Новое или хорошо забытое старое?

Происходящие сегодня процессы глобализации не являются чем-то абсолютно новым в истории. Глобализацию следует рассматривать в контексте смены циклов интеграции в развитии мирового хозяйства. Эти циклы чередуются с середины XIX в., когда и возникло мировое хозяйство в его современном понимании, позволяющее распространяться потокам товаров, капитала и рабочей силы по всему миру.

Первый интеграционный цикл (с середины XIX в. до начала Первой мировой войны) принято именовать Pax Britannica, поскольку во главе его стояла Великобритания, родоначальница первой промышленной революции, признанная «мастерская мира». Английские товары были весьма конкурентоспособными на зарубежных рынках, поэтому Англия стремилась к свободной торговле, не стесненной протекционистскими ограничениями. Сама Британия нуждалась в масштабных поставках продовольствия из-за границы для удовлетворения потребностей быстро растущего городского населения. Этому препятствовали т.н. «хлебные законы», т.е. высокие импортные пошлины на продовольствие, установленные в интересах лендлордов (крупные землевладельцы, богатые сельскохозяйственные производители).

Драматическая борьба за отмену «хлебных законов», давшая замечательные образцы служения высшим интересам нации и идеалам прогресса (премьер-министр сэр Роберт Пил, сам крупный землевладелец, возглавил эту борьбу и ушел в отставку), завершилась в 1846 г. Отсюда и принято вести отсчет первого интеграционного цикла.

В 1847 г. был проложен телеграфный кабель по дну пролива Па-де-Кале (между Англией и Францией), а в 1858 г. трансатлантический кабель связал США с Европой. До тех пор информацию, передававшуюся по почте, за океаном получали через 2-3 недели, в зависимости от погоды в Атлантике, что, конечно же, мешало работе бирж – нервных узлов рынка капитала. Из 104 млрд франков общей стоимости французских ценных бумаг перед Первой мировой войной (1914-1918 гг.) лишь 9, 5 млрд приходилось на собственно отечественную промышленность и торговлю, остальные представляли собой облигации различных вложений за рубежом. До 10% Франции владело русскими облигациями. В Российской империи около трети акционерного капитала принадлежало иностранцам.

Эпоха либерального империализма способствовала не только экономическому развитию, но и смягчению нравов, большему уважению прав собственности и прав человека в целом. Российский «железнодорожный империализм», как его называли в Европе, несмотря на отчетливый колониальный характер, явно нес достижения цивилизации крайне отставшим в развитии народам Средней Азии.

Переход к свободной торговле можно считать первым в истории примером шоковой терапии (хорошо знакомой россиянам по опыту либерализации цен в 1992 г.). Современники описывали ее так: «Исконные национальные отрасли промышленности уничтожены и продолжают уничтожаться… Их вытесняют новые отрасли промышленности… перерабатывающие уже не местное сырье, а сырье, привозимое из самых отдаленных областей земного шара, и вырабатывающие продукты, потребляемые не только внутри данной страны, но и во всех частях света».

С середины XIX в. и до 1914 г. в сфере международных экономических связей преобладал либеральный мировой порядок, основанный на золотом стандарте – свободном обмене бумажных денег на золотые. Международное разделение труда повсеместно вторгалось в старый хозяйственный уклад, вытесняло и реформировало его.

Века потребовались мировой торговле, чтобы достигнуть к середине XIX в. объема в 14 млрд марок, и лишь за одно десятилетие эта сумма почти удвоилась. Скачкообразное ускорение роста международного рынка было подготовлено всем предшествовавшем развитием капитализма, успехами фабричной промышленности, революцией в транспорте и связи, приобщением новых стран к интернациональному товарообороту, снятием ограничений во внешней торговле. Внезапное расширение рынка породило и мировые экономические кризисы, первый из которых разразился в 1857 г.

До Первой мировой войны мир был во многих отношениях более интегрированным, чем на рубеже XX и XXI вв. И если в области международной торговли и экспорта капитала в 70-90-х гг. XX в. удалось достичь уровня 1913 г., то в отношении перемещения рабочей силы через государственные границы нет ничего даже отдаленно напоминающего ту свободу передвижения, которая существовала тогда в мире. Во второй половине XIX в. эмиграция из Европы составляла 1/5 естественного прироста ее населения. На рубеже XIX и XX вв. Соединенные Штаты принимали по миллиону эмигрантов в год – больше, чем сейчас. Визы изобрели только после Первой мировой войны. Образованные и состоятельные люди с тоской вспоминали о том времени, когда можно было совершить кругосветное путешествие, имея в качестве единственного удостоверения личности визитную карточку.

 

Крушение мира и возрождение надежды

Первая мировая война положила начало глобальному дезинтеграционному циклу, катастрофическому по своей глубине и длившемуся до окончания Второй мировой войны. Период между двумя войнами характеризовался развалом системы свободной торговли, многократным сокращением экспорта капитала относительно валового внутреннего продукта (ВВП) ведущих экономических держав и серьезнейшими ограничениями миграции рабочей силы, которая в 30-х гг. сократилась на порядок по сравнению с 1900-1914 гг.

Такое положение не могло позитивно восприниматься людьми, сформировавшимися во время первого глобального интеграционного цикла. «Все еще держится вера в то, - писал известный британский географ Д. Стэмп в 1937 г., - что, когда мир вернется наконец к «нормальному» положению, это нормальное положение, особенно в отношении к мировой торговле, будет в значительной степени похоже на положение, существовавшее в 1913-1914 гг.».

Именно воссоздание нормального положения и было главной целью учреждения Лиги Наций, в которую изначально не вошли Соединенные Штаты. Стремление к изоляции от остального мира возобладало в них и при созыве Всемирной экономической конференции под ее эгидой в 1927 г. Все усилия вернуть мировое хозяйство в довоенное состояние оказались тщетными. К началу Второй мировой войны удельный вес внешней торговли в мировой экономике уменьшился более чем вдвое по сравнению с 1913 г.

Новый глобальный интеграционный цикл наступил после окончания Второй мировой войны, когда многое пришлось начинать практически заново. Упадок системы мировой торговли породил чувство «экспортного пессимизма». Германия, Италия и Япония лишились почти 100% своих зарубежных инвестиций, Великобритания – 40%, Нидерланды – 50%, Франция – 66% Только шесть стран мира имели в 1950 г. свободно конвертируемую валюту. Американский изоляционизм, правда уже не политический, а экономический, по мнению специалистов, тоже серьезно препятствовал глобальной интеграции. В 1950 г. на США приходилось 40% мирового производства товаров и услуг, что не могло не породить всплеска автаркии и дезинтеграции – США очень мало нуждались в остальном мире. По мере сокращения доли США в мировом производстве (до 25% к концу 80-х гг.) их автаркическое влияние на мировое хозяйство понизилось.

Энергетический кризис 1973-1980 гг. послужил стимулом для интеграционных процессов в экономике планеты: из-за очень существенно роли нефти в международной торговле рост цен на нее в несколько раз привел к значительному увеличению доли экспорта и импорта по отношению к ВВП. Уровень международного разделения труда, который эксперты ООН под руководством американского экономиста В. Леонтьева прогнозировали на 2000 г., был достигнут на два десятилетия раньше.

Василий Леонтьев (1906-1999) – лауреат нобелевской премии по экономике за 1973 г. В 30-х гг. разработал методы экономико-математического анализа для изучения межотраслевых связей, структуры экономики и составления межотраслевого баланса. Предложенный им метод «затраты - выпуск» широко применяется в практике прогнозирования экономики.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: