Легкость манипулирования визуализациями

При решении задач этого теста удавалось ли вам управлять объектами и/или их частями в зрительных образах, изменяя их положение, вращая их в разных направлениях, соединяя в новые комбинации, представляя, как они будут выглядеть в той или иной позиции, совершая что‑то вроде умственных проб и ошибок? С какой легкостью можно было выполнять такие манипуляции? Попытайтесь дать оценку вне зависимости от сложности задач.

а) Манипулировать образами почти так же легко, как реальными объектами.

б) Манипулирование дается легко, без особых усилий.

в) Манипулировать не сложно, но нужно приложить некоторые усилия.

г) Манипулировать довольно трудно.

д) Манипулировать сложно, появляется напряжение.

е) Манипуляции едва возможны. Возникает чувство фрустрации.

ж) Манипулирование невозможно.

 

После этого задания испытуемых просили оценить четкость любых спонтанно возникавших в процесс решения образов и степень их управляемости, используя для этого слегка модифицированные ранговые шкалы Бэрретта (Barratt, 1953).

Всего в исследовании участвовал 81 студент. Оценки, полученные испытуемыми за задачу «Разрезание куба», имели высокую корреляцию с яркостью образов, возникавших во время выполнения задания, но никак не коррелировали ни с управляемостью образов во время выполнения задания, ни с оценкой яркости образов по сокращенной версии ОМО, ни с контролируемостью образов по Гордон‑тесту (ТКЗО). Однако одним из недостатков этого исследования явилось то, что приведенная выше инструкция была неточной: упомянутые в ней четыре разреза разделят куб на девять параллелепипедов размером 1 дюйм х 1 дюйм х 3 дюйма каждый, а не на 27 кубиков. Вы заметили это?

Хискок (Hiscock, 1978) разработал «Шкалу зрительного манипулировния», включающую «Разрезание куба» и другие задания, требующие мысленного манипулирования воображаемыми объектами. Как и А. Ричардсон, Хискок обнаружил, что оценки 79 испытуемых по этой шкале в целом не были связаны ни с их оценками по ТКЗО, ни и с их оценками по зрительной и слуховой шкале ОМО. Тем не менее, они имели значимую корреляцию с показателями по Миннесотскому бланковому тесту – упоминавшемуся выше тесту на пространственную визуализацию. Когда же провели факторный анализ данных этих и других измерений, то оказалось, что оценки по Шкале зрительного манипулирования и Миннесотскому бланковому тесту нагружают один общий фактор, куда не входили измерения по таким опросникам как ОМО и ТКЗО.

Лоренц и Найссер (Lorenz and Neisser, 1985) провели аналогичное исследование, в котором участвовало 58 студентов. Использованная в их экспериментах батарея заданий включала два теста на пространственную способность: форму для оценки пространственных отношений из Теста различительной способности и задачу «Разрезание куба». В каждом случае испытуемым предлагали с помощью опросника Бэрретта оценить яркость, важность и управляемость зрительных образов, переживаемых во время выполнения соответствующего теста. Лоренц и Найссер использовали также три опросника, описанные в главе 2: сокращенную версию ОМО, ОЯЗО и ТКЗО, а также параллельную форму ТКЗО, в которой испытуемым предлагали сформировать образ снегохода, а не автомобиля. Было установлено, что общие оценки по двум заполнениям опросника Бэрретта имели высокую степень сходства, поэтому они были объединены в единую оценку. Результаты выполнения пространственных тестов имели значимую связь с суммарными оценками образов по опроснику Бэрретта, но не были связаны с оценками испытуемых по ОМО, ОЯЗО и ТКЗО.

Конечно, эти зависимости основаны на корреляционном анализе, поэтому нельзя утверждать, что различия в переживаемых образах влекут за собой разную продуктивность решения пространственных задач. Например, испытуемые могли давать более высокие или низкие оценки просто на основе того, насколько успешно они выполнили то или иное задание (в этом случае различия в успешности становятся причиной различий в отчетах о переживаемых образах). Однако, как отмечал еще сам Бэрретт (Barratt, 1953), в таком случае странно, что подобная связь не обнаруживалась в его тестах на способность к умозаключению. Намного проще объяснить эти данные тем, что образы активно используются при выполнении тестов на пространственную манипуляцию, а при выполнении тестов на умозаключение в использовании образов необходимости нет.

Можно также задаться вопросом, в какой степени способность к пространственным манипуляциям влияет на легкость, с которой люди пользуются своими образами при решении задач. Во второй главе я ссылался на эксперименты со сканированием мысленных образов, сформированных с помощью визуальных изображений или вербальных описаний. В этих экспериментах было показано, что время, необходимое для мысленного сканирования расстояния между двумя объектами воображаемой сцены, прямо пропорционально реальному расстоянию между этими объектами. Предполагается, что мысленные образы являются достаточно точной репрезентацией, сохраняющей метрическую структуру трехмерного евклидова пространства.

Дэнис и Кокьюд (Denis and Cocude, 1997) предлагали 32 испытуемым сканировать образ вымышленного острова, сформированный на основе короткого рассказа c описанием относительного расположения нескольких ориентиров. Среди этих испытуемых были выделены те, кто получил высшие и низшие баллы по Миннесотскому бланковому тесту: соответственно, по 12 человек с высоким и низким уровнем развития зрительно‑пространственных образов. Первые сканировали значительно быстрее, чем вторые, но эти группы различались также по степени взаимосвязи между расстоянием и временем сканирования. У группы людей с высокой образностью эта взаимосвязь была четко выраженной и статистически значимой (r = 0.84), а у людей с низкой образностью – слабой и статистически незначимой (r = 0.32). Из этих результатов следует, что испытуемые с относительно высокой пространственной способностью с большей легкостью формируют и анализируют ментальные репрезентации, содержащие метрическую информацию о множестве физических объектов.

 

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться: