Глава 3. Кто выигрывает от введения денег без процентов и инфляции?

Порыв к индивидуальным и социальным переменам вытекает, кажется, из трёх принципиально различных побудительных мотивов:

o потому, что катастрофа в результате определённого образа поведения уже произошла; цель — предотвратить ещё одну катастрофу;

o потому, что катастрофа, зависящая от определённого образа поведения, может произойти, цель — предотвратить катастрофу;

o потому, что другой образ поведения кажется более целесообразным для достижения желаемой цели.

Предложенное в предыдущей главе изменение денежной системы могло бы быть результатом любого или двух мотивов, а также всех трёх вместе взятых.

В прошлом сходный с ростом раковых клеток прирост денег и, таким образом, власти в руках всё меньшей группы людей «разрешался» путём общественных революций, войн или экономических катастроф.

Сегодня такие решения уже неприемлемы.

С одной стороны, наличие потенциала многократного глобального разрушения делает неприемлемым насильственное решение, с другой стороны, все страны находятся в невиданной ранее экономической зависимости друг от друга.

Мы просто вынуждены найти новое решение, если хотим выжить и избежать войн, социальных революций и экономических крахов.

По мнению многих экономистов и банкиров, биржевой крах в 1987 г., когда за несколько дней потери составили 1, 5 триллиона долларов — это лёгкая рябь по сравнению с ураганом, который нас ожидает в случае повторения всемирной экономической депрессии в ближайшие годы, если мы не сможем коренным образом изменить существующую систему. [18]

Перестройка денежной системы сейчас даст нам возможность избежать катастрофы.

Понятно нам или нет, что любая кривая экспоненциального роста неизменно приводит к саморазрушению выгоды новой денежной системы для создания социальной справедливости и экологического равновесия, настолько очевидны, что мы должны выбрать эту систему, поскольку это разрешение проблемы лучше, чем настоящее.

Во всяком случае, основная проблема во всеобщем процессе трансформации заключается не столько в том, что мы предпочитаем настаивать на сохранении старой ситуации или в том, что мы не видим преимуществ нашей новой цели или пути, а в том, как проделать путь отсюда туда, с одной трапеции на другую, без риска потерять при этом жизнь?

Для того, чтобы облегчить ответ на этот вопрос, я хочу попытаться показать, как трансформация денежной системы будет служить целям различных общественных групп: богатых и бедных, членов правительства и простых людей, большинства и меньшинств, промышленников и «зелёных», людей материальной и духовной ориентации.

Интересный факт, выявляющийся при этом, это то, что в данной специальной исторической ситуации, при этом кризисном положении, которое мы сами создали, все выиграли бы на новой денежной системе.

Мы все выиграем, если мы сейчас введём необходимые перемены.

Китайцы, как заметил Фритьоф Капра, всегда лучше понимали динамику перемен, чем люди Запада.

Кризис для них — это только один из аспектов перемен. Китайский символ кризиса «wei-ji», состоит из двух знаков: «опасность» и «шанс». [19]

Страна или регион, начавшие
проведение денежной реформы

Если мы не ошиблись до сих пор в проводимом нами анализе, то предлагаемое решение в целом имеет следующие преимущества:

§ прекращение инфляции и вызываемого действием процентов перераспределения доходов;

§ снижение уровня безработицы;

§ большая социальная справедливость;

§ снижение на 30-50% цен на товары и услуги;

§ вначале — очень высокая конъюнктура;

§ в дальнейшем — возникновение стабильной, качественно ориентированной экономики.

Если процентные ставки на капиталовложения и в производстве исчезнут, снизятся не только цены на товары и услуги в стране или регионе, вводящем систему нейтральных денег.

Весьма положительное воздействие будет оказано также и на национальный и мировой рынок.

Не имеет значения, насколько высоки или низки актуальные проценты, товары и услуги могут продаваться гораздо дешевле.

Это вызовет быстрый экономический бум в районах, первыми начавших денежную реформу.

Во избежание нагрузки на окружающую среду, помимо вышеназванной налоговой реформы, мы имеем следующую возможность: многие изделия и услуги, которые сейчас не могут конкурировать по рентабельности с денежными инвестициями на рынке денег, неожиданно могут стать реальностью.

Среди них было бы много экологически чистых продуктов, социальных проектов и произведений художественного творчества, которые смогли бы осуществиться, если бы им удалось «пробиться», так как они удовлетворяют человеческим потребностям.

Возникнет в большей степени диверсифицированное и стабильное народное хозяйство, которое перестанет быть угрозой для окружающей среды.

Расцвет экономики приведёт к увеличению занятости, снижению расходов на социальные гарантии безработным, исчезновению бюрократии и уменьшению налогового бремени.

При испытании новой системы в каком-либо регионе (как, например, это было в Вёргле) две денежные системы могут существовать параллельно.

Нейтральные деньги будут использоваться для обмена товаров и услуг, производимых в данном регионе.

Обычными деньгами будет и далее оплачиваться всё, что будет закупаться за пределами «испытательного региона».

На переходный период вводятся определённые правила обмена с твёрдым курсом 1: 1.

Жизнедеятельность региона осуществляется по аналогии с зонами свободной торговли, где производство и торговля налогами не облагаются.

По правилу Гресхема, «плохие» деньги вытесняют «хорошие». В соответствии с этой классификацией, нейтральные деньги — «плохие», так как, в противоположность сегодняшним деньгам, они облагаются платой за пользование.

При любой возможности люди будут стараться осуществлять оплату плохими деньгами, а хорошие оставлять при себе.

Таким образом, нейтральные деньги использовались бы как можно более часто, а именно эта цель и должна быть достигнута.

Старые деньги остаются у людей и используются только тогда, когда это неизбежно.

Если мы вводим предлагаемую систему нейтральных денег в рамках эксперимента сначала только в одном регионе, это может быть осуществлено в режиме сосуществования с современной денежной системой, пока не будет доказана большая полезность первой.

При распространении эксперимента на всю страну внешняя торговля не претерпевает изменений.

Как и ранее, будут существовать валютные курсы, однако нейтральные деньги будут в среднем иметь более высокие курсовые цены, так как они не подвержены инфляции.

Поэтому инвестиции в нейтральных деньгах могли бы стать вполне привлекательными, в сравнении с подверженными колебаниям валютами (например, доллар).

Правительства, политики,
владельцы банков и экономисты

В большинстве стран монополия на выпуск денег принадлежит центральному правительству.

Поэтому официальное испытание новой денежной системы, если сюда включаются и наличные деньги, должно быть одобрено и поддержано правительством.

Очевидно, что попытка введения беспроцентных денег имеет колоссальное политическое значение.

Оно требует от представителей правящей верхушки мужества признать тот факт, что они так долго терпели эту в высшей степени несправедливую систему.

С другой стороны большинству людей действительно очень трудно понять, почему деньги лучше обложить «платой», чем допускать оплату процентов.

Это также трудно понять, как то, что Солнце не вращается вокруг Земли, а Земля — вокруг Солнца.

Мы понимаем, что это так, но нам очень трудно это себе представить.

В настоящее время правительства, политики, банки и экономическая система объявляются ответственными за возникновение большинства проблем, вызванных основополагающими изъянами денежной системы.

Их ответные действия: борьба со следствиями и половинчатые решения, например, частичное освобождение от долгов, конверсия долгов, временные безвозвратные ссуды в целях снижения социальной напряжённости.

Во время предвыборных кампаний регулярно звучат обещания бороться с инфляцией, улучшать социальные институты и поддерживать мероприятия по улучшению экологической обстановки.

В условиях сегодняшней денежной системы осуществить всё это в комплексе невозможно.

В действительности все ведут борьбу «спиной к стене».

Вместо улучшения ситуация ухудшается по мере приближения к участку ускоренного роста кривой экспоненциального роста.

Вместо улучшения социальной и экономической ситуации бюджетные расходы на эти цели в первую очередь попадают под сокращение.

И консервативные и прогрессивно настроенные политики практически имеют очень небольшие возможности для проведения действенных реформ в рамках существующей системы.

Одним из немногих политиков в Германии, которые не только знают об этом, но и пытаются осуществить изменение денежной политики, является Клаус фон Донаньи, в течение многих лет занимающий пост бургомистра Гамбурга.

В своём заявлении от 23 февраля 1983 г. он подчеркнул:

«Если мы допустим дальнейшее увеличение общественной задолженности в будущем в рамках страны, земель и общин, как это происходит сейчас, то даже при дальнейшем снижении процентных ставок, мы не только упустим возможность манёвра для осуществления дополнительных мер, но и вообще потеряем способность проводить прежнюю политику»...

«Увеличение объёма финансирования бюджетных кредитов в первую очередь приводит в настоящий момент к возникновению двух проблем: с одной стороны, бюджетная задолженность в будущем по процентам и платежам, с другой стороны — нежелательные последствия перераспределения денег, которое непременно будет происходить в пользу обладателей денежных капиталов».

Поэтому, он предлагает эмиссионному банку предоставлять федеральным органам и землям кредиты без процентов и платежей для осуществления социальных и экологических проектов без экономически бессмысленной и неприемлемой бюджетной задолженности в будущем.

На рис. 8 показано, насколько тесно в рамках широко разветвлённой и диверсифицированной экономики каждая область деятельности связана со смежными.

Сокращения в одной из них неизбежно влекут за собой изменения в системе, как едином целом.

Если происходит рост государственной задолженности или повышение процентных ставок, то происходит приток денег к тем, чьё состояние вложено в деньги.

Вместе с тем, трудовая часть населения теряет деньги, необходимые для удовлетворения потребностей.

Это, в свою очередь, оказывает воздействие на рынок рабочей силы, налоговые поступления и экологию.

Государство с высоким уровнем задолженности, направленной на компенсирование снижения доходов, неизбежно столкнётся с усилением «цепочки проблем».

Система нейтральных денег, напротив, могла бы обеспечить снижение уровня государственной задолженности, противодействовать дальнейшей концентрации денег вследствие действия процентного механизма и обеспечить стабильный обмен товаров и услуг на свободном рынке.

Если ситуация в высокоразвитых странах нам кажется трудной, то обратим наш взор на страны третьего мира, которые больше всего страдают от действия современной денежной системы.

С одной стороны, банки Германии и США увеличивают свои резервные фонды, готовясь к финансовому банкротству своих должников в развивающихся странах, с другой стороны, именно промышленно развитые страны осуществляют импорт капитала из развивающихся стран, а не наоборот.

Для погашения старых кредитов предоставляются новые кредиты, и это лишь затягивает и усиливает международный кризис задолженности.

Необходимость немедленного изменения этой тенденции недвусмысленно сформулирована в отчёте Всемирной комиссии ООН по окружающей среде и развитию под заголовком «Наше совместное будущее».

В нём подтверждается тот факт, что кризисные явления в экономике и экологии с их кажущейся независимостью друг от друга, на самом деле, тесно связаны.

«Экология и экономика всё более переплетаются на местном, региональном, национальном и глобальном уровне в единую причинно-следственную систему...

Долги, которые невозможно выплатить, заставляют африканские страны, чьи экспортные поступления зависят от продажи сырья, хищнически использовать очень подверженные эрозии земельные угодья, которые превращаются в пустыни.

Основы экономики в других развивающихся регионах мира подвержены тем же болезням, как вследствие принятия ошибочных решений на местном уровне, так и в результате функционирования механизма международной экономической системы.

Вследствие «латиноамериканского долгового кризиса» природные богатства этого региона используются не в целях его развития, а для погашения обязательств перед иностранными кредиторами.

Такой подход к проблеме задолженности недальновиден с точки зрения экономики, политики и экологии.

Население относительно бедных стран вынуждено мириться с растущей нищетой, в то время, как экспорт истощающихся ресурсов всё возрастает.

Усиливающееся неравенство является самой значительной “экологической проблемой” Земли. Вместе с тем, это самая значительная “проблема развития”». [20]

Как считает Альфред Херрхаузен, являвшийся до 1989 г. членом правления и спикером Немецкого банка, «структура и масштабы проблемы выходят за рамки традиционного технического решения проблемы». [21]

Те, кто ответствен за нынешнюю денежную систему, знают, что так не может долго продолжаться, однако, они или не знают ей альтернативы, или ничего не хотят о ней знать.

Специалисты в области банковского дела, с которыми я беседовала, признавались, что ранее ничего не слышали о существовании альтернативы современной денежной системе.

После того, как я излагала её сущность, нередко высказывалось опасение, что гласное обсуждение этой проблемы может быть опасно для их дальнейшей деятельности в этом качестве.

Рис. 9 объясняет боязнь дальнейшего обсуждения этой проблемы в банковских кругах.

В период с 1950 по 1985 гг. валовой национальный продукт вырос в ФРГ в 18 раз, задолженность — в 51 раз, а объём банковских операций — в 83 раза.

Это означает, что банки получили несообразно большую часть национального богатства.

Это является результатом сделок с колеблющимися процентными ставками, а также, возрастанием объёмов спекуляции деньгами и валютой, вызвавшей стремительный рост платы брокерам.

До тех пор, пока банки не будут учитывать в своих планах перспективы долгосрочного развития, они не будут заинтересованы в открытой дискуссии по способам функционирования процентной системы.

Сейчас они стараются скорее завуалировать проблему.

На рис. 10 представлены примеры обычной дезориентирующей рекламы, публикуемой в газетах и журналах всего мира.

Деньги должны «расти», «увеличиваться», «приумножаться» — так уверяют нас банки.

Ещё чаще они стараются очаровать людей представлением о том, что деньги могут на них «работать».

Но, кто видел когда-нибудь, чтобы деньги работали?

Работа всегда выполняется человеком, им самим или с использованием машин.

Такая реклама скрывает тот факт, что каждая марка или доллар, получаемые по банковским вкладам, сначала была создана другим человеком, чтобы потом перейти в собственность другого, у которого денег больше, чем ему нужно.

Другими словами: люди, продающие свою рабочую силу, становятся тем беднее, чем больше увеличиваются доходы от денежных состояний.

В этом и заключается вся тайна «работающих» денег, а банки очень усердно стараются предотвратить рассмотрение проблемы в этом ракурсе.

Накопленный мной опыт говорит о том, что боятся этих дискуссий именно те, кто имеет соответствующие знания, позволяющие понять эту проблему и увидеть возможность её решения, то есть, экономисты во многих странах мира, которые опасаются получить ярлык «радикалов».

А они могли бы, путём поддержки идеи беспроцентных денег (по латыни — радикс), попытаться обратиться к фактическим корням одной из самых насущных проблем мировой экономики.

Вместо этого, Гезель и его концепция «естественного экономического устройства» рассматриваются в экономических науках только, как одна из многих неудавшихся в историческом масштабе попыток реформирования.

Однако, некоторые выдающиеся личности нашего столетия, например, Альберт Эйнштейн, Джон Мейнард Кейнс и Эзра Паунд, смогли разглядеть значение предложений Гезеля по реформированию денежной системы.

Кейнс, ещё в 1936 г. выразил мнение, что «будущее большему научится у Гезеля, чему Маркса». [22] Но это будущее ещё не началось.

Хотя, специалисты в области банковского дела и экономисты не должны быть слишком дальнозоркими, чтобы понять, что плата за пользование в рамках новой денежной системы позволит им решить основную дилемму, с которой они бьются уже не один десяток лет.

Специалист по истории экономики Джон Л. Кинг пишет о значении работы экономистов: «Перемалывание цифр и компьютерные формулы оказались всего лишь пустыми играми и, таким образом, все экономические прогнозы стали совершенно неверными». [23]

По моим наблюдениям, экономисты — в отличие от большинства инженеров — не понимают реальной взрывоопасности экспоненциального роста.

Кажется, что они наивно верят в то, что всё более сложные экономические модели и расчёты способны предотвратить опасность.

Учёные, которые поняли опасность, среди них Батра и Кинг, в основном пытаются дать советы, как спастись от последствий следующего большого краха.

Альтернативы современной системе они не предлагают.

Те правительства, которые положительно отнесутся к идее реформы беспроцентных денег в ближайшем будущем, встанут на путь социального равенства, экологического выживания и выздоровления от денежных болезней, которые десятилетиями отравляли т.н. «экономики свободного рынка».

Богатые

Один из самых сложных вопросов, задаваемых людьми, которые поняли принцип действия механизма перераспределения в рамках нынешней денежной системы, звучит так: допустят ли те 10% населения, которые извлекают сейчас выгоду от действия этого механизма и имеют в своих руках рычаги власти, реформирование денежной системы, после которой они не будут более иметь возможность получать доходы без всякого трудового участия?

Исторический ответ таков: конечно, нет.

До тех пор, пока они не будут принуждены к этому теми, кто платил до сих пор, они не будут рубить сук, на котором сидят.

Ответ в условиях нового столетия может быть таков: конечно, да — если те, кто сегодня получает выгоду, поймут, что сук, на котором они сидят, растёт на больном дереве, и есть здоровое альтернативное дерево, которое, вероятно, не собирается загнивать.

Чувство здорового самосохранения приведёт их к тому, чтобы сменить дерево.

Последний ответ означает социальную эволюцию — путь «мягкого» развития, первый — социальную революцию, то есть, «жёсткий» путь.

Путь эволюционного развития даст богатым возможность сохранить свои деньги, которые до этого момента они наживали на системе процентов.

Революционный путь развития неизбежно приведёт к чувствительным потерям.

«Мягкий» путь означает, что им не будет предъявлено обвинение в получении прибыли по процентам, так как их действия будут считаться вполне правомерными до тех пор, пока не будет введена новая денежная система.

«Жёсткий» путь, путь революции, может быть очень болезненным.

Путь эволюции означает, что больше не будет прибыли без труда, зато деньги будут стабильны, цены низки, налоги, возможно, снизятся.

Путь революции означает рост неуверенности, нестабильность, рост инфляции, цен и налогов, что мы каждодневно видим, наблюдая развитие событий в странах третьего мира.

Накопленный мной опыт общения с людьми, принадлежащими к категории последних 10%, показывает, что они не понимают механизма функционирования процентной системы и не знают о существовании практической альтернативы.

За малым исключением, они выбрали бы стабильность, а не больше денег, так как в основном они имеют достаточно средств, чтобы обеспечить себя и своих наследников на несколько поколений вперёд.

Есть и второй вопрос: что произойдёт, если эти люди переведут свои капиталы в другие страны, где смогут и дальше получать проценты вместо того, чтобы оставить их на своих счетах, где они хотя и сохранят свою ценность, но не будут приносить проценты?

Ответ: вскоре после введения реформы, они будут делать как раз наоборот.

Поскольку разницы в выигрыше между тем, что можно заработать в других странах, за вычетом инфляции, и в своей стране, вследствие повышения стоимости новых денег, не подверженных инфляции, не будет.

Опасность, возможно, заключается в другом, а именно в том, что страна, решившаяся на проведение реформы, станет «супершвейцарией» со стабильной валютой в условиях усиливающегося экономического бума.

В прошлые времена вкладчики капиталов некоторое время даже платили за то, что получали право хранить деньги в швейцарских банках на беспроцентных банковских счетах.

В противоположность этому, политика выплаты высоких процентов, проводившаяся в США в начале правления Рейгана, вызвала такой сверхприток денег со всех концов света, что выполнить обязательства иностранных кредиторов можно было бы только за счёт увеличения инфляции и резкого обесценивания денег (девальвация).

При величине процентной ставки 15%, что было обычным явлением в начале фазы высоких процентов, США уже через 5 лет пришлось бы выплатить сумму, приблизительно в два раза больше, чем было получено от иностранных инвесторов.

При нынешней стоимости доллара это не удалось бы сделать никогда. Дальнейшим следствием этой политики стало превращение США в течение 8 лет в страну с самой большой в мире задолженностью.

В мире происходит циркуляция огромной суммы спекулятивных денег (по оценкам, около 500 млрд. долларов) от одного финансового центра к другому в поисках прибыльного их помещения.

Это показывает, что наша проблема не в недостатке денег, а в отсутствии возможности осуществления «разумной» инвестиционной политики в рамках современной денежной системы.

Введение беспроцентных денег в одном регионе или одной стране показало бы на примере, как быстро можно осуществлять социальные и экологические проекты, которые в настоящее время находятся «вне игры», а результатом станет возникновение больной и дифференцированной экономики.

Здесь, вероятно, будут помещаться избыточные денежные средства из страны и из-за рубежа, так как вместо процентов можно получать прибыль, не съедаемую инфляцией.

Поэтому для богатых людей гораздо выгоднее поддержать своевременное проведение денежной реформы, что приведёт к стабильности системы, чем подвергаться риску неотвратимого краха вследствие роста нестабильности современной системы.

Третий вопрос касается тех, кто живёт за счёт своего капитала, но слишком стар, чтобы работать. Что же случится с ними в случае упразднения процентов?

Можно доказать, что те, кто может в настоящее время жить за счёт своих процентов, сможет прожить за счёт своих сбережений и после введения беспроцентных денег.

Те, кто имеет 1 млн. марок, уже входит в число самых богатых 10% населения.

Однако, некоторые представители этой группы получают по процентам значительно больше 1 млн. марок.

Согласно официальным источникам [24], ежедневный доход самой богатой женщины мира — английской королевы — составил в 1985 г. около 700 тыс. фунтов (около 2 млн. марок ФРГ).

Самый богатый человек мира, султан Брунея, состояние которого оценивается в 25 млрд. долларов, каждый час получает доходы по процентам и дивидендам в размере четверти миллиона долларов.

Такие фирмы, как «Сименс», «Даймлер-Бенц» и «Крупп», немецкая пресса называет банками с производственными фасадами, так как они получают значительно больше от денежных состояний, чем от производства.

Хотя, ни английская королева, ни такие фирмы, как «Сименс», «Даймлер-Бенц» или «Дженерал Моторс», официально не обладают функциями власти, их денежная собственность фактически имеет полномочия неофициальной власти.

Скандалы с выплатами ведущими фирмами средств политическим партиям в Западной Германии, США и других странах Запада показывают, что все демократии находятся в опасности, если описанный механизм перераспределения денег и дальше будет действовать свободно.

Хотя мы думаем, что живём при демократии, со временем окажется, что это, в лучшем случае, олигархия, а в худшем случае фашистский режим, так как деньги в руках всё меньшего числа людей не могут контролироваться политически.

В средние века люди считали, что им плохо живётся из-за того, что они обязаны выплачивать десятину, то есть, десятую часть доходов или изделий феодалу.

Сегодня более третьей части каждого доллара, марки или кроны попадает в карманы капиталовладельцев.

А то, что экономическое положение большинства людей лучше, чем в средние века, объясняется осуществлением промышленной революции и повышением уровня автоматизации экономики.

Только понимание механизма перераспределения в рамках денежной системы позволяет осознать, почему нам всё ещё приходится бороться с экономическими трудностями.

Таким образом, возникает вопрос, готовы ли мы, в конце концов, понять те опасности общественного неравенства, которые вызваны действием современной денежной системы и изменить её, или мы будем ждать всемирной экологической и экономической катастрофы, возникновения войн или революций?

Маловероятно, что отдельно взятые или небольшие группы смогут сами по себе изменить денежную систему.

Поэтому мы должны попытаться обеспечить широкое информирование населения и объединить тех, кто обладает пониманием сущности необходимых изменений с теми, кто обладает необходимой властью для проведения политических перемен. При этом, надо помнить следующее,

§ что никто не может быть обвинён в том, что сейчас получает выгоду от процентной системы, так как, до настоящего времени, это совершенно легально;

§ чему, напротив, должен быть положен конец — это продолжающемуся постоянному добыванию денег без работы;

§ не должно быть препятствий к тому, где и как капитал будет инвестироваться в будущем; если капиталовладельцы умны, они будут вкладывать деньги внутри страны, что, при отмене процентной системы, приведёт к экономическому буму.

Бедные

Каждый среднестатистический немецкий семейный бюджет располагал в 1986 году суммой в размере 90 тыс. марок.

Это было бы прекрасным доказательством нашего благосостояния, если было бы распределено сравнительно равномерно.

Горькая правда же состоит в том, что, одна половина населения обладает лишь 4% всего богатства, а другая — 96%.

При этом, богатство 10% населения непрерывно растёт за счёт всех остальных.

Это, например, объясняет, почему семьи, относящиеся к нижней прослойке среднего класса ФРГ, всё больше вынуждены прибегать к помощи учреждений благотворительности.

Безработица и бедность нарастают, хотя была создана разветвлённая «социальная сеть» для их преодоления.

Важнейший фактор перераспределения богатства — это проценты на деньги, которые ежедневно переводят 1 100 миллионов марок от тех, кто работает, к тем, кто владеет капиталом.

Хотя все правительства социальной ориентации пытаются устранить возникающее при этом неравновесие путём налогообложения, это нигде не привело даже к относительному балансу.

Расходы на содержание растущего аппарата социальной бюрократии выражаются в форме растущих налогов.

При этом, редко учитываются потери времени и усилий и унижения, приносимые людям, при столкновении с бюрократической машиной.

Абсурдность денежной системы, которая сначала отнимает у человека его справедливую долю, чтобы затем вернуть ему часть этих денег крайне неэффективным образом за счёт выплат в системе благотворительности, почти никогда не исследовалась экспертами и не была предметом гласного обсуждения.

Пока те 80% населения, которые постоянно за всё платят, не поймут, как это происходит, как можно ожидать изменений?

Одно из важнейших доказательств того, что проценты предвосхищают экономическое развитие, показано на рис. 12.

Сравнение повышающихся процентных ставок с увеличивающимся числом банкротств в торговле и промышленности, а также увеличение количества безработных однозначно подтверждает авангардную функцию, то есть, значение процентов в экономической жизни и является убедительным аргументом в пользу введения беспроцентных денег.

Данная статистика не учитывает дополнительные потери от алкоголизма, разрушения семей, роста преступности. И это тоже можно эффективно снизить при осуществлении денежной реформы.

Дилемма стран третьего мира (рис. 13) показывает нам нашу собственную ситуацию, как через увеличительное стекло.

Это — карикатура того, что происходит в индустриализированных странах и вызвано теми же структурными изъянами в денежной системе.

В отличие от развитых стран, которые в целом на системе выигрывают, слаборазвитые страны несут убытки.

Ежедневно мы получаем 200 миллионов долларов по процентам из стран третьего мира; это в два раза больше, чем «помощь», которую мы им предоставляем.

В 1986 г. около третьей части общей задолженности стран третьего мира в 1 000 миллиардов долларов пошло на покрытие процентов по ранее полученным кредитам.

Нет никакой надежды на то, что развивающиеся страны смогут выйти из ситуации без большого кризиса или глубоких политических потрясений.

Если война означает голод, смерть, социальную и человеческую нищету, то «третья мировая война» идёт уже полным ходом.

Эта война не была объявлена официально.

Это война, оружие которой — ростовщические проценты, манипуляция ценами, нечестные условия сделок.

Это война, которая загоняет людей в безработицу, болезни и преступность.

До какой поры мы можем это терпеть?

Вернер Розенбергер говорит в этой связи о «системе коррупции», тесно связывающей коррумпированных властителей (Мобуто, Маркое, Норьега, Чаушеску, Хонеккер) в странах третьего мира и социалистических странах, помещающих свои огромные состояния на безопасные зарубежные счета, с обладателями крупных капиталов во всех странах, получающих без всяких усилий миллионы по процентам.

Розенбергер пишет: «Самым страшным в этой ситуации являются, по моему мнению, не коррумпированные властители. Их, как свидетельствует история последних лет, рано или поздно, свергнут.

Действительно ужасным является тот факт, что те, кто приходит им на смену, то есть, новые власть имущие, много говорят о реформах, но не имеют пригодных для этого моделей экономических реформ».

Без сомнения, число тех, кто страдает от нынешней системы больше всего, составляет более трёх четвертей от всего населения Земли.

Ситуация в странах третьего мира могла бы в корне измениться, если их долги были бы частично или полностью списаны странами-кредиторами и банками.

Этого, как известно, требуют прогрессивные представители церкви, экономисты и банкиры, это частично претворяется в жизнь.

Однако, если не будет устранён основополагающий изъян системы денежного обращения, неизбежно возникнет новый кризис.

Поэтому так важно распространить идею о новой денежной системе среди тех, кто в ней больше всего нуждается: в бедных и в развивающихся странах.

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться: