Проблема смысла жизни человека. Жизнь, смерть, бессмертие. Проблема судьбы человека в истории философии.

Смысл жизни - это самостоятельный осознанный выбор тех ценностей, которые (по Э.Фромму) ориентируют человека не на то, чтобы иметь (установка на обладание), а на то, чтобы быть (установка на использование всех человеческих потенций). Смысл жизни - в самореализации личности, в потребности человека творить, отдавать, делиться с другими, жертвовать собой ради других. И чем значительней личность, тем больше она оказывает влияние на окружающих ее людей. Смысл жизни заключается в том, чтобы совершенствуя себя, совершенствовать мир вокруг себя.

Эти общие представления о смысле жизни должны трансформироваться в смысл жизни каждого отдельного человека, обусловленный объективными обстоятельствами и его индивидуальными качествами.

Жизнь, смерть и бессмертие
Жизнь на грани смерти, утрата и поиск смысла жизни – ситуации, которые в философии и литературе исследовались глубже и тщательнее, чем какие-либо другие. Всякий человек обязательно задумывается о смерти. Жизнь индивида может быть наполнена смыслом, но может вдруг утратить для него этот смысл. Достойно умереть, когда приходит смерть, бороться с нею, когда есть шанс жить, помогать другим людям в их именно смертной борьбе – это великое и нужное любому человеку умение. Ему учит сама жизнь. Жизнь и смерть человека, смысл жизни – это вечные темы искусства философии. Человечество выработало множество культурных традиций, которые помогают ему преодолеть страх смерти и обрести символическое бессмертие. Оно обеспечивается разными способами. Прежде всего, этобиологическое бессмертие, которое человек обретает в потомстве. Человек знает, что он смертен, но уверен в продолжении своего рода. Такая форма психологического выживания через надежду на неугасание определенных генетических и иных свойств особенно отчетливо прослеживается в патриархальных и восточных культурах. Рядовой представитель любой из этих культур стремится утвердить себя в образе рода или племени. Он как бы растворяется в другом через кровные узы. Человек отождествляет себя не столько с самим собой, сколько с кланом, племенем, родом. Он чувствует себя частицей общности и уверен, что данная общность не исчезнет. Чрезвычайно широкое распространение во многих культурах получила натуралистическая версия бессмертия. Она исходит из возвеличивания природы, ее вечной силы и желания сохранить ее. Иным способом символического увековечивания жизни можно назвать творческое бессмертие. Создание произведений искусства, литературы, полезных предметов и дел для других людей — во всем этом выражается идея продолжения жизни. Посвятить жизнь реализации общей цели, обрести себя в коллективном сознании или в индивидуальном творчестве — вот сущность психологического состояния при попытке утвердить себя через собственные деяния. Разрушение может также стать способом достижения символического бессмертия. Широко известен в истории Герострат, который сжег в древности храм с богатейшей библиотекой. Поступок Герострата был продиктован жаждой славы и желанием остаться в памяти потомков. Теологическое (религиозное) бессмертие является наиболее значительным способом достижения символического бессмертия. Свою энергию жизни, волю к сохранению собственной уникальности человек издавна стремился выразить с помощью религиозной символики (создание икон, храмов, обрядов и т.п.) и утверждением идей о бессмертии души. В религиозных представлениях жизнь предстоит лишь как роковая пауза на вечном пути к небесному инобытию. Эту точку зрения резко критиковал В. Розанов. Он отказывается интерпретировать идею бессмертия (посмертного воскресения) человека в смысле превосходства абсолютного над земным. Он считал, что превосходство посмертного в христианстве радикально искажает наше отношение к жизни. Оно заставляет думать только о посмертном будущем, умаляя значение творческих усилий человека в каждый момент его земной жизни. Розанов же считает самым главным именно последнее. «Мне кажется, – пишет он, – наше дело на земле просто: делай хорошо свое дело. И больше чего! Никаких страхов, опасения «за будущее»... Соответственно и воскресение – это не то, что будет когда-то в будущем, а то, что творится сейчас, в каждое мгновение: «Воскреснуть – это как бы в секунде бытия хлебнуть столько жизни, почерпнуть такую глубь бытия, засверкать таким сверканием душевности, оживления, напряжения всех его способностей, что годы и века тягучей жизни «так себе» не могут пойти с этим в сравнение».51 В контексте таких представлений бессмертие человека заключается в его неразрывной связи со всем бытием. Жизнь и смерть в узком смысле можно рассматривать как обозначение биологических процессов рождения и умирания.Западная философия XVIII− XIX вв., например, трактует жизнь как механическое движение. Соответственно смерть противопоставляется жизни как ее прекращение. Однако такое упрощенное понятие жизни и смерти не приближает нас к разгадке самых важных для человека форм бытия или небытия. Эту сторону механистической трактовки жизни очень верно подметил Лев Толстой. Исследуя данный вопрос, он отмечал: «Понятие жизни представляется сначала человеку самым простым и ясным. Прежде всего человеку кажется, что жизнь в нем, в его теле. Я живу в теле, стало быть жизнь в моем теле. Но как только человек начнет искать эту жизнь в известном теле, так сейчас и являются затруднения. Ее нет в ногтях и волосах, но и нет в ноге, в руке… нет и в крови, нет и в сердце, нет и в мозгу. А есть везде и нигде нет. И оказывается, что по месту жительства найти ее нельзя. Тогда человек ищет ее во времени, и тоже сначала кажется очень просто… Но опять, как станешь искать ее во времени, так сейчас видишь, что и тут дело не просто. … Искать, оказывается, если уже искать ее, то не в пространстве, не во времени, не как следствие и причину, а как что-то такое, что я в себе знаю совсем независимо от пространства, времени и причины».52 В широком смысле рассмотрение категорий жизни и смерти вызывает множество вопросов. Во-первых, исчерпывается ли содержание жизни только биологическим содержанием? Очевидно, что нет. Сущность жизни заключена в ином. Она знаменует собою более высокую ступень эволюции. Кроме того, только живая материя способна воспроизводить саму себя. И наконец, жизнь дает предпосылку для появления мыслящей, одухотворенной материи. Во-вторых, является ли жизнь уникальным явлением в Космосе, или она имеет аналогии? Ответ на данный вопрос подводит к постановке другого вопроса – ценности жизни и возможности бессмертия. Истолкование жизни и бессмертия как ценностей в философском смысле кажется бесспорным. Ведь если нет земного существования, то остальные ценности утрачивают свою непреложность. Человечество не сможет продлить свое собственное бытие, если оно перестанет воспринимать жизнь как высшую ценность. Размышления по поводу проблемы смерти и бессмертия человека станут ключевым моментом в мировоззрения большинства оригинальных мыслителей России. Впервые к философскому доказательству бессмертия человека в обратился русский мыслитель XVIII в. А.Н. Радищев. Он использует два аргумента. В противоположность идеям механистического просветительства, он доказывает, что смерть не может рассматриваться как полное уничтожение тела, как переход тела от бытия к небытию. Ведь здесь происходит только перераспределение тех телесных элементов, из которых составилось тело в период его рождения и роста. Но тогда и душа, тесно связанная с телом и зависящая от него, в акте смерти испытывает не переход от бытия к небытию, а только некоторое изменение. Второе доказательство основывается на наличии вмире непрерывной иерархии степеней совершенства, в которой человекзанимает высшее место (по крайней мере, в сравнении со всеми природными сущностями). Это высшее место обусловлено тем, что человек обладает мыслительной способностью; отсюда и следует, что сама мыслительная способность, как знак высшего совершенства, не может быть смертной, не может исчезнуть. Установив бессмертие души, Радищев задается еще одним вопросом: каково будет бытие души после смерти тела – более совершенным, чем в земной жизни, или менее совершенным? Ответ на него почти очевиден в свете рассуждений Радищева о человеке как существе природного мира, самой целью сотворения которого было достижение наибольшей доступной для природы степени совершенства: «...цель его на земле есть совершенствование, та же пребудет целию и по смерти; а из того следует, как средство совершенствования его было его организацией, то должно заключать, что он иметь будет другую, совершеннейшую и усовершенствованному его состоянию соразмерную».53 Радищев в этом контексте оказывается родоначальником и предтечей всех последующих подходов к проблеме бессмертия. Его идея о соотносительности жизни и смерти и убеждение в немыслимости смерти как абсолютного уничтожения, перехода к абсолютному небытию найдут развитие у А.С. Пушкина и П.Г. Чаадаева. Петр Чаадаев радикально переосмыслил суть отношений между жизнью и смертью. И в обыденных представлениях людей, и в традиционном христианском мировоззрении смерть выступает как абсолютное отрицание жизни. Она «несовместима» с возможностью продолжения жизни в прежней форме; если за смертью и следует жизнь, то это – жизнь, понимаемая в ином смысле, чем наше земное, несовершенное существование. Этим обусловливается ужас смерти и чувство абсолютной ее «инородности», невозможность понять и принять ее, основываясь на том, что доступно нам в нашей жизни. В противоположность этому, Чаадаев понимает смерть не как абсолютную, а как относительную противоположность жизни. Это означает, что ее можно понять только через саму жизнь, и, наоборот, жизнь можно понять, только учитывая тот факт, что ей противостоит смерть. Приход смерти вовсе не предполагает абсолютного отрицания жизни. Будучи взаимосвязаны через свою относительную противоположность, жизнь и смерть могут сменять друг друга, обуславливая свою взаимную смысловую определенность. Эта важнейшая идея делает традиционное христианское понимание бессмертия внутренне противоречивым. Бессмертие, реализованное в полном смысле, стало бы одновременно «безжизненным». Жизнь не может быть бессмертной, нет жизни вне смерти, а есть постоянная смена жизни и смерти, эта смена и задает бытие человека. Именно в таком смысле необходимо понимать ключевой тезис Чаадаева о том, что христианское бессмертие – это жизнь без смерти, а вовсе не жизнь после смерти. Здесь «жизнь без смерти» вовсе не означает, что возможно состояние мира, в котором смерти вообще нет в бытии. «Жизнь без смерти» – это постоянное продолжениеземной жизни, в которой она приобрела подобающее ей значение как подчиненный и вторичный элемент самой земной жизни. Указанная поправка к традиционному христианскому учению о бессмертии выражает самую сокровенную суть мироощущения, характерного для русской культуры. Русские фи­лософы после Чаадаева постоянно возвращались к этой теме, придавая ей совершенно различные оттенки и формы – от сложной метафизи­ческой конструкции всеединства Вл. Соловьева до несколько прямолинейной идеи устранения смерти и «воскрешения отцов» (концепция Н.Федорова) и идеи стирания границ между актами рождения и смерти В.Розанова. Последний считал, что утверждение абсолютности, т.е. бессмертности человеческой личности вступает в прямое противоречие с фактом конечности человека, ограниченности его бытия рождением. Таким образом, рождение и смерть выступают у Розанова не столько границей человеческого бытия, сколько связью человеческой личности с бесконечным бытием и бесконечностью жизнью. В русской философии вопросы преодоления смерти часто приобретают практический характер. Так, в философии Н.В. Федорова цель человечества сводится к одной единственной идее – идее общего делавоскрешения и бессмертного существования всех людей на земле. Отвергая традиционное понимание воскресения как сверхъестественного акта», осуществляемого Богом «в конце времен» и связанного с уничтожением всего несовершенного земного бытия, он полагает, что идея воскресения является реальным заданием для человечества, взятого в его настоящем земном виде. Возможность выполнения этого задания доказана явлением на земле Христа как Бога и человека одновременно. «Показывая, что Христос был не только Бог, но действительный человек, тем самым доказывалась и необходимость деятельности самого человека в деле воскресения, и не только нравственной, но и умственной, и физической, материальной».54 Федоров останавливается на этом общем тезисе; конкретизируя его утверждает, что человеческое задание преодоления смерти и воскресения ушедших поколений должно быть реализовано с помощью развития науки, за счет раскрепощения ее всемогущества по отношению к природе и ее законам. Но, пожалуй, наиболее остро ощущение жизни и смерти как мучительных экзистенциальных проблем человечества выражено в философии Ф.М. Достоевского. Как и Чаадаев, он убежден, что смерть абсолютно вторична по отношению к жизни, и «разрыв», вносимый смертью, является чисто относительным, «несущественным» для жизни. Факт воскресения Христа является тому абсолютным доказательством. Человек может и должен быть «скомпенсирован» возвращением к такой же жизни в том же теле (хотя законы этой возрожденной жизни могут быть иными). С еще большей прямотой совершенно неортодоксальный смысл идеи посмертного существования человека выявляется в рассуждениях одного из самых неоднозначных героев Достоевского – Свидригайлова из романа «Преступление и наказание». Свидригайлов, безусловно, верит в бессмертие, однако это бессмертие уже ничего общего не имеет с христианством и скорее напоминает восточную концепцию переселения душ. Свидригайлов полагает, что человек продолжает телесно существовать после смерти в другом мире, «соседнем» с нашим, законы существования которого являются абсолютно непонятными и загадочными для нас. Все «соседствующие» (в каком-то сверхэмпириче­ском «пространстве») миры связаны друг с другом, и их обитатели мо­гут стать видимыми в нашем мире. Об этом свидетельствуют привиде­ния, которые являются Свидригайлову. В результате он приходит к выводу, что смерть – это толькопереход от одной сферы бытия к другой, и этот переход начинает осуществляться и становится зримым в любой серьезной болезни, охватывающей человека, и только «количественно» отличается от болезни, завершая указанный переход. Не случайно свое предстоящее самоубийство Свидригайлов постоянно называет вояжем, поездкой «в Америку». Исследуя феномен самоубийства, Кириллов (роман «Бесы») приходит к выводу, что основная причина, по которой люди не решаются покончить с собой, − это мысль о «том свете». Собеседник Кириллова в разговоре о феноменах самоубийства понимает это в христианском смысле – как страх посмертного исчезновения. Однако Кириллов имеет в виду совсем другое – страх того, что существование после смерти будет еще более абсурдным, чем в земном мире. Именно этот страх люди называют «страхом смерти» (ведь, кроме этого, в смерти бояться нечего, вера в какое-то бессмертие является безусловной), и именно он заставляет людей держаться за несовершенную земную жизнь и не допускать мысли о самоубийстве. Вера, которую пытается обосновать своей жизнью и своей смертью Кириллов, должна уничтожить этот страх, если люди обретут эту веру, они перестанут бояться смерти − это и будет «новый человек», которому «будет все равно, жить или не жить». В этих словах нужно видеть не отрицание жизни и ее ценности, а, наоборот, признание за жизнью абсолютной ценности, по отношению к которой смерть теряет свое прежнее значение. Очевидно, что ресурсы человеческого стремления преодолеть смерть и продлить жизнь многообразны. Но означает ли это, что проблема исчерпана? Достаточно ли выбрать себе символический способ психологической защиты от страха смерти, чтобы жизнь стала полноценной? Очевидно, что нет. Осознание конечности своего бытия рано или поздно приходит к каждому человеку. И встает вопрос: имеет ли смысл наше существование и наша деятельность, если они могут оборваться?
Смысл жизни как проблема философской антропологии
Философская концепция смысла человеческой жизни исходит прежде всего, из ее самоценности и самоцельности, но важно при этом не только видеть смысл жизни человека в самой жизни, но и отвечать на вопрос: «Для чего жить? » Имеетли жизнь человека какой-нибудь смысл? Если да, то что такое смысл жизни и в чем он состоит, имеет ли он абстрактно-всеобщее содержание или представляет собой уни­кальную характеристику жизни каждого человека? Смысл жизни – это осознаваемая ценность (ценности), которой человек подчиняет свою жизнь, ради чего ставит и осуществляет жизненные цели. Смысл жизни носит функционально-ценностный характер, возникает только для того, кто не «просто живет», а рефлектирует, ощущает, что нужно жить для чего-то. Смысл – элемент ценностно-мотивационной сферы духовной жизни человека. К пониманию этого вопросаи, соответственно, его реше­нию философы подходят с двух разных позиций: с точки зрения отдельно взятого человека и человека как родового существа, человечества. В первом понимании, смысл жизни – элемент уникальной внутренней духовной жизни индивида, то, что формулирует для себя он сам, независимо от господствующих систем общественных ценностей. С этих позиций, нельзя говорить о едином для всех смысле жизни. Каждый индивид открывает его в собственных размышлениях и на собственном опыте, выстраивая свою иерархию ценностей. Кто-то смысл жизни видит в любви, кто-то в детях, кто-то в работе, кто-то в служении великим идеалам (служение Богу, помощь больным, как это делала мать Тереза) и т.п. Но есть нечто общее для всех этих представлений – потеря смысла жизни ведет человека к разочарованиям, разрушению личности и часто к гибели. Однако отношение к жизни определяется не только личным выбором, но многими обстоятельствами, в том числе и социальными, политическими, межличностными и др. Для философии важно не только понять, в чем состоит смысл человеческого существования, но и при каких обстоятельствах он возникает. В любой развитой мировоззренческой системе – религиозной, философской, этической – существуют свои представления о смысле жизни. Осознание индивидом цели и смысла жизни – сложный и длительный процесс. Исследования показали, что далеко невселюди способны сформулироватьих, не все живут осмысленной жизнью, как не может младенец обратить умственный взор на самого себя и, плача и радуясь, знать, что с ним происходит. Мера осознанности – один из показателей развития духовного мира личности. Осознание смысла – это непрерывная работа по осмыслению и переосмыслению тех ценностей, ради которых живет человек. Процесс поиска идет параллельно с его реализацией, в результате которой и происходит переоценка ценностей, переформирование исходных целей и смыслов. Человек стремится привести свою деятельность в соответствии с ними или изменяет сами цели и смыслы. Вместе с тем, смысл жизни существует и как феномен сознания человеческого рода. Его поиски представляют второй аспект понимания вопроса, в чем состоит смысл жизни. Они подготовлены долгим процессом эволюции человека, развитием рефлексивной способности его мышления, формированием самосознания. Исторически первой формой осознания проблемы смысла жизни стали религиозные представления. В дальнейшем их спутницей и оппонентом стала философия. Наибольшую верность поиску абстрактно-всеобщего смысла жизни человека сохранила религиозная философия. И в этом смысле русскую философию можно назвать смысложизненной философией. Она связывает смысл человеческой жизни с созерцанием и вопло­щением божественного начала человека в вере, в стремлении к сверхчеловеческой святыне, в приобщении к истине и высшему благу. В.С. Соловьев отмечал, что смысл жизни не может совпадать с произвольными и изменчивыми требованиями каждой из бесчисленных особей человеческого рода. Отвечая на вопрос о смысле жизни, он писал, что человек, как нравственное существо, не хочет повиноваться природному закону вечной смерти, он не хочет быть вымещающим и вымещаемым, он ощущает потребность и способность вместить в себе полноту вечной жизни. Вопрошая в данном контексте о смысле жизни, русский мыслитель XIX в. В.Ф. Одоевский риторически восклицает: «Грубое дерево, последняя былинка, каждый предмет грубой временной природы доказывает существование закона, который ведет их прямо к той степени совершенства, к которой они способны... Неужели высшая сила лишь человеку дала одно безответное желание, неудовлетворенную потребность, беспредметное стремление? »55 Ответ напрашивается сам собою: смысл жизни концентрируется в русской философии вокруг одного центра – вокруг проблемы возможности для земного бытия достичь высшего совершенства, исключающего зло и страдания. Философы подчеркивают, что стремление к безграничному совершенству, заложенное в человеке, не может быть иллюзией; своим собственным упорством и непререкаемостью оно доказывает реальность той цели, к которой направлено. А вот пути к достижению совершенства могут быть различными, и именно в данном пункте философы расходятся в решении проблемы смысла жизни. Так, в религиозной философии открытие человеком смысла требует наличия двух условий: во-первых, бытия Бога как абсолютной основы для силы добра, разума и вечности, и, во-вторых, возможности для человека лично приобщиться к Богу и заполнить свою жизнь им. Поэтому единственное дело, осмысляющее жизнь и потому имеющее для человека абсолютный смысл, есть, следовательно, не что иное, как действенное соучастие в Богочеловеческой жизни. Человек, считает, например, Н. Бердяев, богоподобен, как творец, он не может жить иначе, чем творя свою жизнь, свой мир, свою судьбу, самого себя. Отсюда творчество – это смысл и цель его жизни. Несмотря на то, что наибольшее внимание поиску абстрактно-всеобщего смысла жизни человека традиционно уделялось в религиозной философии, было бы ошибкой отрицать вклад мыслителей атеистического направления. Так, в материалистической философии Н.Г. Чернышевского, А.И. Герцена смысл человеческой жизни видится в самореализации сущностных сил человека через его активную преобразующую деятельность. Нетрудно заметить, что два рассмотренных аспекта решения вопроса о смысле жизни – не антагонистичны. Они взаимно дополняют друг друга, раскрывая разные ее грани. Проблема смысла жизни имеет и другую сторону, относящуюся к реальной, природно-биологической бесконечности человечества и бессмертию его разума, а также к возможности других форм жизни и разума, внеземных цивилизаций в бесконечной Вселенной. Эта чрезвычайно интересная сторона вопроса много обсуждается в современной на­учной и философской литературе. Космизация человечества (выход в будущем в бесконечные просторы Вселенной) изменяет во многом наши представления о времени, что будет связано с новым пониманием смысла человеческой жизни, ее деятельности, смерти и бессмертия, приведет к осознанию космического предназначения и ответственно­сти человека и человечества. Судьба будущего человечества, смысл жизни человека волновали философов-«космистов». К этому направлению философской мысли следует отнести Н.Ф. Федорова, А.П. Чижевского, В.И. Вернадского, а также философские идеи К.Э. Циолковского. Философы-«космисты» считали, что жизнь человека – частица общего процесса, своим поведением, нравственностью он определяет не только свой путь, но жизнь космического целого. Человек ответственен не только перед собой, но и перед тем будущим, частью которого он является. Особое место в русской философии занимают смысложизненные поиски Л.Н. Толстого. Истинное предназначение человека, которое пытается выразить Толстой, состоит в том, чтобы преодолеть в себе желание блага для себя и возвыситься до божественного принципа желания блага всему существующему, то есть до любви ко всему существующему. Процесс такого возвышения Толстой называет новым, духовным рождением человека. До этого духовного рождения человек мало чем отличается от зверя, и все его потребности, желания и цели носят ложный характер, подчинены служению зверю в нем самом. После же этого «рождения» человек открывает в себе Бога и поэтому уже не может жить по-старому, он призван отвергнуть все прежнее устройство своей жизни и выстроить ее по-новому. В этом пункте своего учения Толстой развертывает радикальную критику всей европейской культуры, построенной, по его мнению, на абсолютно ложных ценностях и ведущей человека к ложным целям. В противовес этой культуре он выдвигает идеал «опрощения», предельной минимизации земных, телесных потребностей человека и одновременно требует устранения всех духовных ценностей, не подчиненных прямо и непосредственно принципу любви ко всему существующему. Наиболее характерным примером найденного им идеала выступает крестьянская жизнь, в которой простота материального быта соединена с религиозностью. Толстой решительно отвергает два наиболее распространенных в обыденном мнении ответа на вопрос о конечной цели человеческого существования. С одной стороны, он отвергает христианское воззрение о благой и разумной жизни после смерти и, с другой стороны, не признает возможным воплощения идеала абсолютного блага в земной жизни отдельного, смертного человека. Осознание ложности этих двух мнений о цели и смысле своего бытия приводит человека в состояние отчаяния и безнадежности. Выход из этого состояния, согласно Толстому, возможен только через осознание ложности не только самих этих целей, но и всего того представления о жизни, на котором они основаны и которое уравнивает жизнь человека с жизнью животного, беспрекословно постулируя ограниченность человеческого бытия в пространстве и времени. Истинное представление о жизни, которое пытается выразить Толстой, означает нечто прямо противоположное. Жизнь человека начинается не с его рождения, а с момента пробуждения в нем разумного сознания, которое открывает человеку перспективу вечности, в «измерении» которого нет никаких пространственных и временных ограничений и пределов. Вопрос о смысле жизни не исчерпывается вышеперечисленными поисками. Смысл жизни – это и вопрос о смысле смерти человека, о его бессмертии. Смысл жизни определяется не только в отношении к актуальности, но и в отношении к вечному времени, в котором уже нет физически живого индивида. Понять смысл жизни – это и определить свое место в вечном потоке изменений. Если человек не оставил после своей жизни тени, значит, его жизнь по отношению к вечности была лишь призрачной. Проблема смысла жизни и смерти человека никогда не утратит актуальности. Для человечества, ускоряющего свое движение к технико-информационным высотам, она особенно насущна.

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться: