Богатые и бедные — линия раскола русских

⇐ ПредыдущаяСтр 14 из 24Следующая ⇒

Уже говорилось, что сегодня самым глубоким расколом население России считает разделение между богатыми и бедными. Диалог об этой линии раскола — важная тема в национальной повестке дня русских. О богатстве и бедности говорят даже на Всемирном русском соборе в Храме Христа-Спасителя.

Но разговор больших политиков и иерархов Церкви в таком высоком месте ограничен нормами этикета. Мы должны сформулировать тему на своем языке. Обратим внимание на ту сторону проблемы, от которой уходят и наверху, и внизу. Суть ее такова: по достижении некоторого порога в разделении богатых и бедных (в социальном расслоении) это разделение смыкается с разделением на русских и нерусских. И тогда образуется пропасть, навести мосты через которую становится уже очень трудно.

Речь идет о том, что в один народ собираются люди, ведущие совместимый, понятный всем образ жизни. Иными словами, социальное расслоение народа не может быть слишком глубоким. Когда оно достигает «красной черты», разделенные социально общности начинают расходиться по разным дорогам и приобретают черты разных народов. Богатые становятся новыми русскими, что равносильно нерусским. Если от большинства («тела народа») отходит небольшая общность, в народе считают ее «отщепенцами» (а иногда и «врагами народа»). Если оказывается, что эта общность отделяется не по своей воле, а в силу созданных властью и обществом условий, ее называют «отверженными» или «изгоями». В любом случае речь идет о разделении народа.

Это мы и переживаем сегодня, но подобные драмы наш народ переживал и в прошлом. Они кончались трагедиями. Наложение этнических и социальных признаков — общее явление. Этнизация социальных групп — важная сторона политических процессов. В начале XX века социальный конфликт в России «рассек народ на части» — вплоть до гражданской войны. Крестьяне воевали со своими соплеменниками-помещиками как с иным, враждебным народом. Классовое и этническое чувство превращаются друг в друга.

Крестьяне сравнивали помещиков с французами 1812 года. Так, сход крестьян дер. Куниловой Тверской губ. писал в наказе 1906 г.: «Если Государственная дума не облегчит нас от злых врагов-помещиков, то придется нам, крестьянам, все земледельческие орудия перековать на военные штыки и на другие военные орудия и напомнить 1812 год, в котором наши предки защищали свою родину от врагов французов, а нам от злых кровопийных помещиков».

Как дошли до этого, хорошо известно — отделяться от русских начала элита, богатое меньшинство. А.С. Грибоедов писал: «Если бы каким-нибудь случаем сюда занесен был иностранец, который бы не знал русской истории за целое столетие, он, конечно, заключил бы из резкой противоположности нравов, что у нас господа и крестьяне происходят от двух различных племен, которые еще не успели перемешаться обычаями и нравами».

На деле крестьяне долго противились такому расколу, но стоило им поднять голос, элита метнулась от «народопоклонства» к «народоненавистничеству». То же произошло и с рабочими. После 1905 г. привилегированные слои стали относиться к ним как к враждебной расе. Пролетарии и буржуа на этапе становления капитализма были двумя разными этносами. Отношение между капиталистом и рабочим по типу было в тот период частным случаем межэтнических отношений — отношений между колонизатором и колонизуемым.

В результате в первую русскую революцию «народ-крестьянство соединился с народом-рабочим». Возникло уточненное понятие «трудовой народ». После 1916 г. буржуазию и помещиков стали называть «внутренними немцами» — народом — врагом. Но к этому привели те, кто считал себя «белой костью». Они и стали отщепенцами. Надо бы из их опыта извлечь урок, но сегодня «белая кость» с помощью телевидения сумела обратить гнев сытых как раз на крестьян и рабочих. Видно, на чужих уроках учиться мы еще не научились.

Психология высшей расы

В народе возникают расколы, когда какая-то его часть резко меняет важную установку мировоззрения — так, что остальные не могут с этим примириться и не имеют времени и сил договориться. Тут речь не о мелочах, а о вещах, которые для людей считаются главными. Так, например, произошел раскол в русской церкви. Так мусульмане раскололись на суннитов и шиитов, а немцы при Реформации погрузились в Тридцатилетнюю войну, которая стоила им 2/3 жизней. Такие расколы зарастают медленно, заинтересованные силы могут рану растравить (как это мы видим в Ираке).

Расколы, возникающие как будто из интереса, даже чисто экономического, на деле тоже связаны с изменением мировоззрения, что вызывает ответную ненависть. Одно из таких изменений связано с представлением о человеке. Что есть человек? В глубине это вопрос религиозный, но в наше время его обычно маскируют учеными рассуждениями.

Христианство определило, что люди равны как дети Божьи, «братья во Христе». Отсюда «человек человеку брат» — как отрицание языческого (римского) «человек человеку волк». Православие твердо стоит на этом, а в важной ветви протестантизма (у кальвинистов) было принято учение о предопределенности. Согласно ему Христос пошел на крест не за всех, а лишь за избранных. Остальные (отверженные) остались с неискупленными грехами и уже при рождении осуждены на вечные муки. Видимым признаком избранности стало считаться богатство, признаком отверженности — бедность.

Это соединилось с интересом богатых и породило целую идеологию. Мол, человеческий род не един, а разделен, как у животных, на разные виды. Из расизма, который как раз в то время изобрели, чтобы оправдать обращение в рабство и ограбление «цветных», в социальную философию Запада перенесли понятие «раса бедных» и «раса богатых» (рабочие тоже считались особой расой). Возник социальный расизм. Потом подоспел дарвинизм, и эту идеологию украсили научными словечками (это «социал-дарвинизм»).

Русская культура отвергла социал-дарвинизм категорически, тут единым фронтом выступали наука и Церковь (этот отпор вошел в мировую историю культуры как выдающееся событие). Но когда крестьяне в начале XX века стали настойчиво требовать вернуть им землю и наметилась их смычка с рабочими, русское либеральное дворянство и буржуазия качнулись к «народоненавистничеству». Будучи западниками, они получили оттуда готовую идеологию и вдруг заговорили на языке социал-дарвинизма. Большая часть элиты впала в социальный расизм. Рабочие и крестьяне стали для нее низшей расой.

Это сразу вызвало культурный раскол во всех слоях народа (хотя и в разных пропорциях). Потому и вся революция пошла не по Марксу — боролись не классы, а части расколотого народа, как будто разные народы.

Основная масса народа долго не могла поверить в расизм элиты, считала его проявлением сословного эгоизма. Ответный расизм возник только к концу Первой мировой войны, а проявился уже после Февраля 1917 г., летом.

Эта история для нас урок. Сегодня она повторяется в худшем варианте. В годы перестройки социал-дарвинизм стал почти официальной идеологией, она внедрялась в умы всей силой СМИ. Многие ей соблазнились, тем более что она подкреплялась шансами поживиться за счет «низшей расы». Этот резкий разрыв с традиционным русским и православным представлением о человеке проложил важную линию раскола. Она накладывается на другие, более мягкие линии разделения (например, между поколениями, социальными группами, профессиями), и тем укрепляется.

Теперь, в отличие от начала XX века, часть тех, кто возомнил себя «белой костью», а остальных «быдлом», количественно довольно велика, больше и агрессивность. Достаточно почитать в Интернете рассуждения этой «расы», чтобы оценить, как далеко она откатилась и от русской культуры, и даже от современного Запада. Мы имеем дело с социальным расизмом без всяких украшений. И в то же время каким-то детским, нерасчетливым.

Большинство «ребят» забрело в этот тупик от того идейного хаоса, что создан кризисом. Потащились за дудочкой совратителей. С ними надо налаживать разговор, пока они не зашли слишком далеко и пока не возник ответный расизм, делающий их изгоями. Тогда преодолеть этот раскол будет очень трудно. Материал «расовой» ненависти должен будет выгореть и сожжет многих.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒