Глава первая. Добрые и дурные вести

 

Киев. 985 год

Всю ночь вьюжило, но ближе к рассвету ветер утих, потеплело и повалил такой снег, что всё обширное подворье боярина-воеводы Серегея покрыло белой пуховиной. И вдруг снегопад прекратился, будто отрезало, выглянуло солнце, мир стал чудесен, будто детская сказка.

Воевода вышел на крыльцо с первым лучом и засмеялся от дивной красоты. Скинул нательную рубаху и прямо с крыльца сиганул в сугроб. Эх, славно!

Вывалявшись вдосталь, поднялся, огромный, красный, счастливый, облепленный белым снежком, вдохнул полной грудью и выдохнул варяжский боевой клич: жуткий вой, от которого вороны с карканьем сорвались с дерева и мишка-привратник, полуторогодовалый зверь, взятый вместо прежнего, старого, вскочил на ноги и недовольно заревел. Тут же залаяли псы на соседних подворьях, а свои сторожевые изумленно уставились на хозяина: чё это с ним?

Трудившаяся спозаранку дворня тоже отреагировала на клич. Два холопа, разбиравшие дровишки, аж присели, а взбегавшая на крыльцо девка так и обмерла. Чуть не уронила глечик с парным молоком…

Тут же из длинного дружинного дома, будто только и ждали, толкаясь и гогоча, вывалили гридни и отроки. Полуголые, здоровенные, счастливые от избытка силы… Кто-то немедленно взвыл по-варяжски, остальные поддержали…

На крыльце появилась очень недовольная боярыня Сладислава.

Но поглядела на счастливого мужа и тоже заулыбалась.

Однако на гридней прикрикнула:

– Что девок пугаете? Не в поле, чай!

Парни засмущались, вспомнили о почтении, поклонились в пояс: сначала боярыне, а только потом – батьке-воеводе.

Чем еще больше развеселили Сергея. Его всегда забавляло, что и челядь, и гридь боятся его малышки-жены более, чем своего батьки.

– Шел бы ты в дом, муж, – сказала Сладислава. – Не по годам тебе – голым на морозе.

– Да разве ж это мороз? – удивился Сергей. – Вот на Белозерье да, мороз! А здесь не зима, а баловство одно! Такой снег, Сладушка! Озимым – самое то! Радоваться надо!

И стремительным броском взлетел на крыльцо, подхватил жену и прыгнул в сугроб уже вместе с ней.

– Пусти, медведь! Сдурел?

Сергей понял, что Сладислава рассердилась всерьез, коли ругает его, да еще – при посторонних, тотчас поставил жену обратно на крыльцо, взялся отряхивать от снега…

– В дом иди… баловник! – От его покаянного вида гнев боярыни прошел, и она вдруг заулыбалась, потому что это счастье, когда с тобой рядом – муж, любимый, сильный… Живой.

Гридь, уже забыв о выговоре, вовсю возилась в снегу: боролись, кидались снежками… Большинство – с севера. Снежок им – в удовольствие. Холод – бодрит. Пробежаться босиком по пороше километров этак пять – запросто.

Воевода вошел в дом, где ему тут же заботливо накинули на плечи корзно-плащ, а Сладислава, не дожидаясь, пока другая девка перьевой метелочкой очистит ее одежду от снега, кликнула старшего над дворовыми и приказала строго: как только мужнины вои отбалуют – снег со двора прибрать дочиста. А то такая грязюка разведется…

Затем сошла с крылечка и двинулась в обычный утренний обход: по многочисленным дворовым постройкам – проверять, все ли трудятся, не завелись ли бездельники? Холопы – они такие. Чуть попустишь – и потом только поркой характер поправить можно.

Из флигеля, дружной парочкой, вышли почтенные седовласые мужи: Рёрех и Артак. Старый варяг, одноногий и одноглазый, холода не боялся ничуть – в одной нательной рубахе с богатой обережной вышивкой и в синих штанах из тонкой шерсти. Рёрех вежливо поклонился боярыне, и та ответила ему еще более низким поклоном. Пестуна своего мужа она почитала выше себя.

Закутанный в меха, но все равно зябнущий парс Артак кланяться в пояс не стал. Лишь кивнул:

– Доброе утро, госпожа моя!

– И тебе добра! Велю получше печь растопить. Вижу – мерзнешь.

– Благодарю за заботу! Старость не делает кровь горячее.

Рёрех хмыкнул. Он был намного старше парса, но на холод не жаловался. Ну да он и родился на севере, у Балтийского моря, а парс – на земле иранской, где снег бывает только высоко в горах.

– Стол накрыт в трапезной, окажите милость – откушайте, – ласково проговорила Сладислава.

– Благодарим сердечно, хозяюшка, – вежливо отозвались оба.

Варяг и парс нисколько не сомневались, что завтрак их ждет. Но им было в радость проявить уважение боярыне. Так же как и ей – им. Родные, чай. А после того, как втроем выхаживали воеводу от страшных ран, полученных на острове Хорса в последнем бою князя Святослава, меж ними, столь разными, установилась такая прочная связь, какая редко бывает и у кровных родичей.

Сладислава двинулась дальше, аккуратно, чтоб не зачерпнуть снег, приминая сугроб желтыми сафьяновым сапожками, отороченными мехом и украшенными жемчугом, а деды двинулись к крыльцу, чтобы составить компанию боярину-воеводе. Кроме них нынче – некому. Старший сын князь-воеводы Артём – в своей вотчине, Угличе, Богуслав – в дальнем походе, приемный сын Илья гостит у Стемида Большого, князя белозерского, а дочь Дана – в Тмуторокани, с мужем Йонахом.

Нельзя сказать, что большой дом князь-воеводы опустел. Что ни день – гости, свои и заморские. На подворье – тридцать три дружинника и вдвое больше челяди…

Да только завтракать хозяин любит с теми, кого почитает ровней. А таких дома четверо: Рёрех, Артак да сам воевода. Ну и Сладислава, конечно, хотя она давно уж позавтракала. Ее день начинается затемно.

 

– Воевода, к тебе ромей! – Отрок из ближней дружины, беспардонно ввалившийся в горницу, заставил Духарева отвлечься от письма. А письмо между тем было весьма интересное – от сына Богуслава.

Проделав далекий трехмесячный путь аж из самого Багдада, послание оказалось в руках боярина только вчера. Булгарский купец доставил. Однако сразу читать его Сергей не стал. Вскрыл, убедился, что написано сыном собственноручно, сообщил об этом жене – и отложил удовольствие на утро.

– Пусть ромей подождет, – недовольно проворчал воевода.

И вернулся к чтению. Письмо было почти сплошь позитивное. Богуслав сумел отыскать в Багдаде нужных людей, установил деловые контакты.

Вообще-то предполагалось, что Богуслав не поедет дальше Шемахи, но выяснилось, что почтенный булгарский лекарь и ученый Юсуф ибн Сулейман направляется именно в Багдад и там у него вроде бы неплохие связи. Поразмыслив, Богуслав решил, что стоит продолжить путь. И не ошибся. Булгарский ученый действительно пользовался в Багдаде известностью. Богуслав арендовал дом, в котором поселился вместе с Юсуфом, – и опять не прогадал. О русах в столице халифата тоже знали: торговали уж лет сто, не меньше. Но инициатива всегда исходила от арабов, и арабские купцы были не склонны пускать конкурентов в собственный огород. Однако не купцы были главными в Багдаде. Даже те из них, кто отважно пускался в столь далекий путь.

Уже на третий день после того, как Богуслав поселился в Багдаде, его дом посетили несколько ученых мужей весьма серьезного уровня. Беседовали на арабском, но Богуслав многое понимал, потому что уже успел прилично овладеть и этим языком. Равно как и Лучинка. Они очень старались, ведь арабский был «базовым» научным языком Востока. Примерно как латынь – на Западе.

Само собой, Лучинку к непосредственной беседе не допустили. Не те здесь законы. Зато разрешили побыть за занавеской и даже ответить на пару-тройку вопросов.

Следующее научное сборище прошло в расширенном составе…

Так и повелось. Богуслав готовил угощение, а ученые мужи вкушали яства, потребляли шербет и обменивались мудростью. Расспрашивали и Богуслава. О жизни и нравах русов и варягов в Багдаде истории ходили самые экзотические. Еще ученых мужей (а по совместительству – советников власть имущих) весьма интересовал пришедший в упадок Хузарский хаканат. Кое-кто в арабском мире был совсем не прочь прибрать к рукам богатые и выгодно расположенные земли. Впрочем, Богуслав об этом интересе ведал и раньше. Еще он понимал: у арабов – получится. Отец в свое время объяснил и обосновал: русам весь хаканат не удержать. Хорошо, если удастся сохранить за собой хотя бы треть. По-любому, Каспий для Руси потерян. Владимир – не Святослав.

Богуслав на вопросы отвечал охотно и почти честно. В итоге заручился доверием и поддержкой весомых в «правительстве» людей. И получил «добро» на основание собственного представительства в Багдаде. С серьезными таможенными льготами.

Само собой – не бесплатно. Золотишка занести пришлось изрядно. И наличкой, и «чеками». Но дело сделано.

Пока «подворье» торгового дома «Духарев и семья» пришлось укомплектовать почти исключительно местным контингентом. Богуслав оставил для надзора парочку своих (больше и не было), выкупил дом, в котором жил всё это время, и отдал часть его в распоряжение Юсуфа ибн Сулеймана. Тот был весьма признателен и пообещал присмотреть за тем, чтобы русов не обижали. Авторитет Юсуфа в Багдаде весьма приподнялся, когда он вылечил одну из жен халифа от какой-то застарелой болячки.

«Готовь, батя, большой караван, – писал сын. – Грамоты нужные и подорожные я привезу».

В обратный путь Богуслав тоже собирался не порожняком, а с неслабым обозом.

Об этом Духарев догадался, прочитав о том, что сын намерен нанять дополнительную охрану из местных. Если уж самого Богуслава и одиннадцати дружинников для обороны недостаточно, значит, товар они повезут недешевый.

Ответ писать смысла не было. Да и куда? Сейчас Богуслав и его спутники уже в пути и, скорее всего, уже движутся по берегу Каспийского, вернее Хвалынского моря.

Сергей свернул письмо и уложил в футляр.

Молодец, сын! Конечно, Богуслав не с пустыми руками шел. Были деньги, была кое-какая информация о полезных людях в халифате, почерпнутая из «библиотеки» хузарского хакана Йосыпа, доставшейся Сергею как доля добычи во время захвата Итиля. Тем не менее задача была – труднейшая. Переговоры на чужой земле – это не мечом рубать. Тут соображать надо.

Вот и ладно. А теперь можно и поглядеть, что за ромей пожаловал на боярское подворье с утра пораньше.

 

Ромей, которого Сергей заставил дожидаться в «предбаннике», оказался не простым. Аж целым главой киевской византийской общины.

Звали его Кирилл Спат. Человек формально торговый, но, судя по некоторым деталям, с немалым военным опытом. Ну и шпион, разумеется. Вернее, резидент.

К Духареву он проявил почтение. Поклонился низенько: младший – старшему.

Не потому, что Сергей – воевода, боярин и ближник княжий, – для природного ромея все русы: хоть боярин, хоть смерд – дикие скифы. Не боярину Серегею кланялся ромей – спафарию Сергию. Спафарий – серьезный титул в империи[1]. С кучей прав и даже ежегодным пожалованием от двора. Хотя пожалование – тьфу! – в сравнении с теми бабками, которые стоил сам титул.

Первым его прикупил Мышата. Ему обошлось дешевле, потому что он и во дворец был вхож, и весьма полезным считался. Даже с самим паракимоменом[2] «премьер-министром» Василием, всевластным константинопольским евнухом, был общения удостоен. Однако титул спафария по наследству не передается даже сыновьям. В отличие от имущества. Которое хоть и передается (после уплаты соответствующего налога), но уже без добытых прежним владельцем налоговых льгот и прочих привилегий. Так что и с имуществом (и немалым) сразу возникли бы проблемы, не купи Сергей титул. Это как в России в бандитские времена: купил автомобиль «не по чину», придут конкретные пацаны и отнимут. Так что – пришлось. Зато спафарию Сергию «дом на набережной» в Константинополе, изрядное поместье на морском побережье, сады, виноградники, оливковые рощи и прочие материальные ценности – в самый раз.

В поместье Духарев старался без нужды не задерживаться. Мраморные колонны, мраморная ванна, полы с подогревом, банька с тремя бассейнами, горячая вода, само собой… А уж кушанья какие изысканные!

Слишком большое искушение. Роскошь такая штука: только привыкни – и попал. И за меньшее люди от родных пажитей уходили.

В трудные времена, когда Владимир только-только вокняжился в Киеве, была у Сергея такая мысль… Но – отбросил. Во-первых, есть такое слово – Родина. Во-вторых, здесь, в Киеве, Сергей – величина. Воевода Святослава, боярин Ярополка, отец славных сыновей и богач изрядный. Его подворье на Горе – втрое против соседних.

Пожелай кто худое ему сделать – кровью умоется. Да и не рискнет никто.

А что в Византии? Там любой человек, хоть благородный патрикий, хоть доместик схол[3] по произволу императора в любой момент может оказаться в темнице. Был бы повод. Излишнее на взгляд Автократора богатство, к примеру.

Опять-таки интриги, омерзительные евнухи, унизительные церемониалы… Византия, одним словом.

Однако сейчас уважаемый представитель величайшей из империй десятого века Кирилл Спат стоял перед воеводой и, судя по роже, явно чего-то хотел.

Однако воспитанный человек никогда не станет так сразу говорить о деле. Потому сначала Сергей пригласил его к столу, велел подать вина, выдержанного, булгарского, к вину свежего сыра, орешков на меду. Справился: не обижают ли ромеев в Киеве, удачна ли торговля?

Кирилл отвечал степенно, солидно и на языке русов, которым владел в совершенстве. Сам тоже интересовался: здоровьем, семьей, делами…

Лишь через полчаса, выкушав пол-литра вина, перешел к делу.

– Господин мой светлейший Сергий, известно ли тебе, что сюда направляется личный посол Богопочитаемого Автократора нашего Василия Второго? – поинтересовался он по-ромейски[4].

Вот ведь сюрприз!

– И какова же причина этого посольства в столь неурочное время? – задал он встречный вопрос.

Время и впрямь выбрано не самое лучшее. Зима.

Это для северян мороз – друг. Болота замерзают, реки встают. Садись на санки да погоняй. А что холодно, так и против холода есть средства.

А вот теплолюбивым ромеям добрый морозец – ворог лютый.

– Причина мне неизвестна, – уклонился от ответа ромей.

Духарев поглядел на него внимательно… Знает, сучонок. Точно, знает. Ну да и Сергей догадывается. Если что и может экстренно понадобится василевсу от русов, так это сами русы. Бронные и оружные. И почему он ко мне прискакал, а не к князю – тоже ясно. Поможет князь – будет посол князю должен . А Сергий – спафарий. Помогать императорскому посланцу – его долг перед императором. Но это там, в империи, – долг. А здесь… всё сложно.

Так что же там, в Византии, приключилось? Последняя информация, которую ему принесла в клювике разведка: поднявший восстание против императора Василия Второго Склир вдребезги разбит полководцем императора Вардом Фокой. Племянником, кстати, убитого Цимисхием императора Никифора.

Императоров-Автократоров Византия меняла как модница – перчатки. Удачливый полководец Никифор Фока прикончил императора Романа Второго. Никифора, в свою очередь, отправил к предкам еще более удачливый полководец Иоанн Цимисхий. Нынешний император Василий Второй никого собственноручно не убивал, однако можно предположить, что Иоанн Цимисхий тоже умер не от болезни, а от пищевой добавки, несовместимой с жизнью. Кто заказчик – очевидно. Тот же внебрачный сын еще одного императора-узурпатора Романа Лакапина, всевластный паракимомен Василий, которого Цимисхий намеревался отправить в отставку. Сам стать императором паракимомен не мог (евнух потому что), но неформальную власть удержать сумел.

После смерти Цимисхия на вершине оказались сыновья Романа Второго Василий и его братец Константин, которые хоть и числились при Иоанне Цимисхии соправителями, но реальной власти имели – шиш с маком.

Василий был старшим, поэтому трон и пурпурные сапоги достались именно ему… И он немедленно позаботился о том, чтобы братец Константин оставался вне Большой Игры. Хорошо хоть не убил.

Однако авторитет и военный опыт молодого Автократора были – так себе. Чем и воспользовался крупный имперский полководец и доместик схол Склир, тоже примеривший пурпурную обувку и вознамерившийся прибрать империю к рукам.

Чтобы надеть на зверя намордник, императору (с подачи всё того же паракимомена Василия) пришлось вернуть ко двору и оснастить полномочиями другого героя-полководца. Варду Фоку.

Племянник убитого Цимисхием Никифора Фоки всё сделал как надо. Насколько было известно Сергею, Склир был разбит и смылся, кажется, в Ассирию. А Варда Фока был отмечен милостью императора и всячески облизан… Но, видимо, ненадолго. На хрена Василию такой конкурент? Надо полагать, его опять загнали в провинцию. Или хуже того… Впрочем, что тут гадать? И так ясно, что в империи – мятеж. А детали – выяснятся.

– Чем же я могу помочь посланцу самого Августа? – поинтересовался Сергей.

– Вестник прибежал, – скорбно произнес ромей. – Хузарин из тех, кого посольство наняло проводниками в Херсоне. – Беда случилась! Выручай, светлейший муж! Твоя помощь не будет забыта!

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: