Месту встречи изменить нельзя

 

Окон не было. Почти полная холодная темнота, разгоняемая лишь слабым светом серых масляных ламп, вделанных в черные колонны. Угрюмые фрески темных тонов, по большей части изображающие хмурого лысого мужика в черной набедренной повязке с бровями, как у Брежнева, и огромного черного дракона или черного человека в различных, не подумайте чего плохого, позах. Пара колоссальных статуй на постаменте – все тот же мускулистый бровастый мужик, попирающий пяткой бедолагу дракона, в правом углу зала. Перед статуями три здоровых черных камня с подношениями. На одном несколько мисок, на втором – пара мечей и кинжал, на третьем, кажется, тускло поблескивало ожерелье. Массивные двери, обитые железными полосами, в левой стороне закрыты. Черно-серый давящий потолок, казалось, вот-вот рухнет на голову. Несмотря на большое пространство, возникало неконтролируемое ощущение клаустрофобии, хотелось заорать во всю глотку, чтобы рухнули мрачные стены, и глотнуть свежего воздуха.

– Мрачновато, в самый раз ужастики снимать про ожившие мумии или демонов, боюсь только, будут проблемы с подсветкой, – критически оценила дизайн церкви Элька. – Интересно, а местные не пугаются? И до скольких лет детишкам вход в святилище воспрещен?

– Да, такое место ночью привидится, в холодном поту проснешься от собственного крика, – подтвердил Лукас, невольно поежившись.

Гал промолчал, но промолчал неодобрительно и мрачно.

Пока шла дискуссия о достоинствах храмовой архитектуры, едва слышно скрипнула маленькая незаметная дверка в углу слева от статуй. Что-то мелкое серо-балахонистое показалось в помещении и, узрев посторонних, сдавленно ойкнуло. Трое обернулись на звук. Нечто балахонистое затряслось, жалобно пискнуло: «А-ва-ва-а» – и попятилось назад к стене, панически пытаясь что-то нашарить сзади себя. Капюшон одеяния упал, и пришельцы еще успели разглядеть перепуганную физиономию худого коротко стриженного молоденького служки, прежде чем он нащупал дверь в нише и, нырнув в нее, с лязгом задвинул тяжелый засов. Послышался быстро удаляющийся стук подошв сандалий по камню пола.

– Что это он, припадочный? – задумчиво удивилась девушка.

– Думаю, сей человек испугался нас, – предположил Лукас.

– А чего нас бояться? – поразилась Элька. – Хотя, – она покосилась на Гала, мрачной черной статуей на редкость гармонично вписавшейся в интерьер, – я начинаю его понимать. Парень, чего доброго, мог решить, что сам Дориман сменил прическу и часовенку решил навестить, или Черный Дракон, не знаю, на кого из двоих наш воитель больше смахивает.

– Нечего-нечего, пусть не зарятся, он наш собственный ужас, – ревниво встрял со своим комментарием Рэнд.

Покамест компания перемывала косточки служке и Галу, надеясь, что перепуганная жертва все-таки не утратила окончательно великий дар речи, а если и утратила, то сможет доложить куда следует о визитерах хоть на дактиле, где-то наверху в той стороне, куда в панике смылся первый увиденный командой местный житель, гулко и звучно ударил колокол.

– Что горит? – с задумчиво-ироничной прохладцей поинтересовался мосье маг.

Гал принюхался, потом чуть выдвинул меч, глянул на его спокойный цвет, снова убрал в ножны и отрицательно покачал головой.

– Это, наверное, о нашем прибытии возвещают, – догадалась Элька.

– Мадемуазель необычайно проницательна, – с той же иронией заметил Лукас.

– Проницательность – мое второе имя, после язвы, – гордо подтвердила девушка и, капризно притопнув ногой, вопросила пространство: – Ну, нас будут встречать или на век во мраке замуровать собрались и сейчас спешно цемент с кирпичами подвозят? Мне уже хочется в Джельсомино поиграть!

– Во что? – с любопытством переспросил маг.

– В кого, – наставительно поправила Элька, – в Джельсомино. Это герой книги весьма знаменитого сказочника из моего мира, такой волшебный мальчик, который голосом что угодно разрушить мог.

– Мадемуазель, надо быть сдержаннее, – мягко упрекнул девушку Лукас, зная, что ее хаотические таланты способны и на большее, чем заурядное разрушение голосом стен в масштабах одного храма. – Проявим миролюбие, дадим здешним властям еще пару минут для того, чтобы предстать здесь.

– Ладно, – капризно согласилась Элька, надув губки. – Но только пару минут.

Как раз когда девушка и маг пришли к договоренности, тяжелые двери, обитые железом, распахнулись не то чтобы со зловещим скрежетом, вполне в духе обстановки, но со вполне добротным внушительным лязгом. Снаружи в коротком каменном коридоре без окон все-таки оказалось светлее от факелов, которые держала в руках кучка людей. На нескольких ребят в легких доспехах – обычный интерьер любого дворца – можно было не обращать внимания, и команда сразу переключилась на изучение остальных. Лысый, худой, высокий, мрачный мужчина лет сорока в черной рясе – одна штука и четыре штуки аналогичных, чуть более широких и стриженных в стиле братков экспонатов в сером. Незамутненной радости от чудесного явления посланцев великого Совета богов или благоговения, не говоря уж о религиозном экстазе, команда не прочла ни на одной физиономии.

Чернорясый дядя с мрачным лицом голодающего аскета, крючковатым носом и узкими бескровными губами вступил в святилище сразу следом за стражей. Его черные глаза с каким-то отсветом безумия впились в подозрительных гостей.

Лукас привычно выдвинулся вперед, отвесил изящный, но неглубокий поклон, и зажурчал, сплетая кружево слов:

– Светлый день! Мы посланцы Совета богов, что откликнулись на ваш зов о помощи и прибыли, дабы…

Чем дальше говорил маг, тем очевиднее становилось Эльке по застывшему лицу черного и досадливо опасливым физиономиям серых, что им здесь не рады. Да, лицо чернорясого было непроницаемой бесстрастной маской, – служителям культов, как и дипломатам, не привыкать скрывать свои чувства, – а вот в глазах тлела злая досада и шла напряженная работа мысли. Девушка готова была поставить свое недельное жалованье на то, что дядя думает только об одном: как бы отделаться от нежданных и нежеланных гостей.

И тут где-то совсем рядом оглушительно взревели фанфары. Элька, Лукас и все местные подскочили на месте от неожиданности. Гал чуть повернул голову. Человек такого роста, силы и воинских талантов быстро отвыкает волноваться из-за таких пустяков, как резкие посторонние звуки, поскольку полагает, что способен справиться с практически любым их источником.

В маленьком коридоре появилась еще одна, куда более многочисленная, чем первая, и более яркая процессия. Находящийся в первом ряду длинный, шнурообразный, подстриженный под горшок мужчина с отвисшими щеками набрал в грудь побольше воздуха и начал надменно провозглашать:

– Его величество Шарль Виньон Ролан Матеус Второй, король Дорим-Аверона и…

– Здравствуйте, – заткнув ладошкой рот глашатаю на самом интересном месте, доброжелательно заявил кареглазый парнишка лет шестнадцати, с чуть подвитыми волосами, аккуратной шапочкой окружавшими тонкое аристократичное лицо с очень изящным ртом. – Я король.

– Дорогие мои, – тихонько продолжила Элька, цитируя «Обыкновенное чудо» и разглядывая милого изящного мальчика, затянутого в черный камзол, шитый серебром по глухому строгому вороту. И без того отнюдь не толстый, в этом одеянии Шарль казался просто тростинкой. Глашатай сдулся, как проколотый иголкой шарик, и обиженно замолчал, отступив в сторону.

– Светлого дня, ваше величество, – вежливо ответил Лукас.

– А вы ведь из Совета богов! Вот здорово! Мне ведь никто не верил, что вы придете! А вы пришли! – непосредственно продолжил юный король, покосившись на черного жреца не без скрытого злорадного торжества. – Вижу, с архижрецом Авандусом вы уже познакомились. А может, теперь по дворцу прогуляемся? Я вам столько всего интересного покажу!

– Куда угодно, лишь бы выбраться из этого погреба, – прошептала Элька Лукасу.

– Позвольте заметить смиренному служителю Доримана, – наконец-то разомкнул бледные уста чернорясый.

– Смотри-ка, оно еще и разговаривает! – весело удивился неслышимый посторонним Рэнд.

Усилием воли Элька подавила смешок.

– Не к лицу служителям богов светские развлечения, ваше величество, – продолжил Авандус. – И осмелюсь предложить посланцам последовать на большой Совет жрецов, что сегодня, в канун Дня Сошествия Доримана, собраться должен в полном составе. Там, явленные божественной помощью, подробнее узнаете вы о нашей беде и о том, как мы скромными силами своими с нею справляемся.

При всей смиренности этой «просьбы» сразу становилось понятно по поникшим плечам короля, что имеет она форму приказа. Уверенный, властный тон Авандуса – голос у него оказался на диво приятный и бархатистый – ясно показывал, кто в здешнем дворце, если не государстве, хозяин.

– Ну конечно ты прав, дядя, – нахально улыбнулась Элька, играя бесцеремонную, не слишком умную, избалованную властью девчонку.

– Архижрец, – поправил чернорясый девушку, оскорбляясь на неканоническое обращение.

– Да, извини, архижрец Плинтус, – поправилась Элька и затараторила, не давая жрецу ни малейшего шанса исправить ее «ошибку», – служителям богов не к лицу светские развлечения, только ведь мы наемные работники по контракту. Так что ничто человеческое нам не чуждо, в том числе и осмотр достопримечательностей. А о вашем дворце, знаете, архижрец Вантуз, сколько всего интересного в «Дорожном атласе Сил Мира» написано. Так хвалят! Но ты не расстраивайся, Совет жрецов – мероприятие, конечно, важное, откладывать его из-за нас незачем. Не стесняйтесь, начинайте в положенное время! Пусть Лукас с Галом на ваше совещание идут, а мне король может и дворец показать. Я в этой политике все равно ничего не понимаю, еще усну на Совете, храпеть начну, вот стыдно будет, ведь правда, архижрец Пандус! А экскурсии я обожаю! Короли еще ни разу по дворцу не водили, только королевы. Пойдем?

– Ага, – кивнул Шарль, всеми силами стараясь сдержать смех, рвущийся наружу при одном взгляде на Авандуса, уже просто закипающего от возмущения при каждом коверкании его имени, и тут же поправился. – Это честь для меня, госпожа.

– Меня зовут Элька! – беспечно поправила короля девушка и просительно протянула, как ребенок, клянчащий конфетку: – Ну, Лукас, ну миленький, можно?

– Желание мадемуазель – закон, – смирился с таким распределением обязанностей маг, мигом разгадав задумку девушки и мастерски сыграв пренебрежительную снисходительность к чрезмерно талантливому, но непоседливому и глупенькому ребенку. – Не думаю, что нам могут понадобиться на Совете ваши уникальные разрушительные силы. Отдыхайте! А мы, как велит долг, по великодушному приглашению мосье Авандуса посетим Совет жрецов.

– Спасибо! – взвизгнула от восторга Элька, захлопав в ладошки, от чего мигнули и разом погасли поблизости три мрачные лампы, а семь других, повинуясь маленькой непроизвольной волне хаотической магии, засияли по-настоящему, давая свет с подозрительно розовым отливом и распространяя цветочный запах. Чуть виновато оглянувшись на нововведение, девушка благородно продолжила: – А если чего разрушить надо будет, ты потом скажешь, я сделаю!

Мрачный и худой Авандус сразу показался Эльке отъявленным женофобом и женоненавистником. Девушка рассчитала правильно, он был только рад отделаться от ее опасного присутствия. Наверное, никто и никогда не стрекотал столь беспечно в присутствии архижреца и столь нахально не обзывал его. Судя по тому, как он заметно поморщился, не в силах скрыть свою неприязнь, у «дяди Плинтуса» уже начиналась мигрень. Конечно, терпеть на Совете пустоголовую девицу, которая не в состоянии даже запомнить его имя, но зато настолько могущественна, что готова разрушить что угодно по приказу двух своих спутников, у одного из которых точно есть мозги, архижрец не пожелал.

– Хорошо, если вас не затруднит, уделите внимание нашей почетной гостье, ваше величество, – «попросил» архижрец, поведя бровью в сторону короля. У Авандуса они хоть и не были такими густыми, как у его бога, но тоже оставались единственной растительностью на голове.

– Вот, опять Элька от работы отлынивает, а потом ей король подарки слать будет, – «завистливо» пробубнил обделенный Рэнд и тяжело вздохнул.

– Что означает c’est la vie, как говорят у них, – привычно щелкнув пальцами, довольно откликнулась Элька, кивнув на Лукаса.

На этот элегантный жест, по многочисленным просьбам публики, в частности любителя красивых жестов мосье Д’Агара, Связист настроил магию зеркала наблюдения таким образом, что после щелчка слова члена команды, переговаривающегося через зеркало, слышали только его коллеги, и местные жители не впадали в недоуменное состояние, созерцая посланца богов, общающегося с пустым пространством.

Одарив своей мудростью Фина, девушка защебетала, обращаясь к его юному величеству:

– Кстати, у вас здесь комнаты посветлее найдутся? А то я не сова и не Гал, в темноте не вижу, а магией не всегда получается.

– Конечно, госпожа, у нас только в храмах Доримана так… темно, – коротко улыбнулся Шарль, хитро добавив про себя: «Было» .

– Сурово и строго, – наставительно поправил короля Авандус, неодобрительно покосившись на выбивающиеся из обстановки цветные лампы, явно понравившиеся толпе придворных, опасливо восхищавшихся чудом, как стайка детдомовских ребятишек, впервые попавшая в цирк. Архижрец сделал рукой какой-то странный знак, вроде в воздухе перед грудью меч нарисовал, и приспешники жреца, так же как большинство сопровождающих Шарля, покорно, как бессловесное стадо, повторили этот жест. – Святое место – не шутовской балаган, чтоб рядиться в яркие краски. Его назначение – указывать слабому человеку на тщету его жизни и напоминать о ежечасной необходимости охранять душу от искуса.

«Господи, неужто у них так склероз прогрессирует, что более светлого и симпатичного напоминания недостаточно», – ужаснулась Элька, а в слух протянула:

– Теперь мне все понятно! Я не хотела вам лампочки раскрашивать. Это само получилось, не ругайтесь. А вы так хорошо объясняете, архижрец, и голос у вас приятный. Поете, наверное, красиво. Вот бы «Belle» послушать, партию Фроло.

– Сих песен светских не знаю, пою же я гимны во славу Доримана, – с напускной скромностью признался Авандус, отвечая на понятую часть речи девушки. Очевидно, архижрец весьма ценил свои вокальные данные. – Ваши спутники услышат их на Совете. А вы в часовне, чадо, если присоединитесь к вечерней молитве.

– Как же Галу и Лукасу повезло! – всхлипнул «от зависти» Рэнд и деловитым тоном целителя продолжил: – Но что-то в этом есть неестественное, когда один мужчина для другого, даже если он бог, серенады поет в темном помещении, а от женщин шарахается, как вампир от чеснока.

Элька опять едва удержалась от смешка, вдвойне обидно было то, что там, за зеркалом, в их мире от души хохотали Макс и Мирей.

– Чудесно, – ничего не обещая, ослепительно улыбнулась девушка и легкомысленным тоном продолжила: – А пока я по дворцу прогуляюсь. Нелишним было бы и в зеркало для начала заглянуть.

Веселый ручеек речи Эльки споткнулся о ставший вдруг настороженно-злым взгляд архижреца. Авандус с подозрением уставился на девушку.

– О, вы знаете о существовании зеркала? – благоговейно уточнил Шарль.

– Что же, вы думаете, мы там, в Совете богов, совсем дикие, у начищенного тазика марафет наводим? – обиделась Элька, начиная смутно чувствовать, что говорят они с доримцами о разных вещах. Уж больно почтительно выдохнул слово «зеркало» парнишка, прямо-таки не «зеркало», а «ЗЕРКАЛО» получилось. Но расспросы о предмете, неприятном для архижреца, стоило отложить на потом, без зоркого ока священнослужителя мальчик будет гораздо красноречивее и откровеннее.

– Нет, госпожа Элька, к вашим услугам будут все зеркала дворца, – очевидно подумав о том же самом, поспешно возразил король и предложил: – Пойдемте?

– Разумеется, – щегольнула любимым словечком Рогиро и Лукаса, никогда не упускавшего возможность позаимствовать какой-нибудь приглянувшийся оборот, девушка и уточнила: – А ваш кортеж так и будет за нами хвостом виться? Если так, у меня, чего доброго, мания преследования разовьется.

– А? – Шарль в лучших традициях своих царственных коллег, считающих себя центром мироздания не по природному высокомерию, а по стилю бытия, похоже, совершенно забыл об эскорте и теперь быстро соображал, как отделаться от нежелательных наблюдателей. – Господа, архижрец только что великодушно напомнил нам, как важна забота о душе. Останьтесь же в часовне, дабы вознести благодарственную молитву Великому Дориману за то, что Совет богов откликнулся на наш зов!

– Но, ваше величество, умоляю, этикет! Приличия! Вы не должны быть одни! – взвыл малорослый мужчина с лицом, более всего напоминающим мордочку мопса, стоячий воротник темно-серого камзола висел вокруг его тощей шеи, как ошейник. – Позвольте хотя бы вызвать вам другой эскорт!

– Это хранитель традиций Боржо но Лутье. Доставучий – жуть, все у него по правилам, все по протоколу, – скривившись, тихо пояснил Эльке король и тут же, что-то придумав, хитро спросил: – Господин Боржо, я всегда со вниманием охотно следую вашим мудрым советам. Поведайте же нам, как положено приветствовать и развлекать посланцев богов согласно «Правилам Высшего Этикета Дворцового Уложения» . Какие четкие указания есть в анналах истории этикета?

– Ваше величество, о посланцах богов ничего в большом своде правил «Дворцовых Уложений» нет, – вынужден был признать огорченный мопс, по всей видимости любимая настольная книга подвела его в первый раз, не сообщив, как следует себя вести в кризисной ситуации. – Но, взяв за образец указания для встреч с монархами дружественных миров, мы можем…

– Нет. В данном случае я, король Дорим-Аверона, власть светская высочайшая, сам выбираю, как вести встречу, а вы займитесь благодарственной молитвой, – повелел юноша, перемигнувшись с Элькой.

Мопс Боржон, по недоразумению получивший человеческое тело на небесной распродаже, только печально вздохнул, но перечить монарху не осмелился. Пестрая даже при своей серо-бело-черно-коричневой гамме толпа послушно расползлась по часовне, несколько сменившей дизайн после вмешательства хаотической Элькиной магии. В присутствии архижреца никто противиться указаниям короля не стал, еще, чего доброго, сочтут еретиком и заставят очищающие молитвы или искупительные взносы платить. В преддверии Дня Сошествия Доримана жрецы совсем озверели, проявляя даже в мелочах столь неистовое религиозное рвение, что самым лучшим выходом было бы вовсе не попадаться им на глаза, но, к сожалению, этого никак не получалось. В церковь на службы приходилось ходить регулярно, дабы в один «прекрасный» день не пришли за тобой.

С благосклонным удивлением и капелькой подозрения глянув на Шарля, ранее чрезмерной набожности не проявлявшего, – что поделаешь, дурная наследственность и плоды неподобающего воспитания, – Авандус милостиво заявил:

– Жрец Рабон останется, чтобы вести молитву.

Один из «братков» в сером почтительно поклонился «начальнику» и осенил себя святым знаком меча Доримана.

– Не скучайте, ребята! – беспечно попрощалась Элька со своими напарниками и, подхватив короля под руку, шурша длинной юбкой, заспешила к выходу, впереди жреца и его кортежа.

Меньший коридор часовни оказался чем-то вроде прихожей и имел несколько ответвлений. Шарль уверенно свернул в одно из них, и Элька увидела еще один, на сей раз почти бесконечный коридор из массивных темно-серых блоков, какими только пирамиды египетские выкладывать. Гигантомания строителей, к сожалению, не распространилась на маленькие, как бойницы, окна. Света через них поступало недостаточно, а уродливые масляные лампы той же конструкции, что и в храме, яркостью не отличались. Длинный коридор, напоминавший окаменевший кишечник гигантского червя, нагонял тоску не меньшую, чем угрюмая часовня. Только что ужасных фресок с Дориманом-лысым, как уже успела прозвать бога насмешница Элька, да статуй не было.

– Признаю, здесь действительно немного посветлее, – честно сказала девушка, – но все так же мрачно. Долго нам еще по этой серости брести?

– Нет, госпожа, потерпите, – попросил девушку юный король. – Поколения моих предков отличались не приветствующимся ныне жизнелюбием и считали, что строгость пристала только богам, и ни возвышенной праведностью, ни склонностью к аскезе не выделялись, скорее наоборот. Во дворце будет гораздо уютнее… Даже теперь.

– Лично я сомневаюсь, что боги захотели бы являться в таком месте, как ваша часовня, не то что жить. Угнетает, – правдиво высказала свое мнение девушка. – Раз – и из солнечного теплого дня в могильный мрак и холод. Брр! Поневоле возникает желание смыться из этого погреба побыстрее и больше никогда туда не заглядывать. Ваш бог, судя по портретам, и так оптимизмом не блещет, а вы ему, словно нарочно, еще больше настроение портите.

– Может, потому Дориман и оставил нас во власти проклятия? – печально предположил Шарль, поставив себя на место бога-пессимиста, но тут же, приободрившись, заметил: – Но, слава Творцу, наш зов, к счастью, услышали и послали вас!

– Вот только ко всеобщему ли счастью? – задала риторический вопрос Элька, намекая на явное недовольство вмешательством Совета богов во внутренние дела Дорим-Аверона архижреца.

– Кое в каких вопросах мы с Авандусом расходимся во мнениях, – кивнул юноша и добавил совсем тихо: – Я бы даже сказал – в большинстве.

Коридор наконец кончился. У несоразмерно маленькой по масштабам двери, символизирующей небось узость и трудность пути праведников, маялась пара стражников. С сочувствием посмотрев на двух печальных мужиков, обреченных день-деньской всматриваться в бесконечную мрачность коридора, парочка юркнула в круглый зал.

Высокие потолки с неброской лепниной, пол из плит светлого серо-голубого камня, четкая симметрия дверей и больших окон по периметру помещения ничем посторонним не нарушалась. Элька вздохнула с невольным облегчением – выбрались! Строгая, но неизменно оптимистичная классика дворца, выстроенного прапрапра и сколько-то еще прадедом Шарля, моментально покорила девушку. Никакой тяжеловесности или излишней пышности. Все просто и легко. Хотелось подобрать длинную юбку и припустить бегом по череде этих залов, кабинетов, коридоров, гостиных. Но порядок прежде всего! Чинно следуя рядом с Шарлем по дворцу, Элька продолжила важный разговор. Кажется, парнишка был искренне рад поговорить начистоту хоть с кем-то. Юный король просто отчаянно нуждался в понимающем собеседнике.

Очень скоро девушка установила, что религиозное рвение Авандуса проникло и во дворец. То тут, то там, совершенно не к месту и явно вместо чего-то гораздо более ценного, висела грязная, порой совершенно бездарная черно-серая мазня под кодовым названием «Лысый мужик и дракон», или стояли статуи той же маркировки.

Но архижрец, в погоне за душами паствы, не учел того, что все эти образчики культа соседствовали во дворце с настоящими произведениями искусства. Чудесные гобелены, картины, панно, редкие вазы, статуи, прекрасные чеканки, дивные коллекции оружия, странные доспехи с маленькими перышками были ярким контрастом бездарной мазне. Древние мастера давно ушедших эпох открыто издевались над фанатизмом, демонстрируя истинную вечную красоту. Смеялись над мрачным бровастым Дориманом и его драконом маленькая, искрящаяся жизнелюбием статуэтка веселой девушки, несущей кувшин; гобелен с пронизанной солнцем дубравой; портрет какого-то лорда в ярко-зеленом с синими вставками камзоле, небрежно опирающегося на перила лестницы, ведущей к морю; чудесный цветок из незнакомого фиолетового камня.

– Страх господень, – с отвращением пробормотала девушка, покосившись на очередную статую лысого бровастика.

– Архижрец Авандус заботится о нравственной чистоте доримцев. В безграничной мудрости своей он полагает, что ежесекундное напоминание о божественном благотворно скажется на наших душах, – благостно заметил Шарль с едва заметными нотками издевки в голосе.

– А на мой взгляд, очищению души гораздо больше, чем постоянные угрозы, способствует созерцание прекрасных произведений искусных людских рук, – недоуменно сказала девушка, для примера кивнув на прелестный кованый светильник-кошку в маленькой нише.

– Мой покойный отец, да примет Дориман его душу в свои объятия, считал так же, – печально улыбнулся король. – Он хотел превратить дворец в место, где каждый человек будет восхищаться промыслом Творца и отдыхать душой. И это ему почти удалось! Если б вы видели, как здесь было прекрасно при его жизни. Картинная галерея, сад скульптур, оранжереи…

– Но пришел Авандус и все испортил, понаставив во всех углах своих мерзостей, – фыркнула Элька. – Он что, нарочно самые бездарные работы выбирал? Или просто экономил?

– У архижреца много достоинств, он выдающийся оратор, но совершенно не разбирается в искусстве, а вот короли Дорим-Аверона издавна известны своим высоким вкусом и тонким пониманием прекрасного, – тихо заметил Шарль и признался со скромной очаровательной улыбкой: – Поэтому Авандус милостиво позволил мне вести отбор лучших произведений для украшения дворца.

– Маленький мстительный гаденыш, – потрепав паренька по руке, одобрительно рассмеялась девушка, понимая, что юный король, при всей своей слабости, все-таки нашел способ противостоять архижрецу и даже отомстил ему с великолепной изобретательностью.

– Спасибо, госпожа. – Шарль вновь сверкнул плутоватой улыбкой и тут же заговорил: – Обратите внимание на этот дивный гобелен работы мастеров Дорим-Аверона. Виноградники равнины Лар у оконечности Южных гор. Кажется, солнечные лучи греют кожу!

Почувствовав, как напрягся юноша, резко сменивший тему, Элька моментально подыграла ему. Почти повиснув на руке короля, она закивала, как китайский болванчик, и с совершенно восторженным видом подтвердила:

– Да-да! Восхитительно! И эта статуя Доримана в углу просто прелесть! Так гармонично!

Пара коротко стриженных мужчин, видно прическа служителей была так же регламентирована церковью, как и серые балахоны, удостоив своего монарха вежливыми поклонами, скользнула мимо. Как только они исчезли из зала, Шарль быстро потянул Эльку влево, к арке, ведущей в следующий маленький зал, похожий на предыдущий, а затем по коридору и снова налево. Король не переставал болтать всякую чепуху, развлекая спутницу, но девушка уже поняла, что он ее куда-то целенаправленно тащит, не обращая больше внимания на стражу, слуг, жрецов и прочую шушеру.

Спустя пяток поворотов, Шарль резко затормозил перед дверью из какого-то белого материала, не то дерева, не то кости, покрытой чудесной ажурной резьбой. Элька остановилась рядом, едва не налетев на паренька, выпустившего наконец ее руку из своей горячей ладошки.

– Вот она! – гордо выдохнул король.

– Кто? – оторопело уточнила Элька, очень надеясь, что сейчас ей не скажут: «Госпожа Элька, это – Дверь. Дверь, это – госпожа Элька» . Шарль был очень милым парнишкой, но общение с такими мрачными фанатиками, как Авандус, для психики бесследно не проходит.

– Там ОНО, зеркало, Зеркало Истинного Зрения! – невпопад заявил Шарль, проясняя ситуацию. – Магия его воздействия такова, что, пока мы будем находиться внутри, никто не сможет войти в комнату следом.

– Хорошо придумано! – оживилась девушка, понимая, что наконец-то они смогут поболтать без свидетелей. Архижрец никого в сопровождающие им не навязал, но это вовсе не означало, что уши, преданные ему, не прислушиваются к беседе короля и посланницы.

 

Глава 4

Поиски истины

 

Шарль распахнул дверь, вежливо пропуская даму вперед, и вошел следом. Закрылась дверь сама. Убедившись, что на этой стороне двери есть ручки и ей не придется кликать на подмогу Макса с автогеном, Элька успокоилась. Король благоговейно вздохнул. И девушка тут же огляделась в поисках предмета поклонения.

Светлая овальная зала с большими окнами, занавешенными бледно-лимонным тюлем, стены выложены шестигранными плитками желтоватого камня с охристыми прожилками, на полу паркет из светлых пород дерева, у стен несколько мягких скамеечек, а посередине помещения обычное ростовое зеркало. Овальное, в простой кованой раме из тускло-желтого металла без всяких украшений, накрытое какой-то полупрозрачной тканью.

– Зеркало Истинного Зрения, – почтительно пояснил гостье Шарль, взмахнув рукой в направлении предмета.

– Что оно делает? – тут же вместо высоких фраз потребовала конкретного ответа практичная девушка.

– Одна его сторона отражает истинный облик и характер человека, каким бы он ни был, – честно ответил король, почему-то вздохнув. – А вторая показывает то, каким человек был в прошлом, в другой жизни или жизнях. Но магия зеркала имеет ограничение, к добру ли к худу, но в нем можно увидеть только собственное отражение.

– Оригинальная защита от злоупотребления! Здорово! – восхитилась Элька и тут же решительно попросила. – Я могу посмотреть?

– Конечно, для этого я вас сюда и привел, госпожа, – кивнул Шарль и, первым пройдя к волшебному зеркалу, снял занавес.

Пока король самостоятельно примащивал то и дело соскальзывающий материал на скамеечке у стены, Элька спросила:

– А почему вашему Авандусу зеркала не по вкусу? Свое лысое отражение глаза колет? Так пусть стилиста-имиджмейкера заведет. Кстати, он от природы такой или ему по сану положено с головой-коленкой ходить?

– Бритая голова – символ высшего ранга архижреца, знак близости к богу, – пояснил Шарль. – Считается, если человек рано лысеет, на нем благословение Доримана.

– На мой взгляд, еще более слабое утешение, чем обещание взамен сильной потенции, как в моем мире, – задумчиво констатировала девушка, представляя своих знакомых с головами, лишенными шевелюр. Получалось весьма печальное зрелище.

– Зеркало Истинного Зрения архижрец не любит, – продолжил юноша, методично продолжая складывать покров. – Он говорит, что для познания истины магические предметы ни к чему, достаточно божественного откровения, снисходящего на жрецов во время молитв. Только так и пристало постигать мир настоящему праведнику.

– Как же в таком случае он ваш артефакт до сих пор не раскокал и в каком-нибудь подвале не сгноил? – удивилась Элька, посчитавшая архижреца хоть и весьма неприятным, но энергичным и деятельным на вид субъектом.

– Зеркало невозможно разбить: как ни старайся, оно само выбирает место, где должно находиться. Когда-то, почти тысячу лет назад, Силы объявили, что место его хранения – дворец Дорим-Аверона, эта комната. А для того, чтобы спорить с волей Высших, власти архижреца недостаточно, он служитель Доримана – бога – покровителя нашего мира, но Силы – власть высочайшая, поэтому людям по-прежнему разрешается посещать зал и заглядывать в зеркало, – тихо ответил молодой король, справившись наконец с упрямым покровом.

– В таком случае посмотрим! – Элька шагнула к зеркалу и с любопытством принялась изучать свое отражение.

– Что ты видишь? – спросили одновременно изнывающие от любопытства троица наблюдателей и Шарль.

– Себя, – честно, с капелькой разочарования призналась девушка, поправляя прическу. Из этого зеркала на нее смотрела та же самая девица, как и из любого другого в мире: вздернутый носик, лукавые серо-голубые глаза, пухлые губки, светлые, как всегда, даже сразу после расчесывания, чуть растрепанные волосы.

– Может, оно только на местных действует? – разочарованно предположил Рэнд, уже настроившийся поразвлечься, исследуя свою физиономию, как только Элька с новым приятелем покинут комнату.

Девушка пожала плечами и, обойдя зеркало, заглянула во второе стекло, якобы отражающее прошлое. И вновь увидела женскую фигуру, но уж точно не свою собственную: Элька была совершенно уверена, что ни сейчас, ни когда-либо в прошлом она такой не была. В зеркале «отражалась» красавица в платье из ярко-синей, как весеннее небо, блестящей ткани, расшитой голубыми камушками и жемчугом, перетянутом в тонкой талии серебряным, с чернением поясом. Юбка была такой пышной, что впору заблудиться, наверное, это и сделали еще две юбки – голубая и серая, кончики которых торчали снизу. А вот глубокое декольте Эльке понравилось. Изящные холеные руки с острыми ноготками держали веер, резные серовато-белые пластины которого были сделаны из некой кости. Присмотревшись повнимательнее, девушка попыталась определить возраст красавицы, но так и не смогла. Гладкое, без единой морщинки лицо говорило о молодости, но серые глаза, полные некоего знания, иронии и властной гордости, утверждали обратное. На пухлых губах проблескивала надменная улыбка. Длинные волосы цвета темного меда прятались под сеточкой из серебряных маленьких звездочек.

– А теперь что ты видишь? – снова спросили в унисон любопытствующие.

– Трою, павшую в прах, – автоматически отшутилась Элька, но, услышав Рэндово «Чево???» и заметив явное непонимание в глазах Шарля, снизошла до честного ответа: – Какую-то властную красотку, повыше меня на голову, грудь на размер побольше, да такое богатое платье… Вот бы такое на маскарад надеть. Готова на что угодно спорить, это не я, никогда такой не была и не буду. И зачем мне ее показали, не знаю. А ты что, тоже видел кого-то другого?

– Нет, наверное, это только на посланцев Совета богов действует, – закручинился король. – Я видел только себя, и в прошлом и в настоящем, но лучше б я никогда не заглядывал в зеркало, тогда бы мне не пришлось жить, зная, что я тоже проклят, как проклята вся наша несчастная страна! Ибо если проклят властитель, то и подданным не будет мира и утешения.

– Какая чушь! Зачем кому-то тебя проклинать? – рассердилась Элька. – Ну-ка!

Схватив юношу за руку, она почти подтащила его к Зеркалу Истинного Зрения.

– Я же говорил, госпожа, в нем можно увидеть только свое отражение, – еще успел заикнуться юнец, но, видя, что посланница с любопытством уставилась в зеркало, явно углядев кроме себя еще что-то новенькое и интересное, робко спросил внезапно севшим от волнения голосом: – Или нет? Вы видите меня, госпожа?

– Конечно, вижу. Пандус ваш глазки мне пока не выклевал, – фыркнула девушка и пояснила: – Если зеркало ставили Силы и это их творение, значит, для служителей богов ограничения на просмотр не действуют.

– Говори! Я тебя сейчас задушу или умру от любопытства! – взвыл Рэнд.

– Элька, ну что? – взмолились заинтригованные Макс и Мирей.

– Я вижу очаровательного юношу, потом изображение расплывается, идет рябью, и на его месте уже стоит не менее очаровательный толстолапый синий дракончик с радужными глазами и голубым хохолком. Еще маленький и неуклюжий, но очень обаятельный дракончик, – улыбнулась девушка. – Какая прелесть. А ты оборачиваться в него умеешь?

– Нет! Это же проклятие! – неуверенно испугался Шарль.

– Вот глупость! – безапелляционно заявила Элька, тряхнув головой. – Наш Гал вон в гепарда перекидывается, а мы его до сих пор на улицу в конуру жить не прогнали и на цепь сажать не собираемся. С каких это пор умение менять облик стало проклятием? Кто тебе вбил в голову подобную ерунду? Вроде с виду умный парнишка, даром что король.

– Жрец Авандус говорит… – начал юноша.

– Следовало сразу догадаться, что это его работа, – фыркнула девушка, перебивая Шарля. – Нашел, кого слушать! Ваш архижрец столько времени в тех погребах, что вы храмами зовете, провел, что дальше собственного носа давно видеть перестал. Тоже мне непререкаемый авторитет нашли!

– Но ведь из-за этого я и настоял на послании в Совет богов, – робко заметил король разбушевавшейся девице. – Целый месяц молоко пил, а ведь всегда его ненавидел, чтобы поверили, что теперь жить без него не могу. Затянул сочинение до вечерней молитвы, а пока жрецы ее стояли, успел кое-что приписать.

– Значит «Д» – это драконы, – довольно заявил Макс, отвечая на собственный утренний вопрос.

– А «они» – клика Авандуса, – поддакнул Рэнд.

– Ага! Вот мы и добрались до сути, – посерьезнела Элька. – А вот теперь давай-ка поподробнее и с самого начала, как будто я совсем ничего не знаю.

– Как будто ты что-то знаешь? – подколол подружку Рэнд.

Элька втихомолку показала ему кулак, и вор больше не вмешивался. Усевшись на одной из скамеечек у стены, Шарль, волнуясь и кое-где запинаясь, начал рассказывать:

– Три года назад нам было странное знамение – хвостатая звезда в небе. Поначалу ее прозвали плащ Доримана, а теперь иначе чем хвостом Черного Дракона и не зовут. Люди выходили смотреть. Красиво сияло. Авандус еще тогда начал кричать о каре за грехи и необходимости молитв и очищения, да его мало кто слушал. Вернее, слушать-то любили, а вот слушаться не спешили, мало ли он и раньше вопил. Лорд Дрэй, глава Собрания лордов, мой регент-наставник и единственный друг, это он про молоко мне как-то рассказывал, называл архижреца узколобым фанатиком с талантом менестреля. Попугает Авандус своими проповедями, пригрозит карой небесной, паства поохает, подрожит, да за прежние дела берется. И всем хорошо.

Пролетела хвостатая звезда, ничего не случилось, если только чуть потеплее стало, да солнечных дней побольше, а Второго Сошествия Доримана так и не состоялось, не пришел Великий карать и судить еретиков. Авандус аж осунулся от разочарования и последнего покоя и сна лишился. Над ним почти в открытую смеяться начали, песенки ехидные на улицах пели. Зато через полтора года после этого все началось, и стало не до смеха. Повсюду люди стали оборачиваться в чудовищ. В драконов. Тогда-то Авандус нам все и припомнил, объявил, что кара за грехи свершилась: – Тут, кажется, юноша процитировал слова архижреца: – «Всех, кто сошел с праведного пути, чью душу забрал Дракон, Дориман пометил обличьем чудовищ, чтоб глаз человеческий не прельщала внешняя красота, и явился истинный облик отступников» .

Люди испугались и поверили, а как не верить, если все собственными глазами драконов видеть начали. Взмолились о спасении. Раньше хорошо если дважды в восьмидницу в Храм заглядывали, а теперь трижды в день, даже если в святое место не успели, молитвы возносят о спасении души и каются в малейшем проступке. Совет жрецов объявил о роспуске Собрания лордов и забрал всю власть в свои руки. Им подчиняется вся армия, стража и отряды Ищущих. Эти воины-жрецы оборотней разыскивают. Тех, кто драконом скоро станет, можно заметить. У них глаза радужными становятся и светятся, ничем не спрячешь, кроме как под повязкой слепца. Оборотней арестовывают, или они сами в руки Ищущих отдаются, чтобы душу спасти. Их отправляют в королевскую тюрьму для покаяния. А если молитвы жрецов не помогают, то тогда на последнее очищение. – Тут Шарль запнулся, судорожно вздохнув.

– В баню? – заинтригованно предположил Рэнд.

– На костер, – конечно, не слыша вора, продолжил юноша, вздрогнув, словно уже ощущал пламя на своей коже. – Смерть в огне страшна, но спасает душу. Через мучения она из лап Дракона вырывается. За спасенного жрецы Очищающие пять восьмидниц молитвы возносят Дориману, и спасенная душа снова к нему возвращается.

– А многих до окончательного очищения отмолить удается? – поинтересовалась Элька.

– Не знаю, – честно признался Шарль. – Изредка жрецы показывают спасенного. Но…

– Ты им не веришь, – предположила девушка.

– Те люди не были драконами, я это чувствую, – сознался юноша, сам потенциальный дракон, неуверенно поерзав на скамье.

– А что случилось с теми, кто уже успел оборотиться полностью, прежде чем об этом жрецы Доримана пронюхали и в тюрьму сунуть успели? Ведь такие были, а иначе с чего бы Авандусу такой крик подымать, а народу в панику впадать? – допытывалась Элька.

– Говорят, их убили ядом марули, больше ничем нельзя было одолеть проклятых, – скорбно ответил король, видно уже представляя свое плачевное будущее.

– Сам-то ты хоть одного живого дракона собственными глазами видел? – с внезапным скепсисом уточнила девушка, подумав, а не мистифицирует ли население Авандус и его присные ради власти и сохранения «военного положения» . Может, какого мага-иллюзиониста из дальнего зарубежья выписали.

– Нет, если только в зеркале, – печально улыбнулся король и прибавил: – А вот труп одного видеть довелось.

– Как? Где? – уточнила посланница с безжалостностью опытного допросчика.

– Его всем желающим на площади Костров в Дориме показывали, да и не желающим тоже. Глашатаи да жрецы во всех окрестных городах призывали узреть победу праведных сил над отродьем Черного. Мне тоже лицезреть пришлось. Огромный зверь, зеленая чешуя, одни клыки с мою руку длиной, а когти как пики у стражников, только загнутые. Я потом осторожно разузнал. Он был хромым горшечником Николя, пил сильно, ругался со всеми соседями, но работал всем на зависть. Он во сне оборотился. Разнес дом, жену в развалинах нашли и их младенчика, мертвых. Так дракон никуда и не думал бежать иль лететь, только рычал да мостовую когтями скреб. Его прямо у дома и убили. Остальные раненые сумели улететь в сторону гор, там, наверное, и конец свой встретили.

– А драконы действительно опасны? Сколько человек погибло при убийстве этого вашего горшечника-оборотня? – снова спросила въедливая Элька.

– Не знаю, кажется, никого. Жрецы еще хвалились, что их молитвы сковали чудовище неодолимыми путами. Но говорят, что драконы убивают и едят людей, для них никого слаще истинно верующего в Доримана нет, а еще разрушают дома, насылают болезни… – начал медленно перечислять король.

– Хлад, мор и глад, – продолжила за Шарля девушка и насмешливо уточнила: – А есть во всей этой ахинее хоть капля истины? Неужто оборотни на все это способны и все как один кровожадны и беспощадны? И вывод этот сделали из-за одного-единственного несчастного случая с пьяницей горшечником?

– С такими зубками, как у драконов, только цветочки на лугу собирать, – бойко предположил Рэнд. – Вон, наш Эсгал хоть и гепард, а большой любитель цветов. Шашлыки из них хорошие получаются.

– Не знаю, – беспомощно вздохнул юноша. – Я ничего не знаю наверняка. Это у Авандуса свои шпионы Ищущие да Очищающие повсюду есть. Лорд Дрэй тоже осведомителей имел. Но мне теперь сообщают лишь то, что я должен слышать. Я не истинный король, каким был мой отец, а марионетка на троне, чтобы по праздникам народу показывать. Если мои глаза станут радужными, Авандус только обрадуется.

– Скажи, а что имеют бескорыстные служители Доримана со своего беззаветного служения и поиска оборотней? – продолжала вынюхивать информацию Элька с дотошностью терьера.

– Госпожа? – моргнув, переспросил Шарль, не поняв вопроса.

– Что с имуществом истребленных драконов? – поставила вопрос ребром Элька.

– Если у оборотня нет родственников, то вся собственность переходит в казну храма, – наконец ответил король. – Если наследники имеются, то, уплатив треть состояния чудовища в качестве очистительной жертвы, они могут вступить во владение имуществом, не боясь, что проклятие перейдет на них.

– А если проклятие вдруг перейдет, то жрецы всегда могут заявить, что «ни с того ни с сего кирпич на голову никому не падает», то есть наследничков жадность сгубила, и они от положенной трети кусок утаили, беднягу Доримана босоногого обделив. Вот проклятие и обрушилось на грешные головы. Не жмотничай вдругоряд! И ничего никому не докажешь. Отлично устроились жрецы, – процедила Элька вне себя от бешенства.

– Не стоит так нервничать, лапочка, – вновь подбодрил ее Рэнд. – Водички дать попить или корешок какой у Мири попросить пожевать?

Негодующе фыркнув, Элька спросила у короля:

– А где нам найти лорда Дрэя? Похоже, он единственный здравомыслящий человек в вашем королевстве. Хотелось бы с ним побеседовать.

– Он исчез. После того как глаза моего наставника стали радужными, он пропал из дворца, исчезла без следа и вся его семья. Я надеюсь только, что они успели скрыться и не попали в руки Авандуса. Архижрец его всегда ненавидел. Владениями Дрэев пока управляет государство, а сам он объявлен пропавшим без вести. Я не верю, что мой друг и учитель стал чудовищем или мертв, – измученно вздохнул Шарль, беспомощный потерявшийся мальчишка, оставшийся без друзей и родных в полном одиночестве.

– Бедный мальчик, – от всей души посочувствовала королю Мири и пылко предложила: – Мы обязательно должны ему помочь.

– Постараемся. – Кажется, Рэнд утешающе похлопал эльфийку по плечу.

– Какая интересная вспышка мутации, – деловито пробормотал молча слушавший Макс и решительно потребовал: – Элька, мне нужна кровь парня. Хочу кое-что проверить.

– Угу, – ответила всем сразу девушка и, секунду подумав, предупредила юношу: – Ты нам очень помог своим рассказом, Шарль. А теперь мне надо кое-что обсудить с друзьями, так что не удивляйся тому, что услышишь.

– Хорошо, – заинтригованно согласился юноша, с облегчением сообразив, что его допрашивать больше не будут. Ради своего королевства он был готов и дальше отвечать на вопросы девушки, но с каждым ответом все больше беспокойства и сомнений в правильности действий жрецов и вообще всего, что творилось в Дорим-Авероне, поселялось в душе юного короля. Нет, даже по малолетству Шарль никогда до конца не доверял Авандусу и его коллегам, но, похоже, сейчас они единственные знали, что делать с драконами, и пусть наживались на беде народа, но все-таки активно действовали. Вот если бы посланцы смогли предложить другой способ, если б не нужно было убивать тех, кто пострадал от проклятия Доримана…

– Рэнд, как там Лукас с Галом поживают? – осведомилась Элька.

После нескольких дел Связист внес некоторые корректировки в конструкцию магического зеркала и так отрегулировал заклинание, что через него, как по современному телевизору, можно было одновременно наблюдать за несколькими носителями перстней одновременно. Чем, собственно говоря, сейчас и занималась оставшаяся дома команда.

– Поют. – В голосе вора явственно послышалась издевка.

– Что, и Лукас тоже? – изумилась девушка. Гала-то она всегда считала способным на все, даже на такое странное извращение, как получение удовольствия от гимнов Дориману, но маг производил впечатление психически нормального субъекта, насколько вообще может быть нормален маг, зацикленный на своей внешности.

– Нет, – нехотя признал Фин. – Они с Галом услаждают свой слух. А жрецы закругляться все не собираются.

– Наверное, для посланцев Совета богов устроили показательное выступление и надеются на длительный ангажемент и межмировое турне, – догадалась девушка.

– С кем вы говорите, госпожа? – робко спросил Шарль, когда из ниоткуда раздался незнакомый мужской голос.

– С другом, – ответила Элька и пояснила: – Видишь ли, твое величество, в ваш мир мы пришли втроем, но еще трое остались дома, чтобы внимательно следить за происходящим и помогать нам, если потребуется. Сейчас я хочу тоже вернуться домой и понаблюдать, как идут дела на Совете жрецов. Предлагаю тебе отправиться со мной. Все равно в комнату пока никто заглянуть не сможет. Пусть думают, что мы от зеркала не отходим, никак своими отражениями не налюбуемся.

– Тяжелый случай, – не удержавшись, прокомментировал Рэнд.

– А ты что думал? – надменно задрала нос девушка. – Любовь к самому себе – роман на всю жизнь! Тем более есть, за что любить, ведь мы такие красивые!

Шарль, не удержавшись, рассмеялся и вежливо попросил:

– Я хотел бы отправиться с вами, госпожа, если можно. Мне еще не доводилось бывать в иных мирах.

– Даже нужно, – заверила его Элька и, взяв юношу за руку, нажала на перстень, чтобы телепортироваться домой.

Секунду спустя она уже стояла у зеркала перед тремя наблюдателями, жующими закуски. На столике скопилось изрядное число пустых пакетиков и тарелочек.

Постоянно недоедающий Рэтик, раскинув лапки, дремал под столом шарообразным пузиком кверху. Оставалось только удивляться тому, что крыс при такой нагрузке на пищеварительную систему умудрялся сохранять отличную физическую форму, наверное, брал пример с хозяина, у которого любое количество слопанных блюд моментально трансформировалось в нервную энергию. Макс, как и Рэнд, тоже мог жевать без перерыва какую-нибудь гадость вроде чипсов и гамбургеров, но, вопреки всем законам сохранения вещества, не толстел. Вероятно, его рассеянный организм просто забывал о том, что излишки питательных веществ надлежит переводить в жировые отложения.

– Приветик! – быстренько поздоровалась Элька с друзьями.

– Счастлив лицезреть вас, господа и милая госпожа, – оглядевшись, отвесил легкий полупоклон король. С одной стороны, ему первому кланяться не пристало, тем более сидящим в его присутствии людям, но, с другой, сидели-то перед ним не кто-нибудь, а посланцы богов. Кто же еще мог рядиться в столь причудливые одеяния?

Дивной красоты хрупкая остроухая, желтоглазая, темноволосая девушка в чем-то темно-красном и легком доброжелательно улыбнулась королю.

– Вы эльфийка? – радостно уточнил Шарль и, когда Мирей кивнула, сказал: – К нам как-то приезжали послы вашей расы из Леольтимина о поставках мильтира договор перезаключать и из Талиэля шикар для своего Заповедника Миров поймать.

– О, вот и кровушка прибыла, качай сколько хочешь, Макс, – вставая, приветливо заявил остроносый светловолосый парень, судя по виду, типичный проныра, в лимонно-желтой рубашке с синим шитьем и очень узких штанах, нескромно обтягивающих мужское хозяйство.

Шарль тихо ойкнул, оторвавшись от восхищенного созерцания Мирей, и испуганно оглянулся на Эльку, желая убедиться, что незнакомец всего лишь странно шутит.

– Рэнд! – нахмурилась эльфийка.

– Фин, ну нельзя же так пугать человека! – укоризненно сказал Рэнду темноволосый юноша и ободряюще улыбнулся Шарлю, просыпав из странного маленького пакетика себе на очень короткие синие штаны с бахромой что-то маленькое и округло-золотистое.

– Давай, Макс, поучи, как надо! – с кровожадным энтузиазмом предложил названный Рэндом и ухмыльнулся.

– Ты не бойся парень. Ой, к королям, кажется, нужно обращаться «ваше величество» . Рэнд шутит. Короче, не бойтесь, мне нужно всего несколько капель вашей крови, – торопливо объяснил Шпильман, собирая с колен чипсы.

– А зачем? – склонив голову набок, опасливо поинтересовался Шарль.

Король с детских лет сторонился докторов, и было отчего. Шарль рос жизнерадостным, замечательно здоровым ребенком, любимым, но не обремененным излишней опекой родителей. Как-то лет в восемь мальчишку свалила неизвестная зараза, и дворцовый лекарь, устроенный на место по протекции, едва не уморил его кровопусканиями, вещая что-то о сгущении жидкости. Тут же вился и архижрец. Авандус окуривал спальню больного какой-то приторной мерзостью, распевал гимны во славу Доримана и призывал к покаянию и молитвам. Но Шарлю становилось лишь хуже. Отец и мать – люди творческие и очень далекие от реальности, сроду никогда не болевшие, только беспомощно охали над единственным поздним ребенком, одной ногой уже стоявшим в могиле, когда вернулся из дипломатической поездки по мирам лорд Дрэй. Пинком спустив коновала с ланцетом с парадной лестницы, а Авандусу настоятельно велев распевать гимны не у одра больного, а в храме для пущей действенности, он привел сведущую травницу. Старушка-одуванчик в два счета поставила паренька на ноги несколькими порциями отвратительно горькой отравы. Здоровье Шарлю вернулось, но доверие к профессиональным лекарям было подорвано безвозвратно.

– Нужно сделать анализ крови на ДНК и анализ генных вариаций с помощью ПЦР-тест-системы и Окулайдера, потом провести сравнительный анализ для выявления отклонений в развитии, заложить данные в программу, чтобы построить модель вероятностного развития мутационных процессов… – с готовностью начал радостной скороговоркой пояснять Макс, фанатично сверкая глазами.

– О? – Глаза Шарля непонимающе расширились.

– По одной капельке твоей крови он постарается узнать, почему ты и другие люди могут обратиться в драконов, – сжалившись, пояснила Элька, кое-что уяснившая из вдохновенной речи заумного приятеля.

– Берите сколько надо, если это поможет моему народу, – вздернув рукав, с пылкой готовностью самоотверженно подставил запястье король, словно готовясь к укусу вампира.

– Пойдем в технический зал, он здесь же, на этаже. Там стоит анализатор и есть нужные инструменты, – предложил Макс и попросил: – Мири, ты не поможешь?

– Попробуй только без меня начать! – пригрозила целительница, живо представляя себе располосованного неумелой рукой Макса юного короля Дорим-Аверона и самого Шпильмана, истекающего кровью заодно с жертвой.

– И не подумаю, – чистосердечно ответил технарь, перед глазами которого, вероятно, стояла та же самая трагическая картина. Макс всегда предпочитал иметь дело уже с готовыми ингредиентами, вне зависимости от того, касалось ли это лапши быстрого приготовления или пробы крови на анализ.

Шпильман увел Шарля, следом за ними из комнаты выскользнула неуловимо-воздушная Мирей, чьи кожаные туфельки работы эльфийских мастеров, как всегда, ступали совершенно бесшумно.

Опустившись по соседству с Рэндом в кресло, нагретое Максом, Элька заявила:

– Теперь можно посмотреть, живы ли еще наши меломаны.

– Полный план! – скомандовал Рэнд, и маленькое изображение в углу зеркала послушно увеличилось в размерах, заменяя собой заурядное отражение зала совещаний.

Овальная зала средних размеров была декорирована в том же унылом стиле, что и часовня, правда окна тут были. Проемы между ними занимали фрески с лысым бровастиком и его приятелем-драконом и скульптурные изображения на ту же тему. Несмотря на солнечный день, окна были тщательно задернуты тяжелыми неприятно коричневыми портьерами, и даже маленькая толика солнечного света не осмеливалась проникнуть в помещение. Зал по традиции освещался страхолюдными лампами. По периметру его на сером каменном полу были расставлены жесткие даже на вид стулья с высокими спинками, штук пятьдесят. Сплошной круг их прерывался небольшим возвышением с белой кафедрой и маленьким столиком, похожим на детскую парту, там сидел щуплый мужичонка, тонувший даже в своей маленькой рясе, с пачкой листов и письменными принадлежностями, наверное, секретарь Совета. Стулья были заняты существами в серых балахонах с капюшонами. По краю балахонов шел толстый черный кант. Видно, не все жрецы придерживались диеты, избранной Авандусом, поскольку наблюдатели заметили и весьма крупные, даже тучные экземпляры служителей Доримана, явно не ограничивающие потребности своего тела в пище насущной. По правую сторону от писаря сидело пятеро мужчин, чье мускулистое телосложение не могли скрыть стандартные балахоны. Впрочем, присмотревшись, Элька заметила на груди у качков вышитое изображение черного меча и решила, что эти ребята относятся к другой разновидности монахов, нежели большинство. Слева от кафедры восседала еще пятерка мужчин, чьи серые балахоны украшал белый кант. Лукас и Гал, вытянувший свои, казавшиеся неподготовленному наблюдателю бесконечными, ноги, сидели рядом с «меченосцами», на точно таких же стульях, как и все.

Концерт жрецы все-таки закончили, но, судя по дивно-оливковому оттенку лица чувствительного мага, не так давно. Похоже, Авандус даже успел продекламировать собравшимся братьям большую часть пышной приветственной речи. Когда включился звук, архижрец как раз торжественно вещал, воздев свои костлявые длани к высокому потолку:

– В преддверии Дня Сошествия Доримана собрались мы, братия Ищущие, Очищающие и Покровители со всех провинций великого государства нашего – Дорим-Аверона – на большой Совет. Да пребудет с нами дух Доримана! Да направит Великий Дориман нас на единственно праведный путь, дарует силы, укрепит нашу волю, наделит ясностью взор и просветлит мысли!

– Отбеливатель купи, Плинтус, больше уже, боюсь, ничто не поможет, – тихо и зло посоветовала Элька. – А заодно и освежитель воздуха!

– И да придаст сил для борьбы с поддавшимися искусу разрушителя отступниками! Да будет прославлено имя Доримана в мирах! – возопил Авандус, потрясая костлявыми руками.

– Только бы снова петь не начали, а то я в голос завою, – едко шепнула Элька вору.

– Крепись, дорогая, а то услышат, решат, что это им божество отвечает, и по второму кругу весь концерт устроят! – зловеще намекнул Рэнд.

– О, только не это, – испуганно выдохнула девушка и поспешно замолчала.

– Пусть не смущает вас, братия, и не ввергает в гордыню присутствие на нашем Совете посланцев богов, ибо они тоже суть покорные исполнители воли Великих.

– Надо же! – изумился Рэнд и с требовательной обидой, словно обманутый клиент какой-нибудь «пирамиды», вопросил: – А почему мне об этом раньше не сказали?

– А никто, кроме Вантуза, не знал, – шепотом пояснила Элька.

– Начнем же Совет наш с обычным смирением и усердием, ибо если и есть сила, способная одолеть черное зло, то только в душах праведных она кроется, – провещал Авандус.

– Ну тогда вы, ребята, пропали, – вновь не удержалась от ехидного комментария девушка.

– Брат Ищущий Нома, что скажешь ты Совету об истекшей восьмидневке? – осенив себя знаком меча, со спокойным достоинством вопросил архижрец.

Тощий писарь навострил перышко и деловито зашелестел бумагой, готовясь вести протокол Совета.

– Нет радости в словах моих. Продолжают поступать донесения из провинций о появлении все новых меченных проклятием, под черным крылом зла многие искусу поддались и душу Дракону Черному продали. Но утешьтесь, отступников находят прежде, чем успевает свершиться окончательное превращение, – по-военному четко начал докладывать один из типов в балахоне с мечом – жилистый мужчина с безразлично-жестким лицом и холодными, как бутылочное стекло, светло-зелеными глазами. – За восьмидневку истекшую Ищущими и людьми прочими способствующими, что бескорыстно Дориману преданы, двенадцать грешников сочтено. Четверо, тяжести греховной устрашившись по воле собственной, пересилив соблазны черные, отдались в руки братьев. Еще двое, не вынеся тяжести зла, на душу павшего, низменное малодушие проявили и нечистой сущности своей самовольно тела покинуть помогли. Прочие же шестеро в служении злу упорствовали, свое проклятие сокрыть пытались под видом немощи телесной, но тщетно. Разоблачены были по воле Доримана и преданы в наши руки. Семеро проклятых в кельи очищения уже доставлены, остальные в пути. Имена их названы позже будут. Пока скажу лишь одно, братия, трое проклятых, что свою суть скрывали, снова из Мануа доставлены.

По правую сторону от кафедры в самой середине ряда стульев заерзал на своем жестком сиденье и попытался съежиться пухлощекий, даже капюшон не скрывал этого, добродушный на вид, лысый по природе, а значит любимый, согласно местным суевериям, Дориманом толстячок с лукавыми карими глазками. Только сейчас в глазках этих стояло сплошное отчаяние и страх и безнадежное желание стать невидимым.

– Жрец-покровитель Мануа Форо! – Обвиняющий перст Авандуса безошибочно указал на толстячка. – Вверенная опеке твоей провинция в грехе погрязла!

Форо попытался пробормотать что-то в свое оправдание. Элька разобрала только слово «случайность» .

– Не бывает случайностей в мире плотском. Все в руке и по воле Доримана великого вершится! – взревел Авандус, словно противоугонная сирена. – Покровитель – пример святой, отражение бога, землю опекающее, какой же пример ты своей пастве подашь, если поста пред Днем Сошествия соблюсти не в силах?

Толстячок еще больше сжухался и снова забормотал неразборчиво какие-то слова, кажется: «лишь хлеб и вода» .

– А не каплуны жирные и вино? – едко, в такой полной тишине, что слышно было поскрипывание стула под отсидевшим пятую точку Лукасом, язвительно осведомился архижрец.

Форо стал бел как снег, похоже, Авандус угадал основные блюда его любимой диеты, и, нервно покашливая, переплел пухлые короткие пальчики, лишенные всяких украшений. Прочие жрецы-покровители легким шумом дружно начали выражать недовольство попавшим в немилость коллегой.

– Восьмидесятикратно круг покаянных молитв надлежит прочесть тебе, Форо, и строгий пост блюсти постоянно, дабы очиститься в глазах бога нашего, чтоб отвести гнев его от народа Мануа и защитить паству от искуса Дракона Черного. Если ж не простит тебя Дориман и снова проклятые числом значительны объявятся, придется для Мануа нового жреца-покровителя искать, – закончил свою гневную проповедь архижрец.

– Бедный толстяк, они своими постами да молитвами его просто уморят, – хмыкнула Элька, чувствуя невольную симпатию к жертве Авандуса. Не ощущалось в жреце-покровителе Мануа подлости или коварства, только бьющее через край жизнелюбие, никак не вязавшееся с мрачной религией Дорим-Аверона.

Архижрец, вынеся вердикт, оставил затюканного Форо в покое и обратился к одному из жрецов в балахоне с белым кантом:

– Брат Сенто, жрец Очищающих, что поведаете вы нам?

Из-под капюшона с белой оторочкой проглядывал только мясистый лилово-прыщавый нос брата, когда он начал маловыразительно бормотать, испытывая серьезные проблемы с артикуляцией:

– Очищение в подземных келиях сейчас проходят двадцать шесть грешников, семеро из коих доставлено в эту восьмидневку. Братья Очищающие неустанно молятся за души Лауры Кенте и Аннэт Буше – простых горожанок Дорима, стражника из Блу – Готье Фасуа, Перье Мана – торговца из Убира, графа Монтерне Алуйского…

Сенто добросовестно перечислял имена, род занятий и происхождение несчастных, брошенных в темницу фанатиками Доримана.

– Во зле закоснели и не склонны к раскаянию, а лишь к окончательному очищению шестеро гожи: Поль Версан – ювелир и его жена Карин из Мануа, странствующий лекарь Франц Лабье, цирюльник Бурже из Ликона, девица Илэн из Малого Убира… – перешел к следующему пункту Сенто.

Посланцы с совершенно каменными надменными лицами слушали доклад бубнилы-жреца и тщетно пытались сообразить, о чем, демоны побери, вообще рассуждают на Совете и кто, чем и за что проклят.

– Видишь ли, Лукас, – скоренько, пока Сенто занимался перечислением, наконец пояснила Элька. – Тут над миром комета пролетела, а потом местные по одному или пачками начали в драконов оборачиваться. А поскольку главным врагом Доримана Дракон числится, то несчастных перевертышей сочли отродьями зла, и на них жрецы теперь облаву устраивают.

– Благодарю, мадемуазель, понятно, – одними губами прошептал Лукас.

– Да, завтра в Дорим-Авероне великий День Сошествия Доримана, – промолвил Авандус. – Согласны ли вы, братия, что в час зари души несчастных, что поддались искусу Дракона, должны быть вырваны из-под его власти во славу нашего бога и во спасение?

Скорее всего, вопрос был чисто риторическим, но все собравшиеся охотно забормотали или закричали что-то утвердительное. Оппозиции, во всяком случае видимой, ни по одному из обсуждаемых вопросов у Авандуса среди жречества не наблюдалось, так что нужды в подсчете голосов или тайном голосовании не возникло.

– Завтрашний искупительный рассвет станет для семерых грешников истинно-очистительным рассветом вечной жизни, – с садистским удовольствием заключил, подождав, пока хвалебные возгласы в честь Доримана умолкнут, Авандус.

– Это их жечь будут, – перевел магу и Галу вор понятие «очистительный рассвет» на приземленный лад.

Лукаса едва заметно перекосило.

– Окажут ли посланцы богов честь нашему миру? Будут ли лицезреть последнее очищение в день великий, присоединятся ли к нашему восторгу и восхвалению Доримана? – торжественно осведомился архижрец, будто на пир звал.

– Соглашайтесь, – порывисто посоветовала Элька, поддавшись какому-то интуитивному толчку.

– Это наш долг, – важно ответил мосье Д’Агар.

– Да, – обронил Гал.

– Ныне же другие дела нас призывают. – Когда было надо, Лукас умел болтать языком не хуже Авандуса, но сейчас маг не был настроен метать бисер слов перед жрецами-пироманами. А спрашивать у фанатиков, нет ли другого способа избавлять несчастных от проклятия, кроме сожжения, было бессмысленно. Украдкой дотронувшись до воителя, маг нажал на камень перстня, и пара мужчин исчезла, не прощаясь, из мрачной залы, оставив Совет идти своим чередом. Посланцы вернулись в дом, и зеркало потухло.

– Похоже, мадемуазель успела многое разузнать, – изрек Лукас, с внимательным ожиданием посмотрев на Эльку.

– Пока вы, меломаны, концертом наслаждались, я с Шарлем тет-а-тет успела парой словечек перекинуться, – небрежно согласилась девушка. – Да вы и сами, если пожелаете, с ним поболтать сможете, как только он от Макса вернется.

– Мадемуазель похитила монарха Дорим-Аверона? – «удивился» лукавый маг.

– Почему так сразу похитила? Со мной что, симпатичные мальчики по доброй воле не пойдут? Ты на это намекаешь? – «обиделась» девушка, собравшись немножко поскандалить, но не успела.

– О, а вот и монарх, – хихикнул Рэнд, махнув в сторону двери в зал, куда как раз входили Мирей и Шарль с задумчивым восхищением на лице. – Всю кровь выжали, дружок?

– Нет, совсем чуть-чуть, – смущенно откликнулся Шарль, – а потом госпожа Мирей меня за руку взяла, и все само собой вылечилось. Даже болячки или шрама не осталось.

Юный король от души восторгался целительскими талантами жрицы.

– Ясно, а где Макса потеряли? – снова спросил Фин, вытаскивая из-под стола спящего крыса и водружая его себе на колени. Рэт при этом так и не проснулся.

– Он остался работать с образцами, – с достоинством повторила Мирей только что услышанную фразу.

– В таком случае придется начать разговор без него, – легко согласился Лукас, с наслаждением опускаясь в удобное кресло, казавшееся еще мягче после тесного знакомства с жуткой мебелью в зале Совета, приближающейся к заслуженному званию орудий пытки.

Не дожидаясь приглашений, остальные расселись рядом с зеркалом на диване и креслах, причем Шарль выбрал место рядом с Мирей, то ли чувствовал в ее обществе себя поспокойнее, то ли просто эльфийка очень понравилась юноше. Оригинал Гал принес себе жесткий стул.

– Соблаговолит ли мадемуазель поделиться с нами своим знанием? – обратился маг к Эльке.

– Ну, если ты меня больше в похищении особ королевской крови не обвиняешь и хорошо попросишь, то, может быть, и соблаговолю, – снизошла девушка.

– S’il vous plait, мадемуазель, – очаровательно улыбнулся красавчик маг и, привстав, поцеловал Эльке руку.

– Ладно, – растаяла та и быстро пересказала все заслуживающие внимания факты, что успела вытряхнуть из молодого короля.

– Драконы, – выслушав девушку, протянул Лукас, задумчиво побарабанил по подлокотнику кресла и потер подбородок, верный признак того, что в голове мага кишело одновременно множество мыслей.

– Нельзя допустить, чтобы люди и дальше безнаказанно истребляли несчастных существ только потому, что они не такие, как все! – пылко воскликнула Мирей, как любой эльф с готовностью вставая на защиту всего живого. Причем, чем «живое» было экзотичнее, тем охотнее бросалась ему на помощь жрица.

– Если драконы разрушают и убивают, люди правы, истребляя оборотней, – строго проронил Гал, взвесив ситуацию на собственных весах правосудия.

– И это говоришь ты? – Мирей аж задохнулась от возмущения.

– Да, потому что знаю проблему лучше тебя, – хмуро ответил воин. Его оборотнический облик был не столь грозен, но при желании и гепард мог натворить много бед.

– Тише, мадемуазель Мири, мосье Эсгал сказал «если» ! – с легким укором заметил Лукас. – В первую очередь нам нужно выяснить, насколько действительно опасны драконы и какой вред они наносят Дорим-Аверону. Только ответив на эти вопросы, мы вправе решать, что должны делать: выяснить истоки и пытаться остановить сам процесс оборотничества или пресечь произвол властей по отношению к новой расе.

– Вы и правда думаете, что обращение в дракона – это не проклятие Доримана? – с робкой надеждой спросил Шарль.

– Да, ваше величество, не проклятие, – серьезно заверил юношу Лукас. – То, что противником Доримана, согласно религиозным легендам, является Черный Дракон, еще не означает, что оборотни-драконы непременно носители злой воли темного божества. Непосредственное и столь явное вмешательство бога в дела мира, подобного вашему, – большая редкость. Деяние такого масштаба надолго ввергло бы Дорим-Аверон в пучину магического хаоса, отзвук которого я уловил бы без труда, а у вас даже обычной магией пахнет очень слабо. Нет, к обращению в драконов боги не причастны, причина в другом.

– В чем? – Похоже, юный король решил, что сейчас разом получит от мудрых посланцев богов все ответы на все вопросы, какие ни задаст.

– Пока не знаем, но выясним, – нехотя промолвил маг. – Нам нужно больше информации.

– Почему-то мне кажется, что самый информированный во дворце и его окрестностях субъект – Авандус – делиться своими соображениями с нами не захочет, – капризно пожаловалась Элька. – И вообще, мы ему не понравились, а особенно я. Поплакать, что ли?

– Авандуса можно заставить, – деловито предложил Гал, положив два пальца на эфес огромного меча. И все тут же поверили, что у него это легко получится.

Шарль с испуганным восхищением покосился на высокого воина. Еще бы – заставить самого архижреца! Король был бы не прочь поприсутствовать при сем увлекательном действе.

– Не сомневаюсь в ваших талантах, мосье Эсгал. Но не лучше ли получить информацию из первых рук, не сдобренную порцией религиозных бредней? – деловито предложил Лукас, быстро рассмотрев вариант с применением насилия.

– У самих драконов? – с веселым удивлением уточнил Рэнд.

– Oui, мосье, – довольно улыбнулся маг, откидываясь в кресле.

– Но только при условии, что они вообще будут способны с нами разговаривать. Мы ведь не знаем, до какой степени трансформируется рассудок и речевой аппарат людей при оборотничестве, – рационально уточнила Элька. – Я читала где-то в энциклопедии, что не все драконы обладают высоким интеллектом, среди них есть обычные животные.

– И насколько склонны к разговорам окажутся драконы? Всюду гонимые, проклятые, истребляемые, скрывающиеся, не будут ли они настроены к нам враждебно? – поставила еще одну проблему Мири.

– Вы обе правы, мадемуазели, – охотно согласился Лукас. – Все это нам предстоит выяснить, но даже отрицательный ответ на ваши вопросы даст нам знание о сути драконов, на основании которого можно делать выводы.

– Кстати, а где мы будем искать драконов? – задал резонный вопрос Рэнд.

– Там, где нет людей. В горах, – трезво рассудил Гал.

– А ведь точно. Шарль, ты же говорил, что раненые драконы улетали в сторону гор, – оживилась Элька, прищелкнув пальцами. – Но горы-то большие, даже на твоих длинных ногах все их прочесать будет сложно, Гал, если только ты не освоил искусство бреющего полета или дальновидения.

– У нас есть маг, – нехотя, кажется даже чуть смущенно, буркнул воин.

– Ого! Сегодня кроты научились летать, не иначе! Гал предложил воспользоваться магией! – развеселился Рэнд, подшучивая над почти нескрываемой неприязнью Эсгала к колдовству.

– Должен же быть и от нее хоть какой-то прок, – угрюмо заметил оборотень.

– Как всегда логично, мосье, – со скрытым ехидством восхитился маг, отвесив Галу поклон. – Я польщен признанием полезности моего искусства, слетевшим с ваших уст! Не часто услышишь столь серьезный комплимент от людей вашего сословия.

– Если все драконы бегут в горы, то там же следует искать и лорда Дрэя, наставника короля. Шарль мог бы черкануть пару слов рекомендации для своего друга. И, при условии разумности драконов, проблема доверия частично будет решена, – перебила Лукаса Элька, осененная блестящей идеей.

– Charman! Хорошая мысль, мадемуазель, – одобрил маг. – Ваше величество?

– Конечно, я все сделаю, господа, – обрадовался юноша. – Если мой учитель остался прежним, он обязательно узнает мой почерк и печать перстня.

– Отлично, в таком случае, ваше величество, пишите записку, Рэнд вам поможет, – распорядился Лукас. – А мы с мадемуазель начнем работу над составлением заклинания поиска. Карты мира под рукой. Жаль только, что у нас нет какой-нибудь вещицы, к которой хоть раз прикасались руки лорда Дрэя. Это существенно облегчило бы колдовство.

– Есть такая вещица! Есть! – воскликнул Шарль, торопливо, словно боялся, что передумает, развязал шейный платок, расстегнул тугую верхнюю пуговицу рубашки и извлек тоненькую золотую цепочку с каким-то круглым диском, на одной стороне которого был отчеканен летящий на всех парусах изящный, как птица, корабль, на второй – чайка над бурными волнами. – Вот, возьмите! Лорд Дрэй подарил мне эту монетку на счастье пять лет назад, когда вернулся из поездки на острова Корабелов Шшисуц! Мы заказывали новую флотилию кораблей. Это подойдет?

– Отлично, металл долго хранит воспоминания, особенно преподнесенный в дар от чистого сердца и с добрыми намерениями, – одобрил весьма довольный маг, опуская еще теплую монетку в карман камзола. – Вы не могли бы предложить нам лучшего, ваше величество. И не опасайтесь за ваш амулет, мы вернем его вам очень скоро в целости и сохранности.

– Идите колдуйте, – указав на то, что любезностей хватит, пора бы и делом заняться, напомнил необыкновенно «тактичный» Эсгал.

– А мы сочиним убедительное послание для лорда Дрэя, – панибратски хлопнув короля по плечу, заявил Рэнд. – Вот только найдем, куда Элька в последний раз пачку чистой гербовой бумаги засунула! В самый раз на гербовой-то писать!

– Во втором шкафу на средней полке посмотри, – посоветовала девушка, мстительно прибавив: – Кажется, я ее там видела еще позавчера, когда искала, куда ты засунул ножик для бумаг.

– Пойду и я, проверю, как дела у Макса, – вызвалась Мирей, обеспокоенная подозрительной тишиной в компьютерном зале по соседству. С одной стороны, Шпильман всегда очень бережно обращался со своими приборами, но с другой, прежде парень не имел дела с такой щепетильной субстанцией, как кровь.

Подтверждая обоснованность опасений эльфийки, со стороны зала донесся какой-то звон, грохот и нечленораздельный вопль. Все кинулись к дверям, надеясь только на то, что Шпильман еще жив. Но «жертва» уже стояла на пороге в зале совещаний, довольная, весьма запыхавшаяся, возбужденная и с виду целая. Глаза технаря горели фанатичным блеском.

– Что у тебя опять случилось, шкатулка с несчастьями? – хмуро потребовал ответа Гал.

– Ничего, – мотнул головой Макс.

– А что же грохотало? – не поверил в невиновность парня Рэнд.

– Чашка, кажется, с кофе упала, и столик опрокинулся, – с рассеянной нетерпеливостью отмахнулся Шпильман и радостно выпалил: – Я вспомнил, что значит кельмитор! Это второе название народа оборотней-драконов!

– Вот это финт, клянусь пальчиками Джея, – протянул Рэнд и оглянулся на компанию.

– О чем вы говорите? – переспросил Шарль, заподозрив, что рассеянный лохматый парень весьма кстати вспомнил что-то очень важное.

– Кельмитор – второе название народа Дорим-Аверона, упомянутое в уникальной книге, «Дорожном атласе», созданном Силами Мира, – торжественно ответил маг.

– Значит, мы все оборотни? – совершенно ошалев, несмело уточнил Шарль.

– Вот именно! – кивнул Шпильман. – Только что-то случилось, скрытый механизм сработал, и из стадии латентного состояния оборотничество начало переходить в активную фазу. Так бывает. Интересно, процесс распространится на все население или затронет только часть? Пойду поработаю еще с образцами. – Макс развернулся и вмазался плечом в дверной косяк. Ойкнув, бедолага потер руку и снова рванулся вперед, но далеко не ушел, зацепившись на сей раз футболкой за ручку двери. Ткань затрещала, но не порвалась. Не понимая, в чем дело, Макс рванулся снова и едва не упал, поскользнувшись на паркете. Вовремя пришедший на выручку Гал подхватил неуклюжего коллегу под мышки и быстро снял с крючка. Пробормотав «спасибо», Макс умчался работать. Гал только укоризненно вздохнул и покачал головой, в который раз изумляясь рассеянности Шпильмана.

– И что теперь? – спросил у команды Рэнд, почесав свой острый нос.

– Сведения, сообщенные мосье Шпильманом, вне всякого сомнения весьма важны, теперь мы точно знаем, что драконы разумны и оборотни они в силу своей природы, а не в результате чьих-то злых козней. Но изменений в наши первоначальные планы – найти и попытаться поговорить с драконами – они не вносят, – заметил Д’Агар, забирая со столика у зеркала наблюдений «Дорожный атлас», скучавший между двумя полупустыми пакетиками с орешками и чипсами. – Предлагаю вернуться к делам. Мадемуазель Элька?

– Пошли, – охотно согласилась девушка, всегда с удовольствием наблюдающая за самим процессом колдовства. Уж больно зрелищным оно получалось у Лукаса. – Потом все разом обсудим, может, у Макса и данные анализа к тому времени поспеют.

– Последишь за Максом? – беспокоясь о непутевом технаре, даже не потребовал, а почти вежливо попросил Мирей воин.

– Конечно, – согласилась эльфийка.

– Подержи Рэтика, – строго велел королю Рэнд и, всучив его величеству мирно посапывающего крыса, полез в шкаф на поиски гербовой бумаги.

Создан сей продукт был путем беззастенчивого сканирования эмблемы Совета богов с папки жалоб Связиста и добавления на обложку символа мудрости, то есть книги, декоративного элемента – семилучевой звезды – по числу членов команды. Теперь команда, благодаря чудесам техники Макса, весь документооборот вела на собственных бланках, в углу которых гордо красовалась модернизированная эмблема. Судебных исков от Совета богов по поводу плагиата пока не поступало.

 

Глава 5

⇐ Предыдущая123456Следующая ⇒

Поделиться: