Базовая модель нейроэкономики
Основополагающей концепцией нейроэкономики является предложенная В. Ньюсамом и М. Шадленом модель принятия простейших перцептивных решений. Исходя из её предпосылок, началом процесса принятия решений являются нейроны-детекторы, которые получают данные об имеющихся вариантах. После этого информация переходит к нейронам-интеграторам, которые её накапливают во времени и осуществляют принятие решений. Чем больше количество информации, которую получают интеграторы от детекторов, тем активнее эти интеграторы начинают работать, одновременно подавляя активность других интеграторов, которые заняты программированием альтернативных решений – данный процесс осуществляется при помощи тормозных синапсов. Другими словами, работа системы интеграторов показывает разность между доказательствами в сторону каждого из вариантов. Принятие же решения происходит тогда, когда степень активности какого-либо интегратора начинает превышать «порог принятия решений».
Кодировка субъективной ценности решения
Согласно классической экономической теории, принятие решения о выборе какого-то варианта является рациональным процессом и находится в зависимости от степени субъективной ценности. А теория максимизации ожидаемой полезности, в свою очередь, гласит, что любой человек стремится увеличить выгоду, делая выбор в пользу варианта с максимальной ожидаемой полезностью.
Как правило, у построения моделей принятия решений есть особое ограничение, заключающееся в сложности выражения полезности при помощи абсолютных единиц. Нейроэкономика стремится это ограничение преодолеть, заявляя о том, то полезность можно описать посредством значения активности отвечающих за это нейронов, приравненного к среднему показателю. Такими нейронами являются некоторые области дофаминергической системы – прилежащее ядро и орбитофронтальная кора головного мозга. Помимо этого, исследования нейроэкономистов указали на то, что субъективная полезность обрабатывается нейронами прилежащего ядра, а последующее сравнение осуществляется в области орбитофронтальной коры.
Результаты вышеназванных исследований послужили одной из причин возникновения нейромаркетинга – одного из ответвлений нейроэкономики, сфокусированного на особенностях процесса принятия решений потребителями и исследованиях воздействия маркетинга.
Но одной из самых животрепещущих тем нейроэкономики, на изучение которой уходит практически всё время и все силы специализирующихся в представленной области исследователей, является вопрос на тему того, как на принятие решений воздействуют наши эмоции?
Как эмоции влияют на принятие решений?
Исследования двух специалистов в области мозговой деятельности – Антонио Дамацио и Антуана Бешара, изучавших пациентов с повреждениями отвечающих за принятие решений областей мозга, показали, что, невзирая на довольно высокий IQ, эти пациенты испытывают трудности в принятии решений. Причём, понимание того, что какой-то из вариантов выбора лучше, ещё не говорит о том, что он будет выбран. Люди с нарушениями эмоций выбирали худшие альтернативы, если у них не было эмоциональной реакции на прошлый отрицательный опыт.
Нейроэкономика занимается изучением взаимодействия рациональных и эмоциональных механизмов принятия решений, беря за основу теорию дуализма принятия решений. Проведенные в этих рамках специалистами исследования показали, что в зависимости от наибольшей активности различных областей мозга (когнитивной или лимбической), решения могут приниматься или рационально, или эмоционально.
Рациональная система мозга открывает возможности для принятия оптимальных решений при наличии определённого количества времени, а эмоциональная система способствует принятию более быстрых и вполне адекватных решений.
Эволюционные нейроэкономические подходы
Нейроэкономикой, помимо прочего, применяются и сравнительные эволюционные подходы. Так, она изучает различия и сходства в механизмах принятия решений и людей и животных.
Экономическая активность людей, если её упростить, может рассматриваться в форме кормодобывательного поведения. По этой причине, будет уместно изучать схожие черты экономики людей с кормодобывательным поведением животных, прибегая к попыткам объяснения некоторых закономерностей экономической активности человека посредством эволюционных адаптаций самого человеческого вида.
По классической биологической теории оптимального фуражирования, животные выбирают пищу, оценивая два фактора: каким они располагают временем на добычу пищи, и каким располагают временем на её последующую обработку. Отмечено стремление животных к максимизации скорости потребления энергии, которая содержится в пище.
Нейроэконмические исследования показали, что кормодобывательная активность животных включает в себя некоторые особенности экономики людей. Например, теория биологических рынков говорит о том, что взаимодействие между животными в группе, которое нацелено на получение выгоды, основывается на экономическом законе спроса и предложения. Получается, что эти два фактора формируют «стоимость» услуг, оказываемых в биологическом сообществе: если количество особей, которые предоставляют блага, сокращается, их ценность увеличивается.
Эта же теория говорит о существовании особых «рыночных» факторов эволюционного отбора, обуславливающих естественный отбор и приобретение новых свойств, которые способствуют продуктивной адаптации в «рыночных» условиях. Другими словами, посредством биологического рынка создаётся некоторое эволюционное давление.
Короче говоря, такое направление как нейроэкономика сегодня является очень актуальным, и исследования в данной области позволили гораздо ближе подойти к ответу на вопрос понимания биологических основ процесса принятия решений. Результаты исследований легли в основу новейших представлений об этом процессе, и позволяют с успехом осуществлять моделирование поведения людей и животных. Нейроэкономику, которая возникла на стыке наук, в самом широком понимании можно назвать нейробиологией принятия решений.
Представителем в россии нейроэкономики можно считать профессора ниу вшэ алексея ключарева.
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ДИСКУССИИ 1920-Х ГОДОВ О ПРИРОДЕ ПЛАНОВОГО ХОЗЯЙСТВА
• Рынок, план, равновесие
1. Рынок, план, равновесие
Провозглашая новую экономическую политику, В.И. Ульянов-Ленин рассматривал ее в рамках конкретизации общего положения, что «единственной материальной основой социализма может быть крупная машинная промышленность, способная реорганизовать и земледелие». Это подразумевало стратегическую задачу индустриализации аграрной многоукладной России. «Развитие капитализма под контролем и регулированием пролетарского государства... выгодно и необходимо в чрезвычайно разоренной и отсталой мелкокрестьянской стране (конечно, в известной лишь мере), поскольку оно в состоянии ускорить немедленный подъем крестьянского земледелия». Но одновременно Ленин нацеливал своих соратников на углубленную разработку планов расширения и преобразования промышленности, в особенности тяжелой. В письме председателю комиссии ГОЭЛРО и первому председателю Госплана Г.М. Кржижановскому в конце 1921 г. Ленин подчеркивал, что «новая экономическая политика не меняет единого государственного хозяйственного плана и не выходит из его рамок, а меняетподход к его осуществлению».
Сущность этого нового подхода раскрыл в одобренной Лениным брошюре«Государственный капитализм и новая финансовая политика»(1921) Григорий Сокольников (Бриллиант, 1888-1939) - единственный в большевистском руководстве, кто имел западное университетское образование (юрфак Сорбонны) и был назначен наркомом финансов. Сокольников определил нэп - в противоположность «военному коммунизму как системе простого непосредственного командования» - как «систему государственного ведения хозяйства по методу сложного и косвенного регулирования» через кредитно-банковскую цепь, кооперацию и хозрасчетные предприятия, которые «имеют своей задачей накопление сбережений». Этой системе требуется устойчивая валюта как показатель динамичного равновесия экономики и инструмент интегральной связи пролетарского государства с «фронтом», к которому относили мировой рынок товаров и капиталов, и «тылом» примитивного уклада крестьянского хозяйства. Будучи «куратором» успешной советской денежной реформы 1922- 1924 гг., Сокольников отстаивал экономическую политику, основанную «на точнейшем изучении состояния рынка, на точнейшем изучении колебаний курса золота». Этой целью было обусловлено создание при Наркомате финансов Конъюнктурного института, который возглавил Н.Д. Кондратьев и в котором работали видные экономисты-математики Е.Е. Слуцкий, Я.П. Герчук, А.А. Конюс, Т.И. Райнов и др.
Сокольников, афористически выразивший свое кредо «красного финансиста» в словах «эмиссия - опиум для народного хозяйства», предложил свою схему индустриализации при сохранении измеряемого состоянием денежного обращения «внутреннего равновесия в хозяйственном механизме»: крестьянское хозяйство, развиваясь, становится емким внутренним рынком для легкой промышленности и вместе с тем через внешнеторговые операции предоставляет накопления для ее развития - легкая промышленность вместе с растущим сельским хозяйством превращается в рынок для тяжелой промышленности и источник накоплений для нее.
Эта программа Сокольникова повисла в разгоряченном воздухе борьбы внутри руководства партии большевиков между «генеральной линией» и «троцкистской оппозицией». Роль главного выразителя генеральной линии взял на себя Николай Бухарин. В «Экономике переходного периода» он подчеркивал, что «основная проблема политической экономии - найти закон равновесия», а для экономиста, изучающего переходные и кризисные эпохи, «вдвойне обязательна точка зрения воспроизводства». Резюмируя свое понимание марксистской экономической методологии, Бухарин сформулировал четыре главных принципа: 1) социоцентризм («примат общества»); 2) «примат производства над потреблением и над всей экономической жизнью вообще»; 3) историзм категорий; 4) «постулат равновесия». Последний, по мнению Бухарина, «недействителен» для эпохи военного и революционного кризиса: нет пропорциональности ни между производством и потреблением, ни между различными отраслями - «отрицательное расширенное воспроизводство» при одновременном росте новых общественно-организационных форм. В этих условиях «лопаются», перестают действовать категории, выработанные Марксом при анализе ценностных отношений капиталистического способа производства. «Ценность как категория товарно-капиталистической системы в ее равновесии менее всего пригодна в переходный период, где в значительной степени исчезает товарное производство и где нет равновесия; конец капиталистически-товарного производства означает и конец политической экономии».
Ленин в замечаниях на книгу Бухарина нашел «похороны» политической экономии неверным выводом, заметив: «Даже при чистом коммунизме хотя бы отношение I v + т к II с? и накопление? ». Бухарин настаивал на своем: политическая экономия - наука о «неорганизованном товарном хозяйстве»: в «социально организованном хозяйстве» она должна уступить место экономической географии и экономической политике. Но в годы нэпа эту позицию Бухарин сочетал с признанием перехода к социализму «именно через рыночные отношения». Противоречие «разрешалось» концепцией «закона трудовых затрат» как «необходимого условия общественного равновесия при всех и всяческих общественно-экономических формациях». Закон ценности (стоимости), по мнению Бухарина, - «фетишистский наряд» в товарном хозяйстве «закона трудовых затрат», который с победой плановых начал «сбрасывает свое греховное ценностное белье».
Концепцию «закона трудовых затрат» Бухарин использовал в дебатах, которые от лица «генеральной линии партии» вел со своим прежним соавтором по «Азбуке коммунизма», а теперь выразителем экономического кредо оппозиции Евгением Преображенским (1886- 1937). Оселком была проблема воспроизводства и накопления.
Преображенский изложил свои взгляды в докладах в Комакадемии «Основной закон социалистического накопления» (1924), «Закон ценности в советском хозяйстве» (1926) и в книге «Новая экономика» (1926). Его концепция была основана на броской, но плоской аналогии между описанным К. Марксом в главе 24 тома I «Капитала» первоначальным капиталистическим накоплением и периодом, когда «социалистическая система не в состоянии развить всех органически свойственных ей преимуществ, но она в то же время ликвидирует неизбежно ряд экономических преимуществ, присущих капиталистической системе». Предлагая заменить понятие «новая экономическая политика» понятием «политика социалистического накопления», Преображенский ставил в центр проблему капиталовложений для социалистической индустриализации и не смущался выводами о неизбежности опоры «на эксплуатацию досоциалистических форм хозяйства» в Советском Союзе с его преимущественно крестьянским населением.
Задача индустриализации, по Преображенскому, - сделать «аккумуляторы капиталистического накопления» еще и «передаточной инстанцией накопления социалистического». Ключевое звено - неэквивалентный обмен между государственным сектором и мелким крестьянским производством, которое служит одинаково питательной базой как для социалистического, так и для капиталистического накопления. Основные методы: повышенное налогообложение частников, «ножницы цен», денежная эмиссия, «социалистический протекционизм» (термин Троцкого): «Чем больше экспорт продуктов деревни, тем больше экономическая зависимость последней от той инстанции, которая связывает крестьянское хозяйство с внешним рынком».
«Закон первоначального социалистического накопления» Преображенский считал основным регулятором хозяйства в переходный период от капитализма к социализму. «Этот закон изменяет и частью ликвидирует закон стоимости и все законы товарного хозяйства». Преображенский без обиняков писал, что «задачи социалистического государства не в том, чтобы брать с мелкобуржуазных производителей меньше, чем брал капитализм, а в том, чтобы брать больше», что «закон первоначального социалистического накопления», сначала ограниченный «демократией товарного хозяйства», постепенно «пожирает» регулятор этого хозяйства - закон стоимости.
«Капитализм, - метафорировал Преображенский, - побеждает в россыпном строю, в условиях свободной конкуренции с докапитадиетическими формами хозяйства. Социализм побеждает в сомкнутом строю государственного хозяйства, выступающего как единое целое, амальгамированное с политической властью». При этом «если сама структура капитализма и метод подчинения ему мелкого производства делают возможным экспорт капитала, то социалистическая форма может распространиться, лишь экспортируя пролетарские революции». Так концепция «первоначального социалистического накопления» смыкалась с доктриной «перманентной революции» Л. Троцкого.
Столкнувшись с возмущенным неприятием своей «теории» не только у экономистов, но и у партийного руководства, Преображенский попытался дополнительно «обосновать» ее ссылками на схемы воспроизводства Маркса, утверждая, что в условиях роста органического строения капитала расширенное воспроизводство невозможно, если в I подразделении органическое строение выше, чем во II. Поскольку промышленность СССР большей частью относилась к I подразделению, а сельское хозяйство - ко II подразделению, Преображенский интерпретировал свои выводы как необходимость перенесения части избыточного капитала из II подразделения в I для обеспечения процесса расширенного воспроизводства. Однако даже с точки зрения использования Марксовых схем Преображенский был некорректен, не учитывая ту часть прибавочной стоимости подразделения I, которая накапливалась как переменный капитал.
Критикуя концепцию Преображенского как угрозу завещанному Лениным «рабоче-крестьянскому союзу», Бухарин заявил, что перекачка ресурсов из мелкобуржуазного аграрного сектора в государственный промышленный сектор приведет не к поддержанию равновесия, а, напротив, к разрушению равновесия.
Из непартийных экономистов с наиболее обстоятельным анализом условий равновесия в советской экономике и критикой Преображенского выступил один из ближайших сотрудников наркомфина Сокольникова и непосредственных творцов денежной реформы 1922- 1924 гг. Леонид Юровский (1884-1938) в статье «К проблеме плана и равновесия в советской хозяйственной системе», опубликованной в 1926 г. в № 12 «Вестника финансов».
Юровский не смутился определением природы советского хозяйства как «товарно-социалистической». Он подчеркивал, что если новая экономическая политика рассчитана надолго, то плановое хозяйство советской системы проводится в обстановке рынка и присущих рынку закономерностей. Оно может в очень широких пределах властвовать над рынком, т.е. проводить на рынке и через рынок свои задания. Но это не значит проводить их помимо рынка.
В качестве основы «проведения» плановых заданий посредством рынка Юровский предлагал формулу классического позитивизма Огюста Конта: «Знать, чтобы предвидеть, предвидеть, чтобы управлять». Государственный сектор находится в трояком окружении: потребительском, крестьянском и мировом. Задача программ государственного хозяйства - обеспечить равновесие в нем самом и между ним и всем его окружением. Это значит найти методы установления равновесия в той экономической среде, в которой проводятся программы. В государственном секторе возможно управлять; в потребительском и крестьянском - направлять и предвидеть, в отношении мирового «окружения» все сводится к предвидению.
Центральная проблема хозяйственного плана: установление возможных размеров роста производительных сил для данного промежутка времени. Линия хозяйственного роста должна быть ровной. Равновесие может оказаться нарушенным не только хозяйственной стихией, но и ошибочно составленным или плохо проведенным планом, и особенно опасны «просчеты количественного характера, которые заключаются в составлении непосильных для народного хозяйства планов... такие планы могут проводиться только за счет кредитно-денежной инфляции, довольно быстро нарушающей равновесие частей народного хозяйства». «Если же равновесие нарушено и не восстанавливается, то мера регулирования, стремящаяся к разрешению своего задания в обход рыночного равновесия, не может остаться единственной, а требует все новых мер, из коих последней, завершающей цепь и дающей подлинное решение, но не в направлении к равновесию рынка, а в направлении от равновесия на рынке, является ликвидация рынка и установление в соответствующей области законченного строго планового распределения с полным отказом от требований закона ценности». Юровский опасался, что реакцией на отсутствие равновесия может стать нерыночный принцип «планового распределения» - «в своей законченной форме имеет вид распределения по карточкам».
Выделив основные виды нарушения равновесия в народном хозяйстве СССР, Юровский остановился на случае, когда цена не выполняет своей функции регулятора спроса и предложения вследствие разноуровневости регулируемых государством оптовых и вольных розничных цен, что порождает недонасыщение рынка, т.е. бестоварье с его оборотной стороной - дороговизной. Изрядное количество товаров, распределяемых по регулируемым государством ценам, «просачивается» на частный рынок. «Арбитраж» между двумя уровнями цен становится специальным занятием для весьма многочисленного класса лиц. «Эта игра на отсутствии равновесия в товарно-денежной системе тем более прибыльна, чем значительнее разрывы в ценах и чем быстрее товарооборот».
В целом ни идеологу-марксисту Бухарину, ни эмпирику-антимарксисту Юровскому не удалось при формальном признании принципа экономического равновесия убедительно обосновать его реализуемость в планово-рыночном хозяйстве.
Популярное:
