Разгадка тайны «огненных шаров»

(в изложении Евгения Буянова)

 

Без разгадки природы этого явления нельзя было раскрыть и тайну аварии Дятлова. Слишком сильно запали эти события в сознание тех, кто был связан и с тем, и с другим. Сначала предстояло выяснить, что это за явление, а потом установить, имело ли оно место в ночь аварии, и какова его связь с событиями аварии, как оно повлияло на ход событий.

Что же это было? Ответ, когда, где и что видели при полете «огненных шаров», дали показания свидетелей. Метеоролог Токарева:

 

«17 февраля в 6 часов 50 мин. на небе появилось необыкновенное явление движущаяся звезда с хвостом. Хвост напоминал плотные перистые облака. Потом эта звезда освободилась от хвоста, стала еще ярче и полетела, постепенно раздуваясь, образовывая большой шар, окутанный дымкой. Затем внутри этого шара загорелась звезда, из которой сначала образовался маленький шар, не такой яркий. Большой шар стал постепенно опускаться, стал как размытое пятно. В 7.05 исчез совсем. Двигался с юга на северо‑восток».

 

«Огненный шар» наблюдал свидетель Скорых Г. И. в селении Караул Свердловской области, а в районе Ивделя военнослужащие Савкин А. Д., Малик И. Н., Новиков А. С. и Анисимов А. Л., которые дежурили часовыми ночью на посту и показали примерно одно и то же. Из показаний Савкина:

 

«17 февраля 1959 года в 6 часов. 40 минут утра во время исполнения служебных обязанностей я наблюдал, как с южной стороны показался шар ярко‑белого цвета, временами окутывающийся туманом, внутри яркая точка‑звезда. Шел на север, виден был 8‑10 минут».

 

А вот заметка «Необычное небесное явление» от 18 февраля 1959 года в газете «Тагильский рабочий (за подписью зам. начальника связи Высокогорского рудника А. Кисселя):

 

«В 6:55 местного времени вчера на востоке – юго‑востоке на высоте 20 градусов от горизонта появился светящийся шар размером с видимый диаметр Луны. Шар двигался в направлении на северо‑восток. Около семи часов около него произошла вспышка, и стала видна очень яркая сердцевина шара. Сам он стал более интенсивно светиться, около него появилось светящееся облако, отторгнутое по направлению на юг. Облако распространялось на всю восточную часть небосвода. Вскоре после этого произошла вторая вспышка, она имела вид серпа Луны. Постепенно облако увеличивалось, в центре оставалась светящаяся точка (свечение было переменным по величине). Шар продвигался в направлении восток‑северо‑восток. Наибольшая высота над горизонтом – 30 градусов – была достигнута примерно в 7:05. Продолжая движение, это необычное явление слабело и размывалось. Думая, что оно каким‑то образом связано со спутником, включили приемник, однако приема сигналов не было».

 

Вот свидетельство из протокола Георгия Атманаки из группы Карелина:

 

«…17 февраля я и Владимир Шавкунов встали в 6.00 утра, чтобы приготовить завтрак на группу. Распалив костер и сделав все необходимое стали ждать, когда пища будет готова. Небо было пасмурное, туч и облаков не было, но была легкая дымка, которая обычно с восходом солнца рассеивается. Сидя лицом к северу и случайно повернув голову на восток увидел, что на небе на высоте 30° разлилось молочно‑белое размытое пятно размером примерно 5–6 лунных диаметров и состоящее их ряда концентрических окружностей. По форме напоминало ореол бывающий вокруг луны в ясную морозную погоду. Я сделал замечание своему партнеру, что вот мол как разрисовало луну. Тот подумал и сказал, что во‑первых луны нет, а кроме того она должна быть в другой стороне. С того момента как мы заметили это явление прошло 1–2 минуты, сколько оно длилось до этого и как выглядело первоначально не знаю. В этот момент в самом центре этого пятна вспыхнула звездочка, которая несколько секунд оставалась прежних размеров, а затем начала резко увеличиваться в размерах и стремительно двигаться в западном направлении. В течение нескольких секунд она выросла до размеров луны, а затем разорвав дымовую завесу или облака предстал громадным огненным диском молочного цвета размером в 2–2,5 лунных диаметра, окруженным все теми же кольцами бледного цвета. Затем оставаясь тех же размеров шар начал блекнуть пока не слился с окружающим его ореолом который в свою очередь расползся по небу и потух. Начинался рассвет. На часах было 6.57, явление продолжалось не более полутора минут и произвело очень непростое впечатление…».

 

Карелин так описывает в протоколе увиденное явление:

 

«Я выскочил из спального мешка и из палатки без ботинок в одних шерстяных носках и, стоя на ветках, увидел большое светлое пятно. Оно разрасталось. В центре его появилась маленькая звезда, которая также начала увеличиваться. Все это пятно двигалось с северо‑востока на юго‑запад и падало на землю. Затем оно скрылось за увалом и лесом, оставив на небосклоне светлую полосу. Это явление произвело на разных людей различное впечатление: Атманаки утверждал, что ему показалось, что сейчас земля взорвется от столкновения с какой‑то планетой; Шавкунову это явление показалось «не так уж страшным», на меня оно не произвело особенного впечатления, – падение крупного метеорита и ничего больше. Все это явление происходило чуть больше минуты».

 

 

^{Атманаки Г. В. и Карелин В. Г. в Вижае.}

 

В деле имелось и свидетельство‑телеграмма поисковиков о наблюдении полета «огненного шара» 31 марта:

 

«Проданову, Вишневскому. 31.03.59 г. 9‑30 местного времени. 31.03 в 4.00 в юго‑восточном направлении дежурный Мещеряков заметил большое огненное кольцо, которое в течение 20 минут двигалось на нас, скрывшись затем за высотой 880. Перед тем, как скрыться за горизонтом, из центра кольца появилась звезда, которая постепенно увеличивалась до размера Луны, стала падать вниз, отделяясь от кольца. Необычное явление наблюдали многие люди, поднятые по тревоге. Просим объяснить это явление и его безопасность, так как в наших условиях это производит тревожное впечатление. Авенбург, Потапов, Согрин».

 

Известно и еще одно свидетельство Штрауха, взятое из статьи С. Богомолова, газета «Уральский рабочий» от 31 октября 1990 г. о наблюдении «огненного шара» двадцать лет спустя после аварии группы Дятлова:

 

«16.02.79. В 20 часов 15 минут на северо‑западе на горизонте появилась яркая голубовато‑белая вспышка, она превратилась в быстро растущий круг ослепительного света, который затем вытянулся в эллипс. В центре вспышки появился багрово‑дымчатый шар, величиной с полную Луну, быстро поднялся кверху и растаял, не дойдя до зенита. Световое пятно‑эллипс рассыпалось на сегменты, словно дольки апельсина, и постепенно угасло, оставив на небе слабо светящийся след. Все длилось 6‑10 минут, затем все померкло…».

 

Вот, интересно! Тут и «дольки апельсина» в небе рассыпались!..

Наконец, о наблюдениях «огненных шаров» известно и по показаниям таежных охотников (в том числе охотников‑манси), промыслявших на Северном Урале.

На первом шаге возникло предположение, что «огненные шары могли быть полетами зенитных ракет. Тогда на Урале уже появились зенитно‑ракетные дивизионы комплекса С‑75, – через год, 1 мая 1960 года дивизион майора Воронова собьет самолет‑разведчик Ф. Пауэрса под Свердловском. Имелись сведения, что в районе горы Чистоп позже (1972–1986) находилась радиолокационная станция дальнего обнаружения. Поэтому на этой позиции ранее мог базироваться и зенитно‑ракетный дивизион. В выводах не было уверенности, поскольку время наблюдения «огненных шаров» (порядка 10–22 минут) не соответствовало времени полета зенитных ракет. Попытки объяснить это несоответствие ошибками засечек времени свидетелями, как позже выяснилось, были неверны.

Предположение о зенитных ракетах поставило вопрос: «А зачем стрелять ракетами, по каким целям»? Ведь подобный огонь – вещь весьма дорогая. Предположительно целями могли быть разведывательные шары‑зонды, которые американцы запускали на нашу территорию с радио и фотоаппаратурой со «шпионскими» целями. Шары летели преимущественно по западным ветрам стратосферы на большой высоте порядка 20–30 км, и сбить их в те годы можно было только ракетой. Горение шара, наполненного водородом, после попадания в него ракеты, по моим представлениям, могло несколько увеличить время наблюдения «звезды» и «сгладить» видимое противоречие моей «гипотезы».

Из‑за сомнений я все же не стал публиковать статью на сайтах, – я ее дал только на форуме турклуба «Романтик» УГТУ‑УПИ, и разослал знакомым по Интернету. На форуме (в начале 2007 года) мне сразу резко стал возражать Игорь Шелеметьев. Он отрицал мою позицию практически по всем вопросам, придерживаясь «техногенно‑криминальной» версии аварии Дятлова и в своем письме он утверждал, что 17 февраля был произведен пуск крылатой ракеты (самолета‑снаряда) «Буря» с полигона во Владимировке (это примерно в 50 км от Капустина Яра).

Мне возразил также и москвич Владимир Борзенков, – доцент МАИ и опытный турист‑лыжник. Борзенков утверждал, что в то время еще не успели разместить зенитно‑ракетные дивизионы на позициях, ссылаясь на воспоминания Цисаря в Интернете. Поэтому полеты зенитных ракет не могли иметь места. Воспоминания Цисаря я нашел и прочел. Но на их основе трудно было сделать определенные выводы о том, когда и где действовали дивизионы, и какую каждый имел боеготовность.

Я сообщил Борзенкову о возражениях Шелеметьева, и о факте насчет «Бури». На это Борзенков ответил, что пуск «Бури» по его данным был не 17 февраля, а 17 апреля, – в день, когда «огненные шары» не наблюдались. Эти противоречия привели в тупик, заставили усомниться в правильности и своих выводов, и выводах оппонентов. В результате размышлений я решил проверить факта пуска «Бури» и найти третий источник информации, который бы рассудил, кто прав, Шелеметьев или Борзенков.

Я разыскал в своей библиотеке случайно купленную книгу А. Б. Железнякова «Взлетая, падала ракета» (С‑Пб, «Система», 2003), написанную коллегой‑политехником, историком и большим знатоком ракетной техники. По книге просмотрел хронологию аварийных космических пусков, – в ней о пусках ракет от 17.02 и 31.03 ничего не сказано. Для проверки решил найти Железнякова, выяснить его мнение и по моей статье, и о пусках «Бури». Найти его сайт в Интернете оказалось несложно, как и электронный адрес. На запрос Железняков ответил быстро, и после переговоров по телефону выяснились новые интересные факты. Железняков сообщил, что за период с 1953 по 1960 год американцы запустили более 12 тысяч разведывательных шаров‑зондов на нашу территорию! Шары пускали из Западной Европы, Скандинавии и из Северных морей с кораблей и самолетов, а сажали и вылавливали их на Дальнем Востоке. Шары имели сложную ячеистую конструкцию, и сбить их с самолета было непросто, поскольку один прокол снарядом или пулей не вызывал падение шара. Конечно, большое количество шаров улетало совсем не туда, куда надо, большинство их теряли, но отдельные добывали информацию. Шары с гелием, и гореть «водородом» они не могли.

 

^{Железняков Александр Борисович, член‑корреспондент Российской академии Космонавтики им. К. Э. Циолковского.}

 

^{Герштейн Михаил Борисович, уфолог, географ, председатель уфологической комиссии РГО.}

 

Железняков возразил против зенитных ракет, указав, что время полета не соответствовало времени их наблюдения. Я понимал «убийственность» этого довода, и на какое‑то время у меня «упало сердце». Может, это вообще «не ракета», а что‑то другое?

Насчет «Бури» Железняков сообщил, что никаких пусков крылатых ракет (в том числе и пусков крылатых ракет «Буря») 01–02.02.59 г. не производилось. Железняков указал следующие даты и подробности пусков «Бури» с Владимировки:

 

20.02.1959, сер. 2 / 5, пуск отменен по техническим причинам (отказ на старте).

29.03.1959, сер. 3 / 4, полет продолжался 25,33 мин. Из‑за проблем в двигателе расчетная скорость не достигнута. Дальность полета МКР составила 1315 км.

19.04.1959, сер. 2 / 5, продолжительность полета – 33,5 мин. Дальность полета – 1766 км. Максимальная скорость – 3,15 М.

02.10.1959, сер. 2/4, программа полета выполнена. Время полета – 10 мин. 17 с.

 

Вариант с «Бурей» не прошел, зенитные ракеты «отпали», и я опять оказался в тупике. Может, здесь вообще все эти «ракеты» ни при чем? Может, совсем другое какое‑то явление наблюдали? Подумав, связался с Герштейном и спросил: «А чем по твоему мнению уфолога могли быть эти «огненные шары?» Михаил ответил: «Только ракета!». И опять он «вскользь» напомнил о пуске ракеты с Тюратама 17.02.59, о чем говорил мне и в марте 2006 года при нашей первой встрече в РГО. Но я тогда не придал этой фразе значения: ведь Байконур («Тюратам») находился на очень большом расстоянии от района Северного Урала, – более 1700 км. Казалось, это слишком далеко, чтобы наблюдать пуск космической ракеты, поднимающейся всего на какие‑то 200–300 км, да еще на 30 градусов над горизонтом, как описывали свидетели. Простой расчет в уме исключал такой вариант.

Но теперь вторичное напоминание о пуске 17 февраля усилило подозрения. Все опять «уперлось» в эту «упрямую» дату. Я решил проверить, что это за пуск. Размышляя, пролистал еще раз книгу Железнякова, прочел показания свидетелей. А, может, эти пуски ракет Р‑7 были не «космическими» и не «аварийными», – и по этим причинам не попали в хронологию аварийных пусков? А тот «огненный шар», который наблюдал Штраух? Нет ли упоминания о нем в книге Железнякова?.. Открыв книгу на странице 179, обнаружил подозрительную запись от 16.02.79:

 

«16.02.79. С 41‑й площадки космодрома «Плесецк» осуществлен пуск ракеты‑носителя «Союз‑У», которая должна была вывести на околоземную орбиту очередной спутник‑фоторазведчик типа «Зенит‑2М». Из‑за аварии РН пуск закончился неудачей».

 

Появилось ощущение близости разгадки. При пуске с Плесецка ракета летела ближе к району Северного Урала, чем ракета с Тюратама. Она могла быть видна, но этот пуск не давал объяснения других пусков. В целом эти данные еще более обострили подозрения о пуске 17‑го февраля. Решил спросить и об этом пуске у Железнякова, и заодно спросить о пусках 31.03.59 и 16.02.79. Тщательно продумал вопросы и возможные варианты ответов.

Ну, хорошо, даже если обнаружится, что пуски были, как 16.02.79, но были ли они теми самыми «огненными шарами», которые наблюдали свидетели? Как это проверить?..

Время! Надо проверить время наблюдения, – проверить с точностью до минут. Если время пуска и время наблюдения пуска совпадут, значит, эти «огненные шары» – это ракеты с космодромов! И еще надо проверить высоту полета ракеты. На какую высоту должна подняться ракета, чтобы быть видимой из района Северного Урала? Расчет высоты оказался несложным. Вначале он дал значение около 250 км, но позже цифру немного уточнил, – с учетом высоты наблюдателя в горах она снижалась до 210 км.

Железняков быстро установил время пуска 17 февраля, – 1.46 по Гринвичу (GMT), что соответствует 6.46 по Свердловску. Разделение 1–2 ступеней произошло в 6.48 (118 с полета), а на вопрос о возможной высоте подъема ракеты Р‑7 по баллистической траектории сказал, что 900 км ракета одолевает без особого труда. После этого стало понятно, что Токарева и другие свидетели наблюдали именно боевой пуск Р‑7 с Тюратама, с расстояния более 1700 км! Ведь время совпало достаточно точно со временем, указанным свидетелями, да и время видимого полета «звезды» в течение 15 минут вполне соответствовало времени полета Р‑7 за видимый горизонт. Причем пуск 17.02.59 оказался не космическим, а успешным баллистическим пуском первой боевой серийной ракеты Р‑7 с Тюратама на полигон Кура (Камчатка). Боеголовка упала с перелетом на 24 км с боковым отклонением 6 км от расчетной точки. Несколько позже по американским сайтам удалось уточнить данные об апогее этого пуска: 1000 км (правда, Железняков не подтвердил эту цифру, – по его данным апогей был около 700 км).

В пятницу 09.02.07 Железняков уточнил и сообщил время пуска ракеты от 16.02.79 для проверки наблюдения Штрауха, – в 15.00 по Гринвичу (GMT), или в 20.00 по Свердловску. Ясно, что Штраух указал время окончания наблюдения, – 20.15. И по описанию все совпало, – «распад на сегменты, словно дольки апельсина» был сбросом первой ступени 4‑х «боковушек» «Союза‑У». Второе свидетельство получило объяснение.

Но у нас что‑то не сходилось по третьей дате, поскольку пуск от 31.03.59 Железняков в своих данных не обнаружил, хотя чувствовал, что мы близки к разгадке. Промучился часа три, перезвонил Железнякову и попросил его посмотреть «рядом», – в близких числах. Ощущалась какая‑то ошибка по времени, – может, на сутки? Он проверил данные и нашел пуск с Тюратама 30.03.59 в 22.53 по Гринвичу, что соответствует 3.53 по Свердловскому времени 31 марта! И здесь четко совпали время наблюдения аварийного пуска ракеты Р‑7, причем авария второй ступени РН произошла на 280 секунде, – за 10 с до расчетного окончания работы второй ступени.

Позже по более полным показаниям Мещерякова и Якименко удалось установить и дополнительные детали наблюдения и особенности полета. Мещеряков видел, как «звезда» в конце полета смещалась вниз, к краю окружавшего ее облака. А после того, как «звезда» скрылась за горой, он наблюдал кратковременную вспышку. Время наблюдения составило 22 минуты. Отсюда понятно, что из‑за аварии ракета шла по траектории с недолетом, – ракета упала в 4800 км (вместо 6373 км до Камчатки со временем полета до Камчатки 1750 с) от стартовой позиции в районе «Усть‑Нера» (Якутия). При падении и входе в плотные слои атмосферы с большой скоростью на высоте 50–80 км произошло разрушение топливных баков из‑за их разогрева и аэродинамических нагрузок, воспламенение и взрыв остатков топлива. Со вспышкой, которую наблюдал Мещеряков, когда «звезда» скрылась за горой.

10 февраля 2007 г. природа «огненных шаров» для меня, Железнякова и Гернштейна стала понятна. По крайней мере, мы установили, почему и когда летали «огненные шары». Вопрос о связи этого явления с аварией Дятлова уже не казался сложным.

Стали понятны и дополнительные детали наблюдения свидетелей. Пуск по баллистической траектории уводит межконтинентальную ракету значительно выше, чем пуск на низкую орбиту искусственного спутника Земли, причем вывод на большую высоту происходит уже на активном участке траектории. При высоте подъема 700‑1000 км боевые пуски ракет с Тюратама видны на удалении в несколько тысяч километров и достаточно высоко над горизонтом, – под углом до 30°. Особенно хорошо «звезда» ракеты с ореолом инверсионно‑газового следа видна в ясную безлунную ночь с возвышенного места, – оттуда, где видимый горизонт не заслонен близко расположенными объектами. В горах этот световой эффект «летящей в небе кометы» усилен из‑за чистоты воздуха и высокого положения наблюдателя. В городах эти наблюдения затруднены и из‑за ограничения видимого горизонта строениями и из‑за задымленности воздуха.

 

^{Боевая межконтинентальная баллистическая ракета Р‑7 на стартовой позиции.}

 

^{2 июня 2003 года. Ночной старт РН Союз ФГ со спутником Марс Экспресс.}

 

^{Сброс «боковушек» на 118 секунде и «перистое облако» вокруг ракеты.}

 

^{«Боковушки» отпали маленькими «звездочками», а вторая ступень ушла вверх. Старт ракеты‑носителя «Союз‑ФГ» 10 октября 2007 года (17.23 по «Москве») с пилотируемым космическим кораблем «Союз ТМА‑10». Вид от места старта (фото Железнякова А. Б.)}

 

После 1960 года из района Северного Урала наблюдали пуски ракет с космодрома Плесецк, как это наблюдал Штраух. Эти наблюдаемые пуски по траектории могли быть, как «баллистическими», так и «космическими» ввиду небольшого удаления траектории полета ракеты от района наблюдения (удаления порядка нескольких сотен километров в зависимости от положения наблюдателя и траектории полета). Ракеты с Плесецка могли наблюдаться и близко от «зенита», – «над головой». Но не в 1959 году, а позже, с 1960 года (реально с 1963–1964 годов), когда космодром Плесецк вошел в строй…

Железняков сообщил мне еще об одном пуске 2 января 1959 года станции «Луна‑1» («Мечта») в 21.41 (по Свердловску, 16.41 по Гринвичу), – прямой пуск ракетой в сторону Луны по крутой баллистической траектории без вывода станции на орбиту искусственного спутника. Возможно, именно этот пуск видели охотники‑манси, от которых поисковики услышали рассказы об «огненных шарах» «второго числа». Только не «второго февраля», а «второго января». Этот пуск с Северного Урала мог наблюдаться.

В Интернете узнали данные о положении Луны 17 февраля и 31 марта 1959 года, – эти ночи были безлунными, что усилило световые эффекты при наблюдении полета ракет.

Позже Железняков сообщил, что 10.10.07 он вместе с космонавтом Сергеем Крикалевым наблюдал пуск ракеты‑носителя «Союз‑ФГ» и разделение ступеней ракеты с расстояния до 2000 км. Причем это наблюдение случилось «на закате», – еще в светлое время суток. На приведенном фото виден и блестящий инверсионный «шар», и звездочка ракеты, и «звездочки» отпавших «боковушек первой ступени.

Но и это в плане наблюдений, как оказалось, не все. В октябре 2007 г. в личной беседе профессор‑географ Чистяков указал на одну неточность в утверждениях. Дело в том, что луч света преломляется в атмосфере, как в призме, и огибает земную поверхность. Угол преломления может доходить до 6 градусов. Эти 6 угловых градусов (предельные), на дальности 1700 км дают по высоте подъема ракеты 177,8 км, а при дальности 2000 км – 209 км. Можете убедиться сами, умножив дальность на синус этого угла. По данным же геометрического расчета ракета должна была быть видна с такой дальности при подъеме на высоту 210–250 км (в зависимости от высоты наблюдателя до 1000 м в горах Урала). Из этих цифр ясно, что эффект преломления лучей света в атмосфере позволял видеть ракету уже через минуту‑две после старта, – при подъеме на высоту всего несколько десятков километров (32–72 км). Конечно, 6 градусов, – предельная величина, а реальная величина преломления могла быть и меньше. Тем не менее, этот эффект заметно увеличивал время наблюдения, поскольку ракета становилась видимой уже тогда, когда она еще не успевала набрать большую скорость и высоту. Это явление также объясняет столь длительное время наблюдения. И объясняет, почему ракета была видна с таким большим углом возвышения 30 градусов над видимым горизонтом. При высоте подъема в апогее 700 км: эффект преломления лучей в атмосфере создавал иллюзию подъема на большую высоту, чем на самом деле.

Выдвигались возражения, что свидетели не могли видеть ярко светящую ракету на активном участке ее полета в течение 290 с, – что на этом участке ракета еще не успевала преодолеть высоту 210 км для того, чтобы быть видимой с Северного Урала. Но по данным наших расчетов с учетом скорости полета в конце работы двигателей первой (на высоте около 50 км) и второй ступени (соответственно, скорости 2170 и 6385 м/с) и возникающих при этом вертикальных ускорений, высота полета в конце активного участка получалась не менее 500 км. Поэтому Токарева могла видеть и видела отделение головной части ракеты от разгонного блока второй ступени, а все остальные свидетели видели ярко светящую своим двигателем ракету именно на активном участке полета. А на пассивном участке полета они видели «звездочку» разгонного блока второй ступени, как наиболее крупной детали наблюдений.

Стала понятной и следующая очевидная истина. Любая ракета в полете имеет очень большую скорость, – несколько км в с. Поэтому при малой высоте полета и при малой дальности от ракеты она очень быстро скроется из глаз, – быстро уйдет с видимого горизонта. Долго наблюдаться, – в течение 15–22 минут, – ракета может только при огромной высоте ее полета и при огромном удалении от наблюдателя. Вот, в данных случаях, ракеты Р‑7 имели и огромную высоту полета в апогее не менее 700 км, и наблюдались с огромного расстояния в 2000 км и более. Они летели на огромной скорости до 6,35 км в секунду. Такие условия наблюдения и определили возможность наблюдения ракет в течение 15–20 минут. Поисковики очень ошибались в оценке расстояния до ракеты. Да и ясно, что с расстояния 3–5 км на космодроме слышен рев и гул от ракеты, тогда как с расстояния в 2000 км ничего не могли слышать, – звуку надо более 1,5 часов, чтобы пройти такое расстояние.

Стало понятно, почему старты ракет наблюдались и не были пропущены: в случае 17.02 старт был замечен часовыми и дежурными, которые к 7 утра уже пробудились ото сна, а в случае 31.03 старт замечен дневальным Мещеряковым, – ночным дежурным палатки поисковиков. Без этих бодрствующих наблюдателей, полеты остались бы незамеченными, – туристы их бы просто проспали. Полеты не сопровождались звуковыми эффектами, – все эти «эффекты» придумали фантазёры, которые сами ничего не видели.

Итак, мы выяснили, почему летали «огненные шары», и что это такое. Стало ясно, что главным источником фактов «версии огненных шаров», как причины аварии Дятлова явилась сначала группа Карелина, а затем и группа поисковиков, наблюдавших подобное явление 31 марта. Понятно, почему они так считали: они видели наяву это явление, им не надо было доказывать (как другим), что оно существует.

Но оставался другой вопрос: «Как это явление связано с аварией группы Дятлова? По данным Железнякова никакие пуски тяжелых советских ракет на межконтинентальную дальность 1–2 февраля не имели место (американцы запустили спутник 1.02, но это событие произошло очень далеко от района Северного Урала). В эти числа не производились также пуски метеорологических и крылатых ракет наземного базирования. А дальность крылатых ракет морского базирования тогда не превышала 150 км. Причем в разработке находились ракеты с дальностью не более 500 км и из района Северных морей даже эти ракеты долететь до горы Холатчахль не могли. Все эти данные, предоставленные Железняковым, полностью опровергали любую возможную связь аварии Дятлова с полетами ракет и «огненными шарами». И все пуски даже в другие даты происходили столь далеко от района Сев. Урала, что они никак не могли быть причиной несчастного случая. Все подозрения на этот счет надо отбросить, как заблуждения.

Но, может, мы все же в чем‑то ошиблись, и есть надежные свидетельства о наблюдении «огненных шаров 1 или 2 февраля 1959 года, – проверку надо провести и с этой стороны. Чтобы разобраться, изучили и проверили эти свидетельства. Все эти «свидетельства» оказались на редкость неопределенными, нечеткими по сравнению со свидетельствами от 17.02.59, 31.03.59 и 16.02.79. Без точного указания времени, направления полета и видимых эффектов. Вроде бы видели похожий «огненный шар» и 1 или 2 февраля 1959‑го (и даже 7.02), но никаких подробностей никто не запомнил.

Имелось свидетельство следователя Л. Н. Иванова:

 

«…Еще один такой шар видели 31 марта того же года, но видели нечто подобное и в ночь гибели ребят, то есть с первого на второе февраля студенты‑туристы геофака пединститута, есть в деле показания Г. Атманаки о светящемся шаре над Отортеном первого февраля…» (Л. Н. Иванов, «Тайна огненных шаров»)

 

Проверка этого свидетельства показала, что оно ошибочно, поскольку Г. Атманаки был в группе Карелина и наблюдал «огненный шар» 17.02, но не 1.02. Не было никакого свидетельства группы Юрия Блинова, находившейся в это время в районе горы Ишерим.

 

А свидетельства студентов «геофака пединститута» удалось проверить и по воспоминаниям корреспондента Григорьева Г. К. (Областная Газета. 01.02.2001 г.), и по статье и прямому свидетельству участника похода Владимирова М. И., и по заметке руководителя похода Шумкова А. Из этих данных следует, что участники группы свердловского Пединститута со склона горы Чистоп наблюдали полет сигнальной ракеты в ночь с 5 на 6 февраля 1959 г. Ракета светила белым светом и наблюдалась между Чистопом и Отортеном ниже уровня этих вершин с направлением полета примерно с запада на восток, причем полет был кратковременным, – в течение нескольких секунд. Это наблюдение по времени не совпало с аварией Дятлова, – группа пединститута по срокам похода не находилась на Чистопе в ночь аварии Дятлова.

 

Но и само явление, и источник, откуда пошли слухи о наблюдении «огненного шара» группой пединститута» просматриваются из указанных источников. Группу Шумкова не надо путать с группой ростовского пединститута (ходившей в близкие дни неподалеку) и группой пермского пединститута (ППИ). Последняя тоже готовилась к походу в районе горы Отортен примерно в то же время, что и группа Дятлова. Но маршрутная комиссия, оценив их силы, изменила маршрут группы ППИ и направила их поход в район горы Ишерим. Пермские группы, скорее всего, путешествовали с западной стороны Уральского хребта без выхода в поселки с его восточной стороны. Сам факт пребывания группы Шумкова А. 5.02.59 и группы Карелина В. Г. 13.02.59 на горе Чистоп опровергает наличие там какого‑то испытательного «полигона». На действующий «полигон» туристские группы никто бы не пустил, особенно во время проведения испытаний.

По всем признакам и свидетельство М. А. Аксельрода из фильма ТАУ насчет наблюдения «огненных шаров» 1–2 февраля в той же мере ошибочно, как и ссылка Иванова. В нем Аксельрод, со слов своей жены утверждал, что около 1–2 февраля полет «огненного шара» наблюдался из района Нижнего Тагила, о чем была заметка в газете «Тагильский рабочий». И добавил, что из‑за этой заметки сняли редактора газеты. Услышал он это свидетельство на «весеннем празднике УПИ», то есть много позже 2 февраля (прошло, видимо, 2–3 месяца). Но ведь известно, что заметка в газете «Тагильский рабочий» появилась 18 февраля, и написали ее по свидетельству очевидца А. Кисселя от 17 февраля. Посудите сами: если бы была какая‑то другая, более ранняя заметка о подобном явлении, и из‑за нее сняли бы редактора газеты, то, как могла бы вторая такая заметка появиться?.. Нет, явно и свидетельство Аксельрода опиралось на результаты документального наблюдения 17 февраля и ложный слух о том, что подобное явление имело место и 1–2 февраля.

Еще ссылаются на показания охотников‑манси, якобы видевших «огненные шары» в начале февраля. Сейчас ясно, что охотники‑манси могли видеть полет «огненного шара» не 1–2 февраля, а 2 января 1959 г., как указано выше. Ну, а то, что рисунки «огненных шаров», сделанные охотниками‑манси Иванов вообще не приложил к делу (как приложил показания других свидетелей), говорит о том, что эти их «свидетельства» были слишком неконкретны и неопределенны по содержанию и срокам, чтобы принять их всерьез.

Протокол свидетеля Кривонищенко А. К. (отца погибшего Ю. Кривонищенко), в котором упоминается о полете «огненного шара», не является прямым и достоверным свидетельством. Кривонищенко А. К. не являлся свидетелем наблюдений, и его показания основаны на рассказах каких‑то неизвестных лиц, не имеют точных датировок наблюдений, привязок их к месту и направлениям. Эти показания даны 14 апреля, – много позже аварии Дятлова, когда о ней разошлось множество слухов. В показаниях Кривонищенко очень подозрительно «разделилась» дата наблюдения 17 февраля на 1 и 7 февраля. Может, он неверно воспринял чью‑то запись о событиях 17 февраля, разделив ее на наблюдения от 1 и 7 февраля? Похоже, что это так, поскольку нигде более не упоминаются какие‑то наблюдения «огненного шара» от 7.02.

А в протоколе опроса Александра Николаевича Дубинина, – отца Люды Дубининой, – указано время наблюдения полета «огненного шара»: 7 часов утра. Этот факт тоже крайне подозрительный, поскольку в 7 часов утра полет «огненного шара» наблюдала группа В. Карелина 17.02.59. По всем признакам, до Дубинина тоже дошел слух, идущий от наблюдения 17 февраля, но никак не от 1–2 февраля, и его «свидетельство» ошибочно.

Уже тогда, в начале апреля 1959 года фантазеры со слов поисковиков неверно пересказывали всякие выдумки о полетах «огненных шаров» родным и близким погибших дятловцев. Рассказывали, совершенно не поняв природу этого явления, на основе смутных догадок, в которых больше вымыслов, чем правды. А убитые горем родные погибших начинали верить этим слухам просто потому, что других объяснений тогда еще не получили. Власти предпочитали молчать, не понимая, что же случилось с группой Дятлова, поскольку следствие не завершилось, а всех погибших еще не нашли.

И в деле о гибели группы Дятлова никаких показаний свидетелей о наблюдениях полетов «огненных шаров» в дни аварии не имеется. Все показания относятся к 17.02 и 31.03.59. Вот так провалились попытки найти документальное свидетельство от 1–2.02.59 г. во всех доступных источниках (в статьях, книгах, в Интернете). Ни в одном из источников такого свидетельства нет. Есть только туманные ссылки о том, что «это», якобы, кто‑то видел. Но вот кто, когда, и что видели, – нигде не сообщается.

Поэтому факт наблюдения «огненных шаров» 1–2 февраля пока ничем не подтвержден. Вызывает сомнения и то обстоятельство, что все слухи вокруг полетов «огненных шаров» 1–2 февраля родились уже после аварии Дятлова и после наблюдений 17.02 и 31.03. А событие это, если оно имело место, должно было проявиться и быть отмечено сообщениями раньше, – так же, как, например, свидетельство Токаревой и статья в газете «Тагильский рабочий» появились еще до известия об аварии группы Дятлова. Нет, вот такого раннего свидетельства нигде нет, – и в материалах дела, и в статьях, и в Интернете. Все «свидетельства» от 1–2.02 оказались на уровне слухов, поэтому ни одно из «свидетельств» о полетах «огненных шаров» от 1 или 2 февраля не является достоверным фактом, и не может быть принято в качестве доказательства. По крайней мере, до появления каких‑то новых данных.

Поэтому связывать аварию Дятлова с полетами «огненных шаров» никак нельзя, особенно с учетом того, что известные «огненные шары» от ракет Р‑7 летели в 1959 году на расстоянии более 1700 км. Да с учетом того, что пуски ракет 1–2 февраля не производились, а на месте аварии не было следов падения ракеты или взрывов по результатам поисковых работ и многочисленных экспедиций. А также с учетом характера травм дятловцев, полученных ни от ракет, ни от «взрывов».

По пускам ракет можно добавить, что полеты ракет Р‑7 в те годы имели эпохальное, историческое значение. Эти ракеты вывели в космос и первые спутники, и первых людей. Они тогда были мощнее, чем самые тяжелые американские ракеты «Атлас» и «Титан». Позже «Союзы» превзойдут все ракеты своего класса и по надежности, и по сроку жизни, и по количеству модификаций. Эти ракеты не смогли бы долго «существовать» в качестве только военных МБР. Королев гениально предвидел это и нашел им новое эффективное применение в качестве ракет космических. И сейчас равного «Союзу» по надежности носителя в мире ни у кого нет. Эта ракета – прямой потомок, модификация ракеты Р‑7.

Паритета в ядерных вооружениях тогда у СССР и США не было, – они превосходили в стратегических зарядах и носителях в 20 раз (6000 против 300), а по общему количеству зарядов – примерно в 10 раз (12000 против 1200). Поэтому понятны действия местных чиновников по сокрытию сведений об «огненных шарах» для сохранения государственных тайн, о которых они сами почти ничего не знали. Скрывать приходилось все, – и заряды, и ракеты, и наиболее важные объекты, по которым могли нанести удары.

Местное партийное руководство решило закрыть дело о гибели дятловцев по отсутствию состава преступления. Оно догадывалось, что эти полеты «огненных шаров» как‑то связаны с секретными испытаниями военных ракет, о которых даже первым секретарям обкомов ничего не сообщали. Власти здесь тоже ничего не поняли, что это за «огненные шары», и почему они летали. Если бы поняли, то политики и чиновники рассказали бы об этом в интервью или «мемуарах». Но пока от них ничего неизвестно.

Мнение Железнякова:

 

«Не думаю, что свердловские партийные функционеры «поняли» связь огненных шаров и пусков ракет. Если они действовали по собственной инициативе, то это значит, что они перестраховались. Ну, а если по указаниям из Москвы, тогда вряд ли их о чем‑то информировали. Сказали прикрыть дело и всё, без объяснения причин».

 

Разгадка тайны «огненных шаров» дала доказательство отсутствия связи этих явлений с аварией Дятлова. Причем стало понятно, откуда пошли слухи и легенды, откуда возникли «техногенные» версии и представления об аварии, основанные на наблюдениях «огненных шаров». И стало понятно, почему местные власти не стали продлевать расследование и на всякий случай отправили дело в секретный архив.

Сведения о пусках ракет можно найти на сайтах в Интернете, – см. Приложение А.

Проверка Железнякова по «первоисточникам», – по данным предприятий‑изготовителей и предприятий‑разработчиков ракет показала, что никаких пусков ракет большой и средней дальности (которые могли долететь до района Северного Урала) в ночь аварии на территории СССР не производилось. То же самое дала проверка по иностранным независимым источникам. Никаких следов падения каких‑то предметов на месте аварии не обнаружили. Поэтому все разговоры о «падении ракеты» или какого‑то иного тела в районе горы Холатчахль в ночь трагедии группы Дятлова являются недостоверными (как и «версии» на основе таких утверждений).

 

Примечание. По группе пединститута использовали материалы статей:

Владимиров М. «В страну Югорию. Путевые заметки во время туристского похода студентов геофака СГПИ по Северному Уралу в январе‑феврале 1959 года»

Шумков А. заметка «Расследование», «КАРПИНСКИЙ РАБОЧИЙ» № 1

 

 

Разгадка тайны травм

 

По травмам дятловцев возникло много разных вопросов. Эти травмы явились важнейшими уликами, указывавшими на причины аварии, «ключом» к ее «шифру». Но в то же время неверные представления о действиях дятловцев после получения ими травм мешали правильному построению картины событий. Любая «версия» аварии являлась несостоятельной в том случае, если не давала ответ на главные вопросы: отчего и как получены травмы, отчего и как погибли дятловцы.

По всем признакам тяжелые травмы были получены в результате компрессии, – в результате сдавливания распределенной нагрузкой, причем сдавливания импульсивного, когда нагрузка быстро нарастает, а потом быстро уменьшается. Ведь и у Дубининой, и у Золотарева оказались сломаны не все ребра. Если бы нагрузка действовала длительно, она бы поломала им всю грудную клетку. А отсутствие каких‑то внешних повреждений в местах наиболее опасных травм, да и множественный перелом ребер Дубининой и Золотарева указывали на то, что воздействие нагрузки было распределено по площади, причем с обеих сторон воздействия. Она не прикладывалась со стороны какого‑то «концентратора», который бы оставил после себя заметный след в виде местных повреждений. Сходство травм Дубининой и Золотарева указывало на воздействие от одного источника и примерно в одном направлении сверху и немного справа.

Вот вдавленный перелом Тибо, определенно явился следствием воздействия какой‑то местной нагрузки, но здесь отсутствие внешних повреждений говорило о том, что нагрузка вряд ли была результатом резкого удара о жесткий предмет. Она, скорее всего, была результатом давления головы на жесткий концентратор через мягкую прокладку, защитившую наружные мягкие ткани от повреждения. В случае с Тибо такой концентратор (ботинок, фотоаппарат или кулак, подложенный под голову и опирающийся на что‑то жесткое) располагался только с одной стороны приложения нагрузки, а с другой стороны концентратора не было, и нагрузка оказалась распределенной.

Травмы головы Слободина и Кривонищенко очень напоминали травму Тибо. Травма Слободина тоже была височной, как и у Тибо, поскольку трещина шла от виска. Только в отличие от Тибо она была слева, а не справа. Височные повреждения обнаружились у Кривонищенко в виде разлитого кровоподтека на правом виске до затылочной части. И у Колмогоровой в виде ссадины на лобном бугре справа. Замечено также, что у многих дятловцев есть ссадины в области скул: у Колмогоровой, Дятлова, Слободина, Колеватого, а у Тибо – повреждение на верхней челюсти.

В области носа повреждения у Дорошенко, Кривонищенко (у него, правда, подозревали, что нос был поклеван птицами), Колмогоровой (кровотечение), Слободина (кровотечение), Колеватого.

Не «повторяющиеся» (одиночные) раны: у Дубининой на бедре, у Тибо‑Бриньоля на правом плече, у Колеватого (кровоизлияние у левого коленного сустава с внутренней стороны).

Концентрация травм в определенных местах тела у разных участников группы говорит о том, что воздействие на них было сходным. По всем признакам это был удар по головам всех с разными последствиями. Явные признаки последствий сильного удара по голове кроме Тибо и Слободина имели Колмогорова (с кровотечением на лице) и Колеватов (раны на щеке и под ухом).

Но чем же там, на горе, могло сдавить так, что крепким молодым людям сломало ребра и кости черепа? Наиболее простым и естественным казалось объяснение: сдавливание было вызвано обвалом снега, накатом небольшой лавины. Характер травм определенно указывал именно на небольшую лавину с кратковременным, импульсивным воздействием. «Когти» лавины мы с Некрасовым увидели сразу. У Некрасова здесь возникли некоторые сомнения, но после размышлений и обсуждений он их отбросил. Сомнения эти оказались обоснованными в части определения того, какая лавина имела место. Предположения Аксельрода о том, что дятловцев прижало к жесткому полу палатки навалившимся снежным потоком, нам казалось верным.

Но эти предположения вступали в противоречие с выводами судебного эксперта Возрожденного (по материалам «дела») о том, что Дубинина и Тибо с их травмами никак не могли двигаться самостоятельно, что они были недееспособны. Количество же дорожек следов, ведущих вниз, указывало, что 8 человек шли вниз сами или с некоторой поддержкой с боков, а девятого, возможно, несли на себе. Возрожденный утверждал, что Дубинина погибла через 10–20 минут после получения травмы, и что Тибо никак не мог идти вниз сам, поскольку по всем признакам должен был потерять сознание. Выводы Возрожденного и следы ниже палатки, казалось, отвергали возможность получения травм внутри палатки. Поэтому противники «лавинной версии» определенно считали, что травмы получены где‑то ниже, – или на спуске в результате падений, или даже в лесу. А сторонники «техногенной» аварии считали, что травмы получены в результате «взрыва», «падения ракеты» или по каким‑то другим техническим причинам. Но в каком месте они получены, объяснить не могли так же, как не могли обосновать причины поспешного отступления дятловцев от палатки. Эти объяснения сводились обычно к «паническому бегству» от опасности, которое не имело места по ряду признаков. По характеру следов понятно, что группа отступала организованно, без разбегания в разные стороны, без потери участников и без резких отклонений от выбранного направления движения.

Мы вначале не поняли, как опасна травма сердца Дубининой, поскольку фраза в выводах о причинах ее смерти о том, что «… смерть Дубининой наступила в результате обширного кровоизлияния в правый желудочек сердца, двустороннего множественного перелома ребер, обильного внутреннего кровотечения в грудную полость…» содержала какую‑то неточность. Что такое «кровоизлияние в правый желудочек сердца»? Сам этот желудочек – наполненная кровью часть сердца, и о каком «кровоизлиянии» идет речь?

 

^{Корнев Михаил Александрович, профессор ВМА, 27.10.07.}

 

^{Крупенчук Александр Иванович, Мастер спорта, хирург‑онколог.}

 

За разъяснением решили обратиться к специалистам, – вначале к опытному врачу‑хирургу А. И. Крупенчуку, мастеру спорта по туризму. После изучения материалов и консультаций с патологоанатомами он сказал: «Ищите судмедэксперта! Они этими вещами постоянно занимаются и могут дать правильный ответ». Судмедэксперта удалось найти в военно‑медицинской академии (ВМА). После изложения сути вопроса нам согласился помочь профессор Михаил Александрович Корнев, – доктор медицинских наук с большим опытом работы и судмедэксперта, и анатома (более 40 лет).

При встрече передали Корневу имеющиеся материалы (в июне 2006 г.), попросив его проверить наши выводы насчет лавинного происхождения травм, и проверить выводы Возрожденного в «деле» прокуратуры. Свои предварительные выводы Корнев нам изложил в августе 2006 г. Акты судмедэкспертизы официального расследования («дела») прокуратуры нам стали доступны в июне 2007 г., и их передали их Корневу на заключение. Встретиться с ним и получить выводы удалось только в октябре.

Характер травмы Дубининой определился: у нее обнаружили кровоизлияние в стенку правого желудочка сердца. Фраза в заключении экспертизы была неточной, но в акте все расписано правильно. Корнев определенно заявил, что вывод Возрожденного о «10–20 минутах жизни» Дубининой неверен. Если смерть от травмы сердца не происходит мгновенно, время дальнейшей жизни определить нельзя. Человек может жить неопределенно долго, может умереть в результате какого‑то дополнительного воздействия и может умереть по совсем другой причине, не связанной с сердцем. Запомнился яркий пример из его практики. Человек получил повреждение ножом в грудь, – врач обработал рану, которая зажила. Через год в результате компрессии, – при сдавливании в толпе при выходе из кинотеатра человек умер. Выяснилось, что клинок ножа обломился и остался в теле. При сдавливании клинок перерезал концевую вену, и смерть была мгновенной…

В случае с Дубининой главной причиной смерти была не травма сердца, а замерзание. Травма сердца была лишь дополнительной   причиной ее смерти. Для Золотарева главной причиной смерти тоже явилось замерзание, а не переломы. Переломы ребер и внутренние кровоизлияния стали дополнительными причинами его смерти.

Корнев решительно отверг представление Л. Н. Иванова о том, что сердце Дубининой было повреждено осколком ребра. По его словам, такое повреждение совершенно невозможно по нескольким причинам. Прежде всего, ввиду очень большой эластичности живых тканей, – живая ткань – совсем не то, что «мертвые» ткани человека, она имеет совсем другие свойства и значительно прочнее и эластичнее. И ввиду защиты сердца сердечной сумкой, – перикардом. Повредить сердце острым предметом без повреждения перикарда невозможно, а у Дубининой не обнаружили повреждение перикарда. Повреждение сердца ребром невозможно и из‑за расположения ребер, а также потому, что ребра в зоне грудины имеют хрящевую структуру. Да и потому, что ребра даже в сломанном состоянии удерживаются окружающими тканями. В общем, «ребро в сердце», – это явное заблуждение, которое надо отбросить.

Спросили, могла ли явиться травма сердца Дубининой следствием «ушиба сердца», – той причиной, на которую указывали некоторые участники форума ТАУ «Загадка Дятловцев». На это Корнев ответил, что ушиб сердца в данном случае мог иметь место. При сильном ушибе сердца человек может умереть сразу из‑за сбоя сердечных ритмов.

Но в случае с Дубининой мы не видели и источника и следов этого сильного, направленного и резкого удара в область сердца. Конечно, снег мог навалиться резко, но только при сходе «быстрой» лавины. Здесь же по всем признакам имел место достаточно медленный обвал, и удар с его стороны не мог быть скоростным. Корнев, правда, еще сказал, что эта травма могла вообще возникнуть уже после смерти из‑за просачивания крови в стенку сердца. Экспертиза здесь не смогла сделать определенных выводов, поскольку ткани уже находились в состоянии гнилостного разложения.

Но все же, откуда могла возникнуть травма Дубининой, если она имела место при ее жизни? Ведь Корнев достаточно решительно отверг все возможности, связанные с «взрывными» или какими‑то иными «техническими» источниками травм. И ему казались по условиям ситуации невозможным получение подобных травм в результате падений на склоне, падением дерева, падением с дерева. Может, использовать аналогии, – схожие случаи для понимания того, что произошло?

Потому Корневу был задан такой вопрос: «Ну, а в Вашей практике случалось что‑то подобное?» Ведь, по результатам недавнего разговора с операционной сестрой Солтер, никаких внешних повреждений хирург Прутков, осматривавший их вместе с Солтер в Ивделе, не обнаружил. Корнев ответил, что похожий случай в его практике однажды был, когда мужчина попал под медленно идущий поезд узкоколейки. Пьяный упал между рельсами, поезд на него наехал и сразу остановился. Никаких внешних повреждений погибший не имел, но внутри ему кости переломало. Корнев сказал, что при наезде поезда с большой скоростью, многочисленные повреждения возникли бы и внутри, и снаружи.

На основе этого примера родилось представление, что причиной травмы сердца Дубининой тоже явилась компрессия, – но не «начальная», а «остаточная». У нее была травма ребер в результате сдавливания, в результате «компрессии». Обвал снега обрушился и сдавил со скоростью сначала резко, потом нагрузка уменьшилась до статической, – до нагрузки со стороны веса снега, оставшегося сверху на палатке. Люду с поломанными ребрами какое‑то время придавило этим весом, пока ее не освободили товарищи. Давление слоя снега на палатке не доломало ей оставшиеся ребра, но, может, эта остаточная компрессия и вызвала травму сердца Людмилы? Требовалось это уточнить.

Еще раз просмотрели акты экспертиз и сравнили размеры сердца всех дятловцев. Здесь никаких подозрительных отклонений не обнаружили, кроме одного, заметного. И именно у Дубининой, – у нее указаны размеры сердца 12×4×5 см. И первый, и третий размеры заметно не отличались от размеров сердца остальных дятловцев, – они лежали в соответствующих пределах 11–13 см и 5–6 см. Но вот второй размер отличался заметно, – у всех он находится в пределах 10–12 см, а у Дубининой всего 4! Новая загадка!

Мы обдумали, почему нет наружных повреждений, и поняли, что от них защищает одежда при определенных видах воздействия.

Корневу задали вопросы и насчет защиты одеждой от внешних повреждений, и насчет «компрессии», и насчет размеров сердца. Корнев сказал, что одежда действительно защищает от внешних повреждений при определенном характере нагрузки, когда она прикладывается с небольшой скоростью и не слишком велика по силовому воздействию. Вот так мы поняли, почему не было внешних повреждений от крупных травм: одежда, одеяла, да и ткань палатки от них защитили.

Насчет «компрессии» Корнев определенно заявил, что она могла вызвать кровоизлияние в стенку сердца, и что характер травмы здесь мог быть таким же, как и при ушибе сердца. Так вот она, по всем признакам, причина травмы сердца Людмилы! Сердце ей сдавил навалившийся снег, и это сдавливание вызвало такую работу с надрывом, что возникло кровоизлияние в стенку сердца.

А вот насчет «размера» сердца Корнев сказал, что это явная ошибка. После размышлений стало ясно, что при перепечатывании текста с рукописи нечетко записанную цифру «9» записали, как «4». Еще одна «загадка» разрешилась объяснением описки в акте экспертизы.

Вот так мы разобрались с травмой сердца Дубининой, которая была одной из главных загадок травм. По всем признакам травма эта вовсе не была столь тяжелой, как представлял Возрожденный.

Стало ясно, что и сама травма, и механизм ее возникновения «обманули» Возрожденного. Возможно, Дубинина действительно погибла бы под снежным завалом так же, как погибла через 10 минут участница другой аварии Ордынцева (ниже об этой аварии сказано). Когда Людмилу извлекли из завала, работа ее сердца восстановилась. Но остался след в виде кровоизлияния в стенку правого желудочка сердца. Не увидев причин возникновения травмы, Возрожденный не смог увидеть и причин остановки смертельного развития этой травмы сердца.

Дятловцев от внешних повреждений защитила и одежда, и одеяла, которыми они накрывались, и ткань палатки. А вот открытые части тела – лица, руки, головы у них получили многие мелкие повреждения в виде ссадин, небольших ран, царапин. Почти у всех дятловцев они были «налицо» и «на лице». В туристской практике такие травмы иногда возникают, но достаточно редко. У меня на памяти за 32 года походов есть 2–3 таких случая. Сам, случалось, падал так, что рюкзак летел через голову. Но без травм. Ведь лицо и голову человек интуитивно защищает всегда, подставляя все, чем можно защититься.

Невозможно, чтобы группа на полутора километрах пологого и ровного спуска без сбросов и крупных камней собрала такой богатый «набор» повреждений на голове в результате падений! Источник мелких травм на голове здесь явно иной. Мы увидели этот источник именно в ударе снежной лавины‑«доски» по наружному краю палатки, – удару по головам, и в последующих действиях по освобождению из палатки. Ведь дятловцев придавило, причем некоторым придавило голову.

Корнев указал на еще один возможный источник мелких травм: они могли растирать руками замерзшие лица, и это вызывало кожные повреждения. При анализе мелких повреждений совместно с адвокатом Геннадием Петровым, мы пришли к заключению, что это утверждение Корнева является верным. Поскольку многие повреждения кожи концентрировались на тех частях тела, которые человек обычно растирает на морозе и при воздействии ветра со снегом: на лице, – на запястьях и предплечьях, а также в области голеностопа. Но более серьезные травмы с кровоподтеками вызваны иными причинами.

По вопросу о «дееспособности» Золотарева и Дубининой и их возможности идти вниз после получении травм Корнев сделал однозначный вывод: «При множественном переломе ребер человек не становится «недееспособен» и не теряет способности действовать и передвигаться». Корнев совсем не так оценивал травмы, как Возрожденный, как остальные (включая и нас). Он не считал их столь опасными и столь тяжелыми, какими их считали ранее, и определенно утверждал, что с этими травмами они не потеряли способность и передвигаться, и совершать какую‑то работу. Конечно, больно им было, но способность передвигаться не потеряли. «Живой» пример похожей травмы у нас имелся. В походе Валерий Лобов (мастер спорта из Петроградского клуба туристов С‑Пб) получил переломы 4 ребер, – по нему перекатился тяжелый камень. Валерий самостоятельно шел 5 часов по ущелью без рюкзака. Известны и другие случаи с переломами ребер, когда туристы не теряли способность самостоятельно передвигаться. Известны и случаи из практики мирового альпинизма, когда люди с тяжелыми травмами ног и ребер не теряли дееспособности. Вот упоминание о легендарном случае спуска с огромного семитысячника в Пакистане:

 

«…Небольшая группа британских альпинистов взошла на ОГРЕ (7285 м), после чего Дуг Скотт и Крис Бонингтон совершили драматический спуск с вершины, – первый со сломанными ногами, второй с переломанными ребрами…»

 

– см. http://climb.by.ru/books/bon/45‑85.htm

 

«…Последовавший за этим недельный спуск Дуга и Криса был поистине эпическим. На первой же верёвке спуска с вершины Дуг сломал обе ноги (в голеностопных суставах – прим.). Далее наступает очередь Криса. Он ломает два ребра, и у него развивается пневмония. Погода всё время стояла отвратительная. Тем не менее, они спускаются в ВС (base camp, – базовый лагерь – прим.), где им предстояло долгое ожидание помощи «извне…».

 

См. [36] и http://www.mountain.ru/news/index.php?id_class_news=0#7522

 

^{Пик Огре (7285, Пакистан, Каракорум).}

 

^{Массив Сиула‑Гранде (6344) в Перуанских Альпах.}

 

По высоте «людоед» пик Огре куда круче горы Холатчахль и в 7 раз выше.

Известен также легендарный случай спасения британца Джоя Симпсона, совершавшего восхождение в 1985 г. в паре с Саймоном Етсом на вершину Сиула‑Гранде (Siula‑Grande, 6344) в Перу. Эта ситуация позже была воссоздана и показана в фильме «Касаясь пустоты» с рассказом участников события. На спуске Джой сломал ногу, и в очень трудной ситуации с зависанием на перегибе скал Саймон перерезал веревку, «сбросил» партнера в пропасть и ушел вниз, считая Джоя погибшим. Джой упал с высоты 25 м, провалился в ледовую трещину еще на 25 м и потерял сознание. Придя в себя, он сумел со сломанной ногой вылезти из трещины и несколько километров полз по леднику по следам Саймона, жестоко страдая от боли, холода, жажды и голода. Потом многочасовой спуск по каменным осыпям морен. Ему удалось вернуться к палатке партнеров ночью до их ухода вниз. И они его спасли. По представлениям «городских» врачей Джой должен был 100 раз умереть от болевого шока, и уж никак не мог передвигаться самостоятельно. Но «городские» представления» не работают там, где человек поставлен в ситуацию борьбы, когда только от него самого зависит его спасение.

Поэтому утверждения насчет того, что Дубинина и Золотарев потеряли дееспособность после получения травм, являются несостоятельными. Нам стало ясно: они понимали, что от их действий зависело спасение не только их, но и всей группы. И они боролись до конца. Насчет Тибо‑Бриньоля Корнев не смог сделать определенный вывод. Он сказал, что здесь могло случиться по‑разному: Тибо мог сохранить дееспособность, а мог быть без сознания. Он мог прийти в себя и мог не потерять способность идти с другими вниз, особенно при наличии поддержки. Здесь налицо неопределенность, но ведь она есть и в количестве следов, – их 8 или 9 пар по свидетельству поисковиков. Тем более что Тибо мог даже в полубессознательном состоянии оставить какие‑то следы на склоне, – ведь все зависело от способа транспортировки. Его могли нести с подхватом рук на плечи с двух сторон. Перенести так человека парни вроде Дорошенко, Кривонищенко, Дятлова или Колеватого вполне могли, – ведь они носили в походах рюкзаки под 40 кг, а два таких рюкзака – вес взрослого человека. Склон не являлся настолько сложным, чтобы исключить возможность такой переноски, конечно, весьма нелегкой. Чтобы помочь пострадавшим, их могли поддерживать с боков. Вот и получилась шеренга на спуске.

По всем признакам трещина основания черепа Тибо была следствием той же компрессии, что и вдавленный височный перелом. Внешняя нагрузка вызвала сильное смещение головы и значительное внутреннее усилие на основание черепа со стороны шеи. Отсюда и произошла травма. Ее причиной могли быть и нагрузки, возникшие при извлечении Тибо‑Бриньоля из снежного завала (но этот вариант Крупенчук и Корнев считают менее вероятным). Что явилось главной причиной смерти Тибо: черепные травмы, или замерзание, точно установить не удалось. Экспертиза здесь реально не смогла сделать четкие выводы потому, что исследуемые ткани погибших сохранились плохо (они частично разложились).

Для лучшего понимания механизма получения травм построили математическую модель ребра и сделали расчет методом конечных элементов, чтобы установить, в каких местах сломаются ребра при нагрузке грудной клетки сверху и сверху‑справа (с боковой составляющей 20 % от вертикальной нагрузки) и опоре снизу. Такая модель имитировала компрессионную нагрузку сверху на грудную клетку человека, лежащего на жесткой опоре (на полу палатки). Расчет подтвердил, что слом ребер должен был произойти в зоне грудины и в подмышечных областях. Показали результаты расчета в виде цветной картинки распределения напряжений Корневу, он взглянул, и сказал: «Я и без расчета знаю, что ребра при такой «компрессии сломаются здесь». И согласился с тем, что груз в 10–20 кг при падении с высоты порядка метра может сломать ребра о жесткую опору.

Спросили Корнева, могли ли Дорошенко и Кривонищенко умереть от болевого шока от тяжелых ожогов замерзших рук? Корнев не исключил такую возможность.

Являлись загадкой еще две заметные травмы у Люды Дубининой и у Тибо‑Бриньоля. Об этих травмах ранее никто не писал и не задавал вопрос, откуда они появились.

Рана Дубининой (акт экспертизы):

 

«…На наружной и передней поверхности левого бедра в средней трети разлитой кровоподтек синюшно‑лилового цвета на участке 10× 5 см., с кровоизлиянием в толщу кожных покровов…».

 

И рана Тибо‑Бриньоля (из акта экспертизы):

 

«…В области правого плеча на передневнутренней поверхности разлитой кровоподтек размером 10×12 см зеленовато‑синего цвета на уровне средней нижней трети. В области кровоподтека кровоизлияние в подлежащие мягкие ткани…»

 

Откуда эти травмы? Они тоже загадка. От каких «зубьев» могли возникнуть? Долгое время не могли сообразить. Но потом одна догадка пришла. Что ожидало дятловцев снаружи, при выходе из палатки? Все ли там «гладко» было, без «зазубрин»? Нет, там был частокол из воткнутых остриями вверх лыжных палок, – на них крепились 5 боковых оттяжек длинной стороны палатки. В темноте, выбравшись из палатки, дятловцы спотыкались об эти оттяжки. Падая и вытаскивая волоком пострадавших, напарывались на острия лыжных палок, закопанных снегом лавинного выноса. Ведь до схода обвала острия и оттяжки были видны, они торчали наружу. Но после схода обвала они оказались под снегом на небольшой глубине, и на них легко напороться, особенно в темноте. Отсюда и рана на бедре Дубининой. Похожее происхождение могло иметь и кровоизлияние с внутренней стороны левого коленного сустава Саши Колеватого.

А вот рана Тибо в области правого плеча вполне могла явиться следствием переноски с подхватом его руки на плечо, – отсюда и повреждение‑кровоподтек его плеча с внутренней стороны. Это соображение подкрепляется и тем, что рана эта никак не единичная, – характерные повреждения в области плеч имели и другие участники группы. Вот выписки из актов судмедэкспертизы:

Из акта Дорошенко:

 

«…В области внутренней поверхности плеч и предплечий обеих конечностей хорошо выражен венозный рисунок. На внутренней поверхности правого плеча в средней трети две ссадины размерами 2× 1,5 см бурокрасного цвета с пергаментной плотностью неправильной формы без кровоизлияний в подлежащих тканях. В области этих ссадин сделаны два разреза линейных. У переднего края правой подмышечной линии участок осаднения кожи темно‑красного цвета размером 2× 1,5 см. На передней поверхности правого плеча мелкие ссадины бурокрасного цвета с пергаментной плотностью без кровоизлияния в подлежащие ткани. В области верхней трети правого предплечья ссадина бурокрасного цвета в виде полос размером 4× 1, 2,5× 1,5 см и 5× 0,5 см и мелкие ссадины в области нижней трети правого предплечья…»

 

Из акта Кривонищенко:

 

«…На правой боковой поверхности грудной клетки на уровне подмышечной впадины ссадины бледно‑красного цвета размером 7× 2 см, без кровоизлияний в подлежащие ткани. У реберного края правого подреберья по среднеключичной линии ссадины бледно‑красного цвета пергаментной плотности размером 2× 1,2 см, 1× 1,2 см без кровоизлияний в подлежащие ткани…».

 

 

По всем признакам эти повреждения «без кровоизлияний в прилежащие ткани» не от ударов, а от трения. И Дорошенко, как самый крупный парень (с Кривонищенко) не мог не участвовать активно в процессе транспортировки. А правый характер повреждений (правых плеч) естественен: захват правой рукой правой руки пострадавшего, положенной на плечо транспортирующего, более сильный и резкий, чем со стороны левой руки. Отсюда и «мятая» рана на правом плече Тибо с внутренней стороны.

 

Конечно, при вытаскивании пострадавших из палатки и при переноске могли быть и другие механизмы возникновения указанных травм Тибо и Дубининой. Но объяснение их происхождения из‑за повреждений от наконечников лыжных палок и при переноске кажется наиболее правдоподобным. А вот падения на склоне эти повреждения с внутренних сторон плеча или колена и спереди бедра вызвать не могли.

На основе квалифицированного заключения Корнева можно сделать определенный вывод о том, что ряд предположений Возрожденного о характере травм дятловцев является неверным. Неверен вывод о «10–20» минутах жизни Дубининой и опасности ее травмы сердца для жизни. Эта травма «совместима с жизнью», причем Дубинина и Золотарев не потеряли дееспособность после получения травм. В части их дееспособности выводы Возрожденного тоже оказались неправильными. Отсутствие большого опыта расследования и отсутствие опыта расследования аварий с туристскими группами не позволило Возрожденному сделать правильные выводы и о механизмах получения травм при компрессионном воздействии снежного обвала.

Совершенно неправильны и утверждения следователя Л. Н. Иванова о повреждении сердца Дубининой осколком ее ребра. Все эти неверные выводы судмедэксперта и следователя привели к заблуждениям, которые не позволяли правильно представить и последствия травм, и последующую картину событий.

Травмы Тибо‑Бриньоля, Дубининой, Золотарева и Слободина имели один источник происхождения, – они вызваны компрессионным сдавливанием палатки снежным обвалом. Распределенная нагрузка оказалась приложена с двух сторон: со стороны снега сверху и немного справа (ввиду более «правого» характера их переломов) и реакции опоры снизу – со стороны жесткого дна палатки. При этом сломало ребра лежавшим у края палатки Золотареву и Дубининой, а Тибо получил черепную травму путем сдавливания головы при ее опоре через шапочку на выступ фотоаппарата (предположение Аксельрода) или на подложенный под голову ботинок (как предположение Попова) или кулак. В чем‑то похожую травму (трещину черепа) получил и Слободин в результате сдавливания головы, только без концентрации нагрузки. По всем признакам наиболее сильный удар пришелся по задней части палатки, где с края лежали Золотарев и Дубинина. Им и достались наиболее «мощные» по воздействию травмы. У Золотарева, как у мужчины, ребра оказались крепче, и его поломало меньше, хотя нагрузка на него могла быть и больше. Обвал сломал в двух местах и заднюю стойку палатки – бамбуковую лыжную палку.

А дополнительные травмы дятловцами были получены в результате действий по освобождению из придавленной снегом палатки и переноски с подхватом за руки. Более мелкие травмы и ожоги получены при действиях на спуске с пострадавшими, при разжигании костра и заготовке дров. И при откапывании снега и сооружении настила на краю ложбины ложа ручья в защищенном от ветра месте.

Корнев сделал вывод, что порядок гибели дятловцев определялся не только тяжестью травм, но и другими существенными факторами, в числе которых можно назвать общие тепловые потери на морозе и на ветру, общие затраты физической работы, защищенность личной одеждой и личной переносимостью холода. Более быстрая гибель от холода Дорошенко и Кривонищенко могла быть вызвана их большими тепловыми потерями при выполнении тяжелой физической работы, их меньшей защищенностью и намоканием их одежды, более долгим их пребыванием на открытом ветру, чем других участников, а также травмами от повреждений и ожогов рук.

Кровотечение из носа у Колмогоровой и Слободина могло быть вызвано сотрясением мозга при ударе снежного потока по внешнему краю палатки, – по голове, или сильным физическим перенапряжением при освобождении из заваленной снегом палатки.

Профессор Корнев решительно отверг предположения о какой‑то «странности» цвета кожи погибших или «странности» расположения трупных пятен. По его словам цвет кожи погибших может быть самым различным ввиду разного воздействия воды, солнца, температуры и других внешних факторов. И совершенно разным может быть расположение пятен, причем оно зависит не только от позы и расположения погибших относительно опоры. Оно зависит, например, и от различного состояния тканей на разных стадиях разложения. Поэтому ничего необычного и «странного» в цвете кожи погибших и расположении пятен нет.

Экспертиза не обнаружила никаких признаков отравления дятловцев токсичными веществами, лекарственными препаратами и продуктами питания. Поэтому предположения о «невменяемом поведении» из‑за таких отравлений ничем не подтверждено.

По всем признакам, травмы дятловцев явились одной из главных причин, заставивших их покинуть палатку и спешно отступить в зону леса. Это решение в тех условиях обрекло группу на гибель от замерзания. При этом ими влекло желание спасти травмированных товарищей, укрыть их в лесу, помочь им согреться у костра. Причем тогда, когда у пострадавших еще не произошел упадок сил, когда они еще могли передвигаться. Этот тезис не новый, – ранее его высказал Аксельрод. Травмы явились одной из причин, почему дятловцы не стали полностью раскапывать заваленную снегом палатку, поскольку эти действия в темноте оказались не только сложны, но и опасны ввиду возможности получения новых травм от повторного схода «снежной доски» на палатку. Травмы явились одной из причин поспешных действий без дальнего расчета последствий. Имея на руках пострадавших, дятловцы не могли долго задерживаться у палатки для раскопки вещей, поскольку травмированные участники не могли двигаться очень активно и начали быстро замерзать на морозе под ветром.

Травмы резко снизили сопротивляемость группы, эффективность и быстроту ее действий. Травмы вывели из строя примерно половину группы, поскольку травмированные не могли активно двигаться, а еще как минимум 2–3 участника должны были им помогать. Поэтому активные действия по спасению, по разведению костра, обустройству жилища и переноске вещей могла выполнять только часть группы.

После получения травм дятловцами овладел синдром «повышенной опасности», – опасность со стороны палатки и места ее расположения оценивалась уже преувеличенно. Даже подходить к палатке они считали опасным, подобно тому, как после удара землетрясения в городах люди начинают бояться подходить к домам из‑за опасности новых обрушений, а после взрыва автобуса начинают бояться «автобусов».

В общем, травмы явились одной из тяжелых составляющих стихии, помешавших группе справиться с аварийной ситуацией, заставивших группу ошибиться в выборе решения и не позволивших уйти от гибели в сложных условиях природной среды.

А про отсутствия языка у Дубининой уместно привести цитату опытного юриста и охотника Н. М. Огородникова (из Салехарда):

 

«…Тоскливо было читать страшные вопросы: «Почему язык отсутствовал?». Да любому нормальному охотнику известно, что язык для хищников является самым лакомым! Примерно в восьми из десяти случаев в лесу хищник начнет трапезу с языка и органов гортани туши. Вначале я узнал это по охотничьему опыту, а затем – по опыту следователя…»

 

Так что мистический ужас «неуместен». Все объяснимо естественным присутствием разных мелких «грызунов» и процессами разложения. Мышей в лесу достаточно, – мы их встречали в экспедиции 2008 г.

И характер травм, и характер событий достаточно определенно указывали на воздействие обвала небольшой лавины. Других реальных возможностей в результате медицинского анализа травм мы не увидели. Ранее непонимание характера травм было связано с непониманием разницы между нагрузками, возникающими при падении или отбрасывании и возникающими при сдавливании человека с двух сторон значительными массами. При «прочих равных условиях» сдавливающие нагрузки существенно выше. Настолько выше, насколько навалившаяся масса больше массы человека. Опасные сдавливающие нагрузки обычно возникают, когда человека значительная масса прижимает к жесткому препятствию, – в данном случае, к жесткому дну палатки по схеме «молот‑наковальня». Здесь смертельно опасные нагрузки возникают и при совсем небольшой скорости наваливающейся массы. Нагрузки при отбрасывании и падении человека на таких небольших скоростях существенно меньше. Конечно, и они могут представлять значительные угрозы при большой скорости движения или при большой высоте падения. Поезд на скорости может легко убить человека при «отбрасывании». Но все же возникающие при этом нагрузки существенно меньше нагрузок, возникающих тогда, когда поезд на той же скорости вдавит человека в стенку вокзала. На скорости поезда об стенку вокзала убить человека может распределенная масса всего в 5‑10 кг. А масса порядка 300–500 кг уже способна раздавить человека своим весом о жесткую опору даже при нулевой начальной скорости воздействия.

Представления о том, что травмы дятловцев могли быть получены при падении, являются неверными. Такой механизм получения травм не объясняет ни переломов ребер при падении с небольшой высоты, ни внутреннюю травму сердца Дубининой. И он никак не согласуется с фактом отсутствия внешних повреждений, – при сильных внешних ударах их нельзя было избежать. Какие травмы там можно было получить на склонах горы Холатчахль, – это видно по травмам поисковиков, – сержанта Соловьева (который потянул ногу) и травме Шаравина при падении на лыжах с разгона (ушибы и сотрясение мозга). Наличие каких‑то «наледей» не объясняет травм дятловцев, – склоны там некрутые и ровные, без сбросов, и в нижней части ложбины сильно заснеженные. На каменных грядах на пути от палатки к кедру нет крупных камней и выходов скал, о которые можно бы было разбиться при падении (из снега там выступают некрупные камни).

Оценки же «дееспособности» и «транспортабельности» дятловцев некоторыми медиками (в том числе и Возрожденным) на основании «городского опыта» во многом неправильны. Оценка действий в аварийной ситуации должна учитывать состояние физической и психологической мобилизации людей, направленной на спасение жизни. А в таком состоянии люди могут совершить то, что порой никак не укладывается в рамки представлений на основе «городского опыта» даже весьма опытных врачей. Конечно, возможна ситуация, когда люди «опускают руки», прекращают борьбу, полностью отдаются «во власть обстоятельств», и быстро погибают. Были ли дятловцы такими людьми? Нет, вот «такими» они не были. Товарищам дятловцев по походам хорошо известно, как стойко Дубинина переносила огнестрельную рану в ногу, а Колмогорова боролась с опасным укусом змеи. Им известно, как Дорошенко отважно бросился с геологическим молотком на вышедшего к лагерю медведя, и как все обитатели лагеря устремились в атаку вслед за ним, обратив медведя в бегство! Нет, слабые и ничтожные люди просто не пошли бы в такой поход. Дятловцы были достаточно сильными и отважными, чтобы в аварийной ситуации действовать на пределе сил и превозмогая боль. Они смогли с такими травмами спуститься вниз. Смертельная опасность не разобщила, а только сильнее сплотила всю группу. Но они не смогли спастись потому, что удар стихии оказался слишком сильным, а группа оказалась слишком ослаблена травмами и утратой одежды и снаряжения.

 

Разгадка тайны радиации

 

Одной из загадок аварии Дятлова явилось обнаружение пятен радиоактивности на отдельных фрагментах одежды дятловцев, – на двух свитерах под № 1 и № 4 и на «низе шаровар от № 1. Выводы экспертизы звучали так:

 

 

ВЫВОДЫ

1) Исследованные твердые биосубстраты содержат радиоактивные вещества в пределах естественного содержания, обусловленного Калием‑40.

2) Исследованные отдельные образцы одежды содержат несколько завышенные количества радиоактивных веществ или радиоактивные вещества, являющегося бета‑излучателем.

3) Обнаруженные радиоактивные вещества или радиоактивное вещество при промывке образцов одежды проявляют тенденцию к смыванию, т. е. вызваны не нейтронным потоком и наведенной радиоактивностью, а радиоактивным загрязнением бета‑частицами. (Главный радиолог города Левашов).

Из дополнительных вопросов эксперту следовало, что (кратко):

4) Уровень загрязненности отдельных частей одежды (№ 4 – свитер коричневый) доходил до 9900 распадов в минуту на 150 кв. см, а после промывки в течение 3 часов в проточной воде он составлял 5200, что примерно соответствовало норме для одежды людей, работающих с радиоактивными веществами (до промывки). Пояс свитера № 1 показал до промывки 5600, а после промывки – 2700. Т. е. этот пояс до промывки был активирован немного больше нормы для работающих с радиоактивными веществами, а после промывки имел естественный фон. Нижняя часть шаровар от № 1 показала 5000 распадов до промывки и 2600 после промывки. Т. е. до промывки – норму для работающих с радиоактивными веществами, а после промывки – обычный фон.

5) Одежда загрязнена или радиоактивной пылью, выпавшей из атмосферы, или эта одежда была подвержена загрязнению при работе с радиоактивными веществами, или при контакте. Это загрязнение превышает норму для лиц, работающих с радиоактивными веществами.

6) С учетом того, что до исследования участки одежды находились в проточной воде около 15 дней, можно полагать, что их загрязненность могла быть во много раз большей, но здесь надо учитывать, что одежда могла промываться неравномерно, т. е. с разной степенью интенсивности.

 

Исследование на радиацию проводилось прибором со свинцовым домиком – менее совершенным предшественником‑аналогом прибора ДП‑100, который здесь изображен на фото страницы 217 книги «Военно‑морская и радиационная гигиена, т. 2., С‑Пб, ЛИО «Редактор», 1999. Испытуемый образец помещался в свинцовый «домик», изолировавший его от внешних излучений, и с помощью датчиков прибора измерялась интенсивность излучения образца внутри «домика» по числу регистрируемых радиоактивных распадов.

Наличие радиоактивности на отдельных частях одежды дятловцев в этой истории исходно виделось «слабым» фактом при внимательном анализе материалов экспертизы.

Во‑первых, в тканях дятловцев никакой повышенной радиоактивности экспертиза не обнаружила. В тканях содержалось естественное количество радиоактивных веществ, – такое же, как в пробах человека, погибшего в Свердловске в ДТП и определенное обычной концентрацией радиоактивного препарата Калий‑40 в тканях человека. Повышенную радиоактивность обнаружили всего на трех фрагментах одежды из 10: на «свитере коричневом» (от № 4, 9900 распадов в минуту), нижняя часть шаровар (от № 1 – 5000 распадов в минуту), пояс свитера (от № 1 – 5600 распадов в минуту). Радиация оказалась слабой, – она максимально превышала естественный фон в 3,7 раза (9900 распадов против 2700) лишь на одном фрагменте одежды, а на двух других превышала примерно в 2 раза (5600 и 5000 против 2700 распадов). Причем 5000 распадов в минуту, – это нормальный уровень для людей, работающих с радиацией. По крайней мере, для Колеватого это был нормальный санитарный уровень радиоактивности. Да и для Кривонищенко, который не был обследован, поскольку находился в первой группе погибших. Но его вещи могли находиться среди вещей последней «четверки». Все подобные превышения очень слабые. Среднее превышение естественного фона, – это в десятки раз, а сильное и опасное для здоровья в сотни и тысячи раз. Ничего такого здесь не наблюдалось. Поэтому по показателям уровня радиация незначительна.

Отсюда следуют определенные выводы:

• погибшие дятловцы не были поражены радиацией (в их тканях ее не обнаружено);

• причины гибели дятловцев прямо с радиацией не связаны, – радиация не была причиной гибели.

• все попытки прямо связать причины гибели дятловцев с воздействием радиации лишены основания, – они совершенно несостоятельны, они недостоверны.

Но здесь нельзя совсем исключить какую‑то косвенную связь с причинами их гибели, – ведь пятна радиации на одежде обнаружены, это факт доказанный.

Откуда все же возникли пятна радиации на одежде?

Значимость радиации пытались обосновать соображением, что она могла быть много выше до того, как одежда промыло водой, поскольку при промывке уровень радиации упал до естественного уровня. Но это очень сомнительное утверждение, поскольку падение радиации вследствие промывки водой как раз наоборот указывало на то, что фрагменты активированной одежды были промыты водой плохо. На основе таких утверждений можно делать прямо противоположные выводы. Такие утверждения проверкой недостоверных фактов не являются. Потому и утверждение о том, что «радиация могла быть много выше» не является достоверным. Оно могло бы быть достоверным, если бы радиация хотя бы где‑то была «существенно выше» естественных уровней в десятки раз.

Анализ фотографий показывает, что вода ручья по‑разному омывала погибших, – Тибо‑Бриньоль почти целиком лежал в ручье, Золотарев и Колеватов – на краю ручья, а Дубинина немного выше на склоне, на другом берегу. Рядом с водопадом, – ее ручеек омывал только сбоку. Так что их одежду пропитало грязью, и про нее нельзя сказать, что вода ее промывала хорошо и равномерно. Операционная сестра Солтер отмечала, что дятловцы поступили к ней «очень грязными», что по всем признакам навеяно воспоминаниями о прибытии последних четырех, найденных в ручье.

Такая слабая радиация вполне могла попасть на одежду из верхнего слоя почвы. Именно в верхнем слое почвы на глубине до 5 см оседали радиоактивные пылевые осадки от ядерных испытаний в атмосфере. Именно так экспертиза и объясняла происхождение радиации. Но могли быть и другие источники заражения, – они ниже указаны.

Естественно возникал и вопрос: а не связана ли эта радиация с какими‑то «испытаниями» или ЧП, которые и привели к гибели дятловцев, пусть и не от радиации, а путем каких‑то иных воздействий?

Казалось, что гипотеза об «испытаниях» или техническом ЧП – это лишь одно из возможных предположений, которые пока ничем не подтверждены. Есть факты, которые прямо противоречат гипотезе об «испытаниях». Так, если бы испытания проводились, или произошло техническое ЧП, район был бы тщательно блокирован. И в него не допустили бы посторонних лиц, – в том числе и туристские группы, и спасателей. А поиски погибших были бы проведены только силами военных, спецслужб или отдельных ведомств (министерств) с соблюдением режима секретности. По крайней мере, подписку о «неразглашении» взяли бы со всех участников поисков, но эту подписку со спасателей и руководителей поисковых групп не брали по свидетельству и Слобцова, и других поисковиков. А Масленников и Яровой дали подписки не КГБ, а прокуратуре, причем «по дате» (14.05.59, листы 4–5 тома 2 дела) уже после окончания поисковых работ.

Другое соображение против «испытаний»: к чему эти «испытания» в глухой тайге, без специального оборудования полигона? Такие испытания ничего не могут дать, – это пустая затея при огромных затратах на новую технику. А какая‑то нештатная «аварийность» испытаний слишком сомнительна из‑за большой удаленности района. Сюда мало что могло «залететь по дальности». Здесь есть еще много таких «против».

Если бы дятловцы подверглись все общему заражению, у них были бы пятна радиоактивности на многих частях одежды, а не только на трех. И они бы «хватили» радиации внутрь. Но внутри у них ничего не нашли. Проникающая радиация при «испытаниях» – не такая вещь, которая действует направленно на что‑то и на «кого‑то». Она заражает всех и все (пусть и неравномерно), – заражение является общим, а не фрагментарным. Все эти факты указывают на то, что заражение фрагментов их одежды было случайным, и очень небольшим. И никакого «большого» заражения, якобы ликвидированного в результате отмывки водой, здесь не было и в помине. Мало ли что можно придумать?

Поэтому объяснение причины возникновения радиации вследствие «испытания», кроме естественного выпадения из атмосферы, считались недостоверными, а остальные возможности, включая испытания со слабыми источниками радиоактивности типа «Герань», «Генератор» (и другими) считались не заслуживающим внимания. «Недостоверность» объясняется отсутствием подтверждающих фактов. Значительно более правдоподобными выглядели объяснения о случайном заражении от естественных источников радиоактивности.

Но анализ возможных естественных источников заражения радиацией мало что дал. Было ясно, что этих источников много, – в первую очередь грязь из верхнего слоя почвы от атомных взрывов на Новой Земле, – ближайшие производились 25.10.58, – один маломощный, второй мощный, термоядерный, воздушный в 190 кТ (10 «Хиросим» в одном заряде). Причем облако от этого взрыва могло за 2–3 суток по Сев‑Зап. ветру достичь района Сев. Урала. Источником могла быть и работа Колеватова и Кривонищенко в радиологических лабораториях. И Кыштымский радиоактивный выброс под Челябинском (сентябрь 1957 г., – тогда Колеватов там присутствовал). И военный вертолет, на котором перевозили погибших. И мешки, в которых их перевозили. И геологический отвал, который они посещали в начале похода. Трудно сказать, – из какого источника могла попасть радиация на одежду. Было лишь ясно, что возможных источников много, но «откуда дровишки», – непонятно.

Обратились к результатам экспертизы и проанализировали, какие радионуклиды могли быть причиной радиации. Результаты экспертизы и длинные списки изотопов информации дали немного. Исходно известно, что присутствовало только бета‑излучение, но вот другие не обнаружили. По этому факту удалось сделать лишь несколько качественных оценок. Из многих радионуклидов (более 200) определенным казалось лишь наличие изотопа Стронций‑90 (³⁸Sr‑90). А по факту отсутствия других излучений стало ясно, что продукт распада не мог быть слишком «старым», – с происхождением более 5 лет. В старых продуктах остаются обычно только изотопы стронция‑90 и Цезия‑137 (⁵⁵Cs‑137), дающие примерно равную активность. Но Цезий‑137 дает и гамма‑излучение, а здесь оно не зафиксировано. Было ясно, что активированная грязь на одежде дятловцев не являлась слишком «свежей», – ведь нашли их через 3 месяца после аварии, а она образовалась, видимо, еще раньше. По крайней мере, самые короткоживущие и самые активные изотопы, например, йод ⁵³I‑131 с периодом полураспада около 8 суток, уже распались. Ведь после 10 сроков полураспада элемент практически полностью исчезает с падением активности более чем в тысячу раз. Качественно лишь стало понятно, что радиация имеет какое‑то «среднее» время происхождения в пределах от 0,5 до 5 лет.

Может, что‑то подскажут специалисты? Но в данном случае обращение к ним привело только к одному определенному выводу: уровень заражения радиацией ничтожен. И профессор Лощаков И. И., и позже профессор Гаврин Ю. Н. из СПбГПУ (физики‑ядерщики «Политеха»), узнав, о каких уровнях заражения по числу распадов идет речь, сразу заявили, что подобные «уровни» превышения естественного фона (в 2–3 раза) настолько невелики, что их не следует воспринимать всерьез. А Гаврин заявил, что по современным представлениям весь эксперимент поставлен неправильно, и что без определения изотопного состава спектрометром его результаты некорректны. В общем, с этой «проблемой» нас выставили за дверь. Объяснив, что никакой «проблемы» здесь нет.

Лощаков (а позже и Гаврин) укрепили представление о том, что вся эта радиация «очень недорого стоит», но все же непонимание осталось. Все же продолжались размышления, откуда могла прийти эта радиация, пусть и столь ничтожная?

Вновь пролистали длинную таблицу изотопов и выписали другие изотопы с бета‑активностью, которые имели и гамма‑ активность. Таких изотопов около 40, – часть из них не была слишком активной ввиду большого периода полураспада, а часть вряд ли могла присутствовать в твердом виде из‑за того, что в природе существовала в газообразном виде. Но дальнейший анализ изотопов снова ничего не давал, – было неясно, какие из них создали радиацию на одежде дятловцев, какова роль каждого в общем балансе, каково их происхождение. Снова поиск завел в тупик.

Тупик заставил изменить направление поиска. Может, что‑то даст анализ расположения загрязненной радиацией участков одежды? Потому дальше решили разобраться насчет принадлежности вещей, чтобы узнать, на ком были активированные предметы. В актах радиологической экспертизы вещи значились под номерами в группе – от 1 до 4. Очевидно, номер служил признаком принадлежности к кому‑то из последней четверки, – Колеватову, Золотареву, Тибо‑Бриньолю и Дубининой. «Коричневые» свитеры по актам экспертизы имелись однозначно на Колеватове и на Дубининой (серо‑коричневый свитер). На Золотареве нашли «черный» свитер, на Тибо‑Бриньоле – «шерстяной поношенный свитер» без четкой идентификации цвета.

Кто же № 4 – Колеватов или Дубинина в актах экспертизы? Из актов еще следовало, что на № 4 были «черные рейтузы» и «белый свитер». Эти признаки определили, что № 4 – это Дубинина, поскольку по описаниям в актах исследования причин смерти на Дубининой однозначно было «черное трико» («рейтузы») и «бежевый свитер». Ясно, что спутать «белый» свитер со «светло‑бежевым» в условиях сильного загрязнения одежды совсем нетрудно. Номер 1 «оставался» за Колеватовым (по признаку наличия «коричневого свитера»), номер 2 – за Золотаревым по признаку наличия «телогрейки из овчины» (меховой безрукавки). А № 3 методом исключения доставался Тибо‑Бриньолю.

Уже позже (4.03.08) в деле (лист 370 обнаружили справку, подписанную Ивановым, в которой говорилось:

 

«…В актах экспертизы все объекты исследования пронумерованы с № 1 по № 4 т. е. № 1 Колеватов

№ 2 Золотарев

№ 3 Тибо‑Бриньоль

№ 4 Дубинина. Как в актах вскрытия. Иванов (подпись)»

 

Ошибки нет: № 4 – это Дубинина, а самый активированный свитер с 9900 распадов с участка 15 на 15 см надет на ней. Это она застыла на трагичном фото рядом с водопадом ручья. И вспомнились слова операционной сестры Солтер: «…Все они поступили очень грязными!..». И вспомнилась еще отрывочная фраза из акта радиологической экспертизы, приведенная выше: «…С учетом того, что до исследования участки одежды находились в проточной воде около 15 дней, можно полагать, что их загрязненность могла быть во много раз большей, но здесь надо учитывать, что одежда могла промываться неравномерно, т. е. с разной степенью интенсивности…».

 

^{Погибшая Люда…}

 

^{Погибшие в ручье (Колеватов, Золотарев, Тибо).}

 

Внезапно в сознании все эти 4 факта соединились, и «слились» вместе в один неожиданный вывод. Этот вывод оказался прост и «прозрачен», как «стеклышко»: наиболее сильно «светили радиацией» самые загрязненные участки одежды. А «светили» они просто потому, что грязи на них прилипло в несколько раз больше, чем на других участках. Люда лежала на мокром грунте, в грязи, и пояс ее светло‑коричневого свитера оказался наиболее загрязненным участком одежды (9900 распадов). Тоже относится и к поясу и низу шаровар брюк Колеватого, – они тоже в контакте с землей, что видно на другом снимке погибших у ручья. Они были в грязи, а потому и сильнее «светили» радиацией. При экспертизе радиологи приняли во внимание «площадь» образца одежды, но массу содержащейся на этой площади грязи не учли. А от количества этой грязи прямо зависел уровень ее «бета‑свечения»! Ведь прибор «чувствовал» радиацию только от того вещества, которое находилось в свинцовом домике, – от грязи и ткани образца.

А вот предположение о том, что одежда могла, якобы, иметь более сильное загрязнение до ее промывки водой, – оно предстало и как верное, и как совсем неверное. Ведь для этого «вывода» на самых загрязненных участках одежды грязи должно быть еще в десятки раз больше! Это полная чепуха, – это тогда уже будет не «одежда», а кусок почвы с лоскутом ткани. Да и не будет он сильно «светить», – он будет сам сильно поглощать бета‑излучение, имеющее небольшую проникающую способность.

Но парадокс в том, что это предположение позволило найти вывод правильный, найдя противоположное объяснение, простое и понятное, – радиация увеличена на самых загрязненных участках одежды только потому, что грязи на них больше. А то, что при промывке эта грязь смывалась, – это как раз было правильным фактом в тексте выводов экспертизы, – там верный факт соседствовал с неверным предположением Иванова. При промывке радиация сразу падала до естественной нормы, – до тех уровней, которые были отмечены на других фрагментах одежды. Здесь воспринимать результаты экспертизы надо прямо и естественно, – максимум радиации был «максимумом», а не каким‑то выдуманным «минимумом» от другого уровня, который «мог быть много больше».

Можно заметить, что самые низкие уровни радиации зафиксированы именно на «нижней части брюк» Тибо‑Бриньоля (№ 3). А почему? Да потому как раз, что он‑то и лежал ниже всех в ручье, его вода промывала лучше всех, и на его одежде оказалось меньше всего грязи. Потому на ней и отмечен наименьший уровень радиации, – всего 600 распадов в минуту, – в 9‑17 раз ниже максимальных уровней. А Золотарев и Колеватов лежали на краю ручья, и их одежду промывало по‑разному. Отдельные части промыло, а вот «пояс свитера», да край шаровар» лежали на влажной почве и загрязнились сильно.

И Иванов, и радиологи этот момент пропустили. Похоже, радиологи здесь мало задумывались о выводах. Они добросовестно выполнили экспертизу, привели ее результаты и на этом «закончили». Глубоко продумывать результаты исследования и делать обобщающие выводы они не стали. А Иванов в своих выводах ошибся.

Поверхностный слой почвы наиболее активирован от выпадающих осадков атмосферы после ядерных испытаний на северных полигонах (прежде всего, полигона на Новой Земле). Превалирующие ветра западного и северо‑западного направлений (в частности, и западного ветра стратосферы) вызвали выпадение активированных осадков в районе Сев. Урала.

 

^{Новоземельский испытательный полигон – Государственный Центральный полигон Российской федерации.}

 

Незначительное количество радиоактивной пыли из атмосферы, находившееся в этом слое и создало небольшую дополнительную радиацию, которую почувствовал прибор при большом количестве грязи в образце. Большее количество грязи давало большее количество распадов при естественном уровне радиоактивности грязи.

Связались с супругами Солтер. Пелагея Ивановна сказала, что в Ивделе дятловцев раздевали, обмывали, одевали в чистую одежду и отправляли в гробах в Ивдель. А их вещи отправляли, собрав в мешки. П. И. Солтер не помнит, чтобы эти вещи подвергались промывке или стирке, – это в Ивделе не делали. Теперь очевидно, что не делали это и в Свердловске. В противном случае на одежде не осталось бы никаких следов «радиации».

Так что «повышенная радиация» на отдельных частях одежды дятловцев возникла вследствии их сильного загрязнения от поверхностного слоя почвы. А попытка анализа состава радионуклидов оказалась ложным, тупиковым путем расследования.

Несколько экспедиций в район перевала Дятлова привели к обнаружению многих предметов, занесенных туда спасателями: металлические зонда, остатки гильз, лыжные крепления, банки от консервов и т. п. Но каких‑то следов «посторонних людей» или «следов испытаний» не нашли. Приборные обследование радиационной обстановки организаторами экспедиций Кунцевичем Ю. К. и Коськиным А. В., не привели к обнаружению очагов повышенной радиации в зоне аварии.

 

^{Кунцевич Юрий Константинович, председатель объединения бойскаутов Урала, педагог.}

 

^{Коськин Алексей Александрович, инженер, активист расследования (Екатеринбург).}

 

^{Семяшкин Сергей, рук. экспедиции – 2009 (Сыктывкар).}

 

Предположения и слухи о происхождении этой радиации вследствие «испытаний» со слабо радиоактивными веществами в боевых частях «Герань» и «Генератор» не подтвердились. Член‑Корреспондент Академии Космонавтики Железняков А. Б. нам сообщил:

 

«Действительно в Советском Союзе проводились эксперименты, когда в головной части ракет размещались жидкие и газообразные вещества, «подкрашенные» радиоактивными изотопами (программы «Герань» и «Генератор»). Однако, пуски ракет имели место в 1953 году (точные даты неизвестны). Да и место проведения испытаний (Семипалатинский полигон) настолько удалено от Уральских гор, что даже в случае аварийного запуска ракеты (Р‑2), она не могла достигнуть того места, где погибла группа Дятлова».

 

Вот так разгадали тайну радиации. Вот так удалось стереть налет радиоактивной «пыли» с аварии Дятлова. Не являлась эта «радиация» значимым фактом определения причин этой трагедии. Это, впрочем, было ясно с самого начала, но не всем и не «совсем». Чтобы отбросить этот факт, как ничтожный и никак не связанный с главными причинами катастрофы, его следовало объяснить.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: