Просто пойдите и посмотрите

 

Итак, у нас есть отличная ископаемая документация постепенного изменения, от Люси, «прямоходящей шимпанзе» 3 млн лет назад, до нас сегодня.

Как же отрицатели истории справляются со свидетельствами? Некоторые буквальным отрицанием.

Я встретил такое в интервью, которое брал для документального фильма Четвертого канала «Гений Чарльза Дарвина» в 2008 году.

Я интервьюировал Венди Райт, президента «Обеспокоенных женщин Америки».

Ее мнение, что «Противозачаточные, принимаемые не следующее утро — это лучшие друзья педофила» дает справедливое отражение силы ее рассуждений, и она полностью оправдала ожидания в течение нашего интервью.

Только очень малая часть интервью представлена в телевизионном фильме.

Далее здесь представлено его более полное воспроизведение, но очевидно полезное для нужд главы, которую я посвятил обсуждению ископаемой летописи происхождения человека.

«Венди: К чему я возвращаюсь, что эволюционисты все еще не имеют научных подтверждений.

Но вместо этого, в защиту эволюции работает цензура.

Так что нет свидетельств эволюции одного вида в другой.

Если бы они были, если бы эволюция происходила, от птиц к млекопитающим или даже дальше, тогда, конечно, должно было бы быть хоть одно свидетельство.

Ричард: Свидетельств громадное количество.

Я сожалею, но вы, люди, продолжаете повторять это как мантру, поскольку только слушаете друг друга.

Я имею в виду, если бы только вы открыли глаза и посмотрели на свидетельства.

Венди: Покажите их мне, покажите мне, покажите мне кости, покажите мне скелеты, покажете мне свидетельства стадий между одним видом и другим.

Ричард: Каждый раз, когда обнаруживается ископаемое, промежуточное между одним видом и другим, вы, ребята, говорите, «А, теперь у нас два пробела, там где раньше был один».

Я имею в виду, что каждое ископаемое — это промежуточное звено между чем-то одним и чем-то другим.

Венди (смеется): Если бы это было так, Смитсоновский Музей Естественной Истории был бы полон таких примеров, но их нет.

Ричард: Они есть… есть…

в случае людей, со времен Дарвина, теперь есть огромное количество свидетельств о промежуточных звеньях в ископаемых человека и есть различные виды австралопитеков, для примера, и…

еще есть Homo habilis, которые являются переходными между австралопитеками, которые были более ранним видом, и Homo sapiens, которые являются более поздним видом.

Я хочу сказать, почему бы вам не посмотреть на эти промежуточные звенья?.

Венди: …

если бы эволюция имела бы настоящие свидетельства, это было бы показано в музеях, а не только на иллюстрациях.

Ричард: Я толко что сказал вам о Australopithecus, Homo habilis, Homo erectus, Homo sapiens и древних Homo sapiens, Homo sapiens, это красивая цепочка промежуточных звеньев.

Венди: У вас по прежнему не хватает материальных свидетельств….

Ричард: Материальные свидетельства есть.

Сходите в музей и посмотрите на них…

У меня здесь их, очевидно, нет, но вы можете пойти в музей и вы можете увидеть Australopithecus, вы можете увидеть Homo habilis, вы можете увидеть Homo erectus, вы можете увидеть древних Homo sapiens и современных Homo sapiens.

Красивая серия промежуточных звеньев.

Почему вы продолжает говорить «Представьте мне свидетельства»?

Сходите в музей и посмотрите.

Венди: И я ходила.

Я ходила в музеи, но нас столько много, кто по-прежнему не убежден.

Ричард: Вы видели Homo erectus?

Венди: И я думаю это все усилия, очень агрессивные усилия попытаться перекричать нас и применить цензуру.

Они, кажется, идут от отчаяния, что столько много людей все еще не верят в эволюцию.

Если эволюционисты так уверены в своей вере, не должно быть усилий к подавлению информации цензурой.

Это показывает, что эволюции все еще не хватает убедительности и она спорна.

Ричард: Я…

Я признаю, что в отчаянии.

Дело не о подавлении, а в факте того, что я рассказал вам о 4 или 5 ископаемых …

… (Венди смеется)…

и вы, кажется, просто игнорируете, что я говорил….

Почему бы вам не сходить и не посмотреть на эти ископаемые?

Венди:

Если бы они были в музеях, где я была много раз, я бы смотрела на них объективно, но к чему я возвращаюсь…

Ричард: Они есть в музее.

Венди: К чему я возвращаюсь, это что философия эволюции может вести к идеологиям, которые были так разрушительны для человеческой расы..

Ричард: Да, но разве не было бы хорошей идеей вместо указания на неверное понимание дарвинизма, которым политически чудовищно злоупотребили, попытаться понять дарвинизм, тогда вы бы были в состоянии противодействовать этим жутким непониманиям.

Венди: В действительности, нас так часто пересиливают агрессивностью тех, кто предпочитает эволюцию.

Не то, чтобы от нас скрывалась информация, которую вы продолжаете представлять.

Не то, чтобы она была неизвестна нам, поскольку мы не можем уйти от этого.

Но она навязывается нам все время.

Но я думаю, отчаяние идет от факта, что столькие из нас, кто видел вашу информацию, по прежнему не покупаются на вашу идеологию.

Ричард: Вы видели Homo erectus? Вы видели Homo habilis? Вы видели Australopithecus? Я вам задал вопрос.

Венди: Я видела то, что в музеях и учебниках, когда утверждают, что показывают эволюционные различия видов между собой, всегда опираются на иллюстрации или рисунки…

не на какие-либо материальные свидетельства.

Ричард: Ну, вы могли бы сходить в музей Найроби и посмотреть на оригинальные ископаемые, но можно видеть слепки ископаемых, точные копии этих ископаемых в любом крупном музее, в котором вы потрудились бы посмотреть.

Венди: Хорошо, позвольте мне спросить, почему вы так агрессивны? Почему вам так важно, чтобы все верили как вы?

Ричард: Я не говорю о верованиях, я говорю о фактах.

Я рассказал вам о конкретных ископаемых, и каждый раз, когда я спрашиваю о них, вы избегаете вопроса и переходите на что-то другое.

Венди: …Должны бы поразительные тонны материальных свидетельства, не просто разрозненные объекты, но опять таки, свидетельств нет.

Ричард: Я выбрал ископаемые останки гоминидов, поскольку думал, они будут наиболее интересны вам, но можно найти аналогичные останки из любой группы позвоночных, которую вы назовете.

Венди: Но я думаю, я вернусь к вопросу, почему для вас так важно, чтобы все верили в эволюцию….

Ричард: мне не нравится слово «верили».

Я предпочел бы просто попросить, чтобы люди посмотрели на свидетельства, и я прошу вас посмотреть на свидетельства. …

Я хочу, чтобы вы сходили в музеи и посмотрели на факты, и не верили тому, что вам сказали, что нет свидетельств.

Просто сходите и посмотрите на свидетельства.

Венди (смеется): Да, и что я скажу….

Ричард: Это не смешно.

Я имею в виду, на самом деле, сходите, сходите.

Я рассказал вам о ископаемых гоминидах, и вы можете сходить посмотреть эволюцию лошади, вы можете сходить посмотреть эволюцию ранних млекопитающих, вы можете сходить посмотреть эволюцию рыб, вы можете сходить посмотреть на переход от рыб к наземным амфибиям и рептилиям.

Любое из этого вы найдете в любом хорошем музее.

Просто откройте глаза и посмотрите на факты.

Венди: И я скажу откройте ваши глаза и посмотрите на сообщества, построенные теми, кто верит в любящего Бога, кто создал каждого из нас…»

Может показаться, что я в этом обмене был ненужно настойчивым в забивании молотком просьбы, чтобы она пошла в музей и посмотрела, но я реально это имел это в виду.

Эти люди были натренированы говорить «Нет ископаемых, покажите мне свидетельства, покажите мне хоть одно ископаемое…»,

и они так часто это говорят, что начинают этому верить.

Поэтому, я попробовал в качестве эксперимента назвать три или четыре ископаемых этой женщине и не давать ей отделаться, просто их игнорируя.

Результат удручающий, и это очень хороший пример частой тактики отрицателей истории, когда им представляют свидетельства истории, а именно, просто игнорировать их и повторять как мантру «Покажите мне ископаемые?

Где ископаемые? Ископаемых нет.

Просто покажите мне одно переходное ископаемое, все чего я прошу…»

Другие запутывают себя именами и неизбежной склонностью имен создавать ложные разделения там, где их нет.

Каждое ископаемое, потенциально способное быть переходным, в любом случае классифицируется либо как человек, либо как австралопитек.

Ни одно не классифицируется как промежуточное.

Поэтому промежуточных нет.

Но, как я объяснил выше, это неизбежное последствие соглашений зоологической номенклатуры, а не факт реального мира.

Даже самое безупречное промежуточное звено, которое можно представить, обнаружится втиснутым либо в [род] Homo, либо в [род] Australopithecus.

На самом деле оно, вероятно, будет именоваться Homo половиной палеонтологов и Australopithecus другой половиной.

И, к несчастью, вместо того, чтобы вместе согласиться, что спорные промежуточные ископаемые — это именно то, чего следует ожидать по эволюционной теории, палеонтологи практически обеспечивают создание совершенно ложного впечатления тем, что доходят почти до драки по терминологическим разногласиям.

Это немного похоже на законодательное различение между взрослым и ребенком.

Для правовых нужд и для решения, достаточно ли человек взрослый, чтобы голосовать и служить в армии, надо проводить разграничение.

В 1969 году возраст госования в Британии был снижен с 21 до 18 лет (в 1971 году то же самое сделали в США).

Теперь обсуждается снижение его до 16 лет.

Но, каким бы ни был возраст голосования, никто всерьез не думает, что наступление полуночи на 18-ый (или 21-ый) день рождения, на самом деле превращает вас в другого человека.

Никто всерьез не верит, что есть два типа людей, взрослые и дети, «без промежуточных форм».

Очевидно, мы все понимаем, что весь период взросления — это длинное упражнение в промежуточности.

Некоторые из нас, можно сказать, никогда не взрослеют.

Схожим образом, человеческая эволюция, от чего-то вроде Australopithecus afarensis к Homo sapiens, состояла из непрерываемой серии родителей, дающих рождение детям, кто наверняка был бы помещен современным таксономистом в тот же вид, как и его родители.

В ретроспективе, по причинам, которые не так далеки от правовых, современные таксономисты настаивают на снабжении каждого ископаемого ярлыком, который бы гласил нечто вроде Australopithecus или Homo.

Музейным ярлычкам определенно не разрешается говорить «На пол пути между Australopithecus africanus и Homo habilis».

Отрицатели истории хватаются за эти соглашения именования, как будто они являются свидетельством отсутствия промежуточных звеньев в реальном мире.

Точно так же можно сказать, что нет такой вещи, как подросток, поскольку каждый человек, на кого ни глянь, оказывается либо голосующим взрослым (18 и старше) или неголосующим ребенком (до 18 лет).

Это равноценно заявлению, что правовые нужды для возрастного порога голосования доказывают, что подростков не существует.

Но снова к ископаемым.

Если креационистские апологеты правы, Australopithecus — это только человекообразная обезьяна, и ее предшественники не имеют значения при поисках «недостающих звеньев».

Тем не менее, мы можем посмотреть и на них.

Существует несколько, хотя и довольно обрывочных, следов.

Ardipithecus, живший 4–5 млн лет назад, известен преимущественно по зубам, но было найдено достаточно черепных костей и костей ступни, чтобы по крайней мере большинство исследовавших их анатомов предположили, что он был прямоходящим.

Практически то же самое заключение было выведено открывателями двух еще более древних ископаемых, Оррорина («Человека Тысячеления») и Sahelanthropus («Тумая», ниже).

Sahelanthropus примечателен своим большим возрастом (6 млн лет, близко ко времени общего предка с шимпанзе) и тем, что обнаружен западнее Рифтовой Долины (в Чаде, где его прозвище «Тумай» значит «надежда жизни»).

Другие палеонтологи скептически относятся к заявлениям о двуногости, сделанным относительно Оррорина и Сахелантропа их открывателями.

И, как циник может заметить, некоторые скептики в отношении каждого такого проблемного ископаемого являются открывателями других!

 

Sahelanthropus

 

Палеоантропология, более чем другие области науки, выраженно заражена (или может оживлена? ) соперничеством.

Мы должны признать, что летопись ископаемых, соединяющая прямоходящую обезьяну австралопитека с (предположительно) четвероногим предком, общим с шимпанзе, до сих пор бедна.

Мы не знаем, как наши предки встали на задние лапы.

Нам нужно больше ископаемых.

Но давайте, по крайней мере, порадуемся хорошей ископаемой летописи, которую мы, в отличие от Дарвина, можем использовать, показывающую эволюционные переходы от австралопитеков с их мозгом размером с мозг шимпанзе к современному Homo sapiens с нашим черепом, раздутым как воздушный шар, и большим мозгом.

На протяжении этого раздела я воспроизвел картинки черепов и убеждал вас сравнить их.

Возможно, вы заметили, например, выдающуюся морду у некоторых ископаемых, или бровные дуги.

Временами различия едва заметны, что помогает оценить постепенный переход от одного ископаемого к более позднему.

Но я хочу ввести небольшое усложнение, которое разовьется в интересный сам по себе момент.

Изменения, имеющие место по мере взросления в течение жизни одного индивида, в любом случае выраженны более драматично, чем изменения, которые мы видим, сравнивая взрослых в последовательных поколениях.

 

Шимпанзе до рождения

 

Череп ниже принадлежит шимпанзе незадолго до рождения.

Он, очевидно, совершенно отличается от черепа взрослого шимпанзе, изображенного на странице 187, и он гораздо более человеческий (более похожий на череп взрослого человека, как и на череп ребенка).

Есть широко тиражируемая картинка (снова воспроизведенная на обороте) детеныша и взрослого шимпанзе, которая часто используется для иллюстрации интересной идеи, что в эволюции человека юные черты сохранились до взрослого возраста (или, что может быть не обязательно совсем то же, что мы становимся половозрелыми, когда наши тела все еще юные).

Я думал, картинка слишком хороша, чтобы быть правдой, и послал ее своему коллеге, Десмонду Моррису, для получения его экспертного мнения.

Может ли это быть подделкой, спросил я его? Видел ли он когда-либо молодого шимпанзе, выглядящего так по-человечески? Доктор Моррис скептически оценивает спину и плечи, но удовлетворен головой самой по себе.

«Шимпанзе характерно сутулятся, а этот имеет восхитительно прямую шею.

Но если взять только голову, кортинке можно доверять.»

Шейла Ли, редактор рисунков от издательства для этой книги, отследила начальный источник этой знаменитой фотографии к экспедиции в Конго в 1909 году, снаряженной Американским Музеем Естественной Истории.

В момент фотографирования животные были мертвы, и она указывает, что фотограф Герберт Ланг, был также таксидермистом.

Есть искушение предположить, что необычно человечная поза детеныша шимпанзе обусловлена набивкой, не будь факта, что, согласно утверждению музея, Ланг сфотографировал образцы до их набивки.

Тем не менее, поза мертвого шимпанзе может быть подлажена так, как поза живого не может.

Заключение Десмонда Морриса, кажется, подтверждается.

По-человечески выглядящая осанка плеч детеныша шимпанзе может быть под подозрением, но голова достоверна.

 

 

Фотографии Ланга: младенческие и взрослого шимпанзе

 

Принимая голову за подлинную, даже несмотря на то, что плечи не вполне выдерживают груз аутентичности, можно сразу увидеть, как сравнение взрослых ископаемых черепов может вводить нас в заблуждение.

Или, излагая более конструктивно, выраженные различия между взрослыми и молодыми головами показывает, как легко черта, такая как выпячивание морды, может меняться в нужном направлении, чтобы стать более — или на самом деле менее — человеческой.

Эмбриология шимпанзе «знает» как сделать человекоподобную голову, поскольку она делает это у каждого шимпанзе, когда тот проживает свои младенческие годы.

Кажется весьма правдоподобно, что австралопитек эволюционировал через различные переходные формы в Homo sapiens, укоротив морду по пути, и сделал это очевидным путем сохранения младенческих характеристик во взрослом [животном] (процесс, называемый неотенией, упомянутый в главе 2).

В любом случае, большая часть эволюционных изменений состоит из изменений в скорости роста определенных частей тела относительно других.

Это именуется гетерохронным («различающийся во времени») ростом.

Полагаю, то, что я хочу сказать — что эволюционные изменения — это сущий пустяк, если вы признаете наблюдаемые факты эмбриологических изменений.

Эмбрионы формируются дифференциальным ростом — различные их участки растут с разными скоростями.

Череп детеныша шимпанзе меняется во взрослый череп через относительно быстрый рост костей челюстей и морды относительно других костей черепа.

Повторю, каждое животное каждого вида меняется за время своего эмбриологического развития гораздо выразительнее, чем типичная взрослая форма меняется от поколения к поколению по мере хода геологического времени.

И это намек на главу об эмбриологии и ее значении для эволюции.

 

 

⇐ Предыдущая891011121314151617Следующая ⇒

Поделиться: