Стратегические операции флота

 

Глава 1

Война за Миссисипи

 

Несмотря на преклонный возраст, ум первого верховного главнокомандующего вооруженных сил Союза генерала Уинфилда Скотта был по‑прежнему остр и проницателен. Один из немногих военных вождей Севера, он не поддался эйфории, охватившей после падения форта Самтер все население свободных штатов, и наотрез отказался смотреть на перспективы начавшейся войны сквозь розовые очки. Стратегический план, предложенный Скоттом администрации президента, был рассчитан, по крайней мере, на несколько лет, и требовал значительных материальных затрат, но зато он был самым верным путем, который только мог привести Союз к победе.

Этот план получил название «Анаконда» – так называется разновидность огромной водяной змеи, обитающей в непролазных джунглях Амазонки, которая разделывается со своими жертвами, удушая их. Суть замысла командующего заключалась в том, чтобы, собрав и обучив значительную армию, двинуть ее осенью 1861 года на Средний Запад и по степенно, шаг за шагом, овладеть течением реки Миссисипи. Выполнив эту часть плана, северяне рассекали территорию мятежной Конфедерации надвое и лишали ее таких важных штатов, как Техас, Луизиана и Арканзас. Одновременно мощный федеральный флот блокировал все восточное побережье южных штатов, образовывая вместе с западными армиями огромное удушающее кольцо. [477]

Несмотря на поражение при Бул‑Ране, северяне не отказались от намерения разгромить врага на Востоке, однако это первое жестокое отрезвление все же заставило их приступить к осуществлению замысла Скотта. Впрочем, руководство Союза преследовало при этом скорее политические, нежели стратегические цели. Линкольн, начинавший свою карьеру в Иллинойсе, знал, что популярность его администрации на Среднем Западе крайне невысока, ниже, чем где‑либо в Союзе, и, с точки зрения большой политики, важность региона была чрезвычайной.

Учитывая специфику местности – а основной транспортной артерией Запада оставалась, конечно, старая Миссисипи, – флот должен был играть в намечаемых операциях значительную роль. Однако военно‑морской секретарь США Гедеон Уиллес проявил слабую заинтересованность в этой части плана «Анаконда», а Линкольн, мало понимавший в стратегии, первоначально возложил всю тяжесть боевых действий на Западе на плечи армии. Причин такого решения было две: первая из них заключалась в том, что военно‑морские силы Союза были в тот момент заняты установлением блокады важнейших портов Конфедерации на Атлантическом побережье и в Мексиканском заливе. Эта задача потребовала использования почти всех и без того небогатых ресурсов ВМФ США, и для Миссисипи кораблей и команд уже просто не оставалось.

Вторая причина имела чисто технический характер. Прежде чем добраться до Миссисипи, северянам следовало овладеть течением целого ряда других рек, а те были слишком мелководны, чтобы использовать на них винтовые пароходы. Единственной альтернативой в то время были суда с колесными двигателями, малоприменимые в боевых условиях. Гигантские колеса, установленные по обоим бортам или в кормовой части речных пароходов, служили для неприятельской артиллерии отличной мишенью, и один удачный выстрел мог превратить такое судно в неподвижный гроб.

Поэтому, когда судовой конструктор Джеймс Б. Идc обратился в военно‑морское бюро конструирования и ремонта с предложением создать эскадру речных канонерок, шеф этого бюро капитан Джон Леталл не проявил особого воодушевления [478]. Поразмыслив, он все же решил дать проекту ход, но скорее для очистки совести, чем в надежде на реальный успех. Идея Идса была представлена военно‑морскому конструктору Сэмюэлю Пуку, которому Леталл и поручил решить проблему двигателя.

Пук, в отличие от начальника бюро, отнесся к идее речной флотилии вполне серьезно. Вскоре он предложил военному министерству целую серию изобретений, которые решали все технические проблемы, связанные с боевым применением речных пароходов. Главным из них было предложение защитить кормовое пароходное колесо, поместив его между двумя металлическими штевнями. Пук также намеревался расположить все части судовой машины внутри корпуса и защитить надводную часть парохода железными плитами по 2,5 дюйма толщиной каждая.

Военно‑морской секретарь Уиллес одобрил идеи Пука и передал их на окончательное утверждение новому главнокомандующему Союза Джорджу Мак‑Клелану. Последний уже осознал важность использования флота для проведения наступательных операций на Западе и отдал распоряжение о создании речных сил при Огайском военном округе. Одновременно началась переделка для военных нужд трех речных коммерческих пароходов: «Тайлера», «Лексингтона» и «Конестоги». Они были усилены толстым фальшбортом, сделанным из прочных пород дуба, за что их прозвали «тимберкледами», т. е. «древоносцами».

Вслед за Мак‑Клеланом организацией речных флотилий занялся другой генерал‑политикан – командующий Огайским округом Джон С. Фремонт. В августе 1861 года он подписал с Идсом контракт на постройку сети броненосцев длиной 175 футов (около 55 м) каждый для Западной флотилии. Эга флотилия находилась под командованием военно‑морского офицера коммодора Джона Роджерса. Впрочем, первоначально власть его была чисто номинальной: Уиллес по‑прежнему индифферентно относился к западному театру боевых действий и позволял армейским командирам распоряжаться речными пароходами и канонерками по собственному усмотрению. Подобное положение было очень унизительным для командующего флотилией и еще больше усугублялось его [479] натянутыми отношениями с Фремонтом. Дело даже дошло до ссор и жалоб Роджерса непосредственно Линкольну, что, учитывая политический вес и влияние генерала, не могло пройти для командира без последствий.

Инцидент был исчерпан, когда потерявший терпение Фремонт попросил президента назначить другого командира флотилии. Желание «диктатора Запада» (как называли в ту пору Фремонта) было выполнено, и Роджерса сменил другой опытный военно‑морской офицер – коммодор Фут. Его прибытие на западный театр совпало по времени со спуском на воду первого федерального речного броненосца (22 октября 1861 года в Кардолетте, штат Миссури) и введением в строй двух переделанных из речных пароходов таранных кораблей.

В результате в распоряжении Фута оказалось несколько военных судов нового типа, способных оказывать на ход боевых операций существенное влияние, и новый командир флотилии не имел ни малейшего желания отдавать их под некомпетентное начало сухопутных офицеров. Он сразу же выбил у Фремонта приказ‑признание, гласивший, что Фут «является командующим этой флотской экспедицией». Вооружившись такой серьезной бумагой, Фут обратился непосредственно к Уиллесу, и тот, сдавшись перед силой его доводов, назначил коммодора на временную должность флаг‑офицера.

Однако укрепив свои позиции, Фут не смог ускорить процесс снаряжения спущенных на воду судов и получения оружия и боеприпасов для эскадры из 28 бомбардирских кораблей, приобретенных Фремонтом. Южане тем временем не стали дожидаться, пока неприятель закончит подготовку своего речного флота, и нанесли удар первыми. В сентябре 1861 года Джефферсон Девис, стремясь укрепить оборонительный периметр Конфедерации у Виксберга, направил в Колумбус, штат Кентукки, сильные сухопутные части. С политической точки зрения, это был блестящий ход: население Кентукки с началом гражданской войны раскололось на тех, кто сочувствовал конфедератам, и тех, кто поддерживал Союз. А поскольку обе партии были примерно равны по силам и численности, то это противостояние привело к патовой [482] ситуации. Штат был объявлен нейтральным и по умолчанию оставался в составе Союза. Появление вооруженных частей в серой униформе, естественно, склоняло чашу весов в сторону Юга, так что Кентукки вполне мог бы стать 12‑м мятежным штатом.

Стремясь перехватить у противника инициативу, Фремонт собрал небольшую армию под командованием Улисса Гранта и придал ему для взаимодействия флотилию Фута. Последний немедленно основал флотскую базу в Кайро, штат Иллинойс, и вместе с Грантом приступил к планированию стратегических операций в Кентукки. В начале зимы 1861–1862 годов они решили нанести удар по находившейся неподалеку крепости конфедератов – форту Генри, и направили этот замысел на утверждение новому командующему на Западе Генри Хеллеку (он сменил на этом посту не в меру зарвавшегося Фремонта). Хеллек был очень осторожным военачальником и, даже когда позже он был назначен верховным главнокомандующим вооруженными силами Союза, старался не брать на себя ответственность за серьезные решения. Вместо того, чтобы утвердить или отвергнуть совместный план Гранта и Фута, он переправил его Гедеону Уиллесу. Тот, к счастью, не отличался хеллековской осторожностью и, утвердив замысел коммодора и генерала, направил его для согласования в военное министерство.

Все детали операции были утрясены лишь к началу февраля 1862 года, и 6 числа речная флотилия и сухопутная армия начали свою скоординированную атаку на укрепления южан. На долю Фута и его кораблей пришлось проведение отвлекающего маневра и бомбардировки форта с воды, в то время как части Гранта должны были атаковать его с суши. Силы флотилии для такой демонстрации были невелики – всего 4 «древоносца» и 3 канонерки, но Фут вопреки оппозиции своих капитанов отдал приказ о прямой атаке.

Он выслал канонерки вперед на расстояние 300 ярдов от форта, заставив их вести огонь прямой наводкой, в то время как «древоносцы», вооруженные дальнобойной артиллерией, обстреливали крепость с дальней дистанции. Это несколько снизило эффективность их стрельбы, но впечатление, производимое гудевшими в воздухе и рвавшимися внутри форта [483] и вокруг него снарядами главного калибра, было очень сильным. «Зрелище, которое представлял из себя форт и его окрестности, было исполнено жестокого великолепия, – вспоминал участник событий. – Оглушающий рев артиллерии и черные борта пяти или шести канонерок, изрыгающих огонь из каждого порта, – это впечатляло».

Очевидно, защитники форта Генри оценили это великолепие по достоинству, и после восьмичасовой бомбардировки сдались, даже не дожидаясь, пока Грант предпримет атаку с суши. Правда, к этому времени большая часть гарнизона конфедератов успела оставить свою сильно изувеченную крепость и перейти под защиту стен форта Донелсон, находившегося в 12 милях к юго‑востоку на высотах западного берега реки Камберленд. Грант, однако, не был смущен этим обстоятельством – его вообще редко что‑либо смущало – и, едва овладев одной крепостью, немедленно двинул свои силы на другую. Флотилия Фута при проведении этой операции позаботилась о том, чтобы гарнизон Донелсона во главе с генералом Джоном Ллойдом не получил подкреплений с юга.

Оставив форт Генри, он двинулся по реке Теннесси и разрушил железнодорожный мост у Майкл Шоуз, штат Алабама. Затем Фут решил дать своим людям отдых, а заодно починить корабли и дождаться прибытия флотилии бомбардирских судов. Однако Генри Хеллек не позволил ему осуществить это намерение. В приказном порядке он заставил Фута сняться с якоря и двинуться к форту Донелсон, чтобы, как и в случае с фортом Генри, обеспечить успех сухопутной операции огнем с воды. Но на этот раз все пошло не столь гладко. Донелсон был расположен на возвышенности, что позволяло ему накрывать канонерки северян безжалостным точным огнем, палить по незащищенным палубам.

Когда 14 марта 1862 года на второй день боя у Донелсона флотилия Фута сблизилась с батареями врага на дистанцию 400 ярдов, те поприветствовали их таким могучим салютом, что канонерки «Карон Делет» и «Луисвилл» получили серьезные повреждения и не смогли продолжать бомбардировку. Досталось и флагманскому пароходу «Сент‑Луис», который выдержал в общей сложности 59 попаданий. И хотя после этого пароход остался на плаву, управление судном [484] было потеряно, и другим кораблям эскадры пришлось вытаскивать его из‑под обстрела.

Таким образом, тактика, примененная Футом у форта Генри, не оправдала себя у форта Донелсона, поскольку тот обладал более мощной артиллерией и более удачным местоположением. В силу этого действия нового командующего флотилией подверглись резкой критике со стороны ее прежнего начальника капитана Роджерса. «Броненосцы должны применяться против деревянных кораблей и каменных фортов на дистанции, которая позволяет им оставаться неуязвимыми для вражеской артиллерии», – писал он. Впрочем, критика Роджерса не была вполне справедливой: несмотря на полученные повреждения, речная флотилия сыграла свою роль во взятии форта Донелсон сухопутными войсками, отвлекая внимание гарнизона от действий армии Гранта.

Падение Донелсона (где, напомним, родился термин «безоговорочная капитуляция») открыло для северян все течение реки Камберленд, которая вела их на юг прямо к старой Миссисипи. Фут, отремонтировав свои поврежденные суда и кое‑как оправившись после полученного ранения, воспользовался этим завоеванием для продолжения стратегического наступления. Двинувшись вниз по реке, он уничтожил металлургическую фабрику Теннесси Айрон Уоркс близ Дувра, а 19 февраля оккупировал Кларксвилл. Затем он разделил свои силы и с большей частью Западной флотилии отправился на рекогносцировку по Миссисипи. Ему удалось спуститься до Колумбуса и овладеть этим городом без единого выстрела: узнав о приближении мощной федеральной флотилии, повстанцы эвакуировали город.

Эти успехи Фута помогли ему завоевать уважение у военно‑морского начальства в Вашингтоне, в первую очередь – у Гедеона Уиллеса и его заместителя Густавуса Фокса. Однако армейское командование было не совсем довольно действиями коммодора у Донелсона, и их взаимоотношения испортились. К тому же здоровье Фута пошатнулось из‑за полученных ран, и он явно нуждался в отдыхе. В качестве замены Уиллес предложил капитана Генри С. Девиса, заверив Линкольна, что новый командующий обладает обходительностью, которая позволит ему наладить отношения с армейским [485] начальством, в то время как его «научно обоснованная осторожность устранит ненужный риск в действиях флотилии». Последнее утверждение оказалось особенно справедливым, поскольку главной заботой капитана Девиса стало укрепление броневой защиты кораблей.

Смещенный со своего поста Фут не пожелал, однако, уходить, не хлопнув на прощание дверью. Прежде чем его преемник принял командование, коммодор отправил два 450‑тонных «древоносца» – «Тайлер» и «Лексингтон» – во главе с капитаном Гунном вниз по течению реки Теннесси в Истпорт, штат Миссисипи. Оттуда Гуин двинулся дальше на юг, пока не прибыл в Питтсбург Лендинг – пароходную пристань, усиленно укрепляемую в тот момент конфедератами. Капитан решил не дать им закончить работу – Питтсбург Лендинг находилась совсем неподалеку от важного железнодорожного узла Коринф, – и под прикрытием огня своих батарей высадил на берег десантную партию.

Однако конфедераты успели подготовиться к отражению атаки, и штурмовавший их батарею отряд был сброшен обратно в реку. В результате у Питтсбург Лендинг сложилась патовая ситуация: федералы ничего не могли поделать с окопавшимися на берегу южанами, а те были бессильны прогнать прочь канонерки противника. Чашу весов в пользу Севера склонил Грант, появившийся у Питтсбург Лендинг со своей Теннессийской армией и без труда овладевший этой пристанью.

Успехи федералов на Теннесси и Камберленде сильно подорвали оборонительный периметр южан на западе и требовали срочных мер для его восстановления. Джефферсон Девис отреагировал тем, что собрал к юго‑востоку от Коринфа крупные сухопутные силы, объединив их в Миссисипскую армию под командованием Альберта Сидни Джонстона. Последний немедленно предпринял наступление против прорвавшихся слишком глубоко федералов, которое привело к знаменитому сражению у Шайло.

Победа Гранта у Питтсбург Лендинг преподнесла Союзу как на подносе, весь западный Теннесси, и Хеллек вскоре прибыл на место событий, чтобы лично ими руководить. 29 мая после медленного продвижения вглубь Конфедерации [486] он овладел Коринфом, а затем разделил свои силы. Огайская армия Дона Карлоса Бьюэлла была направлена в восточный Теннесси, а Грант получил приказ удерживать завоеванные позиции в долине Миссисипи.

Между тем флот северян уже начал атаку на важный пункт на реке Миссисипи – город Мемфис. С севера подходы к нему защищал форт Пиллоу, расположенный на восточном берегу реки. Еще в апреле бомбардирские суда Восточной флотилии заняли позиции прямо перед этим фортом и начали обстреливать его разрывными снарядами по навесной траектории. Но тут конфедераты применили свое «секретное» оружие, чего не мог ожидать ни один федеральный военно‑морской офицер. Прямо в процессе бомбардировки они атаковали федеральную флотилию, стоявшую у План Пойнт таранными пароходами, и застигли своих врагов врасплох.

В результате этого молниеносного нападения были потоплены броненосцы «Маунд Сити» и «Цинциннати», а другие суда получили серьезные повреждения. Несмотря на то, что оба затонувших корабля были затем подняты на поверхность и снова введены в строй, поражение у План Пойнт заставило помощника секретаря Густавуса Фокса заявить, что еще одна неудача Союза такого же масштаба вынудит Хеллека отступить и «мы потеряем Сент‑Луис, Кайро и вообще все».

Похожую реакцию проявили и многие северные газеты, выступившие с крайне критической интерпретацией этого боя, чем вызвали неподдельный гнев и даже ярость у капитана Девиса. Рассердило его также и появление на Миссисипи еще одной федеральной флотилии – на этот раз таранной – которой командовал сухопутный офицер бригадный генерал Чарльз Эллет и которая была независима от Западной флотилии. Однако это соединение из девяти таранных судов было создано по приказу самого военного секретаря Стентона, и Девис был бессилен что‑либо сделать.

Поначалу Эллет собирался атаковать со своими таранами флотилию Речной обороны конфедератов, базировавшуюся к югу от форта Пиллоу, но поскольку федеральные суда не были соответствующим образом вооружены, а разгневанный [487] Девис отказался поддержать своими силами затею генерала, план пришлось отменить. Тогда Эллет направил один из своих таранов на разведку неприятельских позиций, и, к всеобщему удивлению, тот вернулся с новостью, что форт Пиллоу эвакуирован.

Эта неожиданная информация вынудила капитана Девиса забыть про обиды, выйти из апатии и двинуться наконец на юг. Однако противник вовсе не собирался сдаваться так просто и подготовил северянам небольшой сюрприз. В районе 5 часов утра 10 июня 1862 года восемь конфедеративных таранов из флотилии Речной обороны вышли из Мемфиса и двинулись прямо навстречу соединениям Девиса. Федералы в тот момент совершенно не ожидали атаки и были захвачены врасплох. Их канонерки и броненосцы стояли пришвартованные к берегу, огни в топках были погашены, когда прямо у места стоянки появились тараны неприятеля. Три из них атаковали сторожевое судно «Цинциннати» и, нанеся удар в незащищенную броней кормовую часть, сильно его повредили. Но закончить свою работу конфедератам не удалось.

На выручку кораблям Девиса пришла таранная флотилия Эллета, которая потопила четыре вражеских судна, захватила еще три и рассеяла остальные. Битва у Хоупфидд Бенд (таково было название этого столкновения) открыла федеральной флотилии дорогу на Мемфис. Впрочем, овладение к этому времени Хеллеком Коринфа уже сделало положение Мемфиса безнадежным – он был беззащитен перед атакой с суши – и южане, не дожидаясь появления федеральной флотилии, эвакуировали город. После этих событий вся Миссисипи вплоть до Виксберга стала нераздельным достоянием федеральных кораблей, и им оставалось лишь овладеть последней твердыней врага, чтобы окончательно рассечь мятежные штаты надвое.

В мае 1862 года северянам удалось добиться еще одного важного успеха. Федеральная эскадра адмирала Девида Фэррегатта высадила десант, овладевший важным морским портом южан – Новым Орлеаном. Одержав эту победу, командир эскадры предложил Линкольну нанести удар по другому морскому порту – Мобайлу – настоящему гнезду нарушителей [488] блокады – и овладеть заодно и им. Но президент Союза выбрал другой вариант: в ответ на заявление Джефферсона Девиса, что он будет удерживать Виксберг до последней возможности и ни в коем случае не сдаст его врагу, Линкольн приказал Фэррегатту подняться от Нового Орлеана вверх по Миссисипи и поддержать усилия армии Гранта по захвату этого города.

Приказ президента оказалось легче отдать, чем исполнить. Двинувшись вверх по Миссисипи, Фэррегатт занял 12 мая Нетчез и 10 дней спустя подошел к Виксбергу с юга. Затем он попытался прорваться вверх по реке и обстрелять форты города, но батареи конфедератов, расположенные на высоком обрывистом берегу, легко справились с этой атакой. Сильно расхоложенный неудачей, Фэррегатт повернул вспять и вернулся в Новый Орлеан, где его, однако, уже ждали новые распоряжения. Министр военно‑морского флота Гедеон Уиллес приказал адмиралу погрузить на свои корабли пехотную дивизию генерала Томаса Уильямса и снова предпринять атаку укреплений Виксберга. Деваться было некуда, и Фэррегатт снова двинулся вверх по реке.

28 июня 1862 года его эскадра вошла в трехмильный огненный коридор и, несмотря на убийственный огонь орудий Виксберга, сумела проскочить мимо этого города. 1 июля в устье реки Язу она соединилась с Западной флотилией капитана Девиса, чтобы вместе предпринять еще одну попытку принудить Виксберг к капитуляции. Для этой цели дюжина бомбардирских судов из эскадры Фэррегатта и четыре судна того же класса из флотилии Девиса объединились под командованием коммодора Девида Диксона Портера и начали обстрел Виксберга разрывными снарядами.

Определенные затруднения вызывала, правда, доставка боеприпасов и прочих необходимых для ведения боя материалов. Федеральные транспорты сели на мель к югу от города и, будучи к тому же незащищенными броней, не могли пройти мимо неприятельских батарей. Но северяне быстро решили эту проблему со свойственной им изобретательностью. Через перешеек, отделявший боевые суда от грузовых, армейскими офицерами был прорыт глубокий канал, проходивший вне досягаемости орудий конфедератов. [489]

Впрочем, прежде чем объединенная мортирная флотилия Портера смогла взяться за дело как следует, Гедеон Уиллес изъял ее из состава соединений, действовавших на Миссисипи, и направил на восток, где на Вирджинском полуострове начинал свою кампанию генерал Мак‑Клелан. В результате силы Девиса и Фэррегатта сильно сократились, и всем стало очевидно, что оплот врага нельзя взять без помощи сухопутной армии. «Нет никаких сомнений в том, что Виксберг скоро падет, – сказал по этому поводу адмирал Фэррегатт. – Но для этого необходимо, чтобы наши войска зашли ему в тыл».

Тем временем капитан Девис планировал другую операцию, не имевшую, впрочем, прямого отношения к взятию Виксберга. Он задумал провести усиленную рекогносцировку по реке Язу и собрал для этого отдельную флотилию из броненосца «Карон Делет», канонерки «Тайлер» и тарана «Куин оф зе Уэст». Корабли двинулись вверх по реке, но 15 июля их неожиданно атаковал броненосец конфедератов «Арканзас», который спешил на помощь защитникам Виксберга. В ходе ожесточенного боя южане загнали «Карон Делет» на мель, а затем бросились в погоню за двумя другими вражескими кораблями. Идя за ними под всеми парами, они прошли прямо через федеральный флот, собранный неподалеку от Виксберга.

Этот лихой прорыв был столь неожиданным, что никто из северян не успел ничего толком понять, и «Арканзас» благополучно стал на якорь под защитой крепостных орудий. Унижение военно‑морского флага США было полным, а конфедераты одержали блестящую тактическую победу. Однако, со стратегической точки зрения, прорыв «Арканзаса» был более выгоден северянам, нежели южанам. Находясь на реке Язу, броненосец угрожал силам Девиса‑Фэррегатта с фланга, в то время как непосредственно у Виксберга, и без того оснащенного мощной артиллерией, он был бесполезен.

Тем не менее федералы не смогли воспользоваться этим стратегическим преимуществом. Наступала самая жаркая пора года на Западе – разгар лета и начало осени, Миссисипи начала мелеть, и глубоко сидящие канонерки и броненосцы федералов рисковали увязнуть под Виксбергом, как в трясине [490]. Поэтому командиры юнионистов поспешили снять речную блокаду и отвести корабли на базы. Эскадра Фэррегатта вернулась в Новый Орлеан, а Девис со своей Западной флотилией поднялся вверх по реке на новую базу Союза – Хелену, штат Арканзас.

Конфедераты, конечно, не преминули воспользоваться отступлением вражеского флота, чтобы организовать контрудар. Одержавший столь дерзкую победу «Арканзас» двинулся вниз по реке, стремясь оказать поддержку сухопутным силам при штурме важного арсенала Батон Руж, штат Луизиана. Однако на сей раз северяне были начеку и не допустили повторения Виксбергской истории. Атакующие войска наткнулись на огонь федерального броненосца «Эссекс» и двух канонерских лодок и во многом благодаря их тяжелым орудиям были остановлены на окраине города. «Арканзас» из‑за поломки двигателя смог принять участие в деле на второй день сражения, но его очередное выступление окончилось провалом. Кое‑как отремонтированный, броненосец не смог сманеврировать и буквально разлетелся на куски в результате прямого попадания разрывного снаряда в крюйт‑камеру.

Неудачная операция под Батон Ружем вынудила южан отступить вверх по реке и укрепиться в Порт Гудзоне, в 150 милях южнее Виксберга. Впрочем, им удалось частично отыграться за это поражение под Луисвиллом, где они нанесли удар, заставивший Гранта приостановить свои наступательные операции и на время ослабить давление на Виксберг.

Провал операции на Миссисипи вынудил военно‑морского секретаря Гедеона Уиллеса пойти на решительный шаг и добиться от военного секретаря Стентона раздельного командования армией и флотом на Западе. В сентябре 1862 года он убедил Конгресс принять акт, передающий Западную флотилию под юрисдикцию военно‑морского флота. Но Стентон был упрям и отказался отдавать таранную флотилию генерала Эллета новому командующему Западной флотилией.

Этим командующим стал коммодор Девид Д. Портер, ранее возглавлявший объединенную флотилию бомбардирских судов. Он был избран Уиллесом вопреки неприязни многих морских офицеров и открытой враждебности Стентона (последний называл Портера «газовым баллоном, делающим [491] много шума, и присваивающим заслуги, принадлежащие другим»). Но военному секретарю требовалось, чтобы на Западе флотом командовал агрессивный и горячий командир, которого не смогут запугать ни федеральная, ни конфедеративная армии, и он выбрал Портера, обладавшего всеми этими качествами.

Вскоре после назначения Портера произошли изменения и в высшем сухопутном командовании северян на Западе. Линкольн, обративший внимание на упорство и военные дарования Улисса Гранта, поставил его во главе всей Теннессийской армии. Новый командующий разделил свои силы на две армии. Одна из них под командованием его друга Уильяма Т. Шерман, погрузилась на транспорты в Мемфисе с тем, чтобы при поддержке канонерок адмирала Портера атаковать город с севера с берегов реки Язу. Сам Грант в это время намеревался пройти на юг вдоль Центральной Миссисипской железной дороги от Холли Спринте до Гренады и выманить армию конфедератов из Виксберга.

Однако эта вторая часть плана не удалась, и вся операция с треском провалилась. Грант рассчитывал в своем наступлении на одну‑единственную железную дорогу, легко подвергавшуюся нападению противника. Южане тотчас воспользовались его оплошностью и при помощи кавалерии прервали эту коммуникационную линию северян. Вынужденный кормить своих людей подножным кормом, Грант не смог продолжить наступление. В декабре 1862 года он прервал контакт с врагом и отступил к Гранд Джанкшн.

Тем временем Портер, выполняя свою часть плана, достиг берегов Язу и приготовился взять штурмом форты мятежников на горе Чикасоу. При подготовке атаки он заверил Шермана, что сможет высадить федеральную пехоту на берег позади батарей конфедератов. Однако когда 12 декабря Портер выслал вверх по Язу рекогносцировочную партию, новый броненосец «Кайро» наткнулся на мины и затонул, а остальные разведывательные суда не смогли продвинуться вперед из‑за мощных заграждений и хорошо пристрелянных орудий противника. Итак, флот оказался бессильным против сухопутных укреплений южан, и Портер предупредил Шермана, что канонерки не смогут ни приблизиться к вражеским [492] постам, ни поднять орудия на достаточную высоту, чтобы вести по ним огонь. Тем не менее генерал Шерман твердо решил взять вражеские позиции и 29 декабря повел своих людей сквозь болота, находившиеся непосредственно перед укреплениями конфедератов. Последние вскоре обнаружили наступавших на них северян и огнем своих удачно расположенных батарей без труда отразили все атаки Шермана. Потерпев столь решительную неудачу, Портер и Шерман через три дня отвели свои силы к устью Язу.

В течение последующих шести месяцев федеральное командование продолжало вести операции по овладению Виксбергом без намека на продуманный стратегический план. Грант и Портер постоянно импровизировали, реагируя на перемещения врага и используя живые ресурсы и материальное превосходство Севера, чтобы задавить своих оппонентов грубой силой. 3 января 1863 года Грант реорганизовал свои войска и основал в Милликенс Бенд, к северу от Виксберга, оперативную базу. Тем не менее все его зимние начинания окончились фиаско, и для продолжения наступательных операций федералам пришлось ждать весны.

Между тем Гедеон Уиллес решил пощупать укрепления Виксберга с другой стороны и приказал адмиралу Фэррегатту, находившемуся в Новом Орлеане, поддержать наступление генерала Бенкса на север. Вместе они должны были захватить Порт Гудзон и, поднявшись вверх по реке, занять позицию южнее Виксберга. С севера это наступление поддерживали силы Западной флотилии адмирала Портера. 3 февраля 1863 года он послал вниз по Миссисипи таранное судно «Куин оф зе Уэст» и канонерскую лодку «Индианола», поручив им прервать линию коммуникаций Виксберга и Порт Гудзона, проходившую по Ред‑Ривер. Выполняя это распоряжение, «Куин оф зе Уэст» повредила несколько вражеских кораблей, но и сама вскоре села на мель прямо под жерлами орудий береговых батарей. Южане захватили таран и определили его в небольшую эскадру, которая 24 февраля 1863 года атаковала и уничтожила «Индианолу», пытавшуюся в одиночку заблокировать устье Ред‑Ривер.

Таким образом, план Портера не удался, а вместе с ним из‑за отсутствия связи между Грантом и Бенксом провалился [493] и план по захвату Порт Гудзона. Правда, 14 марта Фэррегатт все же попытался провести часть своей эскадры мимо этого укрепленного пункта, но попал под огонь мощных неприятельских батарей, которые уничтожили «Миссисипи», повредили несколько других кораблей и повернули обратно почти все остальные суда эскадры. Прорваться удалось лишь флагманскому кораблю «Хартфорт» в сопровождении одной эскортной канонерки, однако и этих небольших сил оказалось достаточно, чтобы отрезать Порт Гудзон от Виксберга, а сам Виксберг – от устья Ред‑Ривер.

В начале апреля 1863 года Грант двинул свою армию на юг, по западному берегу Миссисипи к новой оперативной базе в Хард Таймз, а транспорты и канонерки Портера последовали за ним по воде. Большинство из этих кораблей благополучно миновало батареи конфедератов и присоединилось к армии. Во многом успеху операции способствовал и рейд, предпринятый по приказу Гранта федеральной конницей, которая отвлекла внимание неприятеля. Затем, действуя по плану командующего армией, Шерман переправился через Миссисипи севернее Виксберга и занял позиции в устье реки Язу.

Таким образом, он провел демонстрацию, прикрывшую маневры основных федеральных сил, которые собирались переправиться через Миссисипи (с западного берега на восточный) южнее Виксберга, Этот маневр был произведен Грантом 30 апреля, когда его армия, погрузившись в транспортные суда, под прикрытием канонерок Портера совершила переправу и высадилась у своей новой базы Брюнсберг. Не заботясь об обозах и коммуникациях (провиант добывался северянами прямо на местности), Грант двинул свои силы на городок Джексон и выбил оттуда генерала Джозефа Джонстона. После этого боя федеральная армия повернула на запад, описала крюк и вернулась к Виксбергу. У Чемпион Хилла ее поджидал генерал Джон С. Пембертон с частью гарнизона, рассчитывавший преградить федералам дорогу.

Но Грант, обладавший численным перевесом, разгромил и отбросил этот незначительный по сравнению с его армией отряд, и пошел прямо на Виксберг. Между тем Шерман, также перешедший со своими войсками в наступление, овладел [494] слабыми батареями конфедератов на высотах Чикасоу Блаффс и, таким образом, замкнул кольцо осады вокруг города. С этого момента судьба последнего оплота конфедератов на Миссисипи была решена. Хотя Пембертон решил защищаться до последнего, он лишь продлил агонию города. 4 июля 1863 года Грант принял безоговорочную капитуляцию Виксберга, нанеся конфедератам удар не менее страшный, чем тот, что испытала на себе Северовирджинская армия под Геттисбергом.

Падение Виксберга послужило толчком для другой победы северян на Миссисипи. Еще 27 мая генерал Натениэл Бенкс, воодушевленный разгромом южан под Чемпион Хиллом, блокировал Порт Гудзон. Почти месяц этот опорный пункт южан стойко выдерживал все тяготы осады, но известие о падении Виксберга сломило волю его защитников. 8 июля они также сдались, и адмирал Фэррегатт заявил, что настало время для «восстановления коммерции в штатах, граничащих с этой рекой».

Политические последствия виксбергской кампании в определенной степени превзошли ее стратегическое значение. Вопреки некоторым утверждениям, Виксберг не был главной перемычкой между штатами запада и востока Конфедерации – в основном потому, что транспортная система по обе стороны от этого города была довольно примитивной. Захват Виксберга не помешал и переброске конфедеративных армий через реку в ту или другую сторону. Правда, сразу после взятия города северяне приступили к вооруженному патрулированию Миссисипи, но вплоть до августа 1863 года эту работу выполняло лишь ограниченное число кораблей. От устья Ред‑Ривер до Нэтчеза патрульную службу несли всего 5 судов, от Нэтчеза до Виксберга – 7, а от Виксберга до устья Уайт‑Ривер – 11.

Обладая 45 вооруженными кораблями для крейсирования по реке, адмирал Портер, которому было поручено превращение Миссисипи в непреодолимый барьер, организовал вдоль всего ее течения менее 50 опорных пунктов. Эту свою недоработку он объяснял тем, что речная дорога была уязвима как для партизанских партий, так и для частей регулярной армии. Впрочем, даже столь неполное использование реки в [495] качестве барьера все же дало свои плоды, и лидеры южан жаловались, что у них таки возникают трудности с переброской через реку скота, оружия, провианта и людей. Кроме того, капитуляция Пембертона и его армии в Виксберге освободила значительную часть сил северян для решения важных задач на других театрах гражданской войны.

Взятие Виксберга на некоторое время поставило военных вождей Севера в тупик, и они просто не знали, что им делать дальше. Генералы Грант и Бенкс, встретившись после этой великолепной победы, уже договорились было поддержать инициативу адмирала Фэррегатга по нанесению удара в заливе Мобайл, но верховный главнокомандующий генерал Хеллек отверг этот план. Взамен он приказал Бенксу возглавить экспедицию на Ред‑Ривер и выбить конфедератов из города Шревенпорт, штат Луизиана. Этот проект имел под собой почти исключительно политические основания: установив контроль республиканцев над политической системой Техаса, Арканзаса и Луизианы, Белый дом рассчитывал добиться «добровольного» возвращения этих штатов в Союз. Государственный секретарь Сьюард со своей стороны надеялся, что появление сильных контингентов федеральной армии в Техасе окажет давление на французские войска, оккупировавшие Мексику с 1861 года.

Однако этим далеко идущим планам не было суждено осуществиться, и экспедиция на Ред‑Ривер стала одним из самых грандиозных провалов северян за всю войну. В апреле 1864 года адмирал Портер двинул свои канонерки вверх по реке, оказывая поддержку наступавшей по берегу большой федеральной армии Бенкса. Операция проходила медленно, поскольку войскам северян приходилось организовывать выборы, а Портер затратил слишком много времени на борьбу с хлопковой торговлей. К тому же вскоре после начала операции генерал Шерман, теперь командующий на Западе, вдруг изъял из армии Бенкса целую дивизию, чем значительно ее ослабил.

Конфедераты же, напротив, собрались с силами и неожиданно нанесли мощный контрудар. 8 апреля 1864 года они потрепали Бенкса у Сабин Кроссроудс и вынудили его отступить к Александрии. Портер со своими канонерками [496] также оказался в сложном положении. В конце весны уровень воды в реке начал резко падать (Бенкс предупреждал об этом и Хеллека, и Портера еще в самом начале экспедиции), и федеральная флотилия рисковала сесть на мель и достаться южанам. Отступление армии сделало такое развитие событий более чем вероятным – канонерки оказались без поддержки с суши, хотя сами они оказали частям Бенкса посильную помощь в сражении у Плезенс Хилл, задержав наступление конфедератов.

Однако затем положение Портера стало очень сложным, почти отчаянным. Предполагаемого весеннего подъема воды в 1864 году не произошло, и Ред‑Ривер становилась все мельче и мельче. Конфедератам оставалось только сидеть на берегу и ждать, пока канонерки врага окончательно увязнут, чтобы сделать их своими трофеями. Но на помощь северянам снова пришел их инженерный гений. Армейский офицер предложил Портеру построить несколько небольших дамб, которые позволили бы поднять уровень воды в районе Александрийских порогов, и лишь благодаря этому остроумному решению все корабли Портера, кроме одного, избежали плена.

Впрочем, это чудесное спасение не могло исправить безрадостного для северян итога операции, который был воспринят Вашингтоном довольно болезненно. Как всегда бывает в таких случаях, Портер и Хеллек – истинные виновники неудачи – стали искать козла отпущения и вскоре его нашли. Вся вина за редриверскую историю была свалена на генерала Бенкса, и новый верховный главнокомандующий Союза Улисс Грант добился от Линкольна отстранения этого генерала от командования.

Несмотря на провал экспедиции на Ред‑Ривер, падение Виксберга и открытие течения Миссисипи нанесли по Конфедерации мощный удар. Виксберг был своего рода символом – таковым его сделали политики, в том числе Джефферсон Девис, выделивший для защиты Виксберга мощную армию. С падением этой крепости боевой дух южан на Западе был подорван, а кроме того, рассеялись мечты Конфедерации на поддержку европейских государств. Юг также утратил контроль над экономикой Огайской долины и, что может [497] быть более важно, над политической элитой этого региона. Лидеры так называемых «медноголовых» демократов еще со времен форта Самтер выступали против отделения от Союза, поскольку боялись потери миссисипской транзитной торговли и закрытия Нового Орлеана.

Победы северян на Западе устранили эту угрозу, и теперь «медноголовые» могли вздохнуть спокойно. Со времени победы Виксберга коммерческая навигация по Миссисипи восстановилась, и большие колесные пароходы с Севера снова стали совершать рейсы в Новый Орлеан и обратно. В результате экономика Огайо, Индианы, Иллинойса и Миссури получила мощный толчок и стала развиваться с удвоенной силой.

Завоевание Среднего Запада привело и к укреплению позиций республиканской партии в этом регионе, что в свою очередь повысило шансы Линкольна на переизбрание и резко снизило вероятность того, что Вашингтон пойдет на переговоры с Югом.

Таким образом, стратегическая операция, в которой одна из главных ролей принадлежала флоту, оказала огромное влияние на весь ход войны и на политическую ситуацию как внутри Союза, так и Конфедерации. Эта операция была, однако, лишь частью стратегического плана северян, одним из колец «Анаконды», и, не будь другого удушающего кольца, она все же не могла бы привести к победе юнионистов. Этим вторым кольцом стала морская блокада, в осуществлении которой ведущая роль также принадлежала флоту. [498]

 

Глава 2

Блокада

 

В отличие от операций на Среднем Западе, необходимость которых вызывала противоречивое мнение в руководстве Союза, целесообразность морской блокады никогда не подвергалась сомнению. Она была единственной частью плана «Анаконда», которая не критиковалась, а морской секретарь Гедеон Уиллес резонно считал ее главным вкладом ВМФ США в грядущую победу Севера.

Установка морской блокады вдоль Восточного побережья южных штатов началась уже несколько дней спустя после падения форта Самтер. Для этой цели большая часть из трех дюжин военных кораблей, входивших в состав заокеанских эскадр, стала отзываться обратно в Соединенные Штаты. Одновременно по приказу Уиллеса была образована блокадная комиссия во главе с капитаном Сэмюэлем Дю Понтом, основной задачей которой была выработка стратегического плана всей кампании. Как писал сам Уиллес, смысл этой кампании заключался в «закрытии всех повстанческих портов и разрушении береговых коммуникаций мятежников».

Задача была далеко не такой простой, как это может показаться на первый взгляд. Протяженность побережья Кон федерации составляла 3,5 тысяч миль и насчитывала 180 гаваней и удобных для якорных стоянок бухт, хотя крупных портов, обеспеченных развитой транспортной системой, там было немного. Исходя из стратегических соображений, Дю Понт разделил все побережье южных штатов на четыре зоны [499] (по числу крупных портов) и предложил назначить на каждую из них по одной эскадре, сделав их командиров ответственными за обеспечение блокады в своей зоне. Уиллес дал свое согласие, и вскоре план Дю Понта перешел в плоскость практических решений.

Североатлантическая блокирующая эскадра следила за побережьем от Чизапикского залива до Уилмингтона, штат Северная Каролина; Южно‑атлантическая эскадра патрулировала зону от Уилмингтона до Флоридских рифов; Восточная и Западная эскадры Мексиканского залива отвечали за блокаду южных и западных портов Конфедерации. Кроме того, для защиты федеральной коммерческой навигации от каперов и рейдеров Юга Уиллес приказал сформировать в Вест‑Индии внутреннюю эскадру Пендерграста, хотя уже в августе 1861 года это соединение было упразднено.

Несмотря на столь оперативные и энергичные меры военно‑морского командования США, вскоре стало ясно, что Линкольн поторопился с объявлением прокламации об установлении блокады и не подумал о том, какие значительные силы для этого потребуются. После образования блокирующих эскадр Уиллесу пришлось без устали трудиться над укреплением этих соединений и почти все мониторы, броненосцы и прочие корабли, покидавшие стапеля различных верфей Севера, присоединялись к тем, что уже несли сторожевую службу.

Эта служба многим могла показаться утомительной, дорогостоящей, скучной и время от времени опасной. Несколько скрашивали ее захваченные призы – корабли‑нарушители блокады, – порой приносившие федеральным морякам немалые прибыли. Особенно хлебной в этом отношении была зона Североатлантической эскадры, поскольку именно здесь проходили основные морские пути контрабандной навигации повстанцев.

Однако, по крайней мере в течение первых трех лет войны, блокада была стратегически неэффективной, главным образом из‑за сложностей в материальном обеспечении. К 1862 году каждая из блокирующих эскадр требовала в среднем по 3 тысячи тонн угля еженедельно только для поддержания федеральных пароходов в рабочем состоянии. Вплоть [500] до падения Нового Орлеана угольщикам эскадр приходилось направляться к одному из двух угольных депо северян – Пенсаколле или Порт Роялу, чтобы пополнить свои запасы топлива. Часто оказывалось, что имевшиеся в депо запасы невелики, и угольщики подолгу простаивали в портах в ожидании подвоза. Но, с другой стороны, само присутствие военных федеральных кораблей ввиду побережья вынуждало конфедератов держать в основных портах сильные гарнизоны, что значительно ослабляло их полевые армии.

Создание и расширение блокирующего флота стало еще одной проблемой. В течение первых двух лет большинство кораблей федеральных эскадр было устаревшим, старые суда не выдерживали тягот патрульной службы. Так, мореходные качества многих судов были снижены установкой тяжелых орудий, на которые их корпуса рассчитаны не были. Поломки же двигателей происходили столь часто, что, по крайней мере, третья часть пароходов постоянно пребывала в состоянии неподвижности. Эта проблема была столь серьезной, что флаг‑офицер Сэмюэль П. Ли, сменивший коммодора Голдсборо, главу Североатлантической эскадры, после провала кампании на полуострове, приказал капитану Лэдлоу Кейзу, командиру блокирующих сил в районе Уилмингтона, «не высылать по ночам на патрулирование более одного малого судна за раз».

Уиллес был до крайности разочарован малой эффективностью начальных блокадных операций, что толкнуло его на ряд непродуманных шагов, направленных на достижение быстрых результатов. В конце 1861 года он одобрил проект по затоплению нескольких наполненных камнями китобойных судов в Чарльстонской бухте, чтобы перекрыть основной канал, ведущий в гавань. Эта идея была осуществлена, но вскоре оказалось, что она бесполезна: мощное течение Чарльстонской гавани быстро проделало новые ходы и каналы, которыми с успехом пользовались нарушители блокады.

Затопление «каменного флота» едва не привело к далеко идущим международным последствиям. Министр иностранных дел Великобритании лорд Джон Рассел заявил, что подобные действия северян нарушают общепринятые соглашения по проведению блокады, угрожают безопасности коммерции [501] и навигации и демонстрируют намерения Севера «устроить заговор против наций, ведущих морскую торговлю». Однако, несмотря на протесты англичан, федералы продолжали свою операцию и затопили в различных гаванях Юга 78 набитых камнями судов.

В конце 1862 года для усиления блокирующих эскадр Уиллес пошел на другую важную меру: восстановление Внутренней эскадры, распущенной в августе 1861 года. Командиром возрожденного соединения был назначен контр‑адмирал Уилкс, и в течение последующих двух лет количество подчиненных ему кораблей постоянно увеличивалось. Первой мерой, предпринятой Уилксом, была организация патрульных станций примерно в 50 милях от Уилмингтона и Чарльстона для перехвата дерзких нарушителей, направлявшихся в (или из) Британские Бермуды и Вест‑Индию. Затем Уилкс устроил блокадные станции у Кубы, Бермуд и Багамских островов, которые стали местами засад на контрабандистов‑южан, избежавших поимки у берегов США. Многих нарушителей поймать Уилксу все же не удалось, хотя его эскадра и создала для них дополнительные трудности.

План, разработанный блокадной комиссией Дю Понта, не только определил организацию блокирующих эскадр, но и рекомендовал целый ряд мероприятий по установлению блокады. Наиболее важными из них был и: захват ключевых пунктов на побережье и использование их в качестве передовых баз. Как писал сам Дю Понт, чтобы убедить Линкольна в необходимости таких операций, ему «непрестанно твердили, что зимой блокадные эскадры не могут находиться в море, если не будет угольных депо и т. д.».

Первой из прибрежных баз, намеченных для захвата, была бухта Гаттерас в Северной Каролине. Она казалась идеальным местом для этой цели и к тому же располагалась неподалеку от крупных портов Конфедерации – Уилмингтона и Бофора (только в июле 1861 года через них прошло более 100 нарушителей блокады). 26 августа того же года северяне совершили первую в гражданской войне высадку морского десанта.

В этот день Североатлантическая эскадра флаг‑офицера Сайлоса X. Стрингхема приблизилась к фортам Кларк и Гаттерас [502], защищавшим вход в бухту, и огнем бортовой артиллерии быстро подавила их сопротивление. Затем под прикрытием кораблей на берег высадились 900 федеральных солдат, которым оставалось только принять капитуляцию побежденных крепостей. Но, несмотря на успех операции, бухта Гаттерас так и не была использована в качестве якорной стоянки, и победа Стрингхема оказалась, в общем, бесплодной.

В качестве следующего объекта атаки был избран Порт Роял – глубоководный пролив между двумя крупными портами – Саванной и Чарльстоном. Густавус Фокс, заместитель морского секретаря, первым обратил внимание на важность Порт Рояла, отметив, что если бы федеральному флоту удалось заблокировать устья рек Бофор и Броуд, то этот пролив был бы закрыт, поскольку конфедераты не смогли бы действовать на суше из‑за глубоких и непролазных болот. Идея настолько увлекла Фокса, что он вскоре сумел убедить в необходимости ее осуществления буквально всех, включая своего шефа Уиллеса и флаг‑офицера Дю Понта, недавно назначенного командиром Южно‑атлантической эскадры.

Правда, осуществление операции было сопряжено с определенными трудностями. В отличие от бухты Гаттерас, вход в пролив Порт Роял оборонялся двумя мощными фортами – Борегар и Уокер. Чтобы провести их бомбардировку с последующим десантированием, Уиллес приказал построить 25 500‑тонных паровых канонерок, каждая из которых была вооружена 5–7 орудиями. Постройка всех судов, учитывая требование момента, была проведена в рекордно короткие сроки – всего за 90 дней, а когда Дю Понт собрал эскадру из 11 больших кораблей, подготовка к экспедиции была закончена. Вместе оба соединения двинулись в Хемптон Роудс, где к ним присоединился караван транспортов, на борту которых разместились 13 тысяч солдат бригадного генерала Томаса Шермана (не путать с Уильямом Т. Шерманом).

28 октября 1861 года федеральная армада отплыла на юг, но по дороге на нее внезапно обрушился ураган. В результате был потерян двухколесный пароход «Говернор» и три грузовых судна, а остальные корабли были повреждены. Тем не [503] менее 4 ноября флот северян достиг места назначения и 7‑го начал запланированную атаку.

В 8 часов утра 46‑пушечный флагманский корабль Дю Понта «Уэбеш» во главе 28 судов, построенных в две равные колонны, двинулся по каналу, проходившему как раз между фортами Уокер и Борегар. Навстречу им вышло небольшое сторожевое соединение конфедератов, состоявшее из переделанного речного парохода и двух канонерских лодок. Но, увидев, с какими мощными силами им приходится иметь дело, они «выплюнули» несколько снарядов и поспешно убрались восвояси. По плану Дю Понта федеральные корабли должны были, маневрируя, двигаться вдоль слабого северного фаса форта Уокер туда и обратно, забрасывая его снарядами.

Однако обычная для любого сражения неразбериха не позволила северянам осуществить этот замысел. Четкий боевой порядок обеих колонн был вскоре сломан, и капитанам кораблей пришлось действовать по своему усмотрению. Тем не менее, несмотря на беспорядок и меткий ответный огонь южан, пятикратное превосходство федералов в артиллерии сделало свое дело. В 10 часов утра мятежники эвакуировали форт Уокер, а через полтора часа был оставлен и форт Борегар. Это позволило транспортной флотилии войти в пролив, и генерал Томас Шерман занял обе крепости, не потеряв при этом ни одного человека.

Победа у Порт Рояла подняла боевой дух северян, сильно приунывших после Бул‑Рана, а авторитет Дю Понта и вовсе взлетел на небывалую высоту. На какое‑то время он стал национальным героем Севера, и Уиллес, отдавая ему должное, заявил, что захват Порт Рояла «отобрал у мятежников жизненно важные позиции».

Падение Порт Рояла воодушевило и Линкольна, который в мечтах принялся строить планы один смелее другого. В их числе был и план по захвату Чарльстона – главной базы нарушителей блокады. После поединка «Мерримака» и «Монитора» президент и морской секретарь без всяких на то оснований уверились в несокрушимости броненосцев и решили использовать для захвата мятежного гнезда корабли именно этого класса. Уиллес настолько проникся этой мыслью, что [504] заключил с различными предприятиями множество контрактов на постройку мониторов, а его заместитель Фокс потребовал от Дю Понта провести фронтальную атаку форта Самтер силами броненосной флотилии. Однако, хотя командующий Южно‑атлантической эскадры считал Фокса умным и храбрым человеком, он пришел к выводу, что тот был одержим мониторами так же, как администрация Линкольна были одержима идеей Чарльстонской операции.

Дю Понт был уверен, что прямая атака на Чарльстон захлебнется, хотя и он горел желанием захватить этот город. Чарльстон, и особенно форт Самтер, имели огромное моральное значение как своего рода символы мятежа, не говоря уже о том, что такая операция заделала бы огромную брешь в блокадной «ограде». Из 14 федеральных морских станций, находившихся в Южной Атлантике, 13 действовали достаточно успешно, но все усилия Дю Понта прекратить дерзкие прорывы нарушителей из Чарльстона заканчивались фиаско. В марте 1862 года он направил знаменитый «Монитор» под началом лейтенанта Уордена для нападения на форт Мак Аллистер, охранявший устье Огиши‑Ривер к югу от Саванны. Уорден предпринял несколько атак, но так и не смог нанести врагу существенного урона. Это окончательно убедило Дю Понта в том, что боевые качества «Монитора» были завышены. Он доложил Фоксу, что броненосцу не хватает «разрушительной силы против крепостей».

Однако Фокс, охваченный пылом истового аболюциониста, ничего не желал слушать. Подобно Катону‑старшему, твердившему, что Карфаген должен быть разрушен, он заявил, что «падение Чарльстона – это падение царства Сатаны». У Фокса был про запас еще один «важный» мотив. «Я должен исполнить двойной долг, – сказал он Дю Понту. – Первый заключается в том, чтобы побить наших южных друзей; второй – в том, чтобы «побить» армию». Подобное местничество пришлось не по вкусу командиру эскадры: как и всякий разумный флотский офицер, он предпочитал сотрудничать, а не враждовать с сухопутными войсками. В своем ответном письма Уиллесу Дю Понт подчеркнул, что войска необходимы: хотя мониторы и неуязвимы, у них нет «соответствующих наступательных качеств». [505]

Но его снова никто не захотел слушать, и под тройным давлением со стороны президента, Уиллеса и Фокса командир эскадры был вынужден сдаться. «Наступив на горло собственной песне», он направил против форта Самтер 7 мониторов и канонерскую лодку.

Атака началась в 2.30 ночи 7 апреля 1863 года. Мониторы Дю Понта, построенные в три колонны, подошли к батареям врага на дистанцию прямого выстрела и открыли огонь. Южане не замедлили им ответить, и в течение двух часов между ними и федеральными моряками продолжалась ожесточенная дуэль. За это время северяне выпустили 139 боевых снарядов, получив в ответ 411 попаданий. 50 матросов были убиты, вдвое больше – ранены. 5 мониторов получили слишком серьезные повреждения, чтобы продолжать бой. После этого Дю Понту оставалось только удалиться несолоно хлебавши, хотя внутренне он, вероятно, был доволен: все произошло именно так, как он предсказывал. «Эти мониторы – просто жалкие неудачники там, где дело касается фортов», – сказал он генералу Хантеру. Непосредственные оппоненты Дю Понта, отражавшие нападение на Чарльстон, полностью с ним согласились. «Их мониторы – это большой обман, – сказал генерал Борегар, – и страшны в воображении, а не в реальности».

Поражение у Чарльстона, в общем, ничтожное по своим стратегическим результатам, имело серьезные политические последствия. Северяне потерпели его сразу после разгрома у Фредериксберга, отчего их боевой дух упал еще ниже, в то время как боевой дух конфедератов повысился. Кроме того, неудача у Чарльстона наглядно продемонстрировала, что Линкольн, выполнявший в этот период обязанности верховного [506] главнокомандующего, не справляется с руководством стратегическими операциями. Все поняли, что настало время назначить на этот пост профессионального военного.

Еще одним важным результатом Чарльстонской авантюры было обострение отношений внутри военно‑морского ведомства. Дю Понт, с мнением которого не захотели считаться, подал прошение об отставке – шаг, который характеризует его как настоящего офицера – и Линкольну пришлось лично его уговаривать. Когда на следующий день после подачи адмиралом официального рапорта президент появился в департаменте военно‑морского флота, то выглядел, по словам репортера, как «человек, утративший разум». Однако Фокс и Уиллес, в отличие от Линкольна, во всем обвинили Дю Понта, утверждая, что он «относится к мониторам с предубеждением и припишет поражение им, хотя очевидно, что у него самого нет вкуса к жестокому ближнему бою».

Уиллес пошел затем еще дальше и озвучил это несправедливое утверждение через северную прессу. Дю Понт прореагировал на это незамедлительно. В ответ он потребовал опубликовать свою переписку с Уиллесом и Фоксом накануне операции, но такое вполне разумное пожелание вызвало у морского секретаря вспышку гнева. Сначала до Дю Понта дошла неофициальная информация о том, что его могут «принести в жертву», а затем Уиллес известил его письмом о смещении с поста в связи с «противодействием повторной атаке на Чарльстон». Таким образом, адмирал Дю Понт стал жертвой [508] своего собственного профессионализма, но его принципиальность не пропала даром. Сменивший его контр‑адмирал Джон Дальгрен пошел по стопам своего предшественника и упорно противостоял давлению Вашингтона, стремившегося во что бы то ни стало захватить Чарльстон силами флота.

Среди прерывателей блокады выделялась группа быстроходных паровых судов, построенных в Англии по специальным проектам. Для меньшей заметности в море они имели низкий борт, невысокие мачты, минимум рангоута. Эти суда обладали малой осадкой, позволявшей им плавать возле самого берега. Окраска была светло‑серого цвета. В качестве топлива использовался уэльский уголь, дающий мало дыма. Более половины внутреннего пространства корпуса занимали грузовые трюмы.

В последующие десятилетия суда – прерыватели блокады строили в разных странах. Наиболее широко их использовали немцы в период Первой мировой войны.

Вплоть до 1864 года установление эффективной блокады сталкивалось с почти непреодолимыми трудностями, что лишний раз показала атака Дю Понта на форт Самтер. На протяжении первых трех лет войны флотилии быстроходных прерывателей блокады, сновавших между Вест‑Индией и атлантическими портами, в изобилии поставляли конфедератам оружие, снаряжение, потребительские товары и предметы роскоши из Европы. Блокадные эскадры лишь затрудняли их «чартерные рейсы», но не могли совсем с ними покончить, и не менее 80 % контрабандистов благополучно добирались до портов Конфедерации.

Несколько более заметными были успехи северян в борьбе экспорта южных товаров в Европу. И хотя с 1861 по 1864 год более 90 % погруженного на суда южного хлопка достигло‑таки места своего назначения, уже к 1862 году хлопковая торговля сильно сократилась. Результаты этого сокращения сказались не только в экономической, но и в политической сфере. Престиж Конфедерации в Европе был сильно подорван, и после Геттисберга потенциальные союзники в Старом Свете лишь окончательно в ней разуверились.

Однако поначалу ни президент Конфедерации Джефферсон Девис, ни его военно‑морской секретарь Меллори не испытывали особого беспокойства по поводу блокады, хотя они и знали, какое место она занимает в стратегических планах северян. Подобное отношение к блокаде со стороны Девиса объяснялось в первую очередь его слабой заинтересованностью во флоте и абсолютным доверием, которое он испытывал в этих вопросах по отношению к Меллори. Результатом взглядов президента Конфедерации на морскую войну стало полное отсутствие взаимодействия между армией и флотом южан, которые в ходе войны действовали независимо друг от друга.

Что же касается блокады, то Девис вообще редко жаловался на нее Меллори, а если и жаловался, то только в связи [509] с провалом дипломатических усилий по втягиванию Великобритании в войну на стороне Юга.

Отчасти эти взгляды Девиса оправдывались успешными действиями прерывателей блокады. В первые годы войны они пытались доставлять свои контрабандные товары на Юг прямо с Британских островов, но после захватов нескольких судов федералами этот маршрут был оставлен. Теперь британские грузы завозились сначала на Багамы, где их перегружали уже непосредственно на суда нарушителей. Оттуда контрабандисты направлялись в Уилмингтон, Чарльстон, Мобайл или Новый Орлеан.

Как правило, они без особых помех осуществляли свой последний бросок, проскальзывая под самым носом у блокирующих кораблей. «Блокада порта (Чарльстон – К.М.) столь далека от совершенства, – докладывал в июле 1863 года адмирал Дальгрен, – суда входят и выходят из него с таким малым риском, что и экспорт хлопка, и импорт припасов происходят без каких‑либо материальных потерь».

Конфедераты ввозили европейскую контрабанду и через мексиканский порт Матаморос, откуда она доставлялась через Рио‑Гранде в Браунсвилль, штат Техас. Однако к 1864 году блокада наконец начала давать свои плоды и даже оказывать некоторое влияние на ход сухопутных боевых операций. Тем не менее Девис, которому постоянно приходилось считаться с сепаратизмом отдельных штатов, отверг идею подчинения всех нарушителей блокады единому военно‑морскому командованию. Когда же обстоятельства принудили его пойти на этот шаг, то он оказался запоздалым и уже не мог повлиять на исход войны.

Как следствие, на Юге не было эффективного разделения контрабандного тоннажа на военный и гражданский, и зачастую вместо столь необходимых им винтовок, снарядов и пороха конфедераты получали дамские платья, шелка и шампанское, считавшиеся более выгодным товаром и пользовавшиеся большим спросом. Впрочем, трудности, переживаемые армиями южан в конце войны, вызывались скорее непродуманностью внутренней системы снабжения, нежели федеральной морской блокадой. Так, в 1865 году, когда армия генерала Ли буквально умирала от голода, на провиантских [510] складах Конфедерации портились и гнили 50 миллионов рационов мяса и хлеба.

Решив, что блокада неминуемо лопнет, как мыльный пузырь, Меллори не планировал флотских операций по нападению на федеральные корабли. Значительно больше его беспокоила вероятность высадки сухопутных десантов при поддержке флота северян. Поэтому он в первую очередь занимался защитой гаваней и бухт от возможных нападений и разработал воистину грандиозный план военно‑морского строительства. Еще в начале 1861 года Меллори удалось убедить конгресс в необходимости закладки 50 железных кораблей, и парламент Конфедерации принял по этому поводу соответствующее постановление. Однако выполнить замысел секретаря полностью не удалось – ресурсы южан были все же слабоваты и на плаву оказались лишь 22 таких судна. Из них только пять были предназначены для морских походов, а остальным отводилась роль часовых, охраняющих гавани, и патрулей, крейсирующих по рекам.

Впрочем, даже пяти мореходных кораблей оказалось многовато, и в открытых водах Атлантики побывали всего два броненосца – «Арканзас» и «Вирджиния» («Мерримак»). Но и они продемонстрировали почти полную непригодность для подобных плаваний, так что о морских сражениях с блокирующим флотом северян мечтать не приходилось. Зато Меллори возлагал определенные надежды на построенные за границей крейсера, которые, как он думал, оттянут часть федеральных эскадр от побережья Конфедерации (речь об этом пойдет ниже).

Несмотря на определенные успехи федеральных блокирующих эскадр, оптимизм Меллори можно считать вполне оправданным. Морская блокада как средство прерывания торговли Конфедерации и Европы оказалась безнадежной затеей. Например, из 2054 попыток нарушителей прорваться в Уилмингтон 1735 оказались успешными. В Мексиканском заливе наблюдалась еще более впечатляющая картина: до взятия адмиралом Фэррегаттом Нового Орлеана сквозь блокаду сумели прорваться 2960 судов, а после падения этого города места назначения достигли не менее ⅔ от указанного количества. [511]

Но, с другой стороны, блокада резко сократила береговую торговлю между штатами и привела к значительным потерям среди торговых кораблей южан. В основном эти потери касались парусных судов, которые, кстати, и составляли основу контрабандистского флота. Северянам удалось захватить 1149 кораблей‑нарушителей и лишь 210 из них были пароходами.

Паровые суда вообще играли важную роль в вопросах установления и нарушения блокады, но, как показал опыт войны, их использование в конечном итоге сыграло на руку Югу, а не Северу. Наиболее эффективной частью блокадных операций был захват портов, поскольку ни один из них не был надежно закупорен. Однако блокадная рутина сильно изнашивала паровые двигатели федеральных кораблей, что часто мешало им участвовать в боевых действиях. Таким образом, с точки зрения стратегии, план по блокаде Атлантического побережья Конфедерации скорее оттягивал победное для Севера окончание войны, чем приближал его триумф.

Однако с точки зрения большой политики, морская блокада полностью себя оправдала. Доказав, что они держат под контролем все территориальные воды Соединенных Штатов, северяне в значительной степени воспрепятствовали вмешательству Великобритании и Франции во внутриамериканские дела. Заявление же Ричмонда о независимости и суверенитете Юга не могло приниматься всерьез.

Мудрость западноевропейских политиков, отказавшихся от участия в американской междоусобице, стала особенно очевидной в 1864 году, когда заработал план нового главнокомандующего Союза Улисса Гранта, Одним из первых стратегических успехов этого плана была победа в заливе Мобайл, одержанная эскадрой Мексиканского залива под командованием Девида Фэррегатта.

Этот офицер уже давно хотел овладеть заливом Мобайл, но все его попытки убедить военно‑морское командование в необходимости такой операции, не имели успеха. Лишь в середине 1864 года, когда Фэррегатт выдвинул еще один аргумент, заключавшийся в том, что атака на Мобайл окажет войскам Шермана существенную поддержку, связав силы конфедератов в Алабаме, Уиллес дал добро на план адмирала. [512]

К тому времени южане успели хорошо укрепить залив. Был только один пролив, по которому федеральные корабли могли прорваться к Мобайлу. С востока его закрывал расположенный на оконечности полуострова каменный форт Мор ган, вооружение которого составляли 45 мощных орудий. Мелководная часть пролива накрывалась огнем пушек форта Пауэлл, заложенного на северо‑западе, а средняя часть защищалась офортом Гейнс, возведенным на острове Долфин. Кроме того, почти весь глубоководный канал был покрыт донными минами, которые образовали настоящее минное поле, не доходившее всего 150 метров до берега полуострова.

Однако даже столь тщательно продуманная оборона показалась президенту Девису недостаточной и он выделил на прикрытие Мобайла эскадру во главе с бывшим командиром «Мерримака» контр‑адмиралом Франклином Буканоном. В ее состав входили недавно построенный тихоходный и неповоротливый броненосец «Теннесси», вооружение которого состояло из двух 7‑дюймовьгх вертлюжных пушек на носу и корме, двух нарезных орудий по бортам калибра 6,4 дюйма. В качестве поддержки «Теннесси» были приданы три легкие паровые канонерки «Сельма», «Гейнc» и «Морган».

Силы, которыми располагал Фэррегатт, были не менее внушительны. Они состояли из мониторов «Манхэттен», «Чикасоу» и «Виннебаго» и большого количества деревянных кораблей. Для осуществления десантной операции предназначалась погруженная на транспорты пехотная дивизия генерала Гордона Грейнджера.

Основной сложностью в предстоящей атаке Фэррегатт считал преодоление огня вражеских фортов и победу над флотилией конфедератов. Мины, о которых адмирал‑северянин был хорошо осведомлен, не казались ему серьезным препятствием: он полагал эти «приспособления» достаточно безобидными из‑за их грубой конструкции и глубины канала. Поэтому план Фэррегатта был ориентирован в первую очередь на подавление огня вражеской артиллерии, осуществить которое должны были мониторы, выдвигавшиеся вперед и вправо от остальных кораблей эскадры. Пока они будут вести огонь по укреплениям южан, кильватерная колонна паровых фрегатов прорывалась через пролив, а затем под прикрытием [513] тех же мониторов вступала в бой с «Текумсе». Вдобавок за день до атаки Грейнджер десантировал свою дивизию на остров Долфин, угрожая форту Гейне фланговой атакой.

Наконец, 5 августа 1864 года в 7 часов утра все было готово к проведению операции. Фэррегатт распределил свои деревянные корабли по парам, а сам велел привязать себя на топе мачты флагманского корабля «Хартфорд», чтобы лучше видеть сражение. Увидев своего адмирала в столь необычном положении, один матрос со смехом воскликнул: «Смотрите, старикан болтается там, как флаг!» – «Болван! – ответил ему вахтенный офицер. – Он и есть наш флаг».

Подхваченная утренним приливом колонна федеральных кораблей медленно двинулась к форту Морган. Первыми в бой с наземными батареями врага вступили «Текумсе» и шедший за ним «Бруклин». Затем в проливе появился «Теннесси», который сразу устремился на вражескую эскадру и попытался образовать «перекладину буквы «т». Капитан «Текумсе» Крейвен повел свой броненосец ему наперерез, стремясь нанести таранный удар, но наткнулся на мину и быстро пошел ко дну. Правда, почти вся команда спаслась, лишь сам отважный командир упокоился на дне вместе с монитором.

Тем временем, несмотря на мины и огонь батарей противника, остальные броненосцы северян благополучно вошли в залив. Однако командир деревянного «Бруклина» был напуган потоплением «Текумсе» и дал машинам задний ход. Этот маневр вызвал неразбериху и столпотворение среди прочих деревянных кораблей, чем мгновенно воспользовались артиллеристы форта Морган. Открыв ураганный огонь, они серьезно потрепали корабли северян. Фэррегатт, увидевший, что произошло по вине «Бруклина», закричал со своей мачты: «К черту мины!» и приказал эскадре идти вперед. Флагманский «Хартфорд» стремительно прошел через пролив и первым ворвался в залив, а за ним последовали и остальные фрегаты федералов.

Мониторы меж тем уже вступили в бой с канонерками врага, и появление деревянных кораблей лишь помогло довершить разгром флотилии южан. Колесный пароход «Метакомет» протаранил «Сельму» и вынудил ее спустить флаг. Другие корабли Фэррегатта открыли огонь по «Гейнсу», и, [514] спасаясь от гибели, тот выбросился на берег. И только канонерке «Морган» удалось избежать потопления и уйти под прикрытие орудий одноименного форта.

Неповрежденным оставался и «Теннесси». Буканон решился на отчаянный шаг. Он нацелил таран своего броненосца прямо на флагман врага и стремительно бросился в атаку. Стремясь защитить «Хартфорд» от удара, фрегаты «Мононгахелла» и «Лэреванна» сами протаранили борта броненосца форштевнями, но «Теннесси» продолжил атаку и вонзил свой клюв в носовую часть федерального флагмана.

Однако битва уже почти закончилась. Фрикционные запалы, которыми пользовались артиллеристы «Теннесси», оказались бракованными, и пушки броненосца смогли дать по «Хартфорду» всего один залп, прежде чем «Лэреванна» повторила свой таран. Правда, в пылу сражения она прошла мимо цели и тоже ударила в «Хартфорд». Но на подмогу «Хартфорду» уже подошли мониторы северян. «Чикасоу» сблизился с «Теннесси» и выстрелами своих орудий вынудил его команду закрыть пушечные порты.

«Манхэттен», на борту которого была батарея из 15‑дюймовых пушек, пробил несколькими снарядами броню неприятельского корабля, а одним из осколков ранил адмирала Буканона. К 10 часам утра броненосец южан был уже совершению беспомощен и к тому же со всех сторон окружен вражескими кораблями. У отважного командира эскадры конфедератов не оставалось другого выхода, кроме капитуляции.

Оказавшись хозяином залива, Фэррегатт предпринял операцию против береговых укреплений и быстро с ними покончил. Вечером 5 августа защитники очистили свою крепость и взорвали ее. На следующий день сдался форт Гейнс, и лишь осажденный форт Морган смог продержаться до конца месяца.

Вслед за этим первым ощутимым достижением федералов в 1864 году пришла сокрушительная победа Шермана в Джорджии и взятие им Атланты, а также медленное, кровопролитное, но все же непрерывное наступление Гранта на Востоке. В этой последней операции важную роль сыграл и федеральный флот. По плану главнокомандующего он должен был обеспечивать линию коммуникаций федеральных [515] войск, проходившую через ряд баз на побережье штата Вирджиния. Грант поручил выполнение столь важной задачи Североатлантической эскадре контр‑адмирала Ли. Кроме того, часть сил эскадры поддерживала на реке Джеймс наступление армии генерала Батлера, производившееся из крепости Монро.

Действия армии Джеймса (так официально назывались войска Батлера) начались 5 мая 1864 года. В тот день при огневой поддержке 5 федеральных броненосцев и 10 канонерских лодок войска северян взяли Сити‑Пойнт и ворвались в Бермуда‑Хандрид. «Мы высадились здесь, окопались, разрушили многие мили железной дороги и заняли позицию, на которой сможем сдерживать натиск всей армии Ли», – докладывал Батлер военному департаменту. Однако Девис, встревоженный успехами армии Джеймса, уже отдал приказ Борегару выступить из Чарльстона на помощь Ричмонду. 16 мая, выполняя это распоряжение президента, герой форта Самтер и Бул‑Рана нанес Батлеру контрудар под Дьюриз Блафф и вынудил его занять оборонительную позицию у Бермуда‑Хандрид.

«Затруднительное положение, в которое попал Батлер, – писал впоследствии федеральный адмирал Портер, – стало причиной знаменитого письма генерала Гранта, в котором тот говорил о Батлере как о «вышедшем из строя», он утверждал, будто Батлер находился в плотно закупоренной бутылке». В то же самое время, пока Батлер со своей армией отсиживался за окопами Бермуда‑Хандрид, Потомакская армия вела с частями генерала Ли тяжелые бои в Глуши и у Спотсилвейни.

После неудачного штурма позиций у Колд Харбора генерал Грант снова двинулся на юг, пересек Потомак и ночью 15 июня достиг Сити‑Пойнт. Для защиты его новой штаб‑квартиры от контратак миноносцев и брандеров противника главнокомандующий приказал адмиралу Ли устроить поперек течения реки заградительный барьер. Через пять дней, выполняя это распоряжение, коммодор Томас Т. Крейвен затопил на главном фарватере у Френче Рич пять судов, наполненных камнями, а также растянул через реку цепное заграждение. Но, как иронично заметил все тот же Портер, [516] «враг, вероятно, был очень доволен тем, что федералы перегородили фарватер, поскольку он хорошо знал, что эту позицию нельзя атаковать силами флота».

События, происходившие в Вирджинии, совпали по времени с очередной попыткой северян ужесточить блокаду. Адмирал Дальгрен, сменивший на посту командира Южноатлантической эскадры злополучного Дю Понта, также ощущал на себе давление Вашингтона, требовавшего взять Чарльстон. Однако Дальгрен хорошо изучил опыт первой неудачной атаки на форт Самтер и решил применить другую тактику. По его плану флот должен был играть роль поддержки десантных операций, производимых пехотной дивизией бригадного генерала Куинси А. Гиллмора. Ее первой целью был форт Вагнер, прикрывавший вход в бухту, но прежде чем совершить на него нападение, федералы обосновались на расположенном неподалеку острове Филли.

Затем 10 июля под прикрытием четырех федеральных броненосцев, забрасывавших форт снарядами, дивизия Гиллмора совершила молниеносную переправу через бухту Лайт Хауз Инлет и бросилась на штурм. Однако южане все еще твердо держались в форте и открыли по атакующим такой бешеный артиллерийский огонь, что штурм мгновенно захлебнулся. Тогда северяне были вынуждены отказаться от штурма и приступить к длительной блокаде форта с воды и с суши. В течение месяца они без перерыва засыпали маленькую крепость бомбическими снарядами, и лишь к 17 августа сопротивление ее гарнизона ослабло настолько, что штурм стал возможен. 6 сентября все уже было готово для решительного приступа, но к тому времени конфедераты сами эвакуировали форт Вагнер, а на следующий день очистили весь остров Моррис.

Дальгрен считал, что падение форта Вагнер отдает в руки северян ключ к Чарльстонской гавани – знаменитый форт Самтер. Уже в ночь на 1 сентября его броненосцы в течение пяти часов вели непрерывную бомбардировку этой крепости, но гарнизон Самтера не понес ни малейших потерь и гордо отклонил предложение сдаться. «Все, что нам остается, – сказал в ответ Дальгрен, – это пойти и взять его». С этой целью адмирал подготовил небольшую десантную операцию, но ее [517] проведению помешал ряд досадных случайностей. К тому времени отношения между военно‑морским и армейским командованием разладилось до такой степени, что Дальгрен и Гиллмор практически не разговаривали друг с другом, причем каждый из них планировал самостоятельное осуществление высадки десанта.

Положение стало еще хуже, когда Гиллмор узнал о плане Дальгрена и без всяких на то оснований потребовал, чтобы флот уступил командование армии. Дальгрен ответил на это несколькими острыми и жесткими заявлениями и взялся за дело, не советуясь более с Гиллмором. 7 сентября один из его башенных мониторов – «Уорен» – занял позицию в проливе между островами Самтер и Моррис, чтобы прикрыть высадку огнем. Однако, маневрируя, он налетел на мель, прочно увяз в песке и получил несколько серьезных повреждений от выстрелов трех береговых батарей противника. Дальгрену пришлось выслать на его спасение несколько буксиров под прикрытием еще одного броненосца – «Нью‑Айронсайдс», который получил из форта Моультри целых 50 ударов и также был вынужден убраться восвояси.

Но на этом неудачи федералов не закончились. Из‑за вечных проблем с обеспечением секретности, преследовавших северян в течение всей войны, боевой план Дальгрена вскоре стал в деталях известен неприятелю. Канонерка конфедератов «Чинфа» совершила высадку, доставив защитникам Самтера винтовки и ручные гранаты, а орудия форта Моультри были нацелены прямо на место высадки десанта. Когда поздно вечером 7 сентября 500 морских пехотинцев и моряков начали десантироваться на берег, южане забросали их гранатами и буквально смели картечью. Значительная часть федералов была убита и ранена, а уцелевшие из высадившихся десантников сдались в плен.

Но даже после такого впечатляющего провала Дальгрен не собирался отступать. Он решил снова подвергнуть форт Самтер бомбардировке, которая на сей раз продолжалась 41 день. К концу этого срока, как писал сам Дальгрен, «единственная, оставшаяся от Самтера часть, – это его северо‑восточный фас; все остальное – просто груда развалин». Однако форт по‑прежнему отказывался капитулировать, а северяне [518] в свою очередь по‑прежнему не могли скоординировать действия по его захвату. Ссора между Дальгреном и Гиллмором стала к этому моменту столь ожесточенной, что даже Линкольн был встревожен. В письме, адресованном обоим командующим, он приказывал им совещаться о дальнейших операциях по овладению твердыней конфедератов в Чарльстонской гавани, соблюдая хорошие манеры.

Между тем неприятель не дремал и планировал ряд акций, если не по снятию, то, по крайней мере, по ослаблению блокады Атлантического побережья. Меллори, который хотя и относился к патрулированию федералами территориальных вод Конфедерации с большим скепсисом, все же не позволял флоту южан простаивать в безопасных гаванях без дела. Он неоднократно использовал небольшие соединения броненосцев для срыва вражеских операций, хотя далеко не все эти вылазки были успешными. Так, еще в начале 1863 года два небольших конфедеративных броненосца атаковали блокировавшие Чарльстон корабли северян.

Однако броненосцы федералов, превосходившие атакующих как количественно, так и качественно, быстро покончили с атакой, загнав корабли противника обратно в Чарльстон. Затем в мае того же года в Вашингтон поступила информация о том, что конфедераты закончили бронированное таранное судно «Атланта» и собираются использовать его против сил, блокирующих «Саванну». Дю Понт решил нанести превентивный удар и направил против «Атланты» башенный монитор «Уорен» во главе с капитаном Роджерсом 10 июня 1863 года этот корабль прибыл на место назначения на блокадную станцию Варшава, штат Джорджия, а семь дней спустя ранним утром, как и ожидалось, появилась «Атланта». Но едва она вошла в пролив, как тут же села на мель, с которой уже не могла сняться самостоятельно.

Воспользовавшись беспомощностью врага, Роджерс спокойно приблизился к месту катастрофы и вместе с другим броненосцем – «Нехентом» – буквально расстрелял злополучный корабль. Первые же пять снарядов нанесли таранному судну южан серьезные повреждения: два орудия были выведены меткими попаданиями из строя, а одна из бомб пробила крышу рулевой рубки и разорвалась в каземате. [519] Дальнейшее сопротивление превосходящим силам врага было бесполезным, и «Атланта» спустила флаг.

Другая попытка конфедератов нанести ущерб блокирующим эскадрам северян оказалась более удачной. В 1863 году в Чарльстоне на одной из частных верфей было построено полуподводное судно «Давид». Оно получило название в честь библейского героя, сокрушившего великана Голиафа. Под «голиафами», естественно, подразумевались корабли северян.

Внешне «Давид» напоминал сигару длиной 15 метров и диаметром 1,82 метра со срезанной в центре верхней частью. На нем установили паровую машину, снятую со старой канонерки. После заполнения балластной цистерны водой на поверхности оставались только дымовая труба и фальшборт, ограждавший тесный кокпит, в котором размещался экипаж из пяти человек. В носовой части крепился шест длиной 4,6 метра, на конце которого находилась 70‑фунтовая мина с взрывателем ударного действия.

Целью для атаки был избран броненосец северян «Нью‑Айронсайдс», который был вооружен четырнадцатью 280‑мм орудиями и по огневой мощи превосходил любой форт, прикрывавший вход в гавань Чарльстона. 20 августа 1863 года «Давид» под командованием Джеймса Карлина отправился в рейд. Учитывая износ паровой машины, поход спланировали так, чтобы отлив помог выбраться в море, а отлив – вернуться обратно. Около полуночи Карлин заметил броненосец, дал полных ход и тут, как назло, сломалась машина. «Давид» остановился, через некоторое время вахтенные вражеского корабля заметили его и обстреляли из ружей. Все же южанам удалось починить машину и ретироваться. [520]

Для повторного нападения был построен новый «Давид» и назначен новый командир, лейтенант Уильям Т. Глейселл. Вечером 5 октября он вышел в море и около 21 часа подобрался к якорной стоянке федералов. Когда до броненосца оставалось 300 метров, вахтенный офицер увидел его и окликнул странное судно. В ответ Глейселл выстрелил из ружья и ранил вахтенного. На броненосце поднялась суматоха. Воспользовавшись ею, Глейселл подвел «Давида» почти вплотную и ударил миной в борт корабля. Грянул сильный взрыв, столб воды взметнулся до клотиков мачт и, опадая, залил на «Давиде» топку котла.

Лейтенант Глейселл, приказав команде оставить судно, вместе с двумя моряками доплыл до грузового парохода федералов и там сдался в плен. Но штурман Кэннон плавать не умел, он вместе с механиком Томбом остался на «Давиде». За час они снова развели огонь в топке и благополучно вернулись в Чарльстон.

В целом атака прошла успешно, хотя «Нью‑Айронсайдс» практически не пострадал. Его спас мощный броневой пояс, тянувшийся вдоль ватерлинии. Атакующие неправильно определили его нижнюю границу, поэтому не смогли направить мину в незащищенную броней подводную часть корпуса.

Итак, все усилия конфедератов по снятию морской блокады (а к концу 1864 года ее эффективность резко возросла) оказались бесполезными. Но федералы никак не могли покончить с контрабандистами, продолжавшими входить и [521] выходить из Чарльстона на виду у всей Южноатлантической эскадры. Другим, не до конца закрытым, портом оставался Уилмингтон, также бывший для флота северян все равно что бельмо на глазу. Этот город был соединен с Ричмондом хорошей железнодорожной магистралью, и с 1862 года он стал главной базой нарушителей блокады. Овладеть Уилмингтоном было очень трудно, поскольку, расположенный близ устья Кейп‑Фейр‑Ривер, он был хорошо защищен мощными батареями форта Фишер, закрывавшего вход в реку.

В течение всей войны Уиллес просто горел желанием захватить Уилмингтон, но Североатлантическая эскадра адмирала Ли не располагала достаточным количеством кораблей для проведения такой операции. Положение, как всегда, усложнялось еще и вопросами командования. В течение двух лет Ли подвергался нападкам из‑за крупных сумм призовых денег, присвоенных им после захвата контрабандных судов. Уиллес защищал его вплоть до 1864 года, пока не решил, что с него хватит, и сместил адмирала. На его место был назначен контр‑адмирал Портер, который, по свидетельству современника, тут же «получил от департамента военно‑морского флота все те необходимые средства, которых тщетно добивался Ли». Портер начал с того, что увеличил темп патрулирования и также захватил множество призов. Однако вскоре он понял, что пока Уилмингтон остается в руках мятежников, покончить с нарушителями не удастся.

Планируя операцию по взятию форта Фишер, Портер столкнулся с двумя проблемами. Первая из них заключалась в том, что поблизости не было ни одной военно‑морской базы, а местный командующий сухопутными силами генерал Батлер, представлявший из себя вторую проблему, упорно отказывался сотрудничать. Несмотря на то, что Уиллес постоянно твердил Линкольну: «Общество ждет этой атаки, и дальнейшее промедление поставит успех под угрозу», Батлер неторопился предоставить необходимые для проведения операции войска. В ноябре 1864 года он, правда, направил с Бермуда‑Хандрид одну дивизию, но ее продвижение было очень медленным, что вызвало со стороны Портера град язвительных замечаний. [522]

Вдруг, неожиданно для всех, Батлер выдвинул фантастическую идею: он предложил не штурмовать форт Фишер, а взорвать его гигантской плавучей миной. Как ни странно, эта нелепая мысль пришлась Портеру по вкусу. Он выбрал из состава своей эскадры старый пароход «Луизиана» и начинил его трюмы 215‑тонным пороховым зарядом с детонатором. В середине декабря 1864 года эскадра Портера, пробившись сквозь шторм, появилась близ устья Кейп‑Фейр‑Ривер, а 23 числа буксир подвел «Луизиану» к форту Фишер на расстояние в 300 ярдов. Там старый пароход бросил якорь, команда завела часовой механизм, установив его на 20 минут, и покинула судно в шлюпках.

Однако когда назначенное время истекло, взрыва почему‑то не последовало. «Луизиана» продолжала мирно покачиваться на волнах. Наконец канониры конфедеративных батарей, заинтригованные непонятным соседством старой и безвредной на вид калоши, выпустили в нее несколько снарядов. Раздался мощный взрыв, за которым последовал не виданный по своим масштабам фейерверк, но ни один человек из гарнизона форта Фишер даже не был задет летящими обломками.

Портер решил проигнорировать эту неудачу и на следующий день на рассвете приблизился со своей эскадрой почти к самым батареям форта. Как выяснилось, мощь этих батарей была более воображаемой, нежели реальной, и в течение часа северяне заставили вражеские орудия замолчать. Затем по разработанному заранее плану на сцене должен был появиться Батлер, или вернее, 6,5 тысяч солдат армии Джеймса, транспортируемые специальными судами. Но Батлер был в своем репертуаре и прибыл почему‑то только на следующий день. Продолжая своевольничать, он произвел высадку в 5 милях от форта Фишер, но за целый день на берег было переправлено лишь около трети его сил – всего 2200 человек.

Тем временем Портер, скрипя зубами от злости, снова сблизился с батареями форта и открыл огонь, но Батлер, как видно, решил провалить операцию и одновременно подставить флотское начальство. Он заявил, что огонь эскадры Портера был неэффективным и вывел из строя лишь 3 из 73 орудий форта Фишер и что к концу дня на укреплениях [523] все еще оставалось 800 мятежников. Затем он снова погрузил свои войска на транспорты и благополучно отбыл назад в Хемптон Роудс.

«Здесь был наш флот, вооруженный 600 орудиями, огонь которых накрывал полуостров всего в две мили шириной и которые могли обеспечить продвижение любого количества высадившихся войск на многие мили в глубину, – писал раздосадованный Портер. – Но с начала до конца армейская часть экспедиции была полным провалом». Отведя Североатлантическую эскадру к Бофору, адмирал излил накопившуюся желчь в письме к своему старому другу, теперь главнокомандующему Союза генералу Гранту. В нем, в частности, говорилось, что Батлер некомпетентен, и, будучи в прошлом конгрессменом, он обязан своим чином политикам республиканской партии. С этими обвинениями было трудно спорить, и Грант, который сам с трудом переносил присутствие в армии бездарных политиканов, охотно поддержал Портера перед Линкольном.

В первые годы войны, когда положение президента было очень шатким, он нуждался в таких людях, как Батлер и Бенкс, и скрепя сердце доверял им важные военные посты. Но в конце 1864 года после переизбрания Линкольна на второй срок надобность в генералах‑политиканах отпала, и он мог спокойно принести их в жертву. С позволения президента Грант сменил Батлера, поставив на его место генерал‑майора Альфреда Терри. Одновременно он приказал Портеру повторить атаку на форт Фишер. «Оставайтесь там, где вы есть, всего несколько дней, – писал адмиралу Грант, – и я пришлю вам войска без прежнего командира».

Тем временем Портер, проанализировав причины своей неудачи, убедился, что, по крайней мере, отчасти критика Батлера в адрес флота была оправдана. Тогда он лично проинструктировал корабельных артиллеристов, указав им на необходимость вести огонь по вражеским укреплениям, а не по развевавшимся над ними флагам Конфедерации.

12 января 1865 года Портер с эскадрой из 62 кораблей и с сухопутными силами генерала Терри на транспортах снова прибыл к форту Фишер. Адмирал немедленно двинул вперед флотилию броненосцев во главе с «Нью‑Айронсайдс», [524] и расположившись в 800 ярдах от форта, они открыли огонь. В 8 часов утра на следующий день войска высадились на берег, вырыли позади форта длинную траншею, проходившую поперек полуострова, и тем отрезали гарнизон Фишера от материка. Затем на берег были выгружены осадные орудия, и назавтра федеральные войска начали операцию по захвату крепости.

Однако конфедераты пока не собирались выбрасывать белый флаг. Гарнизон форта Фишер состоял из 1500 человек во главе с полковником Уильямом Лентом, грамотным и опытным офицером. Весь первый день конфедераты оказывали ожесточенное сопротивление, и северянам не удалось добиться успеха. Тогда в ходе третьего штурма, который был намечен на 15 января, Портер решил высадить на полуостров десантную партию, состоявшую из 3000 специально обученных матросов и морских пехотинцев. Эта высадка прошла довольно успешно, и хотя атака десантников была отбита, им удалось отвлечь внимание врага от наступления людей Терри.

Затем бортовая артиллерия эскадры возобновила бомбардировку укреплений, и на сей раз ее канонада оказалась на редкость эффективной. Вскоре после полудня орудия кон федератов умолкли, оставив форт практически беззащитным перед штурмующей пехотой. В 3 часа дня все пароходные свистки (федеральной эскадры разом загудели, давая сигнал к началу приступа. Семью часами позже после упорного сражения, в ходе которого южан выбили из форта и зажали у Федерал Пойнт, Лент с остатками своего гарнизона сдался. Блокада северянами Атлантического побережья Конфедерации стала практически полной.

Впрочем, возможно, эта завершающая часть блокады бы, совершенно излишней. Так, уже в сентябре 1864 года финансист Гезеуэй Ламар докладывал секретарю казначейства Конфедерации Джорджу Тренхолму, что «флот, блокирующий Уилмингтон, столь многочислен, что порт можно считать закрытым». А поскольку положение Чарльстона и Мобайла было немногим лучше, то, как открыто признавался Ламар, «если мы не найдем более безопасной гавани, то рейсы нарушителей блокады должны быть прекращены». [525]

Поскольку в 1861 году южане ограничивали свою контрабандную торговлю несколькими портами, то всякий раз, когда флот северян захватывал одну из таких баз, нарушители несли серьезные потери.

После падения форта Фишер в руках южан оставался лишь Чарльстон, который, несмотря на все усилия федералов, продолжал отправлять в море суда отважных контрабандистов. Причины его живучести заключались во многом в технических проблемах, постоянно переживаемых Южноатлантической эскадрой. «На ремонте находится так много пароходов, – писал по этому поводу Дальгрен, – что наша блокада неэффективна».

Единственным выходом был захват города совместными усилиями армии и флота, и, когда в январе 1865 года в Южной Каролине появился Шерман, Дальгрен усилил давление на чарльстонский гарнизон. Оказавшись между орудиями федеральной эскадры и подпиравшими с юга победоносными легионами северян, южане не выдержали и 18 февраля сдали город.

Теперь триумф Севера выглядел неизбежным, но южане по‑прежнему располагали двумя армиями и некоторыми дополнительными ресурсами для ведения партизанской войны. Учитывая этот фактор, Линкольн решил пойти на переговоры, и 31 января 1865 года встретился с вице‑президентом Конфедерации Александром Стивенсом на борту парохода «Ривер Куин». Однако эта встреча оказалась бесплодной: Стивенс не пожелал принять главного условия Линкольна – объединения Севера и Юга в единое федеративное государство, и настаивал на независимости Конфедерации.

После срыва переговоров северянам лишь оставалось завершить войну последним ударом, и Грант с Портером приступили к планированию совместного наступления армии и флота на Ричмонд. Поскольку федеральный флот добился к тому времени полного господства в Чизапикском заливе, а также в нижнем течении рек Йорк и Джеймс, технически такая операция была несложной. Одновременно по плану обоих командующих корпус генерала Томаса Скофилда должен был погрузиться на судна в Аннаполисе и оттуда направиться в занятый федералами форт Фишер. Используя его [526] как опорную базу, Скофилд мог подняться по течению Кейп‑Ривер и занять Уилмингтон.

Осуществляя этот замысел, Портер во главе эскадры из монитора и 15 канонерок, начал наступление против форта Андерсон, находившегося между фортом Фишер и Уилмингтоном. Кое‑как защищенный, гарнизон Андерсона не выдержал огня орудий главного калибра и после короткой бомбардировки оставил позиции. В результате форт Стронг, распложенный на острове Биг‑Айленд, оказался беззащитным перед канонерками Портера и через шесть дней также перешел в руки северян. Это позволило командиру эскадры очистить реку Кейп, которая стала передовой базой вступивших в Северную Каролину войск Шермана.

В то же время флотилия федеральных кораблей начала подниматься вверх по реке Джеймс, и к марту 1865 года федералы уже контролировали ее течение до Сити‑Пойнт. Конфедераты несколько раз пытались контратаковать, но вынуждены были с потерями отходить. Однако и северяне не могли подняться по Джеймсу выше Дьюриз Блафф и оказать существенное влияние на ход событий под Питерсбергом.

В результате последние сражения гражданской войны прошли уже без участия федерального флота, хотя армия справилась и без него. 9 апреля 1865 года Ли сдался генералу Гранту в местечке Аппоматтокс, и война была окончена.

Несмотря на не слишком большую эффективность морской блокады федералами побережья Конфедерации, она все же внесла свой значительный вклад в победу Севера над Югом. Как бы ни были удачливы дерзкие контрабандисты, как бы по‑хозяйски они не чувствовали себя в портах южных штатов, патрульная служба федеральных кораблей вес равно нарушила торговые отношения конфедератов с Европой.

Иными словами, если бы блокады не было вообще и южане могла бы свободно вывозить свой хлопок в Великобританию и так же свободно ввозить вместо него все необходимое, Конфедерация могли бы сражаться еще очень долго а может быть, и вообще не была бы побеждена.

Одной из главных специфических черт американской гражданской войны является то, что окончательная победа досталась [527] северянам не только и не столько благодаря их успехам на полях сражений, сколько в результате целенаправленного разрушения экономики Юга.

Блокада же была существенной частью этого разрушения, быть может, не менее существенной, чем война за Миссисипи или марш Шермана к морю. Поэтому с полным основанием можно сказать, что флот сыграл в ходе войны одну из главных ролей.

Судьба Юга была решена на только на полях Геттисберга, Чаттануги и под Атлантой, но и в территориальных водах США, где несли рутинную и внешне ничем не примечательную службу блокирующие эскадры Союза. [528]

 

Глава 3

⇐ Предыдущая567891011121314Следующая ⇒

Поделиться: