Психология — наука или искусство? Психологическая наука и психологическая практика

⇐ ПредыдущаяСтр 5 из 47Следующая ⇒

Наше время характеризуется бурным развитием психологической практики. Практическая психология стала очень «модной». К сожалению, эта мода и спрос на психологов-практиков, а также кажущаяся доступность психических явлений для изучения и преобразования иногда порождают у новичков ощущение легкости вхождения в практическую психологию. Приходилось неоднократно встречаться с мнением, что для занятий Практической психологией (под которой подразумеваются чаще всего психотерапия и психологическое консультирование) совершенно необязательно представлять себе все тонкости определений предмета психологии, различия в отдельных психологических концепциях, а достаточно только иметь соответствующий набор психологических инструментов (например, разного рода тестов с «ключами», т.е. правилами и способами обработки результатов) и пользоваться своей интуицией и житейским опытом для разрешения проблем клиента. Иногда даже утверждается, что практическая психология прямо противоположна так называемой академической психологии по своему предмету, методам, задачам и может быть противопоставлена этой последней, как искусство — науке. В шутливой форме это противопоставление выражено в давнем и любимом афоризме студентов психологических факультетов: «Психология делится на интересную и научную».

По мнению таких студентов, «интересная психология» — это, например, искусство воздействия на клиента, который приходит

к психологу-практику со своими проблемами и уходит «просветленный». Это захватывающие разговоры с ним о смысле жизни, свободе, ответственности, любви, воспитании детей и т.п. Это умение «проникать в душу» клиента, используя уже известные в практической психологии приемы, а также свою интуицию и жизненный опыт. Здесь уместно и даже очень желательно использовать свои знания литературы и искусства, уметь вовремя процитировать любимого автора. Разве поэтому практическая психология не сродни искусству, которое всегда предполагает нечто невыразимое в научных понятиях?

Научная же психология, по мнению сторонников «интересной психологии», имеет дело с весьма скучными для практических психологов вещами типа измерения порогов чувствительности, времени реакции, объема внимания или выяснением значения тех или иных научных понятий и т.п., и знание этих вещей вряд ли может помочь человеку в решении его жизненных проблем. К тому же в лабораторных исследованиях научных психологов пропадает целостность и неповторимая индивидуальность, уникальность человека, которая, напротив, является главным объектом интереса практических психологов.

На самом деле психология — это и особая наука со своим предметом исследования, и искусство практического воздействия на другого человека с целью изменения или коррекции его представлений о мире и самом себе, его сознания и поведения. Поэтому практическая психология ни в коей мере не может противопоставляться научной психологии — напротив, психолог-практик должен стремиться к научно обоснованной практике, а психолог-теоретик и психолог-экспериментатор строить свои исследования в расчете на требования и запросы практики и последующее практическое использование (необязательно немедленное! ) результатов этих исследований. Нам представляется, что научная и практическая психология соотносятся, как две описанные в главе 1 динамические составляющие единой человеческой деятельности — ориентировочная и исполнительная. Наука (как ориентировочная часть деятельности) должна вооружать человека обоснованными результатами познания закономерностей мира (в данном случае — закономерностей человеческой психологии), тогда как практика (исполнение) — строить на этой основе систему воздействия на психологию человека. Конечно, бывают случаи, когда психолог-практик не имеет научно обоснованных методов практической работы и обнаруживает их (выстраивает) в самом процессе практики. Однако современная наука становится все более практико-ориентированной.

Связь науки и практики в психологии можно проиллюстрировать на ряде примеров (при этом мы возьмем одну из возможных психологических практик — психологическое консультирование и психотерапию).

1. Как неоднократно было показано крупнейшими методологами психологической науки, любой психотерапевтический прием имеет своим истоком определенную теоретическую (конкретно-психологическую и философскую) концепцию человека, которая могла быть разработана как в результате обобщения опыта практики, так и независимо от нее в фундаментальных исследованиях. И задачи психотерапии, и ее конкретные приемы существенно отличаются друг от друга в зависимости от того, какие именно концептуальные построения лежат в ее основе и где именно видит психолог-практик причину возникшей психологической проблемы. Приведем один конкретный пример из работы известного зарубежного психолога Эриха Фромма (Fromm, 1900— 1980) [133].

Молодой человек 24 лет на приеме у психоаналитика сообщает, что чувствует себя несчастным, что работа (он работает в фирме своего отца) не доставляет ему никакого удовольствия. В колледже юноша обнаружил большие способности к теоретической физике, хотел было поступить в аспирантуру и стать ученым, но этому воспрепятствовал отец, который хотел, чтобы юноша стал его преемником в бизнесе. После долгих уговоров юноша наконец соглашается работать в фирме отца, но постоянно испытывает тоску, чувствуя себя несчастным. Психоаналитик видит в этом случае неизжитый с детства антагонизм с отцом, который требуется устранить с помощью определенных психоаналитических процедур (психоанализ, как правило, ищет причины личностных трудностей взрослого человека в детстве, в сложностях детско-родительских отношений).

Э.Фромм считал, что можно посмотреть на этот случай иначе, исходя из другой концептуальной системы (например, концепции экзистенциальной психологии¹): хотя отец имеет право желать, чтобы сын работал в его фирме и продолжал его дело, сын имеет не меньшее право выбирать себе профессию по душе, строить свою жизнь в соответствии с выбранной им, а не родителем, целью, и тогда сверхзадачей практической работы психолога будет освобождение пациента от страха перед отцом за самостоятельно принятое решение, помощь молодому человеку в обретении (и тем самым освобождении) себя. Какая из интерпретаций в данном случае более верная, можно определить лишь в результате тщательного и конкретного анализа, который должен учесть и позицию психоаналитика, и позицию представителя экзистенциальной психологии, поскольку в каждой из них есть «своя правда». Поэтому психолог-практик просто обязан знать и ту и другую концепцию (и множество других, которые также могут помочь интерпретировать этот случай, — возможно, еще каким-то третьим или четвертым способом).

Э.Фромм обратил также внимание на то, что выбор той или иной интерпретации конкретного случая зависит еще и от тех цен-

' Краткое упоминание о ней см. в главе 4.

ностеи, которые разделяет психотерапевт, — считает ли он, что целью жизни является материальное благополучие, благодарность родителям, «вписывание» в систему существующих социальных отношений или же что этой целью является выбор профессии по душе, осуществление своего призвания даже ценой отказа от помощи родителей и т. п. Поэтому именно практическая работа требует от занимающегося ею психолога ориентации в имеющихся точках зрения на решение самых фундаментальных психологических проблем, осознания различий стоящих за ними ценностей, рефлексии собственной концептуальной системы и ее оснований и т. п. Рано или поздно психолог-практик вдруг обнаруживает, что построение единой непротиворечивой общепсихологической концепции очень необходимо именно ему, имеющему дело с целостным человеком.

2. Понимание конкретных психологических механизмов собственной проблемы и путей ее решения необходимо клиенту практического психолога для совместной с ним деятельности, а также для содействия собственному «излечению». За этим требованием лежит открытый в психологии механизм обратной связи: чтобы стать управляемым, тот или иной процесс должен предстать в объективированной (вынесенной наружу) форме своего существования. Одним из блестящих подтверждений этой истины стало известное экспериментальное исследование, проведенное под руководством А. В. Запорожца М. И.Лисиной [35]. В нем доказывалось, что человек может научиться даже управлять своими вазомоторными реакциями (т.е. расширением и сужением кровеносных сосудов, которые, казалось бы, происходят совершенно непроизвольно), если ему предоставить информацию о степени сужения или расширения кровеносных сосудов, скажем, одного из пальцев руки в данный конкретный момент времени. Таким же образом усвоение клиентом того концептуального построения, на котором базирует свою практическую работу психотерапевт, облегчает его вхождение в совместную деятельность с психологом. И это опять-таки означает, что психолог-практик постоянно должен совершенствовать свои научные знания в той или иной области, свободно ориентироваться в последних научных достижениях в ней, да еще и суметь передать своему клиенту — пусть и в относительно элементарной форме — добытые наукой знания о возможных механизмах преодоления его психологической проблемы.

3. Выше в основном речь шла о том, что «нет ничего практичнее, чем хорошая теория»¹, т.е. о роли теории в практике. Теперь скажем об обратной зависимости научных разработок от практи-

¹ Известные слова немецкого физика Л.Больцмана, для которого проблема соотношения науки и практики также была одной из значимых и обсуждаемых проблем.

ки. Когда-то любили повторять, что практика — критерий истины. И действительно, именно требования практики вызывают к жизни те или иные теоретические размышления о возможных путях решения поставленных практикой задач, приводят к проверке возможных возникших по ходу этих размышлений гипотез, т.е. побуждают к собственно научным исследованиям¹. Невозможность ответить на эти требования практики приводят, напротив, к исчезновению тех или иных концептуальных построений, которые оказываются далеки от них. Так, например, когда-то под влиянием практических запросов к психологической науке на рубеже XIX и XX вв. перестала существовать как направление интроспективная психология (которая из-за своей субъективности и абстрактности не могла выступить научно обоснованным фундаментом практических разработок), и возникло множество новых психологических направлений, каждое из которых в той или иной степени отвечало своими концептуальными построениями на практические запросы.

Именно практическими психологами были поставлены значимые для науки вопросы о том, возможно ли объективное исследование в психологии (коль скоро наше видение механизмов той или иной психологической ситуации определяется, как было сказано выше, системой ценностей психолога), каковы могут быть методы исследования человеческой психики (коль скоро она является продуктом совместной деятельности людей) и т. д. — а ведь это все вопросы, значимые и для психологической науки в целом. Кроме того, именно от психолога-практика может идти запрос на единую общепсихологическую теорию. По крайней мере, для решения проблем клиента он постоянно вынужден (иногда на свой страх и риск) согласовывать между собой имеющиеся в научной психологии концепции, в каждой из которых можно найти тот или иной подход к решению. Таким образом, практик может внести свой вклад в разработку проблем научной психологии, к которой он гораздо ближе, чем иногда ему самому кажется.

Впрочем, некоторые недальновидные психологи-практики отрицают связь своих реальных практических занятий с кажущимися им абстрактными проблемами предмета и методов психоло-

¹ Это, конечно, вовсе не означает, что психолог-исследователь должен обязательно заниматься лишь теми вопросами, которые наиболее актуальны именно сегодня, работать, так сказать, «на злобу дня». Речь идет о практической обусловленности научных исследований в более широком смысле слова — о практических запросах человечества вообще, которые, может быть, самим человечеством-то еще не сформулированы в виде конкретных задач сделать то-то и то-то, а угадываются глубоко мыслящими исследователями, которые могут успешно работать одновременно и в науке, и в практике и поэтому предвосхищать своими теоретическими разработками будущие конкретные «практические запросы» к психологии или даже формулировать их.

гии, научной разработкой психологических категорий и т.п., больше уповая на саму практику и на свой житейский опыт. Конечно, этот опыт очень важен в практической работе, тем не менее психолог всегда должен помнить о принципиальных различиях научной и житейской психологии. Анализу этой проблемы будет посвящен следующий параграф главы.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒