Рудник в урочище Четырех Братьев

 

Я оставлю теперь дом Ипатьева и разгадку кровавой трагедии, что затаило в себе его подземелье, пойду искать в другом месте.

На берегу Исетского озера, в 20 верстах от Екатеринбурга, раскинулась в несколько десятков изб маленькая деревушка Коптяки. Вековая уральская глушь старым бором охватила ее и почти скрыла от человеческого взора. Она же установила и уклад жизни этой глухой деревушки. Рыба и сенокосы – вот ее интересы в летнюю пору. Наезжают сюда по летам на дачи небогатые екатеринбургские чиновники, но они селятся в крестьянских избах и не портят общего колорита жизни.

Дорога, что ведет сюда из Екатеринбурга, проходит через Верх‑Исетск, почти предместье города.

Сначала она идет за Верх‑Исетском немного лугами, а затем входит в лес и беспрерывно идет им до самых Коптяков.

Ближе к Верх‑Исетску ее пересекает железная дорога на Пермь. Здесь имеется переезд № 803 с будкой для сторожа.

Ближе к Коптякам, в 9 верстах от деревни, дорогу пересекает «горнозаводская линия». Здесь находится переезд № 184 также с будкой для сторожа.

Приблизительно в 4 1/2 верстах от Коптяков почти у самой дороги сохранились два старых сосновых пня. По преданию, от них росли некогда четыре сосны. Они назывались в народе Четырьмя Братьями. Это название перешло ко всему урочищу той местности.

В этом глухом урочище, в 4 верстах от Коптяков, к западу от дороги, имеется старый рудник. Наружными разработками и шахтами здесь некогда добывали железную руду. Это было давно. Многие годы был заброшен рудник, и за эти годы он сильно изменил свое лицо. Наружные разработки превратились в озера, шахты обвалились, поросли травой и лесом.

Одна‑единственная шахта сохранилась в хорошем состоянии, получив название «открытой».

Стенки шахты выложены прочными бревнами. Внутренняя стенка из таких же бревен делит ее на два колодца: через один спускались под землю люди и добывали там руду, через другой откачивалась вода.

Глубина шахты 5 сажень 7 вершков. Она всегда залита водой; под ней почти никогда не растаивает лед.

Когда разрабатывали шахту и выкидывали из нее глину, образовалась высокая глиняная площадка. Она почти со всех сторон окружает шахту и лишена всякой растительности. Вблизи этой площадки растет старая береза. Пять лесных дорожек ведут к руднику с большой коптяковской дороги. Они все сходятся у открытой шахты. Их так много потому, что некогда по ним вывозилась от разных шахт руда к коптяковской дороге. Эти дорожки – глухие, заброшенные; в летнюю пору они покрываются высокой травой.

На самой середине одной из этих дорожек, которая ближе всех к Четырем Братьям, имеется яма. Здесь искали руду. Дорожка обходит эту яму с обеих сторон.

Между переездом № 184 и описанным рудником вдоль коптяковской дороги имеются и другие рудники.

Они ближе к Екатеринбургу. К ним гораздо легче подъехать, так как коптяковская дорога местами плоха для езды.

Но ни один из них не имеет других удобств, какими отличается рудник в урочище Четырех Братьев: он совершенно закрыт для постороннего взора густой чащей молодого леса; нигде нет такой удобной глиняной площадки, лишенной всякой растительности, и рядом с ней глубокой шахты.

 

Июля на руднике

17 июля 1918 года, ранним утром, тихая жизнь Коптяков и покой глухого рудника были нарушены рядом чрезвычайно таинственных происшествий.

Настасье Зыковой понадобилось в это раннее утро ехать в Екатеринбург. Поехала она с сыном Николаем и его женой Марьей. Настасья везла продавать рыбу, а Николай призывался в Красную Армию.

Солнце еще не всходило. Был предутренний рассвет. Старый бор хранил тьму ночи.

Когда Зыковы проехали рудник и подъезжали к Четырем Братьям, навстречу им показался какой‑то кортеж. Двигались телеги, шли пешие и конные красноармейцы. Как только Зыковы были замечены, к ним сейчас же подскакали двое верховых.

Вот образное показание Настасьи Зыковой90: «Нам навстречу двое верховых. Один был в матросской одеже, и я его хорошо узнала. Это был верх‑исетский матрос Ваганов. Другой был в солдатской одеже: в солдатской шинели и солдатской фуражке. Верховые скоро нам навстречу ехали: впереди Ваганов, а сзади солдат. Как только они к нам подъехали, Ваганов на нас и заорал: «Заворачивайтесь назад!» А сам вынул револьвер и держит у меня над головой. Лошадь мы быстро завернули, круто, чуть коробок (тележка) у нас не свалился. А они скачут около нас, и Ваганов орет: «Не оглядывайтесь, г… в… м… Застрелю!» Лошадь у нас, сколько духу в ней было, скакала. А они нас провожают, и Ваганов все револьвер у меня над головой держит и кричит: «Не оглядывайтесь, граждане, г… в… м..!» Так мы скакали до стлани, за которой Большой Покос. Там они нас провожали около полуверсты или трех четвертей версты, а потом отстали. Мы, конечно, назад не оглядывались, как только они нам это сказали… Что это такое было, я не поняла, а показалось мне, что идет войско. Приехали мы домой в Коптяки, рассказали народу, что видали. А потом что было, не знаю».

Зыковы были сильно напуганы. Их встретил на дороге кр‑н Зворыгин91, поехавший было в город следом за ними: «Проехали мы версты две от Коптяков, а нам навстречу гонит шибко Николай Зыков с матерью и женой и кричит: «Ой, дядя Федор, не езди! Там меня прогнали. Какой‑то револьвером грозил и кричал: «Не оглядывайтесь».

В ужасе прискакали Зыковы в деревню и подняли большой переполох. Вот показание кр‑на Алферова92: «После Петрова дня в среду рано утром я был на улице: хотел на покос идти. Гляжу я: едет по улице Николай Зыков в коробке с матерью и своей хозяйкой. Едет и кричит и рукой машет: «Убегайте! Убирайтесь из Коптяков! Там орудия везут, сюда войско идет». Тут он лошадь остановил. На его слова народ выбежал. Стали мы Николая допрашивать, что он такое говорит. Он нам стал сказывать и объяснил:

«Только мы Большой Покос проехали, к Четырем Братьям стали подъезжать, а нам встречь трое верховых. Кричат: «Заворачивайтесь! Заворачивайтесь!» Я стал коробок заворачивать, а бабы назад оглядываются. Один кричит: «Не оглядывайтесь!» А там на дороге орудия везут. «Они шибко лошадь гнали, а те их даже проводили несколько по дороге и все не дозволяли им оглядываться. Тут мы и не знали, что подумать».

В те дни на Екатеринбург двигалась Сибирская армия и угрожала господству большевиков. В Коптяках знали это и, притаясь, ждали развязки.

В то же время мужичий интерес властно пробуждал свои заботы.

Вот показание кр‑на Швейкина: «Мы, мужики, забеспокоились. Каждому надо на покос, а тут войско идет. Войско идет, значит, бой будет».

Решили узнать толком, что же происходит на коптяковской дороге, и послали в разведку кр‑н Швейкина, Папина, Зубрицкого и скрывавшегося в Коптяках офицера Шереметевского93.

Они пошли и недоумевали: в лесу было тихо, на коптяковской дороге пустынно.

Поругивая «за болтовню» Зыковых, разведчики прошли было рудник, как услышали там непривычное ржание множества коней. В этот момент они подошли к той дорожке‑свертке, что первая от Четырех Братьев ведет к руднику94. Эта дорожка поразила их своим видом.

Шереметевский и Папин показывают:

Шереметевский: «Эта дорожка, до того глухая, заросшая травой, как это обыкновенно бывает с заброшенными глухими лесными дорожками, была в тот момент накатана. По ней хорошо заметно было, что тут по этой свертке к руднику ст. коптяковской дороги какие‑то экипажи проехали».

Папин: «Трава по ней была прямо вся положена, и маленькие деревца были кое‑где погнуты».

Хотели было пройти этой дорожкой к руднику, как по ней выехал оттуда красноармеец, вооруженный винтовкой, двумя револьверами, шашкой и гранатами. Он сказал разведчикам, что на руднике будет происходить обучение метанию бомб, и приказал им удалиться.

С этого момента было прекращено всякое движение по коптяковской дороге, и рудник был оцеплен заставами.

Но людской интерес делал свое дело. Многим нужно было поехать из Коптяков в Екатеринбург и обратно. Удалось точно установить и время и место оцепления.

Движение по коптяковской дороге было прекращено рано утром 17 июля. Оно возобновилось с 6 часов утра 19 июля.

Застава со стороны Коптяков находилась приблизительно в одной версте от них.

Застава со стороны Екатеринбурга находилась вблизи переезда № 184.

Все эти дни на руднике слышны были взрывы гранат. 25 июля большевики бежали из Екатеринбурга. 27 июля кр‑не Папин и Михаил Алферов поехали по своим делам в город. Они заехали в Верх‑Исетск и сообщили там военной власти про таинственное оцепление рудника.

Когда они ехали в этот день домой в Коптяки, их взяло любопытство: посмотреть, что происходило на руднике. Доехав до свертки, о которой говорилось выше, они оставили здесь своих лошадей и пошли по этой свертке пешком к руднику. Но едва они вышли туда, как их охватил безотчетный страх.

Папин показывает: «Стало тут нам почему‑то жутко. Решили мы собраться как следует народом и идти. Тут же мы, ничего не трогая, ушли».

Утром 28 июля семь человек коптяковских крестьян: Николай Папин, Михаил Бабинов, Михаил Алферов, Павел Алферов, Яков Алферов, Николай Логунов и Александр Логунов отправились на рудник95. Они пришли сюда пешком по дорожке, ближайшей к Коптякам96. Внимательно они исследовали рудник и обнаружили ценные нахождения.

Они проявили величайшую осторожность и ничем не нарушили состояния той свертки, где произошла встреча красноармейца с разведчиками.

На заявление крестьян в Верх‑Исетск обратили внимание. 28 июля вечером на рудник прибыли местный лесничий Редников с кр‑нами: Николаем Божовым, Александром Зудихиным, Иваном Зубрицким и Николаем Тетеневым97.

28 и 29 июля они обстоятельно исследовали и дорожку к руднику, ближайшую к Четырем Братьям, и самый рудник.

30 июля сюда прибыл судебный следователь Наметкин. С ним приезжали доктор Деревенько, камердинер Чемодуров и многие офицеры. Были обнаружены некоторые ценные нахождения.

Внимание Наметкина привлекла открытая шахта. Она подвергалась исследованию под руководством товарища прокурора Магницкого.

Я осматривал рудник и окружающую его местность с 23 мая по 17 июня 1919 года.

Когда я доложил результаты следствия адмиралу Колчаку, он приказал вести раскопки. Они были начаты 6 июня и прерваны 10 июля.

 

Глава XXI

⇐ Предыдущая16171819202122232425Следующая ⇒

Поделиться: