Интеллектуальный момент умысла УДК 343.61(07) ББК 67.408я73  П57 Рецензенты А. И. БОЙЦОВ, судья Конституционного Суда РФ, профессор юридического факультета СПбГУ, доктор юридических наук, профессор. М. А. ПАВЛЮЧЕНКО, заместитель председателя Санкт-Петер-бургского городского суда. Попов, А. Н. П57    Комментарий к постановлению Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам  об убийстве (ст. 105 УК РФ)» от 27 января 1999 года № 1 с изменениями, внесенными Постановлениями Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 6 февраля 2007 года № 7, 3 апреля 2008 года № 4, 3 декабря 2009 года № 27 / А. Н. Попов. — СПб. : Санкт-Пе­тер­бург­ский юри­ди­че­ский ин­сти­тут (фи­ли­ал) Ака­де­мии Ге­не­раль­ной про­ку­ра­ту­ры Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции, 2011. — 80 с.     УДК 343.61(07) ББК 67.408я73                                                          ã Санкт-Петербургский                                                                                 юридический институт                                                                                (филиал) Академии                                                                                Генеральной прокуратуры                                                                                 Российской Федерации,                                                                               2011 В целях обеспечения правильного применения законодательства, предусматривающего от­ветственность за умышленное причинение смерти другому человеку, Пленум Верховного Суда Российской Федерации постановляет дать судам следующие разъяснения: Обстоятельства, подлежащие установлению по делам об убийстве

1. При рассмотрении дел об убийстве, являющемся особо тяжким преступлением, за совершение которого возможно назначение самого строгого наказания из предусмотренных ст. 44 УК РФ видов наказаний, суды обязаны неукоснительно выполнять требование закона о всестороннем, полном и объективном иссле­довании обстоятельств дела.

По каждому такому делу должна быть установлена форма вины, выяснены мотивы, цель и способ причинения смерти друго­му человеку, а также исследованы иные обстоятельства, имею­щие значение для правильной правовой оценки содеянного и назна­чения виновному справедливого наказания[1].

 

Среди обстоятельств, которые подлежат установлению при квалификации убийства, при­оритетное значение имеют те, которые относятся к признакам состава преступления.

Убийство является умышленным преступлением, что предполагает возможность его совер­шения с любым видом умысла по отношению к смерти потерпевшего. Однако если смерть по­терпевшего в результате деяния виновного лица не наступила, то виновный может привлекать­ся к ответственности за приготовление к убийству или за покушение на убийство лишь при ус­тановлении того, что он совершил деяние, направленное именно на причинение потерпевшему смерти.

При совершении убийства виновное лицо может действовать по разным мотивам, т. е. при­чины, которые вызывают у него решимость совершить убийство, могут быть любыми. Само по себе неустановление мотива преступления не может являться препятствием для квалификации содеянного как простого убийства, если установлены все иные признаки состава преступления, поскольку мотив не является обязательным признаком состава преступления, предусмотренно­го ч. 1 ст. 105 УК РФ. Однако следует обязательно установить наличие или отсутствие мотивов, исключающих, смягчающих или отягчающих ответственность за содеянное.

Поскольку преступление, предусмотренное ст. 105 УК РФ, относится к преступлениям с так называемым материальным составом, по каждому делу с точки зрения объективной сторо­ны состава преступления должно быть установлено, что между смертью потерпевшего и обще­ственно опасным деянием виновного имеется необходимая причинно-следственная связь. При­чинная связь признается установленной, если доказано, что:

1) деяние предшествовало смерти потерпевшего;

2) оно содержало в себе реальную возможность наступления смерти потерпевшего;

3) было главной, решающей причиной наступления смерти потерпевшего.

Отягчающие убийство обстоятельства, на наш взгляд, могут быть классифицированы следующим образом:

1) количество жертв (убийство двух или более лиц);

2) особенности потерпевшего (убийство лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга; убийство ли­ца, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии; убийство женщины, заве­домо для виновного находящейся в состоянии беременности);

3) способ и обстановка совершения преступления (убийство, совершенное с особой жестокостью; убий­ство, совершенное общеопасным способом);

4) наличие нескольких соисполнителей (убийство, совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой); мотив или цель преступления (убийство по мотиву кровной мести; убийство из корыстных побуждений; убийство по найму; убийство из хулиганских побуждений; убийство, совершенное с целью скрыть другое преступ­ление или облегчить его совершение; убийство, совершенное по мотивам политической, идеологической, национальной, расо­вой, религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы);

5) сопряженность, т. е. связь с иными преступлениями (убийство, сопряженное с похище­нием человека; разбоем; вымогательством; бандитизмом; изнасилованием; насильственными действиями сексуального характера).

Обстоятельства, указанные в ч. 2 ст. 105 УК РФ, превращают простое убийство в квалифи­цированное, что вызывает необходимость по каждому делу устанавливать их наличие или от­сутствие.

Покушение  на убийство

2. Если убийство может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом, то покушение на убийство возможно лишь с прямым умыслом, то есть когда содеянное свидетельст­вовало о том, что виновный осознавал общественную опасность своих действий (бездействия), предвидел возможность или неиз­бежность наступления смерти другого человека и желал ее на­ступления, но смертельный исход не наступил по не зависящим от него обстоятельствам (ввиду активного сопротивления жертвы, вмешательства других лиц, своевременного оказания по­терпевшему медицинской помощи и др.).

 

Понятие прямого умысла сформулировано в ч. 2 ст. 25 УК РФ. Преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих дейст­вий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опас­ных последствий и желало их наступления.

Косвенный умысел определяется в ч. 3 ст. 25 УК РФ. Преступление признается совершен­ным с косвенным умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично.

Характеристику прямого и косвенного умысла в преступлениях с материальным составом можно наглядно представить следующим образом:

 

Умысел

Убийство двух или более лиц

5. В соответствии с положением ч. 1 ст. 17 УК РФ убийство двух или более лиц, совершенное одновременно или в разное время, не образует совокупности преступлений и подлежит квалифика­ции по пункту «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а при наличии к тому осно­ваний также и по другим пунктам части 2 данной статьи, при условии, что ни за одно из этих убийств виновный ранее не был осужден.

Убийство одного человека и покушение на убийство другого не может рассматриваться как оконченное преступление — убийство двух лиц. В таких случаях независимо от последователь­ности преступных действий содеянное следует квалифицировать по ч. 1 или ч. 2 ст. 105 и по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

 

Дореволюционное уголовное законодательство России не предусматривало состава убий­ства двух или более лиц, но тем не менее со случаями убийства нескольких лиц судебной практике приходилось сталкиваться. Относительно таких случаев Н. С. Таганцев писал: «Осу­ществление плана при убийстве выражается в причинении известного материального результа­та — смерти лица, иногда этот план ограничивается одною жертвою, но иногда в расчет винов­ного может входить предполагаемое лишение жизни нескольких лиц. Какое влияние может иметь это обстоятельство на ответственность виновного? Положим напр., что, собираясь обо­красть какой-либо дом, виновный умерщвляет всех лиц, там находящихся, или совершает это истребление в том последовательном порядке, в котором эти лица возвращаются в дом, и т. д., он обвиняется в одном только убийстве, несмотря на то, что действия, им совершенные, по от­ношению к каждому убитому им лицу являют полный состав преступления. Единство плана, выраженное в данном действии, заставляет видеть здесь не совокупность преступлений, а одно целое»[2].

Впервые уголовная ответственность за убийство двух или более лиц была предусмотрена п. «з» ст. 102 УК РСФСР 1960 г.

Однако данное преступление неоднозначно толковалось в теории уголовного права, а при­менение нормы, предусматривающей ответственность за его совершение, приводило к многочисленным судебно-следственным ошибкам.

Разъяснения, касающиеся понятия «убийство двух или более лиц», дал Пленум Верховного Суда СССР в постановлении «О некоторых вопросах, возникших в судебной прак­тике по делам об умышленном убийстве» от 3 июля 1963 г. № 9. Он указал, что при квалификации убийств необходимо исходить из того, что убийство двух или более лиц характеризуется единством преступного намерения виновного и, как правило, совершается одновременно. В случаях, когда смерть двум или более лицам причинена действиями, не охватывающимися единством намерения виновного, содеян­ное надлежит квалифицировать по п. «и» ст. 102 УК РСФСР (как убийство, совершенное неоднократно).        

В дальнейшем Пленум Верховного Суда СССР немного скорректировал свою позицию. В пункте 12 постановления Пленума Верховного Суда СССР «О судебной практике по делам об умышленном убийстве» от 27 июня 1975 г. № 4 содержалось следующее разъяснение: «При совершении убийства двух или более лиц содеянное следует квалифицировать по п. «з» ст. 102 УК РСФСР и соответствующим статьям УК других союзных республик, если действия винов­ного охватывались единством умысла и совершены, как правило, одновременно».

Эта формулировка была повторена во всех последующих Постановлениях Пленума Верховного Суда, в том числе и в комментируемом Постановлении в редакции от 27 января 1999 г. (п. 5).

Однако Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 3 апреля 2008 г. № 4 в данный пункт Постановления были внесены изменения. Пленум Верховного Суда Российской Федерации указал, что все убийства, совершенные лицом (лицами), независимо от времени их совершения, момента возникновения умысла на убийство нескольких лиц, мотивов и иных обстоятельств надлежит квалифицировать как преступление, предусмотренное п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Данное решение вызывает возражения. Во-первых, Пленум Верховного Суда Российской Федерации отменил совокупность убийств, ссылаясь на ст. 17 УК РФ, которая к п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ не имеет никакого от­ношения, поскольку п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ предусматривает ответственность за единич­ное преступление, а не множественность убийств. По нашему мнению, Пленум в этом случае вышел за рамки своих полномочий, фактически изменив закон. Во-вторых, Пленум не дал рекомендаций о квалификации убийств в ситуациях, когда одно или несколько убийств не были доведены до конца по причинам, не зависящим от воли виновного, наряду со случаями причинения смерти кому-либо. Например, виновный причинил смерть двум лицам и еще на жизнь двух потерпевших покушался. Очевидно, что в подобных ситуациях содеянное необходимо квалифицировать по совокупности преступлений. В итоге, учитывая последнюю рекомендацию Пленума Верховного Суда Российской Федерации, получается следующее. Если виновный причинил смерть всем потерпевшим, то он должен отвечать за одно преступление по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Если же кто-то из потерпевших остался жив, ответственность должна наступать за совокупность преступлений. В этом случае содеянное необходимо квалифицировать как оконченное убийст­во двух или более лиц, а также как покушение на убийство двух или более лиц. Тем самым вольно или невольно Пленум Верховного Суда Российской Федерации «толкает» убийц на причинение смерти во всех случаях всем потерпевшим. Ибо в противном случае наказание виновному будет более суровое. Пра­вильно ли это?

В чем суть преступления, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ?

В основе выделения убийства двух или более лиц в качестве квалифицированного лежит преступный умысел на одновременное убийство несколько лиц, т. е. умысел на одно преступле­ние, отягощенное одновременной гибелью нескольких лиц. Иначе говоря, законодатель при вы­делении убийства двух или более лиц в качестве отягчающего обстоятельства исходил из необ­ходимости ликвидации пробела, при котором одновременное причинение смерти нескольким лицам оставалось бы без надлежащей уголовно-правовой оценки. Все остальные возможные ва­рианты причинения смерти двум или более лицам охватываются другими пунктами ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Означает ли это, что только одновременное причинение смерти нескольким лицам подпа­дает под признаки преступления, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ? Вовсе нет. Раз­новременное причинение смерти нескольким лицам также может быть квалифицировано как убийство двух или более лиц, но только при обязательном наличии следующих условий: един­ства умысла и одного мотива преступления.

Для признания убийства двух или более лиц единым преступлением необходимо устано­вить, что имелось единство преступного намерения виновного на убийство нескольких лиц. При одновременности убийств мотив и характер умысла виновного по отношению к смерти по­терпевших могут быть любые. При разновременности убийств умысел может быть только пря­мым, направленным на лишение жизни нескольких лиц, а мотив одним и тем же.

Это тем более стоит подчеркнуть, поскольку наша позиция в этом вопросе противоречит широко распространенному суждению, что мотивы преступления при разновременности убийств, совершаемых по одному умыслу, могут быть любые. По наше­му мнению, нельзя соглашаться с высказанным в юридической литературе мнением, что вполне возможна квалификация по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, когда два лица убиты одно за другим по разным мотивам. Например, смерть одному потерпевшему причинена из хулиганских побужде­ний, а другому — в связи с выполнением им общественного долга. В этом случае имеются два разнонаправленных мотива, а значит, и два разных преступления, которые никак не могут быть квалифицированы как единое преступление.

Одновременным (его еще можно назвать одномоментным) можно признавать только то убийство двух или более лиц, которое совершено одним действием виновного — взрывом, под­жогом, обвалом, отравлением, автоматной очередью и т. д.

Разновременным, по нашему мнению, считается убийство двух или более лиц, когда смерть каждому потерпевшему была причинена разными действиями виновного. Например, убийство двух лиц в одном месте, но последовательно, разными действиями (двумя выстрела­ми из пистолета) — сначала одного, а затем другого.

При квалификации содеянного по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ следует иметь в виду то обстоя­тельство, что содержание понятия «единство преступного намерения» различается примени­тельно к одновременным и разновременным убийствам.

Для квалификации содеянного по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ при разновременном соверше­нии убийств должен быть установлен и доказан только прямой умысел на убийство всех по­терпевших. При одновременном убийстве умысел может быть как прямым, так и косвенным. Возмож­ны следующие варианты отношения виновного к смерти потерпевших при одновременном убийстве двух или более лиц или посягательстве на их жизнь: 1) прямой умысел на убийство всех потерпевших; 2) косвенный умысел к возможной гибели нескольких лиц, при этом как ми­нимум двое потерпевших в результате действий виновного погибают; 3) прямой умысел на убийство конкретного лица и допущение причинения смерти другим лицам, если в результате содеянного виновным погибли два или более лица.

На наш взгляд, возможно перерастание умысла с убийства одного на убийство двух или бо­лее лиц при условии, если умысел на убийство двух или более лиц возникает в процессе или сразу же после первого убийства и мотив преступления остается тот же.

«Сразу же после первого убийства» означает, что между первым и последующим (последующими) убийством (убийствами) нет разрыва во времени, действия виновного объединены временем, местом, мотивом и умыслом виновного. Например, совершается убийство из хулиганских побуждений. На месте происшествия появляется прохожий, его также убивают из хулиганских побуждений.

Покушение на убийство двух или более лиц возможно только с прямым умыслом, направ­ленным на лишение жизни всех потерпевших, т. е. когда виновный осознавал общественную опасность своих действий, предвидел возможность или неизбежность гибели двух или более лиц в результате своих действий и желал этого.

В то же время ответственность за убийство двух или более лиц будет, когда имеются по­следствия в виде гибели двух или более лиц, при этом у виновного по отношению к наступив­шим общественно опасным последствиям был умысел (любой) к смерти потерпевших.

Вопрос о квалификации покушения на убийство нескольких лиц, если по каким-либо при­чинам кто-то из потерпевших не погиб, представляется наиболее сложным. Уголовно-правовой оценки требуют следующие ситуации:

1) виновный покушался на жизнь двух или более лиц, при этом никто не погиб;

2) виновный покушался на жизнь двух или более лиц, при этом один человек погиб;

3) виновный покушался на жизнь нескольких лиц, при этом двое погибли, а остальные не пострадали.

Названные ситуации неоднозначны и требуют разной оценки, поэтому рассмотрим каждую их них в отдельности.

1. Если виновный покушался на жизнь двух или более лиц, но при этом никто не погиб, то содеянное квалифицируется как покушение на убийство двух или более лиц по ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

2. Если преступление заключалось в убийстве одного человека и покушении на убийство другого, то теоретически в этом случае происшедшее, при условии, что речь идет именно о по­сягательстве на убийство двух или более лиц, а не о совокупности убийств, можно квалифици­ровать как:

убийство двух или более лиц (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ);

покушение на убийство двух или более лиц (ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ);

убийство двух или более лиц и покушение на убийство двух или более лиц (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ и ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ);

простое убийство и покушение на убийство двух или более лиц (ч. 1 ст. 105 УК РФ и ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ).

В Постановлении предлагается независимо от последовательности преступных действий содеянное квалифицировать по ч. 1 или ч. 2 ст. 105 УК РФ и по ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Однако данная рекомендация искусственно создает совокупность преступлений там, где ее быть не может, так как виновный совершал одно преступление, последствием которого призна­ется причинение смерти нескольким лицам. С точки зрения конструкции состава преступления, на наш взгляд, содеянное должно быть квалифицировано как покушение на убийство двух или более лиц.

3. Если виновный покушался на жизнь нескольких лиц, при этом как минимум двое погибли, а остальные не пострадали, то теоретически возможны следующие варианты квалификации рассматриваемой ситуации:

покушение на убийство двух и более лиц (ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ);

оконченное убийство двух или более лиц (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ);

оконченное убийство двух или более лиц и покушение на убийство двух или более лиц (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ и ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ).

Многие исследователи склоняются в рассматриваемой ситуации к квалификации содеянно­го как оконченное убийство двух или более лиц. При подобном подходе факт покушения на убийство лиц, не погибших по причинам, не зависящим от воли виновного, не получает отра­жения в квалификации. Правильно ли это?

На наш взгляд, правильно. Поскольку виновный совершал единое преступление, направ­ленное на причинение смерти двум или более лицам, и причинил смерть нескольким потерпев­шим, то тем самым он уже выполнил состав преступления, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Вменять дополнительно покушение на убийство тех лиц, которые в этом случае благо­даря счастливой случайности остались живы, не требуется, если посягательство на их жизнь было реализацией первоначального умысла виновного. Данный состав предусматривает ответ­ственность за причинение смерти как минимум двум потерпевшим независимо от того, на ка­кое количество жертв посягал виновный.

 

Близкие потерпевшему лица

К близким потерпевшему лицам, наряду с близкими родствен­никами, могут относиться иные лица, состоящие с ним в родст­ве, свойстве (родственники супруга), а также лица, жизнь, здоро­вье и благополучие которых заведомо для виновного дороги потер­певшему в силу сложившихся личных отношений.

 

Главная отличительная черта рассматриваемого квалифицированного вида убийства заклю­чается в том, что убийство совершается со специальной целью или из побуждений, вызванных деятельностью или поступком потерпевшего (его близких), т. е. по определенному мотиву. Цель воспрепятствования правомерному осуществлению служебной деятельности или выпол­нению общественного долга означает не что иное, как желание или не допустить соответст­вующее правомерное поведение или поступок потерпевшего, или по каким-либо причинам дан­ное поведение или поступок пресечь. Иначе говоря, движущим мотивом действий виновного лица выступает стремление воспрепятствовать осуществлению служебной деятельности или выполнению общественного долга. Воспрепятствование происходит или до осуществления слу­жебной деятельности (до выполнения общественного долга), или непосредственно в процессе ее осуществления (его выполнения).

Чаще всего преступление совершается по мотиву мести за выполнение служебного или об­щественного долга. Необходимо подчеркнуть, что с точки зрения закона безразлично, когда произошли действия, вызвавшие месть виновного лица. Для квалификации достаточно установ­ления того факта, что преступление было совершено по мотиву мести за выполнение служеб­ного или общественного долга. Так, судебной практике известен случай, когда преступление было совершено по истечении почти 20 лет (!) после того, как потерпевший выполнил дейст­вия, послужившие поводом к мести[3].

Таким образом, для квалификации действий виновного лица по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ необходимо установить, что, совершая преступление в связи с осуществлением потерпевшим служебной деятельности или выполнением общественного долга, виновный стремится: 1) или предотвратить; 2) или пресечь действия, связанные с выполнением потерпевшим (его близки­ми) служебной деятельности (выполнением общественного долга); 3) или отомстить за уже со­вершенные действия. Необходимо в каждом конкретном случае выяснять мотив, вызвавший у виновного желание совершить посягательство на жизнь потерпевшего. Факт нахождения по­терпевшего при исполнении своего служебного или общественного долга сам по себе не явля­ется достаточным основанием для квалификации действий виновного лица по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Обязательным признаком данного состава преступления является то, что пося­гательство на жизнь потерпевшего совершается в связи с правомерной деятельностью или по­ступком потерпевшего. Правомерность действий, по нашему мнению, в контексте рассматриваемого состава пре­ступления означает, что потерпевший или его близкие не совершали преступления или иного правонарушения, а действовали строго в соответствии с требованиями службы.

Если действия потерпевшего были неправомерны, т. е. содержали в себе признаки какого-либо преступления или иного правонарушения, то основания для квалификации содеянного по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ (п. «а» ч. 2 ст. 111 и п. «б» ч. 2 ст. 112 УК РФ) отсутствуют. Действия виновного в этом случае, при отсутствии других отягчающих или смягчающих наказание обстоя­тельств, подлежат квалификации по ч. 1 ст. 105 УК РФ.

Виновный должен знать о том, что он действует в отношении лица, правомерно выполняю­щего служебный или общественный долг. В противном случае квалификация его действий по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ исключается.

По смыслу рассматриваемого состава преступления близкими потерпевшему лицами считаются как его близкие родственники, так и другие лица.

Ошибка в личности потерпевшего при убийстве в связи с выполнением потерпевшим слу­жебного (общественного) долга не должна влиять на квалификацию содеянного, поскольку ви­новный в этом случае действует по определенному мотиву. Независимо от того, ошибся ли ви­новный в личности лица, выполнявшего служебный (общественный) долг, или его близкого, содеянное следует квалифицировать по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Потерпевшим может быть не только должностное, но и иное лицо, убийство которого было совершено в связи с осуществлением им своей служебной деятельности. Иначе говоря, если убийство было совершено в связи с исполнением потерпевшим обязанностей, вытекающих из трудового до­говора (контракта), то имеются основания для квалификации содеянного убийства по п. б» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Представляется, что необходимо различать убийство при исполнении служебных обязанно­стей и убийство в связи с исполнением служебных обязанностей. Первое может быть соверше­но по любому мотиву, а второе только по мотиву (с целью) воспрепятствования служебной дея­тельности или по мотиву мести за служебную деятельность. В первом случае могут иметься ос­нования для квалификации по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а могут и отсутствовать, а во втором основания для подобной квалификации имеются всегда. Например, убийство частного охран­ника при исполнении им служебных обязанностей может быть совершено и по мотиву ревно­сти. Понятно, что в данном случае нет никаких оснований для квалификации содеянного по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ. В то же время если убийство лица было совершено по мотиву мести за его служебную деятельность, то независимо от того, находился ли потерпевший в это время при исполнении служебных обязанностей или нет, содеянное все равно подлежит квалифика­ции по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

В соответствии с рассматриваемыми разъяснениями Пленума Верховного Суда Российской Федерации выполнение общественного долга понимается достаточно широко. Это может быть как выполнение специально возложенных обязанностей на общественных началах, так и совер­шение иных общественно полезных действий по собственной инициативе потерпевшего. Под действиями первого рода в уголовно-правовой литературе понимается, например, членство в добровольной народной дружине, оперативном отряде содействия милиции, «Зеленом патру­ле», участие в работе какой-либо общественной комиссии и т. д., т. е. выполнение обязанностей в связи с участием в работе официальных общественных организаций.

Что касается иных общественно полезных действий, то они не предполагают членства в каких-либо общественных организациях. Если в предыдущих поста­новлениях Пленума Верховного Суда разъяснялось, что под выполнением общественного долга понимаются действия гражданина в интересах общества или отдельных лиц, то в действующем Постановлении речь идет только о совершении общественно полезных действий. Представляется, что существо подхода к пониманию выполнения гражданином общественного долга не претерпе­ло изменений, поскольку общественно полезные действия могут совершаться в интересах как всего общества, так и отдельных лиц. Тем более что примерный перечень действий, призванный помочь в уяснении содержания рассматриваемого понятия, остался практически прежним.

С субъективной стороны преступление, предусмотренное п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ, может быть совершенно как с прямым, так и с косвенным умыслом. Данный вывод можно сделать на том основании, что цель воспрепятствования осуществлению долга потерпевшим не равнознач­на цели убийства потерпевшего. Воспрепятствовать осуществлению долга потерпевшим мож­но, например, избив его. В этом случае может не быть прямого умысла на причинение смерти, но виновный вполне может допускать, что в результате его действий возможны любые послед­ствия, в том числе и смерть потерпевшего.

Представляется, что убийство должно быть квалифицировано по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ и в тех случаях, когда месть вызвана в целом служебной деятельностью или выполнением об­щественного долга потерпевшим. В подобных случаях ненависть или месть виновного распро­страняется на всю организацию, представителем которой является потерпевший. Личность по­терпевшего при этом может быть или конкретно выбранной, или случайной, что не должно влиять на квалификацию содеянного виновным как преступления, совершенного в связи с вы­полнением потерпевшим своего служебного или общественного долга.

По нашему мнению, если убийство или причинение вреда здоровью осуществляется в связи с тем, что потерпевший отказывается от участия в преступлении или преступной деятельности, то имеются основания для признания такого преступления совершенным в связи с выполнени­ем потерпевшим своего общественного долга. Преступление в этом случае совершается пото­му, что виновный мстит за правомерное поведение потерпевшего, не желающего участвовать в антиобщественной деятельности. На наш взгляд, отказ от совершения преступления (преступлений) нельзя толковать иначе, как выполнение потерпевшим своего общественного долга, поскольку, посту­пая подобным образом, человек вольно или невольно действует в интересах других, отказыва­ясь от причинения общественно опасного вреда иным лицам, государству или обществу в це­лом. Прекращение преступной деятельности правомерно, а вовлечение в нее преступно. Следо­вательно, тот, кто совершает убийство в связи с отказом потерпевшего от преступной деятель­ности, мстит за его правомерное поведение.

Для отграничения убийства, совершенного в связи с выполнением общественного долга, от убийства, совершенного из хулиганских побуждений, в ситуациях, когда потерпевший вмеши­вается в действия хулигана, необходимо устанавливать характер и направленность действий потерпевшего, а также обстановку происшедшего. Именно данные обстоятельства могут по­мочь в установлении мотива действий виновного лица. Если потерпевший пресекал хулиган­ские действия, т. е. активно стремился прекратить хулиганство, то посягательство на его жизнь должно расцениваться как совершенное в связи с выполнением общественного долга, даже ес­ли действия потерпевшего выразились лишь в предупреждении хулигана о принятии более дей­ственных мер в случае продолжения хулиганских действий. Если же со стороны потерпевшего хулигану было сделано лишь замечание, не содержащее предостережения о принятии более действенных мер в случае непрекращения действий, то содеянное должно квалифицироваться как совершенное из хулиганских побуждений, поскольку виновный использовал незначитель­ный повод для расправы над потерпевшим, что является типичным признаком хулиганства.

При конкуренции составов, предусмотренных пп. «б» и «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ, примене­нию подлежит последний, поскольку он предусматривает ответственность за специальный со­став по отношению к убийству, предусмотренному п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

В случае причинения смерти свидетелю возникает вопрос об отграничении убийства, пре­дусмотренного п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ, от убийства, предусмотренного п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ, поскольку дача свидетельских показаний есть не что иное, как выполнение потерпевшим своего общественного долга. Представляется, что если был убит человек, который еще не успел дать свидетельские показания, то это убийство с целью скрыть совершенное преступление. Ес­ли был убит свидетель, который уже дал показания по делу, то можно предположить, что в этом случае совершено преступление, предусмотренное п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ, поскольку виновный, скорее всего, мстил потерпевшему за дачу свидетельских показаний, т. е. за выпол­нение общественного долга.

По нашему мнению, возможно вменение только одного пункта ч. 2 ст. 105 УК РФ: или п. «б», или п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ, поскольку при совершении любого преступления всегда имеется главное побуждение, которое и вызывает у виновного желание совершить данное пре­ступление. Не исключено, что виновный мог одновременно и мстить потерпевшему за его право­мерное поведение, и стремиться совершить или скрыть другое преступление, однако только один из этих мотивов является доминирующим, определяющим все поведение виновного в целом.

В действующем Уголовном кодексе помимо п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ имеются три статьи, в которых предусматривается ответственность за посягательство на жизнь потерпевшего в связи с его служеб­ной деятельностью. Это ст. 277 УК РФ — посягательство на жизнь государствен­ного или общественного деятеля, ст. 295 УК РФ — посягательство на жизнь лица, осуществ­ляющего правосудие или предварительное расследование, ст. 317 УК РФ — посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа.

Преступление против жизни, совершенное в связи с осуществлением служебной деятельно­сти, и посягательство на жизнь в связи со служебной деятельностью потерпевшего соотносятся между собой как общий и специальный составы. При конкуренции общего и специального со­ставов по общему правилу применяется специальный состав.

Пункт «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ в этих случаях подлежит применению только тогда, когда преступление совершено несовершеннолетним в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет. В соответствии со ст. 20 УК РФ уголовной ответственности подлежит лицо, достигшее ко вре­мени совершения преступления шестнадцатилетнего возраста. Несовершеннолетние в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет отвечают лишь за те преступления, которые названы в ст. 20 УК РФ. Преступления, предусмотренные ст.ст. 277, 295, 317 УК РФ, в ней не названы, следовательно, за данные преступления несовершеннолетние в возрасте до шестнадцати лет от­вечать не могут. Однако в ст. 20 УК РФ упоминается ст. 105 УК РФ, а поскольку названные статьи фактически предусматривают ответственность за убийство, постольку в этих случаях применению подлежит п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Преступление, предусмотренное ст. 317 УК РФ, и убийство, предусмотренное п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ, различаются сферой служебной деятельности, в связи с которой совершается посягательство на жизнь, и особенностями потерпевшего. Для преступления, предусмотренно­го ст. 317 УК РФ, характерно наличие следующих критериев:

1) потерпевший является сотрудником правоохранительного органа или военнослужащим;

2) деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопас­ности входит в его служебные обязанности;

3) преступление совершено в целях воспрепятствования этой законной деятельности или по мотиву мести за такую деятельность.

Под деятельностью по охране общественного порядка и обеспечению общественной безо­пасности следует понимать несение патрульно-постовой службы, поддержание порядка при проведении массовых мероприятий, предотвращение или пресечение противоправных посяга­тельств.

Для квалификации посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа по ст. 317 УК РФ необходимо, чтобы охрана общественного порядка и обеспечение общественной безопасности составляли суть служебной деятельности потерпевшего. Кроме того, необходимо установить, что в момент посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа он выполнял свои служебные обязанности, например по пресечению или предотвращению право­нарушений. Однако для некоторых категорий работников правоохранительных органов это ус­ловие не является обязательным. Так, работники милиции в соответствии с Законом Российской Федерации «О ми­лиции» от 18 апреля 1991 г. № 1026-1 в любое время на всей территории России считаются находящимися на охране общественного порядка. Поэтому посягательство на их жизнь в связи с деятельностью по охране порядка и обеспечению общественной безопасности должно квалифицироваться по ст. 317 УК РФ независимо от того, находился работник милиции на работе или нет, а также независимо от иных обстоятельств. Например, от того, по своей ини­циативе либо по просьбе граждан он принял меры по пресечению или предотвращению право­нарушения.

Преступление, предусмотренное ст. 295 УК РФ, также отличается от убийства, предусмот­ренного п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ, особенностями потерпевшего и сферой служебной деятель­ности, в связи с которой совершается посягательство на его жизнь.

Статья 295 УК РФ предусматривает ответственность за посягательство на жизнь лиц, уча­ствующих в производстве дознания или предварительного расследования, в рассмотрении дел или материалов в суде, в непосредственной реализации судебного решения. В широком смыс­ле речь идет об участии в деятельности по отправлению правосудия. В законе дан исчерпываю­щий перечень лиц, признаваемых потерпевшими: 1) судья; 2) присяжный заседатель; 3) иное лицо, участвующее в отправлении правосудия; 4) прокурор; 5) следователь; 6) лицо, производя­щее дознание; 7) защитник; 8) эксперт; 9) судебный пристав; 10) судебный исполнитель; 11) близкие указанных в диспозиции закона лиц.

Преступление, предусмотренное ст. 277 УК РФ, отличается от убийства, предусмотренного п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ, кругом лиц, признаваемых потерпевшими, и деятельностью, в связи с которой совершается посягательство на их жизнь.

Для преступления, предусмотренного ст. 277 УК РФ, характерно, что потерпевшим призна­ется только государственный или общественный деятель, убийство которого совершается в свя­зи с его государственной или общественной деятельностью. По нашему мнению, государствен­ным деятелем в смысле ст. 277 УК РФ должны признаваться лица, замещающие государствен­ные должности Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. Общественным деятелем в смысле ст. 277 УК РФ должны признаваться лица, осуществляющие ведущую или руководящую роль в каком-либо общественном объединении (организации). На наш взгляд, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля может быть совершено как в связи с кон­кретным актом его деятельности, так и вообще в связи с его деятельностью, определенной ли­нией поведения, занимаемой должностью или выполняемой ролью.

 

Убийство, сопряженное с похищением человека ли­бо захватом заложника

При квалификации действий виновного по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ по признаку «убийство, сопряженное с похищением чело­века либо захватом заложника» следует иметь в виду, что по смыслу закона ответственность по данному пункту ч. 2 ст. 105 УК РФ наступает не только за умышленное причинение смерти самому похищенному или заложнику, но и за убийство других лиц, совершенное виновным в связи с похищением человека либо захва­том заложника. Содеянное должно квалифицироваться по сово­купности с преступлениями, предусмотренными ст. 126 или ст. 206 УК РФ.

 

Убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии. Отягчающие убийство обстоятельства, предусмотренные п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, являют­ся новыми для российского законодательства. Однако в УК РСФСР 1922 и 1926 гг. предусмат­ривалась повышенная уголовная ответственность за убийство, совершенное с использованием беспомощного положения убитого. Поэтому можно утверждать, что новый Уголовный кодекс в этой части вернулся к законоположению, имевшемуся ранее.

Действующий закон фактически уравнял понятия малолетнего или иного лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии. Малолетним признается лицо, не дос­тигшее четырнадцатилетнего возраста.

Понятие «беспомощное состояние» фигурирует не только в УК РФ, но и в некоторых дру­гих федеральных законах Российской Федерации. Например, в Законе Российской Федерации «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» от 2 июля 1992 г. № 3185-1, где «беспомощное состояние» определяется как неспособность лица самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности. В статье 10 Закона Российской Федерации «О милиции» сказано, что милиция в соответствии с поставленными перед ней задачами обязана оказывать помощь гражданам, находящимися в беспомощном либо ином состоянии, опасном для их здоровья и жизни.

В «Словаре русского языка» С. И. Ожегова слово «беспомощный» толкуется как нуж­дающийся в помощи; неспособный сам делать что-нибудь для себя[4], а состояние — это поло­жение, внешние или внутренние обстоятельства, в которых находится кто-что-нибудь[5].

Из разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации можно сделать вывод, что беспомощное со­стояние — это неспособность потерпевшего защитить себя в силу физического или психиче­ского состояния и что содеянное виновным должно квалифицироваться по п. «в» ч. 2 ст. 105 независимо от того, осознавал потерпевший или нет характер и направленность действий ви­новного лица. Употребление оборота «к лицам, находящимся в беспомощном состоянии, мо­гут быть отнесены, в частности» свидетельствует о том, что приведенный в Постановлении перечень лиц является примерным.

В настоящее время закон выделяет в качестве потерпевшего малолетнего, который при­знается находящимся в беспомощном состоянии только в силу своего возраста, т. е. недости­жения 14 лет.

Практика применения понятия «беспомощное состояние» при квалификации преступлений против жизни является нестабильной и непоследовательной даже в решениях высшей судебной инстанции. За короткий промежуток времени, с января 1997 г. по январь 2002 г., подход Судеб­ной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации изменился радикально. Первоначально существовала позиция, в соответствии с которой убийство спящего или лица, находящегося в состоянии сильной степени алкогольного опьянения, признавалось квалифицированным убий­ством. Однако в настоящее время прослеживается иная тенденция в решении данного вопроса.

Представляется, что убийство спящего в любом случае должно признаваться убийством ли­ца, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, поскольку виновный, со­вершая преступление, осознает, что потерпевший в состоянии сна не может ни защитить себя, ни оказать какое-либо противодействие.

По нашему мнению, состояние опьянения может признаваться беспомощным состоянием потерпевшего, если оно лишало потерпевшего возможности оказать сопротивление виновному или уклониться от посягательства на свою жизнь. Например, потерпевший был не в состоянии самостоятельно передвигаться, подняться с земли и т. д.

Непризнание беспомощного состояния у потерпевшего, находившегося в сильной степени опьянения, только потому, что подобные лица не названы в Постановлении Пленума Верховно­го Суда Российской Федерации, является грубейшим нарушением требований закона.

Не вызывает возражений принятие решения об отсутствии беспомощного состояния, если такое состояние наступило в процессе лишения потерпевшего жизни. В этом случае беспомощ­ное состояние следует как неминуемый побочный результат действий виновного лица, направ­ленных на лишение потерпевшего жизни. Здесь не может быть и речи об осознанном, т. е. заве­домом использовании беспомощного состояния потерпевшего. Однако если потерпевший был приведен в беспомощное состояние до начала выполнения объективной стороны убийства, то, по нашему мнению, имеются основания для признания убийства совершенным в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии.

Причиняя смерть малолетнему, виновный должен осознавать, что потерпевший не достиг четырнадцатилетнего возраста.

Убийство, сопряженное с похищением человека либо захватом заложника. Похищение человека — это изъятие потерпевшего из мест его обычного пребывания и рас­поряжение местопребыванием похищенного (его завладение, захват), совершенные помимо его воли или вопреки ей любым способом: как открыто, так и тайно, как вследствие обмана, так и в результате злоупотребления доверием.

Похищение человека следует признавать оконченным с того момента, когда потерпевший изымается из места его обычного пребывания и у виновного появляется реальная возможность распоряжаться его местонахождением.

От незаконного лишения свободы похищение человека отличается тем, что при похищении происходит изъятие человека из места его нахождения, а при незаконном лишении свободы — удержание в определенном месте без перемещения.

По нашему мнению, захват — это родовое понятие для физического ограничения свободы передвижения потерпевшего, которое может происходить путем как его похищения, так и неза­конного лишения свободы.

В настоящее время такой квалифицирующий признак, как «убийство, сопряженное с захва­том заложника», исключен из п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. В части 4 ст. 206 УК РФ предусматривается повышенная ответственность за захват заложника, повлекший умышленное причинение смер­ти человеку. Редакция данной статьи позволяет сделать вывод о том, что убийство, совершен­ное в связи захватом заложника, не требует дополнительной квалификации, а охватывается со­ставом преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 206 УК РФ, поскольку санкция ч. 4 ст. 206 УК РФ выше санкции ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Представляется, что данное законодательное решение ошибочно. Убийство не должно ох­ватываться никаким иным составом, поскольку представляет собой одно из самых тяж­ких преступлений.

Захват заложника можно определить как установление господства над местонахождением потерпевшего, произведенное любым способом с целью воздействия на волеизъявление госу­дарства, юридических лиц, а также отдельных граждан под угрозой расправы над заложником.

Захват заложника юридически признается оконченным в момент установления господства над местонахождением потерпевшего с целью понуждения третьей стороны совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия, хотя фактически захват заложника предполагает предъявление ультиматума государству, организации, физическим ли­цам под угрозой расправы над захваченным лицом.

Объективная сторона захвата заложника и объективная сторона похищения человека могут совпадать, поскольку захват является родовым понятием для похищения человека и незаконно­го лишения свободы. Следовательно, если человек был изъят из места своего обычного пребы­вания, то в этом случае разграничить преступления, предусмотренные ст.ст. 126 и 206 УК РФ, по объективной стороне невозможно.

Различие необходимо искать в признаках субъективной стороны. Для захвата заложника характерно то, что преступление совершается с определенной целью — с целью предъявления под угрозой расправы над заложником ультиматума государству, организации или физическим лицам как условия освобождения захваченного. Состав похищения человека не предполагает завладения человеком ради достижения каких-то целей, но постановка виновным целей при по­хищении человека подразумевается законом, поскольку просто так никто похищать людей не будет. В случае совершения преступления, предусмотренного ст. 126 УК РФ, цели у виновного могут быть любыми, за исключением предъявления ультиматума государству, организации или физическим лицам, ибо в последнем случае будет налицо состав преступления, предусмотрен­ного ст. 206 УК РФ. Следовательно, различие между преступлениями, предусмотренными ст.ст. 126 и 206 УК РФ, необходимо проводить по той цели, ради которой совершалось престу­пление. Если цель — понудить государство, организацию или гражданина совершить какое-ли­бо действие или отказаться от совершения какого-либо действия под угрозой расправы над по­терпевшим, то это захват заложника. Если цель иная, то это похищение человека.

Убийство, сопряженное с похищением человека либо захватом заложника, может быть со­вершенно или до похищения человека либо захвата заложника (с целью облегчить их соверше­ние), или в процессе похищения  человека либо захвата заложника (например, с целью устранения пре­пятствий), или после похищения человека либо захвата заложника (с целью скрыть похище­ние человека либо захват заложника, по мотиву мести за оказанное сопротивление или по иным причинам). Причем следует отметить, что убийство может быть совершено как в отношении похищенного либо захваченного, так и в отношении других лиц.

Использование виновным заведомо для него беспомощного состояния потерпевшего во всех случаях должно подлежать отдельной квалификации, поскольку является самостоя­тельным основанием для вменения виновному отягчающего обстоятельства. Например, убийст­во похищенного малолетнего должно квалифицироваться и по признаку «заведомо для винов­ного находящегося в беспомощном состоянии», и по признаку «сопряженное с похищением че­ловека».

Убийство, сопряженное с похищением человека, всегда должно квалифицироваться по со­вокупности преступлений, предусмотренных п. «в» ч. 2 ст. 105 и ст. 126 УК РФ, поскольку ви­новным последовательно совершаются два самостоятельных преступления, предусмотренных различными статьями Уголовного кодекса .

Похищение человека с целью его последующего убийства так же должно квалифицировать­ся по совокупности составов преступлений, хотя по конкретному делу Президиум Верховного Суда Российской Федерации признал, что в случае похищения человека с целью его убийства нет состава похище­ния человека, следовательно, и убийства, сопряженного с похищением человека. По нашему мнению, соглашаться с подобным подходом нельзя, поскольку в этом случае игнорируется факт похищения человека. Похищение предшествует убийству, юридически в момент совер­шения убийства оно уже окончено, поэтому никак не может охватываться составом убийства. Кроме того, изъятие человека из мест его обычного пребывания и перемещение в пространстве еще не образует объективной стороны состава убийства. Например, если потерпевшему уда­лось убежать, то действия виновного или виновных в этом случае не могут быть квалифициро­ваны как покушение на убийство, поскольку объективная сторона убийства еще не выполня­лась, а было лишь приготовление к убийству. В этом случае имеется реальная совокупность преступлений. Поэтому и содеянное должно оцениваться по совокупности преступлений, пре­дусмотренных ст.ст. 126 и 105 УК РФ.

Вместе с тем, когда насилию, направленному на убийство потерпевшего, непосредственно предшествовало насильственное завладение человеком, например, потерпевшего затащили в подвал, где стали наносить ему смертельные ранения, оснований для квалификации содеянного как похищения человека нет. В отличие от ситуаций, сопряженных с похищением человека, ко­гда убийству предшествует противоправное изъятие потерпевшего и распоряжение его место­пребыванием. В подобных случаях противоправное завладение человеком носит ситуативный характер и непосредственно направлено на лишение потерпевшего жизни. Поэтому оно и не требует дополнительной квалификации.

Убийство, совершенное с особой жестокостью

8. При квалификации убийства по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ надлежит исходить из того, что понятие особой жестокости связывается как со способом убийства, так и с другими обстоя­тельствами, свидетельствующими о проявлении виновным особой жестокости. При этом для признания убийства совершенным с особой жестокостью необходимо установить, что умыслом виновного охватывалось совершение убийства с особой жестокостью.

Признак особой жестокости наличествует, в частности, в случаях, когда перед лишением жизни или в процессе совершения убийства к потерпевшему применялись пытки, истязание или со­вершалось глумление над жертвой либо когда убийство совершено способом, который заведомо для виновного связан с причинением потерпевшему особых страданий (нанесение большого количества телесных повреждений, использование мучительно действующего яда, сожжение заживо, длительное лишение пищи, воды и т. д.). Особая жестокость может выражаться в совершении убийства в присутствии близких потерпевшему лиц, когда виновный сознавал, что своими действиями причиняет им особые страдания.

Глумление над трупом само по себе не может расцениваться в качестве обстоятельства, свидетельствующего о совершении убийства с особой жестокостью. Содеянное в таких случаях, если не имеется других данных о проявлении виновным особой жестокости перед лишением потерпевшего жизни или в процессе со­вершения убийства, следует квалифицировать по соответствующей части ст. 105 и по ст. 244 УК РФ, предусматривающей ответственность за надругательство над телами умерших.

Уничтожение или расчленение трупа с целью сокрытия преступления не может быть основанием для квалификации убийства как совершенного с особой жестокостью.

 

Состав убийства, совершенного с особой жестокостью, имеет ряд особенностей. Главная из них заключается в том, что особая жестокость относится к оценочным понятиям.

Ответственность за убийство с особой жестокостью уголовным законодательством России была установлена только с 1960 г. Ранее ответственность предусматривалась за убийство, со­вершенное особо мучительным способом для убитого. Ответственность за убийство, совершен­ное с особой жестокостью, охватывает более широкий круг действий, чем за убийство, совер­шенное способом, особо мучительным для убитого. В последнем случае повышенная уголовная ответственность наступала, только если способ убийства свидетельствовал об особой жестоко­сти виновного лица. Именно особо мучительный способ убийства, причиняющий особые муче­ния и страдания потерпевшему, выступал обстоятельством, отягчающим преступление.

Особая жестокость при убийстве проявляется в том, что виновный не только причиняет по­терпевшему смерть, но и умышленно причиняет дополнительные сильные физические и(или) нравственные (психические) страдания потерпевшему или его близким.

При совершении убийства с особой жестокостью виновный осознает особую жестокость своего деяния, предвидит возможность совершения убийства с особой жестокостью и желает, сознательно допускает или безразлично относится к проявлению им особой жестокости при убийстве потерпевшего.

По нашему мнению, возможны четыре варианта сочетания отношения виновного к смерти потерпевшего и проявлению особой жестокости в рамках одного умысла.

1. Осознание особой жестокости своего деяния, предвидение возможности наступления смерти потерпевшего и причинения ему и(или) его близким особых физических и(или) нравст­венных страданий, желание наступления смерти потерпевшего и причинения ему и(или) его близким особых страданий.

2. Осознание особой жестокости своего деяния, предвидение возможности наступления смерти потерпевшего и причинения ему и(или) его близким особых физических и(или) нравст­венных страданий, желание наступления смерти потерпевшего и сознательное допущение причинения потерпевшему и(или) его близким особых страданий или безразличное к этому отношение.

3. Осознание особой жестокости своего деяния, предвидение возможности наступления смерти потерпевшего и причинения ему и(или) его близким особых физических и(или) нравственных страданий, сознательное допущение наступления смерти потерпевшего или безразличное отношение к данному факту и желание причинения потерпевшему и(или) его близким особых страда­ний.

4. Осознание особой жестокости своего деяния, предвидение возможности наступления смерти потерпевшего и причинения ему и(или) его близким особых физических и(или) нравст­венных страданий, сознательное допущение наступления смерти потерпевшего и причинения ему и(или) его близким особых страданий или безразличное к ним отношение.

Об убийстве с особой жестокостью могут свидетельствовать спо­соб убийства, обстановка совершения преступления, иные обстоятельства, позволяющие говорить о проявлении виновным особой жестокости.

К одному из самых распространенных способов убийства с особой жестокостью относится нанесение потерпевшему множественных ранений.

О наличии умысла виновного на убийство с особой жестокостью, на наш взгляд, могут свидетельствовать следующие обстоятельства:

1) сознательный выбор такого орудия убийства, применение которого не могло не привести к множественности ранений;

2) длительность избиения потерпевшего;

3) наступление смерти потерпевшего в результате болевого шока;

4) характер и локализация повреждений, наличие на теле потерпевшего повреждений, ха­рактерных для истязания (надрезы на коже, следы прижигания, сечения и т. д.);

5) значительное физическое превосходство виновного лица над потерпевшим;

6) характер избиения потерпевшего (удары ногами, различными предметами в область жиз­ненно важных центров, например в голову, грудь, живот, и т. д.);

7) обстановка происшествия, в частности позволявшая виновному измываться над потер­певшим.

Об отсутствии умысла на убийство с особой жестокостью могут свидетельствовать:

1) особенности орудия преступления (выстрел с небольшого расстояния из ружья, заряжен­ного дробью, что не может не привести к множественности ранений; слабая поражающая спо­собность оружия или иного средства убийства);

2) наличие у виновного возбужденного состояния, вызванного неправильным поведением потерпевшего (при отсутствии оснований для признания убийства совершенным в состоянии аффекта);

3) обоюдная драка виновного в убийстве и погибшего, тем более, если в ссоре и последую­щей драке виноват сам потерпевший;

4) нанесение повреждений, приведших к смерти, в короткий промежуток времени;

5) активное сопротивление потерпевшего, преодолевая которое виновный стремился при­чинить потерпевшему смерть;

6) стремление ускорить наступление смерти потерпевшего;

7) физическое превосходство потерпевшего, когда виновный вынужденно наносит большое количество ударов с тем, чтобы потерпевший не смог использовать свое преимущество в силе, и т. д.

Наиболее распространенным случаем убийства с особой жестокостью, признаваемого таковым исходя из обстановки совершения преступления, является убийство лица в присутствии его близких, когда виновный осознавал, что своими действиями причиняет им особые страдания.

К близким потерпевшему лицам наряду с близкими родственниками могут относиться иные лица, состоящие с ним в родстве, свойстве (родственники супруга), а также лица, жизнь, здоровье и благополучие которых заведомо для виновного дороги потерпевшему в силу сложившихся личных отношений.

На наш взгляд, особые страдания близких потерпевшего будут во всех случаях осознания ими факта посягательства на его жизнь, если отношения между потерпевшим и его близкими до этого момента не давали оснований для иных выводов.

Субъективное отношение виновного к причинению страданий близким потерпевшему лицам при убийстве с особой жестокостью выражается в следующем:

1) виновный знает о том, что близкие потерпевшему лица присутствуют на месте происшествия;

2) виновный знает о том, что они осознают характер происходящего;

3) виновный знает о том, что близкие потерпевшему лица не только осознают характер происхо­дящего, но и испытывают или могут испытывать сильные душевные муки и страдания от про­исходящего;

4) виновный или желает причинить им особые страдания самим фактом убийства потерпев­шего на их глазах, или безразлично относится к возможным страданиям близких потерпевшему лиц, или сознательно их допускает.

При этом если виновный желал причинить близким потерпевшему лицам особые мучения и стра­дания, содеянное должно квалифицироваться как убийство с особой жестокостью независимо от достижения виновным данной цели.

Если виновный сознательно допускал страдания близких потерпевшему лиц или относился к ним безразлично, то в этом случае содеянное квалифицируется в зависимости от фактического наличия или отсутствия страданий лиц, близких потерпевшему.

Особая жестокость может проявляться как до убийства, так и в процессе причинения по­терпевшему смерти путем истязания. При этом:

1) истязание, предшествующее убийству, может образовывать как способ убийства, так и обстановку убийства с особой жестокостью;

2) для квалификации содеянного по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ необходимо установить, что убийство было совершено в процессе истязания;

3) убийство может быть квалифицировано как совершенное с особой жестокостью, если смерть наступила после истязания, но в результате действий, совершенных во время истязания;

4) умысел на убийство у виновного (прямой или косвенный) должен возникнуть до окончания истязания;

5) реализоваться данный умысел должен или в процессе истязания, или сразу же после него;

6) между истязанием и действиями, непосредственно причинившими смерть потерпевшему, не должно быть значительного разрыва во времени, свидетельствующего о наличии реальной совокупности преступлений — истязания и убийства;

7) некоторый разрыв во времени между истязанием и убийством возможен в тех случаях, когда прерывание действий виновного было обусловлено причинами, не связанными с отказом от умысла на убийство;

8) при доказанности того, что умысел на убийство возник после истязания, содеянное должно квалифицироваться по совокупности преступлений — как истязание и убийство, с учетом всех иных обстоятельств содеянного виновным.

Возникающая иногда проблема соотношения составов убийства с особой жестокостью и убийства лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, может быть решена, на наш взгляд, следующим образом:

1) убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, само по себе не может быть квалифицировано как убийство с особой жестокостью;

2) убийство должно квалифицироваться и как совершенное в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, и как совершенное с особой жестокостью в тех случаях, когда до убийства или в процессе лишения потерпевшего жизни виновный каким-либо образом проявил особую жестокость;

3) частным случаем проявления особой жестокости при совершении убийства лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, может быть признано убийство человека, который, находясь в беспомощном состоянии, осознавал процесс или приготовления к убийству, или лишения его жизни, испытывая особые мучения и страдания от того, что он не может оказать сопротивление виновному;

4) убийство должно квалифицироваться только как совершенное в отношение лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии (т. е. по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ), в тех случаях, когда потерпевший не осознавал характер происходящего, а виновный никаким иным образом при совершении преступления не проявил особой жестокости;

5) убийство спящего или находящегося в состоянии сильного алкогольного опьянения, ко­гда потерпевший был не в состоянии оказывать сопротивление виновному, должно квалифици­роваться по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Если при этом виновный каким-либо образом проявил особую жестокость, то дополнительно содеянное должно квалифицироваться и по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

По нашему мнению, глумление над трупом может быть признаком убийства с особой жес­токостью в тех случаях, когда в процессе совершения преступления виновный стремился про­явить особую жестокость, не зная о наступлении смерти потерпевшего.

Убийство, совершенное общеопасным способом

9. Под общеопасным способом убийства (п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ) следует понимать такой способ умышленного причинения смерти, который заведомо для виновного представляет опасность для жизни не только потерпевшего, но хотя бы еще одного лица (например, путем взрыва, поджога, производства выстрелов в местах скопления людей, отравления воды и пищи, которыми помимо потерпевшего пользуются другие люди).

Если в результате примененного виновным общеопасного способа убийства наступила смерть не только определенного лица, но и других лиц, содеянное надлежит квалифицировать, помимо п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ, по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а в случае причинения другим лицам вреда здоровью — по п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ и по статьям УК, предусматривающим ответственность за умышленное причинение вреда здоровью.

В тех случаях, когда убийство путем взрыва, поджога или иным общеопасным способом сопряжено с уничтожением или повреждением чужого имущества либо с уничтожением или повреж­дением лесов, а равно насаждений, не входящих в лесной фонд, содеянное, наряду с п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ, следует квалифициро­вать также по ч. 2 ст. 167 или ч. 2 ст. 261 УК РФ.

 

В основании выделения данного квалифицированного вида убийства лежит способ совер­шения преступления, который представляет опасность для жизни не только потерпевшего, но и других людей. До принятия УК РФ 1996 г. ответственность предусматривалась за убийство, со­вершенное способом, опасным для жизни многих людей. С момента принятия УК РФ — за убийство, совершенное общеопасным способом. По нашему мнению, изменение формулировки закона не поменяло его сути.

На наш взгляд, суть общеопасного способа убийства заключается в том, что при соверше­нии преступления действия виновного представляют опасность для жизни как минимум еще одного человека кроме потерпевшего. Аналогично понимается общеопасный способ и при со­вершении преступлений против здоровья. Он также должен представлять опасность для здоро­вья еще хотя бы одного человека помимо потерпевшего.

Об общеопасном способе убийства могут свидетельствовать, в частности: 1) средства, ис­пользуемые виновным при совершении преступления; 2) обстановка совершения преступления; 3) наличие на месте происшествия как минимум двух человек, один из которых оказался потер­певшим.

При совершении убийства общеопасным способом виновный может использовать как об­ладающие значительной поражающей или иной разрушительной силой средства, так и предме­ты хозяйственно-бытового назначения.

Использование виновным средств, которые создают опасность для жизни неопределенного круга лиц длительное время с момента их применения, должно признаваться общеопасным спо­собом убийства во всех случаях, независимо от наличия или отсутствия рядом с потерпевшим иных лиц в мо­мент происшествия. В то же время использование иных средств может признаваться общеопас­ным способом убийства лишь в тех случаях, когда они создавали реальную опасность для жиз­ни людей, находящихся рядом с потерпевшим в момент происшествия.

Наличие реальной опасности для жизни иных лиц устанавливается в каждом конкретном случае с учетом всех обстоятельств дела. В частности, исходя из поражающих свойств выбран­ного виновным средства преступления, наличия на месте происшествия иных, кроме потерпев­шего, лиц, взаиморасположения потерпевшего и иных лиц, величины зоны поражения и других обстоятельств.

По нашему мнению, субъективное отношение виновного при убийстве общеопасным спо­собом выражается прямым или косвенным умыслом.

Совершая убийство общеопасным способом с прямым умыслом:

виновный осознает общеопасный характер своих действий не только для потерпевшего (потерпевших), но и хотя бы еще для одного лица;

предвидит причинение в результате своих действий смерти как потерпевшему (потерпев­шим), так и иным лицам;

желает причинить потерпевшему (потерпевшим) смерть, сознательно допускает возможные последствия своих действий для иных лиц или без­различно к ним относится.

Совершая убийство общеопасным способом с косвенным умыслом:

виновный осознает общеопасный характер своих действий для двух или более лиц;

предвидит наступление любых общественно опасных последствий для данных лиц;

не желает, но сознательно допускает эти последствия или относится к ним безразлично, в итоге кто-либо из подвергавшихся опасности погибает.

При квалификации действий виновного лица, который причинил смерть двум или более лицам, необходимо исходить из следующего.

Если не было опасности для жизни иных лиц, кроме погибших, то нет и общеопасного спо­соба убийства. В тех случаях, когда погибли все лица, подвергавшиеся опасности, или когда виновный стремился причинить смерть нескольким людям, не подвергая опасности жизнь иных лиц, кроме выбранных жертв, содеянное не может быть квалифицировано как совершен­ное общеопасным способом.

Пункт «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ вменяется виновному в двух ситуациях. Первая — винов­ный покушался на жизнь одного определенного лица общеопасным способом, при котором он допускал, что может причинить смерть и иным лицам, или относился к гибели иных лиц безразлично. В результате погиб тот, на жизнь которого он посягал. Вторая — виновный действовал с косвенным умыслом по отношению к гибели нескольких лиц, и в результате один из подвергавшихся опасности погиб. Во всех остальных случаях возможна иная квалификация действий виновного лица.

Убийство, совершенное по мотиву кровной мести

Кровная месть основывается на древ­нем обычае, в соответствии с которым если кто-нибудь из чужого рода убивал сородича, весь род убитого был обязан кровной местью. Однако кровная месть может возникнуть в случае не только убийства сородича, но и нанесения ранений, увечий, лишения чести девушки и т. д.

Убийство на почве кровной мести может быть совершено и спустя много лет после возник­новения повода. Опасность данного преступления заключается в том, что оно порождает другие убийства. При смерти лица, в отношении которого должен быть осуществлен акт кровной мести, месть переходит на брата, на отца и других родственников по мужской линии. Женщина, как правило, вне кровной мести. За убийство, совершенное женщиной, отвечает ее брат, отец и т. д. Субъектом данного преступления является человек, принадлежащий к группе населения, признающей обычай кровной мести, при этом не обязательно он должен быть соответствующей национальности.

На наш взгляд, следует согласиться с мнением, что следование обычаю кровной мести оп­ределяется не генами и кровью, а окружением и условиями воспитания. Русский, проживший много лет в ингушском ауле и усвоивший горские обычаи, может придерживаться кровной мести, а ингуш, проживший всю жизнь на Дальнем Востоке, кровную месть может и не признавать[7].

Поэтому вызывает возражение категорическое суждение о том, что субъектом убийства, совершенного по мотиву кровной мести, может быть только лицо, принадлежащее к той национальности или этнической группе населения, где еще существует обычай кровной мести[8].

Потерпевший может относиться к любой группе населения. Совершаться убийство может и за пределами местности, где признается кровная месть.

Для квалификации убийства как совершенного по мотивам кровной мести необходимо ус­тановить, что виновный действовал именно в соответствии с этим древним обычаем.

Убийство, совершенное группой лиц

10. При квалификации убийства по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ необходимо учитывать содержащееся в ст. 35 УК РФ определе­ние понятия преступления, совершенного группой лиц, группой лиц по предварительному сговору и организованной группой лиц.

Убийство признается совершенным группой лиц, когда два или более лица, действуя совместно с умыслом, направленным на совершение убийства, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего, применяя к нему насилие, причем необязательно, чтобы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из них (например, один подавлял сопротивление потерпевшего, лишал его возможности защищаться, а другой причинил ему смертельные повреждения). Убийство следует при­знавать совершенным группой лиц и в том случае, когда в процессе совершения одним лицом действий, направленных на умышленное причинение смерти, к нему с той же целью присоединилось другое лицо (другие лица).

Убийство, совершенное по предварительному сговору группой лиц

Предварительный сговор на убийство предполагает выраженную в любой форме договоренность двух или более лиц, состоявшуюся до начала совершения действий, непосредственно направленных на лишение жизни потерпевшего. При этом, наряду с соис­полнителями преступления, другие участники преступной группы могут выступать в роли организаторов, подстрекателей или пособников убийства, и их действия надлежит квалифицировать по соответствующей части ст. 33 и п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Убийство, совершенное организованной группой

Организованная группа — это группа из двух и более лиц, объединенных умыслом на совершение одного или нескольких убийств. Как правило, такая группа тщательно планирует преступление, заранее подготавливает орудия убийства, распределяет роли между участниками группы. Поэтому при признании убийства совершенным организованной группой действия всех участников независимо от их роли в преступлении следует квалифицировать как соисполнительство без ссылки на ст. 33 УК РФ.

 

Убийство, совершенное группой лиц. Признаком группового убийства является наличие двух или более лиц, которые были соис­полнителями убийства.

Убийство следует квалифицировать, на наш взгляд, по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ и в тех случаях, когда оно совершено группой, в которой только одно лицо может быть признано субъ­ектом данного преступления, а остальные лица в силу различных оснований не являются субъ­ектами уголовного права. Действия субъекта могут квалифицироваться как совершенные груп­пой лиц по предварительному сговору, потому что он и субъективно, и объективно объединял свои усилия с усилиями иных лиц при совершении убийства.

Убийство, совершенное по предварительному сговору группой лиц. Для квалификации содеянного как совершенного группой лиц по предварительному сгово­ру необходимо установить, что на стадии приготовления к убийству между будущими соиспол­нителями был заключен сговор на совершение преступления.

Закон не связывает сговор на убийство с какой-либо формой соглашения. Оно может состо­яться в любой форме: словесной, письменной, путем конклюдентных действий и т. д.

Сговор на убийство может состояться и в процессе совер­шения иного преступления. Так, если виновные избивали потерпевшего, а затем решили его убить, то содеянное при доказанности перерастания умысла на убийство может быть квалифи­цировано как совершенное по предварительному сговору группой лиц.

Содеянное признается соисполнительством в тех случаях, когда виновные принимали не­посредственное участие в процессе лишения потерпевшего жизни с умыслом, направленным на его убийство, т. е. когда они полностью или частично выполнили действия, образующие объек­тивную сторону состава убийства.

Если двое виновных совершили убийство двух лиц по предварительному сговору, но при этом каждый из виновных причинил смерть только одному потерпевшему, действия виновных, на наш взгляд, образуют одно преступление. Содеянное в целом в подобных случаях должно быть квалифицировано по пп. «а», «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Отличие убийства, совершенного группой лиц, от убийства, совершенного по предвари­тельному сговору группой лиц, заключается во времени достижения сговора на убийство потер­певшего. При совершении убийства по предварительному сговору группой лиц сговор на убийство всегда состоится до начала действий, направленных на лишение потерпевшего жизни все­ми исполнителями. При совершении убийства без предварительного сговора — после.

Правильность квалификации убийства, совершенного в драке группой лиц, зависит от уста­новления характера и направленности умысла и действий виновных лиц, принимавших участие в избиении потерпевшего. Для вменения в вину преступления, предусмотренного п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ, необходимо установить и доказать, что лица, участвовавшие в драке, действова­ли с прямым или косвенным умыслом по отношению к смерти потерпевшего.

Убийство, совершенное организованной группой. По нашему мнению, убийство должно признаваться совершенным организованной группой в тех случаях, когда данная группа образовалась с целью совершения тяжких преступлений, конструктивным элементом которых является применение насилия над личностью, таких как убийство, изнасилование, вымогательство, разбой, похищение человека, захват заложника, тер­роризм и т. д. Ограничить вменение признана «организованной группой» только случаями, когда группа создается с целью совершения убийств, как это предлагается в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации, было бы неоправданным ограничением закона, который не дает оснований для подобной рекомендации.

Действия всех участников организованной группы, участвовавших в совершении преступ­ления, должны квалифицироваться по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ, как совершенные в составе ор­ганизованной группы, независимо от выполняемой ими роли при совершении убийства без ссылки на ст. 33 УК РФ.

Представляется, что содеянное должно быть квалифицировано как совершенное организо­ванной группой, если исполнитель убийства является членом организованной группы, в пре­ступных интересах которой он и совершил преступление.

Убийство, совершенное членами преступного сообщества, необходимо квалифицировать по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ, т. е. как убийство, совершенное организованной группой, потому что в основе понятия преступного сообщества лежит понятие организованной группы.

Учитывая редакцию ст. 35 УК РФ, можно сделать вывод о том, что преступное сообщество — это объединение организованных групп, созданное с целью координации преступной дея­тельности, а организованная группа — это группа из двух или более лиц, созданная с целью со­вершения ряда преступлений.

Содеянное виновными в случае совершения действий, образующих составы преступлений, предусмотренных ст.ст. 209 и 210 УК РФ, в любой последовательности, необходимо квалифи­цировать по совокупности названных составов преступлений.

Убийство, совершенное из корыстных побуждений

11. По п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство из корыстных побуждений) следует квалифицировать убийство, совершенное в целях получения материальной выгоды для виновного или других лиц (денег, имущества или прав на его получение, прав на жилплощадь и т. п.) или избавления от материальных затрат (возврата имущества, долга, оплаты услуг, выполнения имущественных обязательств, уплаты алиментов и др.).

Убийство, совершенное по найму

Как убийство по найму надлежит квалифицировать убийство, обусловленное получением исполнителем преступления материального или иного вознаграждения. Лица, организовавшие убий­ство за вознаграждение, подстрекавшие к его совершению или оказавшие пособничество в совершении такого убийства, несут ответственность по соответствующей части ст. 33 и п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Убийство, сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом

Как сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом следует квалифицировать убийство в процессе совершения указанных преступлений. Содеянное в таких случаях квалифицируется по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ в совокупности со статьями УК, предусматривающими ответственность за разбой, вымога­тельство или бандитизм.

 

Убийство, совершенное из корыстных побуждений. Убийство признается корыстным, если оно совершено с целью получения материальной выгоды или с целью избавления от материаль­ных затрат.

Материальная выгода в смысле состава преступления, предусмотренного п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, трактуется достаточно широко. Под ней понимается получение: 1) имущества; 2) иму­щественных прав; 3) иных выгод материального свойства (например, занятие более высокооп­лачиваемой должности). Цель получения материальной выгоды, которую преследует виновный, совершая убийство, может заключаться в желании виновного единолично распоряжаться имеющимся имуществом.

Убийство не может быть признано совершенным из корыстных побуждений, если преследовалась цель противоправного изъятия чужого имущества, поскольку в этом случае содеянное должно квалифицироваться по совокупности преступлений — как разбой и убийство, сопряженное с разбоем.

Материальные затраты — это необходимость передачи другому лицу имущества или иму­щественных прав.

Убийство признается совершенным из корыстных побуждений и в том случае, если оно совершено с целью избавиться от обязанности удовлетворить имущественные требования потерпевшего, не охраняемые законом. Например, с целью оставления у себя имущества, полученного в результате преступления.

Убийство признается совершенным из корыстных побуждений и тогда, когда виновный желал временно воспользоваться имуществом или имущественными правами потерпевшего.

Убийство признается корыстным не только в случае, когда виновный стремился полностью избежать материальных затрат, но и когда преследовал цель отсрочить материальные затраты, поскольку и в этом случае он действует из корыстных побуждений.

Убийство признается корыстным и в том случае, когда виновный действовал в целях получения материальной выгоды или избавления от материальных затрат в пользу родственников или иных лиц, в судьбе которых он заинтересован.

Для квалификации убийства как совершенного из корыстных побуждений необходимо установить и доказать, что умысел на получение материальной выгоды или на избавление от ма­териальных затрат возник у виновного до убийства потерпевшего. В противном случае убийство, совершенное виновным, надлежит квалифицировать иным образом.

Убийство признается корыстным и в случае, когда виновный не достигает тех корыстных целей, к которым он стремился, совершая преступление, поскольку законом в качестве отяг­чающего убийство обстоятельства признаются побуждения виновного лица, определившие со­вершение им данного преступления.

Моментом окончания убийства из корыстных побуждений признается момент наступления смерти потерпевшего независимо от достижения виновным корыстных целей сво­его деяния.

Убийство признается совершенным из корыстных побуждений независимо от того, кто оказался потерпевшим. Например, потерпевшим может оказаться человек, действовавший в ин­тересах кредитора виновного лица. Главное то, что убийство совершается с целью получения материальных благ или избавления от материальных затрат.

Убийство признается совершенным из корыстных побуждений и в том случае, когда винов­ный ошибся в личности потерпевшего, поскольку именно мотив определил характер и направленность действий виновного лица.

Убийство из корыстных побуждений может быть совершено как путем действия, так и пу­тем бездействия. Ответственность за убийство из корыстных побуждений, совершенное путем бездействия, возможна в том случае, когда виновный обязан был проявлять заботу о потерпев­шем, который в силу различных обстоятельств (например, малолетство, старость, болезнь и т. д.) не мог принять меры к самосохранению, однако умышленно бездействовал, желая смер­ти потерпевшего, допуская ее или безразлично к ней относясь.

Убийство не может признаваться совершенным из корыстных побуждений, если:

оно совершено без намерения или возможности получить материальную выгоду или изба­виться от материальных затрат;

совершено в процессе ссоры по поводу имущества или имущественных прав;

получение материальной выгоды выступает лишь поводом для совершения убийства из ху­лиганских или иных побуждений;

произошло при охране имущества виновным;

виновный совершает убийство с целью возвращения собственного имущества, находящего­ся у потерпевшего неправомерно, или в связи с неправомерным использованием имущества потерпевшим;

совершено в связи с неугодным виновному решением имущественного спора, а также в связи с нежеланием потерпевшего выполнить обязательства имущественного характера (напри­мер, потерпевший не возвратил долг, не оплатил полностью или частично работу, не произвел необходимые отчисления и т. д.);

совершено из мести за материальный ущерб, нанесенный виновному потерпевшим;

а также убийство детей родителями и родителями детей, если не были установлены и дока­заны корыстные побуждения виновного лица.

Убийство, совершенное по найму. В соответствии с данным Постановлением Пленума Вер­ховного Суда Российской Федерации как убийство по найму должно квалифицироваться преступление, которое было обусловлено получением материального или иного вознаграждения.

По нашему мнению, убийство по найму — это разновидность убийства из корыстных побу­ждений, обусловленное предоставлением исполнителю убийства материальных благ или избав­лением его от обязательных для него материальных затрат.

Отличие убийства из корыстных побуждений от убийства по найму заключается в том, что при корыстном убийстве виновный действует по собственной инициативе, удовлетворяя коры­стные побуждения за счет потерпевшего, а при убийстве по найму убийство совершается по инициативе заказчика, который и удовлетворяет корыстные побуждения исполнителя преступ­ления.

Исполнитель убийства по найму всегда действует из корыстных побуждений. Заказчик данного преступления может руководствоваться любым мотивам. Наиболее часто заказчик ис­ходит из: 1) корыстных побуждений; 2) мести; 3) устрашения; 4) ревности; 5) желания изба­виться от неугодного человека; 6) необходимости сокрытия другого преступления; 7) цели раз­решения конфликтной ситуации.

Если по делу установлено, что исполнитель действовал, например, под влиянием насилия (физического или психического) со стороны заказчика, то данное убийство не может быть признано совершенным по найму, точно так же, как и в случае, когда убийство не было обу­словлено предоставлением исполнителю материальных благ или избавлением его от матери­альных затрат.

Если заказчик при найме исполнителя убийства руководствовался мотивами или целями, которые относятся к обстоятельствам, отягчающим убийство, то его действия квалифицируют­ся с учетом данных обстоятельств. Действия исполнителя убийства по найму квалифицируются в зависимости от осознания им мотивов и целей заказчика преступления. При их осознании данные отягчающие обстоятельства также должны вменяться исполнителю убийства по найму.

Если заказчик нанимал исполнителя для совершения преступления, предусмотренного спе­циальной по отношению к ст. 105 статьей УК РФ (ст.ст. 277, 295, 317 УК РФ), то п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ в этом случае вменению не подлежит. Действия и исполнителя, и заказчика убийства должны квалифицироваться по специальной статье УК РФ. Если же исполнитель не знал о мотивах заказчика, его действия подлежат квалификации по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а заказ­чика — как соучастие в преступлении, предусмотренном специальной статьей.

Если исполнитель убийства по найму совершил преступление при отягчающих обстоятельст­вах (например, убийство общеопасным способом), которые не охватывались умыслом заказчика, то эти отягчающие обстоятельства могут быть вменены только исполнителю преступления.

В убийстве по найму всегда принимают участие несколько человек (минимум двое — заказчик и исполнитель). Действия каждого лица, принимавшего участие в совершении преступ­ления, подлежат самостоятельной квалификации. При этом заказчик убийства по найму может выполнять любую роль с точки зрения института соучастия: организатора, подстрекателя, по­собника и даже соисполнителя убийства. В последнем случае его действия дополнительно должны квалифицироваться по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Квалификация действий заказчика убийства по найму в случае недоведения преступления до конца исполнителем по причинам, не зависящим от его воли, должна соотноситься со стади­ей неоконченного преступления. Его действия квалифицируются или как приготовление к под­стрекательству (организации, пособничеству) убийства по найму, или как покушение на под­стрекательство (организацию, пособничество) убийства по найму, т. е. по ч. 1 (ч. 3) ст. 30, ч. 3 (чч. 4, 5) ст. 33, п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Если исполнитель, получив «заказ», не предпринимает никаких усилий для его выполне­ния, например добровольно отказывается от совершения убийства, содеянное заказчиком долж­но быть квалифицировано как приготовление к соучастию в убийстве по найму.

Если заказчику не удалось склонить предполагаемого исполнителя к совершению убийства по найму, в соответствии с требованиями закона его действия подлежат квалификации как при­готовление к убийству по найму, поскольку фактически заказчик выполнил приготовительные действия, но соучастия нет.

Если исполнитель изначально не собирался совершать убийство по найму, а материальное вознаграждение от заказчика получил, то содеянное им может быть квалифицировано как мо­шенничество.

Убийство, сопряженное с разбоем. При убийстве, совершенном в процессе разбоя, вменять признак «убийство, совершенное из корыстных побуждений» представляется излишним, по­скольку убийство, совершенное в процессе разбоя, так же характеризуется корыстными побуж­дениями.

Если виновный во время разбойного нападения совершает убийство потерпевшего, соде­янное им следует квалифицировать по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а также по п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ.

Отличие убийства, совершенного из корыстных побуждений, от убийства, сопряженного с разбоем, заключается в том, что при совершении первого у виновного нет цели хищения чужо­го имущества путем применения насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего, а при совершении второго есть.

Если в процессе хищения предметов, уголовная ответственность за изъятие которых преду­смотрена специальной статьей, потерпевшему была причинена смерть, то содеянное виновным должно квалифицироваться по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ и по соответствующей статье УК РФ, предусматривающей ответственность за хищение данных предметов (п. «б» ч. 3 ст. 221 УК РФ, п. «б» ч. 4 ст. 226 УК РФ, ст. 227, п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ).

Во-первых, потому, что преступления, предусмотренные вышеназванными статьями, явля­ются хищениями, во-вторых, потому, что они совершаются с применением насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего, в-третьих, потому, что все они по своей сути являются разбоем, несмотря на то, что разбоем не называются. На наш взгляд, убийство, совершенное в процессе пиратства, должно квалифицироваться по совокупности пиратства и убийства, сопряженного с разбоем, потому что пиратство, по сути, представляет собой разбой. Сравнитель­ный анализ составов пиратства и разбоя показывает, что все признаки составов преступлений у них совпадают, различаются лишь объекты посягательства.

Убийство, сопряженное с разбоем, на наш взгляд, может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом. Для признания того, что данный вид квалифицированного убийства может быть совершен только с прямым умыслом, нет оснований.

Убийство, сопряженное с вымогательством. Особенностью состава вымогательства явля­ется то, что насилие при предъявлении требований может быть обращено как непосредственно на потерпевшего, так и на его близких.

Насилие при вымогательстве может применяться до предъявления требований, в момент предъявления требований или после них. Причем между предъявлением требований и примене­нием насилия может быть значительный разрыв во времени.

Несмотря на то, что юридически вымогательство считается оконченным с момента предъ­явления требований, фактически вымогательство может иметь значительную протяженность во времени. Поэтому убийство должно признаваться совершенным в процессе фактического, а не юридического выполнения состава преступления.

Поскольку убийство не охватывается составом вымогательства, а вымогательство не охва­тывается составом убийства, квалифицировать содеянное виновным убийство, сопряженное с вымогательством, необходимо п. «в» ч. 3 ст. 163 УК РФ и п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Убийство, сопряженное с бандитизмом. Убийство признается совершенным в процессе бан­дитизма, когда оно совершено в процессе действий, образующих состав бандитизма, а также в процессе преступлений, совершаемых бандой. Квалификация содеянного в этом случае должна быть по пп. «ж» и «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а также по соответствующей части ст. 209 УК РФ.

Убийство, совершенное С целью скрыть другое Преступление или облегчить его совершение

13. По смыслу закона квалификация по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ совершенного виновным убийства определенного лица с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение исключает возможность квалификации этого же убийства, помимо указанного пункта, по какому-либо другому пункту ч. 2 ст. 105 УК РФ, предусматривающему иную цель или мотив убийства. Поэтому, если установлено, что убийство потерпевшего совершено, например, из корыстных или из хулиганских побуждений, оно не может одновременно квалифицироваться по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Убийство, сопряженное С изнасилованием или на­сильственными действия­ми сексуального характе­ра

Под убийством, сопряженным с изнасилованием или насиль­ственными действиями сексуального характера, следует пони­мать убийство в процессе совершения указанных преступлений или с целью их сокрытия, а также совершенное, например, по мотивам мести за оказанное сопротивление при совершении этих преступлений.

Учитывая, что при этом совершаются два самостоятельных преступления, содеянное следует квалифицировать по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ и, в зависимости от конкретных обстоятельств дела, по соответствующим частям ст. 131 или ст. 132 УК РФ.

 

Убийство, совершенное с целью скрыть другое преступление или облегчить его соверше­ние. Убийство квалифицируется как совершенное с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение независимо от того, к какой категории тяжести относилось преступле­ние, вызвавшее убийство.

Убийство с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение может быть совершено только с прямым умыслом, поскольку в диспозиции закона указана специаль­ная цель.

Для признания данного преступления оконченным не требуется, чтобы виновный достиг своей преступной цели. Однако если виновный не достиг поставленной цели, то обстоятельст­во, что убийство им было совершено с целью скрыть другое пре­ступление или облегчить его совершение, учитывается при квалификации действий виновного лица как приготовление к тому преступлению, ради которого было совершено убийство.

Пункт «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ подлежит применению независимо от того, кем совершено преступление, которое скрывает виновный (или облегчает его совершение), им или другим че­ловеком. Действия виновного в интересах другого лица при наличии оснований помимо п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ должны квалифицироваться как соучастие в преступлении, совершенном данным лицом.

Норма об ответственности за убийство, совершенное с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, конкурирует с нормами об ответственности за убийства, сопря­женные с иными преступлениями, которые названы в ст. 105 УК РФ. Представляется, что убий­ство, сопряженное с другим преступлением, является частным случаем убийства, совершенного с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение. Поэтому применению под­лежат нормы об ответственности за убийства, сопряженные с другими преступлениями. Напри­мер, если было установлено, что убийство похищенного было совершено с целью сокрытия по­хищения человека, то содеянное должно квалифицироваться по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 126 и п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Однако, учитывая разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации о том, что убийство, сопряженное с разбоем, вымогательством либо бан­дитизмом, может быть совершено только в процессе совершения указанных преступлений, воз­никает проблема соотношения убийства с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение и убийства, сопряженного с разбоем, вымогательством либо бандитизмом. На наш взгляд, если руководствоваться указаниями Пленума Верховного Суда Российской Федерации, то убийство, совершенное с целью сокрытия разбоя (вымогательства, бандитизма), должно квалифициро­ваться по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а не по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, потому что юридически убийство совершается после выполнения данных преступлений. В подобных случаях нет соста­ва убийства, сопряженного с разбоем (вымогательством, бандитизмом). Повторимся, что это следует из указаний Пленума Верховного Суда Российской Федерации.

Если исходить из положений закона, то в подобных случаях содеянное должно квали­фицироваться по соответствующему пункту ч. 2 ст. 105 УК РФ без ссылки на п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ. По­нятие «сопряженность» предполагает, что убийство может быть совершено и с целью сокрытия преступления, сопряженного с убийством.

Поэтому разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации в части толкования понятия «сопря­женность» применительно ко всем составам преступлений, названным в ст. 105 УК РФ, необ­ходимо унифицировать.

По нашему мнению, убийство, совершенное с целью скрыть другое преступление или облегчить его со­вершение, исключает возможность квалификации этого убийства помимо п. «к» по каким-либо другим пунктам ч. 2 ст. 105 УК РФ, в которых в качестве квалифицирующих обстоятельств указаны иные цели и мотивы.

Убийство, сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера. Исходя из рекомендаций Пленума Верховного Суда Российской Федерации, убийство как сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера квалифицируется в случаях, когда оно было совершено: 1) в процессе указанных преступлений; 2) с целью их со­крытия; 3) по мотивам мести за оказанное сопротивление.

При установлении того, что убийство было сопряжено с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера, нет необходимо­сти еще дополнительно вменять такое отягчающее обстоятельство, как «с целью скрыть другое преступление».

Особенностью преступления, предусмотренного п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ, является то, что для подобной квалификации недостаточно установления одного только факта того, что убийст­во было совершено сразу же после изнасилования или насильственных действий сексуального характера. Необходимо установить, что виновный дей­ствовал или с целью сокрытия изнасилования или насильственных действий сексуального характера, или по мотиву мести за оказанное при изнасило­вании сопротивление. В противном случае оснований для квалификации содеянного по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ нет.

Убийство в процессе изнасилования  или насильственных действий сексуального характера необходимо отграничивать от оставления в опасности при изнасиловании или совершении насильственных действий сексуального характера. Для убийства характерно наличие прямого или косвенного умысла к по­следствиям в виде смерти потерпевшего лица, а для оставления в опасности — то, что виновный по­ставил потерпевшее лицо в опасное для жизни или здоровья состояние при отсутствии умысла на убийство.

Убийство, сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера, необходимо отграничивать от неосторожного причинения смерти в процессе изнасилования или совершения насильственных действий сексуального характера. Убийство совершается с прямым или косвенным умыслом по отношению к смерти потерпевшей (потерпевшего) и при этом требует, помимо ст. 131 (ст. 132) УК РФ, до­полнительной квалификации по «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а неосторожное причинение смерти ох­ватывается п. «а» ч. 3 ст. 131 (п. «а» ч. 3 ст. 132) УК РФ.

Например, если смерть потерпевшей наступает от неосторожных действий виновного лица, таких как сдавливание груди и живота при изнасиловании, то все действия виновного охваты­ваются п. «а» ч. 3 ст. 131 УК РФ.

Убийство в процессе изнасилования или насильственных действий сексуального характера, а также с целью сокрытия данных преступлений может быть совершено в отношении как по­терпевшей (потерпевшего), так и иных лиц, которые могут виновному помешать совершить данные преступления или разоблачить его.

Убийство в целях использования органов или тка­ней потерпевшего

Пунктом «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ предусмотрена ответственность за убийство в целях использования органов или тканей потерпевшего.                                              

Данному составу убийства в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ так же не уделе­но внимания. Поэтому имеется необходимость высказать следующие соображения.

Это новый вид квалифицированного убийства. Термин «использовать» означает воспользо­ваться (пользоваться) кем-чем-нибудь[15].

Согласно Закону Российской Федерации «О трансплантации органов и(или) тканей человека» от 22 декабря 1992 г. № 4180-1 к органам и тканям человека относятся сердце, легкие, почки, печень, костный мозг и другие органы и ткани, перечень которых устанавливается Министерст­вом здравоохранения Российской Федерации совместно с Российской академией медицинских наук.

В соответствии с Основами законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г. № 5487-1 медицинскому персоналу запрещается осу­ществление эвтаназии, которая определяется как удовлетворение просьбы больного об ускоре­нии его смерти какими-либо действиями или средствами, в том числе прекращением искусст­венных мер по поддержанию жизни.

Лицо, которое сознательно побуждает больного к эвтаназии и(или) осуществляет эвтана­зию, несет уголовную ответственность за убийство по ст. 105 УК РФ.

Констатация смерти человека осуществляется медицинскими работниками. Критерии и по­рядок определения момента смерти человека, прекращения реанимационных мероприятий ус­танавливаются положением, утверждаемым Министерством здравоохранения Российской Фе­дерации, согласованным с Министерством юстиции Российской Федерации, министерствами здравоохранения республик в составе Российской Федерации.

В соответствии с законодательством Российской Федерации допускается изъятие органов и(или) тканей человека для трансплантации.

Закон Российской Федерации «О трансплантации органов и(или) тканей человека» устанавливает, что органы и(или) ткани человека не могут быть предметом купли, продажи и коммерческих сделок. При этом не допускается принуждение к изъятию органов и(или) тканей человека для транспланта­ции. Виновные в принуждении к изъятию органов и(или) тканей человека привлекаются к уго­ловной ответственности по ст. 120 УК РФ.

Трансплантация органов и(или) тканей допускается исключительно с согласия живого до­нора и, как правило, с согласия реципиента (больного). Изъятие органов и(или) тканей у трупа не допускается, если учреждение здравоохранения на момент изъятия поставлено в известность о том, что при жизни данное лицо либо его близкие родственники или законный представитель заявили о своем несогласии на изъятие его органов и(или) тканей после смерти для трансплан­тации реципиенту.

Трансплантация от живого донора или трупа может быть применена только в случае, если другие медицинские средства не могут гарантировать сохранение жизни больного либо восста­новление его здоровья.

В соответствии с Законом Российской Федерации «О трансплантации органов и(или) тканей человека» органы и(или) ткани могут быть изъяты у трупа для трансплантации, если имеются бесспорные доказа­тельства факта смерти, зафиксированного консилиумом врачей-специалистов. При этом огова­ривается, что в диагностике смерти в случае предполагаемого использования в качестве донора умершего запрещается участие трансплантологов и членов бригад, обеспечивающих работу до­норской службы и оплачиваемых ею.

Предусмотрено, что заключение о смерти дается на основе констатации необратимой гибе­ли всего головного мозга, установленной в соответствии с процедурой, утвержденной Мини­стерством здравоохранения Российской Федерации.

Данное преступление может быть совершено с любой целью, которая предполагает в даль­нейшем использование органов или тканей потерпевшего. По нашему мнению, нельзя сводить применение данного пункта ч. 2 ст. 105 УК РФ только к случаям, когда убийство совершено в целях трансплантации органов или тканей потерпевшего. На данное обстоятельство указывает и употребление в уголовном законе термина «использование», а не «изъятие» (изъятие харак­терно для трансплантации).

По пункту «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ может быть квалифицировано убийство, совершенное с целью каннибализма, ритуальных действий, сексуальных извращений и т. д., когда органы или ткани человека используются в каких-либо целях.

Так, ритуальное убийство, т. е. совершенное в целях исполнения какого-либо ритуала, не­редко предполагает использование органов потерпевшего. Установление данного факта являет­ся основанием для квалификации содеянного по п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Данное преступление может по своей юридической характеристике сочетаться с квалифи­цирующими признаками, предусмотренными пп. «а», «в», «д», «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

14. Исключен. — Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 6 февраля 2007 г. № 7.

 

Пункт «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ исключен Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ. Поэтому в случае совершения виновным нескольких убийств все они подлежат самостоя­тельной квалификации по совокупности имеющихся составов преступлений. За исключением случаев, когда причинение смерти нескольким лицам образует признаки преступления, преду­смотренного п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ (см. комментарий к п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ).

15. Исключен. — Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 6 февраля 2007 г. № 7.

Ч. 2 ст. 105, и убийства, Предусмотренного ст. 107 или ст. 108 УК РФ

16. По смыслу закона убийство не должно расцениваться как совершенное при квалифицирующих признаках, предусмотренных пп. «а», «г», «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а также при обстоя­тельствах, с которыми обычно связано представление об особой жестокости (в частности, множественность ранений, убийство в присутствии близких потерпевшему лиц), если оно совершено в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения либо при превышении пределов необходимой обороны.

 

Наличие обстоятельств, отягчающих убийство, таких как убийство двух или более лиц, женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, с особой жестоко­стью, общеопасным способом, не влияет на квалификацию содеянного виновным, если он со­вершил преступление в состоянии аффекта или при превышении пределов необходимой оборо­ны. В подобных случаях содеянное виновным подлежит квалификации в зависимости от об­стоятельств дела или по ст. 107, или по ст. 108 УК РФ.

Поэтому значительное внимание должно уделяться не только тому, что происходило в мо­мент посягательства на жизнь потерпевшего, но и тому, что ему предшествовало.

Одним из обстоятельств, смягчающих наказание за убийство, признается соверше­ние преступления в состоянии аффекта.

Аффект — это внезапно возникшее сильное душевное волнение, представляющее со­бой сильное, быстро возникающее и бурно протекающее кратковременное эмоциональное со­стояние, которое может быть охарактеризовано как «взрыв» эмоций в ответ на противоправное или аморальное поведение (действие, бездействие) потерпевшего. Данному состоянию свойст­венна дезорганизация интеллектуальной и волевой сфер психики виновного в форме сужения сознания, не исключающая вменяемости, но в то же время затрудняющая адекватное воспри­ятие действительности и выбор лучшего в сложившейся ситуации варианта поведения.

Для квалификации содеянного по ст. 107 УК РФ необходимо установить следующие об­стоятельства: 1) поведение потерпевшего было противоправным или аморальным; 2) это пове­дение потерпевшего вызвало состояние сильного душевного волнения у виновного лица; 3) со­стояние аффекта у виновного возникло внезапно как реакция на противоправное или амораль­ное поведение потерпевшего; 4) умысел на убийство потерпевшего возник у виновного в со­стоянии сильного душевного волнения; 5) данный умысел был реализован, когда виновный еще находился в состоянии сильного душевного волнения (аффекта).

В противном случае содеянное подлежит иной квалификации, например по ч. 2 ст. 105 УК РФ.

При разграничении квалифицированного убийства с преступлением, совершенным при превышении пределов необходимой обороны, внимание в первую очередь должно быть направ­лено на установление обстоятельств, свидетельствующих о наличии состояния необходимой обороны, а затем уже на установление признаков ее превышения.

О наличии состояния необходимой обороны могут свидетельствовать следующие обстоя­тельства: 1) потерпевшим совершалось общественно опасное деяние, предусмотренное статьей Особенной части УК РФ, которое можно было пресечь путем применения насилия к потерпев­шему; 2) в момент причинения потерпевшему смерти у обороняющегося право на необходи­мую уже возникло и еще не утрачено (иначе состояние необходимой обороны отсутствует, не­возможно и превышение пределов необходимой обороны); 3) общественно опасное посягатель­ство со стороны потерпевшего имелось в действительности, а не в воображении обороняющегося лица (в противном случае будет мнимая оборона, которая оценивается по особым прави­лам); 4) вред причинен именно посягавшему, а не другим лицам.

О превышении пределов необходимой обороны может свидетельствовать то, что оборо­няющийся без необходимости причинил посягающему смерть, имея явную для него благопри­ятную возможность защитить правоохраняемые интересы не прибегая к таким мерам.

Убийство, совершенное с особой жестокостью, и убийство, совершенное в состоянии аффек­та, объединяет то, что они имеют общие признаки, с равной степенью вероятности свидетельст­вующие как о наличии признаков одного, так и о наличии признаков другого состава преступле­ния, такие как множественные ранения, нанесенные потерпевшему в процессе совершения пре­ступления, а также умышленное лишение потерпевшего жизни в присутствии его близких.

При конкуренции обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание, приоритет должен отдаваться первым, поскольку именно они обусловливают реакцию виновного, спрово­цированного на ответные действия общественно опасным поведением потерпевшего.

Совокупность убийства и преступления, предусмотренного ст. 321 УК РФ

19. Убийство сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей либо осужденного с целью воспрепят- ствоватъ его исправлению или из мести за исполнение им обще- ственной обязанности, совершенное лицом, отбывающим наказание в виде лишения свободы или содержащимся под стражей, надлежит квалифицировать, помимо соответствующей части ст. 105 УК РФ, по ст. 321 УК РФ, предусматривающей ответст­венность за дезорганизацию нормальной деятельности учрежде­ний, обеспечивающих изоляцию от общества.

 

Статья 321 УК РФ предусматривает ответственность за применение насилия в отношении осужденного, сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей, а также в отношении близких сотрудника. Посягательство на личность сотрудника места лишения сво­боды или содержания под стражей квалифицируется по ст. 321 УК РФ в тех случаях, когда оно было вызвано служебной деятельностью потерпевшего. Посягательство на личность осужден­ного к лишению свободы квалифицируется по ст. 321 УК РФ в тех случаях, когда это было вы­звано целью воспрепятствовать его исправлению или по мотиву мести за оказание содействия администрации учреждения или органа уголовно-исполнительной системы.

Убийство сотрудника или его близких, а также осужденных не охватывается составом пре­ступления, предусмотренного ст. 321 УК РФ, и требует дополнительной квалификации.

По нашему мнению, убийство осужденного в случаях, названных в ст. 321 УК РФ, должно квалифицироваться по ч. 3 ст. 321 УК РФ и по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Пункт «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ подлежит применению и в тех случаях, когда убийство осужденного было совершено в связи с выполнением им своего общественного долга, например пресечением или предотвраще­нием правонарушения.

Квалификация убийства сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей зависит от особенностей статуса потерпевшего. Если пострадал вольнонаемный со­трудник, то применению подлежит ч. 3 ст. 321 УК РФ и п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Если сотруд­ник уголовно-исполнительной системы — то ч. 3 ст. 321 УК РФ и ст. 317 УК РФ, потому что сотрудники уголовно-исполнительной системы являются сотрудниками правоохранительных органов и посягательство на их жизнь совершается в связи с деятельностью, которая направле­на на охрану общественного порядка.

Назначение наказания  за убийство

20. При назначении наказания за убийство необходимо учи­тывать все обстоятельства, при которых оно совершено: вид умысла, мотивы и цель, способ, обстановку и стадию совершения преступления, а также личность виновного, его отношение к со­деянному, обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказа­ние. Равным образом должны быть исследованы данные, относя­щиеся к личности потерпевшего, его взаимоотношения с подсуди­мым, а также поведение, предшествовавшее убийству.

 

Поскольку убийство относится к особо тяжким преступлениям, за совершение которых предусмотрена суровая санкция, при назначении наказания необходимо учесть все обстоятель­ства, которые могут повлиять на назначение справедливого наказания, наказание не должно быть ни излишне мягким, ни излишне суровым.

Часть 1 ст. 105 УК РФ предусматривает санкцию в виде лишения свободы на срок от шести до пятнадцати лет. В теории уголовного права считается, что при прочих равных условиях за простое убийство при отсутствии обстоятельств, смягчающих или отягчающих наказание, ви­новному должно быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок десять лет шесть месяцев (медиана санкции). Соответственно при наличии обстоятельств, смягчающих или отяг­чающих наказание, размер наказания в виде лишения свободы должен быть ниже или выше указанного размера в пределах санкции статьи. Лишь при наличии исключительных смягчаю­щих обстоятельств, на основании ст. 64 УК РФ, виновному может быть назначено более мягкое наказание, чем шесть лет лишения свободы.

Применительно к ч. 2 ст. 105 УК РФ медиана санкции равна четырнадцати годам лишения свободы (если не принимать во внимание возможность назначения наказания в виде пожизнен­ного лишения свободы). Следовательно, более суровое наказание может быть назначено лишь при наличии обстоятельств, отягчающих наказание, либо при наличии нескольких отягчающих обстоятельств, предусмотренных ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Причины и условия, спо­собствовавшие соверше­нию убийства

21. По каждому делу об умышленном причинении смерти дру­гому человеку надлежит устанавливать причины и условия, спо­собствовавшие совершению преступления, и при наличии к тому оснований реагировать на них в предусмотренном процессуаль­ным законом порядке.

 

Количество совершаемых в России убийств чрезвычайно велико. На протяжении ряда лет в стране ежегодно регистрировалось свыше 30 тыс. убийств. В последнее время, с точки зрения официальной статистики, этот показатель значительно снизился. Криминологические исследо­вания показывают, что подавляющее большинство зарегистрированных убийств совершается в быту, на почве межличностных отношений. Поэтому представляется, что главные усилия обще­ства и государства в лице его компетентных органов должны быть сосредоточены на профилак­тической работе как с населением в целом, так и с отдельными гражданами. Разрешение данной проблемы видится в общем подъеме культурно-нравственного состояния народов, населяющих территорию Российской Федерации. Особое внимание в этом плане должно быть уделено детям.

 

УКАЗАТЕЛЬ ОСНОВНЫХ ПОНЯТИЙ Б Беспомощное состояние потерпевшего при убийстве, 34 Близкие потерпевшему лица, 26 К Конкуренция составов убийства, предусмотренных пп. «а», «г», «е» ч. 2 ст. 105, и убийства, предусмотренного ст. 107 или ст. 108 УК РФ, 70 Н Назначение наказания за убийство, 76 Наличие нескольких отягчающих наказание обстоятельств при убийстве, 73 О Обстоятельства, подлежащие установлению по делам об убийстве, 3 Отграничение простого убийства от убийства, совершенного при отягчающих или смягчающих обстоятельствах, 19 Отграничение убийства от преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, 16     О признании утратившими силу Постановлений о судебной практике по делам об убийствах, 77 П Покушение на убийство, 5 Причины и условия, способствовавшие совершению убийства, 76 С Совокупность убийства и превышения должностных полномочий, 74 Совокупность убийства и преступления, предусмотренного ст. 321 УК РФ, 74 У Убийство в целях использования органов или тканей потерпевшего, 68 Убийство двух или более лиц, 19 Убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, 40 Убийство, совершенное в связи со служебной деятельностью потерпевшего или выполнением им общественного долга, 26 Убийство, совершенное группой лиц, 51 Убийство, совершенное из корыстных побуждений, 54 Убийство, совершенное из хулиганских побуждений, 61 Убийство, совершенное общеопасным способом, 48 Убийство, совершенное организованной группой, 52 Убийство, совершенное по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, 66 Убийство, совершенное по мотиву кровной мести, 50 Убийство, совершенное по найму, 55 Убийство, совершенное по предварительному сговору группой лиц, 52  Убийство, совершенное с особой жестокостью, 42 Убийство, совершенное с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, 63 Убийство, сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера, 63 Убийство, сопряженное с похищением человека либо захватом заложника, 35 Убийство, сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом, 55   Научно-практическое издание   Александр Николаевич ПОПОВ, доктор юридических наук, профессор   КОММЕНТАРИЙ К ПОСТАНОВЛЕНИЮ ПЛЕНУМА ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ «О СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ ПО ДЕЛАМ Об убийстве (ст. 105 УК РФ)» от 27 января 1999 года № 1 с изменениями, внесенными Постановлениями Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 6 февраля 2007 года № 7, 3 апреля 2008 года № 4, 3 декабря 2009 года № 27   Редактор Н. Я. Ёлкина Компьютерная верстка  Т. И. Павловой     Подписано в печать 27.07.2011 г. Бум. тип. № 1. Гарнитура “Times New Roman Cyr”. Ризография. Печ. л. 5,0. Уч.-изд. л. 5,0. Тираж 500 экз. (1-й завод 1—180). Заказ 2012.   Редакционно-издательская лаборатория Санкт-Петербургского юридического института (филиала) Академии Генеральной прокуратуры РФ     Отпечатано в Санкт-Петербургском юридическом институте (филиале) Академии Генеральной прокуратуры РФ 191104, Санкт-Петербург, Литейный пр., 44   [1] Здесь и далее светлым курсивом приводится текст комментируемого Постановления. [2] Таганцев Н. С. О преступлениях против жизни по русскому праву. СПб., 1870. С. 365. [3] Бюллетень Верховного Суда СССР. 1966. № 5. С. 7. [4] Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1990. С. 51. [5] Там же. С. 749. [6] Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2005. № 1. С. 21. [7] Коробеев А. И. Обсуждение нового уголовного законодательства // Правоведение. 1998. № 2. С. 215. [8] Красиков А. Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов, 1999. С. 89. [9] Ожегов С. И. Указ. соч. С. 552. [10] Там же. С. 239. [11] Там же. С. 397. [12] Там же. С. 656. [13] Там же. С. 674. [14] Там же. С. 106. [15] Там же. С. 256. УДК 343.61(07) ББК 67.408я73  П57 Рецензенты А. И. БОЙЦОВ, судья Конституционного Суда РФ, профессор юридического факультета СПбГУ, доктор юридических наук, профессор. М. А. ПАВЛЮЧЕНКО, заместитель председателя Санкт-Петер-бургского городского суда. Попов, А. Н. П57    Комментарий к постановлению Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам  об убийстве (ст. 105 УК РФ)» от 27 января 1999 года № 1 с изменениями, внесенными Постановлениями Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 6 февраля 2007 года № 7, 3 апреля 2008 года № 4, 3 декабря 2009 года № 27 / А. Н. Попов. — СПб. : Санкт-Пе­тер­бург­ский юри­ди­че­ский ин­сти­тут (фи­ли­ал) Ака­де­мии Ге­не­раль­ной про­ку­ра­ту­ры Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции, 2011. — 80 с.     УДК 343.61(07) ББК 67.408я73                                                          ã Санкт-Петербургский                                                                                 юридический институт                                                                                (филиал) Академии                                                                                Генеральной прокуратуры                                                                                 Российской Федерации,                                                                               2011 В целях обеспечения правильного применения законодательства, предусматривающего от­ветственность за умышленное причинение смерти другому человеку, Пленум Верховного Суда Российской Федерации постановляет дать судам следующие разъяснения: Обстоятельства, подлежащие установлению по делам об убийстве

1. При рассмотрении дел об убийстве, являющемся особо тяжким преступлением, за совершение которого возможно назначение самого строгого наказания из предусмотренных ст. 44 УК РФ видов наказаний, суды обязаны неукоснительно выполнять требование закона о всестороннем, полном и объективном иссле­довании обстоятельств дела.

По каждому такому делу должна быть установлена форма вины, выяснены мотивы, цель и способ причинения смерти друго­му человеку, а также исследованы иные обстоятельства, имею­щие значение для правильной правовой оценки содеянного и назна­чения виновному справедливого наказания[1].

 

Среди обстоятельств, которые подлежат установлению при квалификации убийства, при­оритетное значение имеют те, которые относятся к признакам состава преступления.

Убийство является умышленным преступлением, что предполагает возможность его совер­шения с любым видом умысла по отношению к смерти потерпевшего. Однако если смерть по­терпевшего в результате деяния виновного лица не наступила, то виновный может привлекать­ся к ответственности за приготовление к убийству или за покушение на убийство лишь при ус­тановлении того, что он совершил деяние, направленное именно на причинение потерпевшему смерти.

При совершении убийства виновное лицо может действовать по разным мотивам, т. е. при­чины, которые вызывают у него решимость совершить убийство, могут быть любыми. Само по себе неустановление мотива преступления не может являться препятствием для квалификации содеянного как простого убийства, если установлены все иные признаки состава преступления, поскольку мотив не является обязательным признаком состава преступления, предусмотренно­го ч. 1 ст. 105 УК РФ. Однако следует обязательно установить наличие или отсутствие мотивов, исключающих, смягчающих или отягчающих ответственность за содеянное.

Поскольку преступление, предусмотренное ст. 105 УК РФ, относится к преступлениям с так называемым материальным составом, по каждому делу с точки зрения объективной сторо­ны состава преступления должно быть установлено, что между смертью потерпевшего и обще­ственно опасным деянием виновного имеется необходимая причинно-следственная связь. При­чинная связь признается установленной, если доказано, что:

1) деяние предшествовало смерти потерпевшего;

2) оно содержало в себе реальную возможность наступления смерти потерпевшего;

3) было главной, решающей причиной наступления смерти потерпевшего.

Отягчающие убийство обстоятельства, на наш взгляд, могут быть классифицированы следующим образом:

1) количество жертв (убийство двух или более лиц);

2) особенности потерпевшего (убийство лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга; убийство ли­ца, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии; убийство женщины, заве­домо для виновного находящейся в состоянии беременности);

3) способ и обстановка совершения преступления (убийство, совершенное с особой жестокостью; убий­ство, совершенное общеопасным способом);

4) наличие нескольких соисполнителей (убийство, совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой); мотив или цель преступления (убийство по мотиву кровной мести; убийство из корыстных побуждений; убийство по найму; убийство из хулиганских побуждений; убийство, совершенное с целью скрыть другое преступ­ление или облегчить его совершение; убийство, совершенное по мотивам политической, идеологической, национальной, расо­вой, религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы);

5) сопряженность, т. е. связь с иными преступлениями (убийство, сопряженное с похище­нием человека; разбоем; вымогательством; бандитизмом; изнасилованием; насильственными действиями сексуального характера).

Обстоятельства, указанные в ч. 2 ст. 105 УК РФ, превращают простое убийство в квалифи­цированное, что вызывает необходимость по каждому делу устанавливать их наличие или от­сутствие.

Покушение  на убийство

2. Если убийство может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом, то покушение на убийство возможно лишь с прямым умыслом, то есть когда содеянное свидетельст­вовало о том, что виновный осознавал общественную опасность своих действий (бездействия), предвидел возможность или неиз­бежность наступления смерти другого человека и желал ее на­ступления, но смертельный исход не наступил по не зависящим от него обстоятельствам (ввиду активного сопротивления жертвы, вмешательства других лиц, своевременного оказания по­терпевшему медицинской помощи и др.).

 

Понятие прямого умысла сформулировано в ч. 2 ст. 25 УК РФ. Преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих дейст­вий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опас­ных последствий и желало их наступления.

Косвенный умысел определяется в ч. 3 ст. 25 УК РФ. Преступление признается совершен­ным с косвенным умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично.

Характеристику прямого и косвенного умысла в преступлениях с материальным составом можно наглядно представить следующим образом:

 

Умысел	Интеллектуальный момент умысла		Волевой мо­мент умысла
Прямой	Лицо осознавало общест­венную опасность своих действий (бездействия)	Лицо предвидело возможность или неизбежность наступ­ления общественно опас­ных последствий	Лицо желало наступления общественно опасных последствий
Косвенный	Лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия)	Лицо предвидело возможность наступления общественно опасных последствий	Лицо не желало, но сознательно допускало последствия или относилось к ним безразлично

 

И при прямом, и при косвенном умысле в преступлениях с материальным составом интел­лектуальный процесс умысла характеризуется двумя моментами: 1) осознанием общественной опасности своего деяния; 2) предвидением общественно опасных последствий.

Это дало повод некоторым ученым сделать вывод, что по интеллектуальному признаку прямой и косвенный умыслы совпадают, а отличие между ними необходимо проводить лишь по волевому моменту. Нам данный вывод представляется некорректным.

Закон одними и теми же словами раскрывает только один момент интеллектуального от­ношения субъекта, а именно: осознание общественной опасности своего деяния (действия или бездействия). Относительно предвидения общественно опасных последствий этого сказать нельзя. При прямом умысле лицо предвидит или возможность, или неизбежность последствий. При косвенном умысле лицо предвидит лишь возможность последствий. Следовательно, если лицо при совершении преступления предвидело неизбежность последствий своего общественно опасного деяния, то оно признается действовавшим с прямым умыслом со всеми вытекающими из данного вывода последствиями. Ибо понятно, что в подобных случаях лицо не может не желать данных последствий. Например, невозможно представить ситуацию, когда виновное лицо предвидит, что в результате его деяния человек неизбежно погибнет, но, не же­лая причинения ему смерти, все же совершает общественно опасное деяние, приведшее к гибе­ли потерпевшего.

Более того, на наш взгляд, для прямого умысла более характерно предвидение неизбежно­сти последствий, чем их реальной возможности.

Осознание общественно опасного характера своего деяния относится к моменту совершения действия или к моменту отказа от его совершения. Предвидение относится к будущему. Между деянием и последствиями существует причинно следственная связь, которая также должна осознаваться лицом и входить в сферу его предвидения, т. е. сознанием охватывается не только деяние и последствия, но и особенности причинно следственной связи между деянием и возможными (наступившими) общественно опасными последствиями. Неосознание наличия причинно следственной связи между деянием и последствиями исключает уголовную ответст­венность за умышленное преступление. При прямом умысле, когда лицо желает наступления определенных последствий, оно выбирает такой способ совершения деяния, при котором желаемые последствия, с его точки зрения, должны наступить в обязательном поряд­ке или, в исключительном случае, их наступление должно быть реально возмож­ным при определенных обстоятельствах. Иначе ему не было бы не­обходимости действовать.

Представляется, что в содержание прямого и косвенного умысла включается осознание и предвидение всех фактических обстоятельств, которые соответствуют объективным признакам состава конкретного преступления, предусмотренного уголовным законом. Например, при вменении убийства, совершенного общеопасным способом, обязательным предметом доказы­вания будет осознание лицом общеопасного способа убийства и предвидение им того, что в результате его деяния смерть угрожала как минимум двум потерпевшим.

При косвенном умысле последствия не являются желательными. Лицо не стремится к их причинению. Они служат ценой, которую виновный готов заплатить за достижение иной цели своего деяния. При этом данные последствия лицо оце­нивает как реально возможные, т. е., по его мнению, они могут наступить и такова же вероятность того, что они могут не наступить.

Последствия при прямом умысле составляют цель деяния лица. Последствия при косвен­ном умысле, представляют побочный, не желаемый результат его деяния. В силу значимости последствий для лица вероятность их наступления при прямом умысле может быть иной, чем при косвенном. Человек, движимый осознанными побуждениями (мотивами), руководствуясь своим сознанием, на основе интеллекта и воли ставит себе цели, избирая наиболее опти­мальный способ их достижения. Желаемым последствиям будет соответствовать и более высокая вероятность их наступления. При этом необходимо иметь в виду, что закон под желанием последствий подразумевает стремление лица реализовать цель путем активных действий или сознательного бездействия, а не одно лишь желание необходимого результата без приложения физиче­ских, интеллектуальных и волевых усилий.

При характеристике прямого умысла в ч. 2 ст. 25 УК РФ сказано, что, совершая преступле­ние с прямым умыслом, лицо предвидит возможность или неизбежность последствий. Законо­датель, на первый взгляд, уравнял вероятность наступления последствий при прямом и косвенном умысле, поскольку в обоих случаях последствия могут быть лишь те, которые были реально воз­можными. Представляется, что это не так. Необходимо учесть, что интеллектуальный момент вины составляет лишь часть умысла. Не менее важен и волевой момент.

При прямом умысле виновный всегда стремится к последствиям. Однако не во всех случа­ях его стремление в силу ряда объективных причин может привести к неизбежности наступле­ния последствий. В некоторых случаях его стремление может создать лишь реальную возмож­ность их наступления. В подобных ситуациях, при доказанности того, что лицо стремилось причинить последствия, оно признается действующим с прямым умыслом.

Таким образом, отличие прямого умысла от косвенного заключается как в интеллектуаль­ном моменте, так и в волевом. При прямом умысле лицо, как правило, предвидит неизбежность последствий, к которым он стремится. В отдельных случаях в силу объективных обстоя­тельств лицо может предвидеть лишь реальную возможность последствий, стремясь к тому, чтобы они наступили. При косвенном умысле субъект всегда предвидит реальную возможность последствий. Наступившие общественно опасные последствия не являлись целью его деяния. При косвенном умысле цель действий лица и полученный им преступный результат не совпа­дают изначально. Однако никаких сознательных волевых усилий во избежание последствий лицо не предпринимает. Изложенное позволяет утверждать, что и при прямом, и при косвенном умысле у виновного лица имеется к общественно опасным последствиям по­зитивное отношение, только в первом случае — активно позитивное, а во втором — пассивно по­зитивное.

Предвидение неизбежности последствий своего деяния исключает косвенный умысел. Это признак прямого умысла.

Разграничение прямого и косвенного умыслов имеет важное уголовно-правовое значение.

Если виновное лицо действовало с прямым умыслом, то при отсутствии желаемых для него последствий содеянное виновным, как правило, квалифицируется по направленности умысла: в зависимости от этапа его прерванной преступной деятельности как приготовление к совер­шению тяжкого или особо тяжкого преступления или как покушение на преступление. При косвенном умысле содеянное лицом всегда квалифицируется по фактически наступившим по­следствиям.

Так, Щ, был осужден за покушение на убийство. Обстоятельства дела таковы. Во время распития спиртных напитков между Щ. и В. возникла ссора, в ходе которой Щ. вы­гнал В. из дома, а после того как тот сошел с крыльца, выстрелил в него из обреза, причинив тяжкий вред здоровью потерпевшего. Районный народный суд осудил Щ. за покушение на убийство, обосновав квалификацию тем, что выстрел произведен с близкого расстояния и в жизненно важный орган — голову.

Между тем Щ. отрицал намерение лишить жизни В. Он пояснил, что, обидевшись на В., хотел его «попугать» и выстрелил не целясь, тем более что все происходило ночью.

Из материалов дела видно, что выстрел действительно произведен в темноте, при этом Щ. не проявил интереса к результатам выстрела и сразу же возвратился в дом.

На вопрос находившейся там гражданки 3. ответил, что В. ушел домой. Ранее отношения между осужденным и потерпевшим были нормальные.

Все это свидетельствовало о том, что Щ. безразлично относился к последствиям своих дей­ствий, т. е. действовал с косвенным умыслом к возможной гибели потерпевшего, а при отсутст­вии прямого умысла на лишение В. жизни содеянное не могло быть квалифицировано как покуше­ние на убийство.

Помимо прямого и косвенного теории уголовного права известны иные виды умыс­ла. Поскольку юридическая природа данных видов умысла не определена в законе, им придает­ся разное правовое значение.

Выделяют умысел внезапно возникший и заранее обдуманный, конкретизированный и неконкретизированный.

Прямой и косвенный умыслы различают по содержанию интеллекту­ального и волевого моментов, хотя они оба относятся к умышленной форме вины.

Внезапно возникший умысел и заранее обдуманный различаются по времени их реали­зации с момента возникновения. Первый и возникает, и реализуется внезапно. Второй реа­лизуется через определенное время после возникновения. При этом достаточно сложно ска­зать, в каком случае преступление следует признавать более общественно опасным. Поэтому при уголовно-правовой оценке содеянного этому факту особого значения не придается. Для закона безразлично, когда, например, возник у лица умысел на убийство, год назад или за мгновение до преступления. В обоих случаях содеянное будет квалифицировано как убийство независимо от времени возникновения умысла на данное преступление. Однако время возник­новения умысла при наличии дополнительных обстоятельств, предусмотренных законом, мо­жет иметь правовое значение. Например, если умысел на убийство или на причинение тяжкого вреда здоровью возник и реализован был внезапно в ответ на противоправное или аморальное поведение жертвы, в состоянии аффекта, то содеянное виновным квалифицируется как преступление с привилегированным составом. Преступление, совершенное в состоянии аффекта, относится к преступлениям с внезапно возникшим умыслом. Данное преступление может быть совершено как с прямым, так и с кос­венным умыслом. Лицо, совершающее преступление в состоянии аффекта, может стремиться убить «обидчика», т. е. действовать с прямым умыслом на причинение смерти, но оно может совершать данное преступление и с косвенным умыслом. Например, в случаях, когда он дейст­вует с целью наказать «обидчика», безразлично относясь к возможным последствиям своих действий.

Заранее обдуманный умысел по своему содержанию так же может быть как прямым, так и косвенным. Например, вынашивая планы проучить потерпевшего за что-либо, лицо может стремиться как к смерти потерпевшего, так и только к избиению его, допуская в результате из­биения потерпевшего любые последствия, в том числе и самые тяжкие.

В зависимости от степени конкретизации и определенности последствий, предвиденных виновным, различают умысел конкретизированный (определенный) и неконкретизированный (неопределенный).

Конкретизированным (определенным) признается умысел, при котором лицо осознает об­щественно опасный характер своего деяния, предвидит конкретные, определенные последствия своего деяния, желает данные последствия, или сознательно их допускает, или относится к ним безразлично. При этом лицо может предвидеть, желать или допускать одно определенное по­следствие. В этом случае умысел признают простым. Лицо может желать или допускать сразу несколько определенных последствий, например, и(или) смерть потерпевшего, и(или) его увечье, что получится. В подобных случаях умысел называют альтернативным.

По нашему мнению, вменять покушение на преступление можно только при доказанности того, что лицо действовало с прямым конкретизированным умыслом. В противном случае со­деянное должно квалифицироваться по фактически наступившим последствиям.

Неконкретизированным признается умысел, при котором лицо осознавало общественно опасный характер своего деяния, предвидело, что в результате его деяния наступят какие-то, конкретно не определенные, общественно опасные последствия, желало их наступления, или сознательно их допускало, или относилось к ним безразлично. Например, совершая хищение, избивая потерпевшего, уклоняясь от уплаты налогов, лицо может не конкретизировать послед­ствия своего деяния (размер хищения, тяжесть причиненного вреда, сумму, подлежащую упла­те).

Если лицо предвидело не­сколько неопределенных последствий своего деяния, независимо от содержания умысла (прямой или кос­венный) содеянное должно квалифицироваться исходя из фактически наступивших по­следствий.

Таким образом, выделяемые в доктрине уголовного права иные виды умысла, на наш взгляд, лишь уточняют, конкретизируют умышленную форму вины в рамках законодательно определенных прямого и косвенного умыслов. Вне рамок прямого или косвенного умысла они не существуют.

При квалификации нередко возникают проблемы разграничения убийства с иными состава­ми преступлений. Так, покушение на убийство достаточно часто приходится разграничивать с причинением вреда здоровью потерпевшего различной тяжести.

Представляется, что содеянное виновным лишь только в том случае может быть квалифи­цировано как покушение на убийство, если установлено, что виновный действовал с прямым конкретизированным умыслом, направленным непосредственно на причинение потерпевшему смерти. При всех иных вариантах отношения виновного к смерти потерпевшего содеянное должно квалифицироваться в зависимости от фактически наступивших последствий.

Данное замечание важно, поскольку закон не выделяет видов прямого умысла, а в комментируемом Поста­новлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации лишь обращается внимание на то, что покушение на убийство возможно только с прямым умыслом. Однако установления того, что виновный действовал с прямым умыслом, недостаточно для квалификации содеянного как покушения на убийство.

Так, виновный с расстояния 15—17 м бросил в потерпевшего топор и промахнулся. Как в этом случае должно квалифицироваться содеянное, если по делу было установлено, что винов­ный желал причинить потерпевшему в данный конкретный момент любые повреждения, в том числе и смертельные? С одной стороны, виновный действовал с прямым умыслом, при котором он желал смерти потерпевшего. С другой — умысел был неконкретизированным. Смерть потерпевшего не была единственной целью действий виновного лица. Представляется, что при таких обстоятельствах содеянное виновным, несмотря на то, что он действовал с прямым умыслом, подлежит квали­фикации не как покушение на убийство, а на основании фактически наступивших последствий.

Доктриной и практикой уголовного права были выработаны рекомендации, позволяющие в определенных случаях, исходя из характера действий виновного лица, сделать вывод о том, что он действовал с прямым конкретизированным умыслом, направленным на убийство потерпев­шего. Данные рекомендации основываются на теоретическом постулате, который заключается в следующем. Если доказано, что виновный избрал такой способ действий, при котором он предвидел неизбежность смерти потерпевшего, то это означает, что виновный желал смерти потерпевшего, т. е. действовал с прямым конкретизированным умыслом на убийство. Обстоя­тельствами, свидетельствующими о предвидении виновным неизбежности смерти потерпевше­го, являются:

1) совершение действий, объективно опасных для жизни потерпевшего (поражение жиз­ненно важных центров потерпевшего, сталкивание с высоты, удерживание под водой и т. д.);

2) наличие фактической возможности причинить потерпевшему смерть (вооруженность, подходящая обстановка, наличие специальных познаний, умений, навыков и т. д.);

3) осознанный, не случайный характер действий (выражающийся в их направленности, си­ле, интенсивности, количестве ударов и т. д.).

Например, если виновный нанес потерпевшему даже один целенаправленный и сильный удар топором по голове, то имеются все основания для квалификации содеянного как покуше­ния на убийство, несмотря на утверждения виновного о нежелании причинить потерпевшему смерть, поскольку произведенные им действия свидетельствуют об обратном. Повреждения, полученные в результате подобных действий, не могут не вызвать смерть потерпевшего. По­этому если он в силу каких-либо причин остался жив, а виновный не продолжил своих дейст­вий, то это не должно влиять на оценку содеянного им как покушения на убийство.

При отсутствии причинной связи между деянием и смертью потерпевшего содеянное ви­новным не может быть квалифицировано как оконченное убийство, даже если затем и последо­вала смерть потерпевшего.

Так, виновный из хулиганских побуждений нанес потерпевшему удар ножом в область сердца. Потерпевшего доставили в больницу, где ему была сделана операция. В процессе про­ведения операции потерпевшему был дан наркоз, который вызвал рвоту. Рвотные массы попали в дыхательные пути, потерпевший скончался.

В данном случае, несмотря на то, что действия виновного без медицинского вмешательства привели бы к смерти потерпевшего, содеянное виновным не может быть квалифицировано как оконченное убийство, поскольку непосредственной причиной смерти потерпевшего были не действия виновного лица, а реакция организма на наркоз.

Содеянное не может быть квалифицировано как оконченное преступление, а подлежит ква­лификации как покушение на убийство и в том случае, когда причинная связь между действия­ми виновного и смертью потерпевшего хотя и предполагалась, но не была достоверно установ­лена.

В процессе пьяной ссоры виновный схватил потерпевшего за шею руками и стал душить. Свои действия он прекратил только после того, как потерпевший перестал сопротивляться, об­мяк и упал. Благодаря тому что потерпевшему была сразу же ока­зана медицинская помощь врачами «скорой», приехавшей к соседу потерпевшего по вызову, он остался жив, хотя врачи и констатировали состояние клинической смерти. Потерпевший был госпитализирован, но на третьи сутки скончался от кровоизлияния в мозг.

Судебно-медицинская экспертиза не смогла достоверно установить, что причиной смерти послужили действия виновного, в результате которых потерпевший оказался в состоянии кли­нической смерти, вызвавшей затем кровоизлияние в мозг. Поскольку в данном случае причин­ная связь между действиями виновного и смертью потерпевшего не была достоверно установ­лена, содеянное им было квалифицировано как покушение на убийство.

При отсутствии причинной связи и прямого умысла на лишение потерпев­шего жизни действия виновного лица должны квалифицироваться в зависимости от конкретных обстоя­тельств дела с учетом их характера и направленности. Виновный в процессе драки нанес своему соседу два удара кулаком в область груди. По­терпевший почувствовал себя плохо и через день скончался от обострения ишемической болез­ни сердца. Причинами обострения болезни сердца были конфликтная ситуация и полученные побои. Удары, нанесенные виновным, никаких повреждений потерпевшему не причинили, по­скольку были незначительной силы.

На наш взгляд, при разрешении данного казуса следует сделать вывод о том, что виновный не может подлежать ответственности за убийство, поскольку нет необходимой причинной свя­зи между его действиями и смертью потерпевшего. Не может виновный подлежать и уголовной ответственности за покушение на убийство, поскольку он не действовал с прямым умыслом, направленным на причинение потерпевшему смерти. Учитывая, что удары были незначитель­ной силы, следует признать, что в данном случае речь идет о составе преступления, предусмот­ренном ст. 116 УК РФ.

Можно выделить две распространенные ошибки, допускаемые при разграничении покуше­ния на убийство и причинения вреда здоровью.

Первая. Принятие решения о квалификации действий виновного как причинение вреда здо­ровью на основании лишь того, что потерпевший остался жив, а виновный прекратил свои дей­ствия, имея возможность их продолжить.

Так, по одному из дел виновный нанес потерпевшему десять сильных ударов топором (три в область головы, семь — по различным частям туловища), однако, видя, что потерпевший еще подает признаки жизни, больше ударов наносить не стал, бросил топор и пошел в неизвестном направлении. В суде он утверждал, что когда он бросил топор, то направился за врачом, однако ему не дали этого сделать люди, которые его задержали. Виновный обви­нялся в покушении на убийство. Суд квалифицировал содеянное им по ч. 1 ст. 111 УК РФ. При этом он руководствовался следующей логикой. Виновный имел возможность довести умысел на убийство до конца, однако он этого не сделал, следовательно, он или отказался от доведения убийства до конца, или у него умысла на убийство не было изначально. Поэтому его действия подлежат квалификации по фактически наступившим последствиям.

Представляется, что это было неправильное решение. В данном случае суд не учел харак­тер и направленность умысла виновного лица в момент действий, образующих объективную сторону состава преступления, а основывался на обстоятельствах, которые не имеют значения с точки зрения квалификации содеянного виновным. Это позволило виновному избежать заслу­женного наказания. Между тем, исходя из того, что виновный нанес потерпевшему несколько сильных ударов топором по голове и туловищу, можно сделать вывод о том, что в момент нане­сения ударов топором в жизненно важные центры потерпевшего он действовал с умыслом, на­правленным на лишение его жизни.

Вторая ошибка в определенном смысле является продолжением первой. Деятельное рас­каяние необоснованно признается добровольным отказом от убийства. Речь идет о ситуациях, когда виновный предпринимает активные действия, направленные на предотвращение смерти потерпевшего, которая может наступить в результате ранее совершенных им умышленных дей­ствий.

В Ленинградской области было совершено следующее преступление. К., мать-одиноч­ка, имевшая четверых детей, решила избавиться от младшего, которому исполнилось несколько месяцев. Она вывезла ребенка на электричке за город, положила на землю и взятым для убийст­ва ножом нанесла ему удар в область груди. Удар оказался несмертельным. Ребенок заплакал. Тогда К. нанесла второй удар, который также не причинил смертельного ранения. От боли ре­бенок кричал и плакал. Не выдержав страданий ребенка, женщина перевязала его пеленками и доставила в ближайшее медицинское учреждение, где ему оказали квалифицированную меди­цинскую помощь. В результате ударов ножом ребенку был причинен вред здоровью средней тяжести.

Содеянное в этом случае не может быть квалифицировано по фактически наступившим по­следствиям, т. е. как причинение вреда здоровью, поскольку действия К. не могут быть призна­ны добровольным отказом от совершения преступления. В ее деянии имеется отказ от повторе­ния покушения, а не добровольный отказ от убийства.

Добровольный отказ возможен только на стадии приготовления и неоконченного покуше­ния. Поскольку имеются все признаки оконченного покушения, так как виновная выполнила действия, непосредственно направленные на лишение ребенка жизни, то добровольного отказа от убийства уже быть не может. Следовательно, данные действия образуют деятельное раскаяние, которое не влияет на ква­лификацию, но может быть учтено при назначении наказания. Действия К. подлежат квалифи­кации как покушение на убийство.

Отграничение убийства от преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111УК РФ

3. Необходимо отграничивать убийство от умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, имея в виду, что при убийстве умысел виновного направлен на лишение потерпевшего жизни, а при совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, отношение виновно­го к наступлению смерти потерпевшего выражается в неосто­рожности.

При решении вопроса о направленности умысла виновного следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянно­го и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, ко­личество, характер и локализацию телесных повреждений (напри­мер, ранения жизненно важных органов человека), а также пред­шествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения.

 

Вопрос о разграничении убийства и преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, возникает потому, что они с точки зрения объективной стороны и последствий полностью сов­падают. Однако не менее существенно и их отличие. Для убийства характерно наличие прямого или косвенного умысла на причинение смерти потерпевшему, а при совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, — умысла на причинение тяжкого вреда здоровью и не­осторожности к смерти.

Следовательно, главный критерий разграничения — психическое отношение виновного к смерти потерпевшего.

Изучение материалов судебно-следственной практики показывает, что неправильная квали­фикация при разграничении убийства и преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, вызывается тремя причинами.

Во-первых, содеянное виновным квалифицируется по ч. 4 ст. 111 УК РФ, исходя только из его показаний, в которых он, как правило, утверждает, что убивать не хотел.

Нельзя отрицать, что показания виновного играют важную роль при квалификации его дей­ствий, но они должны оцениваться в совокупности с другими обстоятельствами, установленны­ми по делу. Кроме того, отсутствие прямого умысла на убийство потерпевшего вовсе не озна­чает, что содеянное не должно квалифицироваться как убийство, поскольку возможен косвен­ный умысел к смерти потерпевшего, о существовании которого в подобных случаях забывать нельзя.

Во-вторых, решение вопроса о квалификации весьма часто принимается на основа­нии только времени наступления смерти потерпевшего. Содеянное виновным квалифицируется как убийство, если смерть потерпевшего наступила спустя непродолжительное время после происшествия. Если же потерпевший скончался по истечении нескольких дней, а тем более не­дель, то содеянное квалифицируется по ч. 4 ст. 111 УК РФ.

Представляется, что время наступления смерти потерпевшего не может быть критерием разграничения убийства и преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, поскольку оно не исключает ни причинной связи, ни вины лица, совершившего преступление с умыслом на убийство. Оно находится за пределами сознания виновного, не входит в содержание его вины и не может изменить ее формы.

В-третьих, в настоящее время получили распространение случаи, когда во­прос о квалификации решается не исходя из содеянного виновным и обстоятельств совершения им преступления, а на основании подсудности дела. Так, изучение практики показывает, что при наличии всех признаков состава квалифицированного убийства содеянное виновным весьма часто квалифицируется по ч. 4 ст. 111 УК РФ только потому, что дело может быть рассмотрено районным судом и его не потребуется направлять в вышестоя­щий суд. Надо ли говорить о противозаконности подобных решений?

В соответствии с рекомендациями Пленума Верховного Суда Российской Федерации при разграничении убийства и преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, необходимо исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного, в частности способа и орудия преступления, количества, характера и локализации телесных повреждений, характера взаимоотношений сторон. Это очень важное замечание.

Однако представляется, что исходить при квалификации необходимо из совокупности всех обстоятельств, имеющих отношение к данному делу, а не только из обстоятельств содеянного. Так, при наличии одних и тех же обстоятельств содеянного на решение вопроса о квалифика­ции может повлиять место и обстановка происшествия. Например, умышленное нанесение уда­ра ножом в область бедра, приведшее к смерти потерпевшего от обильной кровопотери, может быть квалифицировано и как убийство, и как преступление, предусмотренное ч. 4 ст. 111 УК РФ, в зависимости от того, где происшествие произошло. Если тяжело раненый, истекающий кровью потерпевший был брошен на произвол судьбы в месте, удаленном от населенных пунк­тов, где он и погибает, то содеянное может быть признано убийством, потому что в этом случае у виновного имелся косвенный умысел к смерти потерпевшего, так как он безразлично отно­сился к последствиям своих действий. Если же данное преступление было совершено при об­стоятельствах, которые, по мнению виновного, исключали смерть потерпевшего от удара но­жом в область бедра, например при обстоятельствах, когда потерпевший мог сам оказать себе помощь или рядом находились другие, рана, по мнению виновного, была незначительна, то со­деянное не может быть квалифицировано по ст. 105 УК РФ.

При разграничении рассматриваемых составов важно обратить внимание на то, что для преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, характерна неосторожность к смерти по­терпевшего. Поскольку смерти потерпевшего предшествуют действия, характеризующиеся прямым или косвенным умыслом на причинение потерпевшему тяжкого вреда здоровью, то можно предположить, что отношение к смерти потерпевшего у виновного в по­добных случаях выражается в форме преступного легкомыслия. Иначе говоря, виновный при совершении данного преступления предвидит возможность причинения потерпевшему смерти в результате своих действий, однако в силу каких-либо объективных обстоятельств рассчиты­вает на то, что смерть потерпевшего не наступит. Это должны быть реально существующие об­стоятельства, могущие предотвратить наступление смерти потерпевшего или позволяющие из­бежать ее. Они должны быть установлены во всех случаях, когда виновному вменяется совер­шение преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ.

Естественно, при наличии признаков прямого конкретизированного умысла виновного ли­ца на причинение потерпевшему смерти (см. комментарий к п. 2 Постановления) содеянное ни при каких об­стоятельствах не может быть квалифицированно по ч. 4 ст. 111 УК РФ, а подлежит квалифика­ции как убийство.

Отграничение простого убийства от убийства, со­вершенного при отягчаю­щих или смягчающих об­стоятельствах

4. По ч. 1 ст. 105 УК РФ квалифицируется убийство, совер­шенное без квалифицирующих признаков, указанных в ч. 2 ст. 105 УК РФ, и без смягчающих обстоятельств, предусмотренных ст.ст. 106, 107 и 108 УК РФ (например, в ссоре или драке при отсут­ствии хулиганских побуждений, из ревности, по мотивам мести, зависти, неприязни, ненависти, возникшим на почве личных отно­шений).

 

В Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации называются мотивы и обстоятельства убийства, которые позволяют квалифицировать его по ч. 1 ст. 105 УК РФ. Важным является от­сутствие в деянии виновного лица отягчающих или смягчающих обстоятельств, предусмотренных ст.ст. 105, 106, 107 и 108 УК РФ, поскольку в ссоре или драке винов­ный может совершить убийство и при отягчающих обстоятельствах, например общеопасным способом или с особой жестокостью. А ревность не исключает возможности квалифицировать содеянное, например, как совершенное в состоянии аффекта. Поэтому при отграничении простого убийства от иных видов убийства основное внимание должно быть уделено установ­лению наличия или отсутствия отягчающих или смягчающих обстоятельств.

Убийство двух или более лиц

5. В соответствии с положением ч. 1 ст. 17 УК РФ убийство двух или более лиц, совершенное одновременно или в разное время, не образует совокупности преступлений и подлежит квалифика­ции по пункту «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а при наличии к тому осно­ваний также и по другим пунктам части 2 данной статьи, при условии, что ни за одно из этих убийств виновный ранее не был осужден.

Убийство одного человека и покушение на убийство другого не может рассматриваться как оконченное преступление — убийство двух лиц. В таких случаях независимо от последователь­ности преступных действий содеянное следует квалифицировать по ч. 1 или ч. 2 ст. 105 и по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

 

Дореволюционное уголовное законодательство России не предусматривало состава убий­ства двух или более лиц, но тем не менее со случаями убийства нескольких лиц судебной практике приходилось сталкиваться. Относительно таких случаев Н. С. Таганцев писал: «Осу­ществление плана при убийстве выражается в причинении известного материального результа­та — смерти лица, иногда этот план ограничивается одною жертвою, но иногда в расчет винов­ного может входить предполагаемое лишение жизни нескольких лиц. Какое влияние может иметь это обстоятельство на ответственность виновного? Положим напр., что, собираясь обо­красть какой-либо дом, виновный умерщвляет всех лиц, там находящихся, или совершает это истребление в том последовательном порядке, в котором эти лица возвращаются в дом, и т. д., он обвиняется в одном только убийстве, несмотря на то, что действия, им совершенные, по от­ношению к каждому убитому им лицу являют полный состав преступления. Единство плана, выраженное в данном действии, заставляет видеть здесь не совокупность преступлений, а одно целое»[2].

Впервые уголовная ответственность за убийство двух или более лиц была предусмотрена п. «з» ст. 102 УК РСФСР 1960 г.

Однако данное преступление неоднозначно толковалось в теории уголовного права, а при­менение нормы, предусматривающей ответственность за его совершение, приводило к многочисленным судебно-следственным ошибкам.

Разъяснения, касающиеся понятия «убийство двух или более лиц», дал Пленум Верховного Суда СССР в постановлении «О некоторых вопросах, возникших в судебной прак­тике по делам об умышленном убийстве» от 3 июля 1963 г. № 9. Он указал, что при квалификации убийств необходимо исходить из того, что убийство двух или более лиц характеризуется единством преступного намерения виновного и, как правило, совершается одновременно. В случаях, когда смерть двум или более лицам причинена действиями, не охватывающимися единством намерения виновного, содеян­ное надлежит квалифицировать по п. «и» ст. 102 УК РСФСР (как убийство, совершенное неоднократно).        

В дальнейшем Пленум Верховного Суда СССР немного скорректировал свою позицию. В пункте 12 постановления Пленума Верховного Суда СССР «О судебной практике по делам об умышленном убийстве» от 27 июня 1975 г. № 4 содержалось следующее разъяснение: «При совершении убийства двух или более лиц содеянное следует квалифицировать по п. «з» ст. 102 УК РСФСР и соответствующим статьям УК других союзных республик, если действия винов­ного охватывались единством умысла и совершены, как правило, одновременно».

Эта формулировка была повторена во всех последующих Постановлениях Пленума Верховного Суда, в том числе и в комментируемом Постановлении в редакции от 27 января 1999 г. (п. 5).

Однако Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 3 апреля 2008 г. № 4 в данный пункт Постановления были внесены изменения. Пленум Верховного Суда Российской Федерации указал, что все убийства, совершенные лицом (лицами), независимо от времени их совершения, момента возникновения умысла на убийство нескольких лиц, мотивов и иных обстоятельств надлежит квалифицировать как преступление, предусмотренное п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Данное решение вызывает возражения. Во-первых, Пленум Верховного Суда Российской Федерации отменил совокупность убийств, ссылаясь на ст. 17 УК РФ, которая к п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ не имеет никакого от­ношения, поскольку п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ предусматривает ответственность за единич­ное преступление, а не множественность убийств. По нашему мнению, Пленум в этом случае вышел за рамки своих полномочий, фактически изменив закон. Во-вторых, Пленум не дал рекомендаций о квалификации убийств в ситуациях, когда одно или несколько убийств не были доведены до конца по причинам, не зависящим от воли виновного, наряду со случаями причинения смерти кому-либо. Например, виновный причинил смерть двум лицам и еще на жизнь двух потерпевших покушался. Очевидно, что в подобных ситуациях содеянное необходимо квалифицировать по совокупности преступлений. В итоге, учитывая последнюю рекомендацию Пленума Верховного Суда Российской Федерации, получается следующее. Если виновный причинил смерть всем потерпевшим, то он должен отвечать за одно преступление по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Если же кто-то из потерпевших остался жив, ответственность должна наступать за совокупность преступлений. В этом случае содеянное необходимо квалифицировать как оконченное убийст­во двух или более лиц, а также как покушение на убийство двух или более лиц. Тем самым вольно или невольно Пленум Верховного Суда Российской Федерации «толкает» убийц на причинение смерти во всех случаях всем потерпевшим. Ибо в противном случае наказание виновному будет более суровое. Пра­вильно ли это?

В чем суть преступления, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ?

В основе выделения убийства двух или более лиц в качестве квалифицированного лежит преступный умысел на одновременное убийство несколько лиц, т. е. умысел на одно преступле­ние, отягощенное одновременной гибелью нескольких лиц. Иначе говоря, законодатель при вы­делении убийства двух или более лиц в качестве отягчающего обстоятельства исходил из необ­ходимости ликвидации пробела, при котором одновременное причинение смерти нескольким лицам оставалось бы без надлежащей уголовно-правовой оценки. Все остальные возможные ва­рианты причинения смерти двум или более лицам охватываются другими пунктами ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Означает ли это, что только одновременное причинение смерти нескольким лицам подпа­дает под признаки преступления, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ? Вовсе нет. Раз­новременное причинение смерти нескольким лицам также может быть квалифицировано как убийство двух или более лиц, но только при обязательном наличии следующих условий: един­ства умысла и одного мотива преступления.

Для признания убийства двух или более лиц единым преступлением необходимо устано­вить, что имелось единство преступного намерения виновного на убийство нескольких лиц. При одновременности убийств мотив и характер умысла виновного по отношению к смерти по­терпевших могут быть любые. При разновременности убийств умысел может быть только пря­мым, направленным на лишение жизни нескольких лиц, а мотив одним и тем же.

Это тем более стоит подчеркнуть, поскольку наша позиция в этом вопросе противоречит широко распространенному суждению, что мотивы преступления при разновременности убийств, совершаемых по одному умыслу, могут быть любые. По наше­му мнению, нельзя соглашаться с высказанным в юридической литературе мнением, что вполне возможна квалификация по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, когда два лица убиты одно за другим по разным мотивам. Например, смерть одному потерпевшему причинена из хулиганских побужде­ний, а другому — в связи с выполнением им общественного долга. В этом случае имеются два разнонаправленных мотива, а значит, и два разных преступления, которые никак не могут быть квалифицированы как единое преступление.

Одновременным (его еще можно назвать одномоментным) можно признавать только то убийство двух или более лиц, которое совершено одним действием виновного — взрывом, под­жогом, обвалом, отравлением, автоматной очередью и т. д.

Разновременным, по нашему мнению, считается убийство двух или более лиц, когда смерть каждому потерпевшему была причинена разными действиями виновного. Например, убийство двух лиц в одном месте, но последовательно, разными действиями (двумя выстрела­ми из пистолета) — сначала одного, а затем другого.

При квалификации содеянного по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ следует иметь в виду то обстоя­тельство, что содержание понятия «единство преступного намерения» различается примени­тельно к одновременным и разновременным убийствам.

Для квалификации содеянного по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ при разновременном соверше­нии убийств должен быть установлен и доказан только прямой умысел на убийство всех по­терпевших. При одновременном убийстве умысел может быть как прямым, так и косвенным. Возмож­ны следующие варианты отношения виновного к смерти потерпевших при одновременном убийстве двух или более лиц или посягательстве на их жизнь: 1) прямой умысел на убийство всех потерпевших; 2) косвенный умысел к возможной гибели нескольких лиц, при этом как ми­нимум двое потерпевших в результате действий виновного погибают; 3) прямой умысел на убийство конкретного лица и допущение причинения смерти другим лицам, если в результате содеянного виновным погибли два или более лица.

На наш взгляд, возможно перерастание умысла с убийства одного на убийство двух или бо­лее лиц при условии, если умысел на убийство двух или более лиц возникает в процессе или сразу же после первого убийства и мотив преступления остается тот же.

«Сразу же после первого убийства» означает, что между первым и последующим (последующими) убийством (убийствами) нет разрыва во времени, действия виновного объединены временем, местом, мотивом и умыслом виновного. Например, совершается убийство из хулиганских побуждений. На месте происшествия появляется прохожий, его также убивают из хулиганских побуждений.

Покушение на убийство двух или более лиц возможно только с прямым умыслом, направ­ленным на лишение жизни всех потерпевших, т. е. когда виновный осознавал общественную опасность своих действий, предвидел возможность или неизбежность гибели двух или более лиц в результате своих действий и желал этого.

В то же время ответственность за убийство двух или более лиц будет, когда имеются по­следствия в виде гибели двух или более лиц, при этом у виновного по отношению к наступив­шим общественно опасным последствиям был умысел (любой) к смерти потерпевших.

Вопрос о квалификации покушения на убийство нескольких лиц, если по каким-либо при­чинам кто-то из потерпевших не погиб, представляется наиболее сложным. Уголовно-правовой оценки требуют следующие ситуации:

1) виновный покушался на жизнь двух или более лиц, при этом никто не погиб;

2) виновный покушался на жизнь двух или более лиц, при этом один человек погиб;

3) виновный покушался на жизнь нескольких лиц, при этом двое погибли, а остальные не пострадали.

Названные ситуации неоднозначны и требуют разной оценки, поэтому рассмотрим каждую их них в отдельности.

1. Если виновный покушался на жизнь двух или более лиц, но при этом никто не погиб, то содеянное квалифицируется как покушение на убийство двух или более лиц по ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

2. Если преступление заключалось в убийстве одного человека и покушении на убийство другого, то теоретически в этом случае происшедшее, при условии, что речь идет именно о по­сягательстве на убийство двух или более лиц, а не о совокупности убийств, можно квалифици­ровать как:

убийство двух или более лиц (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ);

покушение на убийство двух или более лиц (ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ);

убийство двух или более лиц и покушение на убийство двух или более лиц (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ и ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ);

простое убийство и покушение на убийство двух или более лиц (ч. 1 ст. 105 УК РФ и ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ).

В Постановлении предлагается независимо от последовательности преступных действий содеянное квалифицировать по ч. 1 или ч. 2 ст. 105 УК РФ и по ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Однако данная рекомендация искусственно создает совокупность преступлений там, где ее быть не может, так как виновный совершал одно преступление, последствием которого призна­ется причинение смерти нескольким лицам. С точки зрения конструкции состава преступления, на наш взгляд, содеянное должно быть квалифицировано как покушение на убийство двух или более лиц.

3. Если виновный покушался на жизнь нескольких лиц, при этом как минимум двое погибли, а остальные не пострадали, то теоретически возможны следующие варианты квалификации рассматриваемой ситуации:

покушение на убийство двух и более лиц (ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ);

оконченное убийство двух или более лиц (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ);

оконченное убийство двух или более лиц и покушение на убийство двух или более лиц (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ и ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ).

Многие исследователи склоняются в рассматриваемой ситуации к квалификации содеянно­го как оконченное убийство двух или более лиц. При подобном подходе факт покушения на убийство лиц, не погибших по причинам, не зависящим от воли виновного, не получает отра­жения в квалификации. Правильно ли это?

На наш взгляд, правильно. Поскольку виновный совершал единое преступление, направ­ленное на причинение смерти двум или более лицам, и причинил смерть нескольким потерпев­шим, то тем самым он уже выполнил состав преступления, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Вменять дополнительно покушение на убийство тех лиц, которые в этом случае благо­даря счастливой случайности остались живы, не требуется, если посягательство на их жизнь было реализацией первоначального умысла виновного. Данный состав предусматривает ответ­ственность за причинение смерти как минимум двум потерпевшим независимо от того, на ка­кое количество жертв посягал виновный.

 

Поделиться: