Эффективная деятельность в противовес непрерывной

⇐ ПредыдущаяСтр 11 из 28Следующая ⇒

непрерывная деятельность, ярлыки, обусловленное чувство важности или прогресса, достижение на поверхностном плане менее значительных целей – все это имеет тенденцию быть плотью и кровью многих человеческих систем, члены которых ожидают от них гораздо больше того, что они могут дать.

Поскольку они удовлетворяют социальные нужды, удерживают людей занятыми и снимают напряжения, считается, что они являются не именно этим, а чем-то более высокого порядка.

С другой стороны, метод обучения и учеба, которая прерывна, не пользуются методом кнута и пряника, работают с теми, с кем могут, когда и где могут, что и есть суфийский путь, кажутся детям автоматизма чем-то менее обещающим, менее интересным, менее притягательным.

Он был бы менее важным и, пожалуй, менее интересным, если бы существовала альтернатива. Иначе говоря, если бы была возможность достичь проницательности, знания себя, реализации, просветления, высшего сознания и т. п. через механические организации. В таком случае не было бы нужды в суфийской системе: она была бы неуместной и неэффективной.

Но они не являются альтернативой. И только когда это понято, люди могут приблизиться к суфийской учебе и получить от нее пользу. До этого они всегда жаждут следующего:

· системы, которая будет открыта им, если только они выдержат неразбериху суфиев;

· самим быть способными выжать порядок из того, что, как они неосознанно считают, является хаотическим состоянием суфийского плана;

· или чего-нибудь, к чему они могут перейти, и что может напоминать им суфийскую учебу, но предлагает того рода стимулы, которые они жаждут.

Это не новая проблема. Но формулировать ее надо постоянно. Если она учтена, может начаться реальное учение, свободное от смирительной рубашки и шор поверхностной деятельности.

Но как это делается, откуда мы начинаем?

Это делается посредством закрепления этой идеи в уме с той же, по меньшей мере, прочностью, что и фантазии, которые противостоят ей и выдают себя за действительность; мы начинаем, убедившись, что впитали это утверждение, а не просто жадно его проглотили и просим следующую порцию привлекательных новинок.

ЛЮДИ КАК ДЕМОНЫ

Вспоминайте, что сказал Руми, и вы увидите, как люди сковывают себя своими желаниями, которые не есть то же самое, что их потенциальные возможности:

Люди – демоны, и страсти – их цепь,

Тащит она их в цеха и поля.

Тревоги и страхи ее составляют.

Не считайте свободными создания:

Тянет она их в борьбу и погоню

Тянет их в море и недра земли.

Способность приходит прежде мнения

В: Некоторые люди говорят, что они могут учиться по книгам, другие – что в книгах нет ничего стоящего, третьи – что они еще не нашли нужных книг. Что вы скажете по этому поводу?

О: Лучшее, что я могу сделать, это повторить старую историю, рассказанную одним суфием. Он описал, как одно время искал книги и не находил, затем он их нашел и думал, что в них есть все; потом он решил, что в них нет ничего. В конце концов, но только после прохождения через все эти стадии – а они именно стадии – он понял, какие же книги были полезны ему и в чем в действительности была их польза.

Ошибкой была его позиция принимать или отвергать книги до того, как он обрел способность изучать материал должным образом. Он составлял мнения, не продвинувшись сначала в развитии обычных способностей, и просил то, из чего был не в состоянии извлекать пользу.

Ему следовало бы иметь вначале больше здравого смысла.

Руми говорит о людях, которые полагаются на письменное слово, что иногда они не более чем ослы, груженные книгами. Почему люди всегда интересуются – являются ли книги чем-либо хорошим, не интересуясь – в состоянии ли сами они извлечь пользу из этих книг?

Когда меня впервые учили этому, мне дали следующее высказывание, так что, вызывая его в памяти, я мог снова почувствовать поверхностность дискуссий о книгах, которые ведутся в столь многих кругах:

«Преждевременная самостоятельность – дочь самонадеянности».

Если вы запишете вопрос и посмотрите на него, вы, я думаю (и надеюсь), тотчас увидите, что это вопрос не об учении суфиев, а о книгах. Этот человек концентрируется на идее о книгах, а не на идеях, что в книгах.

Освященная жадность

Суфийская учеба с одной стороны труднее, а с другой легче, чем иные формы учебы, предполагающие саморазвитие человека.

Она труднее, например, потому что многие из подходов и образцов поведения, необходимые для суфийской учебы, не привились в обычной культуре; они не были нужны обществу для формирования и поддержания себя на некотором уровне.

С другой стороны, ко многим суфийским образцам приблизиться легче, потому что мы уже имеем аналоги образцов мышления и правил поведения, пройденные культурой для установления и поддержания себя: основа уже есть.

Но иногда между этими двумя сторонами имеется конфликт – или кажется, что имеется. К примеру, недифференцированное желание внимания и частое потребление стимулов в общем ритме известны каждому. В большинстве человеческих культур, особенно в их более грубых формах, это стимулопотребление было поставлено на службу самих культур. Его не анализировали и не подразделяли как, например, в случае пищи, когда аппетит отделили бы от потребности в питательных веществах и, кроме того, от вкуса, аромата, привычки и жадности.

Итак, возьмем наш пример, люди освятили жадность – постольку, поскольку такого вида жадность поощряется обществом. Жадность любого другого вида помечается ярлыком 'плохая', а допустимая жадность помечается ярлыком 'хорошее побуждение', правда слишком часто. Это отвлечение жадности на национальные, родовые и тому подобные цели только укрепляет пагубное поведение. Люди развивают, скажем, чувство внимания; общество говорит: «Да, вы можете иметь это, и единственно, что вам надо, – это благотворительными, героическими делами стремиться к нашему одобрению», – что бы при этом общество ни думало о том, что оно хочет или что ему нужно. Такие одобренные дела нередко вызывают несправедливое отношение к другим делам.

Из-за того, что жертва ищет и получает стимулы, она обычно полностью занята этим и не в состоянии увидеть, что ею манипулируют или что ее принуждают. Спектр ее восприятия (в данном случае) стяжательства никогда не развивался. Это как если бы она имела чувство осязания, но не могла отличить тонкое от грубого, или горячее от холодного. Соответственно, она находится в невыгодном положении по отношению к людям, которые имеют более тонкие чувства, а также по отношению к возможной многогранности, ее и общества, включая решение проблем.

Так как ей никогда не говорили, что существует высокочувствительное осязание, то (продолжая аналогию) она не может соответствующим образом воспринимать. Поскольку она получает одобрение на использование грубого осязания, то находится во власти людей и институтов, которые устанавливают правила. Не задумываясь о возможности чего-то более утонченного, она не имеет шансов найти его. Потому что его не существует, конечно, в рамках ее условностей, в ее племени. Или она может представить себе возможность этого, но ошибаться в выборе методов развития.

Это, конечно, пред-разумное, пред-научное, пред-организованное состояние. О нем суфии говорят как о ситуации «В супе должна быть гуща» (из истории о деревенщине, который не мог принять суп без гущи, так как такой суп он никогда прежде не встречал и потому отказался его есть).

Итак, жертва не только неразвита, она – наркоманка. Как же ее вылечить?

Излечить ее может жизненный опыт. Но сначала она должна принять такую возможность. Затем она должна испытать его воздействие, но только после того, как она обретет 'дополнительную способность', время и займет позицию, все это позволит ей сфокусироваться на данной проблеме. Она никогда не сможет сделать этого до тех пор, пока те альтернативы, которые ей предложены, являются просто другими формами наркомании.

Жертва должна привыкнуть к идее, что она действует как автомат, даже когда заглатывает панацею, называемую «Я не собираюсь быть автоматом! »

Ей, возможно, придется повторять свои попытки снова и снова. Саади, в Boston ('Фруктовый сад'), говорит: «Не каждая устрица содержит жемчужину / Не каждый раз стрелок попадает в цель».

Духовно убогие

В: Существует ли какой-нибудь быстрый, практический способ определить, серьезен ли человек и способен ли учиться на суфийском Пути?

О: Если и есть, то такой: серьезные люди готовы начать с начала и двигаться шаг за шагом, «начать путешествие в тысячу миль с одного-единственного шага»; несерьезные люди ищут чудес, стимулов и 'продвинутой работы'.

В: Что порождает и что поддерживает эту непригодность?

О: Тщеславие, вот почему большинство систем требуют смирения.

В: Раз большинство систем требуют его, почему же оно не работает?

О: Потому что большинство систем кончают превращением воображаемого смирения в форму тщеславия, так что они кончают точно так же тщеславием.

Можно ощутить стремление человека, если оно является искренним, по изменению в эманациях от такого человека.

БЕСПОЛЕЗНАЯ МОЛИТВА

Омар Хайям сказал:

Они ушли, и не вернулся ни один

Тебе поведать, что на стороне на той

Ты не достигнешь ничего автоматической молитвой

Молитва бесполезна без искренности

и истинного устремленья.

Второй вопрос, о непригодности, интересует меня несколько больше, чем первый, – о 'быстрых, практических методах'. Задавался ли спрашивающий когда-либо вопросом, что он мог бы делать с таким методом?

В: Но, несомненно, молитва, должным образом совершаемая, может подготовить к правильному обучению?

О: 'Должным образом обученный' – ключевое выражение. Люди, которые молятся и которые не уделяют внимание, как основе молитвы, необходимому изменению в себе, отличаются от тех, кто действительно молится. Люди, которые молятся, непременно изменяются посредством молитвы, и это изменение частично проявляется в их поведении и нраве.

Многие суфийские учителя настаивали на том, чтобы ученики прошли через психологическое и социальное развитие даже до того, как им будет позволено молиться, или, по крайней мере, до подтверждения, что они способны эффективно молиться. Ходжа Муинуддин Гариб Наваз Чишти фактически приравнивает молитву к правильной мысли и правильному действию на обычном человеческом уровне:

«Молитва, – сказал он, – заключается в том, чтобы выслушивать жалобы обиженных и помогать им; помогать нуждающимся и угнетаемым; кормить людей и освобождать узников из плена. Все это, – подчеркивает Гариб-Наваз, – имеет огромную важность»[9].

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒