Полезность ex subtitleost

 

Мы убедились, что на свободном рынке люди максимизируют ожидаемую (ex ante ) полезность и что агрессор получает выигрыш в полезности за счет потери полезности его жертвами. Но что можно сказать о реализованной (ex post ) полезности? Принимая решения, люди рассчитывают на выгоду, но действительно ли они получают ожидаемую выгоду? Остальная часть этой книги посвящена анализу того, что можно назвать «косвенными» последствиями работы рынка или вторжения в функционирование рынка (в дополнение к проведенному выше анализу прямых последствий). Мы рассмотрим цепочки причинно‑следственных связей, которые недоступны непосредственному восприятию и могут быть выявлены только в ходе аналитического исследования.

На пути от замысла (ex ante) к реализации (ex post) всегда случаются ошибки, но свободный рынок устроен так, что ошибки сводятся к минимуму. Прежде всего, существует очень быстрый и безошибочный тест, показывающий, удается ли предпринимателю или получателю дохода удовлетворить желания потребителя. В случае предпринимателя, который несет основное бремя адаптации экономики при изменении желаний потребителей, этот тест действует быстро и безошибочно – прибыль или убытки. Большая прибыль говорит о том, что он на верном пути, убытки свидетельствуют о неверном выборе направления. Таким образом, прибыли и убытки подстегивают процесс подстройки к изменениям потребительского спроса. Одновременно они выполняют функцию перемещения денег из рук неудачливых предпринимателей в руки успешных. Тот факт, что успешные предприниматели процветают и увеличивают капитал, а бездарные удаляются с рынка, обеспечивает гладкость приспособления рынка к меняющимся условиям. Сходным образом, хотя и в меньшей степени, земля и труд в соответствии с желаниями их собственников перемещаются туда, где они получают более высокий доход и более производительные факторы получают более высокое вознаграждение.

Потребители на рынке также принимают на себя предпринимательский риск. Многие критики рынка, подчеркивая компетентность капиталистов‑предпринимателей, оплакивают невежество потребителей, из‑за которого последние ex post не получают той пользы, на которую рассчитывали ex ante . Вот типичный пример. Уэсли К. Митчелл озаглавил одно из своих знаменитых эссе следующим образом: «Устаревшие способы расходования денег». Профессор Мизес обратил внимание на парадоксальность позиций многих «прогрессистов», которые настаивают на том, что потребители слишком невежественны и необразованны, чтобы разумно выбирать товары, но одновременно восхваляют достоинства демократии, где тем же самым людям доверено выбирать политиков, о которых они ничего не знают, и принимать конкретные политические решения по вопросам, в которых они ничего не смыслят.

На деле верно совершенно обратное. Потребители, конечно, не всеведущи, но у них есть прямые критерии, с помощью которых они приобретают знание. Они покупают какой‑нибудь готовый завтрак, и если он им не нравится, то они больше никогда его не покупают. Они покупают определенную модель автомобиля, и если она им нравится, то и впредь они будут выбирать автомобили этой фирмы. В обоих случаях они делятся приобретенным опытом с друзьями. Существуют также исследовательские организации обществ потребителей, которые регулярно информируют публику о достоинствах и недостатках различных товаров. Но во всех случаях у потребителей есть прямые критерии, направляющие их поведение. Так что фирма, успешно удовлетворяющая запросы потребителей, процветает и расширяется, а та, что не способна на это, вынуждена уходить с рынка.

С другой стороны, участие в выборах политиков и формирование решений государства – это совсем иное дело. Здесь не существует прямых критериев успеха или неудачи – нет ни прибылей, ни убытков, ни потребительского удовлетворения, ни неудовлетворенности. Чтобы глубоко понять последствия – особенно косвенные – государственных решений, необходимо разобраться в длинной цепочке праксиологических рассуждений, подобных развиваемым в данной книге. Очень немногие способны заинтересоваться таким анализом или имеют подготовку, позволяющую его осуществлять, особенно, как отмечал Шумпетер, когда речь идет о политических вопросах. Ведь в политических вопросах незначительность влияния, оказываемого одним человеком на исход дела, а также кажущаяся отдаленность результатов действий может вызвать у людей утрату интереса к проблемам или аргументам[28]. Не имея прямого критерия успеха и неудачи, избиратель склонен голосовать не за тех политиков, которые предлагают наиболее эффективную политику, а за тех, кто лучше «продает» свою пропаганду. Без логического анализа сред­ний избиратель никогда не сможет выявить ошибки, совершаемые правителями. Представим, что государство пошло на инфляционную эмиссию денег, которая ведет к неизбежному росту цен. Государство может обвинить в рос­те цен бесчестных спекулянтов и других участников «чер­ного» рынка и, если публика не знакома с основами экономической теории, она не поймет лживости этих обвинений.

Есть ирония в том, что те самые авторы, которых раздражают хитрости и уловки рекламы, не направляют стрелы своей критики в организаторов политических кампаний, где их обвинения были бы действительно уместны. Как отмечает Шумпетер, «так, портрет красивейшей из девушек на обертке в конечном счете не сможет поддержать на неизменном уровне продажу плохих сигарет. В области политических решений столь же эффективных средств защиты нет. Многие решения жизненной важности носят такой характер, что общество не может позволить себе на досуге поразмыслить и поэкспериментировать с ними. Даже если это оказывается возможным, суждение не так просто вынести, как в случае с сигаретами, потому что здесь не так просто оценить последствия»[29].

Могут возразить, что хотя средний избиратель не имеет подготовки, необходимой для праксиологического анализа политики, он, как это принято и в любом частном деле, может нанять экспертов – политиков и чиновников, которые и возьмут на себя принятие решений. Но дело‑то как раз в том, что государственное управление – это не рынок, и здесь у человека нет прямых личных критериев, которые бы позволяли ему судить об успешности действий нанятых им экспертов. На рынке человек прислушивается к тем экспертам, чьи советы оказались наиболее успешными. На свободном рынке хорошие врачи или юристы получают вознаграждение, а плохие – нет; процветание специалиста, нанятого частным образом, пропорционально его профессиональным достоинствам. В области государственной политики нет прямой возможности оценить успешность действий специалистов. В силу этого избиратель не в состоянии оценить компетентность человека, за которого он должен голосовать. Особенно сложно приходится избирателям в современных условиях, когда все кандидаты держатся единого мнения по всем важным вопросам. В конце концов, когда речь идет о конкретном вопросе, избиратель может, если у него есть желание и способности, разобраться в деле и принять решение. Но что может даже самый умный избиратель знать о действительном уровне компетентности , или квалификации, отдельных кандидатов, особенно если им не приходится занимать позицию по принципиально важным вопросам? Тогда избирателю приходится полагаться только на внешнюю оболочку, «упаковку» личности и имидж кандидатов. В итоге, голосование за политиков оказывается еще менее рациональным, чем массовое голосование по конкретным политическим вопросам.

Более того, внутренние особенности самого государства обусловливают неверный отбор экспертов и должностных лиц. Ведь доходы политиков и всего государства зависят не от услуг, добровольно покупаемых на рынке, а от принудительного налогообложения населения. В силу этого у государственных деятелей отсутствует материальная заинтересованность в том, чтобы наиболее адекватным и компетентным образом выполнять свои служебные обязанности. И что еще важнее, в сфере государственного управления и на рынке используются различные критерии «соответствия». На рынке главное – это способность оказывать услуги потребителям; в сфере политики главное – это умение прибегать к насилию и демагогическими приемами завоевывать симпатии публики.

Есть еще одно важное различие между рынком и политическими выборами: отдельный избиратель, к примеру, обладает только ¹/₅₀‑миллионной долей влияния на выбор руководителя страны, который – вполне бесконтрольно – будет принимать жизненно важные решения вплоть до следующих выборов. Зато на рынке человек обладает абсолютно суверенной властью принимать решения, касающиеся своей личной жизни и собственности. На рынке в ходе принятия абсолютных решений в отношении своей собственности человек постоянно демонстрирует свой выбор – он покупает или воздерживается от покупки, продает или не делает этого. Избиратель, голосующий за определенного кандидата, демонстрирует только свои относительные предпочтения по поводу одного или двух других потенциальных правителей и вынужден делать это в рамках принудительного правила, согласно которому ты можешь и вовсе не голосовать, но один из этих людей непременно будет руководить страной в течение следующих нескольких лет[30].

Итак, свободный рынок располагает эффективным механизмом превращения ожидаемой (ex ante ) полезности в реализованную (ex post ). Свободный рынок всегда максимизирует также и социальную полезность ex ante . В политической жизни, напротив, подобный механизм отсутствует. Особенность политического процесса состоит в том, что любые ожидаемые выгоды реализуются с задержкой и в меньшем объеме. Более того, расхождение между выигрышем ex post , получаемым посредством государственного вмешательства и в условиях свободного рынка, еще глубже. Нам предстоит убедиться в том, что в каждом случае государственного вмешательства косвенные последствия бывают таковы, что многие из сторонников первоначального вмешательства начинают горько жалеть о том, что когда‑то одобряли эту политику.

Итак, свободный рынок создает выгоды для каждого участника и максимизирует социальную полезность не только ex ante, но и ex post, так как действует в направлении реализации ожиданий. В случае государственного вмешательства одна группа выигрывает исключительно за счет другой, так что увеличения социальной полезности не происходит. Достижение целей скорее блокируется, чем обеспечивается. А косвенные последствия, как мы увидим, таковы, что многие участники вмешательства теряют в полезности ex post. Эта книга посвящена главным образом анализу косвенных последствий различных форм государственного вмешательства в хозяйственную жизнь.

 

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: