Кража и ее отграничение от смежных составов преступления.

В практике уголовного судопроизводства отграничение кражи от смежных составов является одним из проблемных вопросов, и вызывает массу ошибок. Материалы судебной практики и анализ статистических данных свидетельствуют о том, что деятельность судов по борьбе с этими преступлениями не в полной мере отвечает предъявленным требованиям. Так, некоторые суды допускают ошибки при квалификации действий виновных, в том числе в отграничении тайного хищения от открытого и т.д.

Необходимо отграничивать кражу и от ряда иных составов преступлений, которые не являются разновидностями хищения, однако их зачастую путают с кражей.

Как отмечается в Постановлении Пленума ВС РФ от 27.12.2002 №29, по каждому такому делу судам надлежит исследовать имеющиеся доказательства в целях правильной юридической квалификации действий лиц, виновных в совершении этих преступлений, недопущения ошибок, связанных с неправильным толкованием понятий тайного и открытого хищений чужого имущества, а также при оценке обстоятельств, предусмотренных в качестве признака преступления, отягчающего наказание.

Прежде всего, кражу необходимо отграничивать от грабежа (ст.161 УК РФ). Грабежом по действующему уголовному законодательству является открытое хищение чужого имущества, которое совершается в присутствии собственника или иного владельца имущества либо на виду у посторонних, когда лицо, совершающее это преступление, сознает, что присутствующие при этом лица понимают противоправный характер его действий независимо от того, принимали ли они меры к пресечению этих действий или нет.

Как мы уже неоднократно подчеркивали, как тайное хищение чужого имущества (кража) следует квалифицировать действия лица, совершившего незаконное изъятие имущества в отсутствие собственника или иного владельца этого имущества, или посторонних лиц либо хотя и в их присутствии, но незаметно для них. В этой связи возникает логичный вопрос: как же быть, когда указанные лица видели, что совершается хищение, однако виновный, исходя из окружающей обстановки, полагал, что действует тайно?

Приведем пример из практики:

«Южноуральским городским народным судом Челябинской области Захарищев осужден за грабеж. Он признан виновным в том, что 19 сентября 1993 г. в нетрезвом состоянии вместе со своей знакомой Макеевой пришел в комнату, где ранее бывал с разрешения знакомой Ляпиной, и похитил стереомагнитолу с четырьмя кассетами на общую сумму около 50 тыс. руб. Данная магнитола принадлежала матери Ляпиной - потерпевшей Лискуновой.

Президиум Челябинского областного суда протест прокурора области, в котором ставился вопрос о переквалификации действий Захарищева с грабежа на кражу, оставил без удовлетворения.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 5 июля 1994 г. удовлетворила аналогичный протест заместителя Генерального прокурора РФ, указав следующее.

Органы следствия и суд квалифицировали действия Захарищева как открытое хищение личного имущества в присутствии других лиц - знакомой Макеевой.

Однако по смыслу закона открытым похищением является такое хищение, которое совершается в присутствии потерпевшего либо посторонних лиц, когда виновный сознает, что присутствующие понимают характер его действий, но игнорирует данное обстоятельство.

Как видно из материалов дела, Макеева - знакомая Захарищева. Договорившись между собой, они пришли в комнату, где раньше бывал Захарищев, с целью распить спиртное и остались там ночевать. Захарищев, увидев под кроватью магнитолу, предложил Макеевой совершить кражу, но она отказалась и впоследствии безразлично отнеслась к его преступным действиям. Таким образом, к свидетелю Макеевой не относится понятие " постороннего или другого лица", в присутствии которого совершена кража личного имущества. Захарищев сознавал, что Макеева для него близкий человек, и был уверен в сохранении тайны похищения.

Поэтому действия Захарищева подлежат квалификации как кража»[1].

Таким образом, когда собственник или иные лица видели, что совершается хищение, однако виновный, исходя из окружающей обстановки, полагал, что действует тайно, содеянное также является тайным хищением чужого имущества.

В целях отграничения двух названных составов преступлений, необходимо, прежде всего, проанализировать объективные признаки хищения, установить как было произведено хищение: тайно или открыто?

Как пояснил Пленум ВС РФ в своем Постановлении от 27.12.2002 №29, если присутствующее при незаконном изъятии чужого имущества лицо не сознает противоправность этих действий либо является близким родственником виновного, который рассчитывает в связи с этим на то, что в ходе изъятия имущества он не встретит противодействия со стороны указанного лица, содеянное следует квалифицировать как кражу чужого имущества. Если перечисленные лица принимали меры к пресечению хищения чужого имущества (например, требовали прекратить эти противоправные действия), то ответственность виновного за содеянное наступает по статье 161 УК РФ.

Если в ходе совершения кражи действия виновного обнаруживаются собственником или иным владельцем имущества либо другими лицами, однако виновный, сознавая это, продолжает совершать незаконное изъятие имущества или его удержание, содеянное следует квалифицировать как грабеж, а в случае применения насилия, опасного для жизни или здоровья, либо угрозы применения такого насилия - как разбой.

При отграничении разбоя и кражи необходимо учитывать, что при разбое совершение насилия в отношении потерпевшего направлено на совершение хищения. В этой связи, прежде всего необходимо проанализировать факторы, при которых было совершено насилие. Приведем пример из практики:

«С. пришел переночевать в дом к своей родственнице - тете. Она его не пустила и между ними возникла ссора, в результате которой С. избил родственницу, причинив черепно-мозговую травму, от чего наступила ее смерть; положив труп на кровать, он снял с убитой золотые изделия, т.е. совершил убийство и кражу.

При таких обстоятельствах у суда не было оснований для квалификации действий С. как разбойного нападения, сопряженного с убийством из корыстных побуждений.

С учетом того, что С. совершил еще несколько краж, его действия по кассационному протесту прокурора переквалифицированы с п." в" ч.3 ст.162 и п." з" ч.2 ст.105 УК РФ на п." б" ч.2 ст.158 и ч.1 ст.105 УК РФ (совершение кражи неоднократно и убийство)»[2].

Кражу необходимо отграничивать от неправомерного завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (ст.166 УК РФ).

В п. 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 апреля 1995 г. N 5 " О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности" разъяснено, что угон отличается от хищения умыслом, направленным не на обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, а на противоправное временное пользование этим имуществом в корыстных или иных целях без согласия собственника или иного владельца.

Необходимо отличать кражу и от присвоения и растраты (ст.160 УК РФ). Присвоение либо растрата от кражи отличается тем, что виновный использует имеющиеся у него правомочия в отношении похищаемого им имущества.

Как отмечается в Постановлении Пленума ВС СССР от 11.07.72 №4, как присвоение либо растрата вверенного или находящегося в ведении государственного или общественного имущества должно квалифицироваться незаконное безвозмездное обращение в свою собственность или в собственность другого лица имущества, находящегося в правомерном владении виновного, который в силу должностных обязанностей, договорных отношений или специального поручения государственной или общественной организации осуществлял в отношении этого имущества правомочия по распоряжению, управлению, доставке или хранению (кладовщик, экспедитор, агент по снабжению, продавец, кассир и другие лица). Изъятие имущества, вверенного виновному, путем замены его на менее ценное, совершенное с целью присвоения или обращения в собственность других лиц, должно квалифицироваться как хищение в размере стоимости изъятого имущества[3].

Хищение государственного или общественного имущества, совершенное лицом, не обладающим указанными выше правомочиями, но имеющим к нему допуск в связи с порученной работой либо выполнением служебных обязанностей, подлежит квалификации как кража.

Подобным образом необходимо отграничивать кражу и от самоуправства (ст.330 УК РФ).

Как подчеркивается в п.7 Постановления пленума ВС РФ от 27.12.2002 №29, не образуют состава кражи… противоправные действия, направленные на завладение чужим имуществом не с корыстной целью, а, например, с целью его временного использования с последующим возвращением собственнику либо в связи с предполагаемым правом на это имущество. В зависимости от обстоятельств дела такие действия при наличии к тому оснований подлежат квалификации по статье 330 УК РФ или другим статьям УК РФ.

Приведем пример из судебной практики:

«Бородин был осужден за кражу. Бородин украл ключи у своей малолетней дочери, с помощью которых проник в квартиру своей бывшей жены - Бородиной И. и тайно похитил ее личное имущество: две шубы, дубленку, кожаную куртку и другие вещи на общую сумму 1155050 руб., причинив тем самым потерпевшей значительный материальный ущерб.

Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос об изменении приговора, переквалификации действий Бородина П. с кражи на самоуправство.

Признавая Бородина виновным в совершении кражи личного имущества у своей бывшей жены - Бородиной И., суд сослался на ее показания, а также на показания свидетелей, протокол осмотра места происшествия.

Однако эти материалы дела не доказывают наличие у Бородина П. умысла на совершение кражи.

Свидетели подтвердили лишь факт завладения Бородиным личными вещами своей бывшей жены.

Показания Бородиной И., крайне заинтересованной в исходе дела, также не свидетельствуют об умысле ее бывшего мужа на совершение кражи ее личных вещей и безвозмездности их изъятия у нее.

На протяжении предварительного следствия и в судебном заседании Бородин П. пояснял, что после расторжения брака с Бородиной И. раздел совместно нажитого ими имущества он не производил, из квартиры, ранее принадлежавшей его родителям, не выписывался, права на эту жилую площадь не потерял, проживал в маленькой комнате, а жена и несовершеннолетняя дочь - в большой. В квартире находились его личные вещи. Жена всячески пыталась избавиться от его присутствия в квартире, так как у нее был сожитель Никаноров. Бородина И. поставила вторую, металлическую дверь и зайти в квартиру он не мог, поскольку ключей она ему не дала. Он стал проживать в разных местах. Бородина И. часто уезжала в командировки, а дочь практически все время жила у его родителей. В один из таких периодов, он открыл квартиру взятыми у дочери ключами и обнаружил, что исчезли его вещи и часть мебели.

В связи с тем, что в квартире не оказалось его имущества, он взял часть вещей бывшей жены. Вещи не продавал, а оставил на хранение у своего знакомого, так как собирался вернуть их потом жене, но не успел этого сделать до ареста: не было подходящего случая, чтобы согласовать вопросы пользования вещами и квартирой с бывшей женой.

Часть мебели он забрал по согласованию с Бородиной И. и временно пользовался, а взамен он привез другую мебель и также на время поставил в своей комнате.

Как пояснил Бородин П., данный факт нельзя считать каким-либо разделом имущества, поскольку этот вопрос он с бывшей женой еще не согласовывал, в квартире находилось все совместно нажитое ими имущество и вещи его родителей.

Показания Бородина П. о том, что он завладел личными вещами своей бывшей жены лишь для того, чтобы использовать это обстоятельство для разрешения взаимных претензий по разделу жилой площади и с целью возврата своего имущества, подтвердили свидетели Бородина Т. и Коргуева.

Бородин П. не скрывал, что взял у своей бывшей жены ее вещи. Об этом он говорил и своему знакомому Вахрину, который, будучи допрошенным в качестве свидетеля, подтвердил, что Бородин П. оставил у него на хранение вещи бывшей жены.

Потерпевшая Бородина И. не отрицала, что после расторжения брака с Бородиным совместно нажитое имущество они не делили.

Таким образом, как видно из дела, супруги Бородины хотя и расторгли брак, но раздел жилья и имущества не производили. Бородина И. осталась проживать в квартире, принадлежавшей ранее родителям мужа, где находилось не только совместно нажитое имущество, но и предметы обихода, оставленные его родителями, и его личные вещи.

Бородина И. принимала все меры к тому, чтобы полностью завладеть квартирой и выписать Бородина П.

Со слов Бородина П., подтвержденных показаниями свидетелей Бородиной Т., Коргуевой, он предлагал бывшей жене варианты обмена квартиры, но она не соглашалась.

Эти показания, как и заявление Бородина П. о возврате Бородиной И. всего имущества, которое он взял в ее отсутствие в квартире, материалами дела не опровергнуты.

Показания Бородиной И. о том, что бывший муж не вернул часть вещей на сумму 275 тыс. руб., доказательствами по делу не подтверждены.

При таких обстоятельствах суд принял ошибочное решение, усмотрев в действиях Бородина П. кражу, поскольку необходимым элементом данного состава преступления является умышленное незаконное и безвозмездное завладение с корыстной целью личным имуществом. Доказательств, которые бы объективно подтверждали наличие в действиях Бородина П. умысла не безвозмездное завладение имуществом своей бывшей жены, не имеется»[4].

Таким образом, не образуют состава кражи противоправные действия, направленные на завладение чужим имуществом не с корыстной целью, а в связи с предполагаемым правом на это имущество.

Не образую состава кражи и иные деяния, при которых виновный хоть и получает противоправно и безвозмездно чужое имущество, но устремления его направлены не на преступную наживу, а на достижение иных целей (например, на получение средств по подложному больничному листку в целях оправдания прогула, на удержание вверенного имущества в счет причитающейся в будущем зарплаты). Такие действия при наличии необходимых признаков могут образовать состав злоупотребления должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ), служебного подлога (ст. 292 УК РФ).

Предыдущая 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 111213 14 Следующая