О «секретах» и особенностях Смирновских водок

⇐ ПредыдущаяСтр 17 из 18Следующая ⇒

Фирмы семьи Смирновых возникли после отмены крепостного права, когда в 1862 году правительство разрешило производство водки, т. н. «высших питей», т. е. алкогольных напитков с повышенным содержанием спирта, всем, у кого для этого были деньги и желание. Именно тогда Иван Алексеевич Смирнов и племянник Пётр основали независимые друг от друга водочные производства. Иван купил в 1863 году (декабрь) маленький водочный заводик на Берсеневской набережной, а Пётр, получив в наследство от отца Арсения небольшой винно‑ водочный погребок на Пятницкой, у Чугунного моста, в 1864 году превратил его в водочный магазин собственной продукции и расширил созданный ещё за год до этого небольшой водочный заводик при магазине. Всё это было оформлено получением патента купца 3‑ й гильдии. Таким образом, фактическим началом деятельности обеих фирм Смирновых был 1864/65 год, ибо только с этих пор они начали производить «свою», смирновскую водку, а не торговать перекупленной по дешёвке «чужой».

С самого начала Иван и Пётр выступили как ожесточённые, непримиримые конкуренты. В этой конкурентной борьбе их главным козырем было снижение себестоимости своей продукции, а следовательно, ухудшение качества водки, по существу, при улучшении её имиджа. Особенно не стеснялся в отношении фальсификации качества на первых порах Иван Смирнов. Но и Пётр, имея собственный завод и собственную систему распространения водки, естественно, не отставал от дядюшки — прибыль была важнее всего. Однако Пётр действовал более успешно, как более молодой и гибкий знаток русского рынка. Совсем бросовое «вино» он назвал «народным» и продавал его опустившемуся московскому люду подешевле, а алкоголики, естественно, не предъявляли особых требований к качеству. Так «слава» о смирновской водке стала распространяться в низах, где её покупали чаще, чем более дорогие и высококачественные сорта других фирм. Вторым приёмом распространения, применённым Петром Смирновым, было усиление «мягкости», «питкости», т. е. внешних органолептических свойств своей водки при помощи «фирменных добавок». Что они из себя представляли, мы увидим ниже. Наконец, Пётр оказался и неплохим психологом, настоящим мастером рекламы. Получив в 1886 году патент купца 1‑ й гильдии, который формально, со времён Петра I, считался как бы утверждаемым царем, он стал писать крупными буквами в рекламных материалах о своей водке, на витринах и во время хозяйственных выставок, что его фирма («Товарищество») «высочайше» утверждена. В 1896 году фирма стала уже официальным поставщиком двора великого князя Сергея Александровича, дяди царя Николая II, и оставалась в этом качестве до 1905 года. Пётр Смирнов повсюду подчёркивал, что он «поставщик императорского двора», не уточняя какого именно. Таким образом, за 20‑ 25 лет П. Смирнов приобрёл значительную известность в России, особенно в Центральном промышленном и сельскохозяйственном районе. А этот район потреблял 60% всей российской водки.

Когда в 1894 году начала осуществляться государственная монополия на водку и правительство поручило Комитету во главе с Д.И. Менделеевым исследовать качество водок всех 12 частных фирм, существовавших в то время на территории России (без Украины и Царства Польского, где существовали иные фирмы и иные законы о производстве водки), то учёные и лаборанты, производившие анализы, были больше всего удивлены тем, что считавшиеся лучшими и имевшие большое распространение водки Смирновых оказались низкого качества, причём не только значительно ниже качества государственной, казённой, произведённой по‑ научному водки (фактически — менделеевской), но и ниже уровня других водок частных фирм. В официальной записке, составленной по этому поводу, отмечалось, что в распространении водки в народе не всегда имеет значение качество, в котором тёмный народ и даже такие потребители, как офицерство, по существу, не особенно разбираются. Зато умение фирмы распространять свой товар, придать выигрышную внешность этикеткам и форме бутылок, выдумать благозвучное, повышающее доверие название (вроде «Императорская») — всё это играет значительную роль в создании торговой репутации. Иногда простое повышение цены одного и того же состава водки, но налитого в бутылки с разными этикетками заставляет потребителей считать и даже уверять других, что водка высокой стоимости — лучше, хотя лабораторный анализ запросто опровергает это заблуждение.

К числу рекламных трюков, которые употреблял уже не сам П.А. Смирнов, а его наследники, причём за границей, было обозначение на этикетках года основания фирмы как 1818‑ й. Однако в это время даже отец П.А. Смирнова не имел ещё фамилии Смирнов, так как был крепостным, а Пётр ещё не родился, и его фирма фактически была основана лишь через 46 лет после обозначенного на этикетке срока. Зато эффект был большой: начало XIX века воспринимали, особенно в Америке, где в это время только‑ только стали создаваться государства, как некую «древность», не чета концу века, когда фирмы росли как грибы.

В 1896 году царская правительственная комиссия потребовала данные о смирновском водочном производстве, так как должен был действовать с этого времени государственный эталон качества на водку.

В результате проверки смирновскую водку, получившую низкие оценки, перестали поставлять к Высочайшему двору. В 1900 году был опубликован сводный анализ казённой водки и водок фирм обоих Смирновых — Ивана и Петра. В 1903 году этот анализ был сделан достоянием международных торговых организаций, будучи выставлен в Париже на выставке. Тем самым правительство России как бы отмежевывалось от того, чтобы смирновскую водку считали синонимом или образцом русской национальной водки.

Национальной была объявлена и получила признание казённая водка государственных заводов — т. н. в народе «монополька».

В анализе органолептической оценки водки Ивана Смирнова было поставлено — «хорошая» (№№ 20, 21, 32, 36, 40), а т. н. народное «очищенное» обозначено как «с неприятным сивушным оттенком», а № 1 — как удовлетворительная. Все представленные Петром Смирновым образцы (№№ 20, 21, 32, 40) оценены «удовлетворительно», но в графе «азотная кислота» указано, что у «хорошей» на вкус водки Ивана её «много» и «очень много», а у худшей на вкус водки Петра — были только «следы» азотной кислоты, т. е. мало. Так положительные и отрицательные характеристики водок обоих фирм Смирновых как бы уравновешивались.

Однако фирмы П. Смирнова и И. Смирнова, конкурировавшие не только с другими дореволюционными водочными фирмами в России, но и между собой, отличались тем, что под предлогом сохранения «семейного рецепта» и «семейной тайны» отказывались предоставлять официальным властям и, в частности, Центральной химической лаборатории № 1 в Петербурге сведения о технологии производства их продукции.

Вот почему служба надзора за качеством товаров Министерства финансов царской России могла судить о качестве смирновских водок только путём сравнительной их оценки с качеством других фирм или с качеством государственной (казённой) водки. И всегда, при любых испытаниях за всё время с 1892 по 1991 год, т. е. в течение 100 лет, качество смирновских водок оценивали как низкое. При лабораторных исследованиях выявляли чрезвычайно серьёзные недостатки смирновских водок, причём выявляли их такие крупные учёные‑ химики, как Д.И. Менделеев, проф. Н. Тавилдаров, проф. М.Г. Кучеров, проф. А.А. Вериго, и старший лаборант ЦХЛ Министерства финансов доктор химических наук В.Ю. Кржижановский.

Менделеев и его ученики обращали внимание на то, что все т. н. «столовые вина» Смирновых имеют худшее качество не только по сравнению с государственной (казённой), химически очищенной водкой, но и даже с водками других частных фирм, которые также не имеют такого оборудования, как государственные заводы. Так, водка фирмы «Долгов и К°» содержала ничтожные количества альдегидов, не превышавшие 0, 0025%, и совершенно была свободна от примеси сивушных масел.

«Совсем иной характер имеет „очищенное“ вино И. Смирнова, — писал в своём заключении правительственный эксперт В.Ю. Кржижановский в 1906 году — Содержащиеся в нём количества сивушных масел, альдегидов, соответственно равные 0, 122% и 0, 0075% (считая на 40°) или 0, 305% и 0, 0188% (считая на 100°), указывают на то, что для изготовления этой водки применялся не только сырой спирт, но ещё и с примесью ректификационных отбросов, богатых сивушными маслами». Эти данные говорят сами за себя и служат также хорошей иллюстрацией того, что пил наш народ до введения казённой продажи «питей» (т. е. до введения государственной монополии на водку в 1894‑ 1902 гг.).

Но кроме альдегидов и сивушных масел, на которые в основном была в то время установлена проверка качества водок, продукция фирм Смирновых из‑ за их плохого качества была подвергнута более подробной химической проверке. В результате во всех сортах или номерах смирновских водок (№№ 21, 31, 40, 32) были найдены азотная кислота, аммиак, азот амид‑ ных соединений и, кроме того, все без исключения образцы водок И. Смирнова и П. Смирнова отличались большим накоплением солей (от 439 до 832 мг на литр водки). Наконец, у водок П. Смирнова было обнаружено значительное количество эфиров. (Так, у № 21 — 17, 3 мг на 1 литр, у № 31 — 41, 81 мг, у № 40 — 60, 72 мг, у № 20 — 77, 96 мг, а у № 32 даже 89, 4 мг! )

Исследования ЦХЛ показали, что весьма часто спирт, который фирмачи именовали на этикетках «ректификатом», не удовлетворял в действительности даже самым снисходительным требованиям, какие предъявляются к действительно ректифицированному спирту не только высшего, но даже и 1‑ го сорта. Петербургская ЦХЛ нашла, что 64, 7% исследовавшихся в лаборатории водок частных фирм изготовлены были из спирта, не выдерживавшего испытания на чистоту серной кислотой («Труды Технического комитета», т. XIV, 101). Это означало, что такой спирт содержал даже метил!

Неудивительно, что водки фирм И. и П. Смирновых были вытеснены из Поволжского и других районов их распространения водками фирм Долгова, Александрова, которые столь явных пороков не имели, хотя также не отвечали государственным стандартам качества. «Народное вино», о котором так много говорили Смирновы, в действительности удовлетворяло лишь самые неприхотливые «вкусы» таких потребителей, как обитатели Хитрова рынка. Но даже и наивысшие марки смирновских водок постепенно вытеснялись более добротными марками других фирм.

После указанных проверок фирма П.А. Смирнова решила сделать вид, что она учла сделанные ей замечания, и указала в перечне поданных сведений о своей водке, что она увеличивает число фильтрации, доводя в случае необходимости даже до 3, 4 и 5‑ и! Однако ЦХЛ, взяв пробы такого «улучшенного» вина, отметила чрезмерное накопление в водке поташа (соответственно по 282, 6 мг на 1 литр у № 20, 499 мг у № 32 и 193 мг у № 40), что при систематическом употреблении такой водки и небезопасно для здоровья потребителя, а именно, вызывает порок сердца.

Смирновские же «умельцы» использовали поташ для усиления «питкости» водки, придания ей искусственной «мягкости» и для того, чтобы просто «забить» сивушный запах, а не уничтожить в водке сивушные масла!

Самым удивительным фактом, который стал известен в начале XX века правительственной комиссии, занимавшейся разбором дела о качестве смирновских водок, было то, что ни Иван, ни Пётр, ни их потомки сами не являлись производителями спирта‑ сырца, а скупали его по дешёвой цене в разных областях России у мелких самогонщиков, т. е. пользовались дешёвым сырьём заведомо низкого качества. Так, Иван Смирнов, производивший в год 330 тыс. вёдер водки, приобретал спирт‑ сырец у крестьян и мелких самогонщиков Тульской губернии, а также в Ревеле (Эстония), сливая всё это в общую массу и производя рассиропку и очистку на своём заводе в Москве. Иначе как на готовом чужом сырье производить подобные объёмы водки было невозможно. Но и невозможно было очистить то, что заведомо «грязно», т. е. низкого химического качества.

Аналогично поступал и П. Смирнов, фирма которого выпускала в год объёмы водки, более чем в 10 раз превышающие продукцию его дяди, а именно 3.400.000 вёдер в год. Он закупал спирт в Тамбовской губернии с заводов графа Ферзена и в Эстонии с заводов барона Розена. В обоих случаях, особенно в Эстонии, это был не зерновой, ржаной спирт, а самый настоящий картофельный, ибо оба немецких производства пользовались именно этим видом дешёвого сырья. И хотя уровень очистки там был несколько выше, чем «крестьянский» спирт Тульской губернии, но само сырьё предполагало получение водки крайне низкого качества.

Как неопровержимо доказали такие порознь разные, но каждый по‑ своему великие и незаурядные люди и учёные, как Д.И. Менделеев и Ф. Энгельс, — картофельный этиловый спирт по своему характеру физиологического воздействия на человеческий организм вызывает агрессивность, ведёт к непредсказуемым, неконтролируемым брутальным действиям потребителя, в то время как зерновой и особенно ржаной спирт вызывает всего лишь сонливость и временное оглупление, чаще всего добродушно‑ покладистое.

Вот почему группа Менделеева, занимавшаяся всеми проблемами введения в России водочной монополии, добилась от правительства того, чтобы одним из главных принципов проводимой реформы, стала не только концентрация всего производства водки в руках государства и установление на неё единого для всей страны высокого государственного стандарта качества, но и обязательное устранение искусственных и естественных примесей к этиловому спирту, а само изготовление этого спирта производилось бы исключительно из зерна.

Однако осуществить эти принципы водочной монополии в условиях капитализма Министерству финансов, ответственному за проведение реформы, так и не удалось. Фискальные интересы казны, зависимость от давления рынка и бывших водочных магнатов, вроде Смирновых, заставляли царских чиновников отказаться от выполнения принятых на себя обязательств пренебречь интересами «народного здравия», которые в значительной степени лежали в основе перехода к монополизации водочного производства. С началом же в 1914 году Первой мировой воины производство этилового спирта в России вообще было запрещено для не медицинских и не технических целей, и тем самым оценить результаты реформы не представлялось возможным. Реальным стало только бегство всех крупных частных производителей водок за рубеж, в том числе и представителей фирмы П. Смирнова, обосновавшихся в США, где после кризиса 30‑ х годов в 1933 году это дело было продано чисто американской фирме («Хойблайн»). А та, в свою очередь, была куплена более крупной английской компанией «Гранд Метрополитен».

С тех пор «Смирнофф» существует только как этикетка для сведения пьяниц и других потребителей. Как владельцы водочного дела Смирновы давно сошли с арены, хотя их клан чрезвычайно разросся. Только ныне живущих потомков насчитывается свыше 30‑ 40 человек. Из них трое с именем Борис.

Первый — прямой наследник, праправнук Борис Алексеевич, дедом которого был Борис Алексеевич, умерший в 1966 году и являвшийся прямым внуком П.А. Смирнова, от его сына Алексея Петровича.

Второй наследник Борис Кириллович, внук дочери П.А. Смирнова, Глафиры, т. е. правнук П.А. Смирнова по женской линии.

Наконец, третий — Борис Владимирович Марганидзе — муж внучки Петра Петровича Смирнова, правнучки П. А. Смирнова — Евгении Арсеньевны Смирновой, умершей в 1994 году. Все три Бориса представляют клан П.А. Смирнова.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 13 14 15 161718 Следующая ⇒