили столб.

- Его обесточили хоть? - спохватился один из них. - Дима, бегом на станцию, звони электрикам.

- Зачем бежать? Рация есть, - остановил сорвавшегося с места Дмитрия милиционер.

 

Через несколько минут переговоров, он сказал:

- И обесточили, и уже едут чинить. Дима, веди мальчишек в дежурку. Если надо, вызови " скорую". И родителей. Пусть заберут героев. Спасибо вам, парни. Сами не представляете, что здесь было бы.

 

Дмитрий повел Ромку и Даню в дежурку. Данька наотрез отказался от " скорой", но Дмитрий и сам справился, перевязал ему обожженные руки.

Тем временем подоспели родители - испуганная Ромкина мама и взволнованный Данькин отец, на удивление трезвый.

Попытались выяснить, что делали ненаглядные дети в глухую ночь возле вокзала, да только мальчишки молчали, как партизаны. Зато Дмитрий в красках рассказал, какой подвиг совершили юные герои.

Но герои мужественно зевали, и их увезли по домам.

Данька шипел сквозь зубы, когда папа его раздевал. На спине и шее были красные пятна, пришлось их тоже смазывать.

- Нет, утром точно в больницу поведу, и не спорь, - сказал отец, качая головой.

 

Даня и не спорил. Он был только рад, что школу можно будет отложить на несколько дней. А вместе с ней и проблемы.

Глава 29 Экстра

У Ромки ночь прошла бурно - сперва мама пыталась устроить допрос по всей строгости, а потом начали одолевать сны, один другого страшнее. Данька на мосту, Данька под мостом, Данька в огне. Бр-р-р...

Проснулся Ромка в холодном поту.

- Ма-ам! Пошли гипс снимать! Он меня уже бесит! - крикнул мальчик, не успев слезть с кровати.

- Сегодня? - переспросила мама, заходя в спальню сына. - Даже не знаю. Собирались на следующей неделе. Но давай съездим к врачу, может и разрешит. По школе соскучился? Так в нее можно и с такой рукой пойти.

О школе Ромка думал в последнюю очередь. Нет, ему рука нужна была для другого дела - для драк. А что их предстоит много, в этом он не сомневался.

 

В больницу съездили, и гипс все же сняли - Ромка так упрашивал врача, так стучал гипсом по столу, доказывая, что не болит - и доктор сдался.

- Только никаких физических нагрузок еще хоть десять дней, и освобождение от физкультуры на месяц. Тяжелее ложки ничего не поднимать. Впрочем, рука левая, значит и ложка не нужна. А вот упражнения делать не забывай.

И врач дал Ромкиной маме листок с перечнем упражнений для того, чтобы рука окрепла. Мышцы после гипса были похожи на вареные макаронины.

 

Едва вышли из больницы, Ромка поспешил поделиться радостью с другом - даже до дома не дотянул, стал звонить из автомата.

- Данька! Ты дома?! - выкрикнул он, едва трубку подняли.

- Ага, - пробормотал Даня, шмыгнув носом.

- Ты чего? Заболел? Как ожоги? - тревожно спросил Ромка.

- Да нормально, - скучным голосом ответил Данька. - Почти прошло. Думал, в больницу положат, фиг вам... Я бы там отлежался, пока... Ну, ты понял. В общем, завтра в школу.

- Дань, ты не расстраивайся. Мне гипс сняли, могу приехать. Хочешь?

Данька немного оживился:

- Сняли? Наконец-то! Приезжай, конечно! Только... Блин... Тебя же тут словят сразу.

Ромка немного подумал.

- Да и фиг с ними. Я теперь не боюсь этих уродов. И раньше не боялся, а теперь и подавно. После вчерашнего... Данька, мы победим. Вот увидишь. Все, я еду!

 

Чтобы Данька не заспорил, Ромка быстро повесил трубку и обернулся к маме:

- Мам, я к Даньке в гости, он в школу не пошел.

Спокойно выслушав мамины причитания и запреты, Ромка повторил:

- Мам, я еду. Дай на троллейбус.

 

Мама только вздохнула и протянула сыну мелочь, велев напоследок:

- Сразу звони, как доберешься.

 

Ромке повезло - большинство " волгинцев" были в школах и техникумах, им не до охоты. Беспрепятственно добравшись до Данькиного дома и взлетев по лестнице, Ромка надавил на звонок.

- Привет, - с широкой улыбкой встретил его Даня. - Быстро ты. На такси опять?

- На такси с рогами, - пошутил в ответ Ромка, проходя в коридор. - Отец дома или один скучаешь?

- Один, один. Он вечером придет. Слушай, и правда гипс сняли.

 

Данька даже взялся за Ромкину руку, проверяя, как движется.

- Не болит?

- Да не-е... Ну, сколько можно, ни согнуть, ни почесать. Знаешь, как под гипсом чесалось!

 

Данька сочувственно вздохнул, а Ромка переключился на него самого:

- Ты как вообще? Смотрю, даже бинты сняли. Что, ожоги и правда небольшие?

- На спине немного, - сказал Даня. - Как на пляже обгорел, печет.

- Дай гляну, - потребовал Ромка и принялся расстегивать пуговицы на рубашке друга.

Пока Ромка снимал рубашку, Даня терпел. Но когда шаловливые пальцы перешли на брюки, притворно возмутился:

- Эй, это что за новости? В штанах у меня все в порядке, ожогов нет.

- Спокойно, больной, вам вредно волноваться, - нервно прошептал Ромка. - Сейчас проведем обследование.

Данька улыбался, но сопротивляться даже не думал. Брюки съехали к лодыжкам, а следом и трусы.

- М-м-м, а двумя руками гораздо удобнее, - заявил Ромка, ощупывая друга и спереди, и сзади одновременно. - Больной, вы совершенно здоровый, поздравляю.

 

" Индикатор здоровья" Даньки стоял твердо и уверенно, запрокинув головку почти к самому животу.

Увы, поиграть им не удалось, в дверь вдруг позвонили.

- Это еще кто? - возмущенно спросил Данька сам себя, натягивая трусы вместе с брюками и лихорадочно застегиваясь.

Ромка был взволнован не меньше.

Добравшись до двери, Даня строго спросил:

- Кто там?

 

А через минуту в квартире началась суета и кутерьма: это были журналисты. Очень обрадовавшись, что застали обоих героев сразу, они взяли мальчишек в оборот и не отпускали целый час.

Только когда дверь захлопнулась и в квартиру вернулась тишина, Ромка и Даня сели на диван, опустошенные и усталые, обалделые от блицев и расспросов. Несколько минут они пялились в выключенный телевизор.

- Откуда они про нас узнали? - спросил вяло Ромка.

Даня постучал ему по лбу.

- Мы же сами дали телефоны, а потом родителей позвали, забыл? Все данные наши там записаны в протоколе.

- Да-а, прославились, - протянул Ромка, дотянувшись до пульта, нажал кнопку. - Не понял... Как они успели?! Десяти минут не прошло!

- Оперативно, блин, - согласился с ним Даня.

 

На экране были их перепуганные лица. Деревянными голосами мальчишки рассказывали, как совершали подвиг.

А те, что сидели на диване, вдруг начали дико хохотать.

- Ромка! Это мы?! - веселился Даня, не веря своим глазам.

- Ага! Кошмар какой! Ты хоть штаны успел застегнуть? Вот бы свалились в прямом эфире!

Веселье плавно перешло в небольшую потасовку, но она сразу затихла - один старался сберечь едва вылеченную руку, другой боялся зацепить обожженные места на спине.

Успокоившись, мальчишки снова вернулись к просмотру, на этот раз внимательно слушая.

С экрана ведущий сообщал, что цистерна с пропаном была не одна, но даже ее хватило бы для мощного взрыва. И пострадали бы десятки небольших домиков в поселке железнодорожников.

" Благодаря героизму школьников удалось избежать многочисленных жертв".

- Да уж... Герой ты, Даня, - без тени иронии сказал Ромка.

- Мы вместе! - вскинулся Данька.

- С ума сошел? Ты огонь заметил, ты столб горящий откинул. А я только за помощью бегал. Это вообще не считается.

Данька поднес к носу друга кулак:

- Вот как дам, если еще услышу! Мы оба, понял?

Ромка счастливо улыбнулся, потерся носом о кулак.

- Понял. Ну, давай сюда свои штаны. Думал, я забуду?

 

Новое:

 

Данька сощурился, глаза блеснули. Но, прежде чем поддаться, он сбегал проверить двери - мало ли кому придет в голову их искать.

- Уфф, что-то я устал, - сказал он, вернувшись. Упал на диван, раскинул руки в стороны.

Ромку обмануть было трудно, он сразу понял, что друг хитрит.

- Лентяй, - сказал он, улыбнувшись. - Ладно, так и быть, отдыхай.

 

Пальцы забегали по пуговицам, ловко расстегивая одну за другой. Данька с интересом следил за этим действом и комментировал:

- Рука совсем зажила, да? Вот на мне и потренируешься, тебе разрабатывать надо.

- И руку разработаю, и еще много чего разработаю, - бормотал Ромка, стягивая чужие брюки. - Вот уж разработаю, не обрадуешься.

Данька хихикал, высвобождая ноги из штанин. Трусы тоже улетели на пол.

- М-м-м, красота, - муркнул Ромка, разглядывая открывшийся вид. - Так бы и съел.

- Кушайте, ваше высочество, - откликнулся Данька и широко расставил ноги, даже приподнял их на диван.

Ромка, как стоял на коленях, так и подался вперед, втягивая пересохшими вмиг губами напрягшийся Данькин член, а носом - вкусный терпкий запах.

Данька присмирел - шутить сразу расхотелось. Он смотрел сверху вниз на Ромкин затылок, потом положил обе руки сразу на его волосы и стал ласково перебирать их.

Ромка не скучал, он бодро работал языком, глядя член по всей длине, забираясь под кожицу и обводя головку по кругу. Но Данька сидел так удобно, что раскрылся полностью, до самих ягодиц. Конечно, Ромка не мог упустить этот случай. Наслюнив палец, он медленно и осторожно ввел его в сморщенную дырочку. Не сразу на полную длину, а сперва на одну фалангу. Данька втянул воздух, облизнул губы и вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что там затеял его друг.

А Ромка между тем, не прерывая основного занятия - то есть, сосания и лизания - просунул палец еще глубже, нащупывая внутри что-то неизведанное и потаенное.

- Ты чего там изучаешь? - хрипло спросил Данька.

- Не зна-аю, - протянул Ромка, на секунду оторвавшись от его члена. - Тепло там, туго... Интересно ведь, как туда я протискивался?

 

У Даньки захолодело в груди, когда он вспомнил, как было это сладко: Ромка у него внутри... И до дрожи захотелось повторить. Недолго думая, Данька ухватил друга за первое, что попалось под руки, за уши, и потянул вверх.

- Ай, ты чего? - недоуменно возмутился Ромка и наткнулся прямо на Данькины губы.

Оставив в покое его уши, Даня принялся лихорадочно стаскивать с Ромки одежду. Тот быстро понял, что к чему, и взялся помогать, заодно избавив Даню от рубашки.

Оба голых мальчишки рухнули на диван, обнимаясь и целуясь, как в последний раз.

- Ромка... Ромка... Прости, прости меня... - шептал Даня в исступлении.

- За что? - удивлялся Ромка, а руки скользили по чужому телу, как по собственному. Да так оно и было: разве можно их теперь разделить?

- За то, что я такой дурак... Если б не ты, я бы с того моста... Хочешь, стукни меня!

- Стукну, стукну, обязательно, - шептал в ответ Ромка, невольно разворачивая Даньку к себе спиной.

Даня не сопротивлялся, наоборот - изогнулся, расставил ноги. И Ромка, наслюнив свой член, плавно, медленно вошел в него, чувствуя сопротивление тугого отверстия.

Данька простонал что-то невразумительное, втиснулся лбом в диван и отдался другу. Ромка принялся двигаться, втыкаясь на полную глубину и чувствуя невероятное удовольствие.

Данька тоже был где-то далеко-далеко, в голове разлился туман, а по телу одна за другой мчались волны дрожи.

Ромка не забывал про друга. Нашарив рукой его живот, продвинулся вниз и нащупал Данькин член.

- А-ага... - согласился стоном Даня, и Ромка продолжил свою работу.

Но через несколько минут, когда Ромка уже подходил к финишу, Даня вдруг засопротивлялся:

- Стой, подожди ты.

- Больно? - испугался Ромка.

- Нет. Вытащи.

Ромка так резко выдернулся, что даже слетел на пол. А Данька перевернулся, поджал ноги к животу и сказал, улыбнувшись:

- Лезь снова. Просто я хочу тебя видеть.

Упрашивать Ромку было не надо, он тут же вернулся на диван и улегся между ног Даньки. Снова наслюнив член, всунул его в уже расслабленную дырочку.

- Дань, ты супер, - проговорил он, глядя в лицо другу.

- Зна-аю, - сладко протянул Даня, выгнулся и свел ноги у Ромки за спиной. Так ему было удобнее.

Ромка сперва держался на вытянутых руках, но долго не выдержал, и улегся на Даньку всем телом, только бедра ходили вверх-вниз, как заведенные.

А Данька терся своим напряженным членом о Ромкин живот, и губами искал его губы. Нашел... И влез внутрь языком.

Диван ритмично поскрипывал, и мальчишкам это казалось музыкой.

Вдруг Ромка широко раскрыл глаза, вскрикнул и сильно вжался в Даню, выплескивая все, что накопилось. Выжав все до капли, обессилено затих, ткнувшись лицом в Данькину шею. Даня медленно гладил его по спине, забегая на ягодицы, и от этой ласки Ромка млел и таял.

- Накормишь меня? - спросил он, придя в чувство.

- А как же? - заулыбался Данька. - У меня все готово.

- Я в кухонном смысле, - щелкнул его в нос Ромка. - С утра в животе только чай и бутерброд. Мы же в больнице были. А вот на закуску у меня будешь ты!

Данька заворочался:

- Тогда слезай с меня, и пошли, буду тебя кормить. В кухонном смысле.

 

Ромка сполз, и потянулся за трусами. Даня быстро отфутболил их в другой угол комнаты.

- Фиг тебе, а не трусы. Так идем, - сказал он, хитро щурясь.

Ромка не спорил, это было даже интересно и необычно - гулять голышом по Данькиной квартире, чувствуя на себе его взгляды.

Он чинно сел на стул в кухне, а Данька принялся греть обед.

- Макароны с котлетой, - сообщил он меню.

- Здорово, - согласился Ромка, глядя, как движутся-перекатываются Данькины половинки. Неужели он только что побывал там, внутри, в темной жаркой глубине? Даже не верилось.

От этих мыслей начал снова задирать головку отдохнувший член. Ромка легонько теребил его пальцами, не сводя глаз с Дани.

На стол легла тарелка с горячими макаронами, сбоку по-хозяйски разлеглась котлета.

Ромка заурчал, как кот, ухватил вилку и принялся за обед. Даня сел напротив.

- Не-не, иди сюда! - махнул рукой Ромка. - Ты моя закуска!

 

Слегка ошалевший от Ромкиных выдумок, Даня подчинился и подошел вплотную. Ромка подцепил несколько макаронин на вилку, отправил в рот, а чуть прожевав, сунул к ним в компанию настороженно замерший Данькин член.

- Эй, ты его не откуси случайно, - предупредил Данька, едва сдерживая смех.

Ромка осторожно жевал, пытаясь на вкус определить, где макароны, где Данька, и не перепутать. Получалось плохо, и Ромка просто немного пососал, а потом отправил в рот кусок котлеты.

- Неплохая закуска, - с набитым ртом промычал Ромка, придерживая левой рукой Даню за зад, чтоб тот не сбежал. Да и вообще, приятно было щупать плотные прохладные ягодицы.

Так, в прикуску, время от времени отвлекаясь на Данькин член, Ромка обедал. Макарон оставалось мало, уже на дне, а котлета исчезла вовсе, когда Данька вдруг сказал сдавленным голосом:

- Все, я щас кончу... Доигрались...

Недолго думая, Ромка быстро подставил тарелку, и Даня выплеснул в нее несколько белесых струек.

- Давай, вымою, - виновато сказал он, но Ромка быстро отодвинул тарелку. Поглядел на лужицу среди макаронин и вдруг... перемешал все вилкой.

- Ром, ты чего? - спросил шепотом Данька, глядя во все глаза. - Ты же не собираешься...

 

Ромка замер в задумчивости, сердце колотилось, отдаваясь пульсом в ушах. Но возбуждение было таким сильным, что он просто не мог размышлять здраво - рука сама подняла вилку, наколола на нее парочку макаронин и понесла в рот.

Данька смотрел, как завороженный, а Ромка медленно жевал, оценивая вкус нового кулинарного шедевра. Проглотив, поднял на друга удивленные глаза:

- Прикинь, вкусно, - сказал он и поддел новую порцию. - Никогда такое не пробовал.

Данька не выдержал, ухватил вторую вилку. Мальчишки занялись дегустацией.

- Прикольно, - сказал Данька. - Я не думал, что оно такое... Даже не знаю, как сказать. Ну, соус, что ли.

- Точно, соус! - обрадовался Ромка, что найдено правильное слово. - Круто, надо патент брать. Разбогатеем. А я, дурак, тебе в попу все вылил!

 

Данька быстро развернулся и выставил свой розовый зад прямо перед Ромкой:

- Можешь забрать! Оно там еще вкуснее стало!

Ромка рассмеялся и шлепнул по одной половинке.

- Ничего, у нас еще ужин впереди. Только твой папка не оценит.

- Да, лучше ему и не знать, - улыбался в ответ Данька.

Отщипнув хлеб, они вытерли тарелку дочиста.

- Вкусный ты, Дань, - сказал Ромка, вздохнув.

И вдруг, что-то решив для себя, вскочил, ухватил Даньку за руку и поволок за собой.

- Куда? - охнул Даня, но подчинился.

Только когда Ромка попытался открыть балконную дверь, Даня затормозил у порога:

- Ты чего?! С ума сошел?! День на дворе!

- Пофиг! - яростно шептал Ромка, дергая дверь на себя. - Пофиг мне! Раз мы для них педики, пусть все видят! Мы не боимся их, Даня! Мы их всех сделаем! Ну, идем! На мосту было страшнее!

Данька сглотнул, посмотрел в сумасшедшие Ромкины глаза и... шагнул на балкон первым.

 

Два голых мальчика целовались на балконе третьего этажа, и плевать им было, видит кто-нибудь или нет. Осень захватила их в холодные рукавицы, но мальчишкам было жарко, и они не замечали наступающей зимы.

А Город бесился, глядя на двух несдающихся детенышей, он не знал, как еще можно их подчинить. Или как погубить...

Даня и Ромка обнимались до белых пальцев, ожесточенно вминаясь друг в друга.

И только через долгих пять минут они опомнились и убежали в теплоту квартиры.

Они победили страх.

Глава 30 Экстра

- Матрос?

- Мгммгм...

- Чего мычишь?

- Башка трещит... Кто это?

- Погуляли вчера? Это Чалый. Я у подъезда. Выходи, дело есть.

 

Судя по скорости, с которой Матрос вылетел на улицу, его собеседник был фигурой важной.

Парень лет двадцати пяти, в черной кожанке, стоял, непринужденно облокотившись о скамейку локтем.

- Здорово, - протянул он руку первым, Матрос ее осторожно пожал.

- Че случилось-то?

 

Чалый скучающе поглядел на него.

- Торопишься?

- Да не...

Парень присел, Матрос примостился рядом, напряжено пытаясь понять, зачем он понадобился одному из старшаков. Вроде косяков за собой не вспоминал.

- Спишь, телевизор не смотришь, - протяжно проговорил Чалый. - А в городе такие дела...

- Какие? - стал просыпаться Матрос.

- На железке чуть не рванула цистерна с газом. Да в сцепке еще целый состав. Полгорода разворотило бы. Тот взрыв на рынке показался бы китайским фейерверком.

- Ниче себе! - пораженно воскликнул Матрос, откидываясь на спинку скамьи. - Охренеть. Так я не понял, вы на меня думаете?!

Чалый покосился на него, хмыкнул.

- Что отмечали-то?

- Да так, днюха у кента одного...

- Короче, я не на разборку пришел. Пожар заметили два пацана, они и потушили. Сейчас весь город на ушах. Газетчики их отыскали, засветили, теперь к ним не подступишься. А ты их щемить собирался, Матросик...

Матрос широко раскрыл глаза и протянул:

- Я-а-а?!

- Ты. Один из твоей бригады, второй волгинец.

 

Медленно, натужно скрипели колесики в мозгах Матроса, и он постепенно начал понимать, о ком речь.

- Эти два пидорка, значит, отметились... - хрипло пробормотал он. - Чалый, ну так че?

- Вспомнил? - спросил парень, сунув руки в карманы. - Черт, холодно. Мне вообще пофиг, что у тебя с ними. Но на железке мой дед живет. Старик, таких поискать. И эти два, как ты говоришь, " пидорка" ночью ему жизнь спасли. Ну, и ты в курсах, что в поселке много наших живет, вернее, их старики.

- Да, - угрюмо проговорил Матрос.

- Делай выводы, Матросик.

- Какие?

- Не тупи! - сказал Чалый, сузив глаза. - Не нравятся тебе пидорки - твоя проблема. Снимай своего с бригады, второго волгинцы снимут. И забудь про них, надолго забудь. Пока не дадим отбой. Теперь ясно?

Матрос мрачно глядел перед собой, переваривая приказ старших. Наконец, созрев, выговорил, с трудом ворочая языком:

- Ясно... Не трону, пусть живут.

- Ну, лады, - подытожил Чалый и встал. Протянув руку, сказал: - Будь!

Матрос пожал ее и остался на месте, глядя в спину парню.

- Вот суки... Отмазались, - со злостью забормотал он себе под нос. - Да что ж им так везет-то?

Он сильно жалел, что не довел до конца задуманное - не трахнул обоих, пока это было возможно. А теперь идти против старшаков - самоубийство.

 

***

 

В школу Даня шел, едва передвигая ноги. Еще ни разу в жизни ему не хотелось, чтобы она сгорела, как та цистерна.

Уже на подходе он почувствовал себя в центре внимания - все взгляды скрещивались на нем.

Мальчик опустил голову, чтобы не встречаться глазами с бывшими, как он думал, друзьями.

- Данька, здорово! - хлопнул вдруг его по плечу Кирилл, одноклассник.

- Здоров... - сдержанно ответил Данька, едва не зашипев от боли, плечо никак не заживало.

- Ну, блин, ты отличился! - восхищенно говорил на ходу Кирилл.

- Чем это? - подозрительно спросил Данька, ожидая услышать ненавистное " педик".

- Чем, чем? В новостях только про тебя и говорят, и друга твоего. Ну вы молодцы просто.

 

Кирилл пытался выяснить подробности, а следом за ним Данька попал в плотное кольцо других одноклассников. Но куда им до журналистов - уж товарищей по классу Данька с легкостью отшил, вяло отнекиваясь.

Поняв, что герой не в настроении, от него отцепились.

А на большой перемене была общешкольная линейка. И Даньке торжественно вручили грамоту от милиции, часы в подарок от пожарных, и игровую приставку от железнодорожников.

Он краснел, опускал глаза, но был жутко доволен. И не знал, что в это самое время подарки вручают Ромке, который вышел первый день в школу.

 

Но самый лучший подарок ждал их через несколько дней, когда родители объявили о свадьбе - Ромкина мама и Данькин отец крепко сошлись на почве беспокойства за детей.

 

А дальше - Город сдался. Он выпустил из своих цепких объятий семью с двумя упрямыми, смелыми и не сдающимися мальчишками. Пусть остается один со своими Цыпами и Матросами.

 

А Даньку и Ромку ждет Армавир...

 

ЭПИЛОГ

 

В этот город я попал совершенно случайно.   

Сломалась машина, и я вынужден был остановиться, не доехав до цели своей командировки - старой турбазы на побережье Черного Моря - буквально две сотни километров. И вот теперь у меня было целых полдня – судя по уверениям работников авто-мастерской. Полдня, чтобы прогуляться по заснеженным улицам и познакомиться с неприметной архитектурой маленького южного городка.

Но первым делом я отправился на поиски столовой, хотелось чего-нибудь съедобного и горячего.

Город ничем особо не отличался от многих других малых городов России, где я побывал. Все та же серость и унылость… Наверное, летом он выглядел намного живописней, но сейчас его украшал только белый ковер из не растаявшего пока мокрого снега. Снежинки, сыплющиеся с неба, скоро превратятся в хлюпающую под ногами жижу, а пока – ими можно и нужно любоваться.

Я шел не торопясь, снег похрустывал под ногами, влажный воздух щипал нос. Все-таки не зря и Рождество, и Новый год выпали именно на декабрь. Есть в нем что-то завораживающее, сказочное.

Я зазевался, задумался и... неожиданная «бандитская пуля» в виде случайного снежка прилетела мне точно между лопаток. Резко обернувшись, я поискал глазами «снайпера». Ага, вот он, виновато хлопает ресницами, прячет глаза, мол, это не я, и спешно уничтожает улики – отряхивает с рукавиц снег. Не успев ни о чем подумать, я поддался какому-то внезапному порыву. Мигом схватив из-под ног горсть снега, я слепил снежок с торжествующе-веселым " Ага-а-а! " метнул его во взвизгнувшего от неожиданности мальчишку. Конечно не попал – шустрый «снайпер» увернулся. И тут же немедленно в меня полетела новая «пуля». Оп… А мальчишка-то не один! Его дружок выбежал из-за деревьев, моментально включился в игру и в меня снаряды полетели с удвоенным количеством.

Куртка стала белой, я не успевал ее отряхивать. Но мальчишкам тоже досталось, не так уж часто я промахивался.

Наконец я поднял руки вверх и, запыхавшись, крикнул:

- Все, сдаюсь! Двое на одного, загоняли меня!

В ответ послышался звонкий смех и «гангстеры» подбежали, в четыре руки принялись меня отряхивать.

Я стоял, и, пока они суетились, разглядывал их раскрасневшиеся мордочки. Таких довольных и счастливых мальчишек я не видел давненько.

- Ну все, все, спасибо, - сказал я, улыбаясь. – Побесились, теперь мне идти надо. Где тут у вас столовая?

- Вон там, за два дома! – хором ответили мальчишки и показали мокрыми рукавицами.

- Только там не столовая, а кафе! – добавил один, с синими яркими глазами на неожиданно смуглом для зимнего солнца лице.

- Ну, накормят хоть меня? – уточнил я, чтобы зря не топать.

- Ага! – кивнул второй с конопушками на носу и поправил съехавшую на бок шапку из под которой рассыпались отросшие за зиму светлые волосы.

 

Я улыбнулся мальчишкам, но продолжать знакомство они не жаждали, а я не стал навязываться. У них игра – очень важное в детстве дело.

- Ну, пока, - сказал я, снял перчатку и протянул руку.

Синеглазый первым стянул рукавицу и подал влажную горячую ладошку. Следом за ним мне пожал руку второй… Ни с чем не сравнимое удовольствие - держать руку мальчика в своей – я смог продлить только на мгновения. Увы… Дольше не позволяли приличия. А хотелось гораздо большего! Подхватить на руки, закружить, зацеловать – обоих. 

Но вместо этого безумства я кивнул им приветливо, развернулся и пошел своей дорогой – в столовку, хотя есть почему-то уже совершенно не хотелось.

Через несколько шагов я оглянулся, в надежде, что они смотрят мне вслед. Как же! Они отыскали где-то старые санки и синеглазый вез друга, то и дело роняя в снег. До меня доносился веселый хохот. Я вздохнул – сбросить несколько десятков лет со своих плеч еще не удавалось никому в мире.

Да и зачем им взрослые? Ведь у них своя, наверняка насыщенная событиями и невероятными приключениями мальчишеская жизнь. Я подумал о том, что наверное было бы интересно узнать о том как они оказались здесь, об их судьбах, о крепкой, как видно, мальчишеской дружбе. Узнать, а потом написать все, рассказать эту историю людям.

Мечты, мечты... Хотя... Может когда-нибудь и получится такое сделать...

Я повеселел и с вновь возвращающимся аппетитом бодро зашагал к уже виднеющемуся за углом кафе. Оно называлось просто и ожидаемо, как и многие незамысловатые кафешки подобного типа - по имени города.

Кафе " Армавир"...

 

⇐ Предыдущая9101112131415161718

Поделиться: