Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология
Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии


Пошел я в кабинет генерала Трубецкого. Его нет, один военный китель висит на стуле».



Настолько люди Берии быстро произвели арест данного лица, что тот не успел, даже, надеть свой китель. Дело же происходило жарким летним днем. А может так статься, что они, будучи настолько увереными в виновности Трубецкого — после личного обыска начальника Управления, не предложили тому надеть генеральский китель, чтобы в нем не отправлять на Лубянку. Видимо, посчитали, что он не достоин звания генерала Красной Армии. Так китель и остался сиротливо висеть на спинке стула.

Ковалев, наверное, поежился, представляя, что его самого могла ожидать вот такая участь — руки за спину и в «черный воронок». Разумеется, если бы, ранее принял предложение Жукова. Но, думаю, что Мехлис, как раз и отговорил Ковалева не делать этого, и успокоил Ивана Владимировича, сказав напутственное слово, что все, дескать, скоро нормализуется, со Сталиным.

И, правда, все удачно разрешилось. Сталин вернулся в Кремль.

«Сижу, приносят пакет на мое имя. Вскрыл. Это одобренное Политбюро ЦК решение Государственного Комитета Обороны о моем назначении начальником Управления военных сообщений. Я позвонил Андрееву (на тот момент, член Политбюро ЦК ВКП(б) — куратор НКПС и управления ВОСО. — В.М.) и поинтересовался, освобожден ли я от должности заместителя наркома государственного контроля. Поздравив меня с новым назначением, он ответил, что не освобожден. Я спросил, а где генерал Трубецкой. Надо же принять дела. Андреев ответил, что не знает, где Трубецкой, и не время для формальностей.

Трубецкой так и не появился. Потом я узнал, что наркому Кагановичубыл объявлен строгий выговор, а генерала Трубецкого судил военный суд».

Понятно, что он был из тех людей Наркомата обороны, которые были подвержены паническим настроениям. А Лазарь Моисеевич опять замечен в компании людей, явно не болеющих душой за Отечество. За что и схлопотал выговор по партийной линии. Как видите, выговор для члена Политбюро — это не Военная Коллегия Верховного Суда для простого генерала. Это все к вопросу о, якобы, испуге Сталина (связи с предполагаемым арестом) по приезду Микояна с товарищами к нему на дачу.

Тут у нас Лубянка плачет по данному члену Политбюро, а ему лишь выговорок запишут в учетную партийную карточку — и все! Кто ж его посадит, если он памятник! Московский метрополитен, в то время, носил его имя. На каждой поземной станции над входом красовалась его фамилия. Тем не менее, Лазарю Кагановичу было отказано в первом составе ГКО, и этим сказано многое.

Кстати, обратили внимание, что решение ГКО, возглавляемое Сталиным, прошло обряд «освящения» на Политбюро. Кто это у нас говорил о Сталине, как о «самодержце» Советского Союза? Читайте и вникайте в суть прочитанного.

И еще маленький штришок. Обратили ли внимание, что Ковалев остался и на прежнем посту в Госконтроле. За железной дорогой, в лице Л.Кагановича, нужен был глаз да глаз, что в скором времени и подтвердится в самый ответственный момент. Но это другая история о нашей «пятой колонне».

Можно задаться вопросом: «Что было бы, если 22 июня Иван Владимирович Ковалев легкомысленно согласился бы возглавить управление ВОСО, уступив просьбе товарища Жукова?» Понятное дело, что Ставка его бы с радостью утвердила в этой должности. Тот же Вознесенский с Тимошенко, не раздумывая, подмахнул бы бумагу о его назначении. И как бы Ковалев потом оправдывался в творимых безобразиях на фронте по вине железной дороги при встрече со Сталиным 26 июня? Мог бы и попасть под «горячую руку» вождя, и с ним могло произойти то, о чем говорилось выше. А Трубецкой, на тот момент, был бы уже выведен из-под удара проводимого расследования. Такие вот творились скрытые дела по первым дням войны.

Возвращаемся к «товарищу» Жукову на посту Главкома в Германии. Почему, возможно подумает читатель, автор так настойчив, связывая дело Н.Зори и наших заговорщиков вместе с Георгием Константиновичем? Такой, наверное, вопрос вертится на языке у многих? Давайте, вновь пройдемся по цепочке данного дела. Николай Дмитриевич, в силу своих должностных обязанностей, на Нюрнбергском процессе изучал материалы начального периода войны и, как я отмечал выше, просто таки, должен был выйти на страны-агрессоры, которые пошли на нас вместе с Гитлером. Помните, дело по Венгрии? А как обстояло — по Финляндии? Ту, ведь, тоже, преднамеренно отбомбили. Кто же перед войной был командующим ВВС Ленинградского военного округа? Наверное, читатель ни за что «не догадается»? Разве ж можно подумать на А.А.Новикова? С трудом верится, что Александр Александрович с началом войны был командующим ВВС округа. Да и он сам, признается, что, дескать, за два дня до войны, он был уже не командующий ВВС(?). Задержанный органами госбезопасности в апреле 1946 года Новиков дал показания, и на Жукова, в том числе. Видимо, Н.Д.Зоря, подготовил еще дополнительные материалы и должен был их, по приезду в Москву, передать по назначению, но 22 (или 23) мая получил пулю, при невыясненных обстоятельствах. Как видите, из попытки передать документы ничего не вышло. Николая Зорю убили, а документы исчезли. А что, нам Новиков пишет о событиях тех лет, июня 1941-го года?

Давайте-ка, ознакомимся с его мемуарами. Занятное, знаете ли, чтиво о начале войны в описании всех этих «Лубянских посидельцев». Новиков, не исключение из этого правила.


Глава 32. О маршале авиации Новикове

Все эти «жертвы сталинизма» практически вывелись из одного инкубатора именуемого Белорусский военный округ — под командованием И.П.Уборевича. Там кроме нашего Новикова в разное время проходили своеобразную стажировку — Тимошенко, Жуков, Мерецков, Баграмян, Соколовский, — как наиболее яркие представители первой волны «защитников» Отечества. Ко второй, на мой взгляд, менее громкой, можно было бы отнести Конева и Малиновского. Это все я привел, руководствуясь данными приведенными из мемуаров самого Новикова: «Крестным отцом всех их был командарм Уборевич, который обладал каким-то удивительным чутьем на талантливых людей и умел не только подбирать их, но и воспитывать».

Тут, трудно поспорить с Александром Александровичем, поскольку он лучше знал и «крестного отца» и всю его паству. Как известно, Уборевича «удивительное чутье на талантливых людей» не спасло от расстрела, а последствия раскрытия заговора коснулись и его воспитанников. Поэтому Новиков и отмечает с грустью: «В 1937 г. у меня случились большие неприятности по службе». Понятно, что дружба с «крестным отцом» до добра не доводит.

Новикова роднит с Жуковым присущее им обоим, необъяснимое чувство «скромности». О Жукове, в этом качестве, мы уже упоминали. Теперь пришла очередь поговорить о Новикове. То, что себя к талантливым записал, грех небольшой. Жди, когда о тебе такое напишут. А здесь, в мемуарах, своя рука владыка, да и друзей вниманием не обошел. Приведенные Александром Александровичем выше имена на слуху, в связи с участием этих лиц в Великой Отечественной войне. Как они воевали — это тема отдельного разговора. Хотелось бы, дополнить воспоминания «скромного» Новикова о «воспитанниках» Уборевича, которые не участвовали в Великой Отечественной войне по «уважительной причине». О них, он почему-то, «постеснялся» упомянуть? Вот они, «жертвы» предвоенного заговора.


Поделиться:



Последнее изменение этой страницы: 2019-06-10; Просмотров: 270; Нарушение авторского права страницы


lektsia.com 2007 - 2024 год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! (0.015 с.)
Главная | Случайная страница | Обратная связь