Раймон Кено, «Полет Икара»

 

Приведенная ниже небольшая драма — часть неявно комического романа в форме пьесы Раймона Кено «Полет Икара». В ней вспоминается чрезвычайно важный ритуал правильного приготовления абсента.

 

В таверне «Глобус и два света» на улице Бланш был лишь один свободный столик, который, казалось, ждал Икара. Он, действительно, его ждал. Икар сел, и неспешный, неуверенный официант подошел и спросил его, что он будет пить. Икар не знал. Он посмотрел на соседние столики, их обитатели пили абсент. Он указал на эту молочную жидкость, считая ее безвредной. В стакане, который принес официант, она оказалась зеленой, Икар вполне мог бы счесть это оптическим обманом, если бы знал, что это такое. Кроме того, официант принес ложку странной формы, кусок сахара и графин с водой.

 

Икар наливает воду в абсент, который принимает цвет молоки. За соседними столиками восклицают:

 

П е р в ы й п ь ю щ и й. Позор! Это убийство!

В т о р о й п ь ю щ и й. Да он ни разу в жизни не пил абсента!

П е р в ы й п ь ю щ и й. Вандализм! Чистый вандализм!

В т о р о й п ь ю щ и й. Будем снисходительны, назовем это просто невежеством.

П е р в ы й п ь ю щ и й (обращаясь к Икару). Мой юный друг, вы никогда прежде не пили абсента?

И к а р. Никогда, мсье. Я даже не знал, что это абсент.

В т о р о й п ь ю щ и й. Откуда вы родом, в таком случае?

И к а р. Э-э-э-э...

П е р в ы й п ь ю щ и й. Какое это имеет значение! Мой юный друг, я научу вас готовить абсент.

И к а р. Спасибо, мсье.

П е р в ы й п ь ю щ и й. Во-первых, знаете ли вы, что такое абсент?

И к а р. Нет, мсье.

П е р в ы й п ь ю щ и й. Наш утешитель, увы, наше успокоение, наша единственная надежда, наша цель и, как эликсир, — а он, несомненно, эликсир, — источник нашей радости. Именно он дает нам силы пройти наш путь до конца.

В т о р о й п ь ю щ и й. Более того, он — ангел, который держит в руке дар благословенного сна, невыразимых экстатических снов.

П е р в ы й п ь ю щ и й. Будьте любезны не перебивать меня, мсье. Именно это я и собирался сказать, и, добавлю вместе с поэтом: он — слава богов, мистический золотой горшок.

И к а р. Я не посмею его пить.

П е р в ы й п ь ю щ и й. Да, его пить нельзя! Вы уничтожили его, выплеснув в него всю водопроводную воду таким варварским способом! Никогда! (Официанту. ) Принесите мсье еще один абсент.

Официант приносит. Икар тянет руку к своему стакану.

П е р в ы й п ь ю щ и й. Остановитесь, идиот! (Икар быстро отдергивает руку. ) Его так не пьют! Сейчас я вам покажу. Положите ложку на стакан, в котором уже есть абсент, а затем положите кусок сахара на вышеупомянутую ложку, чья своеобразная форма не могла укрыться от вашего внимания. Затем, очень медленно, лейте воду на кусок сахара, который начнет растворяться, и, капля за каплей, плодотворный и сахаристый дождь польется в эликсир, отчего тот помутнеет. Опять лейте воду осторожно, капля за каплей, пока сахар не растворится, но эликсир еще не станет слишком водянистым. Следите за этим, мой юный друг, смотрите, как процесс производит свое действие... непостижимая алхимия...

И к а р. Разве это не красиво?

Он протягивает руку к стакану.

Т р е т и й п ь ю щ и й. А теперь вылейте содержимое на пол.

Д в а д р у г и х. Какое кощунство!

Х о р о ф и ц и а н т о в. Кощунство!

В л а д е л е ц. А, черт!

И к а р (в замешательстве). Что ж я должен делать?

Спор продолжается, пока не открывается дверь и не входит молодая женщина.

П е р в а я п о л о в и н а х о р а. Вы должны рассудить нас!

В т о р а я п о л о в и н а. Вы станете судьей!

П е р в а я п о л о в и н а. Вы будете Соломоном!

<... >

Ж е н щ и н а. Что здесь происходит?

Т р е т и й п ь ю щ и й. Не понимаю, почему эта шлюха...

Ж е н щ и н а. Да, я шлюха, и горжусь этим. Я шлюха, и шлюхой останусь. Но почему «судья, арбитр, Соломон»?

П е р в ы й п ь ю щ и й. Подойдите сюда. Посмотрите на этого молодого человека.

Ж е н щ и н а. Ну, разве он не красавчик?

В т о р о й п ь ю щ и й. Должен ли он выпить этот абсент?

Т р е т и й п ь ю щ и й. Или не должен? Мне не ясно, почему эта шлюха...

И к а р. Мадемуазель...

Ж е н щ и н а. Мсье.

И к а р. Я сделаю то, что вы мне прикажете, мадемуазель.

Т р е т и й п ь ю щ и й. Такой молодой, а уже потерянная душа... Абсент и гризетка...

Он неожиданно исчезает.

Ж е н щ и н а, (указывая на Икара). Кто это?

П е р в ы й п ь ю щ и й. Я его не знаю, и вы сами видите, что он — не завсегдатай. Так, начинающий. Он даже не знал, как готовить абсент...

Х о р п ь ю щ и х. Должен ли он пить его или нет?

Ж е н щ и н а. Пейте его, молодой человек!

И к а р (смачивает в абсенте губы и строит гримасу).

<... >

И к а р (ставя стакан). Я снова попробую его, только если мадемуазель прикажет мне.

Ж е н щ и н а. Мадемуазель вам это приказывает. Сделайте еще глоток.

Икар выпивает большой глоток. Он вежливо улыбается, затем делает еще один глоток.

В т о р о й п ь ю щ и й. Ну, что вы об этом думаете?

И к а р (после четвертого, пятого, шестого глотка кивает). Каким далеким мне кажется теперь молоко моей кормилицы!.. Как растут и множатся небесные тела!.. Как бледнеет ночь, превращаясь в бледные туманности! Она уже синяя... опаловый океан затих... Каким далеким я кажусь... поблизости от звезды Абсент...

<... >

П е р в ы й п ь ю щ и й. Ха-ха! Ну, я поставлю всем еще по одному.

В т о р о й п ь ю щ и й. Я тоже.

Ж е н щ и н а. Будьте благоразумны. Молодому человеку станет плохо.

И к а р. Ничего, я в порядке. Голова горячая, печень — холодная, что в данный момент мне не мешает.

П е р в ы й п ь ю щ и й. Вот видите! Официант, всем еще по стакану!

И к а р. Не знаю, как вас и благодарить.

Ж е н щ и н а. Ты отблагодаришь его позднее.

В т о р о й п ь ю щ и й. Он оценит третий стакан.

Ж е н щ и н а (Икару). Вы сможете продержаться до него?

И к а р. У меня немного кружится голова.

Всем приносят по третьему стакану абсента.

П е р в ы й п ь ю щ и й (наблюдая за тем, как Икар готовит свой абсент). Неплохо. У него уже получается.

В т о р о й п ь ю щ и й. Он все еще льет воду слишком быстро.

Ж е н щ и н а. Вы всегда всех судите! (Икару. ) Очень хорошо для начала, миленький.

 

Позднее мы снова видим Икара в баре «Глобус и два света». Он уже не новичок и ведет себя подобающим образом:

 

И к а р (сидя перед пятым стаканом абсента). Можно сравнить абсент с воздушным шаром. Он возносит дух, как шар поднимает корзину. Он переносит душу, как шар переносит путешественника. Он приумножает миражи воображения, как шар преумножает горизонты человека, летящего над землей. Он — поток, несущий сны, как шар, который позволяет ветру управлять собой. Давайте же выпьем и поплывем в молочно-зеленоватой волне рассеянных образов в сопровождении окружающих меня завсегдатаев! Их лица зловещи, но их абсентовые сердца абсентируют вдоль тайных, может быть — абиссинских пучин.

Спустя некоторое время Икар переживает падение. ЛН снова появляется и объявляет, что решила бросить проституцию, чтобы стать портнихой и шить одежду для женщин-велосипедисток. Велосипед, говорит она, «даст французским женщинам свободу, которую уже открыли их англосаксонские сестры».

В с е п ь ю щ и е. Браво! Да здравствует велосипед!..

Пьют, абсент.

 

Абсент в Испании

 

Почему возрождение абсента пришло из Восточной Европы, а не из Барселоны, где абсент лучше, — одна из тайн жизни. Бар «Marsella» («Марсель») в китайском квартале «Barrio Chino», описанный здесь британским писателем-путешественником Робертом Элмсом, посещал и Ги Дебор во время своей ссылки в Испанию. Ему нравилась дурная репутация и атмосфера этого квартала, и его биограф Эндрю Хасси пишет: «Дебор часто притуплял свою бесконечную жажду в "Bar Marsella" на улице Каррер-ну-де-ла-Рамбла, сумрачном баре, который специализировался на том виде абсента, который давно уже был запрещен во Франции. Этот бар все еще существует... » Что же до Элмса:

 

На другой стороне, дикой стороне Рамблас, — «barrio Chino», таинственный Чайна-таун без китайцев, злачный квартал, где происходят странные вещи. Спрятанный под огромным тайным рынком, «Chino» напоминает и лабиринт, и готический город, хотя и не обладает красотой и очарованием средневекового квартала. Эта неопрятная и, несомненно, темная зона здесь и там помечена тихими и довольно красивыми маленькими площадями; их портят лишь использованные шприцы, которые валяются на земле. Тем не менее он непременно понравится, по крайней мере — он нравится мне, и, несмотря на то, что это истинная обитель самой низкой жизни, какую может предложить этот город, «barrio Chino», конечно в дневное время, никогда не казался опасным, разумеется, если смотреть под ноги. Там, на его самых грязных улицах, спрятаны сокровища.

Я натолкнулся на бар «Марсель» во время своей первой невежественной прогулки в свой первый барселонский уик-энд. Много лет люди, спотыкаясь, выходят из него. Черно-белый телевизор беззвучно работает в углу большого, грязного бара со скудной мебелью. Мало кто смотрит на огромную барменшу. Некоторые оживленно играют в карты или в домино в углу, большинство сидит поодиночке и сосредоточенно смотрит в свои стаканы. Ведь «Марсель» — бар абсента.

Абсент пьют с мечтательной церемонией: на край стакана кладут вилку, на ее зубчиках располагают кубик сахара и медленно льют на сахар воду, причем сладкий раствор стекает в темно-зеленую жидкость. Вопреки всем романтическим ассоциациям с Парижем времен его расцвета, это пойло настолько ядовитого, а пристрастие к абсенту столь опасно, что этот напиток запрещен почти повсюду, но не в «barrio Chino». Здесь разрешены даже кошмары.

Когда я, наконец, разрешил себе попробовать абсент, это закончилось тем, что я потерял день, от которого остались лишь обрывки. Весь этот день я, несомненно, сидел с рабочими женщинами из квартала, которые, кажется, были ко мне довольно добры. Позднее, во времена, не затемненные зеленой жидкостью, я обнаружил на площади, по краям которой стояли грузные проститутки, маленькую мемориальную доску в честь Александра Флеминга. Так велика любовь этого больного места к человеку, который изобрел пенициллин.

 

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться: