Учебные материалы по истории России XIX века.

И.Е. Уколова, А.П. Шевырев

Учебные материалы по истории России XIX века.

Эпоха Александра I

Почему Александр разрабатывал конституционные планы?

 

Свержение с престола Павла I и приход к власти его сына Александра I давало обществу надежды на возобновление того либерального политического курса, который проводила Екатерина II в лучшие годы своего правления. Эти надежды питались обещаниями самого Александра, который в своем первом манифесте заявлял, что будет царствовать «по законам и по сердцу августейшей бабки». Более того, некоторые сановники, близко знавшие молодого императора, ожидали от него осуществления смелых конституционных планов. Еще до вступления на престол Александр делился такими планами со своими близкими друзьями (Чарторыйский, 83-92 и Письмо Лагарпу).

Что могло побудить великого князя мечтать об отказе от власти, когда придет время и он получит эту власть, самодержавную и неограниченную? Был ли Александр искренним в своих планах или ему хотелось только казаться либеральным? Обратимся к суждениям историков (Ключевский, Корнилов).

Конституция, о которой мечтал Александр, является одним из краеугольных камней правового государства, т.е. такого государства, в котором закон главенствует не только над гражданами, но и над государством, и над его правителем. Как Александр понимал свое отношение к закону и отношение закона к себе? (Письмо Голицыной и Чарторыйский, 304-307)? Можем ли мы усомниться в его искренней приверженности конституционным порядкам? Или его понимание законности не совпадало с тем пониманием, какое было у других?

Мемуары князя Адама Чарторижского и его переписка с императором Александром I. Т. 1. М., 1912. С. 83-92.

В назначенный день как только я явился, великий князь взял меня под руку и предложил пройти в сад. Мы обошли сад во всех направлениях за три часа оживленного, беспрерывного разго­вора.

Великий князь сказал мне, что он испытывал потребность разъяс­нить свои действия и образ мыслей; что совершенно не разделяет воззрений и принципов правительства и Двора, что он далеко не оправдывает политики и поведения своей бабки. Он признавался мне, что ненавидит деспотизм везде, в какой бы форме он не проявлялся, что он любит свободу, которая, по его мнению, должна принадлежать всем людям; что он чрезвычайно ин­тересовался французской революцией; что, не одобряя этих ужасных заблуждений, он все же желает ей успеха и радуется ему.

По своим воззрениям он являлся выучеником 1789 года, он всюду хотел видеть республики и считал эту форму правления единствен­ной, отвечающей желаниям и правам человечества. Он утверждал, между прочим, что наследственность пре­стола была несправедливым и бессмысленным установлением, что передача верховной власти должна зависеть не от случайности рож­дения, а от голосования народа, который сумеет выбрать наиболее способного правителя.

Письмо великого князя Александра Павловича Лагарпу от 27 сентября 1797г. // Вел. кн. Николай Михайлович. Граф П.А. Строганов. СПб., 1903. С. 88.

Мне думалось, что, если когда-либо придет и мой черед царство­вать, то, вместо добровольного изгнания себя, я сделаю несравненно лучше, посвятив себя задаче даровать стране свободу и тем не до­пустив ее сделаться в будущем игрушкой в руках каких-либо безум­цев. Это заставило меня передумать о многом, и мне кажется, что это было бы лучшим образцом революции, так как она была бы произ­ведено законной властью, которая перестала бы существовать, как только конституция была бы закончена, и нация избрала бы своих представителей. Вот в чем заключается моя мысль. Я поделился ею с людьми просвещенными, с своей стороны много думавшими об этом. Всего-навсего нас только четверо: Новосильцов, граф Строга­нов и молодой князь Чарторижский, мой адъютант, выдающийся молодой человек.

Корнилов А.А. Курс истории России XIX века. М.: Высшая школа, 1993. С. 50-52

Александр был старшим внуком и личным воспитанником Екате­рины, которая потратила много энергии и обнаружила замечатель­ный педагогический талант, стремясь сделать из него если не иде­ального человека, то идеального государя..

Она тщательно подобрала штат воспитателей и учителей. Среди них первое место, несомненно, принадлежит швейцарцу Лагарпу. Екатерина предоставила ему полную волю вкладывать в душу Александра те идеи, которыми он сам был воодушевлен и которые соответствовали лучшим идеям передовых людей своего века. Лагарп был уроженцем республики и воспитывался в идеях рес­публиканских и демократических; человек высокообразованный, он был не только в теории приверженцем возвышенных взглядов, но и в действительной жизни был человеком безукоризненно честным, пря­модушным, искренним и неподкупным. Эти нравственные его свой­ства действовали не менее сильно на Александра, чем познания, ко­торые передавал Лагарп своему воспитаннику.

Лагарп состоял учителем и воспитателем Александра в течение 11 лет, и Александр неоднократно заявлял впослед­ствии во всеуслышание, что всем, что в нем есть хорошего, он обя­зан Лагарпу.

Так было поставлено воспитание Александра до 16-летнего воз­раста. Екатерина, желая как можно скорее сделать его взрослым в глазах окружающих, не нашла ничего лучшего, как женить его, когда ему не было и 16 лет. После свадьбы Екатерина не замедлила устранить Лагарпа под тем предлогом, что женатому великому князю воспитатель не требуется.

Преждевременное прекращение правиль­ного и систематического учения отразилось крайне неблагоприятно на Александре. Лагарп вложил в Александра целый ряд возвышенных идей и благо­родных стремлений, но не успел дать ему достаточно положитель­ных знаний.

 

Письмо Александра I к княгине М.Г. Голицыной от 7 августа 1801 г. // Русская старина. – 1870. – № 1. – С. 44-45.

Княгиня Марья Григорьевна! Положение вашего мужа, в письме вашем изображенное, привлекает все мое сожаление; если уверение сие может послужить вам некоторым утешением, примите его знаком моего искреннего к особе вашей участия и вместе доказательством, что одна невозможность полагает меры моего на помощь вашу расположения. Как скоро я себе позволю нарушить законы, кто тогда почтет за обязанность наблюдать их? Быть выше их, если бы я и мог, конечно бы, не захотел, ибо я не признаю на земле справедливой власти, которая бы не от закона истекала; я чувствую себя обязанным первее всех наблюдать за исполнением его, и даже в тех случаях, где другие могут быть снисходительны, я могу быть только правосудным. Не только невозможно мне остановить взыскание долгов, коих законность утверждена подписью мужа вашего, я не могу удовлетворить просьбы вашей и с той стороны, чтобы подвергнуть обязательство его особенному рассмотрению, – закон должен быть для всех единствен. Пребываю навсегда вам доброжелательным, Александр.

Из записок графа П.А. Строганова, представленных Александру I 9 мая 1801 г. // Великий князь Николай Михайлович. Граф Павел Александрович Строганов (1774-1817). Историческое исследование эпохи императора Александра I. СПб., 1903. Т. 1. С. 94-96

В последнем разговоре, который я имел с Вашим Величеством, я старался уяснить себе некоторые из высказанных вами мыслей по поводу вопроса о государственных преобразованиях. Я полагал, что не будет излишним представить Вашему Величеству общий вывод переданных мне Ваших желаний относительно этого великого дела, для которого нужно составить определенный план действий прежде, чем начинать работу. Подвигаясь медленно, без скачков, можно надеяться начать дело в строгом порядке и вложить в него определенную систему.

Я особенно буду настаивать быть возможно осмотрительнее в задуманном Вами предприятии, чтобы не вселять в обществе несбыточных надежд, не давать повода к излишним разговорам, с которыми впоследствии придется считаться.

Можно установить следующее: реформа должна быть созданием государя и тех, которых он выберет своими сотрудниками, и никому постороннему не должно быть известно, что Ваше Величество взяли на себя почин такого дела. Реформа должна коснуться всех отраслей администрации и возможное создание конституции могло бы быть лишь последствием этой предварительной работы.

Это требует заседаний секретных, причем надо принять за основу занятий полную негласность обсуждаемого; этим чувством должны быть проникнуты все те. кто войдут в состав этого комитета. Кроме того, в пользу принципа негласности говорит известная способность человека менее роптать на то, что является безусловной необходимостью, что представляет ему закон, накладывающий на него ярмо, без всяких предварительных беспокойств.

И.Е. Уколова, А.П. Шевырев

Учебные материалы по истории России XIX века.

Эпоха Александра I

Почему Александр разрабатывал конституционные планы?

 

Свержение с престола Павла I и приход к власти его сына Александра I давало обществу надежды на возобновление того либерального политического курса, который проводила Екатерина II в лучшие годы своего правления. Эти надежды питались обещаниями самого Александра, который в своем первом манифесте заявлял, что будет царствовать «по законам и по сердцу августейшей бабки». Более того, некоторые сановники, близко знавшие молодого императора, ожидали от него осуществления смелых конституционных планов. Еще до вступления на престол Александр делился такими планами со своими близкими друзьями (Чарторыйский, 83-92 и Письмо Лагарпу).

Что могло побудить великого князя мечтать об отказе от власти, когда придет время и он получит эту власть, самодержавную и неограниченную? Был ли Александр искренним в своих планах или ему хотелось только казаться либеральным? Обратимся к суждениям историков (Ключевский, Корнилов).

Конституция, о которой мечтал Александр, является одним из краеугольных камней правового государства, т.е. такого государства, в котором закон главенствует не только над гражданами, но и над государством, и над его правителем. Как Александр понимал свое отношение к закону и отношение закона к себе? (Письмо Голицыной и Чарторыйский, 304-307)? Можем ли мы усомниться в его искренней приверженности конституционным порядкам? Или его понимание законности не совпадало с тем пониманием, какое было у других?

Поделиться: