Кончина владыки Палладия.

В субботу пятого (18) декабря 1898 года в день памяти Святителя Гурия, Архиепископа Казанского (1593) после шестилетнего пребывания на Санкт-Петербургской кафедре владыка Палладий (Раев) тихо отошел ко Господу на 72-м году жизни.  

Высокопреосвященный Палладий погребен был в Исидоровской церкви Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры, позднее снесенной богоборцами.

В 1932 году прах владыки перенесен был на Братское кладбище Лавры, где и пребывает доныне под простым деревянным крестом рядом со своим духовным наставником – Митрополитом Исидором (Никольским), который в воскресенье пред Рождеством Христовым 18 (31) декабря 1866 года хиротонисал в Свято-Троицком соборе Сергиевой Лавры в сослужении других Епископов владыку Палладия (Раева) во Епископа Ладожского.   

 

Деяния Митрополита и кавалера.

 

Безпредельная доброта, всегдашнее благорасположение и готовность на услугу, горячая деятельная любовь ко всем и всему, в его глазах хорошему, честному и справедливому, чарующая ласка и приветливость – вот эти, очевидно, самые выразительные, коренные качества души владыки Палладия (Раева), отмечены были всеми его современниками.

То был Архиерей редкой доброты и благодушия, душа – открытая, общительная, личность в высшей степени благородная, гуманная.

Всегда и для всех владыка бесценно дорог был по своей редкостной, изумительной в его положении простоте, сердечности и общедоступности. Всякий шел к нему смело с нуждой, с горем, с просьбой, за благословением и даже с повинной головой, и всякий знал, что услышит не угрозу, а ласку, встретит не казнь, а милость, получит только добрый совет, святительское мудрое наставление, отеческий урок.

Милостивый и благосердный владыка всюду приносил с собой, как справедливо сказало ему на прощание грузинское духовенство, «мир и тишину», водворял своим нравственным авторитетом вокруг себя благодушие и благоволение.

Величие чина и высота служебного положения владыки не охладили в нем теплоты душевной, не затушили в сердце его искру человечности и высокой гуманности. Начальническая суровость ему была чужда и не свойственна. Правосудие и справедливость, сопровождавшие все дела владыки и решения, всегда проникнуты были христианской любовью.

Можно смело сказать, что за всю свою жизнь владыка никого не заставил плакать без причины, не стеснил, не покарал напрасно; за то, с другой стороны, он тысячи людей осчастливил, облагодетельствовал, оставив многих, кто только благословлял его имя.

Во владыке Палладии (Раеве) поражало это удивительное сочетание высокого достоинства, священного величия с необыкновенной мягкостью обращения, с нежностью сердца, неизменно сострадательного и жадно сочувствующего благу ближних.

Высокопреосвященный умел соединить безупречную справедливость с милостью, соблюсти высокую свою авторитетность с полнейшей общедоступностью, умел внушить подчиненным и необходимый, сдерживающий человека страх, и самое полное, открытое к себе доверие.

На высоте самой высшей Церковной иерархии владыка остался лучшим из людей!  

Среди многих дел и забот, без конца всеми беспокоимый и отрываемый, разбираясь в бесконечных просьбах, дрязгах, жалобах и кляузах, что естественно могло бы и утомлять и, так сказать, притуплять человека, он не потерял Святых качеств своей души, сохранил всю чуткость и отзывчивость своего глубокого сердца.

 

По слову Апостола.

 

До конца дней своих владыка по слову Апостола, был «всем вся»; уже угнетенный болезнью, старец, так горячо и молодо отзывался он на чужие радости и скорби, был так приветлив, ласков и мил, что, казалось, это не высокопоставленное и могущественное лицо, держащее в руках своих бразды правления всей Русской Церковью, а человек близкий, родной, наш – простых людей – брат во Христе и наш друг. 

«Ну что ему я, - рассказывал один бывший студент Петербургской Духовной Академии, - а ведь, бывало, придешь к нему по возвращении с каникул из Рязани, - и усадит, и обласкает, и расспросит, и даже без угощения, без чая ни за не отпустит! »

Полный высокого благородства в обращении со всеми, владыка с особенной отеческой любовью относился к ближним своим сподвижникам, деятелям духовной школы. Зорко следил за их работой и душевно утешался, искренно радовался всякому и частному, личному их успеху. Он не давил своей властью и авторитетом; высоко ценил в них всякую и крупицу таланта, всякое проявление ученой или нравственной в них силы, он был их первым покровителем и, можно сказать, увлеченным их защитником.

 

Покровитель молодежи.

 

Любил владыка всей душой и молодежь духовную, горячо ей сочувствовал, - очевидно, никогда не забывая, что и сам был молод, и до старости Свято храня молодость высоких чувств в душе своей. Недаром, например, он так болел душой за пострадавших в известной истории питомцев Казанской Академии; недаром после этого, постоянно слал он свои наставления кому нужно, чтобы жалели студентов, чтобы снисходительно относились к ним, чтобы не столько карали, а сколько миловали бы их.

В высшей степени деликатный и обаятельный, он особенно дорого ценил всякую незначительную услугу, ему лично оказанную. Потому-то так любил он своих подручных, непосредственных помощников, начиная с секретаря и кончая своим викарием Епископом.

Первых, т. е. секретарей, у него был один, любимый им и бессменный из Тамбова, симпатичный общеизвестный для всех «Петр Иванович» (Тихомиров), а вторых – викариев, было у него много, всем им он первый желал всякого успеха, и не давал им засиживаться, а способствовал движению их вперед. А какое множество, не родных или близких, а просто известных ему с хорошей стороны людей возвел он и поставил на высшее иерархическое служение Церкви Божией!

Владыка Палладий (Раев) любил награждать милостиво и за малые заслуги малых людей. Какую массу духовенства в своих епархиях украсил он разными знаками отличий!

 

⇐ Предыдущая1234Следующая ⇒

Поделиться: