Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология
Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии


В рамках русского космизма выделялись религиозное направление и естественнонаучное направление.



религиозное направление естественнонаучное направление
Н.Ф. Федоров (1829 - 1903). Основной труд: " Философия общего дела". - управление природой, " внесение в неё воли и разума": победа над стихиями, голодом, болезнями и тд. - бессмертие живущих людей и воскрешение предков. - изменение человеческой природы вместе с изменением мира, и наоборот. В.И. Вернадский (1863 - 1945) –основоположник учения о биосфере и ноосфере. - биосфера («живая сфера») — совокупность живого вещества Земли, проявляющего себя как единый организм. - жизнь и вещество находятся в тесном взаимодействии, в круговороте химических элементов. - ноосфера «сфера разума» - высшая ступень развития биосферы, на которой человечество научно организует свою деятельность.
  К.Э. Циолковский (1857 - 1935). - судьба существа зависит от судьбы Вселенной. - единство субстанциональной основы мира, образуемой " атомами-духами". - жизнь непрерывна, смерти нет. - освоение околосолнечного пространства (создание искусственных жилищ, оранжерей на других планетах).
  А.Л. Чижевский (1897–1964) - «Леонардо ХХ века». Основатель космической биологии или гелиобиологии, исследующей солнечно-земные биологические связи. - единство космической и земной природы человека. - принцип превращения космической, прежде всего солнечной энергии в энергию психических процессов людей. - В каждом столетии всеобщий цикл исторических событий повторяется ровно 9 раз. - Эпохи концентраций исторических событий совпадают с эпохами максимумов солнцедеятельности.

 

Особый путь развития: геополитические идеи евразийства

 

Евразийство — философско-политическая концепция, получившая свое имя за ряд особенных положений, связанных с историей России-Евразии — уникального “континента”, возникшего на территории “центрального” домена Евразийского континента. Евразийское движение расцветало в среде белой эмиграции в 1920—1930-е гг. и после распада СССР переживает свое второе рождение.

Движение евразийства, оформившееся в 20-х годах в кругах русской эмиграции, принадлежит к числу наиболее самобытных и интересных течений русской общественно-политической геополитической и философской мысли. Организаторами и интеллектуальными вождями этого движения были известный филолог Н. Трубецкой, юристы и правоведы В. Ильин и Н. Алексеев, философы Л. Карсавин, Н. Лосский, Б. Вышеславцев, богословы Г. Флоровский, В. Зенковский, Г. Федотов, географ Г. Вернадский, экономист П. Савицкий, историк М. Шахматов.

 

Манифестом евразийства стали книги С.Н. Трубецкого «Европа и человечество», вышедшая в 1920 году и «Исход к Востоку», вышедшая в 1921 году. Евразийство можно охарактеризовать как социально-философское, религиозно-нравственное, а не политологическое течение. Огромное внимание в евразийстве уделялось историческим концепциям. В частности, утверждалось благотворное влияние татаро-монгольского ига на Россию. Евразийцы считали, что православие также не исчерпало своего потенциала, и в купе со славянской идеей приведет к образованию панславянского государства, идущего по особому пути. ( Российская империя как правоприемница империи Чингиз-хана ).

 

Значительное внимание евразийцы уделяли географическому положению России. В своих исследованиях, в отличие от предыдущего поколения ученных, они уже опирались на труды геополитиков – Ф. Ратцеля и Х. Маккиндера. Подтверждением служит обоснование формирования России как географически замкнутого самодостаточного пространства (меридиональная направленность рек, отчуждение России от мирового океана и мирового хозяйства – замкнутый тип экономики, ярко выраженный параллелизм степи и леса, особенности речных цивилизаций).

Определение России как особой евразийской континентальной массы создало представление о неком сверхнароде с особым православным или как в последующем выяснилось советским мышлением. Евразийство С.Н.Трубецкого было все же вторичным по своему проявлению и реального анализа политических событий не давало. Вполне естественно, что евразийцы не могли отойти от дореволюционного традиционного русского мировозрения, а постреволюционное (советское) воспринять не смогли. Основной упор в их работах все же делался на противопоставлении России и Европы (родовое или видовое понятие «Россия»). Работы евразийцев не достигли даже уровня предыдущих исследований (исследования влияния современных технологий на природный фактор), в сущности они вернули русский мир к язычеству. Эта идеология была окрашена трагедией русской интеллигенции. Часть евразийцев пыталась сотрудничать с советской властью, однако их научные рекомендации большевикам были совершенно не нужны и использовались в провокационных целях спецслужбами.

В общем подходе евразийцев к истории человечества мало оригинального. Это -типичная плюрально-циклическая концепция. Характерно, по крайней мере для некоторых ее представителей, резко отрицательное отношения к западноевропейскому (романо-германскому) миру. Наиболее ярко оно проявилось в работе Н.С. Трубецкого «Европа и человечество». Этот мыслитель категорически выступает против взгляда на западноевропейскую культуру как на самую высокую из всех ныне существующих, как на общечеловеческую, к которой должны приобщиться все прочие народы, все человечество. С точки зрения Н.С. Трубецкого, все культуры и народы равноценны.

Началом евразийства считают книгу Н.С. Трубецкого " Европа и человечество", вышедшую в Софии в 1920 г. Одним из положений теории евразийства была " концепция многолинейности всемирного исторического процесса", что делало " своеобразие и самобытность культуры" ее неотъемлемой характеристикой, ее свойством и отрицало исключительность и абсолютность европейской культуры.

Само понятие " Евразия" участники движения трактовали с нескольких позиций. Во-первых, как чисто географическое. Они полагали полностью естественным разделять Запад и Восток на Европу (Западная Европа), Азию (юг и восток Азии: Индия, Китай, Восточная Сибирь) и Евразию (континентальная равнинная доля Европы и Азии). Во-вторых, с этнической точки зрения, в Евразии сформировался особенный " туранский психологический тип", " русские – не европейцы и не азиаты, а евразийцы". В-третьих, чисто экономически евразийская Россия – континентальная держава, и связи нужно развивать не такие же, как в мировом океаническом хозяйстве, но внутриконтинентальные.

Совершенно невозможно, по мнению Н.С. Трубецкого, полное приобщение одного народа к культуре другого без антропологического смешения обоих народов. Поэтому никакой народ, который антропологически не смешался с романогерманцами, не может вполне европеизироваться, т.е. вполне приобщиться к романо-германской культуре. Но, как считает Н.С. Трубецкой, европеизация не только невозможна без

Основным положением культурологических работ Н.С. Трубецкого стал вопросительный мотив о самобытности " симфонической личности", под которой понимается народонаселение, группы народов, а кроме того об образовании из мелких " симфонических личностей" определенной иерархии, парадигмыю В статье " Общеевразийский национализм" Н.С. Трубецкой выделяет составляющие элементы национализма: централистические (утверждение единства этнической единицы) и сепаратистические (утверждение своеобразия этнической единицы). Чтобы национализм не вырождался в сепаратизм, этнические единицы должны комбинироваться, " входить" приятель в друга, составляя таким образом названную иерархию " симфонических личностей"

Потери народом своего исконного антропологического типа, но и не нужна, ибо вредна.

 

 

Трубецкой Сергей Николаевич

 

Интерес к философии возник у Трубецкого еще в юношеском возрасте. Как и его младший брат Е. Н. Трубецкой, он испытал влияние позитивизма и нигилизма. Но вскоре, благодаря чтению сочинений немецких идеалистов, славянофилов и своего старшего друга В. С. Соловьева, освободился от своего юношеского увлечения.

По философским воззрениям Трубецкой близок к В. С. Соловьеву: он тоже соединял в своем учении христианство и платонизм, считая идею Логоса главной идеей христианства. Однако при этом Трубецкой не разделял мистицизм Соловьева; если у Соловьева центральной темой было учение о Софии, то главная работа Трубецкого посвящена теме Логоса. И не случайно, видимо, сочинение, посвященное софиологии, осталось у Трубецкого неоконченным и неопубликованным: эта тема представлена у него учением о мировой душе, в которой платонизм соединяется с кантовской концепцией априорной формы чувственности.

Наиболее полное изложение воззрения Трубецкого получили в его работе «Основания идеализма» (1896). В ней раскрыты принципы его учения, названного им «конкретным идеализмом» в отличие от отвлеченного идеализма немецкой классической философии.

В качестве исходного пункта Трубецкой берет не отвлеченное понятие (типа гегелевского «чистого бытия»), а конкретное сущее, реальное существо как субъекта всех определений, которые открывает в нем мышление. Сущее необходимо предшествует мышлению; допуская противное, мы придем к панлогизму, то есть к порождению из отвлеченной мысли всего богатства ее определений.

Согласно Трубецкому, вечное актуальное сознание (Бог) предшествует всякому конечному (становящемуся) сознанию; тем самым он отвергает пантеистическое учение Фихте, Шеллинга и Гегеля о человечестве как «становящемся Боге» и отстаивает позиции теизма. Доказывая, что бытие нельзя свести к логической идее и что общие понятия суть только отношения мысли к своему предмету, Трубецкой в то же время признает духовную природу реальности, разумные законы космического Логоса, по которым устраивается как природная, так и человеческая жизнь.

Стремясь остаться на почве рационализма, Трубецкой, однако, не рассматривает разум как единственный источник познания. Как в человеке можно выделить три основные способности — чувственное восприятие, мышление и волю, так и познание осуществляется с помощью опыта, обусловленного априорными законами восприятия (универсальной чувственностью), с помощью разума, который выявляет закономерную связь явлений, всеобщую соотносительность сущего, и, наконец, с помощью веры, устанавливающей реальность мыслимых и воспринимаемых нами существ.

Предметом веры является самобытная живая сила, определяемая как дух; вера, по Трубецкому, есть признание «реальных независимых от нас... существ или субъектов» (Соч. М., 1994. С. 671). Наряду с этим вера «убеждает нас в реальности внешнего мира, в реальности предметов чувства и разума» (Там же. С. 665).

 

При этом Трубецкой, в отличие от Соловьева, не принимает отождествления веры с интеллектуальной интуицией, а тем более — с вдохновением: верный православной традиции, Трубецкой остерегается сближения веры с воображением и ставит нравственно-этическую сферу выше эстетической. Как в Боге, так и в человеке именно воля составляет основу личности, поэтому вере как способности воли открывается бытие.

Однако Трубецкой не противопоставляет веру и разум, откровение и умозрение, а указывает на их единство, подчеркивая, что «понятие Логоса связано с греческой философией, в которой оно возникло, и с христианским богословием, в котором оно утвердилось» (Там же. С. 44).

В соответствии с этим убеждением Трубецкой главное свое историко-философское исследование посвящает греческой философии, где сформировалось понятие Логоса, а историко-богословский труд — «Учение о Логосе в его истории» — христианскому пониманию Логоса, установившемуся в борьбе с иудаизмом и гностицизмом. Греческая философия, по Трубецкому, является одним из духовных истоков христианства, а не его антагонистом, причиной искажения первоначальной евангельской веры, как утверждали многие протестантские теологи.

Для характеристики взглядов Трубецкого на проблему сознания в самом широком ее аспекте программное значение имеет его статья «О природе человеческого сознания» (1890), в которой он анализирует один из центральных вопросов, обсуждавшихся на протяжении всей истории философии, — вопрос о соотношении индивидуального и общего. Согласно Трубецкому, он остается неразрешимым в европейской философии: ни эмпиризм, ни идеализм не смогли объяснить природу сознания, а тем самым понять, что такое личность.

Эмпирики отождествляли последнюю с индивидуальными внутренними состояниями сознания, с комплексом психических ассоциаций, не имеющих объективно-логического значения. С другой стороны, представители немецкого идеализма растворили личность во всеобщем начале, сделав ее исчезающим моментом в развитии абсолютного духа, мирового разума.

Показав невозможность объяснения сознания ни как принадлежности отдельного эмпирического индивида, ни как продукта универсального родового начала, Трубецкой вслед за славянофилами пришел к выводу, что личное, конечное сознание может быть понято только при допущении соборного сознания. Лишь в этом случае, считал он, мы можем объяснить способность человека к всеобщему и необходимому познанию действительности, к пониманию других людей и окружающего мира.

Соборность как сущность сознания мыслится Трубецким в качестве инстанции, гарантирующей объективность познания. Предпосылкой же такой объективности и, следовательно, самой возможности соборного сознания, по Трубецкому, является существование вечно актуального сознания, то есть сознания божественной личности Творца. В конечном счете соборность — это некое совершенное общество, «метафизический социализм», то есть идеал, к которому стремится человечество, в нем должен править закон любви, а любовь — это «единство всех в одном, сознание всех в себе и себя во всех» (Там же. С. 593).

Подобно тому как разум есть принадлежность вселенского субъекта, чувственность, согласно Трубецкому, тоже нельзя считать присущей только индивидуальному сознанию. Существует некоторая всеобщая чувственность, носителем которой является мировая душа как ее субъект, отличный от Бога. Трубецкому она представляется в виде своеобразного космического существа, или мира в его психической основе, благодаря чему последний выступает как живой одушевленный организм.

 

Оставаясь приверженцем Логоса, дополненного верой, Трубецкой убежден, что в основе мира лежит разумное и любящее начало, а потому он в сущности своей благ. Отсюда проистекает оптимизм Трубецкого, здесь источник его деятельной энергии, его неутомимой академической и гражданской деятельности.

 

Лев Платонович Карсавин

 

На основе сформулированных принципов исторического анализа Карсавин определяет специфическое задание русской культуры, русскую идею. Он показывает, что задача православной или русской культуры и универсальна, и индивидуально-национальна. Она должна раскрыть, актуализировать хранимые с VIII века потенции, но раскрыть их путем приятия в себя созданного культурою жадной (и в этом смысл «европеизации») и восполнения приемлемого своим. «Восполнение» и есть национальное дело, без которого нет и дела вселенского.

Евразийское движение было определено, с одной стороны, задачами и проблемами новой, послереволюционной России, а с другой — «осознанием глубокого кризиса современной европейской культуры. Евразийство призывало все народы мира освободиться от влияния романо-германской культуры. Они призывают к созданию «православной культуры», к возрождению «православного быта», ставят задачу одухотворения ожившей верой и религиозным сознанием глубин народного бытия.

Постепенно в евразийском движении сближались религиозные и политические мотивы, и вскоре оно в значительной степени трансформировалось в весьма жесткую политическую идеологию Причем решающая сила в этой трансформации принадлежала Карсавину, который, прежде не скрывавший своего критического отношения к евразийству, в 1925–1926 годы становится одним из идеологов движения.

Соборность — центральная проблема главного труда Карсавина «О личности» (1929). Личность всегда соборна. Человек — образ и подобие Святой Троицы. В индивидуальной личности заключено определенное триединство. Личность предстает как самоединство, саморазъединение и самовоссоединение. Тварный образ Божьего Триединства — семья. Мать соответствует определенному первоединству («Отцу» в Божьем Триединстве), отец соответствует разъединяющему («Сыну» Пресвятой Троицы), дитя их воссоединяет. Триипостасное остается одной личностью, как Триипостасный Бог — один Бог.

 

Итак, подлинная личность соборна. Карсавин называет ее также симфонической личностью (симфония и соборность для него — тождественные понятия). Сюда входит и самая малая социальная группа, и все человечество. Коль скоро индивид не подлинная личность, смерти нет, есть умирание. «Эмпирическая смерть не перерыв личного существования, а только глубокий его надрыв, несовершенный предел, поставленный внутри дурной бесконечности умирания». Это твердое убеждение Карсавина.

Левое евразийство сразу же прославилось своим откровенным просоветизмом и пробольшевизмом. Так, уже в 1 номере газеты «Евразия» было опубликовано открытое письмо Марины Цветаевой Владимиру Маяковскому, в котором говорилось, что «сила – там», то есть в Советской России. Общей мыслью передовиц и программных статей «Евразии» было признание СССР в качестве новой формы исторического бытия России (об этом свидетельствовал и сам девиз газеты: «кто хочет быть субъектом истории, тот должен быть с Россией»). Это совершенно противоречило общепринятому в эмиграции отношению к СССР как к коммунистическому эксперименту, который совершенно чужд России и который, по сути, прервал развитие российской цивилизации. (эмигранты даже не называли СССР Россией, а именовали его «Совдепия», прозрение наступило лишь в годы Отечественной войны, да и то нашлись эмигрантские круги, поддерживавшие Гитлера из ненависти к большевикам).

Наконец, левые евразийцы и сами не отрицали своей чуждости эмиграции и обращенности к Советской Родине. Еще в 1927 году Карсавин от имени всей левоевразийской группы написал открытое письмо большевистскому лидеру Пятакову, где выражалось желание обсудить с руководством большевиков пути развития «нашей общей Родины – СССР» и левоевразийскую идеологию. Левые евразийцы не желали тогда по примеру сменовеховцев «растворяться в коммунизме», а хотели сохранить свое идеологическое лицо. В левом евразийстве они видели «вторую советскую идеологию», во многом комплементарную марксизму и предназначенную для некоммунистических масс в СССР (случись это, лозунг: «блок коммунистов и беспартийных» превратился бы из фикции в реальность и быть православным консерватором в СССР вовсе не означало бы автоматически быть антисоветчиком…). Ответа от руководства СССР, естественно, не последовало. Затем в 1928 году Сувчинский вел тайные переговоры с Пятаковым, но тоже безрезультатно. Не вызвало никакой реакции в СССР и предложение Сувчинского превратить «Евразию» в настоящую советскую газету, пусть и выпускаемую за рубежом, в орган правокоммунистической, бухаринской оппозиции (кстати сказать, к этому предложению скептически отнеслись и соратники Сувчинского по левоевразийской группе, напр., Святополк-Мирский, осуждавший фракционеров в партии).


Поделиться:



Последнее изменение этой страницы: 2017-03-14; Просмотров: 475; Нарушение авторского права страницы


lektsia.com 2007 - 2024 год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! (0.041 с.)
Главная | Случайная страница | Обратная связь