Дееспособности несовершеннолетних

 

Законодатель, учитывая незрелость жизненного опыта детей, не вполне адекватное отношение их к реалиям гражданского оборота, установил определенный объем детской дееспособности: дееспособность малолетних(то есть детей в возрасте от 6 до 14 лет) и дееспособность несовершеннолетних(в возрасте от 14 до 18 лет). Правда, в литературе высказано суждение, что малолетние являются недееспособными[59]. Однако сам факт, что ст. 28 ГК РФ называется «Дееспособность малолетних», а также предоставленная указанной нормой реальная возможность участвовать в гражданском обороте говорят об ошибочности данного мнения.

ГК впервые установил разграничение недееспособности малолетних до 6

лет и от 6 до 14 лет. Первые полностью лишены дееспособности; вторые в ряде случаев обладают возможностью совершать, исчерпывающий перечень которых содержится в п. 2 статьи.

За включением указанных в п. 2 случаев, все юридические действия за детей, не достигших 14 лет, совершают от имени детей их законные представители - родители, усыновители, опекуны. Последние ограничены в распоряжении имуществом, принадлежащим детям.

По сравнению с ранее действовавшим законодательством в п. 2 существенно расширена возможность малолетних от 6 до 14 лет самостоятельно, т.е. без согласия законных представителей, заключать сделки, направленные на безвозмездное получение выгоды. Малолетние вправе самостоятельно принимать имущество в дар или соглашаться на заключение сделки, направленной к его выгоде. Например, может получить право пользоваться чужим имуществом, безвозмездно обучаться иностранному языку, профессии и т.п.

В п. 2 сохранено ранее действующее правило о возможности малолетних заключать мелкие бытовые сделки. Однако в отличие от ст. 14 ГК 1964 такие сделки могут заключать лишь дети, достигшие 6 лет. Под мелкими бытовыми понимают сделки, заключаемые на небольшую сумму за наличный расчет, исполняемые при их заключении и имеющие целью удовлетворение личных потребностей (покупка продуктов, канцелярских товаров и т.д.). Такие сделки, заключаемые малолетними до 6 лет, являются ничтожными.

Малолетний, достигший шестилетнего возраста, вправе самостоятельно распоряжаться средствами, предоставленными ему для определенной цели или свободного распоряжения законным представителем или, с согласия последнего, третьим лицом. Самостоятельное распоряжение малолетним предоставленными ему средствами ограничено сделками, не требующими нотариального удостоверения или государственной регистрации.

Дееспособность несовершеннолетних лиц, достигших 14 лет, весьма значительно отличается от дееспособности малолетних и по целому ряду параметров приближается к полной дееспособности. Помимо сделок, самостоятельное совершение которых разрешено малолетним лицам (ст. 28 ГК РФ), несовершеннолетние, относящиеся к данной возрастной группе, вправе также:

1) самостоятельно распоряжаться своим заработком, стипендией и иными доходами;

2) осуществлять права авторов произведения науки, литературы или искусства, изобретения или иного охраняемого законом результата своей интеллектуальной деятельности;

3) вносить вклады в кредитные учреждения и распоряжаться ими.

Каждое из названных в п. 2 ст. 26 ГК РФ правомочий свидетельствует о признании законодателем за несовершеннолетними, относящимися к данной возрастной группе, достаточно высокого уровня интеллектуального и психоэмоционального развития, обладании ими определенными практическими навыками, позволяющими принимать активное участие в гражданском обороте. Эти лица рассматриваются как потенциальные творцы-изобретатели, авторы произведений науки, литературы или искусства, как банковские клиенты и, наконец, как участники деятельности, приносящей доход. При этом в подп. 1 п. 2 ст. 26 ГК РФ закреплено, что несовершеннолетние вправе самостоятельно распоряжаться не только своим заработком или стипендией, но и иными доходами, под которыми принято понимать доходы, получаемые несовершеннолетним от использования созданных им или его умершим родителем результатов интеллектуальной деятельности; приходящуюся на его долю часть прибыли производственного кооператива, в котором он участвует; дивиденды по акциям, подаренным или завещанным несовершеннолетнему лицу; доходы, получаемые от управления принадлежащим ему имуществом, и др.

В соответствии с п. 1 ст. 37 ГК РФ эти доходы расходуются опекуном или попечителем исключительно в интересах подопечного и с предварительного разрешения органов опеки и попечительства (кроме расходов, необходимых для его содержания). Таким образом, доходами, именуемыми " иные", не вправе самостоятельно распоряжаться не только несовершеннолетний гражданин, но и его законные представители без предварительного согласия органов опеки и попечительства. Это явное законодательное противоречие следует устранить, исключив, как это уже предлагалось, из абз. 2 п. 2 ст. 26 ГК РФ словосочетание " иные доходы" [60].

На тот случай, когда несовершеннолетний не проявляет в действиях по распоряжению своим заработком или стипендией осмотрительности и заботливости, необходимых для нормального участия в гражданском обороте, законодатель предусматривает возможность ограничения или даже лишения его данного правомочия. В соответствии с п. 4 ст. 26 ГК РФ при наличии достаточных оснований суд по ходатайству родителей, усыновителей или попечителя или органа опеки и попечительства может ограничить или лишить несовершеннолетнего права самостоятельно распоряжаться своим заработком, стипендией или иными доходами. В.А. Тархов по данному вопросу отмечал: " Ограничение дееспособности несовершеннолетних может послужить хорошей воспитательной и профилактической мерой", так как " если дети имеют свой заработок, то они зачастую рассматривают его вроде " карманных денег", достигающих, однако, значительных размеров, но не вносят их в семейный бюджет" [61]. Однако предоставленная законом возможность принуждения несовершеннолетних к участию в семейных расходах на практике почти не применяется. Добиться в судебном порядке ограничения или лишения детей права самостоятельно распоряжаться получаемыми ими денежными средствами достаточно сложно с морально-этической точки зрения, так как обращение в суд с соответствующим требованием неизбежно приведет к ухудшению отношений с ребенком, поэтому споры о том, какой смысл законодатель вложил в словосочетание " наличие достаточных оснований", имеют не столько практическое, сколько теоретическое значение.

Для установления единства правоприменительной практики такие основания должны быть конкретизированы, поэтому формулировку п. 4 ст. 26 ГК РФ следует изменить и изложить ее в следующей редакции: " Если несовершеннолетний в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет расходует свои заработок, стипендию или иные доходы на приобретение спиртных напитков, наркотических веществ или азартные игры, суд по ходатайству родителей, усыновителей или попечителя либо органа опеки и попечительства может ограничить или лишить несовершеннолетнего права самостоятельно распоряжаться этими доходами". Такое изменение придаст комментируемой норме конкретный смысл и предотвратит возможность необоснованного ограничения или лишения несовершеннолетнего лица одного из наиболее важных субъективных гражданских прав.

Все остальные юридически значимые действия несовершеннолетних должны санкционироваться их законными представителями (п. 1 ст. 26 ГК РФ). Вопрос о правовой природе согласия родителей, усыновителей или попечителя несовершеннолетнего на совершение им сделок по-разному решается в современной литературе. Одни ученые предлагают рассматривать такое согласие как одно из условий действительности сделок, как юридический факт, обеспечивающий полноценную реализацию принадлежащих несовершеннолетнему прав. С другой позиции - " юридического соучастия" лица, совершающие юридические действия, необходимые для совершения сделки несовершеннолетним лицом, рассматриваются в качестве его юридических соучастников[62]. Иногда согласие родителей относят к самостоятельным сделкам, а некоторые ученые утверждают, что такое согласие является " способом реализации права ребенка на совершение сделки, способом " допуска" ребенка к гражданскому обороту" [63].

Рассмотренные подходы не исключают, а дополняют друг друга, поскольку они позволяют более четко определить содержание правоотношений, возникающих из сделок несовершеннолетних лиц, но наиболее логически обоснованной представляется конструкция юридического соучастия, поскольку именно она предполагает юридическую связь контрагента по сделке и законного представителя несовершеннолетнего, который в данном случае фактически выступает в качестве гаранта стабильности возникшего обязательства. Нельзя согласиться с утверждением о том, что лица, давшие согласие на заключение договора несовершеннолетним лицом, не могут привлекаться к возмещению возникших в результате этого убытков[64]. Нормы ГК РФ действительно устанавливают самостоятельную имущественную ответственность несовершеннолетних лиц по совершаемым им сделкам (п. 3 ст. 26 ГК РФ), но при этом нельзя не признать, что при таком подходе, во-первых, теряется весь смысл дифференциации сделок, совершаемых несовершеннолетним самостоятельно, и сделок, совершаемых им с согласия законных представителей, и, во-вторых, игнорируются законные интересы контрагентов таких лиц, которые оказываются юридически не защищенными в случае отсутствия у несовершеннолетних лиц имущества, достаточного для возмещения причиненных ими убытков[65].

В этом смысле заслуживает внимания еще одна предлагаемая в литературе конструкция - так называемого законного поручительства, т.е. поручительства родителей за своих несовершеннолетних детей по совершаемым ими сделкам, исключающая возможность предъявления регрессных требований поручителя, исполнившего обязанности должника[66]. Обсуждаемую проблему можно решить еще проще - через установление в законе субсидиарной ответственности санкционировавших сделку лиц. Такое решение вполне соответствует Постановлению Пленума Верховного Суда РФ " О практике рассмотрения дел о защите прав потребителей", в котором закреплено: " Наличие письменного согласия родителя, усыновителя или попечителя на заключение несовершеннолетним договора возмездного оказания услуг не является основанием для возложения на этих лиц имущественной ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение договора несовершеннолетним, за исключением случаев, когда в соответствии со ст. 361 ГК РФ был заключен договор поручительства. Вместе с тем родители, усыновители или попечитель могут нести ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение договора в случае, когда у несовершеннолетнего в возрасте от 14 до 18 лет нет доходов или иного имущества, достаточных для возмещения вреда".

Все сказанное позволяет предложить внести дополнения в п. 3 ст. 26 ГК РФ и изложить его в следующей редакции: " Несовершеннолетние в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет самостоятельно несут имущественную ответственность по сделкам, совершенным ими в соответствии с пунктами 1 и 2 настоящей статьи. По сделкам, совершаемым с письменного согласия родителей, усыновителей или попечителя, названные лица несут субсидиарную ответственность в случае отсутствия у несовершеннолетнего доходов или иного имущества, достаточных для возмещения причиненных убытков".

Рассматриваемый вопрос в значительной степени носит теоретический характер, так как, во-первых, в розничной купле-продаже, в учреждениях и организациях общественного питания и культурно-зрелищных мероприятий многочисленные сделки с несовершеннолетними лицами, как правило, совершаются без выяснения вопроса о наличии у них письменного разрешения родителей, и во-вторых, требования о признании таких сделок недействительными чрезвычайно редки в судебной практике. Это предложение, подвергнутое критике как " свидетельствующее о попытке автора к расширению объема дееспособности несовершеннолетних" [67], заслуживает реализации, так как в настоящее время несовершеннолетние, относящиеся к данной возрастной группе, гораздо более самостоятельны, чем их сверстники, жившие в середине прошлого века, поэтому в текст ст. 26 ГК РФ следует внести еще одно дополнение, устанавливающее право несовершеннолетних, достигших возраста 16 лет, самостоятельно совершать сделки в сфере розничной купли-продажи, общественного питания и массово-зрелищных мероприятий, что будет соответствовать сложившейся практике.

Особого внимания заслуживает вопрос о возможности несовершеннолетних, относящихся к данной возрастной группе, самостоятельно осуществлять право на защиту, закрепленное в ст. 56 Семейного кодекса Российской Федерации. Обязанность государства обеспечить ребенку защиту, необходимую для его благополучия, и принять для этого все соответствующие законодательные и административные меры закреплена в Конвенции ООН о правах ребенка - основном международном документе, посвященном положению детей (ст. 3)[68]. Российское законодательство, действующее в этой сфере в настоящее время, к сожалению, отличается бессистемностью и несогласованностью[69], а закрепление в СК РФ права ребенка, достигшего 14 лет, на самостоятельное обращение в суд выполняет чисто декоративную функцию, так как случаи обращения несовершеннолетних лиц в судебные органы с требованием о защите своих прав и интересов почти не встречаются в судебной практике.

В литературе указывается, что данная ситуация может быть разрешена, в частности, путем предоставления ребенку права на бесплатную юридическую помощь адвоката, что создаст реальные возможности защитить в суде свои права и законные интересы[70], однако это предложение вызывает известный скепсис, так как ребенку будет чрезвычайно сложно не только решиться на обращение в суд с требованием, направленным против его родителей или других законных представителей, но и найти адвоката, оказывающего соответствующую помощь.

В спектре мер, направленных на защиту представителей этой возрастной группы, большую эффективность может и должна иметь самозащита. Именно этот способ, по существу, используется ребенком в тех случаях, когда он выражает свое мнение при разрешении любого вопроса, затрагивающего его интересы. Он вправе, например, отказаться от общения с отдельно проживающим родителем или его родственниками; не согласиться с выбранной для него формой обучения и т.д., поэтому, как справедливо отмечалось в литературе, отсутствие в законодательстве нормы, регламентирующей самозащиту несовершеннолетних, свидетельствует о несовершенстве действующего законодательства[71]. Признавая за лицами данной возрастной группы способность самостоятельно совершать целый ряд достаточно сложных юридических действий, законодатель обязан не только признать за ними право на самозащиту, но и создать все необходимые материальные и процессуальные условия его реализации[72].

Гражданско-правовое положение несовершеннолетних, относящихся к рассматриваемой возрастной группе, не является неизменным, а носит ярко выраженный динамичный характер. Уже отмечалось, что принадлежащий несовершеннолетнему лицу объем дееспособности может быть резко сужен вследствие ограничения или лишения его права самостоятельно распоряжаться своими доходами. Возможны изменения и в прямо противоположном направлении. Так, в случае вступления несовершеннолетнего в брак данное лицо приобретает дееспособность в полном объеме (п. 2 ст. 21 ГК РФ). К другим факторам, влияющим на правосубъектность несовершеннолетних данной возрастной группы, относится достижение ими 16-летнего возраста, с которым связано возникновение права стать членом кооператива (п. 2 ст. 26 ГК РФ). С этого же момента у несовершеннолетних появляется возможность приобрести дееспособность в полном объеме путем эмансипации, возможной в тех случаях, когда несовершеннолетний работает по трудовому договору, в том числе и по контракту, или с согласия родителей, усыновителей или попечителя занимается предпринимательской деятельностью (п. 1 ст. 27 ГК РФ). В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 1 июля 1996 г. N 6/8 " О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" закреплено, что эмансипированные обладают в полном объеме гражданскими правами и несут обязанности, в том числе самостоятельно отвечают по обязательствам, возникшим вследствие причинения вреда, за исключением тех прав и обязанностей, для приобретения которых федеральным законом установлен возрастной ценз".

Эмансипация весьма подробно исследуется, но неоднозначно оценивается современными учеными: " В условиях рыночной экономики институт эмансипации содействует обретению несовершеннолетними гражданами экономической самостоятельности, развитию их способностей и навыков участия в трудовой и предпринимательской деятельности" [73]. Имеется и прямо противоположное мнение, в соответствии с которым прибегать к эмансипации " надлежит лишь в исключительных случаях, при сложившейся крайне неблагоприятном материальном положении несовершеннолетнего, его семьи" [74].

Множество сложных, дискуссионных вопросов возникает и при практическом применении данного института. Наибольшие затруднения вызывает тот факт, что в действующем законодательстве отсутствует указание о том, с какого возраста несовершеннолетний может заниматься предпринимательской деятельностью. Буквальный анализ ст. 27 ГК РФ позволяет сделать вывод о том, что такой деятельностью несовершеннолетний может заниматься уже с 14 лет, но, только достигнув возраста 16 лет, он может решать вопрос о своей эмансипации[75]. Однако анализ ст. 21, 26 и 27 ГК РФ свидетельствует об обратном - для занятия предпринимательской деятельностью гражданин должен быть полностью дееспособным. Еще одно противоречие, требующее своего разрешения, заключается в следующем: предпринимательская деятельность определяется как самостоятельная деятельность, осуществляемая на свой риск (абз. 3 п. 1 ст. 2 ГК РФ), но п. 1 ст. 27 ГК РФ допускает ее осуществление несовершеннолетними лицами только с согласия родителей, усыновителей или попечителя, что лишает данную деятельность ее основного конституирующего признака.

Не вдаваясь в активно ведущуюся по этому вопросу дискуссию, считаем необходимым присоединиться к положению о том, что " некорректно говорить о предпринимательской деятельности данной возрастной категории граждан. В этом случае необходимо говорить лишь о деятельности, приносящей доходы" [76], так как " для занятия предпринимательской деятельностью необходимо, чтобы гражданин был полностью дееспособным, то есть либо достиг 18 лет, либо приобрел полную дееспособность с вступлением в брак или в случае эмансипации".

В целом же институт эмансипации следует признать прогрессивным, соответствующим не только потребностям современного гражданского оборота и рыночной экономики, но и более раннему, чем в предшествовавшее время, развитию гражданской активности многих несовершеннолетних лиц. Эмансипация в равной мере отвечает интересам и несовершеннолетних, наделенных правом досрочно приобретать имущественную самостоятельность, и их родителей, которые освобождаются от вполне реальной обязанности нести ответственность за вред, причиненный действиями их ребенка. Это цивилизованное решение вечной проблемы " отцов и детей" в ее гражданско-правовом аспекте, своеобразный " развод" родителей с детьми, необходимый в первую очередь в тех случаях, когда к моменту достижения ребенком возраста 16 лет морально-нравственная связь между ним и его родителями или усыновителями значительно ослабла, а родительские поведенческие требования уже не соответствуют достигнутому ребенком уровню духовно-эмоциональной зрелости, гражданской активности, имеющимся у него способностям и задаткам и, наконец, сформировавшимся у него потребностям.

Все сказанное позволяет сделать вывод о том, что действующее гражданское законодательство России, регламентирующее особенности гражданско-правового положения несовершеннолетних в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет, нуждается в дальнейшем развитии и совершенствовании с целью создания и обеспечения максимально благоприятных правовых условий для лиц, относящихся к данной возрастной группе, для их социальной и правовой адаптации, для формирования у них качестве и свойств, необходимых для полноценного участия в гражданском обороте.

 

ГЛАВА 3. АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ПРАВОСУБЪЕКТНОСТИ

3.1 Актуальные вопросы опеки и попечительства

 

Применение положений законодательства об опеке и попечительстве в настоящее время показывает, что этот институт работает недостаточно эффективно, что влечет за собой рост числа случаев нарушения прав и интересов недееспособных или не полностью дееспособных лиц.

В частности, опека над недееспособными гражданами устанавливается редко, хотя число пациентов соответствующих лечебных учреждений возрастает. К сожалению, все реже родные и близкие берут на себя заботу о лицах, страдающих психическими расстройствами, что совсем неудивительно на фоне глобального сокращения семейных связей и общего снижения уровня жизни. Кроме того, именно этот вид опеки характерен наибольшим количеством злоупотреблений со стороны опекунов в отношении имущества подопечного. Во многом данное обстоятельство вызвано отсутствием механизма эффективного контроля за их действиями, а также неиспользованием органами опеки и попечительства института доверительного управления имуществом подопечных.

Еще реже устанавливается попечительство над гражданами, ограниченными судом в дееспособности. В первую очередь это обусловлено тем, что закон более не провозглашает " борьбы с пьянством и алкоголизмом". Такие меры, практиковавшиеся в 80-е годы, как принудительное лечение от алкоголизма[77], безусловно, противоречат исповедуемой сегодня концепции свободы личности и не могут быть восприняты современным правом. Однако, предоставив гражданам свободу употребления и, более того, злоупотребления спиртными напитками и наркотическими средствами, ограничив рамки вмешательства в частную жизнь гражданина, наше государство многих из своих граждан потеряло безвозвратно. По-видимому, при определении границ вмешательства в судьбу личности должны сочетаться как интересы самой личности в удовлетворении ее потребностей, так и интересы окружающих и общества в целом, заключающиеся в сохранении жизни и здоровья каждого гражданина, в недопущении падения уровня его социализации.

Другая причина недостаточного использования положений ГК РФ об ограничении дееспособности гражданина (ст. 30) коренится в последствиях такого ограничения. Действующее законодательство напрямую не разрешает попечителю ограниченно дееспособного гражданина получать причитающийся подопечному доход. В законе закреплена только необходимость выдачи согласия попечителя на получение дохода и распоряжение доходом, что не дает попечителю возможности изъять у подопечного денежные средства и непосредственно распорядиться ими в его интересах.

Опека и попечительство над несовершеннолетними в целом до последнего времени (3 - 4 года) в достаточно полной мере соответствовала своему назначению. К сожалению, сейчас в функционировании этого института также наметились негативные тенденции, обусловленные резким ростом числа детей, оставшихся без попечения родителей, а также отсутствием необходимого бюджетного финансирования органов опеки и попечительства.

Так, недостаточность государственной финансовой поддержки опеки и попечительства над несовершеннолетними породила в некоторых регионах парадоксальное явление. В соответствии со ст. 123 СК РФ субъекты РФ вправе своим законодательным актом установить новую форму устройства детей. В законодательстве большинства субъектов РФ такие формы не предусмотрены. Однако республики Алтай, Марий Эл, Саха (Якутия), Краснодарский, Красноярский края, Алтайский край, Воронежская, Владимирская, Калининградская и Тамбовская области в нормативных актах, посвященных регулированию семейных отношений и охране прав детей, употребляют термины " патронат", " патронатная семья", " патронажная семья", " семья патронатных воспитателей". Эти термины встречаются и в актах органов местного самоуправления. Названные субъекты РФ в большинстве случаев вводят форму устройства детей, ничем не отличающуюся от опеки (попечительства) по содержанию, однако имеющую иное название[78]. Основная задача этого " изобретения" - вывести лиц, осуществляющих заботу о несовершеннолетних, из-под категории опекунов (попечителей) с тем, чтобы на них не распространялось действие Федерального закона " О дополнительных гарантиях по социальной защите детей - сирот и детей, оставшихся без попечения родителей" [79]. Итоговая цель этого нововведения - устройство детей в семью без осуществления ежемесячной выплаты средств на питание ребенка, приобретение одежды, обуви и пр. Необходимость новой формы устройства продиктована отсутствием в местных бюджетах и бюджетах субъектов РФ финансовых ресурсов, достаточных для производства выплат опекунам и попечителям значительных сумм.

Низкий уровень жизни населения в целом, отсутствие возможности заработать вынуждает многих граждан существовать за счет средств, предоставляемых в качестве льгот или пособий детям (что особенно распространено в сельской местности). Так, участились случаи обращения граждан в органы опеки и попечительства с просьбой о назначении опекунами (попечителями) над несовершеннолетними родственниками исключительно с целью получения пособия на содержание ребенка. Распространены и факты использования получаемых сумм в личных целях опекунов (попечителей) < *>. Последнее обстоятельство в немалой степени вызвано отсутствием эффективных мер противодействия злоупотреблениям со стороны опекунов (попечителей).

Наркомания, алкоголизм, детская безнадзорность - эти и другие из перечисленных выше явлений в действительности являются угрозами национальной безопасности[80], и органы государственной власти РФ - как исполнительные, так и законодательные - предпринимают в настоящий период попытки повлиять на ситуацию. На наш взгляд, реформирование института опеки и попечительства способно внести свою лепту в решение указанных проблем.

Перевод основных положений об опеке и попечительстве в гражданское законодательство (ст. ст. 31 - 41 ГК РФ) объясняется рядом причин - в том числе и тем, что с позиции статьи 3 Семейного кодекса РФ отношения между взрослыми подопечными и опекунами (попечителями) не являются предметом семейно - правового регулирования. Не могут быть отнесены к " ведению" семейного законодательства и иные, общие вопросы опеки и попечительства, такие, как правовой статус опекунов и попечителей по отношению к третьим лицам, порядок установления и прекращения опеки (попечительства) и пр.

Таким образом, отказавшись от признания за опекунами (попечителями) и подопечными членства в семье, законодатель удалил соответствующие нормы из семейного законодательства, тем самым выводя институт опеки (попечительства) на новый уровень - уровень исключительной компетенции Российской Федерации (статья 71 Конституции РФ). Учитывая, что основное предназначение норм данного института - обеспечение и защита прав и интересов подопечных, такой подход к определению места правовых норм должен приветствоваться, ибо он влечет применение способов гражданско - правовой защиты соответствующих прав.

Сразу же отметим, что Семейный кодекс РФ, обладая предоставленной ему статьей 31 ГК РФ возможностью определять права и обязанности опекунов и попечителей несовершеннолетних подопечных, связанные с их воспитанием, тем не менее положений Гражданского кодекса РФ об опеке и попечительстве над несовершеннолетними фактически не развил. Удельный вес норм об опеке и попечительстве, содержащихся в главе 20 Семейного кодекса РФ, весьма незначителен. В сущности, СК РФ устанавливает лишь дополнительные требования к личности опекуна (попечителя), а также разъясняет объем правомочий опекуна (попечителя) ребенка в сравнении с иными лицами (родителями, родственниками). Установленные же статьей 148 СК РФ права детей, находящихся под опекой (попечительством), в сущности представляют собой абсолютные права ребенка, зафиксированные Кодексом ранее, в положениях главы 11.

Отдельные положения института опеки и попечительства имеют разную отраслевую природу. Очевидно, что к нормам гражданско - правовой принадлежности относятся, например, правила об участии опекунов в сделках, выдаче попечителем согласия на совершение сделок подопечным. В то же время сроки и порядок установления опеки (попечительства), обязанность суда сообщать органу опеки и попечительства о признании гражданина недееспособным, о выдаче органом опеки и попечительства согласия на отчуждение имущества подопечного - эти и другие положения, в сущности, закрепляют функции органа государственного управления и могут быть охарактеризованы как административно - правовые.

Итак, нормы об опеке и попечительстве представляют собой комплексный правовой институт, в котором ведущее место занимают нормы гражданского права, а их действие обеспечено нормами административно - правовой отраслевой принадлежности.

Статья 31 ГК РФ позволяет сделать вывод о том, что основная задача опекунов (попечителей) состоит в совершении юридических действий в пользу подопечных, тех действий, которые смогут восполнить их недостающую дееспособность. Таким образом, данная норма рассматривает опеку и попечительство как вид правовой помощи, оказываемой нуждающимся в ней физическим лицам.

Между тем далее, определяя круг обязанностей опекунов (попечителей), Гражданский кодекс РФ меняет подход к роли этих лиц и фактически возлагает на их плечи все бремя забот о подопечном - о питании, содержании, медицинском уходе, воспитании (для несовершеннолетних). Увеличивают это бремя и положения о возмещении вреда, причиненного подопечными, закрепленные в статьях 1073, 1074, 1076 ГК РФ. Такой характер статуса опекуна (попечителя) позволяет назвать опеку и попечительство формой устройства физических лиц.

В действительности, именно такие отношения фактически и складываются при установлении опеки и попечительства. Именно такой термин может быть справедливо употреблен по отношению ко всем видам опеки, как употребляет его Семейный кодекс в статье 123 по отношению к различным способам определения судьбы ребенка, оставшегося без попечения родителей. Понятие " устройство" может быть истолковано в самом общем смысле как закрепление за подопечным физического лица, обязанного совершать те или иные действия. Отметим, что на практике " устройство" - это еще и размещение указанных лиц в одном жилом помещении (как правило, подопечный проживает в жилом помещении опекуна или попечителя, реже - наоборот). Как правило, надлежащее исполнение возложенных на опекуна (попечителя) обязанностей возможно только при совместном проживании с подопечным.

Итак, законодатель с помощью института опеки и попечительства выполняет задачу определения судьбы недееспособного или не полностью дееспособного лица, перемещая " центр тяжести", бремя основных забот с органов государственной власти или местного самоуправления на соответствующее физическое лицо. Данный способ не нов, обладает целым рядом преимуществ и вполне оправдывает себя в условиях гармонично развитого общества, стабильной экономики и обеспеченности каждого определенным минимумом материальных благ. В этом способе соединены все преимущества межличностного общения, сохранения душевного и телесного здоровья подопечного, полноценного воспитания (для ребенка).

Однако очевидно, что в современной России при условии безвозмездности исполнения опекунами и попечителями своих обязанностей государством фактически эксплуатируется (и весьма активно) определенный интерес лица, пожелавшего стать опекуном или попечителем. В большинстве случаев (к счастью) этот интерес расположен в рамках закона и носит неимущественный характер. Речь идет о стремлении лица удовлетворить потребность в общении, заботе о ближнем, в особенности - удовлетворить потребность в поддержке родственника, в исполнении отеческого (сыновнего) долга.

Потребность человека в заботе о ближнем сегодня должна культивироваться обществом, поощряться всеми возможными способами и, безусловно, " эксплуатироваться", но, разумеется, в пределах допустимого. Это означает, что законодатель должен найти способы поддержки тех граждан, кто отважился взять на себя заботу об инвалидах или детях, и стимулировать тем самым остальных сограждан к подобному поведению. В то же время должны быть закреплены и соответствующие меры контроля за действиями опекунов (попечителей), гарантирующие осуществление прав и интересов подопечных лиц.

Возможные изменения в содержании норм об опеке и попечительстве должны строиться исходя из принципа приоритета интересов личности, что, в свою очередь, обусловлено не только непосредственной ценностью человека как первоосновы социума, но и исключительно конъюнктурной в современных условиях задачей сохранения каждого индивидуума как социально - полезной единицы - потенциального налогоплательщика, военнообязанного, родителя, иного члена семьи. В решении обозначенных вопросов так называемые публичные и частные интересы как нельзя более тесно взаимосвязаны, однако преобладание последних совершенно очевидно.

Итак, природа и цели института опеки и попечительства позволяют наметить его дальнейшее совершенствование в следующих направлениях.

1. Прежде всего необходимо обратиться к основанию возникновения отношений по опеке и попечительству. Как и ранее, по действующему законодательству таким основанием является акт органа опеки и попечительства - постановление о назначении соответствующего лица опекуном (попечителем). Однако фактически характер данных отношений значительно изменился. Кодексы 1918 и 1926 гг. рассматривали опеку как гражданский долг и запрещали отказ от принятия опеки за исключением нескольких случаев. В то же время КоБС РСФСР 1969 г. в качестве обязательного элемента предусмотрел согласие опекуна или попечителя на его назначение.

Сегодня в действительности назначение опеки или попечительства производится лишь в случаях, когда лицо, желающее выполнять эти функции, подает в орган опеки и попечительства соответствующее заявление. Таким образом, определяющим фактором в возникновении соответствующих правовых последствий становится свободное волеизъявление опекуна (попечителя). Это, безусловно, не означает автоматического назначения гражданина, поскольку при несоответствии его личностных характеристик требованиям закона орган опеки и попечительства обоснованно отказывает в установлении опеки (попечительства). Тем не менее акцент в этих правоотношениях сместился в сторону опекунов (попечителей) и их волеизъявления, что в большей степени обусловлено отсутствием возможности выбора между несколькими кандидатурами.

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться: