О богатом и Лазаре (Беседа в Неделю 22-ю по Пятидесятнице)

Притча, ныне читанная, есть, братия, одна из самых умилительных и вместе самых поучи­тельных и глубоких. Потому, думаю, благоче­стие ваше не позволит вам скучать, если я сно­ва перескажу вам ее, чтобы потом яснее уви­деть, какие она дает нам уроки.

Притча сия изображает судьбу двух чело­век, противоположную и в сей жизни, но еще более противоположную в жизни загробной. Один из них жил в полном довольстве: имел покойный кров, хорошее содержание, добрую славу и никогда никаких не чувствовал недо­статков и скорбей. Другой, напротив, совер­шенно ничего не имел: ни крова, ни одежды, ни пищи, даже самого близкого и нужного бла­га — целости и здоровья в теле. Смотря на богатого, люди говорили: вот как Господь бла­гословляет его; а проходя мимо Лазаря, дума­ли, может быть, в себе: карает тебя Бог за ка­кие-нибудь тайные грехи. Так думали люди — несходно с истиною; да и не могли думать иначе, ибо судят обыкновенно по тому, что видят, не постигая, что у кого на сердце. Но пришла смерть и вернее людей определила истинное достоинство и цену Лазаря и богатого. Души их, отделившись от тела, вошли в другой мир — одни. С богатым не было ни пышной одежды, ни прислуги, ни друзей; у Лазаря не было ни его рубища, ни ран. Обнаженные от всего, — только с делами, какие кто совершил в продолжение жизни, — стояли они пред взо­ром Ангелов и святых. Святые Ангелы ви­дели, как светла, праведна и богоугодна душа Лазаря, — взяли ее и, радуясь, вознесли в рай, на лоно Авраамово; к душе богатого, напро­тив, приступили злые духи и низвергли ее в ад, на вечное горение в огне. Так счастливый в сей жизни сделался самым несчастным в жизни другой, а несчастный здесь стал самым счаст­ливым там; и оправдалось слово Спасителя: «будут последний перви и первии последни» (Мф. 20, 16). Прежде богач, с высоты жилища своего смотря вниз, видел, может быть, не однажды у ворот своих Лазаря и без всякого внимания опускал его нужды и скор­би, а теперь сам — в муках — из преисподней, возвед очи на небо и видев там Авраама и Лазаря во славе и блаженстве, понадеялся чрез них облегчить свои мучения. Вероятно, он вспомнил какие-нибудь добрые дела, потому обратился к Аврааму, — вероятно, прежде он оказывал помощь Лазарю, потому просил употребить его орудием милосердия к себе. «Отче Аврааме, взывал он, помилуй мя, и поели Лазаря, да омочит конец перста своего в воде и устудит язык мой, яко стражду в пламени сем» (Лк. 16, 24). Но за добрые дела Бог наградил уже его благами временными: довольством, славою, бесскорбностию; потому, оставшись с одними худыми делами, он должен был за них только прини­мать и воздаяние — терпеть вечную казнь. И сказал ему Авраам: «приял еси благая твоя», чем следовало наградить тебя «в животе тво­ем», — все уже воздано тебе, когда ты был еще на том свете; теперь страдай — и страдай веч­но: «между нами и вами пропасть велика утвердися» (ст. 25). От нас к вам, а от вас к нам нет перехода. Сознал справедливость слов Авраамовых богач и с безотрадным томлением предал себя вечным мукам, упрекая себя за прежнюю жизнь. Но при сем невольно пришли ему на мысль дом отца и братья, кои все жили так же, как жил и он. Не сомневаясь, что и их за гробом ожидает тоже вечный огнь, если они не переменят своего поведения, он сжалился над ними и, почитая милость к ним — еще жи­вым — правою, молил Авраама, чтобы он по­слал Лазаря по крайней мере к братьям, ис­править их, «да не и тии приидут на место сие мучения» (ст. 28). Молитва правая, но бесполезная. Если бы грешники удобно могли обращаться от проповеди воскрешенных умер­ших, то разве бы Господь, Который ничего не щадит для нашего спасения, не посылал бы их к нам? Нет — уж таково ожесточение сердца человеческого, что если оно кротко и благопокорливо, то покорится правде, хотя бы она исходила из уст самого простого и незнатного человека, а если грубо, своевольно, то, вос­кресни кто, явись Ангел, даже Сам Бог, — оно не повинуется. Потому Авраам сказал: у них есть слово Божие — книги закона Моисеева и пророческие писания; пусть читают их и умуд­ряются во спасение. Другого средства нет, кто не слушает Моисея и пророков, тот не поверит, хотя бы кто и из мертвых воскрес.

Вот притча, а может быть, и самая истина. Господу известно все, и что было, и что будет; что делается в этой жизни, и что будет за гробом. Он мог видеть или в прошедшем, или в будущем — может быть, в нашем време­ни — как какой-нибудь достаточный человек не хотел принимать на глаза бедного, особенно к нему близкого, и как потом, после смерти, бедный прославлен, а богатый предан огню. Истинное ли, впрочем, это происшествие или притча — назидание сего сказания, уроки по­ведения, предложенные в ней, всегда ценны и действенны. Их много, заметим важнейшие.

Не могло, без сомнения, укрыться от ваше­го внимания, что три места в сей притче осо­бенно поучительны и важны: 1) «чадо, помяни, яко восприял еси благая твоя в животе твоем»; 2) « между нами и вами пропасть велика утвердися»; 3) «имут Моисея и про­роки, да послушают их».— Первое изобра­жает правило суда Божьего, второе — состоя­ние осужденных, а третье — указывает способ избежать осуждения.

1) «Чадо, помяни, яко восприял еси бла­гая твоя в животе твоем». Надобно заме­тить, братия, что притча не говорит, чтобы богач собрал имение свое неправдою, не назы­вает его жестоким притеснителем бедных, пре­зрительным или гордым; говорит только, что он жил в довольстве, пышно одевался, жил открыто и всегда почти вел взаимные беседы с своими друзьями. Быть может, он делал и доб­рые дела. Как человек видный в обществе, он, вероятно, не отказывался от общих пожертво­ваний, а может быть, и превосходил в этом Других; всякий праздник ездил в церковь, раз­давал милостыни, был приветлив, гостеприи­мен, делал что-нибудь и другое доброе. Но как во всех сих случаях он поступал не по любви к добру, а потому что видел такие обычаи с малолетства, — не для славы Божией, а для того, чтобы об нем самом не сказали чего худого, то Бог и воздавал ему за его добро благами временными: приятною, безбедною и славною жизнию. Потому, когда явился он на том свете, то уже совершенно не за что было награждать его. За все доброе ему уже было воздано: оставалось невознагражденным зло, — за него и воздали ему — вечным мучением. Станем, братия, и мы некогда пред судом Божиим и будем говорить пред Судиею все, на нем теперь основываем надежду спасения, — будем говорить, что мы сделали такое и такое доброе дело, — тогда-то подали милостыню, тогда дали благой и спасительный совет, часто постились, нередко бывали в церкви и усердно молились, — будем вообще выставлять все доб­рые дела, какие у кого есть, ибо эта единая, твердая и известная основа спасения. У кого нет добрых дел, того и судить нечего. Но, о если бы, братия, Судия никому из нас не ска­зал: чадо, помяни, яко восприял еси благая твоя в животе твоем. А может случиться, что Он разорит все наши нетвердые надежды спа­сения.— Ты подавал милостыню, скажет Он, но зато тебе самому Я всегда и всего доставлял довольно и предовольно; ты иногда постился, но зато у тебя всегда был крепкий кров, покой­ная одежда, вкусный стол; ты усердно молился Богу, но зато всю жизнь твою ты не знал ни одной скорби и печали; может случиться, что вообще на всякое добро наше Господь Судия укажет нам какое-нибудь благо в нашей жизни как воздаяние за сие добро. Что же тогда? — Тогда и из нас каждому скажет Он, как Авра­ам богачу: помяни, яко восприял еси благая твоя — и воздаст нам за одни худые дела веч­ною казнию. А мы еще скорбим, когда встре­тится какое горе, и радуемся до безумия, когда получим какое временное благо! Неправо су­дим и чувствуем мы, братия! Не вернее ли будет, если всякое временное благо, пришед­шее к нам, будем считать подрывом нашей на­дежды спасения, похитителем нашего права на блаженную вечность. Мало сказал Премуд­рый: «богатство егда течет, не прилагай­те к нему сердца» (Пс. 61, 11).— Нет, когда течет богатство, отвращайся от него, ненавидь его всею крепостию сердца, плачь, когда оно течет. Мало сказать: когда находит беда, терпи великодушно.— Нет, жаждай бедствий, мо­лись о ниспослании их и встречай их с полною радостию, как вестников Божией милости, как залог вечного блаженства, как двери в рай. «Всяку радость имейте, братие моя, егда во искушения впадаете различна» (Иак. 1, 2), то есть когда подвергаетесь бедствиям. Один благочестивый человек, когда Господь посылал ему какую-нибудь радость временную, с скор-бию неутешною встречал ее и с обильными слезами взывал Господу: «Господи! зачем да­ешь мне это тленное благо? Или хочешь Ты отъять у души моей оправдание на суде Твоем? Человеколюбец! поели лучше мне какое-ни­будь горе! » Помолимся, братия, чтобы и нам Господь положил на сердце такие же мысли и чувства. Иначе, принимая каждое благо с при­ложением к нему сердца, мы делом признаем в нем награду себе здесь и, следовательно, отни­маем у себя награду в будущем. Сохрани, Бог, если в сей еще жизни исчерпаем все свои на­грады. На суде Божием, если не награды, то казнь, и казнь — вечная.

2) Казнь вечная! Страшно слово сие, но истинно. Кого определит Господь на вечное мучение, тот вечно уже будет в аде. Как Сам Господь, так и Его определения неизменны. Кому неизвестно сие из многократных опытов! Определил Господь потопить первый грешный мир, — и потопил; определил сжечь Содом и Гоммору, — и сжег; определил разорить Иеру­салим и рассеять иудеев, — и сделал; и так вообще, как определит Господь, так и бывает без всякого изменения и отмены. Так оконча­тельное решение Божие на суде станет непро­ходимою пропастью между раем и адом. «Меж­ду нами и вами пропасть велика утвер-дися», сказал праведный Авраам грешному бо­гачу. Чтобы уничтожить сию пропасть, необ­ходимо, чтобы Бог перестал быть Богом и чтобы Он, уничтожив всех осужденных на вечное мучение, сотворил, вместо их, новых людей. Как глиняный нечистый и разбитый сосуд не годится при царской трапезе, так и осужденник ада не годится в рай, — ад его веч­ное жилище, там плач и скрежет зубов. Плач и скрежет зубов не от великости только муче­ний, но и особенно оттого, что им не видно конца. Когда наказывают преступника, то он болит и терзается, но болит и терзается еще не всею полнотою скорби. Его скорбь облегчается надеждою, что болезнь и раны скоро прекра­тятся, что ударам его есть конец. Не то в аде. И на мысль не придет грешнику, чтобы был когда-нибудь конец его мучениям, и это вооб­ражение бесконечности мучений в каждое мгновение убивает душу его безотрадным том­лением и отчаянием. Подумает: вот пройдет сто лет, может быть, тогда сжалится надо мною Господь; сто лет пройдут, а мучениям не будет конца. Будет ожидать, что спустя тыся­чу лет, верно, умилосердится Господь и, если не прекратит, по крайней мере облегчит мои стра­дания; но пройдет тысяча и тысячи тысяч лет, а мучениям не будет конца, и не будет заметно умаления их. Один римский царь осудил неко­торых вельмож своих на темничное заключе­ние. Спустя несколько времени они, надеясь на свои прежние заслуги, послали просить царя об отменении наказания, но царь сказал послан­ным: скажите пославшим, что я еще гневаюсь. Спустя довольно времени они еще послали просить царя о милости, но царь и в этот раз сказал то же: я еще гневаюсь. И еще спустя — долго, долго времени посылали, но царь и тогда дал тот же ответ: я еще гневаюсь. Прой­дут, братия, тысячи лет мучений адских, — грешники восшлют молитвы свои к Богу о пощадении, но праведный Судия скажет им: Я еще гневаюсь. Пройдут миллионы миллионов, но и тогда Бог на молитвы грешников ответит: Я еще гневаюсь. Пройдет несметное число лет — умы ангельские потеряются в исчисле­нии их, — а над адом все будет греметь одно слово неумолимого Судии: Я еще гневаюсь, еще гневаюсь.

3) Из нас, братия, без сомнения, никто не хочет испытать подобной участи над собою. Кто враг себе?! Не надобно, однако ж, забы­вать, что одно желание не быть в аде не из­бавит нас от ада. Мало ли желающих, напри­мер, быть учеными и славными, а на самом деле учены и славны только те, кои ревностно ищут того, чего желают, — не спят, не вкуша­ют в сытость пищи, не жалеют трудов и вре­мени. Так и здесь: только тот не будет в аде, кто со всею ревностию, со всем жаром, со всею заботливостию и даже спешностию творит де­ла, достойные рая. Ревность по благочестию, решимость все отдать — даже самую жизнь за спасение, — вот что преимущественно должен возбудить и укрепить в своем сердце человек, желающий избежать мучений адских. Кто ре­шится, тому уже ничто не трудно, тот все сде­лает, все перенесет. Но главное — как возбу­дить решимость? Как пробудить себя от бес­печности, как согреть холодное сердце? Богач Думал — обратить своих братьев чудом вос­кресения, — но праведный Авраам сказал: не послушают и воскресшего, если не будут слу­шать Моисея и пророков, и указал в открове­нии единственное средство к пробуждению рев­ности в душах ослабевших: «имущ Моисея и пророков, да послушают их. « И точно, кто любит слово Божие и читает его, у того только и может быть мягкое, простое и благопокорливое сердце. Оно для нас в настоящей жизни есть единственный светильник, освещающий, согревающий. Жизнь в мире сем походит на странствование в мрачном и холодном подзе­мелье. Как в подземелье тогда только и видна дорога, когда сверху проникает хоть слабый луч света, тот только и может идти прямою дорогою, кто сверху взял с собою светильник; так и в жизни нашей, тогда только и можно знать и определить истинный образ поведения и понятий, когда чрез откровение с неба дохо­дит к нам свет истины; тот только и может ступать право, кто частым приникновением к сему небесному свету возжег и в себе Боже­ственный светильник, зажженный еще при со­творении, но потом потушенный ветром страс­тей и худых наклонностей. Обратим же, бра­тия, очи и сердца наши к слову Божию, воз­любим его, обымем его всею крепостию сил. С покорным сердцем, с искренним желанием назидания, с полною веры молитвою к Богу, чтобы Он чрез слово Свое тайно воздейство­вал на наше сердце и умягчил его, сколько можно чаще будем приступать к Нему. Быть может, при этом воспрянем от сна, быть мо­жет, Господь пошлет нам благие мысли и чув­ства. Пусть первый опыт будет и без всякого плода, — понудим себя к тому в другой; не будет успеха во второй, — понудим в третий, четвертый и так далее. Уж, несомненно, найдет когда-нибудь такая минута, когда возгорится огонь в душе нашей, попалит все нечистое и греховное и возбудит светильник благочестной, праведной и целомудренной жизни. Тогда и Господь, видя усердие наше и труд, не умедлит дать нам Свою всеосвещающую и всеоживля-ющую благодать. Ибо Он же обещал: «толцыте и отверзется, ищите и обрящете» (Мф. 7, 7). Будем сколько можно усерднее искать живости, теплоты и света в слове Божием, — и найдем. А тогда, как огонь сей — воодушев­ленная решимость на добро — возгорится в сердцах наших, тогда мы натворим столько дел, в столь короткое время, с такою поспеш-ностию и живостию, что и другие, и мы сами будем дивиться себе, не постигая, откуда такое богатство благих дел. Воодушевленная реши­мость благоугождать Богу — ревность по бла­гочестию, есть Божия сила в нас, для которой нет ни трудов, ни препятствий, ни усталости.

Да даст нам Господь такую чудную силу! Аминь.

 

⇐ Предыдущая6789101112131415Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. Итак, неделю спустя Порки Пок вываливается из частной операционной Декапитата, распрощавшись со своим левым орехом, но чувствуя себя, как новорожденный.
2. Легкое средство к усвоению святой жизни христианской (Поучение в Неделю 23-ю по Пятидесятнице)
3. Чинопоследование вечерни в неделю.
4. Что такое «анафема»? Слово в неделю Православия