Опора на духовного учителя: построение здоровых взаимоотношений

Опора на духовного учителя: построение здоровых взаимоотношений

 

Первоначально опубликовано: Berzin, Alexander. Relating to a Spiritual Teacher: Building a Healthy Relationship. Ithaca, Snow Lion, 2000.

Русский перевод опубликован: Александр Берзин. «Опора на духовного учителя: Построение здоровых взаимоотношений» СПб.: Нартанг, 2002

Оригинал книги: www.berzinarchives.com/web/x/nav/group.html_785322033.html

 

Предисловие: исторический обзор взаимоотношений между западными искателями и тибетскими духовными учителями

 

Подход, предлагаемый для пересмотра взаимоотношений ученик–учитель

 

Из всего, что нужно рассматривать в качестве руководства по этому вопросу, на первом месте стоят подходы, имеющиеся в самих буддийских учениях, – так поступал, скажем, Цонкапа, основатель традиции гелуг тибетского буддизма, который обосновывал все свои реформы свидетельствами текстов. Указывая достоверные источники, исходя из которых он развивал свои нововведения и достоверные линии обоснования, которые привели к его прозрениям, он развеивал все сомнения в том, что разрабатывает «ложную Дхарму» – учения, противоположные намерению слов Будды. Даже когда Цонкапа обрел чистое видение Манджушри, воплощения мудрости будд, совет Манджушри касался прежде всего того, какие классические тексты нужно исследовать заново, чтобы прийти к правильному пониманию.

В настоящей книге я попробовал следовать методу Цонкапы. Поскольку все четыре школы тибетского буддизма произошли из Индии, где, собственно, ни одна из них не существовала как таковая, они имеют равные по обоснованности права считаться истинными буддийскими традициями. Так что в поисках руководств я проработал текстуальные материалы каждой из четырех школ и некоторые их индийские источники.

Прояснение моментов заблуждения относительно учений Будды может принести только пользу искренним практикующим, которые стараются следовать буддийскому пути. Однако прояснение требует большой осторожности. Уничижать те моменты, которые лично находишь неприятными – возможно, из-за неправильной интерпретации, – и внедрять новые учения, которые лично более приятны, но противоречат глубочайшим замыслам Будды, – значит определенно нарушать базовые обеты, принимаемые большинством буддистов. Пример ламы Цонкапы внушает уважение. Тем, кто принимает надежное направление (прибежище) в Дхарме, нужно полагаться на то, что сами учения Будды обеспечивают принципы решения проблем, касающихся Дхармы.

Различные школы западной психологии дают полезные аналитические средства для понимания некоторых проблем, которые могут быть обусловлены нездоровыми взаимоотношениями с духовными учителями. Хотя я использовал некоторые эти средства, чтобы распознать определенные синдромы, я соотнес их с буддийским анализом и продемонстрировал, как можно подходить к этим проблемам традиционными буддийскими методами. Таким способом я скорее попытался высветить широкий спектр применения буддийских учений, нежели перемешать учения с западной психологией.

В любом подходе к перестройке взаимоотношений ученик–учитель нужно стараться избегать двух крайностей. Первая – это обожествление учителя до такой степени, когда оно уже порождает культ и заставляет оправдывать его ошибки. Вторая крайность – это демонизация учителя, доходящая до того, что паранойя и недоверие не дают получить ту пользу, которая могла быть извлечена из здоровых взаимоотношений ученика–наставника. В старании избежать первой крайности нам нужно быть очень осторожными, чтобы не впасть во вторую.

 

Эта книга

 

Цель этой книги – предложить для размышления несколько соображений. Я написал ее, базируясь на исследовании текстов и личном опыте буддийских взаимоотношений ученика–наставника за тридцать лет, двадцать девять из которых были проведены мною в основном в тибетской эмигрантской общине в Дхарамсале, в Индии. В особенности значительными стали для меня те девять лет ученичества, которые я провел с Ценшабом Серконгом Ринпоче, последним учителем-партнером по дебатам и вспомогательным наставником Его Святейшества Далай-ламы. В это время я обучался и служил ему переводчиком, англоязычным секретарем и менеджером зарубежных поездок. Также я использую опыт девятнадцатилетнего преподавания буддизма в Дхарма-центрах и университетах семидесяти стран мира. За исключением оговоренных случаев, все мнения и интерпретации, которые я здесь предлагаю, исключительно мои собственные. Я не претендую на то, чтобы говорить с какой-либо степенью авторитетности. Я просто надеюсь, что информация, почерпнутая из текстов, и личные открытия, предложенные здесь, смогут способствовать дальнейшим размышлениям и обсуждению.

Предполагаемая аудитория этой книги включает и людей, уже практикующих буддизм, и потенциальных учеников, которые хотят избегнуть проблем, с которыми другие уже столкнулись. Те практикующие, с которыми дурно обращались их учители или которые разочаровались или же запутались относительно поведения своих учителей, может быть, найдут эту книгу особенно полезной. В дополнение хочу сказать, что те, кто горячо предан своим учителям, может быть, найдут здесь полезные места, помогающие им стабилизировать свои эмоции в этих взаимоотношениях. Хотя в книге обсуждаются взаимоотношения ученика–учителя конкретно в тибетском буддизме, но те, кто вовлечен в другие буддийские традиции или в любой духовный путь, включающий отношение к учителю, тоже, может быть, найдут эту книгу полезной для себя.

Поскольку эта работа не адресована специально ученым, я цитирую здесь санскритские и тибетские источники в традиционной буддийской манере, просто с названием и именем автора, а не со ссылками. Я использовал английский перевод всех названий текстов и, для простоты чтения, применил упрощенную фонетическую транслитерацию санскритских и тибетских имен. Стандартная транскрипция этих имен, тибетских и санскритских, где это было доступно, включена в библиографию. Библиография также содержит детальный список первоисточников, которые я использовал для консультаций, вместе с доступными английскими переводами и вторичными источниками. Также я применил упрощенную систему транслитерации для санскритских и тибетских буддийских терминов, используемых в тексте, и снабдил их стандартной транскрипцией тибетских терминов в скобках. Для некоторых избранных буддийских терминов английского языка я также дал в скобках тибетские транслитерации и транскрипции и – там, где указано – еще и санскритские эквиваленты, иногда с более распространенными английскими переводами.

Я полностью в долгу перед моими духовными наставниками, особенно перед Его Святейшеством Далай-ламой, последним Ценшабом Серконгом Ринпоче и его пятнадцатилетним перерождением, а также перед последним геше Нгавангом Дхаргье, чье нескончаемое вдохновение сделало возможной эту работу. Эта книга также смогла состояться благодаря гранту от Kapor Family Foundation, переданному через Nama Rupa Foundation, которому я особенно признателен. Я от души благодарю моего помощника Петера Грина и редактора в издательстве Snow Lion Кристину Кокс, чьи вклады бесценны. Также благодарю Кайтлин Коллинз, Тхубтен Чодрон, д-ра Катерину Дукоммун-Наги, Алниса Грантса, Алдемара Хегевальда, д-ра Мартина Калфа, Израэля и Элис Лифшиц, д-ра Райнера и Ренату Ноак, Сонама Тензина, Алана Тернера, Роберто Волпона, Силвию Ветцель и бесчисленных других друзей в Дхарме за их полезные предложения и советы. Пусть эта книга принесет некоторую пользу.

Александр БерзинБерлин, Германия30 мая, 1999

 

 

Исправление терминологии

 

Титулы, а в особенности почерпнутые из иностранных языков, очень часто вводят в заблуждение западных людей. Последние зачастую соединяют их с романтическими образами, что неверно. В особенности это случается с различными титулами, прилагаемыми к духовным учителям, такими как (в тибетской буддийской традиции): гуру, лама, тулку, ринпоче, геше и кхенпо. Эти титулы довольно-таки сбивают с толку, будучи используемы для азиатских учителей, и становятся еще более интригующими, когда превращаются в титулы европейцев.

Классическая китайская философия учит, что недоразумения часто происходят из-за терминологии. Это прозрение полностью приложимо к вопросам перевода. Неточно переведенные термины часто несут ложные идеи, особенно, когда два задействованных языка относятся к далеко отстоящим друг от друга культурам. Если термины действительно содержат подразумевавшееся значение, тогда люди, которые стараются воплотить принципы, выраженные этими словами, могут пытаться действовать подразумевавшимися способами. Поэтому Конфуций призывал к «исправлению терминологии». Если люди знают, как должны действовать властитель и подчиненный или родитель и ребенок и что является правильными взаимоотношениями между ними, – тогда они могут стараться следовать этой модели. Успех их стараний принесет гармонию в общество. С другой стороны, если возникает заблуждение относительно социальных ролей и люди не следуют правильной линии поведения, тогда это влечет хаос и бедствия. Мы можем распространить этот принцип и на ситуацию духовного учителя с духовным искателем. Если мы небрежны в использовании терминов и позволяем кому угодно называть себя гуру или учеником, мы открываем дверь к несчастливым взаимоотношениям.

Нам нужны стандарты. Так же, как группы производителей поддерживают бдительность в надзоре за качеством продукции, и мы нуждаемся в подобном подходе относительно духовных учителей. Иерархическая структура тибетского буддизма сильно отличается от структуры организованной церкви. Ни сам Далай-лама, ни главы четырех традиций не обладают полномочиями утверждать, кто является квалифицированными учителями, или же объявлять людей некомпетентными. Более того, в наши дни из-за возможных судебных процессов на Западе мы не можем ожидать ни от индивидуумов, ни от полномочных представительств, что они возьмут на себя ответственность за гарантию нравственного поведения других людей.

В своей книге «Слова моего всеблагого учителя» ньингмапинский учитель Патрул обозначил единственно оправданный разумный подход: духовные искатели должны принимать ответственность на себя. Шарлатаны и негодяи могут выдавать себя за великих учителей. Они могут даже иметь при себе профессионалов, запускающих эффектные рекламные кампании для своих книг и лекционных турне. Тем не менее, дело самой аудитории выбирать: становиться их последователями или нет. Если мы знаем стандарты, мы не позволим халтурщикам одурачить нас. Мы удовлетворимся только истинными учителями.

 

Ла как космическая сила

 

Древние тибетцы использовали слово ла в значении, сходном с древнетюркским словом qut. В соответствии с верованиями древних тюркских народов Центральной Азии, qut – это космическая сила, связывающая землю с бесконечным небом. Священная гора в Монголии служит для нее как бы якорем. Кто владычествует над этой горой, тот воплощает в себе связующее звено. И, соответственно, этот человек получает власть и харизму, требуемую, чтобы объединить тюркские племена и стать Великим ханом (великим правителем). Так что как объединяющая в единое целое сила qut наделяет величием и великолепием. Она позволяет правителю свести его воинственный разобщенный народ воедино и организовать его в могущественную нацию.

Концепция qut как ла пришла в сферу тибетской культуры через астрологию Центральной Азии. В своем контексте ла – это сила духа жизни, позволяющая или уполномочивающая человека организовать и поддерживать в единстве его или ее дела. Астрологические подсчеты могут указать мощь этой силы на протяжении конкретных периодов. Когда сила духа жизни велика, люди становятся неколебимыми, как гора. Когда она слаба или похищена злыми силами, люди теряют способность нормально функционировать.

Другое измерение ла приобретает в своем употреблении в рамках учения Калачакры (циклов времени). Здесь она появляется как часть тонкой энергетической системы тела. Среди компонентов этой системы есть капля духа жизни. Зачаточная капля тонкого уровня, или вспышка энергии (тигле, thig-le; санскр. bindu), также называемая бодхичиттой на санскрите, переходит в разные места тела каждый день на протяжении месячного цикла. Энергия духа жизни собирается вокруг нее, делая место, в котором находится эта капля, наиболее сильной в этот день точкой в теле для медицинских процедур с использованием акупунктуры или прижигания.

Древние тибетцы переводили бодхичитту как ла, без сомнения, из-за сходства между каплей духа жизни в индийской физиологии и силой духа жизни в астрологии Центральной Азии. Дальнейшим разумным основанием для этого выбора было, возможно, то, что бодхичитта в ее собственном значении сердца, полного самопожертвования, восхваляется как непревзойденный метод для достижения Просветления. Поскольку ла также значит непревзойденный, этот слог может служить синонимом бодхичитты в соответствии с принципами санскритской и тибетской поэтики.

 

Тибетский юмор

 

Тибетские духовные наставники часто обладают озорным чувством юмора. В игровой манере выражения теплого расположения они иногда называют своих западных учеников «лама», «ринпоче» или даже «Защитник Дхармы». Порой некоторые из этих западных людей не понимают тибетского чувства юмора и публично оглашают, что они были официально распознаны. Поскольку большинство тибетцев слишком вежливы, чтобы производить публичные опровержения, бывает, возникает запутанная ситуация и даже превышение власти из-за того, что начиналось как невинная шутка. Так, например, некоторые западные родители иногда могут в сердцах называть своих детей «настоящими дьяволятами». Позднее в жизни такого ребенка титул «дьявол» был бы очевидным абсурдом.

 

Духовные друзья

 

Слово, имеющее общеупотребимый перевод как гуру в выражении почитание гуру, в действительности не означает ни гуру, ни ламу. Вместо них здесь употребляется кальяна-митра в санскрите и геве-шеньен (dge-ba'i bshes-gnyen) в тибетском, сокращенное как геше. Этот термин появился исключительно в контексте учений Махаяны (Великой колесницы) о достижении просветления, и переводчики обычно воспроизводят его в любом языке как духовный друг. Давайте посмотрим более внимательно на смыслы и подтексты первоначального термина, чтобы избежать всякого недопонимания.

Многие переводчики используют слово virtuous как английский эквивалент для кальяна или гева, компонент, составляющий духовный в этом выражении. Однако все выражения: «добродетельный друг», «друг добродетели» и «друг, который ведет других к добродетели», несут в себе в английском привкус чопорности, педантичности и уверенности в своей правоте. Может быть, «конструктивный» было бы более подходящим переводом. В буддизме иметь конструктивное поведение – значит действовать, говорить и думать такими способами, которые создают привычки, ведущие в долгосрочном плане к личному счастью. Духовные друзья тогда – это те, кто является конструктивными друзьями, друзьями того, что созидательно, друзьями, ведущими других к конструктивному поведению.

Чтобы постичь более глубокие смыслы и подтексты того, что значит быть духовным другом, требуется понимать буддийскую концепцию конструктивного поведения. Тибетские школы базируют свои этические системы на двух индийских работах: «Сокровищница особых тем знания» Васубандху и «Антология особых тем знания» его брата Асанги. Сочетание их объяснений обеспечивает более полную картину.

Конструктивные, созидательные действия – это те, которые мотивированы созидательными состояниями ума. Такие умственные состояния опираются на комплекс положительных подходов и качеств. Они содержат уверенность в преимуществах положительного состояния и моральных критериев, происходящих из почитания положительных качеств, а также личностей, обладающих ими. Им сопутствуют различающее осознавание того, что разрушительное поведение ведет к несчастью; чувство угрызения совести, которое помогает сдержать себя от бесстыдного отрицательного поведения, и способность удерживаться от такого действия. Более того, конструктивные состояния ума происходят из обладания чувством уверенности в себе и заботы о том, чтобы не опозорить своих духовных учителей, семью, нацию своим разрушительным поведением. Отсутствие определенных отрицательных компонентов также характеризует положительные умственные состояния. Они не содержат жадности, пристрастия, злобности, ограниченности и других вредящих умственных факторов, таких как рассеянность, тупость, беззаботность и лень.

Словом, созидательные умственные состояния связаны с сильной убежденностью в нравственных принципах и способностью следовать им. Такая убежденность и способность естественно позволяют воздерживаться от разрушительного поведения. В качестве духовных друзей духовные наставники являются учителями с конструктивными состояниями ума, которые ведут к конструктивным путям действий, речи и мышления. Более того, они способны вдохновлять и обучать учеников думать и поступать подобным образом.

Термин конструктивный также относится и к высшим духовным достижениям – освобождению от возобновляющихся проблем неподконтрольного перерождения (санскр. самсара) и более того – к просветлению будды. Достижение любого из этих состояний созидательно в высшем смысле. Однако, поскольку кальяна-митра – это термин махаянский, то конструктивное состояние, к которому духовные друзья направляют учеников, – это, в особенности, просветление.

 

Буддийская концепция дружбы

 

Второй компонент термина духовный друг, митра в санскрите – это общеупотребимое слово для понятия друг. В качестве корня слова майтри, означающего любовь, его подразумеваемое значение происходит из буддийского определения любви. Любовь – это желание, чтобы другие были счастливы и имели причины для счастья. В качестве бессамостного желания слово друг не подразумевает пристрастия, цепляющегося к людям, которых любишь, или желания чего бы то ни было в ответ, даже взаимной любви, нежности или благодарности. Также оно не подразумевает, что требуется иметь объекты своей любви для эмоциональной безопасности или чувства собственного достоинства. Так что друг – это некто, имеющий совершенно чистый альтруистический подход, а не тот, кто из-за невротических причин принужденно старается порадовать других или осчастливить их.

Буддийская традиция далее определяет друга как того, в чьем присутствии или при мыслях о ком становится стыдно делать, говорить или думать разрушительным образом. В этом смысле истинный друг – это действительно духовный друг, тот, кто помогает другим быть конструктивными. Конструктивное поведение, кроме всего прочего, – это причина счастья, которое составляет первейшее желание, которое друг имеет в отношении кого-либо. Напротив, ложный друг уводит от конструктивного поведения и приводит нас к трате времени или к разрушительному действию, речи или мышлению. Такое поведение приводит к переживанию страдания или несчастья, противоположного результата, нежели тот, которого желает любовь.

Шеньен, этот тибетский перевод для митра, означает буквально родственник-друг. Во многих азиатских культурах люди обращаются к старшим в дружеской манере, называя их «дядя» или «тетя». Тех, кто равны возрастом, называют «брат» или «сестра», а к любому ребенку обращаются со словами «сын» или «дочь». Так друг автоматически становится частью семьи человека. Это приносит только положительные дополнительные значения, а именно, то, что данный человек присоединен к рангу тех, с кем вы имеете тесные, любящие и гармоничные отношения.

Большинство азиатов живут в больших расширенных семьях, в которых несколько поколений проводят свою жизнь под одной крышей. Часто дом окружают стены, чтобы предохранить семью от вреда. Пребывание с семьей и родственниками-друзьями подразумевает чувство надежности, как физически, так и эмоционально, со спокойной уверенностью в том, что вы никогда не подвергнетесь нападению, обиде, не будете сбиты с пути. Так духовные наставники и ученики формируют духовные семьи и чувствуют себя друг с другом, как дома. Более того, бытие членом традиционной азиатской семьи, как и членом традиционной средиземноморской семьи, питает и поддерживает силу духа жизни человека. Бытие членом духовной семьи наставника действует так же. Оно дает силу организовывать и поддерживать энергичную и здоровую духовную жизнь.

Хотя духовные наставники могут быть старше, моложе или одинакового возраста со своими учениками, учители всегда являются духовно «старшими». Общее тибетское слово для учителя геген (dge-rgan), часто используемое в своей сокращенной форме гэн как фамильярный термин при обращении, в действительности означает духовного «старшего». Опять-таки, духовный здесь – это довольно вольный перевод слова, означающего конструктивный. Как духовно «старшие» наставники требуют более почтительного отношения, хотя, конечно, обе стороны глубоко уважают друг друга. Ученики уважают осуществленные достоинства учителя, в то время как учитель уважает потенциал учеников.

Духовная дружба, таким образом, в строгом смысле буддийского термина, не означает, что два человека равны, как были бы равны приятели. Хотя приятели – изучающие Дхарму, или приятели – ученики, могут быть духовными друзьями в западном смысле слова «друзья», они не являются при этом друг для друга духовными наставниками или проводниками. Даже если пребывание друг с другом приводит обоих к мышлению или действию конструктивным образом, приятели-ученики не могут направлять друг друга к просветлению будды. Самое лучшее, что они могут, это составлять друг другу компанию.

Самая ближайшая западная аналогия духовному другу в буддийском смысле слова – это, может быть, платоновский друг в его классическом смысле. Друг, по Платону, как наиболее зрелый и опытный человек – это учитель и наставник, связь с которым поднимает и ведет более юную личность к более высокому уровню духовного идеала. Любящие отношения между этими двумя людьми характеризуются отсутствием романтических отношений, секса и неблагородных эмоций. Однако, в отличие от древнегреческой мысли, буддизм не говорит об отношениях в контексте одухотворенности, красоты, добра и истины. Вместо этого он определяет отношения как отношения семейной близости, направленные на достижение просветления.

 

Геше и кхэнпо

 

Геше, эта сокращенная форма тибетского термина для духовного друга, первоначально использовалась в традиции кадам для великих духовных учителей. Геше традиции кадам характеризовали простота, скромность и скрытое величие. Особенно известные своими учениями по лочжонг (blo-sbyong), очищению мыслительных установок (тренировке ума), они воплощали собой все, чему учили.

Традиция гелуг заново объединила разрозненные линии преемственности кадам, исправила искажения и продолжила кадам как ее преемственница. Впоследствии Пятый Далай-лама заимствовал титул геше и использовал его для того, чтобы заменить прежние титулы для степени, подтверждающей успешное завершение гелугпинской монастырской образовательной системы. В настоящее время этот термин сохраняет то же значение. До сих пор только монахи получали эту степень, хотя в эмиграции монахини и миряне начали обучение для ее получения.

Чтобы стать геше, требуется заучивать наизусть тексты, изучать их более двадцати лет с использованием логики и дебатов и проходить несколько уровней интенсивной экзаменовки. При этом не требуется включение смысла текстов в свое саморазвитие, опыт и навыки в медитации. Титул геше, таким образом, заменяет степень «доктор наук». Подобно своей западной аналогии, он не гарантирует своему обладателю учительской способности или определенного характера. Многие геше, конечно, обладают этими способностями и являются духовно реализованными. Однако их титул просто указывает на академическую компетентность.

То же самое относится и к титулу кхэнпо (mkhan-po), означающему образованность. Будучи эквивалентом степени геше в монастырях кагью и ньингма, он подтверждает успешное завершение их образовательных программ. Те, кто завершает монастырское образование в сакья, также получают степень геше. Однако они обычно используют титул геше, только когда отправляются за пределы монастыря, чтобы учить. Внутри монастырей монахи обычно называют их кхэнпо. Кхэнпо также означает настоятеля монастыря. И во всех тибетских традициях называют настоятелей Кен ринпоче.

Если геше или кхэнпо имеют лишь квалификацию, подобную квалификации профессора, этот человек определенно требует к себе уважения за свои знания и ученость. Однако так же, как в случае с ламами и ринпоче, геше и кхэнпо не обязательно являются духовными наставниками, способными направлять учеников к просветлению. Только те, кто поднимается до первоначального значения и подразумеваемого применения своих титулов, владеют этим умением.

 

Резюме

 

Чтобы духовные учители являлись духовными наставниками и действовали как таковые, они должны быть «отягощены» положительными качествами и должны сочетать сострадание и бодхичитту с глубоким пониманием реальности. Кроме того, они должны иметь силу возвышать учеников и вдохновлять их достичь того же самого. Им нужно быть духовными друзьями в том смысле, что они действуют, говорят и мыслят конструктивно такими путями, что в конечном счете никогда не причинят вред, но только высшую пользу. Эти пути всегда свободны от таких побудительных причин, как жадность, пристрастие, гнев или примитивная ограниченность. Эти пути, напротив, возникают из любви и сострадания и исходят из мудрости. Далее, духовные наставники ведут учеников к конструктивному поведению как друзья, на которых можно положиться, как близкие члены семьи. В высшем смысле, духовные наставники ведут учеников к освобождению и просветлению.

Когда духовные учители имеют дополнительные к тому качества, связанные с вторичными значениями слова лама, они могут быть еще более эффективными наставниками для вдохновления учеников. Например, если миряне, выступающие как духовные наставники, совершают службы в монастырской обстановке, тогда ученики, имеющие потенциал, обретают больше уверенности в преданности и авторитетности этих учителей, нежели когда они вне такой обстановки. Если, в дополнение, духовные наставники являются монахами или монахинями, они дают убедительный пример. Как объясняет эту причину «Краткая тантра Калачакры», люди, сохраняющие монашеские обеты, автоматически вызывают уважение как представители Прибежища Сангхи, – те, кто имеет прямое неконцептуальное понимание реальности. Хотя такие люди могут быть мирянами или монахами, община монахов и монахинь представляет Сангху как объект почитания. Использования слова Сангха как эквивалента для сообщества членов или одного Дхарма-центра или группы центров – это чисто западное условное обозначение.

Далее, если духовные наставники являются мастерами ритуалов, завершили трехлетние ретриты медитации или обучались в одном из тантрических колледжей, люди чувствуют, что это подтверждает их квалификацию. То же самое верно и в случае, если они успешно завершили формальное монастырское образование и получили степени геше или кхэнпо. И наконец, если духовные наставники признаны в качестве перерождений великих тантрических мастеров, многие автоматически обретают сильную веру в их способности.

С другой стороны, люди могут быть просто монахами, монахинями, мирянами, совершающими службы в монастырских условиях, мастерами ритуалов, носителями монастырских степеней, признанными перерожденцами или могут сочетать вышеперечисленное. Такие люди определенно заслуживают уважения и могут быть способны обучать многим вещам. Тем не менее, без дальнейших качеств, отмеченных полным изначальным значением слов гуру, лама и духовный друг, они не являются духовными наставниками и водителями, способными направлять учеников на протяжении всего пути к просветлению. Мы можем избежать крушения иллюзий и возможного духовного ущерба, если таким образом исправим термины.

 

 

Предпосылки

 

Люди в Дхарма-центрах часто испытывают трудности в отношениях с духовными учителями, даже с имеющими должную квалификацию. Некоторые могут ничего не чувствовать в отношении постоянно живущего в Центре учителя, даже если этот учитель – геше или лама. Других может не вдохновлять известный учитель, навещающий Центр, хотя все относятся к этому учителю с чрезвычайным почтением. Люди могут испытывать замешательство в отношении учения о том, что духовных учителей следует считать буддами. Они могут думать, что должны рассматривать таким образом всех учителей и что это нужно делать с самого начала. И в результате они начинают чувствовать, что делают что-то неправильно.

Первый шаг к распутыванию этой проблемы – признать определенные основанные на опыте факты относительно взаимоотношений ученика–учителя. 1) Почти все духовные искатели продвигаются по ступеням духовного пути. 2) Большинство практикующих обучаются у нескольких учителей на протяжении своей жизни и выстраивают разные взаимоотношения с каждым из них. 3) Не все духовные учители достигли одного и того же уровня духовных свершений. 4) Тип отношений между определенным духовным искателем и определенным духовным учителем зависит от духовного уровня каждого из них. 5) Обычно по мере прохождения духовного пути отношение к учителям меняется, люди относятся к своим учителям все более и более глубоким образом. 6) Поскольку один и тот же учитель может играть разные роли в духовной жизни каждого из духовных искателей, отношения данного учителя с разными искателями могут быть разными. В этой книге я исхожу из этих предпосылок.

 

Терминология

 

Шесть перечисленных выше пунктов были предложены в уточнениях, данных Гампопой в его книге «Драгоценное украшение освобождения», основанной на литературе праджняпарамиты. В процессе продвижения к просветлению духовные ученики становятся способны получать и понимать наставления от учителей, которые отличаются все большей и большей утонченностью в своем постижении пустоты. Так что и духовные учители, и искатели подразделяются по уровням. Мы же здесь проведем дифференциацию уровней духовных учителей в соответствии с другим критерием: все более и более широкими содержанием, перспективой и намерением, имеющимися в осуществляемой ими передаче наставлений. Далее, в сочетании с каждым типом духовного учителя мы сможем и обрисовать образ соответствующего духовного искателя.

Чтобы внести ясность в эту дискуссию, давайте условимся о некоторых терминах. Всякого, кто несет конкретную информацию об учениях Будды, мы будем называть «буддийским профессором». Человека, который не просто сидит в аудитории, но реально обучается у такого буддийского профессора, будем называть студентом буддизма. Того же, кто, с другой стороны, передает учения с точки зрения их практического приложения к жизни, основываясь на личном опыте, будем называть «преподаватель Дхармы». Человек, изучающий практический буддизм у преподавателя Дхармы, будет соответственно его или ее «учеником в Дхарме». Человека, который обучает других практическим аспектам медитации или практике ритуалов, мы будем называть «инструктор по медитации или ритуалам». Соответствующий духовный искатель будет «практик медитации или ритуала».

Мы будем использовать слово «духовный наставник» в махаянском смысле – для того, кто ведет других поэтапным путем к просветлению. А тот, кого этот духовный наставник ведет по поэтапному пути, будет его или ее «ученик», начиная с искателя, который хочет достичь сначала духовных целей только в этой жизни или также для будущих рождений. Того из духовных наставников, кто дарует махаянское надежное направление или также мирские или монашеские обеты, мы будем называть «пастырем Прибежища или обетов». Тот, кто получает Прибежище или обеты освобождения от такого наставника, будет одним из «паствы этого учителя в Прибежище или обетах».

Наставника, который обучает методам развития бодхичитты и направляет искателя по пути бодхисаттвы, мы назовем «учителем махаяны». Тот, кем он или она руководит, будет «учеником махаяны». И далее, учитель махаяны, который ведет учеников к Просветлению посредством методов тантры, мы обозначим как «тантрического мастера». Соответствующий тантрическому мастеру ученик будет «тантрический ученик». Далее, учителю, который наиболее сильно обращает сердце или ум ученика к Дхарме, будет соответствовать название «коренного гуру». Выражения «духовный учитель» и «духовный искатель» мы будем применять как общие термины.

Наставления классических текстов по поводу отношений между духовным искателем и духовным учителем толкуют только об определенных категориях наставников и учеников. Они не захватывают предварительные уровни учителей и искателей. С одной стороны, они подразумевают духовных наставников, которые являются преимущественно махаянскими учителями, тантрическими мастерами или коренными гуру, – все три являются гуру, ламами и духовными друзьями. С другой стороны, они в основном обращаются к ученикам либо махаяны, либо тантрическим. Отношения между пастырями Прибежища или обетов и их последователями обычно рассматриваются в отдельном контексте – при обсуждении монашеской дисциплины. Акцент здесь ставится почти исключительно на отношениях с наставником монашеских обетов.

 

Профессора буддизма

 

У многих людей, интересующихся буддизмом, нет духовных учителей, которые бы их вели по пути. Они могут изучать буддизм просто по книгам, аудиокассетам, видеофильмам или по интернету. Его Святейшество Четырнадцатый Далай-лама подтвердил правильность изучения подобным образом. Правильные темы включают невечность, карму, сострадание и пустоту. Большинство западных людей, в действительности, первоначально развивают свой интерес к Дхарме и получают вводные знания о ней из книг, и не только из работ по буддизму, но также и из книг новой эпохи и из фантастических или нефантастических очерков о Тибете. Даже увиденный популярный фильм на темы, связанные с Тибетом, может зажечь интерес людей.

Однако книги, аудио- и видеокассеты не могут отвечать на вопросы. Вне зависимости от того, насколько диалоговый характер имеет компьютерная программа, она тоже не сможет обеспечить все ответы. Это сможет сделать только живой учитель. Поэтому для большинства людей следующим шагом после получения некоторой информации о буддизме является посещение нескольких лекций.

Некоторые, чтобы получить больше фактов о предмете, могут прослушать курс по буддизму у профессора в университете. Знания об истории буддизма, о влиянии, оказанном на него политическими процессами, о его приспособлении к культурам, – о всем том, что появилось с его распространением, помогают развеять романтические иллюзии. Это обеспечивает фундамент и интеллектуальные средства для того, чтобы привести в порядок громадное количество материала, высветляя самую суть. Профессора буддизма также могут обучать студентов содержанию учений Будды. Обычно они делают это в отстраненной манере – так, как объективно излагают содержание любой из религий мира.

Хорошо образованные учители, геше или кхенпо в Дхарма-центрах также могут сообщать содержание учений Будды в той же манере, что и университетские профессора. Такие учители могут также объяснять, как применять Дхарму к своей жизни, но студенты, изучающие буддизм, уделяют этому мало внимания. Они слушают, просто чтобы получить информацию. Так, для изучающих буддизм студентов даже геше или кхэнпо – это просто профессора буддизма. Если мы как духовные искатели хотим изучать буддизм как метод духовного саморазвития, нам надо работать с учителем как преподавателем Дхармы.

 

Преподаватели Дхармы

 

Различие между профессорами буддизма и преподавателями Дхармы происходит из трех повышающихся уровней различающего осознавания, выделяемых в буддизме. 1) Различающее осознавание правильной информации происходит из слушания лекций у таких учителей, которым можно доверять, или из чтения книг надежных авторов. 2) Различающее осознавание, основанное на правильном интеллектуальном постижении, происходит из размышления о той правильной информации, которая была получена. 3) Различающее осознавание, основанное на правильном опытном постижении, происходит из медитации о правильном интеллектуальном понимании. Духовные учители могут наставлять искателей, базируясь на одном или более из этих трех уровней правильного осознавания.

Профессора буддизма учат информации, почерпнутой из текстов или из научных исследований. Вдобавок они могут попытаться разъяснить смысл учений интеллектуально и таким образом могут также учить, исходя из интеллектуального постижения и понимания. Преподаватели Дхармы тоже имеют некоторый уровень книжного знания и учат в соответствии с ним. Однако вдобавок к тому они объясняют, исходя из опытного постижения и понимания, почерпнутого из введения учений в практику, и из своих стараний приложить их к жизни. Профессора буддизма тоже могут иметь опытное постижение, но обычно они не передают эти постижения другим.

Преподавателями Дхармы могут быть более старшие духовные искатели в Дхарма-центрах, которые имеют больше знания и опыта, чем другие. Преподаватели, стоящие на более продвинутой ступени, чем эта, могут быть постоянными или регулярно наносящими визиты учителями. Они могут иметь дипломы буддийского образования или монашеские степени, хотя это и не обязательно. Мы как ученики Дхармы можем учиться применить буддийские практики к жизни у преподавателей Дхармы любого из этих типов.

 

Духовные наставники

 

В буддийском учении различают мгновенные прозрения и постижения (тогпа, rtogs-pa). Прозрение не производит значительного изменения в жизни человека, но может вести в этом направлении. С другой стороны, постижение, будь оно частичное или полное, действительно производит заметное улучшение, которое сохраняется и длится. И то различение, которое мы делаем здесь между преподавателями Дхармы и духовными наставниками, происходит из этой разницы. Преподаватели Дхармы могут иметь или прозрение или постижение, в то время как духовным наставникам необходимо иметь некоторый уровень постижения.

Дальнейшее подразделение происходит из тех двух путей, которыми Будда доносил до других то, чего он достиг сам. Он передавал свое просветление словесно и посредством своих достижений. Профессора буддизма и преподаватели Дхармы обучают преимущественно посредством словесных наставлений. Однако для того, чтобы руководить искателями, духовным учителям требуется также воплощать в себе эти учения, сделав их неотъемлемой частью своей личности. Только тогда они в качестве духовных наставников смогут подлинно вдохновить и обучить своих учеников собственным живым примером. Благодаря очевидному личностному развитию наставников духовные искатели чувствуют уверенность, вверяя себя им в качестве учеников, чтобы достичь подобных уровней самопреобразования. И тогда духовные наставники помогают ученикам развивать их личности.

Таким образом, как только мы почерпнули достаточное практическое знание учений из обучения у преподавателей Дхармы и достигли достаточной степени знакомства с практическими аспектами посредством работы с инструкторами по медитации или ритуалам, мы можем быть готовы к совершению следующего шага. Мы можем быть готовы стать учениками духовных учителей и связать себя с ними как с духовными наставниками. Чтобы быть духовными наставниками, учители должны обладать качествами гуру, ламы или духовного друга, неотъемлемыми от титулов, которые они носят. Они могут уже быть профессорами буддизма, преподавателями Дхармы или инструкторами по медитации или ритуалам. Наши духовные наставники могут также быть другими учителями, которые не связаны специально с нашим университетом или Дхарма-центром.

Более того, чтобы стать учеником духовного наставника, требуется дорасти до имени ученика. В частности, искателям, заинтересованным в буддизме, требуется совершить формальное вверение буддийскому пути. Это включает принятие обетов по воздержанию от необузданного поведения и упражнение в конструктивных путях. В «Океане бесконечного знания» Конгтрул, энциклопедист движения риме (несектантского), выделяет три типа духовных наставников. Различение основывается на том, какие наборы обетов принимает ученик в присутствии наставника: пратимокши, бодхисаттвы или тантрические обеты. Буддийские обеты приводят к долгосрочным обязательствам. В тибетской традиции обеты мирянина или монашеские обеты предназначаются на всю жизнь до смерти, в то время как обеты Прибежища, бодхисаттвы и тантрические предназначаются для всех жизней человека вплоть до просветления. Следовательно, связь ученика–наставника, которая кристаллизуется вокруг этих основных принятых на себя обязательств, несет большую степень серьезности.

 

Учители махаяны

 

Подобно тому, как принятие надежного направления в жизни является вратами для вступления в целом на буддийский путь, развитие мотивации бодхичитты – это вступление на путь махаяны. Далее, бодхичитта имеет две стадии. Простое развитие мотивации составляет устремленную бодхичитту (прим. ред.: этот термин также переводят как вдохновенная бодхичитта) – это вдохновение стать буддой, чтобы принести другим как можно больше пользы. При деятельной бодхичитте (прим. ред.: этот термин также переводят как бодхичитта применения) ученики, принимая обеты бодхисаттвы, обязываются интенсивно тренироваться в методах и мудрости, которые принесут просветление, а сейчас помогать другим, насколько они только способны.

Когда их устремленная бодхичитта достигает такой интенсивности, чтобы стать деятельной бодхичиттой, ученики могут принять обеты бодхисаттвы разными путями. Лучший – это в присутствии духовных наставников, которые обучили их пути Махаяны. Если они произвели искреннее усилие, чтобы прийти к этим наставникам, но по какой-то причине не могут устроить так, чтобы принимать обеты бодхисаттвы от них, нет необходимости отменять принятие обетов. Когда ученики готовы полностью приступить к поведению бодхисаттвы, отсутствие их наставников, которые бы провели церемонию, не составляет проблемы. В таких случаях, как объяснял индийский наставник Шантидева в своем «Начиная практику поведения бодхисаттвы», искренние ученики могут также принять обеты бодхисаттвы в присутствии статуй или рисованных изображений Будды. Если ничего из этого не доступно, они могут даже принять обеты перед мысленно представляемыми Буддами и бодхисаттвами.

Конгтрул особо оговаривал, что учители махаяны – это духовные наставники, в чьем присутствии ученики принимают обеты бодхисаттвы. Тем не менее, поскольку Атиша подчеркивал необходимость для наставников объяснять бодхичитту и путь бодхисаттвы перед тем, как накладывать обеты, мы можем расширить это определение учителя махаяны. В более широком смысле учители махаяны – это те духовные наставники, чьи учения по состраданию и бодхичитте направили учеников к развитию устремленной бодхичитты и затем – к принятию обетов бодхисаттвы. Такие наставники, когда они обладают полной квалификацией, способны вести учеников вдоль всего пути к просветлению. Английское слово master (прим. пер.: англ. также: «хозяин», в переводе – учитель) здесь не имеет ничего общего с мастером-хозяином и слугами, но, скорее, – с владением духовным учителем методами, ведущими к высочайшему из возможных уровню эволюции.

 

Мастера тантры

 

Ученики махаяны могут двигаться по пути к просветлению посредством методов как сутры, так и тантры. Сутры содержат базовые учения Будды о методах для достижения положительных качеств, таких как нравственная самодисциплина, сосредоточение, сострадание, бодхичитта и понимание пустоты. В тантрах Будда представил более продвинутые методы в дополнение к практикам сутры для достижения просветления более эффективно и стремительно. Эти методы фокусируются на использовании воображения для преобразования своего образа себя посредством модели медитативного образа будды. Все традиции тибетского буддизма наставляют в путях к просветлению, которые сочетают в себе практики сутры и тантры.

Как упоминалось ранее, входная дверь, открывающая путь тантры в целом, – это посвящение (ванг, тиб.: dbang) от духовного наставника в конкретный образ Будды. Образ Будды может быть частью практики, относящейся к любому классу тантры. В традиции ньингма выделены шесть классов тантры, в то время как в остальных тибетских традициях говорится о четырех. Три высших класса тантры в ньингма эквивалентны высшему классу тантр по другим традициям. Если мы используем термин тантрический мастер в его наиболее общем значении, то он относится к духовному наставнику, который передал нам посвящение по любому из этих классов тантр. Например, в тексте «Прояснение “Пятидесяти строф” Ашвагхоши» Драгпа Гьялцэн, третий из пяти основоположников сакья, в частности, употреблял термин тантрический мастер в этом смысле.

Однако Конгтрул определял тантрических мастеров как духовных наставников, перед которыми ученики принимают тантрические обеты во время посвящений и перед визуализированными образами которых ученики обновляют или усиливают эти обеты во время «самопосвящения» после того, как они проделают тантрические затворничества. Принятие тантрических обетов происходит только при посвящении в третий (йога-тантра) или высший класс тантр. Тантрические обеты включают в себя обещания по поводу того, как ученики будут относиться к своим тантрическим учителям и обращаться с ними. Таким образом, в строго терминологическом смысле под выражением тантрический мастер подразумеваются только духовные наставники в двух высших классах тантры. Царчен, например, именно так употреблял этот термин в своем комментарии к тексту Ашвагхоши.

В соответствии с текстом «Трудные пункты относительно помощи и выражения почтения гуру», анонимного индийского комментария к тексту Ашвагхоши, ввезенного в Тибет переводчиком кагью/ньингма Гой-лоцавой, наставление видеть в своем тантрическом мастере будду относится специфически к высшей тантре. Из всех учений о взаимоотношениях ученика–учителя это наставление вызывает больше всего замешательства и путаницы. Поскольку высшая тантра предлагает самое ясное объяснение этого учения, мы далее ограничим термин тантрический мастер в соответствии с его использованием в этом анонимном тексте и ограничим наше обсуждение рамками высшей тантры.

Такое ограничение термина также согласуется с его использованием в контексте широко распространенной тантрической практики гуру-йоги (ламе-нелчжор, bla-ma'i rnal-'byor), как установил в своем тексте «Осуществление посредством гуру» Наропа, индийский предтеча линии кагью. В тантрической гуру-йоге ученики представляют получение четырех посвящений через четыре потока света, проистекающих из их тантрических мастеров. Четыре посвящения – это исключительно черта высшей тантры. Поэтому сходным образом мы будем использовать термин тантрическая гуру-йога тогда, когда имеем в виду гуру-йогу в высшей тантре.

Поскольку высшая тантра фокусирует свое внимание на подчинении внутренних энергий для использования в духовной практике, давайте заимствуем образ ракеты для прояснения роли тантрических мастеров. Образы Будды, на которые ученики получают посвящение, подобны классам и моделям космических кораблей, которые они используют для того, чтобы предпринять в духовном «внутреннем пространстве» путешествие к просветлению. Умения, которые они получают на пути сутры в махаяне, подготавливают эти системы к полету кораблей. Для оптимального путешествия, как только они стартовали, получив посвящение, им требуется пополнить свою энергию с помощью дополнительных ступеней ракет (чженанг, rje-gnang – разрешение ) и дозаправкой мантрами (нгагту, sngags-btu; собрание мантр). Более того, чтобы продолжить курс по пути высшей тантры, им требуется также получить еще подзарядку (лунг, lung; устная передача) по соответствующим текстам и направляющее руководство (ти, khrid; инструктирование), объясняющее тонкие моменты медитативных практик. Тантрические мастера обеспечивают учеников всеми этими духовными условиями.

В обсуждении вопроса о том, как относиться к тантрическим мастерам, Ашвагхоша явным образом упоминает только тех наставников, которые передали посвящение. Однако Цонкапа проясняет этот момент в своем комментарии на текст Ашвагхоши «Полное удовлетворение чаяний учеников». Здесь он утверждает, что тот этикет, которому полагается следовать в отношении наставников, также применяется и к другим тантрическим мастерам, – например к тем, которые объясняют тексты и дают сущностные учения (меннгаг, man-ngag). Это так, потому что получение объяснений или сущностных учений для особой практики высшей тантры требует предварительного посвящения и – таким образом – тантрических обетов.

Тантрические мастера в таком случае – это духовные наставники, которые посвящают (прим. пер.: empower – букв.: наделяют силой), поднимают (в воздух), дозаправляют, подзаряжают и дают направляющее руководство нашим путешествиям «во внутреннем пространстве» высшей тантры. Как постоянные источники вдохновения они поддерживают наши двигатели в работающем состоянии. Кроме того, посредством продолжающейся опеки и инструкций наши тантрические мастера обеспечивают управление с Земли и системы навигации, которые позволяют достичь наших целей точно и безопасно.

Наши тантрические мастера могут уже быть нашими учителями махаяны или могут быть другими духовными учителями, с которыми у нас есть только редкий контакт. Бывает, один и тот же тантрический мастер дает нам посвящение, последующий подъем, дозаправку мантрами, подзарядку, направляющее руководство и сущностные учения по определенному образу Будды, или же мы можем получить все эти шесть от разных мастеров.

До того, как мы получим тантрические посвящения, наставники могут даровать нам устные передачи тантрических предварительных практик (нгондро, sngon-'gro) или различных мантр. Они могут также объяснять тантру в целом или даже теорию высшей тантры с целью рассеять наши неправильные представления. Однако получение такой устной передачи или объяснения не устанавливает отношений тантрического ученика–мастера. Отношения эти берут начало от принятия тантрических обетов при полном посвящении.

 

Коренные гуру

 

Коренные гуру – это духовные наставники, которые обращают сердца и умы учеников к буддийскому пути наиболее зажигательно. Они являются сильнейшими источниками вдохновения для поддержания учеников на протяжении их духовных странствий. Отношения с такими учителями служат корнями для всех достижений.

Наставники, которые служат ученикам коренными гуру, не обязательно должны быть первыми духовными учителями, которых духовные искатели встретили в своей жизни, или теми, кто передал им большинство наставлений по Дхарме или по медитации и ритуалам. Также они не обязательно являются теми наставниками, у которых мы приняли Прибежище или обеты освобождения. Большинство их – тантрические мастера. Рассмотрение коренных учителей традиционно появляется прежде всего в контексте практики высшей тантры.

На самом деле, в традиции сакья приравниваются термины духовный наставник, тантрический мастер и коренной гуру. Такие наставники служат как бы корнями для наших путей из-за обетов Прибежища, личного освобождения, бодхисаттвы и тантры, которые мы принимаем в их присутствии во время посвящения высшей тантры, и из-за тех переживаний и прозрений, которые мы обретаем во время всех процедур благодаря тому, что они вдохновляют нас.

 

Резюме

 

Как духовные искатели мы нуждаемся в том, чтобы искать духовных учителей в том аспекте, в каком мы желаем учиться и готовы впитывать учение. Мы можем хотеть достичь интеллектуального знания буддизма, Дхармовых наставлений о том, как применить учения к жизни, или практической тренировки в медитации и ритуалах. Мы можем также стремиться к духовному росту, ведущему к эмоциональному благополучию в этой жизни, или – к предпочтительным перерождениям, или освобождению, или – просветлению, или – к всецелому самопреобразованию, осуществляемому тантрой как наиболее эффективному средству становления Буддой. Правильные взаимоотношения с нашими учителями зависят от нашей цели и уровня развития. Помимо того, духовным учителям нужно честно поразмыслить, что они могут предложить духовным искателям.

Онгпо Шераб Джунгне, племянник основателя традиции дрикунг кагью, заявлял в своей работе «Великий комментарий к “Единственному побуждению к священной Дхарме” Дрикунгпы», что большинство учителей, говоря объективно, не достигли еще освобождения или просветления. Тем не менее, если духовные учители не притворяются, что они их достигли, и пока они безукоризненно продвигаются к своим целям, они могут помогать нам достигать своих нынешних уровней. Так, если учители не притязают на то, чтобы учить чему-то, превышающему их возможности, и если духовные искатели не проецируют на учителей никаких ролей, которые превышали бы их (учителей) квалификации, или – на самих себя уровни развития сверх своих настоящих на этот момент уровней, тогда каждая сторона избегает многих проблем.

 

 

Внутренний гуру

 

Часто мы слышим о " внешних" и " внутренних" гуру. Внешний гуру – это человек, который служит нам духовным наставником. С другой стороны, внутренний гуру – это не мистический голос в голове ученика, дающий ему руководящие наставления, и не некий мистик в гималайской пещере, посылающий телепатические послания. В " Золотой гирлянде прекрасных объяснений" Цонкапа растолковал, что на уровне сутры внутренний гуру – это сострадание, которое возрастает по мере следования по духовному пути. Вдохновленные состраданием, ученики развивают бодхичитту, которая, подобно гуру, изобилует благими качествами и вдохновляет их самих достичь этих качеств.

В своем " Полном осуществлении надежд учеников" Цонкапа отметил, что на уровне высшей тантры внутренний гуру – это глубочайшая бодхичитта ученика. Первый Панчен-лама прояснил этот пункт в своей работе, ставшей классикой традиции гелуг, – " Церемонии почитания учителя" (лама Чопа, гуру Пуджа). Там он назвал глубочайшую бодхичитту Самантабхадра (Всецело Благой) – это ньингмапинский термин для чистого осознавания. Назвав ее так, он открыл, что, будучи внутренним гуру, глубочайшая бодхичитта ученика является его или ее сознанием ясного света, когда оно постигает пустоту.

Кроме того, поскольку сознание ясного света как тип природы будды имеет потенциал для распознания собственного лица и для постижения таким образом пустоты, сознание ясного света ученика также может служить внутренним гуру даже еще до обретения самореализации. Этот расширенный смысл термина внутренний гуру следует из аналитического буддийского приема, известного как " придание причине имени результата".

Тантрическое посвящение, таким образом, требует обоих гуру: и внешнего, и внутреннего. Вдохновение от внешнего гуру, вместе с постижениями ученика во время церемонии, обеспечивает " причинное посвящение", которое вызревает в подлинные достижения. В традиции ньингма объясняется этот механизм. Процесс вызревания случается только потому, что внутренний гуру – глубочайшая природа будды – обеспечивает " базовое посвящение". В качестве базы для всех достижений сознание ясного света охватывает все совершенные качества, которые вызревают в состояние будды.

В роли внутреннего гуру сознание ясного света также является наивысшим источником вдохновения. Мы можем трактовать это двумя способами. В традиции гелуг, сочетающей ее уникальную презентацию индийской школы прасангика-мадхьямака с учениями Гухьясамаджи, анализируется вдохновение как тончайшая форма энергии (лунг, rlung; санскр. prana). Глубочайший источник вдохновляющей энергии – это тончайшая жизнеобеспечивающая энергия, которая является физической опорой сознания ясного света. Поскольку эта тончайшая энергия протекает нераздельно с сознанием ясного света, то подступ к нему происходит только через подступ к тончайшему уровню сознания.

В традициях ньингма, кагью и сакья следуют стилю индийских махасиддх (великодостигшие йогины) и применяют более поэтическое описание. Они называют сознание ясного света " основой всего" (санскр. alaya). В терминологии дзогчена волны вдохновения – это " лучезарная игра". В таком же роде, в каком сверкание солнца – это качество, неотделимое от самого солнца, вдохновение – это неотъемлемое качество сознания ясного света.

 

Качества духовного учителя

 

Поскольку медитация о гуру на уровне сутры, сформулированная традицией кадам, фокусирует свое внимание на благих качествах и доброте духовного учителя, для нее требуются знание этих качеств и проверка учителя, позволяющая определить, обладает ли ими этот человек. В классических текстах перечисляются требования к квалификации только для духовных наставников. Наш анализ слов гуру, лама и духовный друг раскрыл некоторые из наиболее важных пунктов. Для каждого: пастырей Прибежища и обетов, учителей махаяны и тантрических мастеров – требуется все больше и больше – по возрастающей – талантов, способностей и положительных личностных свойств. Кроме того, учители высшего уровня должны обладать также и качествами учителей более низшего уровня.

Например, пастыри обетов должны сохранять свои обеты освобождения в чистоте, неважно, они миряне или монахи. Учители махаяны должны, в дополнение к тому, обладать еще и развитой концентрацией внимания, устойчивым постижением бодхичитты и пустоты и продвинутым уровнем свободы от вредных эмоций, таких как жадность, привязанность, гнев и ограниченность. Тантрическим мастерам, в дополнение к тому, требуется грандиозное мастерство в тантрических ритуалах. Это не означает простой технической осведомленности относительно процедур. Тантрические мастера должны иметь способность вносить в ритуалы действительную просветляющую силу.

Однако новопришедшие к буддизму часто начинают свою учебу у учителей, имеющих меньшую компетенцию, нежели та, которой обладают духовные наставники. Тем не менее, духовным учителям более раннего уровня нужно иметь некоторые общие для наставников черты. Профессора буддизма должны иметь достаточную образованность, преподаватели Дхармы обязаны обладать образованностью, опытом и искусностью в методах подготовки учеников. Кроме того, духовные учители всех уровней должны быть нравственными, добросердечными, заботливыми в отношении других, терпеливыми, непретенциозными и эмоционально зрелыми. Кроме всего прочего, в дополнение к вышеперечисленным качествам, духовным учителям нужно быть вдохновляющими, в особенности лично для нас. Учитель может быть полностью квалифицирован как духовный наставник и может даже вдохновлять многих других учеников. И все же он или она может не суметь взволновать наше сердце вдохновением, и в результате мы не сможем извлечь полную пользу из этих взаимоотношений.

Всецело квалифицированные учители, однако, крайне редки – и не только сегодня, но и в прошлые времена. В своем " Приближении к глубочайшему уровню" Пундарика, комментатор Калачакры из рода царей Шамбалы, провозгласил: " В эту эпоху конфликтов духовные наставники имеют смесь ошибок и (благих) качеств. Нет никого без недостатков. Поэтому исследуйте хорошенько и опирайтесь на тех, у кого больше благих качеств".

 

Детальная проверка

 

Оценка потенциального духовного учителя никогда не бывает простым процессом. В литературе по Гухьясамадже объяснено, что потенциальным ученикам и наставникам, может быть, нужно проверять качества друг друга на протяжении двенадцати лет. Этот совет относится в особенности к тому, чтобы рассматривать друг друга до времени получения или передачи посвящения высшей тантры. Здесь не подразумевается, что проверку нужно осуществлять на расстоянии. В качестве потенциальных тантрических учеников мы можем проверять возможных тантрических мастеров во время курса обучения у них на протяжении нескольких лет сначала как наших махаянских учителей. Подобным же образом и перед решением о принятии обетов Прибежища у возможных наставников или перед тем, как стать их махаянскими учениками, мы можем исследовать качества учителя, пока обучаемся у него или нее сначала как у одного из наших профессоров буддизма, преподавателей Дхармы или инструкторов по медитации или ритуалу.

Царчен объяснил сверхчувственное восприятие как самое надежное средство, которое духовные искатели и учители могут использовать для проверки друг друга. Истинные качества человека могут лежать глубоко скрытыми, недоступными для обычного рассмотрения. Если искатели или учители не имеют особых способностей, продолжает Царчен, они могут попробовать испытать характер и таланты друг друга посредством внимательного изучения. Чтобы достичь уверенности, им может потребоваться задавать вопросы друг о друге людям, которые являются достоверными источниками информации. Человек никогда не может полагаться просто на чью-то славу, обаяние или харизму личности. Сакья Пандита поместил такие слова в своей " Драгоценной сокровищнице изящных изречений": " Мудрые знают, проницая сами, тогда как глупцы следуют популярным веяниям. Когда старый пес, гавкая, поднимает шум, люди прибегают вообще без всяких причин".

Однако, поскольку лишь очень немногие обладают сверхчувственным восприятием, большинство духовных искателей нуждаются в том, чтобы полагаться на внимательное изучение. Хотя в классических текстах делается акцент на том, что внешность может быть обманчива, нам нужно оценивать учителей настолько хорошо, насколько мы только способны. Будда дал пример относительно этой дилеммы в одной из своих сутр: " Вы можете быть не способны видеть рыбу, плавающую в глубине моря, но можете почувствовать ее присутствие по пульсации поверхности воды". Так же и мы можем быть не способны видеть скрытые качества, которые имеет учитель, но можем догадываться об их присутствии по их проявлениям в поведении человека.

Чтобы познакомиться с поведением потенциального учителя, когда мы являемся совершенными новичками в буддизме, мы сначала спрашиваем людей, мнение которых уважаем, что они думают об этом человеке. Если они отвечают, что он или она шарлатан или негодяй, тогда нет нужды тратить дальнейшее время. Подобным же образом нам надо проверять и надежность буддийских авторов, прежде чем читать одну из его или ее книг. Поскольку новички еще не способны различать, что является, а что не является настоящим буддизмом, посещение лекций учителя, имеющего дурную репутацию, или чтение книг спорного автора может легко увести к следованию ненадежному духовному пути. Лучше будет для новичков избегать подобной опасности, если это возможно. Непосредственное знакомство с сомнительными учителями или авторами полезно только в тех случаях, когда мы надежным образом стоим на буддийском пути – так, что не окажемся сбиты с пути в ложном направлении, и тогда, когда новички, ища совета о духовных учителях, глядят на нас как на надежные источники информации.

Если мы, являясь новичками, получаем благоприятный отзыв об учителе или авторе, мы можем посещать курс, который проводит этот учитель, или читать книгу, которую он написал, без опасности оказаться сбитыми с толку или уведенными в ложном направлении. Просто посещение чьей-то лекции или прочтение его или ее книги еще не превращает данного человека в одного из наших духовных учителей. Установление отношений даже с профессором буддизма требует осмысленного намерения учиться у этого человека.

Во многих стандартных текстах о вверении духовному учителю, таких как текст Конгтрула " Светоч безусловного смысла", утверждается, что искатели должны рассматривать любого, кто обучил их даже одному стиху Дхармы, как одного из своих духовных учителей. Это не относится к случайному слушанию объяснений Дхармы при простом присутствии на публичной беседе или когда вы просто сидите на университетской лекции. Смысл этого утверждения состоит в том, что как только мы уверились и признали учителя или автора достоверным источником для себя, тогда слушание или чтение даже одного стиха Дхармы, исходящего от этого человека, совершенно бесценно.

Мы можем дальше исследовать потенциального учителя, проверяя свои интуитивные ощущения и другие тонкие показатели. Например, тибетцы, как правило, смотрят на последующие за этим знаки, чтобы определить, имеют ли они кармические отношения с духовным учителем. Когда вы впервые встречаете человека или слышите его или ее имя, чувствуете ли вы что-то особенное? Когда вы впервые идете к учителю, находите ли вы его дома? Когда вы впервые встречаетесь, есть ли какие-либо благоприятные предзнаменования, такие как солнце, выходящее из-за туч? Какого типа сны снятся вам после вашей встречи?

Не все эти знаки, однако, появляются в каждом случае. Более того, их присутствие или отсутствие может быть неубедительным. Например, присутствие сильного интуитивного чувства может происходить из ожиданий и сверхактивного воображения. Отсутствие интуитивного чувства может возникать по причине недостатка чувствительности. Чтобы опираться на интуитивные чувства, требуются хорошее знание себя и здравый ум.

Дополнительный момент, который нам потребуется исследовать, это отношения потенциального учителя с теми духовными наставниками, которые у нас уже есть. Поскольку большинство учителей имеют недостаток компетентности в отношении всего объема того, что нам может потребоваться изучать, для нас может быть очень полезна учеба у многих и разнообразных духовных учителей. Однако, если мы принимаем в качестве дополнительного учителя кого-то, кто противоречит одному из наших наставников, тогда мы неизбежно испытаем конфликт в плане преданности, который создаст угрозу нашему продвижению. Даже чтение книги, написанной кем-то, кто враждебен одному из наших наставников, может в результате вызвать замешательство. Его Святейшество Далай-лама суммировал эту ситуацию в таком образе: наши духовные учители должны гармонично сочетаться друг с другом, дабы сформировать союз, работающий в единстве, – так же, как действуют многочисленные лица тантрийского образа будды.

 

Качества духовного искателя

 

Чтобы распознать положительные качества учителя, духовному искателю нужны определенные свойства. Конгтрул утверждал, что, не имея свойств, описанных индийским учителем Арьядевой в " Четырехсотнице", ученики увидят только недостатки даже в наиболее талантливом учителе. Хотя текст Арьядевы относится к литературе раздела сутр, качества, перечисленные там, охватывают все уровни духовных искателей – от новичков до тантрических учеников. Здравый смысл и опыт подтверждают, что всякий, кто хочет изучать что-либо у кого-либо, нуждается в этих качествах.

Во-первых, искателям нужно быть открытыми, что значит не иметь пристрастия к личному мнению и враждебности к другим точкам зрения. В ином случае предвзятое мнение и предубеждение ослепят их, не давая распознать качества учителя. Во-вторых, духовным искателям нужен здравый смысл. Им нужно быть способными различать правильные объяснения и ошибочные. В-третьих, искателям нужен очень сильный интерес к Дхарме. Без осознания, что квалифицированный учитель жизненно необходим, они не станут прикладывать усилий к тому, чтобы исследовать кандидата должным образом. Чандракирти добавил в своем комментарии на текст Арьядевы, что духовным искателям также требуется принятие Дхармы и квалифицированных учителей и уважение к ним, а также внимательный ум.

Так, перед поиском духовного учителя любого уровня нам надо честно проверить самих себя. Наиболее важно исследовать свою мотивацию, цели и открытость к изучению буддизма у учителя. Хотим ли мы просто получить информацию от этого человека или мы хотим научиться, как применить Дхарму к своей жизни и как медитировать? Ищем ли мы эмоционального благополучия в этой жизни или будущем перерождении, или освобождения, или просветления? Претензия на более продвинутый уровень, чем тот, на котором мы в действительности находимся, не принесет пользы никому.

Далее, нам нужно искренне развивать свой уровень эмоциональной зрелости. Например, один из тантрических обетов – не принижать своего тантрического мастера. Так, в качестве потенциальных тантрических учеников мы должны иметь силу характера и эмоциональную стабильность, чтобы оставаться здравомыслящими вне зависимости от чего бы то ни было, что наши тантрические мастера могут сказать или сделать. Если мы встречаем что-то, с чем не можем согласиться, нам нужна способность оставаться спокойными и без гнева или ответных обвинений увидеть, чему мы можем научиться, исходя из этой ситуации. Так, Геше Потова в традиции кадам подчеркивал, что больше, чем ум, потенциальному ученику требуются хороший характер и доброе сердце. Его совет пригоден для формирования здоровых отношений с духовным учителем любого уровня.

 

Применимость медитации

 

При изучении буддийского пути у духовного учителя мы изучаем и учения, и различные методы применения этих учений к своей жизни. Мы тренируемся в этих методах, чтобы прийти к положительным самопреобразованиям. Процесс изменения никогда не бывает линейным. Эмоциональный и духовный рост приходят лишь постепенно, во внешне хаотической форме. В течение некоторого времени мы можем наблюдать некоторое улучшение, но затем кризис или просто сиюминутное темное состояние могут обусловить временный спад. Хотя короткие периоды неизбежно содержат свои пики и падения по причине грандиозного разнообразия наших кармических потенциалов и текущих обстоятельств, с которыми мы встречаемся, примеры роста постепенно появляются, если мы проявляем упорство.

Вдохновение, вызываемое нашими духовными учителями, помогает поддерживать и заново заряжать энергией наши практики в то время, как мы проходим через превратности обыденной жизни. Медитации о гуру уровня сутры по традиции кадам обеспечивают приемлемый метод для обретения вдохновения от учителей всех уровней, начиная от профессоров буддизма до тантрических мастеров. Как учения лочжонг традиции кадам служат общим материалом для всех четырех школ тибетского буддизма, так же и стиль медитаций о гуру в кадам подходит практикующим любой традиции и всех уровней практики. Для простоты давайте рассмотрим картину практики в терминах отношений с духовным наставником.

 

Прошение о вдохновении

 

В " Океане цитат, хорошо объясняющих " Сущность учений махаяны" Дрикунгпы" Нгочже Рэйпа, ученик основателя дрикунг-кагью, объяснил необходимость прошения о вдохновении. Если ученики твердо убеждены в благих качествах своих наставников и глубоко ценят их доброту, они могут развивать в себе эти качества до определенных пределов. Однако без осознанного прошения о вдохновении иметь эти качества всегда, без упадка, у них не хватит вдохновляющей энергии, чтобы усиливать эти качества дальше. Таким образом, в качестве заключительного шага в медитации о гуру в стиле сутры ученики должны попросить о вдохновении и постараться прочувствовать, что они его получают.

Умственное действие совершения прошения (солвадэб, gsol-ba'debs) включает в себя не только горячее желание чего-либо от кого-либо, но также подношение человеку со своей стороны полной открытости, чтобы получить и сохранить то, что хочешь обрести. Так, многие факторы участвуют в том, чтобы нам обрести вдохновение от наших духовных наставников. Во-первых, мы верим с чистым умом, основываясь на том, что благие качества, которые мы видим в наших наставниках, – это факт. Кроме того, мы верим с вдохновением, что можем достичь и достигнем этих качеств сами, и мы сосредоточиваемся с твердой убежденностью на этом как на неоспоримом факте. Мы дорожим, уважаем, высоко ценим доброту наших наставников и чувствуем благодарность, любовь и радость, когда фокусируемся на них и их качествах и доброте. Их умственные действия, плюс наше сильное желание испытать духовный подъем делают нас открытыми и восприимчивыми к получению вдохновения. Тот факт, что различные объекты могут, как огранка нашей природы Будды, продвигать наш ум, дополняет собрание причин и условий, которые позволяют случиться этому процессу вдохновения.

В своем тексте " Осуществление через своего гуру: широко распространяющееся солнце сострадания" Цангпа Гьярэй, основатель линии другпа-кагью, объяснял, что для прошения о вдохновении ученики должны признать свои ошибки и недостатки и пристыдить себя за них. Гордые люди никогда не думают о развитии благих качеств или об усилении тех, которые имеют. Это наставление подходит традиционным тибетцам, которые как типичный горный народ имеют тенденцию быть грубыми, независимыми, упрямыми и гордыми. Им требуется посмотреть на свои недостатки. Западные люди, со своей стороны, приходят из совершенно другой культурной среды. Большинство из них страдают от низкой самооценки. Фокусирование на своих недостатках в контрасте с благими качествами своего наставника может просто привести нас к тому, чтобы думать о себе хуже. Поэтому, возможно, более подходящими предпосылками для западных людей перед прошением о вдохновении, чтобы развивать и усиливать благие качества, может быть переосмысление своих сильных качеств и потенциалов роста.

 

Семичленная молитва

 

В своем тексте " Глубокий путь гуру-йоги" Сакья Пандита объяснил, что сильные интенсивные сети положительных потенциалов и глубокого осознавания делают возможным развитие твердой убежденности в духовном наставнике и высокую его оценку. Таким образом, чтобы усилить эти две сети, все формы гуру-йоги включают в качестве подготовительного шага возношение семичленной молитвы. Практика становится наиболее эффективной, когда мы возносим молитвы и принимаем в качестве объектов сосредоточения своих духовных наставников как представляющих в себе Три драгоценности.

Как упоминалось ранее, семь частей практики следующие: простирание, совершение подношений, признание ошибок, сорадование добродетелям других, прошение об учении, мольба ко всем гуру не уходить из жизни и посвящение положительного потенциала, созданного этой практикой. Простирание – это знак уважения, а не самоуничижительный акт поклонения. Из-за твердой уверенности в благих качествах своих наставников и глубокого признания ценности их доброты простирание перед учителями чистосердечно. Уважение и почитание, которое мы выражаем через простирания, происходят из личного переживания живой индивидуальности. Поэтому они более искренни, чем то чувство, которое мы ощущаем по отношению к буддам и бодхисаттвам, даже если мы знаем их просветленные биографии (намтары, rnam-thar). Таким же образом, когда мы совершаем подношения своим наставникам, мы делаем это из-за всецелой любви и уважения к ним. Мы можем быть скупы с другими, но никогда – с нашими собственными детьми или возлюбленными. То же самое и с щедростью подношений нашим духовным наставникам.

Признание своих ошибок и обещание постараться избегать их повторения приобретают больше значения, когда они делаются с обращением к нашим духовным наставникам, нежели с обращением к кому-либо другому. Обещание производит большее впечатление на нас из-за того, что мы работаем с нашими наставниками над нашим саморазвитием. Далее, когда мы сорадуемся добродетелям других, если мы фокусируемся специально на качествах и деяниях наставника, счастье, которое мы переживаем, больше, чем если мы фокусируемся на добродетелях кого-либо, с кем у нас нет личного контакта. Мы знаем качества своего наставника по личному опыту и из-за своей тесной связи с ним мы естественно обретаем гордость и сорадость.

Прошение гуру об учении и мольба к ним не уходить из жизни получают личное звучание и становятся более острыми, когда направлены на наших наставников. И наконец, когда мы посвящаем положительный потенциал, созданный практикой по достижению благих качеств, которые мы видим в своих наставниках, мы естественно устремляемся к тому, чтобы стать буддами, дабы помогать другим настолько же эффективно, как это делают наши наставники. И так наша практика усиливает наше развитие бодхичитты.

Семичленная молитва также помогает нам усилить свою сеть глубокого осознавания. Когда мы признаем свои ошибки, раскаиваемся в них, обещаем стараться избегать их повторения и заново утверждаем положительное направление, которое мы принимаем в жизни, и направляем положительный потенциал, который мы создали, на то, чтобы противодействовать нашим недостаткам, мы начинаем преодолевать свое чувство вины. Вина проиходит из признания себя прирожденно плохим из-за совершенных ошибок и из-за веры в то, что " я навсегда испорчен". Мы также подтверждаем свое глубокое осознавание отсутствия невозможных способов существования и уверенность в причинно-следственной связи, когда сорадуемся благим качествам своих наставников. Мы видим, что они получили их в результате исправления неадекватности и что при надлежащем усилии мы тоже можем обрести эти качества.

Чем больше мы фокусируемся на своей глубокой уверенности в качествах наставников и на своем признании их доброты, тем более эффективной становится наша практика семичленной молитвы, направленная на наших учителей. Чем более чистосердечна наша семичленная практика, тем более эффективно она усиливает нашу убежденность в наставниках и воздавание им должного. Таким образом, практика начальной семичленной молитвы и упражнения в основной части медитации о гуру формируют обратную связь. Они взаимоусиливают и наполняют энергией друг друга.

 

Поддержка работы наставника

 

В соответствии с классическим объяснением, первый способ осуществления отношений с духовным наставником через действия – это поднесение материальной поддержки. Во многих текстах прямо говорится, что ученики должны подносить наставникам свое имущество, свои семьи и даже свои жизни. Без должного объяснения можно подумать, что нам надо отдать наставнику все свои деньги и вещи и отдать в рабство свои семьи и самих себя как слуг, как зачастую и принуждают делать участников различных культов. Даже принятие этого пункта в значении, что нам надо подносить своим наставникам щедрые подарки, оставляет дурной привкус во рту большинства западных людей.

Замысел здесь состоит в том, что поддержка работы наставника финансово и материально – это естественный продукт и практическое выражение нашей высокой оценки, уважения, уверенности и доверия в отношении к человеку и его или ее усилиям. Кроме того, выражение поддержки искренне и здорово, только когда оно совершается на добровольной основе. Нгочже Рэйпа подтвердил этот факт, когда подчеркнул, что поддержание работы наставника должно быть свободно от претензий и лицемерия. Претенциозное подношение, чтобы завоевать благосклонность наставника или впечатлить других людей, не является искренним выражением высокой оценки или уважения. Также не является им и лицемерное подношение, сделанное из чувства вины или под давлением группы, но не имеющее за собой искреннего чувства.

Кроме того, подношение наставнику своей семьи и возлюбленных не означает продажу их в рабство. Скорее, оно может значить, например, приглашение наших наставников в свой дом, чтобы разделить с ними тепло, юмор и гостеприимство семьи, при условии, если наши наставники заинтересованы в этом и наши семьи имеют к этому склонность. Приглашение учителя в подходящее время, такое как периоды праздников, и в надлежащей мере – это осмысленный путь поднести наставнику основную поддержку, в которой нуждается человек. Мы открываем двери своих домов и наши семьи, основываясь на признательности и доверии к учителям и на понимании того, что они могут радоваться, отдыхая в теплой человеческой атмосфере.

Пятый Далай-лама ясно объяснил эти вещи. Он писал, что, хотя в стандартных буддийских текстах объясняется, что поддержка своих наставников своим богатством и любимыми людьми усиливает сеть положительных потенциалов ученика, такие практики требуют достаточной восприимчивости и честных мыслей. Из-за семьи и других своих сфер ответственности делиться наиболее ценным имуществом ученикам может быть затруднительно или неправильно. Подношение наставникам как путь продвижения по духовному пути – это не что-то простое, что делается без колебаний. Также не говорится и что ученики могут полностью пренебречь подношением. Если условия не позволяют поднести своему наставнику такие виды возможной поддержки, нужно объяснить это учителю и извиниться. Более важная вещь в такой момент – это искреннее вдохновение оказаться способными поддержать наставника и его работу.

Пятый Далай-лама продолжал далее, что, если ученики способны поднести некоторую поддержку, они должны продумать правильное место, время и меру. Другими словами, нет нужды применять к настоящим условиям примеры невообразимых деяний самопожертвенного даяния, совершенных необыкновенными учениками прошлого по отношению к исключительным наставникам. В классических текстах упоминаются крайние примеры, чтобы вызвать вдохновение, а не для того, чтобы дать невозможные задания, сверх возможностей людей.

Подношение материальной и финансовой поддержки талантливым квалифицированным людям, чьи усилия мы высоко ценим, соответствует и общепринятой традиции. Например, университеты предлагают стипендии достойным студентам, и люди совершают благодеяния для тех, кто заслуживает благотворительности. В этом случае подношение нашим наставникам в качестве поддержки имеет общее значение и применяется к учителям всех уровней. В особенности, если наши духовные учители живут только на подаяния, нам надо обеспечить им адекватную финансовую и материальную поддержку, если мы хотим, чтобы они продолжали учение. Добровольное поддержание их усилий – это здоровое выражение признательности и доверия.

 

Помощь наставнику

 

Второй способ строить отношения с духовным наставником с использованием действий в здоровой манере – это предлагать помощь и выказывать почтение. Мы можем помогать нашим наставникам, скажем, устраивая все организационные дела по путешествию, возить их в машине на назначенные встречи, писать за них письма или записывать и редактировать их учения. Мы можем выказывать почтение, приходя вовремя и завершая как можно более быстро любую работу для них, которую обещали сделать. Более того, мы можем выказывать уважение, обучая наших наставников относительно нашей культуры, если они родом из другой страны, и объясняя любые проблемы, которые у нас есть в наших Дхарма-центрах. Таким путем мы помогаем нашим наставникам понимать нас и учить нас дальше.

Ньенкур (bsnyen-bkur), это тибетское словосочетание переводится здесь как помощь и выражение уважения, в английском оно часто передается как служение и воздавание чести. Последний набор терминов отражает иерархические феодальные отношения. Следовательно, многие западные люди чувствуют, что эти взаимоотношения с духовным наставником требуют от них быть раболепными, что некоторые люди могут находить привлекательным, возможно, из-за низкой самооценки. Другие находят эту идею порабощения и раболепства невыносимой. Давайте исследуем этот вопрос.

Допуская, что тибетское общество было иерархичным и феодальным, многие люди, не имеющие личного опыта в такой социальной структуре, расценивают все стороны его как подавляющие и эксплуататорские. Их оценка происходит из предвзятых представлений, и, хотя в некоторых случаях их концепции могут быть и правильными, зачастую они неверны. Когда люди живут в грубых и трудных условиях внешней среды без современных удобств, подразделение работы внутри расширенного домашнего хозяйства – это единственный реалистичный способ справиться с жизнью. В оптимальной ситуации глава дома обеспечивает защиту, безопасность и мудрую стратегию для решения проблем и опасности, в то время как помощники заботятся о всеобщих физических нуждах. Каждый вкладывает что-то в совместное благополучие домашнего хозяйства, и обе стороны относятся друг к другу с любовью и уважением. Как социальная система это может работать гармонично. Я лично был свидетелем такой возможности в течение двадцати девяти лет моей жизни с традиционными тибетцами в Индии.

Традиционные тибетские учители, а в особенности тантрические мастера, имеют и помощников, и учеников-подмастерьев. Хотя не все помощники являются также учениками-подмастерьями, один человек может играть и ту, и другую роль. Жесткие феодальные общества правомерно критикуются за то, что не допускают социальной мобильности. Тем не менее, когда феодальные взаимоотношения осуществляются между мастером и подмастерьем, тогда подразумеваются как прислуживание, так и мобильность.

Подмастерье однажды становится мастером. В случае домашнего хозяйства монастырского тулку, когда один перерожденец уходит из жизни, старший помощник ламы становится главой всего хозяйства и принимает ответственность за обнаружение и воспитание следующего перерождения. Большинство тибетских монастырских обществ, таким образом, допускают некоторую социальную мобильность. Они не идеальны, исходя из современных западных стандартов, но также не являются некими карцерами для подавления.

В западных обществах, исповедующих равноправие, мы называем помощника ассистентом, секретарем или домоправителем и платим этому человеку зарплату. Вместо ученика-подмастерья у нас есть добровольцы-практиканты и люди, проходящие стажировку. Самое большое отличие, однако, между этими ролями и аналогичными им в традиционном тибетском обществе состоит в том, что тибетские помощники и ученики-подмастерья обычно присоединялись к хозяйству учителя, когда они были детьми. В большинстве случаев молодежь не занимала этих позиций по своей воле, тем не менее, никто не толкал их на эти роли против их воли. Жить с учителем, кроме всего прочего, это не только честь, но и один из лучших способов получения образования. В дополнение, новый дом обеспечивает ученику замещение семьи и материальную поддержку. Более того, тибетские дети делают намного больше домашней работы и подсобных работ, чем любой современный западный ребенок. И они выполняют в домах своих учителей работы не больше, чем делали бы в домах своих родителей.

Сокращающееся число людей старшего поколения, выросших в традиционном Тибете, так же как и влияние современного образования и социальных норм, ведет к стремительному распаду системы помощников среди тибетцев в эмиграции. Хотя некоторые дети, которые вступают в монастыри, по-прежнему живут вместе с учителями и прислуживают им, большинство проживает в общежитиях, очень похожих на школы-интернаты. Никому из них не приходится черпать воду из ручья или добывать топливо. В результате, большинство учителей из молодого поколения, в особенности, когда они живут вне своих монастырей или домов – в случае мирянина, предпочитают заботиться о себе самостоятельно, без помощников.

Если различия наблюдаются уже между современными тибетцами, то, несомненно, они должны иметь место между западными искателями и тибетскими или западными учителями. Это не означает, что современные ученики не должны помогать своим учителям, прислуживая или приглашая их на трапезу. Конечно, должны. В особенности, если учитель предельно занят обучением, консультированием учеников, писанием, проведением церемоний и так далее, тогда совершенно правильно будет для некоторых учеников готовить еду и помогать с домашней работой, чтобы сохранить учителю ценное время. С другой стороны, если учитель имеет свободное время в изобилии, тогда прислуживание ему в угоду, при том, что современные удобства легко доступны, развращает учителя и может привести к ложному использованию свободного времени учеников. Необходим " срединный путь", принимая, конечно, во внимание возраст и здоровье учителя и условия учеников.

Помощь нашим духовным учителям, когда она делается в соответствии со срединным путем, – это здоровый путь выразить веру в их качества и признательность за их доброту. Это согласуется с общепринятыми нормами поведения в обществе. Люди естественно помогают тем, кого они уважают и чью доброту высоко ценят. Поэтому помощь духовному учителю квалифицируется как часть общих наставлений, которые приложимы к учителям всех уровней, от профессоров буддизма до тантрических мастеров.

 

Выражение уважения

 

Вторая половина словосочетания ньенкур означает: выказывать уважение словами и поведением. В традиционных буддийских культурах ученики выказывали уважение своим духовным наставникам поклонами перед ними или обходом по кругу вокруг их домов. Такие способы выражения уважения или неестественны, или неудобны для большинства западных духовных искателей. Поскольку они не согласуются с общепринятыми обычаями, простирание в поклоне и обход по кругу не расцениваются как общие практики, пригодные для всякого общества.

Существенный момент здесь – это не сама форма, в которой мы выказываем уважение, но, скорее, тот факт, что мы выказываем его в той или иной форме. Например, мы можем стоять, когда наставник входит в комнату, чтобы учить нас: мы не обязательно должны простираться в поклоне, сгибаться или приседать в реверансе перед ним. В зависимости от самих участвующих в этом людей и ситуации и компании, в которой мы оказываемся, формальное поклонение может быть абсурдным, неуместным или затруднительным.

Однако некоторые формы учтивости универсальны. Например, они включают облачение в должную одежду и умывание перед тем, чтобы идти встречаться с кем-то; открывание двери перед человеком, указание ему или ей его или ее места, поднесение чего-то подходящего для питья, услужение для этого чистой чашкой или стаканом, поддержание тишины и уделение внимания, когда человек говорит с нами, не перебивание, вежливые ответы и так далее. Учтивое поведение и вежливые слова пригодны для духовных учителей всяких уровней и на всех стадиях пути.

Но выражение уважения должно быть искренним. Как сказано в тексте " Трудные моменты относительно помощи и выражения уважения гуру", претенциозный ученик с грубым мирским умом может на физическом уровне помогать духовному наставнику многими способами. Он может даже выказывать внешние формы вежливости. Однако, если человек не уважает наставника глубоко и искренне, его или ее вежливые действия в действительности не несут в себе уважения.

 

Принятие совета наставника

 

Все классичесские тексты сходятся в том, что принятие совета своего наставника – наиболее осмысленная демонстрация своего доверия и уважения. Она составляет самый важный путь построения отношений с духовным наставником в здоровой манере. Однако многие ученики неверно истолковывают это учение.

В здоровых взаимоотношениях мы ищем совета нашего наставника только по важным делам, которые скажутся на нашем духовном развитии и практике. Просьба к наставникам принимать прочие решения, в особенности относительно тривиальных вопросов, показывает недостаток зрелости. Так, Серконг Ринпоче предостерегал против задавания наставникам таких вопросов, как: " Что мне делать с моей жизнью? " Кроме поиска открытого совета относительно того, на каких практиках нужно сосредоточиться дальше, зрелые ученики просто информируют наставников о своих личных планах и узнают, не усматривают ли учители здесь каких-либо проблем.

Таким образом, здоровые взаимоотношения с духовным наставником не включают снятие ответственности за свою собственную жизнь. Они не порождают психологической зависимости и не приводят к безоговорочному следованию совету, подобно подчинению солдат приказам. Буддизм никогда не призывает к покорному подчинению, даже монаха – такому подчинению его настоятелю или монахиню – ее настоятельнице. Кроме всего прочего, одно из необходимых качеств ученика, которое выделил Арьядева, это здравый смысл. Здравый смысл означает обладание как способностью различения, так и свободой выбора.

Гампопа подтверждает этот пункт Арьядевы в своем " Драгоценном украшении для Высшего пути". Там учитель кагью в качестве одного из десяти качеств, которые необходимо иметь ученикам, чтобы следовать пути, называет ревностное воплощение совета своих наставников, с различающим осознаванием и верой. Различающее осознавание включает не только использование здравого смысла относительно того, как применять совет. Оно также охватывает и различение между тем, что они способны сделать, и тем, что выше имеющихся у них в настоящем средств, и также разграничение между рекомендацией, которая согласуется с учениями Будды, и советом, который противоречит Дхарме.

Ашвагхоша сделал этот пункт совершенно прозрачным, конкретно рассмотрев тантрических мастеров. Если тантрический мастер просит своих учеников сделать что-нибудь необоснованное, что те не способны сделать, ученики должны вежливо объяснить, почему они не могут согласиться. Это общее учение прилагается к духовным учителям всех уровней. Индийские и тибетские комментарии по этому поводу обеспечивают текстуальную базу и расширяют значение. Если наставники просят своих учеников сделать что-то, что согласуется с учениями Будды, но что для них чрезмерно или что они не могут сделать, несмотря на старания сделать изо всех сил, ученики должны вежливо объясниться. Если, с другой стороны, наставник оказывает давление, чтобы они сделали что-то, противоречащее Дхарме, – в особенности то, что требует нарушения их обетов, тогда ученики должны сохранять самообладание и не поддаваться. Как утверждает Гампопа, человек должен удерживать свой фундамент нравственности и не терять почву под ногами. Однако в таких случаях ученики опять-таки должны оставаться вежливыми и объяснить наставнику свои причины уклонения от требования. Их наставник, кроме всего прочего, может просто проверять их моральную устойчивость, как было в одной из прошлых жизней Будды, когда наставник попросил его украсть.

В последнее время всплывают случаи, когда духовные наставники, имеющие как будто хорошую репутацию, толкали своих учеников на сексуальные отношения с ними. Многие западные люди в результате оказались в глубоком замешательстве. Они читали в текстах, таких как " Светоч высшего смысла", что правильные ученики должны повиноваться всему, что бы их тантрические мастера им ни сказали, как это сделал Наропа, когда Тилопа велел ему прыгнуть со скалы. Однако Тилопа имел способность есть живую рыбу, щелкать пальцами над костями и возвращать ее обратно к жизни. Кроме того, Наропа был в прошлом настоятелем монастыря Наланда и одним из наиболее образованных практиков своего времени. Если наши учители и мы сами находились бы на этих уровнях, тогда было бы одно дело. Если же мы на них не находимся, то вспомним ясное указание Будды, что совет для бодхисаттв высшего уровня – не для практикующих низших уровней.

 

Подражание наставнику

 

Патрул Ринпоче объяснил, что, прежде чем связать себя с духовным наставником, потенциальные ученики должны тщательно проверять этого человека. Когда же они уже убедились в квалификации и авторитетности данной личности и стали его учениками, им надо скрупулезно следовать совету учителя относительно своей практики. В конце концов, им надо подражать постижениям и поведению наставника.

Некоторые принимают это наставление буквально, в том значении, что им надо делать все совершенно так же, как делает наставник. Однако эта инструкция не включает личные дела или политические и культурные мнения. Если наш наставник тибетец, а мы – западные люди, нет нужды приспосабливаться к тибетским обычаям и пить чай с маслом. Также нет нужды смотреть на женщин в традиционно патриархальной манере. И нам не требуется получать каждое посвящение и изучать каждый текст, которые имеет наш наставник, или тренироваться в каждой медитации, которую он практикует. Это наставление подражать своему наставнику означает обретение подлинных постижений и затем соответствующее поведение. Нужна большая осторожность в этом вопросе. Как объяснил ученик Патрула Ринпоче Нгаванг Пэлсанг в своем тексте " Лекционные заметки по " Словам моего всеблагого учителя" ", без предварительной проверки уровня постижений своего наставника стараться подражать его или ее поведению – это одновременно и претенциозно, и опасно.

 

Исправление термина " преданность"

 

Тибетский термин тэнпа (bsten-pa) суммирует здоровые взаимоотношения с духовным наставником. Обычный английский перевод – это " преданность" (devotion), здесь термин guru-devotion, однако, несет в себе уводящие в ложном направлении оттенки значения. Он сочетает картину преданного слуги или преданного приверженца Бога или культа. Также он подразумевает сочетание эмоционального жара и бездумного послушания.

Однако тэнпа – это глагол, который значит сближаться с кем-то мыслями и действиями и опираться на этого человека с доверием. Он не означает сближения с шарлатаном или негодяем или невротической опоры на кого-нибудь, даже если этот человек компетентен помочь нам. Так, здесь я перевел этот термин как " построение здоровых взаимоотношений". Человек строит такие взаимоотношения не только с духовным учителем, но также и с доктором.

В соответствии с " Трудными пунктами относительно помощи и выражения почтения гуру", тэнпа также имеет дополнительное значение угождения своему гуру надлежащим образом. Правильный или здоровый путь для учеников угождать своим наставникам – это сближаться с ними в смысле формирования себя по образцу своих наставников и следования их совету по преобразованию своего ума и помощи всем существам. Это не означает – снискать их расположение обильными подарками или практиковать Дхарму, только чтобы угодить учителям. Как Будда объяснял в " Особых стихах, разбитых по темам": " Человек может быть рядом с духовным наставником всю жизнь. И все же, если он не изучает у него или нее Дхарму, [его опыт учений] – [так же скуден, ] как вкус соуса на поварешке".

 

 

Видение наставника буддой

 

Значение нераздельности

 

Другой способ объяснения достоверности восприятия наших тантрических мастеров как обычных людей и как образов будды состоит в том, что оба восприятия, или две воспринимаемые видимости, нераздельны (йермэ, dbyer-med). Нераздельность здесь значит, что, если одно достоверно возникает с одной точки зрения, то другое достоверно возникает с другой точки зрения. Только в этом смысле наши тантрические мастера являются нераздельно обычными людьми и буддами. Тогда, в этом контексте, нераздельность не означает, что две видимости обязательно должны возникать одновременно. Когда человек воспринимает одну видимость, он не обязательно должен воспринимать другую.

 

Практика стадии завершения

 

Практика стадии завершения подступает к сознанию ясного света или благодаря растворению энергетических ветров, которые служат как бы основой для более грубых уровней сознания, или благодаря возбуждению сознания посредством все более интенсивных уровней блаженства. В тантрической гуру-йоге ученики фокусируются на своих тантрических мастерах с интенсивной уверенностью в качествах учителей как качествах будды. Из-за вдохновения, переживаемого благодаря отношениям с учителем, чем больше ученики фокусируются на качествах своего наставника, тем радостнее они становятся. Поскольку полный тантрический процесс происходит в сфере понимания пустоты, радость, энергия и вдохновение, переживаемые благодаря фокусированию на тантрическом учителе, не являются помехой. Они не доводят человека до кипения в необузданном экстазе и не переходят в фанатическое поклонение, как в случае с поп-звездами или демагогами. Наоборот, переживаемая радостная энергия стабилизирует и очищает ум.

Более того, в тантрах объясняется, что чем больше топлива в огне, тем он горячее. Так, чем сильнее эмоция, тем более энергичным и интенсивным становится ум в рассмотрении собственной природы ясного света. Если это так в случае представляющих помехи эмоций, таких как вожделеющее желание, то в особенности это верно относительно не представляющего помехи эмоции радостного вдохновения.

Когда тантрические ученики с базовым пониманием пустоты представляют, что все грубые видимости собраны в визуализируемых наставниках (буддах), и затем, что их наставники (будды) становятся мельчайшего размера и вливаются в их сердца, тогда процесс визуализации помогает им растворить внутренние энергетические ветры, которые продуцируют обманчивые видимости. Когда происходит растворение, их ум становится тоньше, в то время как в радостном энергетически заряженном состоянии он постигает пустоту. Результативное сознание, поддерживаемое дополнительной энергией мотивации бодхичитты, имеет требующуюся интенсивность и очищенность для того, чтобы раскрыть и отождествить свою природу ясного света.

 

Сверхзависимость и бунт

 

Проблема подчинения

 

Некоторые западные люди вступают в отношения с духовными учителями по модели католических монахинь, которые считаются невестами Иисуса и принимают обет совершенного, без вопросов, подчинения высшему авторитету. Эти люди чувствуют, что, если вверятся, откроют сердца и позволят своим наставникам действовать через них, тогда они смогут послужить миру. На психологическом уровне этот синдром иногда происходит из низкой самооценки и из чувства, что собственная ценность возникает из принадлежности духовно более высокому существу. Хотя синдром этот более типичен для женщин – духовных искательниц в отношении к учителям-мужчинам, он часто возникает и у мужчин.

Добровольное подчинение идеализируемой личности и желание принадлежать кому-то более великому, чем мы сами, может легко открыть духовных искателей для возможности разных форм плохого обращения. Если их оскорбляют – или сексуально, или в менее жестких формах, переживание может заново усилить низкую самооценку, они могут почувствовать, что заслуживают дурного обращения. В других случаях дурное обращение может привести в результате к тому, что они закроют свое сердце для кого бы то ни было еще. На поверхности подчинение может выглядеть как потеря эго и поэтому – как буддийская добродетель. Однако, если подчинение производится ради неосознанного обретения чувства самоценности и для самоутверждения посредством принадлежности кому-то более великому, оно скорее подрывает, нежели усиливает здоровое чувство " я". Чувство самоценности происходит преимущественно из познания своих собственных потенциалов и из использования их на благо другим настолько, насколько человек только может.

Кроме того, западные ученики, которые предвзято считают, что буддизм разделяет библейский подход к нравственности, могут по ошибке воображать, что тибетские ламы судят их в моральном отношении. Это может приводить к неправильному внедрению концепции греха в динамику отношений. Поэтому, боясь отвержения из-за того, что они являются " плохими учениками", они чувствуют, что должны подчиняться без вопросов и всегда проявлять послушание.

С буддийской точки зрения, закон причины – результата в поведении функционирует без высшего авторитета, выносящего суд. Человек избегает деструктивного поведения не из-за страха наказания, а из-за желания избежать страданий, которые приносит такое нездоровое поведение. Как объяснялось выше, покорность законам, сотворенным Богом или провозглашенным избранной легитимной властью, – это некая специфически культурная, а не универсальная добродетель.

Здоровые отношения с духовным наставником, таким образом, не приводят в результате к подчинению или принадлежности наставнику.

 

Перенос и регрессия

 

Контрперенос

 

В психоанализе психоаналитики могут неосознанно отвечать на перенос и регрессию со стороны клиента при помощи контрпереноса. Например, предположим, клиент неосознанно переносит образ занятого отца и откатывается до требования внимания. В ответ психоаналитик может неосознанно сделать контрперенос образа требующего родителя и сделаться обороняющимся или раздраженным. Заметим, что и перенос, и контрперенос – и то, и другое, как определял их Фрейд, представляют из себя бессознательные процессы. Другим общим результатом контрпереноса является бессознательный переход в покровительственное, манипулирующее, льстивое, разочарованное или романтически заинтересованное состояние. Частью программы подготовки для психоаналитика является нахождение любых признаков бессознательного контрпереноса и – при включении их в осмысленное осознавание – удержание от действий под их импульсом.

Если студенты или ученики переносят образы родителей или любимых на духовных учителей и откатываются к юношеским или другим неуместным поведенческим формулам, то полностью квалифицированные учители откликнутся на это без контрпереноса. Даже если ученики выражают неразумные требования или заявляют о романтической любви, наставники позволят их словам пройти через себя без раздувания ситуации в твердые и независимо существующие инциденты. Поддерживая спокойствие, равностность и теплоту, заботливое внимание, хорошо квалифицированные наставники будут действовать, подобно кроткому зеркалу. Зеркало позволяет людям получать истинный взгляд на себя, не приобретая в действительности черт того человека, который перед ним находится.

При нормальных взаимоотношениях квалифицированные наставники не вступают в конфронтацию с учениками, имеющими проекции, и не ругаются с ними из-за их негодных мыслей и действий. Например, тибетские наставники обычно ругают учеников только за неправильные действия относительно других, поскольку из-за скромности наставник не может требовать должного отношения к самому себе. Скорее, посредством последовательного непогрешимого поведения наставник обеспечивает создание таких подходящих для учеников условий, в которых те обретают понимание и прозрение относительно своей непосредственной ситуации. Наконец, ученики приходят к видению своих спроецированных фантазий. В отличие от психоаналитика, духовные наставники затем не стимулируют процесс переноса и регрессии. Однако, подобно психоаналитикам, наставники обращаются с этим процессом мудро и сострадательно, если он случается.

 

Резюме

 

Для здоровых отношений с духовным учителем требуются надежное направление в жизни, мотивация бодхичитты и, кроме всего прочего, хорошее понимание пустоты. Без этих предпосылок любая попытка по построению взаимоотношений таит в себе опасность неуправляемого переноса и регрессии.

Отношения с духовным наставником – это не то же самое, что отношения с психоаналитиком. Наставник не проводит регулярных индивидуальных приемов ученика для того, чтобы надзирать над процессами переноса и регрессии и держать их под контролем. Поэтому, если происходят перенос и регрессия, как это часто бывает, то здесь может помочь устранить проблему медитация о гуру уровня сутры, подкрепленная теми стадиями, которые предлагает контекстуальная терапия.

 

 

Адские состояния ума

 

Соответствующее санскритское слово для ада – нарака, то есть безрадостное состояние. Тибетский эквивалент – ньелва (dmyal-ba) соответствует состоянию, которое трудно претерпевать. Буддийская концепция ада, следовательно, это мучительное, терзаемое умственно и физически состояние, без радости, при котором человек чувствует себя пойманным в капкан и неспособным спастись. Хотя классические тексты содержат живые описания, важный пункт здесь составляют то умственное состояние и сопровождающее его физическое переживание, которые они описывают.

Следование за лжеучителем может привести к сокрушительным последствиям нездоровых отношений или к духовному оскорблению, которое может разрушить энтузиазм относительно духовного пути. Это может превратить имеющих открытый ум искателей в горьких циников, полностью закрытых для дальнейших шагов по направлению к освобождению и просветлению. На безрадостное разочарованное умственное состояние таких людей трудно повлиять. Это и есть живой ад. Мы можем понять данный вопрос, рассматривая аналогию с тем, как мы бываем больно ранены нездоровыми отношениями с казавшимся правдивым партнером или с другом, который предает наше доверие. Мы можем быть настолько опустошены в результате этого сокрушительного опыта, что закроемся эмоционально и будем бояться вступить в другие взаимоотношения. Мы можем даже отрицать ценность таких взаимоотношений вообще.

Подобным образом терзаются и ученики, которые сначала уверились в действительных качествах наставника, а затем из-за какой-то омрачающей причины изменили свое мнение. Когда это случается, ими овладевает отрицание качеств и доброты наставников, с проецированием надуманных ошибок, или болезненное застревание на действительных изъянах наставника. Они могут чувствовать пренебрежение к своим наставникам и действовать деструктивно или нарушать свои обеты из злости, надеясь, что такое действие доставит неприятность или боль их учителям.

Подобное явление может случаться с нашими подлинными друзьями или любящими партнерами. Перемена настроения может произойти из глубоких психологических факторов, таких как низкая самооценка и паранойя. Чувствуя себя недостойными получать доброту или любовь, мы можем отрицать внимание и привязанность, которые в действительности получаем. Боясь оказаться брошенными, мы можем отвергнуть своих партнеров первыми, чтобы избежать боли отвергнутости позднее. Мы можем даже постараться причинить боль своим партнерам или привести к тому, чтобы нас бросили, ведя себя ужасно с ними или заводя любовные интриги. Перемена отношения может также произойти из влияния дурных друзей.

Ясно, что такое умственное состояние – это мучение и пытка. Оно создает личный ад, в котором отсутствует какая бы то ни было радость и из которого трудно спастись. Это может даже ослабить иммунную систему или принести новую и утяжелить имеющуюся болезнь. В соответствии с буддийским объяснением кармы, наиболее негативные действия приносят свои результаты в будущих жизнях. Тем не менее, когда человек направляет крайне деструктивные действия на кого-то, кто имеет выдающиеся благие качества и кто был особенно добр к нему, тогда результаты могут вызреть уже во время этой жизни. Таким образом, адские последствия извращенных или антагонистических мыслей или дел по отношению к нашим наставникам часто происходят вскоре после совершения действия.

 

Страх в западном контексте

 

Поскольку многие западные духовные искатели не имеют ясного представления о том, какие мысли и дела в отношении их наставников приносят адские результаты, они боятся думать или делать что-то, что в действительности вообще не ведет к беде. Например, они могут бояться правильно воспринимать как ошибки действительные изъяны наставника, такие как несправедливость, дурное обращение или участие в политике борьбы за духовную власть. Они могут думать, что каждое действие их наставника должно быть совершенным, поскольку наставник является полностью просветленным буддой.

Неверное понимание концепции почитания гуру и видения в наставнике будды может служить " промыванию мозгов" учеников вплоть до появления у них такого чувства, что они обязаны отрицать истину. Этот конфликт неминуемо ведет к беспокойству и напряжению. Они могут страшиться критики со стороны товарищей – учеников по Дхарме, если в своем Центре рассказывают что-то относительно учителя, что их беспокоит или кажется неправильным. Они удерживают себя от разговоров об ошибках, которые видят, из страха оказаться заклейменными как плохие ученики и еретики, которые будут гореть в аду.

Далее, некоторые ученики могут чувствовать себя виновными в появлении сомнений даже на момент в том, что их наставник – это буквально просветленное существо. Как правило, западные искатели чувствуют, что постановка под вопрос всеведения наставника указывает на что-то неправильное в них самих. Итак, страх наказания подпитывает западное чувство врожденной вины и неадекватности и низкую самооценку. Более того, в состав этого страха входит чувство безнадежности, потому что, по библейскому мышлению, ад вечен, без возможности выхода из него.

В соответствии с буддийскими учениями, только особенные, крайне отрицательные мысли и действия по отношению к наставнику приводят к адским состояниям ума, и, вне зависимости от того, насколько эти мысли и действия ужасны, никакое адское состояние не длится вечно. Посредством раскаяния, открытого признания своих ошибок и так далее ученики могут избежать терзаний духовного опустошения или восстановиться после него. Но, тем не менее, многие западные ученики сомневаются в пользе созерцания адских последствий искаженного отношения к наставнику, которые в медитациях о гуру уровня сутры стандартным образом включаются как одна из предварительных стадий.

 

Причина для описания адов

 

Как объяснялось ранее, западные системы нравственности произошли из веры в законы, введенные в силу божественным образом или легитимной властью. Подчинение закону определяет человека как хорошую личность или гражданина, достойного награды, в то время как неподчинение делает человека плохим и заслуживающим наказания. Поэтому многие западные духовные искатели бессознательно рассматривают обсуждение адов как описание наказания за неподчинение правилам не подвергаемого сомнению почитания гуру.

С другой стороны, буддийская нравственность не включает в свои рамки подчинение или моральный суд. Люди сами обуславливают страдание, действуют деструктивно, побуждаемые алчностью, привязанностью, гневом или ограниченной наивностью. Если они начинают осознавать результаты негативного поведения и хотят избежать переживания страдания, тогда им нужно постараться воздержаться от подобных действий. Так, описание адов в буддийских текстах не нацелено на то, чтобы заставить людей чувствовать себя виноватыми или запугать людей с низкой самооценкой до покорности. Это описание предназначено для того, чтобы дать людям знания о последствиях их саморазрушительного поведения.

Давайте рассмотрим случай с традиционными тибетцами. Поскольку большинство их, как правило, не страдают от низкой самооценки, для них информация об адских страданиях не создает причины, чтобы чувствовать себя виновными или запуганными из-за несоблюдения священных законов. Однако это знание может помочь тибетцам уменьшить свою гордыню, свое необузданное поведение. Западные люди могут учиться на этом примере.

Современные западные искатели часто отрицают идею божественного наказания, и все же многие могут по-прежнему оставаться субъектами вины и низкой самооценки. Если они не корчатся от страха нарушить почитание гуру, то они могут компенсировать эту низкую самооценку, действуя с необузданной гордыней. Например, как часть бессознательного процесса переноса и регрессии они могут нагло оскорблять учителя, мыслящего устарелым образом, когда он обучает их чему-то, что им не нравится, например – учению об адских страданиях. Подобно детям, чувствующим свое превосходство над родителями, они могут спесиво думать, что западные научные верования лучше, чем примитивное тибетское суеверие, а это только добавляет топлива в чувство вины и низкой самооценки.

Если мы думаем подобным образом, то, может быть, лучше будет рассмотреть психологические истины об адских состояниях ума, производимых нарушениями в отношениях ученика–учителя.

 

Разрешение дилемм учеников

 

Дхармакирти предложил на рассмотрение другой критерий, который может быть полезнее для разрешения дилемм, с которыми по спорным вопросам сталкиваются многие ученики, и – таким образом, который может оказаться эффективнее для устранения страха относительно нарушения почитания гуру. Если Будда многократно утверждал некоторый принцип, тогда все ученики должны принимать его всерьез как подлинный замысел Будды. С другой стороны, если некий момент появляется только в темных по смыслу текстах, он либо нуждается в интерпретации, либо просто ориентирован на определенных людей, а не на общую аудиторию.

На протяжении всего времени своих учений Будда отстаивал, что духовные искатели опираются на надежное направление в жизни, обретаемую в Трех Драгоценностях, и на конструктивную карму, которую они накапливают для того, чтобы защитить себя от страдания. Почти нигде Будда не рекомендовал искателям основывать свою жизнь на Защитниках Дхармы или даже полагаться на них. Поэтому в ситуациях, в которых человек не может разрешить вопрос такого рода, как: является ли определенный Защитник просветленным существом, – лучшим решением будет сохранение дистанции и отсутствие мнения по данному поводу. Вопрос о Защитнике Дхармы не является решающим ни для чьей практики достижения просветления. Самым важным является держаться главных учений Будды о надежном направлении и карме.

Тот же совет относится и к принятию одного или другого кандидата как перерождения великого учителя. Будда говорил неоднократно о необходимости для духовного наставника иметь образование, постижения и доброе сердце. Он навряд ли хоть где-нибудь упоминал о необходимости титула или имущества. Противоречия вокруг кандидатов тулку случались много раз в тибетской истории, например с Шестым Далай-ламой и с воплощением мастера Пэма Карпо из школы другпа-кагью. Нет никаких возможностей для решения этого вопроса рациональным путем. Наилучшее, что можно сделать, – это выказывать великое уважение обоим кандидатам, поддерживать равностность относительно их отождествления и позволить ламам разобраться с вопросами по поводу иерархии и монастырского имущества. Единственно правильный подход для учеников состоит в том, чтобы получать учения у этих кандидатов, если кандидаты сделаются должным образом квалифицированными. Титул и имущество, которые имеет каждый из номинантов, не влияют на качество его или ее учения.

 

Паранойя и уязвимость

 

Один из наиболее важных аспектов в здоровых взаимоотношениях ученика–учителя состоит в получении вдохновения от своего наставника. Это может случиться, только если ученики открыты возвышающему позитивному влиянию своих наставников. Однако некоторые ученики испытывают паранойю в том отношении, что если они откроют себя духовному наставнику, то могут попасть под контроль или манипуляции этого человека. Или же они могут чувствовать, что, открываясь, становятся уязвимыми. Они боятся причинения боли, предательства или оскорблений. Если наставник не квалифицирован должным образом и, в особенности, если учитель имеет недобросовестные мотивы поведения, тогда их сдержанность обоснована. Однако, если учитель является наставником надлежащей квалификации, тогда, чтобы достичь наиболее эффективного прогресса, им нужно преодолеть свои блокирующие помехи.

Мы можем открывать свои сердца, чтобы получить вдохновение в здоровой манере, только если у нас есть базовое понимание пустоты – в частности, понимание того, как мы существуем. Это одна из причин, почему, как объяснялось раньше, становление учеником требует знания основ буддийского учения. В особенности нам требуется, по крайней мере, интеллектуальное понимание того различения, которое делается в буддизме между относительно существующим " мной" и полностью вымышленным или ложным " мной". Западная психология говорит о здоровом эго и раздутом эго. Здоровое эго – это чувство относительно существующего " я". Раздутое эго – это концепция и вера в то, что наше относительное " я" существует в виде ложного " я".

Относительно существующее " я" – это личность, к которой относится слово я, базирующаяся на неразрывной последовательности индивидуального уникального опыта. При здоровом эго человек способен организовывать свою жизнь и заботиться о своих личных нуждах. Ложное " я" – это некое прочное " я", которому приписывают возможность быть обнаруженным где-то внутри человека, действующее как независимый начальник, старающийся контролировать опыт человека. Представление о том, что относительное " я" может существовать таким твердым конкретным образом, не соотносится ни с чем реальным. Современная наука соглашается на следующем: мозг фукционирует как сложная система, без какого бы то ни было контролирующего центра. Однако при раздутом эго человек отождествляет себя с ложным " я" и ошибочно верит в то, что может полностью контролировать происходящее.

При правильном понимании пустоты люди перестают впадать в две крайности. С одной стороны, мы перестаем проецировать и верить, что условное " я" существует как ложное " я". С другой стороны, – не отвергаем идею, что условное " я" вообще существует. Так, зрелые квалифицированные ученики поддерживают равновесие между открытием себя просветляющему влиянию наставника, без проецирования ложного " я" на себя, и способностью сохранить свою индивидуальность и целостность на основе относительного " я". Давайте исследуем этот вопрос более полно.

Личностные и культурные факторы разных видов могут подпитывать страх человека открыться духовному наставнику, тем не менее, с глубокой точки зрения, страх возникает из-за впадения в одну из двух крайностей. Ученик может бояться манипуляции из-за того, что имеет раздутое чувство ложного " я", которое должно или противостоять или полностью выйти из-под его или ее контроля. Это часто случается с людьми, которые одержимы старанием контролировать все в своей жизни и все ситуации вокруг себя. Такая одержимость делает их в особенности ловкими в манипуляции людьми посредством советов или процесса управляемой медитации. Или же паранойя и страх могут возникать из-за дисфункции чувства относительного " я", неспособного поддерживать свою подлинную самотождественность перед лицом некой внешней атаки, существующей, как кажется, независимым образом.

Если вместо закрывания себя человек откроется наставнику, неосознанно придерживаясь одной из двух этих крайностей, он может развить еще и другие формы нездоровых взаимоотношений. При сильном чувстве ложного " я" можно раздуть свое эго даже еще больше, присоединяя к нему раздутое " я" " раздутого" наставника. Это часто случается у тех учеников, которые присоединяются к фашиствующим духовным культам и получают экзистенциональное наделение полномочиями благодаря силе лидеров и групп. Такой синдром также случается у " духовных тусовщиков", которые сопровождают своих квалифицированных наставников.

С другой стороны, при недействующем чувстве относительного " я" человек может стать смиренным и исключительно преданным. Он может пытаться обрести чувство прочного ложного " я" путем раздувания и идентификации себя с относительным " я" наставника в противоположность деланию того же самого с собственным относительным " я". Результатом обычно является эмоциональная сверхзависимость, с опасностью или переноса или регрессии или эксплуатации и возможных нарушений в обращении с этим человеком.

Так, открытие вдохновению со стороны духовного учителя требует большой осторожности. Чтобы избежать возможных просчетов, для этого открытия требуется постепенный процесс, дополненный еще более глубоким пониманием пустоты или невозможности такого относительного " я", которое бы существовало как ложное " я". Медитация о гуру на уровне сутры может быть здесь полезна, поскольку, как правило, она включает в себя сосредоточение на условно существующих слабостях и недостатках и наставника как лишенных существования в форме самосущих пороков и, следовательно, как таких качеств, которые возникают зависимым образом. Мы можем дополнить эту медитацию, фокусируясь также на относительном " я" как наставника, так и нас самих. И он, и мы сами лишены существования по типу ложного " я", и все же мы относительным образом существуем и функционируем как " я", которое возникает зависимо от (психо-физических) совокупностей в нашем опыте.

 

Системный анализ

 

Чтобы понять ту нелинейную модель, действием которой подобная медитация о пустоте приносит пользу взаимоотношениям ученика–наставника, давайте позаимствуем аналитические методы из системного анализа, примененного Матураной и Варелой к глубокой экологии в книге " Древо познания и воплощенный ум". Понимание пустоты, открытость наставнику и обретение вдохновения формируют кольцо обратной связи. Чем больше мы понимаем, тем больше открываемся. Чем более мы открыты, тем больше вдохновения получаем. Чем больше вдохновения получаем, тем больше понимаем пустоту.

Как при всех кольцах обратной связи в живых системах, эта динамика имеет саморегулирующийся характер. Другими словами, отношения ученика–наставника устанавливаются на каждой стадии развития в различных формах. Когда мы рассмотрим длительный период, то увидим, что эти формы прогрессируют в сторону все более здорового вида, хотя на протяжении коротких периодов взаимоотношения могут испытывать подъемы и падения.

Живая система здесь – это открытая система, другими словами, через нее непрерывно протекает энергия вдохновения. Следовательно, в некоторых точках эта живая система отношений достигает критической стадии. В этих точках эта система высвобождает и испускает связанную энергию, такую как энергия, скованная рамками паранойи, раздувания, покорности или фанатичного поклонения. В результате система преобразуется в новую структуру возросшей эффективности. Отношения достигают нового квантового уровня энергии, когда мы начинаем вступать в отношения с нашим внутренним гуру – собственным сознанием ясного света – и получать от него вдохновение.

 

Почитание

 

Как говорилось выше, здоровые взаимоотношения с духовным наставником не содержат в себе невротического благоговения, которое сочетает эмоциональное горение с бессознательной покорностью. Тем не менее, даже когда присутствуют некоторые из положительных по своему потенциалу аспектов благоговения, все равно могут возникать трудности. Предположим для примера, что возвышающее нас чувство развивается из забвения себя в благоговении перед чем-то более великим. Преданные люди могут забывать себя от великолепия ритуалов или перед лицом Бога, государства, просто некоторых причин или великих персонажей. Когда забвение себя приводит к потере чувства ложного " я", тогда благоговение – это здоровая, конструктивная эмоция.

В некоторых контекстах теистических религий, однако, набожные люди, полностью преданные Богу или святому, забывают себя в благоговении перед непознаваемым таинством. В своей классической форме благоговение случается при некотором всплеске веры. Эта форма благоговения иногда приносит проблемы, поскольку почитатели могут переносить в проекции целые бессознательные стороны своих личностей. В результате, покуда они рассматривают объект почитания как таинство, выходящее за пределы того, что мы можем знать, до тех пор они могут испытывать блокирующие препятствия для включения своих бессознательных потенциалов в сознательное состояние. С буддийской точки зрения, таким образом может происходить блокирование постижения своей природы будды. Более того, в забвении самих себя при чувстве благоговения перед бессознательным люди могут сделаться предметом манипуляции или возможного дурного обращения в определенные моменты религиозного радения.

Если западные ученики переносят в проекции непознаваемое таинство на наставника и забывают себя в обожании и благоговении, результатом могут быть серьезные помехи, блокирующие здоровые взаимоотношения. Если мы страдаем от этой проблемы, тогда мы можем потерять всякое чувство не только ложного " я", но также и относительного " я" и сделаться при этом сверхзависимыми от превращенного в идола наставника, которому можно только поклоняться и перед которым можно только благоговеть. Кроме того, рассмотрение качеств и действий наставника как непознаваемого таинства, превосходящего пределы всех мыслей, концепций, слов и чувства хорошего или плохого, может вызвать опустошительные последствия.

 

Вопросы, касающиеся поколений и жизненного цикла

 

Заключение

 

Все тантры сходятся в том, что вдохновение, достигаемое в результате здоровых взаимоотношений ученика–наставника, является источником подлинной радости и духовных достижений. С другой стороны, неправильные, нездоровые отношения, смешанные с заблуждением, могут привести к духовному опустошению и эмоциональной боли. Недопонимание может исходить со стороны ученика, со стороны учителя или с обеих сторон, также часто свою лепту добавляют в запутанность культурные факторы.

Шантидева объяснил, что стрелок, не видя цели, не может попасть в глаз быка. Так, чтобы построить здоровые взаимоотношения и исцелить раны, которые могли возникнуть из-за нездоровых взаимоотношений, ученикам требуется правильно отождествить источник проблемы – отсутствие осознанности. Отсутствие осознанности развивается из заблуждения относительно учений Дхармы и относительно культурных факторов, которые неосознанно влияют на мысли и поведение каждой из сторон в этих взаимоотношениях. Когда здесь участвуют западные люди, часто неточный или уводящий в ложном направлении перевод терминов ухудшает заблуждение. Исправление терминологии совместно с восприимчивостью к культуре может помочь внести эмоциональную ясность.

Многие люди, разочарованные или разгневанные неудачами взаимоотношений ученика–наставника на Западе, призвали к серьезному пересмотру этих взаимоотношений. Для пересмотра, однако, не требуется переворачивать традицию и вводить что-то совершенно новое. Пересмотр можно произвести разъяснением заблуждений относительно учений Будды и следуя проверенному временем методу передачи буддизма из одной культуры в другую.

На протяжении истории буддизма учения успешным образом передавались в разные культуры путем усиления и расширения тех моментов Дхармы, которые были созвучны мышлению и обычаям воспринимающего общества. Для успешности происходящего сейчас исторического процесса передачи линий традиций тибетского буддизма на Запад моменты, созвучные и дающие правильную основу для построения здоровых взаимоотношений ученика–наставника, может предоставить медитация о гуру уровня сутры традиции кадам. Проверенные временем методы, приспособленные и примененные к новым ситуациям, уже обеспечили решение проблем, возникающих неизбежным образом на почве культуры. И так, при творческом подходе, понимаемом в азиатском стиле, развились гармонические начинания в рамках существующей буддийской традиции.

 

 

Приложение: краткая сводка стадий расширенной медитации о гуру уровня сутры

 

Наш анализ некоторых проблем, вызвавших нездоровые взаимоотношения с духовными учителями на Западе, в качестве основы для исцеления этого процесса предполагает медитацию о гуру уровня сутры в традиции кадам. В некоторых случаях кажется, что было бы правильным ввести некоторые дополнительные шаги в эту медитацию, но только в контексте традиционного метода. Давайте суммируем все находки в терминах махаянских взаимоотношений ученика–наставника.

Медитация начинается представлением наставников или смотрением на их фото и поднесением семичленной молитвы: простирания, совершения подношений, признания ошибок, сорадования добродетелям других, прошения об учении, мольбы ко всем гуру не уходить из мира и посвящения положительного потенциала практики. В качестве исповедания ошибок мы можем также признать то неправильное, что, возможно, мы испытывали от менее-чем-совершенных учителей.

Вслед за молитвой мы напоминаем самим себе о преимуществах фокусирования на благих качествах наставников и о недостатках застревания на их ошибках. Затем вызываем в мыслях недостатки учителей, очищаем их от условных неправильностей и медитируем об их условно истинных недостатках как пустых от существования в виде неких врожденных самосущих пороков. Мы можем повторить эту процедуру со своими собственными недостатками. Затем можно последовать подобной процедуре в отношении сначала собственных благих качеств, а потом в отношении качеств наставников. Этот процесс завершается вызыванием в сознании качеств, очищением их от какого бы то ни было раздувания или интерполяции и затем фокусированием на условно правильных качествах как пустых от существования в качестве самосущих чудес.

Затем, свободные от наивности, мы фокусируемся на действительных благих качествах наставников с ясной разумной верой в то, что они обладают этими качествами. Когда действительные качества совершенно ясны, мы усиливаем веру в их наличие, думая о процессе, в котором наставники обрели эти качества, и о том положительном влиянии, которое они оказали на других и на нас. Затем мы с верой фокусируемся на том факте, что эти качества достигаемы, и на том выводе, что мы можем достичь и достигнем их сами – ради принесения блага другим. Этот раздел практики завершается интенсивным фокусированием на наших наставниках с твердой уверенностью и доверием, и затем в сосредоточении мы проникаемся всецело этими чувствами так, чтобы полностью с ними соединиться.

Следующее – мы обращаемся к доброте своих наставников. Можно дополнить эту стадию вызыванием в уме своего ощущения отсутствия их доброты, проверить любую регрессию, которая могла повлиять на наши чувства, и очистить условную неправильность и преувеличение относительно поведения наставника. После этого мы фокусируемся на правильных фактах как лишенных указания на то, что наставники самосуще невнимательны или жестоки. Напоминая самим себе, что люди иногда выказывают доброту другими путями, нежели мы могли бы нормально распознать, или иначе, чем мы хотели бы, вызываем в своем уме доброту наставников. Очищая снова преувеличения и интерполяции, мы затем фокусируемся на условно правильной доброте как лишенной бытия в качестве самосущей благосклонности или блага. Если мы находим это для себя подходящим, то можем также фокусироваться на себе как на лишенных прирожденных пороков, которые бы пятнали нас, и как на самосуще недостойных доброты или любви. Так же, как при фокусировании на наставниках с твердой убежденностью, мы затем интенсивно фокусируемся на них с чистым умом, сердечной признательностью и любящим почтением, а затем однонаправленно проникаемся этими чувствами.

С твердой убежденностью, доверием, признательностью и любящим почтением к наставникам, мы теперь просим о вдохновении. Вдохновение входит в наше сердце в форме белого или желтого света, излучаемого из сердца наставника, – белого, чтобы уменьшить недостатки, например низкую энергию, и желтого, чтобы стимулировать благие качества. Вслед за этим мы представляем крошечный образ наставника, приходящий к нам на темя. Наставник остается здесь до конца дня в качестве свидетеля нашего поведения и мышления и служа нам длящимся источником вдохновения. Перед тем, как идти спать на ночь, мы можем представить, что этот крошечный образ наставника входит нам в сердце и растворяется, или мы можем представить, что засыпаем с головой на коленях у наставника.

Медитация заканчивается посвящением положительного потенциала этой практики. Мы думаем: «Пусть позитивное наследство благих качеств наставников соединится с комплексами моих благих качеств, положительных потенциалов и осознанием. Пусть они вызреют и так повлияют на мое поведение, что я смогу передать это наследство другим и помочь им достичь эмоционального благополучия, более счастливого перерождения, освобождения и наконец – просветления на благо всех».

 

Литература

 

Опора на духовного учителя: построение здоровых взаимоотношений

 

Первоначально опубликовано: Berzin, Alexander. Relating to a Spiritual Teacher: Building a Healthy Relationship. Ithaca, Snow Lion, 2000.

Русский перевод опубликован: Александр Берзин. «Опора на духовного учителя: Построение здоровых взаимоотношений» СПб.: Нартанг, 2002

Оригинал книги: www.berzinarchives.com/web/x/nav/group.html_785322033.html

 

Предисловие: исторический обзор взаимоотношений между западными искателями и тибетскими духовными учителями

 

12345678910Следующая ⇒

Поделиться: