Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология
Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии


О СОЧИНЕНИЯХ МИТРОПОЛИТА КИЕВСКОГО КИРИЛЛА II



Вопрос о сочинениях митрополита Киевского Кирилла II имеет свою историю в русской литературе. Карамзин первый сказал об этом архипастыре как о писателе, отыскав в одной древней Кормчей под его именем Правило, предложенное на Владимирском Соборе 1274 г. Императорское Общество истории и древностей российских не замедлило обнародовать драгоценную находку в первой части «Русских достопамятностей». А митрополит Евгений внес имя Кирилла II в свой «Словарь русских писателей духовного чина», заметив, однако ж, что Правило издано хотя по харатейному списку XIII в., но не совсем исправному и полному и без увещательной речи первосвятителя к духовенству. При ближайшем знакомстве с древними славянскими Кормчими и вообще рукописями, благодаря трудам барона Розенкампфа, Строева и Востокова, найдены многие другие списки этого Правила, и подлинность его, несомненная, впрочем, со времени самого открытия, признана ныне всеми [435]. Между тем мало-помалу начали приписывать митрополиту Кириллу II и другие сочинения, хотя уже не с такою основательностию и не с таким единодушием.

В некоторых славянских Кормчих непосредственно за Правилом митрополита Кирилла следует «Поучение к попом»; в других оно хотя и помещено отдельно от Правила, но под заглавием: «Поучение к попом Кирилова». Розенкампф не усомнился назвать это поучение прямо поучением митрополита Кирилла II, а Востоков сказал, что оно, вероятно, принадлежит знаменитому митрополиту Кириллу и есть, может быть, та самая увещательная речь к духовенству, недостающая в издании Московского исторического общества, о которой упомянул Евгений. Но так как в поучении речь идет от имени не митрополита, а епископа к священникам его паствы, то отец протоиерей Горский (по крайней мере, ему приписывает молва статьи о Русских митрополитах, помещенные в «Прибавлении к Творениям святых отцов») счел вероятнейшим, что оно принадлежит Кириллу епископу, и именно Ростовскому, современнику митрополита Кирилла II, известному по своей учености. Преосвященный Филарет в своем «Обзоре русской духовной литературы» назвал сомнения отца протоиерея напрасными и снова признал поучение за митрополитом Кириллом. Но академик Шевырев в своей «Истории русской словесности» склоняется на сторону отца Горского и повторяет его мнение [436].

В некоторых списках Кормчей непосредственно за «Поучением Кирилла к попом» следует послание безымянного епископа Владимирского к великому князю, сыну великого князя Александра. Востоков приписал с вероятностию и это сочинение митрополиту Кириллу; отец Горский заметил, что оно не может принадлежать митрополиту Кириллу, потому что писано епископом Владимирским, а Кирилл митрополит не занимал Владимирской кафедры; напротив, преосвященный Филарет говорит решительно: «Как по связи послания с «Поучением к попом», так и по современности митрополита Кирилла с великим князем Александром и его сыновьями нет сомнения, что это послание писано также заботливым о благоустройстве Церкви блаженным митрополитом Кириллом. Что касается до того, что сочинитель послания называет себя Владимирским епископом, то митрополит Кирилл мог назвать себя так не только по смирению, но и потому, что до посвящения Серапиона он действительно сам управлял Владимирскою епархиею и проживал во Владимире по целым годам» [437].

В 1846 г. г-н Розов нашел в одном Сборнике XVII или XVIII в. Слово какого-то Кирилла Философа на день архистратига Михаила и прочих небесных сил. В средине Слова оказалось известное «Поучение к попом» Кириллово, только в распространенном виде. Это подало повод г. Розову высказать свои соображения о том, что поучение, а с ним и все Слово, принадлежат митрополиту Кириллу II [438]. Мы имели случай коснуться этого Слова и назвали помещенное в нем «Поучение к попом» весьма неудачною вставкою. Г. Шевырев повторил ту же мысль и прибавил, что Слово о небесных силах встречается в рукописях под именем Авраамия и требует еще особого исследования. Но в «Обзоре русской духовной литературы» все Слово вместе с поучением без всякого колебания и оговорки приписано митрополиту Кириллу II [439].

Наконец в том же «Обзоре» митрополиту Кириллу II в первый раз приписано довольно обширное поучение к великому князю Василию, составляющее начало известного рукописного юридического сборника «Мерило праведное», и затем приписаны еще четыре Слова о судиях и властях, следующие за поучением в предисловии к «Мерилу праведному» [440].

Кому же после этого следовать, какого мнения держаться? Все ли исчисленные сочинения действительно принадлежат митрополиту Кириллу II или одни принадлежат ему несомненно, другие могут быть приписываемы только с вероятностию, а третьи приписываются вовсе напрасно? Позволяем себе, вслед за другими, высказать об этом предмете и наше мнение.

О Правиле митрополита Кирилла II, предложенном на Владимирском Соборе 1274 г., мы уже заметили, что оно признается подлинным всеми, — и весьма справедливо, потому что сохранилось под именем этого первосвятителя в одной Кормчей, писанной еще или при его жизни, или вскоре по смерти [441]. Можно только спросить, на каком же основании Правило усвояется одному митрополиту Кириллу, когда оно содержит в себе определения целого Владимирского Собора и даже надписывается именами епископов, присутствовавших на Соборе [442]? Точно ли оно составлено лично митрополитом? В начале Правила находится вступление, в котором митрополит говорит прямо от своего лица: «Аз Кирил, смереныи митрополит всея Руси, многа оубо виденшем...» и прочее. Затем, переходя к изложению самых правил, он также говорит от своего лица: «Ныне же аз помыслих, с святым Събором и с преподобными епископы, некако о церковных вещех испытание известьно творити». Почти в самой средине изложения правил еще говорит от своего лица: «Не взимати же оу них (у поставляемых на церковные степени) ничто же, разве якоже аз уставих в митрополии, да боудеть се в всех епископьях». Кроме того, митрополит не ограничивается голым изложением правил, а иногда делает обращения к своим слушателям или читателям и увещания, например: «Оуже прочее, братие, слышим вси и не преслушаемъся правил Божествьных, да некогда отпадем; яко не златом, ни сребром искоуплени быхом от соуетнаго жития, но драгою Кровью Агньца Божия, непорочна, пречиста Христа» [443]. Все это приводит нас к заключению, что хотя содержащиеся в Правиле определения и составлены по совещанию и с согласия целого Владимирского Собора, но они написаны самим митрополитом в виде особой речи и предложены им от собственного лица, вероятно, пред закрытием Собора, а потом разосланы для руководства по всей Церкви. По содержанию — это правила Владимирского Собора, а по составу и форме — это речь, или Слово, собственно митрополита Кирилла II.

«Поучение к попом» Кириллово мы также считаем принадлежащим митрополиту Кириллу II, но только не как особое сочинение, а как заключение того же самого Правила, или речи, произнесенной на Владимирском Соборе, или, пожалуй, и как особое сочинение, но составляющее существенное дополнение к этой речи и находящееся с ним в непосредственной связи, и, следовательно, мы разделяем мнение митрополита Евгения и Востокова. Вероятность этого мнения подтверждают разные указания, внутренние и внешние. Внутренние: 1) Правило, предложенное митрополитом в виде речи, со вступлением и обращениями к слушателям, оканчивается во всех известных списках ех abrupto [внезапно — лат.] — без всякого наставления со стороны святителя, без всякого заключения, даже без обычного аминя — это неестественно. 2) Судя по содержанию Правила и «Поучения к попом», последнее могло быть весьма приличным заключением первого. Изложив в торжественной речи на Владимирском Соборе его определения, касавшиеся не только епископов, но еще более низшего духовенства и вверенного ему народа, митрополит весьма естественно мог обратиться наконец к присутствовавшим на Соборе иереям (которые обыкновенно у нас допускались на Соборы) и преподать им увещание к достойному прохождению своего долга. 3) «Поучение к попом» начинается словами: «Слыши, иерей Сборе преподобный, к вам ми слово», — или по другим спискам: «Слышите, иерейскый преподобный Сборе, к вам ми слово» [444]. Здесь, очевидно, обращение к Собору иереев, т.е. когда они были собраны или находились на Соборе, и обращение («к вам ми слово») такое, которое заставляет предполагать, что пред тем Слово относилось к другим или вообще ко всем слушателям, все это очень естественно, если допустить, что «Поучение к попом» есть только заключительная часть речи, произнесенной митрополитом на Соборе. Но начинать такими словами поучение, которое предполагал святитель разослать к священникам, находившимся по своим приходам, по крайней мере, менее естественно. 4) В «Поучении к попом», чрез несколько строк после начала, читаем: «Аз бо, грешный епископ вашь, вся ркох вам и ничего от вас не скрых». Слова эти очень понятны и уместны в заключении такой речи, какую произнес святитель на Владимирском Соборе и в которой он действительно сказал подведомым ему пастырям все, что счел нужным, и ничего от них не скрыл, но непонятны и неестественны в кратком поучении, и притом прежде, нежели оно доведено до половины. Внешние указания: 1) Игнатий Кульчинский, писатель первой половины прошлого века, нашел в одном старинном славянском Служебнике Правило митрополита Кирилла II вместе с «Поучением к попом», или увещательною речью к духовенству, помещенною в конце Правила под именем этого митрополита [445]. 2) В некоторых рукописных Кормчих «Поучение к попом» следует прямо за Правилом митрополита Кирилла, хотя без повторения его имени в самом заглавии, так что оба сочинения могут считаться за одно целое [446].

Но если действительно «Поучение к попом» было первоначально только заключительною частию Правила митрополита Кирилла, то отчего же оно отделено от Правила и в некоторых Кормчих встречается гораздо прежде Правила, в других — после, а в некоторых рукописях — вовсе без Правила, как самостоятельное сочинение? Отделено оно могло быть очень легко и с разумною целию. Оно представляет по содержанию своему нечто целое и собственно наставление священникам. Неудивительно, если епископы наши воспользовались им и рассылали его по своим епархиям для наставления лицам духовным, отчего иногда и оглавлялось оно в рукописях: «Поучение епископле к иереом», а в означение источника, откуда заимствовано: «Поучение епископле к иереом Кирилове», или только: «Поучение к попом Кирилове» и под. [447] Примеры подобного отделения частей от целого сочинения у нас бывали: так, отделена была заключительная молитва митрополита Илариона от его «Слова о законе и благодати» и употреблялась в церквах в день новолетия и при других случаях. Кроме того, известно, что наши переписчики нередко позволяли себе подразделять, иногда не совсем удачно, довольно обширные сочинения на части и ставить над частями особые заглавия — так и могло произойти первоначально особое заглавие над заключением Правила митрополита Кирилла: «Поучение к попом». А последующие писцы, приняв это частное заглавие за имя отдельного сочинения, и начали переписывать его отдельно от Правила, отнюдь не имея преднамеренности отделять часть от целого.

В самом поучении находятся два места, которые, по-видимому, противоречат мысли, что оно принадлежит митрополиту Кириллу II. Первое место мы уже приводили; оно читается: «Аз бо, грешный епископ вашь, вся ркох вам и ничего от вас не скрых». Но если достоверно, что епископы от своего лица рассылали иногда это поучение, каждый по своей епархии, они неизбежно должны были изменять в нем, что им не приличествовало, и вместо: «Аз бо, грешный митрополит вашь», писали: «Аз бо, грешный епископ вашь», или: «Аз, смиренный архиепископ», как читаем в некоторых списках и как мог назвать себя и митрополит [448]. Другое место следует чрез несколько строк и гораздо более важно: «Аще ли кто от вас недоумеет, мене вопросите; аз же не ленюся вам глаголати. Аще кто вспротивится вашему правоверию, мне повеждьте, аз обличу и от Церкви отжену». Митрополиту так нельзя было сказать ко всем иереям Русской Церкви, имевшим у себя своих епархиальных архиереев. Но и это место могло быть несколько изменено при переписке епископами применительно к их епархиальному служению, а в первоначальном тексте не читалось ли так: «Аще ли кто от вас недоумеет, епископа вопросите; он же не обленится вам глаголати; аще кто вспротивится вашему правоверию, ему повежте, он обличит и от Церкви отженет»? Предположение это представляется тем более вероятным, что и далее в поучении подобное наставление священникам выражено в такой же форме: «Тем подобает с великими вещьми епископ възвестити (по другим спискам: епископа докладывати), да расудити по правилом апостольским и отческим...» Не сказано: «мене...» А что при переписке сочинения прежних авторов у нас делаемы были изменения не только маловажные, но и значительные, об этом нечего и говорить.

Впрочем, считаем нужным заметить, что на основании изложенных нами соображений о «Поучении к попом» как сочинении митрополита Кирилла II, и именно как заключительной части его Правила, мы признаем подлинность этого сочинения только вероятною, а отнюдь не несомненною. Если же смотреть на «Поучение к попом» как на особое сочинение, совершенно отдельное от Правила, в таком случае мы не видим достаточного основания приписывать поучение митрополиту Кириллу II даже с вероятностию, напротив, находим вероятнейшею мысль отца Горского, что оно написано Кириллом, епископом Ростовским, или и другим, жившим во времена владычества монгольского над Россиею.

Третье сочинение — послание к сыну великого князя владимирского Александра вовсе не принадлежит митрополиту Кириллу II и несправедливо ему приписывается. Чтобы убедиться в этом, стоит только снести указания послания с указаниями летописей. 1) Послание писано от епископа Владимирского: «А ныне, сыну княже, — говорит автор, — аз, отец твой, епископ Володимерьскы...» Мог ли митрополит Кирилл называться епископом Владимирским? Мог, но только до 1274 г., потому что, проживая до этого времени большею частию во Владимире, вероятно, сам управлял Владимирскою епархиею, по крайней мере, со смерти (в 1262 г.) Ростовского епископа Кирилла, простиравшего, кажется, свою духовную власть и на Владимир [449]. В 1274 г., дав Владимиру особого епископа Серапиона, митрополит удалился в Киев, и ряд епископов Владимирских непрерывно продолжался до конца XIII в. [450] Следовательно, если митрополит Кирилл II мог написать это послание, то никак не позже 1274 г. 2) Послание писано к княжившему во Владимире сыну великого князя владимирского Александра: «Веждь, сыну княже, — говорит Владимирский епископ, — како были велиции князи, твои прадеды и деды, и отец великыи князь Олександр, украсили церковь Божию клирошаны и книгами, и богатили домы великыми десятинами...» Но из всех великих князей владимирских Александром назывался один только святой Александр Невский, а из сынов его княжили во Владимире двое: Димитрий (1276—1294) и Андрей (1294—1304). Следовательно, послание писано между 1276 и 1304 г., когда митрополит Кирилл уже не мог называться епископом Владимирским, потому что во Владимире были свои епископы, хотя и жил до 1280 г. 3) В послании епископ Владимирский напоминает князю о разграблении соборной церкви, которую так украшали и наделяли десятинами предки его и отец: «А ныне... поминаю ти, сыну своему, о церкви Божий, а сам, сыну, ведаешь, церкви та ограблена и домы ея пусты». Когда же это Владимирская соборная церковь была ограблена при детях святого Александра, княживших во Владимире? Летопись отвечает, что в 1293 г. при князе Димитрии Александровиче татарские полчища, призванные другим сыном Александра, Андреем, «пришедше, взяша Владимер, и церковь владимерскую разграбиша, и чудное дно медное выдраша и сосуды священныя вся поимаша», а вслед за тем взяли еще четырнадцать окрестных городов «и всю землю пусту сотвориша» [451]. Значит, послание писано после 1293 г. к великому князю Димитрию Александровичу (')' 1294) или преемнику его Андрею Александровичу (1294—1304) и писано отнюдь не митрополитом Кириллом, который давно уже скончался, а кем-либо из Владимирских епископов — Иаковом (1288— 1295) или Симеоном (1295-1299).

Укажут ли на связь этого послания с «Поучением к попом», которое приписывается митрополиту Кириллу? Но связи между ними нет никакой, ни внутренней, ни внешней: первое обращено к князю, последнее к священникам и трактуют о предметах совершенно различных; поучение отделяется от послания приличным заключением и словом «аминь». А потому только, что одно сочинение помещено в рукописи вслед за другим, разумно ли приписывать их одному автору? Впрочем, отвергая мнение, будто послание к сыну святого Александра Невского принадлежит митрополиту Кириллу II, мы тем не менее считаем это послание замечательным памятником нашей небогатой древней литературы, оно несомненно относится к концу XIII в. и написано Владимирским епископом Иаковом или Симеоном.

Равным образом и четвертое сочинение — Слово на Собор архистратига Михаила, доселе известное только по одному списку XVII или XVIII в., вовсе не принадлежит митрополиту Кириллу II и несправедливо ему приписывается. Из самого содержания этого Слова можно видеть, что оно составлено отнюдь не раньше XV в. В первой части Слова сочинитель говорит: «И устави Господь урок житию человеческому на земли 7000 лет и что ся соберете в ту седмь тысящь лет святых, ходящих по заповедем Его и по закону Божию поживших, и теми святыми исполнить Господь ангельский чины, спадшие с небесе». В последней части он обращается к слушателям или читателям с следующими словами: «Се уже видимо, любимии, кончина миру приближайся, и урок житию нашему приспе, и лета сокращаются, и уже мало время жития нашего века сего видети. Яко же Господь во Евангелии сице: Встанеть бо язык на язык и царство на царство... И вся сия збышася. Глаголет же, яко по седмих тысящах лет приход Христов будет» [452]. Не ясно ли, что сочинитель жил незадолго пред окончанием седьмой тысячи лет от сотворения мира, т.е. пред 1492 г., когда ожидалась кончина мира? Мог ли митрополит Кирилл II с лишком за два столетия до этой предполагавшейся кончины выразиться: «Се уже видимо кончина мира приближися, и урок житию нашему приспе, и уже мало время жития нашего века сего видети»? Кроме того, хотя в конце XIV в. мысль о кончине мира по истечении семи тысяч лет уже известна была нашим предкам, но существовала ли она у нас еще в XIII в., не знаем [453]. Напротив, в XV столетии она распространена была и в Греции, как свидетельствует тогдашний греческий писатель Иосиф Вриенний [454], и в России. У нас мысль эта резко обнаружилась три раза: в 1408 г., когда окончился великий индиктион (13-й) и надлежало сделать пасхальное расчисление на следующие годы, никто не осмелился продолжить его далее 1492 г. В 1459 г., когда Пасха случилась в день Благовещения, многие по этому самому ожидали кончины мира, и летописец привел под этим годом замечание, находившееся в пасхалии: «Зде страх, зде беда велика... в онь же чаем всемирное пришествие Христово». Наконец, когда миновал роковой 1492 г., бывшие тогда у нас еретики — жидовствующие начали укорять православных неисполнением их заветного ожидания, и Новгородский архиепископ Геннадий по определению Собора сделал расчисление пасхальное на первые семьдесят лет осьмой тысячи [455].

Если же Слово на Собор архистратига Михаила и прочих бесплотных сил небесных, изданное г. Розовым, явилось не прежде XV в., то необходимо допустить, что оно составлено из двух или даже из трех других Слов, существовавших прежде. В этом Слове можно различать два: во-первых. Слово под заглавием «О небесных силах, и чего ради создан бысть человек, и о исходе души», встречающееся в двух сборниках Иосифова Волоколамского монастыря, в одном — с именем Кирилла Философа, в другом — с именем Авраамия [456]; и во-вторых, «Поучение к попом Кириллово». Первое Слово подразделяется еще на два, которые, по всей вероятности, извлечены из него и встречаются в одних и тех же рукописных сборниках как особые поучения, именно: а) «Слово о небесных силах и чего ради создан бысть человек на земли» и б) Слово о исходе души, или о мытарствах [457]. К обоим последним Словам приделан в начале один и тот же приступ, начинающийся так: «Понеже тайна си не всем откровена бысть и многими человекы неведома, но яко же Кирилл Философ рече...», — и заставляющий предполагать, что то и другое Слово извлечены кем-то из какого-то сочинения Кирилла Философа [458]. Не знаем, к какому веку принадлежат помянутые сборники Волоколамского монастыря, заключающие в себе Слово «О небесных силах, и чего ради создан бысть человек, и о исходе души». Но Слово собственно о исходе души, по всей вероятности заимствованное из этого, существовало еще в XIV в., равно как и «Поучение к попом» известно по списку того же XIV в. [459] Значит, автор Слова на Собор архистратига Михаила, писавший не раньше XV в. и включивший оба эти сочинения в свое Слово, несомненно воспользовался ими.

Самым ясным доказательством и той мысли, что Слово на Собор архистратига Михаила писано не митрополитом Кириллом II и не раньше XV в. и той, что оно составлено или сшито из сочинений, прежде существовавших, служит слог этого Слова. Стоит только прочитать две-три его страницы и сравнить с Правилом митрополита Кирилла, чтобы заметить, какая между ними разность. Правило написано не совсем удобопонятно, исполнено древними оборотами речи и вообще довольно сжато; а Слово — ясно, свободно, удобопонятно и отличается многословием, как начали у нас писать с конца XIV и начала XV в., со времен митрополита Киприана, иеромонаха Епифания († 1420) и других. Если рассмотрим Слово о исходе души, или о мытарствах, и «Поучение к попом» в том виде, как они встречаются отдельно в рукописях, и в том, как они внесены в Слово на Собор архистратига Михаила, то убедимся, что в последнем Слове они изменены, поновлены, распространены многословием и вставками.

Вот, для примера, изображение первых десяти мытарств:

 

В Слове о исходе души В Слове на Собор архистратига Михаила
«Первое мытарьство — оболгание, елико будем лгали от оуности и до старости; второе мытарьство — оклеветание, елико человекы оклеветахом; третие мытарьство — зависть, елико комоу завидехом; четвертое мытарьство — иже будем гнев держали долго на кого когда; 5-е мытарьство — ярость с гневом или на чада, или на рабы, или на всякаго человека; 6-е — гордость («елико коли разгодехом», т.е. разгордехом); 7-е — боуесловие, и срамословие, и бестоудная словеса, и плясание («еже») и в пиру, и свадбах («и на свадбах»), и в павечерницах, и на игрищех, и («на») оулицах; 8-е — грабление («резоиманье, гребленье») насилмтое, и резоимание, и мездоимание; 9-е — тщеславие, когда створихом хвалы ради человеча («славы ради и хвалы человеческыя»); 10-е — сребролюбие и златоюбие». «1-е мытарство — оболгание, иже когождо оболгахом в животе сем, от юности и до старости маститыя. 2-е мытарство — оклеветание, елико есмя в житии сем живуще на земли многия человеки оклеветахом языком своим, 3-е мытарство — зависть, елико есмя на земли живуще, многим человеком во всем завидехом. 4-е мытарство — лжа, елико есмя на земли живуще, многим человеком лгали во всем житии своем, и ту бо со держатся лжи наши от юности и до старости, 5-е мы тарство — ярость, когда мы жихом на земли, и со многими человеки бихомся и ярихомся, и гнев наш на кого долго имели: на отца, или на матерь, или на братию и на чада, или на рабы своя и на всякаго человека. 6-е мытарство — гордость, иже есмы на сем свете пред человеки величалися в богатстве своем и разгордехом. 7-е мытарство — буесловие, и празднословие, и срамословие, и ина безстыдная словеса, и плясания в пирех, и на свадьбах, и в вечерях, и на игрищах, и на улицах, и басни бающе, и кощуны творяще, и всякия позорный игры: сопели сатонинския, и плескание ручное, и скакание ногами, и всякия повестныя зоры испытаеми ту суть. 8-е мытарство — резоимание, и чюждее грабление с насилием, и мздоимание, и еже по мзде друг друга судяще и мзды себе приемлют. 9-е мытарство — тщеславие, еже жили есмя на сем свете, славил(и)ся самахотием своим и не быша блази, но возносилися, славы ради и хвалы человеческия все то есмя творили, 10-е мытарство — златолюбие и сребролюбие, мира сего прелестнаго».

 

Непосредственно после изображения мытарств в Слове на Собор архи стратига Михаила следуют обширные разглагольствия о прощении обид, о любви к ближним, о милосердии, чего вовсе нет в Слове о исходе души. Или вот еще сказание о кончине мира:

 

В Слове о исходе души В Слове на Собор архистратига Михаила
«Се оуже видимь конець мироу приближающься, и оурок житию скончавается; но оуже мало нашего живота и века. Вся, якоже рече Господь («сбышася»): Встати имать язык на язык, царство на царство, страна на страну, князь на князь («царь на царя и князь на князя»), епископ на епископа, черьнець на черньца и брат на брата, — и боудоут глади, и пагубы, и троуси по местом: вся же та в начало болезнем. По скончании же том солнце и месяц померкнет («и луна померкнета») в свиток, и силы небесныя явятся, и по сем («по семь») Сын Божий с славою придеть, хотя судити всемоу мироу. Сконьчавшю бо ся оурокоу («року») жития, оставьшимся тремь летом седмыя тысящи, боудеть в та лета 3 царство антихристово; по скончании же 3-го («трии лет») царство его («сего»), послеть Господь Михаила и Гавриила («Гав рила») и въстроубять в рога овня: в мьгновеи («в мегновеньи») ока въскресноуть мертвии; праведници же въскресноуть преже, светли по добродетели их, напосле док же грешници («преже светле по добродетели их, последи же грешници») помрачени по злым их делом».   «Се уже видимо, любимии, кончина миру приближися, и урок житию нашему приспе, и лета сокращаются, и уже мало время жития нашего века сего видети. Яко же Господь во Евангелии сице: Востанетъ бо язык на язык и царство на царство, и страна на страну, и царь на царя, и князь на князя, и сильный на сильнаго, и святитель на святителя, и чернец на чернеца, и сосед на соседа, и брат на брата; и будут глады велицы, и пагубы, и трусы по местом, страхования же и знамения велия с небеси будуть; и все же сие начало болезнем, и вся сия збышася. Глаголет же, яко по седмих тысящах лет приход Христов будеть. Когда же пришествие Его будеть никто же весть: се бо Господь и апостолом утаив, обаче убо знамения некая яви предварити. Преди же Христова пришествия приидеть супротивник Христу, мерзость запустения, сын безаконный, предтеча диаволов и всякому нечестию вина, еже есть антихрист; и родится, яко же глаголеть Божественный Ипполит, папа Римский и пре подобный Ефрем Сирии, из жены скверны, девицы, от еврей сущи, колена Данова, иже бяше отрок Иякову; будеть же царства его три лета, о нем сказуеть пророк Даниил: Егда бо узрите во Иерусалиме мерзость запустения, сидящу на месте свите., — егоже Гос подь духом убиеть уст Своих, — и тогда приидеть кончина миру. По скончании же третиаго времени владычества его, паки Господь наш Спаситель при идеть со славою, со тмами святых ангел судити живым и мертвым и воздати комуждо противу дел его, яко молния блистаяся с небесе, и от страха Его вся тварь потрясется, солнце и луна померкнуть, и звезды небесныя спадуть яко свиток; и послеть Господь архангелы своя, Михаила и Гавриила, вострубити в рога овня, и глас трубы, глаголющь з грозою: «Востаните спящий, се прииде Жених». Тогда отверзутся гробы и услышить истлевшая персть великое и страшное при шествие Спасителево и в мгновении ока востанеть всяко родство человеческое с своими телесы и душами. И приидуть внезапу от конець земли в Иерусалим, яко среда миру той. И прежде востануть праведнии светли по добродетелем их, последи же воскреснуть грешницы и помрачени будуть злыми своими делы».

Нельзя не заметить, что и в Слове о исходе души, даже по древнейшим его спискам, конца XIV и начала XV века, которыми мы пользуемся, говорится о кончине мира с окончанием седьмой тысячи лет, но говорится так, как можно было говорить за столетие, если не за два, до этого предела. А составитель Слова на Собор архистратига Михаила выразил то же самое гораздо сильнее и таким образом, какой естествен был человеку уже довольно близ кому к ожидаемой эпохе.

Но для нас интереснее видеть, каким переменам подверглось в Слове на Собор архистратига Михаила «Поучение к попом», приписываемое нами с вероятностию митрополиту Кириллу II. Представим три-четыре выписки:

Из «Поучения к попом» Из Слова на Собор архистратига Михаила
«Слыши, иерей Сборе преподобный! К вам ми слово. Понеже вы нарекостеся земнии ангели, небеснии человеци. Вы со ангели предстоите у престола Господня; вы с серафими носите Господа. Вы сводите с небеси Дух Святый и претворяете хлеб в Плоть и вино в Кровь Божью, человеком невидимо, и святии бо мнози видеша. Вы бо просвещаете человекы крещением святым; вы связаете, вы разрешаете. Вами совершает Господь тайну спасения роду человечьскому; вас стража постави и пастухы словесных овец Своих, за няже Кровь Свою излия. Вам преда талант Свой, егоже хощеть истязати во Вторый Свой приход: како будеть умножили даный вам дар; како будеть упасли словесное стадо Христово; како будеть зблюли святыню вашю неоскверньну; како будеть не соблазнили люди верных. «Слышите убо, отцы о Господе, архиерейский, и священноиноческий, и иерейский преподобный и священный Соборе, к вам ми слово сказати предложить. Понеже вы нарекостеся по благодати, данней вам от Бога, и по апостльскому завещанию земныи ангели и небеснии человеци, и свет и соль земли, яко же глаголеть Божественное Писание. Вы же и со ангелы предстоите у престола Господня, и сводите Дух Святый с небесе, и пре творяете хлеб в Плоть Христову и вино в Кровь Его, человеком невидимо, сие же мнози святии видеша и ныне достойнии видять. Вы просвещаете человеков святым крещением. Вы аще свяжете на земли, Бог не разрешить на небеси, вы аще раз решите на земли. Бог не свяжеть на небеси. Вами даеть Господь тайны спасения роду человеческому, вас стражи и пастыри постави Господь пасти Свое стадо словесных овец, за нихже Христос Бог нашь пролия Плотию честную Свою и святую Кровь, вам преда талант, егоже хощеть многосугубно от вас истязати во Второе свое пришествие на праведием Своем суде и испытании. Вам же бо есть слово воздати в будущий век за всех челове ков согрешения...» И далее все в том же роде.
Лживых книг не почитайте; еретик укланяйтеся; чародей бе гайте; глаголющим не от Божест венных Писаний загражайте уста. Аще ли кто от вас недоумееть, мене вопросите. Аз же не ленюся вам глаголати. Аще кто ся противить, мне повежте. Аз обличю и от Церкви отжену. Разумейте, како духовныя дети учити: ни слабость, да не ленивы будуть; ни жостко, да ся не отчають; не дару деля прощающе, ни невзятья ради горко наскакающе. Разумей те, кого отлучити Тела и Крови Господни, кого ли от Церкви, коли от оглашенных, на колико время. «Ложных же книг не почитайте, и от еретиц уклоняйтеся, и общения с ними не имейте, а буесловцем, и сквернословцем, и во всяческих бого хульником, не от Божественных Писаней и суетная и ложная глаголющим, яже на пагубу право верным душам, устие заграждайте и возбраняйте, от писаний святых слово приимше. Иже убо кто от вас несть чему в разуме достижен, той искуснейшаго вопрошаеть. Аще ли кто будет сопротивлятися соборные Церкве преданию и вашему поучению по святых отець указанию, и вы таких по церковным правилам и по святых отец законнеуставных положении общим праведным судом воздавайте, и на истинны пути ведущи, в вечный живот наставляйте; зельно жь непокоряющихся и прекословящих и от Церкви отжинайте, дондежь исправятся и на истинный путь обратятся. Прочее ж убо паки глаголю: научите, запретите, настойте, понудите люди Божия ко благочестию, яко время убо обуреваемо есть, и дние лукавии суть, и люди на зло уклонишася. Того ради дети своя духовныя неослабно наказуйте страху Божию и от всяких богомерзких дел возбраняйте, ово молением, ово наказанием от Божественных Писаний. К сим же разумейте, кого отлучити и от Тела Христова, таже и от Церкве на колико либо время.
Челядь же имейте в наказания учения Господня; довольно им творите кормлю и порты. И люди тому же научите, первие сами в богобоязньстве пребывающе: не обидяще, не крадуще, не лжюще, не упивающеся и останущеся всякоя неправды. Си бо вся любя вы написах. Се же творите — молитва ваша от Бога услышена будеть, на земли нашей налога от погании утешаться, обилье много Господь нам подасть, аще ли в волу Его будемь, заповеди Его творяще». Челядь же свою наказуйте страху Божию и гладом не морите, ни наготою, ни босотою не томите, но любите их, яко своя уды, или яко Христос всех нас, тако же творите, дети своя духовныя наказуйте. И аще сохраните сия вся завещанная, то Бога возвеселите, и ангелы уди вите, и молитва ваша услышана будеть от Бога, и земли нашей от иноверных бесерменских стран облегчится, и милость Божия на вся страны Русския земли умножится, и пагуба и тли плодом и скотом престануть, и гнев Божий утолится, и народы всея Русския земли в тишине и безмолвии поживуть, и милость Божию получать в ны нешнем веце, паче же в будущем».

Спрашиваем всякого, сколько-нибудь знакомого с памятниками нашей древней литературы, может ли он на основании представленных выписок при знавать Слово на собор архистратига Михаила произведением XIII в. и при писать митрополиту Кириллу II? Что же касается, в частности, до «Поучения к попом», помещенного в этом Слове, то при самом небольшом внимании легко убедиться, что поучение есть здесь вставка, и вставка весьма неудачная и неуместная. Изобразив двадцать мытарств и потом как истязуются на них души добрые, составитель Слова продолжает говорить, как истязуются на мытарствах души злые, и, не докончив речи весьма немного, вдруг прерывает ее длинным обращением к Собору духовенства и тогда-то уже оканчивает пре рванное сказание в двух-трех строках. Поводом к этой вставке, вероятно, послужило то, что в речи о истязании грешников упомянуто об отце духовном, и именно сказано: «И таковии оба осудятся, отец духовный и с сыном своим, приимут муку вечную, понеже видая сия грехи его, и не положил ему за то епитимий, а он такоже ведаючи, изыскал себе отца духовнаго, потаковника своим грехам, и за то оба осудятся». Вслед за этим составитель Слова про должает от себя: «Бедно же есть и поползновенно повинующимся избирати себе наставника по своему хотению, ибо таковии в местех погибельных шествуют. Слышите убо, отцы о Господе, архиерейский, и священноиноческий, и иерейский преподобный и священный Соборе, к вам ми слово сказати подлежить. Понеже...» и прочее. И изложив все «Поучение к попом» в распространенном виде, он заключает: «Ныне же на предлежащее возвратимся. И потом восхитима душа та (какая? ) лукавыми бесы и биема люте, и не дадуще ей и перваго мытарства пройти. И потом затворима бываеть во аде и во тме и сени смертней, идеже суть души грешных от века затворени, и ту сидяще, плачющеся, до дне суднаго и страшнаго».

Но как же, говорят, автор Слова делает обращение к архиереям: «Слышите убо, отцы о Господе, архиерейский, и священноиноческий, и иерейский преподобный и священный Соборе»? Не речь ли это митрополита? Нет, это только распространение краткого начала «Поучения к попом»: «Слыши, иерей преподобный Сборе», — потому что далее во всем Слове сам автор ведет речь только к иереям, ни разу не упоминая об архиереях. А не значит ли, что автор жил в XIII в., при начале ига монгольского над Россиею, если он выражается: «И земли нашей от иноверных бесерменских стран облегчится»? Нет, так мог выражаться он и под конец монгольского ига, во 2-й половине XV в.

Пятое сочинение — поучение к великому князю Василию, которое встречается в предисловии к Мерилу Праведному и в первый раз приписано митрополиту Кириллу II в «Обзоре русской духовной литературы», приписано без достаточных оснований. В «Обзоре» об этом сказано следующее:


Поделиться:



Популярное:

Последнее изменение этой страницы: 2016-03-17; Просмотров: 1166; Нарушение авторского права страницы


lektsia.com 2007 - 2024 год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! (0.048 с.)
Главная | Случайная страница | Обратная связь