Красивые сказки или достоверное знание?

 

О том, как наш мозг то и дело вводит нас в заблуждение, о разнообразных оптических обманах и тому подобном подробно рассказано в книге К. Фрита "Мозг и душа" (2010).

В какой мере мы можем, зная все это, доверять самим себе, своему мозгу? Вдруг все, что мы принимаем за окружающий мир – или за адекватную мысленную модель окружающего мира, – в действительности лишь призраки и обман?

Не беспокойтесь, ситуация не так трагична. Наше мышление порождено не произвольной фантазией неведомого разумного дизайнера (который мог бы так пошутить, если б захотел). Оно порождено естественным отбором, неразумным, но честным и "целеустремленным" тружеником, который неизменно отбраковывал животных, чей мозг порождал неадекватные модели мира – модели, которым нельзя доверять, на которые нельзя положиться в борьбе за выживание. Поэтому мы, будучи одновременно и венцом, и жертвой эволюции, наверняка воспринимаем мир более или менее адекватно.

Но что значит "более или менее"? Какую именно степень адекватности восприятия и понимания мира обязан был обеспечить нам естественный отбор? Читатель, возможно, уже знает ответ. Разумеется, как раз такую, какая требовалась людям каменного века для эффективного тиражирования своих генов. Не более, но и не менее.

Эволюционный психолог Джеффри Миллер, сторонник теории о ведущей роли полового отбора в эволюции мышления гоминид, так развивает эту мысль в замечательной, но пока не переведенной на русский язык книге "The Mating Mind" (которую я уже цитировал в главе "Происхождение человека и половой отбор"):

Естественный отбор снабдил нас "интуитивной физикой", позволяющей нам понимать массу, силу и движение достаточно хорошо, чтобы иметь дело с материальным миром. Есть у нас и "интуитивная биология", обеспечивающая достаточно хорошее (для нашего выживания) понимание животных и растений, и "интуитивная психология", позволяющая понимать людей... Однако, когда дело доходит до выражаемых словами верований, половой отбор подрывает эти аргументы в пользу достоверности нашего знания. В то время как естественный отбор на выживание мог снабдить нас прагматически точными системами восприятия, половой отбор не обязан был заботиться о достоверности наших более сложных верований. Половой отбор мог отдавать предпочтение идеологиям, которые были занимательны, преувеличены, увлекательны, драматичны, приятны, утешительны, имели связный сюжет (композицию), были эстетически сбалансированы, остроумно‑комичны или благородно‑трагичны. Он мог сделать наш разум приятным и привлекательным, но склонным к глубоким заблуждениям. До тех пор пока наши идеологии не подрывают более прагматических адаптаций, ложность этих идеологий не имеет никакого значения для эволюции.

Представьте себе компанию молодых гоминид, собравшихся у плейстоценового костра и наслаждающихся недавно приобретенной в ходе эволюции способностью к речи. Два самца вступили в спор об устройстве мира...

Гоминида по имени Карл предполагает: "Мы смертные, несовершенные приматы, которые выживают в этой опасной и непредсказуемой саванне только потому, что держатся тесными группами, страдающими от внутренних склок, ревности и зависти. Все места, где мы бывали, – лишь маленький уголок огромного континента на невообразимо громадном шаре, вращающемся в пустоте. Этот шар миллиарды и миллиарды раз облетел вокруг пылающего шара из газа, который в конце концов взорвется, чтобы испепелить наши ископаемые черепа. Я обнаружил несколько убедительных свидетельств в пользу этих гипотез... " Гоминида по имени Кандид перебивает: "Нет, я считаю, что мы – бессмертные духи, которым были дарованы эти прекрасные тела, потому что великий бог Вуг избрал нас своими любимыми созданиями. Вуг благословил нас этим плодородным раем, жизнь в котором трудна ровно настолько, чтобы нам было не скучно... Над лазурным куполом неба улыбающееся солнце согревает наши сердца. Когда мы состаримся и насладимся лепетом внуков, Вуг вознесет нас из наших тел, чтобы мы вместе с друзьями вечно ели жареных газелей и танцевали. Я знаю все это, потому что Вуг поведал мне эту тайную мудрость во сне прошлой ночью".

Какая из идеологий, по‑вашему, окажется более сексуально привлекательной? Победят ли правдоискательские гены Карла в соревновании "гены сочинения чудесных историй" Кандида? Человеческая история свидетельствует, что наши предки были больше похожи на Кандида, чем на Карла. Большинство современных людей от природы – Кандиды. Обычно требуется много лет смотреть научно‑популярные фильмы Би‑би‑си или Пи‑би‑эс, чтобы стать таким же объективным, как Карл. Половой отбор на "идеологическую развлекательность" не смог бы произвести правдивые системы верований – разве что по чистой случайности. Если идеологические демонстрации поддерживались отбором в качестве индикаторов приспособленности, то единственная правда, которую они должны были нести, – это правда о приспособленности рассказчика. Они не обязаны быть точными моделями мира – точно так же, как "глаза" на павлиньем хвосте вовсе не обязаны быть точными изображениями глаз...

Половой отбор обычно ведет себя как жадный до безумия издатель газеты, который выбрасывает все новости и оставляет только рекламу. В эволюции человека этот издатель как будто вдруг осознал, что на рынке существует ниша и для новостей (поскольку читатели уже имеют достаточно большие мозги). Он заявил своим репортерам, что требуются новости, но так и не озаботился созданием отдела для проверки публикуемых фактов. В итоге мы имеем человеческие идеологии: "желтогазетную" смесь религиозных верований, политического идеализма, городских легенд, племенных мифов, принимания желаемого за действительное, хорошо запоминающихся анекдотов и псевдонауки...

Большая часть наших мыслительных адаптаций, которые терпеливо направляют наше поведение, остаются интуитивно точными... Половой отбор не повредил нашему восприятию глубины или высоты, узнаванию голосов, чувству равновесия или умению бросать камни в цель. Но он, возможно, нанес тяжелый ущерб достоверности наших сознательных верований. Это тот самый уровень эпистемологии, который становится важным для людей, когда они пытаются оспорить чужие претензии на "знание" в таких областях, как религия, политика, медицина, психотерапия, социальная политика, гуманитарные науки и философия. Именно в этих областях половой отбор подрывает действенность эволюционно‑эпистемологического аргумента, превращая наши умственные способности скорее в рекламирующие приспособленность орнаменты, чем в искатели истины.

Эта длинная, но поучительная цитата непосредственно подводит нас к следующей теме – эволюционному религиоведению.

 

Эволюция и религия

 

Уже Чарльз Дарвин размышлял о возможности эволюционного объяснения происхождения религий. Вот, например, что он написал в книге "Происхождение человека и половой отбор" о так называемых "вредных суевериях": "Эти печальные и косвенные результаты наших высших способностей можно сравнить с побочными и случайными ошибками инстинктов низших животных". Мысль звучит на удивление современно (что, впрочем, свойственно многим дарвиновским идеям).

Сегодня существуют и развиваются такие научные направления, как нейротеология и эволюционное религиоведение.

Нейротеология изучает нейрологические основы субъективных религиозных ощущений. Выяснилось, что при различных духовно‑религиозно‑мистических переживаниях (таких как состояние медитации, чувство выхода за пределы тела, утрата представления о границах между собой и другими личностями, чувство единства со Вселенной и т.п.) возбуждаются многочисленные отделы лобных, теменных и височных долей, а также подкорковые области. Специфического "религиозного центра", или "органа религии", в мозге не обнаружено, хотя, как мы знаем, многие другие ментальные функции имеют в мозге свои довольно четко обособленные "представительства". Предрасположенность к мистическим переживаниям складывается из особенностей работы многих участков мозга, а не какого‑то одного.

Зато обнаружился компактный участок в задней нижней части левой и правой теменных долей, в задачи которого, похоже, входит обуздание излишней спиритуальности. Итальянские нейробиологи в 2010 году установили, что у людей, которые в результате операции лишились этого участка мозга, заметно возрастает склонность к мистическим и религиозным переживаниям (для оценки этой склонности существуют специальные тесты, а сама склонность на формальном психологическом жаргоне называется самотрансценденцией, self‑ transcendence) (Urgesi et al., 2010 ).

Чтобы это выяснить, большую выборку больных, ожидающих операции на различных участках мозга, протестировали перед операцией, а затем еще несколько раз, с различными интервалами, – после выздоровления. Оказалось, что у больных, у которых в ходе операции пострадал один из двух небольших участков теменных долей, и только у них, достоверно и надолго увеличилась тяга к потустороннему.

В других исследованиях, основанных на близнецовом анализе, было показано, что склонность к мистике, как и положено любому приличному психологическому признаку, в значительной мере наследственна (примерно на 40% определяется генами, остальное – различающимися условиями среды; влияние семьи статистически не значимо). Была обнаружена связь между степенью выраженности этого признака и некоторыми аллельными генетическими вариантами.

В рамках эволюционного религиоведения можно выделить две основных идеи или направления мысли:

1. религия – случайный побочный продукт (не обязательно полезный) эволюционного развития каких‑то других свойств человеческого мышления;

2. склонность человеческого мозга к генерации и восприятию религиозных идей – полезная адаптация, развившаяся в ходе эволюции наряду с другими адаптивными свойствами мышления.

Эти две идеи не являются взаимоисключающими. Ведь в эволюции нередко бывает, что побочный продукт какого‑то адаптивного изменения случайно оказывается (или впоследствии становится) полезной адаптацией. Как мы помним из главы "Мы и наши гены", даже встроившаяся в геном наших предков вирусная ДНК со временем может пригодиться естественному отбору для создания чего‑то полезного.

 

Вирус мозга?

 

По мнению Ричарда Докинза (2005), распространение компьютерных вирусов, обычных биологических вирусов и различных идей (мемов), в том числе всевозможных суеверий, основано на одном и том же механизме. "Эгоистичный" и вовсе не обязательно приносящий пользу своему носителю фрагмент информации может самопроизвольно распространяться в системах, специально предназначенных для исполнения и копирования определенных инструкций. Главное, чтобы код "информационного паразита" совпадал с тем, к которому приспособлено данное считывающе‑копирующее устройство.

Клетка идеально приспособлена для выполнения и копирования инструкций, записанных в виде последовательности нуклеотидов в молекуле ДНК или РНК. Поэтому живые клетки – идеальная среда для распространения информационных паразитов (вирусов), представляющих собой записанные тем же кодом инструкции: "размножай меня", "синтезируй для меня белки, которые позволят мне проникнуть в другие копировальные устройства".

Компьютер специально предназначен для выполнения и копирования инструкций, записанных в виде условных последовательностей нулей и единиц. Поэтому компьютеры – идеальная среда для распространения паразитических программ, записанных тем же кодом и содержащих инструкции: "размножай меня", "выполни такие‑то действия, которые обеспечат мне проникновение в другие копировальные устройства".

Наконец, человеческий мозг (особенно детский) специально приспособлен для усвоения, выполнения и последующей передачи другим людям инструкций, "записанных" при помощи тех средств коммуникации, которые присущи человеку. Дети охотнее верят тому, что говорят им взрослые, нежели собственным глазам (см. ниже). Могут ли в подобном "копировальном устройстве" не завестись вирусы?

Типичный пример вирусов мозга – это всем известные "письма счастья": "Кто разошлет это письмо десяти своим друзьям, у того сбудется самая заветная мечта! Кто этого не сделает, того постигнет несчастье!" Нетрудно заметить, что большинство религий используют схожие средства воздействия на "копировальное устройство": верные спасутся, неверных ожидает жестокая кара.

⇐ Предыдущая33343536373839404142Следующая ⇒

Поделиться: