Коллизионное регулирование личного статуса физических лиц.

1. Коллизионное регулирование вопросов правоспособности и дееспособности физических лиц. Согласно закрепленной в пункте 1 статьи 1104 ГК Республики Беларусь двусторонней коллизионной норме правоспособность и дееспособность физического лица определяются его личным законом. Комментируя аналогичные положения, содержащиеся в статье 1196 и пункте 1 статьи 1197 Гражданского кодекса Российской Федерации от 26 ноября 2001 г. [6], российские ученые М. М. Богуславский, С. И. Крупко и Л. Ю. Михеева отмечают, что сфера действия применимого в данном случае права охватывает вопросы возникновения и прекращения правоспособности, ее содержания, приобретения дееспособности и ее объема, восполнения дееспособности, «влияния на дееспособность юридических фактов по изменению пола, гражданства и места жительства» [7, с. 14] и др. Полагаем, что не подпадают под нее касающиеся правоспособности и дееспособности вопросы, относительно которых в ГК Республики Беларусь предусмотрено отдельное коллизионное регулирование, например вопросы признания физического лица недееспособным или ограниченно дееспособным (п. 5 ст. 1104 ГК Республики Беларусь).

Содержание понятия «личный закон» дифференцировано в статье 1103 ГК Республики Беларусь в зависимости от того, о какой категории физических лиц идет речь. Так, пункт 1 указанной статьи содержит разъяснения относительно личного закона граждан (подданных) какого-либо одного государства и лиц с двойным или множественным гражданством.

В отношении первой категории субъектов установлено, что их личным законом считается право страны, гражданство (подданство) которой они имеют. Выбор белорусского законодателя в данной ситуации в пользу lex patriae можно объяснить несколькими факторами. В частности, гражданство (подданство) представляет собой объективную и достаточно стабильную связь лица с определенным государством, что служит препятствием обходу закона. Кроме того, установление гражданства (подданства) не сопряжено со значительными сложностями. В качестве наличия доказательств принадлежности лица к гражданству (подданству) того или иного иностранного государства могут выступать официальные окументы, содержащие указание на гражданство (подданство). Следует иметь в виду, что при отсутствии у лица доказательств его принадлежности к гражданству (подданству) иностранного государства оно, согласно абзацу 11 статьи 1 Закона Республики Беларусь от 4 января 2010 г. «О правовом положении иностранных граждан и лиц без гражданства в Республике Беларусь» [29] и части 2 статьи 9 Закона Республики Беларусь от 1 августа 2002 г. «О гражданстве Республики Беларусь» [28], считается в Республике Беларусь лицом без гражданства, соответственно, его личный закон в силу невозможности обращения к lex patriae будет определяться иным образом (об этом будет сказано ниже).

Личным законом лиц с двойным или множественным гражданством по общему правилу считается право страны, с которой лицо наиболее тесно связано. Вместе с тем, если лицо с множественным гражданством обладает наряду с гражданством двух или более иностранных государств гражданством Республики Беларусь, его личным законом считается право Республики Беларусь.

В соответствии с частью 1 статьи 11 Закона Республики Беларусь «О гражданстве Республики Беларусь» за лицом, являющимся гражданином Республики Беларусь, не признается принадлежность к гражданству иностранного государства, если иное не предусмотрено международными договорами [28]. Таким образом, поскольку данные лица не рассматриваются белорусским законодателем в качестве иностранных граждан, вопросы их правового статуса в Республике Беларусь, на наш взгляд, не должны разрешаться в соответствии с правом иностранного государства. В данной связи пункт 1 статьи 1103 ГК Республики Беларусь нуждается в изменении. Отметим, что заинтересованность в применении к лицам, имеющим несколько гражданств, своего национального права путем закрепления односторонних коллизионных норм, устанавливающих для этих лиц отечественный правопорядок, проявляется многими государствами [25].

Согласно пункту 2 статьи 1103 ГК Республики Беларусь, личным законом лица без гражданства считается право страны, в которой это лицо постоянно проживает. Н. И. Марышева справедливо утверждает, что отсылка к данному праву выражает наиболее стабильный и устойчивый признак связи такого лица с территорией того или иного государства [см.: 20]. В законодательстве Республики Беларусь понятие страны постоянного проживания не раскрывается. Экономический суд Содружества Независимых Государств в своем решении от 15 января 2002 г. № 01-1/3-2001 указал, что в доктрине международного частного права под местом постоянного жительства понимается «место средоточия жизненных связей лица, центр его существования». Как следует из данного решения, установление того, является ли место жительства гражданина в том или ином государстве местом его постоянного жительства, должно осуществляться на основе выяснения всех обстоятельств, характеризующих его как место «средоточения его жизненных связей» (постоянная работа, длительность проживания, наличие вида на жительство и т. д.) [32]. Использование подобного подхода, по сравнению с формальным, предполагающим определение страны постоянного проживания лица на основе какого-либо одного критерия (в том числе закрепленного в законодательстве), на наш взгляд, позволяет наиболее объективно установить государство, на территории которого лицо фактически постоянно проживает.

Как видно, рассматриваемая норма не содержит ответа на вопрос о том, что понимать под личным законом апатридов, не имеющих страны постоянного проживания. Это означает, что их правоспособность и дееспособность по общему правилу должны определяться на основании закрепленного в пункте 3 статьи 1093 ГК Республики Беларусь резервного коллизионного правила — «закона наиболее тесной связи». К сожалению, в законодательстве Республики Беларусь не закреплены критерии, позволяющие устанавливать наличие данной связи. Не выработаны они и правоприменительной практикой. В данной связи реализация как пункта 2 статьи 1103, так и иных норм ГК Республики Беларусь, оперирующих lex connectionis fermitatis, представляет для правоприменителя довольно сложную задачу, ведет к непредсказуемости выбора применимого права, а также не способствует единообразию правоприменительной практики. Отметим, что некоторые иностранные государства по-иному регулируют вопрос определения личного закона указанных субъектов. Так, согласно пункту 3 статьи 16 Закона Украины от 23 июня 2005 г. «О международном частном праве», в случае отсутствия у лица без гражданства страны местожительства его личным законом является право государства, в котором данное лицо пребывает [31]. Представляется, что данный подход может быть заимствован белорусским законодателем.

Пунктом 3 статьи 1103 ГК Республики Беларусь предусмотрено, что личным законом беженца считается право страны, предоставившей убежище. Данная норма «отражает тот факт, что в силу особых обстоятельств, при которых беженцы были вынуждены покинуть страну своего гражданства или постоянного проживания, их связь с данной страной утрачивается и определяющим для правового положения беженцев в целом становится право принявшей их страны» [21].

Следует иметь в виду, что содержащаяся в пункте 1 статьи 1104 ГК Республики Беларусь коллизионная привязка lex personalis выступает в качестве общего правила, из которого имеются изъятия.

Так, к гражданской дееспособности физического лица в отношении сделок, совершаемых в Республике Беларусь, и обязательств, возникающих вследствие причинения вреда в Республике Беларусь, подлежит применению законодательство Республики Беларусь (lex loci actus) (п. 3 ст. 1104 ГК Республики Беларусь).

Кроме того, к способности физического лица, осуществляющего предпринимательскую деятельность, быть индивидуальным предпринимателем и иметь связанные с этим права и обязанности по общему правилу применяется право страны его регистрации в качестве индивидуального предпринимателя. При отсутствии страны регистрации применяется право страны основного места осуществления данным лицом индивидуальной предпринимательской деятельности (п. 3 ст. 1104 ГК Республики Беларусь). Как верно отмечает в отношении данной нормы известный белорусский ученый В. В. Подгруша, «отсутствие страны регистрации может быть обусловлено не только отсутствием предписаний об обязательной регистрации, но и осуществлением предпринимательской деятельности в качестве индивидуального предпринимателя без регистрации при наличии в законодательстве требования об обязательной регистрации» [30]. Содержащаяся в указанном пункте субсидиарная коллизионная привязка должна, на наш взгляд, применяться в обеих ситуациях.

В пунктах 1 и 2 статьи 23 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 г. (далее — Минская конвенция) [23] и в пунктах 1 и 2 статьи 26 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 7 октября 2002 г. (далее — Кишиневская конвенция) [24] в отношении дееспособности физических лиц в качестве генеральной закреплена коллизионная привязка «закон страны гражданства», в качестве субсидиарной (применяется только в случае отсутствия у физического лица гражданства какого-либо государства-участника, т. е. для определения дееспособности апатридов, постоянно проживающих на территории государства-участника) — «закон страны постоянного места жительства». В обеих конвенциях отсутствует коллизионное регулирование правоспособности физических лиц, дееспособности иностранцев, не обладающих гражданством ни одного из государств-участников, а также лиц без гражданства, которые не имеют ни в одном из государств-участников постоянного места жительства. Поэтому определение права, применимого к данным вопросам, должно осуществляться на основании коллизионных норм, закрепленных в актах законодательства указанных государств.

Согласно пункту 5 статьи 1104 ГК Республики Беларусь, признание физического лица недееспособным или ограниченно дееспособным подчиняется праву страны суда. Сфера действия данного права распространяется на такие вопросы, как основания, порядок и последствия признания данного лица недееспособным или ограниченно дееспособным.

Некоторые из указанных договоров допускают применение lex fori в случаях признания судом одной договаривающейся стороны гражданина другой договаривающейся стороны недееспособным или ограниченно дееспособным при соблюдении определенных условий. Так, пунктами 1 и 3 статьи 23 Договора с Вьетнамом установлено, что если суд одной договаривающейся стороны определит, что есть основания для признания недееспособным, ограниченным в дееспособности гражданина другой договаривающейся стороны, имеющего место жительства или место нахождения на территории одной договаривающейся стороны, то он сообщает об этом соответствующему суду другой договаривающейся стороны. Если этот суд заявит, что он предоставляет дальнейшее производство дела суду по месту жительства или месту нахождения этого лица или не выскажется в трехмесячный срок, то суд по месту жительства или месту нахождения этого лица может рассмотреть дело о признании его недееспособным, ограниченным в дееспособности в соответствии с законодательством своего государства, если такие же основания для признания недееспособным, ограниченным в дееспособности предусматривает законодательство договаривающейся стороны, гражданином которой это лицо является [14].

2. Коллизионное регулирование признания физических лиц безвестно отсутствующими, объявления их умершими и установления факта их смерти. Статьей 1105 ГК Республики Беларусь предусмотрено, что признание физического лица безвестно отсутствующим и объявление его умершим подчиняется праву страны суда [5]. В соответствии с данным правом подлежат разрешению такие вопросы, как основания, порядок и последствия признания физического лица безвестно отсутствующим и объявления его умершим и отмены решений о таком признании, последствия явки физического лица, объявленного умершим.

В отличие от ГК Республики Беларусь Минская и Кишиневская конвенции, а также двусторонние договоры о правовой помощи содержат коллизионное регулирование не только признания безвестно отсутствующим и объявления умершим, но и установления факта смерти. Обе конвенции предусматривают, что при рассмотрении этих категорий дел учреждения юстиции государств — участников конвенций должны применять законодательство своих государств (п. 3 ст. 25 Минской [23] и п. 3 ст. 28 Кишиневской конвенции [24]). В двусторонних договорах о правовой помощи в данных целях используется коллизионная привязка lex fori (например, в п. 4 ст. 25 Договора с Венгрией [15], п. 3 ст. 26 Договора с Литвой [12]) либо коллизионная привязка lex patriae (например, в п. 1 ст. 25 Договора с Польшей [9], п. 2 ст. 21 Договора с Ираном [10]).

3. Коллизионное регулирование вопросов, касающихся имени физического лица, в Республике Беларусь содержится только в ГК. Согласно статье 1106 данного Кодекса, права физического лица на имя, его использование и защиту определяются его личным законом, поскольку иное не вытекает из правил, предусмотренных частью 2 пункта 2 и пунктом 4 статьи 18, статьями 1115 и 1132 ГК Республики Беларусь. Из статьи 1106 следует, что вопросы, связанные с именем физического лица, должны разрешаться на основании lex personalis. Вместе с тем в случае рассмотрения споров, связанных с правом физического лица на имя как автора, подлежит применению lex loci protectionis либо право, определяемое параграфом 5 раздела VII ГК Республики Беларусь о договорных обязательствах (ст. 1132 ГК Республики Беларусь). Второе изъятие из упомянутого правила — в пользу lex loci actus — предусмотрено в статье 1115 ГК Республики Беларусь. Поскольку и данная статья, и статья 1106 ГК Республики Беларусь касаются защиты права на имя (в ст. 1115 ГК Республики Беларусь идет речь о защите личных неимущественных прав, а согласно п. 1 ст. 151 данного Кодекса право на имя является личным неимущественным правом), сделать вывод о том, с помощью какой из них необходимо определять право, применимое к соответствующим вопросам, не представляется возможным. На наш взгляд, этот момент нуждается в разъяснении Верховного Суда Республики Беларусь.

Следует также обратить внимание на то, что независимо от того, право какого государства является применимым к вопросам имени физического лица на основании коллизионной привязки lex personalis, подлежат применению нормы законодательства Республики Беларусь об обязанности гражданина принимать необходимые меры для уведомления своих должников и кредиторов о перемене его имени и несении им риска последствий, вызванных отсутствием у этих лиц сведений о перемене его имени, а также о недопустимости приобретения прав и обязанностей под именем другого лица (данные нормы являются императивными в смысле п. 1 ст. 1100 ГК Республики Беларусь).

Помимо изложенного следует отметить, что пункт 2 статьи 1096 ГК Республики Беларусь предусматривает обратную отсылку к праву Республики Беларусь и отсылку к праву третьей страны в случаях применения иностранного права согласно статье 1103, пунктам 1, 3 и 5 статьи 1104 и статье 1106 данного Кодекса. В то же время пункт 3 статьи 1104 ГК Республики Беларусь представляет собой одностороннюю коллизионную норму, в соотяветствии с которой к указанным в ней отношениям подлежит применению право Республики Беларусь.

 

⇐ Предыдущая21222324252627282930Следующая ⇒

Поделиться: