Тема 4 Борьба христианства и язычества. Гонения.

Когда кончились гонения на Церковь со стороны иудеев, начались страшные, продолжавшиеся два века с половиною гонения на язычников в Римской империи.
Главная и более общая причина гонений на христиан со стороны язычников – это совершенная противоположность учения христианского утвердившимся обычаям, нравам и воззрениям язычества. Язычники терпели всякую веру, лишь бы она не мешала им жить по-прежнему. Христианская же вера во всем изменяла образ жизни. Вместо эгоизма проповедовала любовь, на место гордости ставила смирение, вместо роскоши, доходившей в Римской империи до страшных размеров, требовала воздержания и поста; искореняла многоженство, возвысила значение рабов, взывала к богачам о милосердии и благотворительности. Эта борьба новых начал со старыми языческими порядками была так велика, что пошатнула здание Римской империи. Дряхлый организм ее не мог выдержать силы нового учения и должен был распасться. На место ее, по мановению Промысла, двинулись из глубины Азии новые народы. Во время борьбы христианства с язычеством необозримыми толпами они теснились в пределах греко-римского мира, и в их юных сердцах впоследствии со всей силою своею воздействовало новое христианское учение.

При этой общей причине ненависти языческого мира к христианству действовали частные причины, вызывавшие вражду к нему со стороны простого народа, образованной публики, со стороны жрецов, оракулов и других приверженцев старого порядка и, наконец, областных правлений и императоров.

Простой      народ видел, что христиане отделяются от него в вере, в образе жизни, перетолковывал это по своим грубым понятиям во вред христианам и часто был слепым орудием, которым действовали враги христианства. Например: христиане не приносили жертв языческих – за это называли их безбожниками; христиане не участвовали в языческих увеселениях, противных их нравственности, – за это называли их врагами человеческого рода, человеконенавистниками. Бывали где-либо общественные бедствия, например: засуха, язва – жрецы и оракулы винили в них христиан, которые будто бы непочитанием богов навлекали на свою страну гнев их. И вот поднималась против христиан ярость кровожадной толпы.

Образованные люди, или так называемые философы, почитали, по своей ученой гордости, суеверием святую веру в Господа, по неизреченной любви пострадавшего за человеческий род на кресте. А видя, с какою твердостию христиане переносят свои страдания, говорили, что это слепой и вредный фанатизм. Даже такие ученые, как Тацит и Плиний Младший, называли христианство суеверием: первый «пагубным», второй – «грубым и безмерным». Впоследствии, когда это мнимое суеверие стало подрывать самые основы язычества, явился целый ряд писателей, которые силились с ученой точки зрения опровергнуть и унизить христианство. Чувствуя свою слабость в борьбе с ним, они старались вооружить против него царей и правителей.

Жрецы языческие, прорицатели, делатели идолов ненавидели христиан, между прочим, потому, что те подрывали их профессию, лишали их доходов и заработка (Деян. 19: 23-29); из их среды выходили те злые клеветы на христиан, которые были распространены во время гонений: будто бы они в своих собраниях предаются разврату, пьют кровь младенцев и т. п. Оракулы возбуждали правителей и народ против христиан, давая ответы, неблагоприятные для них. Отчего была неудача на войне, за что боги посылали засуху, моровые язвы, почему оракул не отвечает вопрошающему его императору или полководцу – вся вина в том слагалась на христиан.

Историю гонений на христиан в первые три века можно разделить на следующие периоды:

1) Правительство римское в течение всего первого века не обращает особенного внимания на распространение христианства, и если христиане подвергаются гонениям, то вследствие личных побуждений со стороны императоров, а не в видах правительственных.

2) В начале второго века воздвигаются на христиан гонения в видах правительственных, но гонения эти долгое время имеют характер случайный и зависят от произвола правителей, от воззрений и характера государей.

3) С половины третьего века гонения принимают более напряженный и ожесточенный характер. Христианство преследуется как враждебная империи секта, с целью совершенного искоренения ее.

В первый из сих периодов гонения были при императорах Нероне и Домициане.

Нерон обвинил христиан в поджоге Рима, произведенном по его собственному желанию. Годы 64—68 были страшные для христиан: их распинали на крестах, зашивали в звериные шкуры и в таком виде отдавали на съедение диким зверям, зашивали в мешки, которые обливали смолой и зажигали во время народных гуляний.

Домициан был государь подозрительный и жадный до денег. Злоба его в особенности преследовала богатых людей, имения которых поступали в его казну. Он предал смерти своего близкого родственника Флавия Клемента за исповедание святой веры, а жену его Домитиллу сослал на отдаленный пустынный остров. Раз Домициан услышал, что в Палестине живут родственники Господа Иисуса Христа, которые ожидают Его пришествия. Их вытребовали в Рим. Это были внуки апостола Иуды, брата Господня. Подозрительный царь тогда только успокоился, когда удостоверился в их бедности и узнал, что они ожидают не земного, а небесного царства.

Во второй период наиболее сильные гонения были от императоров Траяна, Марка Аврелия и Септимия Севера.

Император Траян (98—117) строго воспретил существование тайных обществ, имеющих свои собственные законы, кроме общих государственных. Многие из областных правителей поспешили направить этот закон против христиан и стали их преследовать. Но один из них, именно проконсул Малой Азии Плиний Младший (племянник знаменитого естествоиспытателя), ужаснулся множества обвиняемых в христианстве и обратился к императору за разъяснением, как с ними поступать. Траян решил так: разыскивать христиан не должно, но если кто будет обвинен судебною властию в принадлежностях к христианству, того казнить⁴².

Император Марк Аврелий (161—180) ненавидел христиан за их, по его мнению, суеверное учение. Доселе римское правительство не разыскивало христиан: теперь оно стало их разыскивать, введена была система пыток и истязаний, чтобы вынудить у них отречение от веры. Такими мерами правительства было вызвано буйство черного народа против исповедников святой веры. Христиан изгоняли из домов, бичевали, побивали камнями, катали по земле, бросали в тюрьмы, лишали погребения. Никогда в прежние гонения не было столько мучеников, как в это время; бывало так, что тела замученных христиан лежали массами на улицах городов. К ослаблению этого страшного гонения послужило необыкновенное событие с громоносным легионом. В 174 году император воевал с разными варварами (квады, сарматы, маркоманны). В Паннонии (ныне Венгрия) он был заведен врагами в совершенно безводное место. Войско его погибло от палящего зноя и недостатка воды. Тогда, по молитве христиан, бывших в его войске, вдруг разразилась гроза и привела в смятение врагов, а затем пролился дождь и утолил жажду римских воинов. С этого времени император под страхом смертной казни воспретил преследовать христиан и тому легиону, по молитве которого совершилось чудо, дал название громоносного.

Император Септимий Север (193—211) в первые десять лет своего правления не только не преследовал христиан, но даже оказывал им благосклонность за то, что один христианин, по имени Прокул, через помазание елеем исцелил его от болезни. Затем стал изменяться в мыслях о них и начал их смешивать с мятежными евреями. В таком убеждении он воспретил под страхом смертной казни переход из язычества как в иудейство, так и в христианство. Враги веры воспользовались и прежними, и этим новым указами и стали преследовать христиан. Гонения, наконец, приняли такой ожесточенный характер, что некоторые христиане видели в нем признак пришествия антихриста.

В третий из указанных периодов особенно ожесточенные гонения против христиан были от императоров Декия и Диоклетиана.

Император Декий (249—251) был характера грубого и жестокого. Его убедили, что целость государства неразрывно связана с сохранением язычества, и Декий решился уничтожить христианство. Постановлено было, чтобы в определенный день все христиане известной области явились к принесению языческой жертвы. Кто не являлся, того разыскивали: если находили, то мучили медленною казнию, вынуждая отречься от Христа; если кто бежал, того лишали имения и гражданских прав. К счастью, это страшное гонение было непродолжительно.

Диоклетиан (284—305) был умный государь. Сознавая трудность управления громадною империею при постоянном нападении на ее окраины варваров, он разделил свою власть с полководцем Максимианом Геркулом и двумя кесарями: Галерием и Констанцием Хлором. Галерий, заклятый враг христиан, женился на дочери Диоклетиана и под конец его царства имел на него сильное влияние. Он и возбудил его против христиан. Четыре эдикта, изданные Диоклетианом, один другого жесточе, имели целию истребить христианство⁴³. Пущены были в ход всевозможные пытки и казни, и не задумывались ни перед какою жестокостью. Назначен был срок для существования христианства (языческий праздник Терминалий 23 февраля 303 г.). На самом рассвете этого дня отряд воинов окружил никомидийский храм: двери храма были выломаны, священные книги сожжены, драгоценности разграблены – и весь храм разрушен до основания. После этого начались такие ужасы, которых невозможно изобразить. «Если бы у меня, – пишет современник гонения Лактанций, – были сотни уст и железная грудь, то и тогда я не мог бы исчислить всех родов мучений, которые претерпели верующие». Свирепость мучителей доходила до такой степени, что изувеченных снова лечили, чтобы мучить; мучили в одном месте от десяти до ста человек в день без различия пола и возраста. «Я сам был очевидцем этого, – говорит историк Евсевий, – так, что железо притуплялось и ломалось, и сами убийцы, утомившись, поочередно сменяли друг друга».

Но в самое страшное время гонения Диоклетианова при дворе его возрастал и укреплялся силою защитник христианства Константин, и после ужаснейшего испытания настали для церкви дни мира.

⁴²–      На это один из апологетов христианских (Тертулиан) справедливо возразил: «Если ты казнишь христиан как виновных, то почему же не разыскиваешь их? Если же не разыскиваешь как невинных, зачем же казнишь? »

⁴³– 1-й эдикт: все богослужебные собрания христиан запрещаются; христианские храмы должны быть разрушены; списки Священного Писания должны быть отбираемы и сожигаемы (особенность гонения); все содержащие христианскую веру лишаются своего достоинства и гражданских прав; у христиан-рабов отнимается навсегда надежда на освобождение; при суде над христианами дозволяются пытки и не принимаются со стороны их никакие жалобы; 2-й эдикт: всех представителей и вообще духовных лиц заключать в темницу христиан. Требовать, чтобы они принесли жертвы идолам; кто принесет, тех освободить от заключения, а кто останется непреклонным, тех мучить жестокими пытками; 4-м эдиктом все христиане поголовно были осуждены на пытки и мучения с целью принудить их к отречению от христианства.

Святые мученики

Праведные это те святые люди которые проводили праведную, угодную Господу Богу жизнь, которые были семейными людьми и которые жили в миру.

Преподобные это те святые праведные люди которые удалились от мирской жизни в обществе и угодили Господу Богу, пребывая в девстве (не вступая в брак), посте и молитве, живя в пустынях и монастырях.

Святители это те святые епископы и архиереи, которые угодили Господу Богу своею праведною Жизнью.

Исповедники это те святые христиане которые во время своей жизни перенесли мучения, но скончались мирно.

Мученики это те святые христиане, которые за свою веру приняли жестокие мучения и даже смерть. Святые мученики изображаются на иконах с крестом в руках.

Священномученики это святители которые потерпели мучения за Христа.

Имена святых мучеников, а также и других святых записаны в православных календарях. Православные христиане помнят своих святых, изучают их жизнь, берут их имена для себя и своих детей, прославляют дни посвященные им, вдохновляются их примерами и всячески стараются им подражать, а также молятся им, чтобы они молились за них Господу Богу.

Гонения на Церковь не только не уничтожили ее, а наоборот помогали ее распространению. Это происходило по нескольким причинам:

1. Так как святые мученики и мученицы с большой твердостью переносили страданья. На место пострадавших являлись новые исповедники.

2. Бежавшие христиане приносили с собой свою веру и насаждали ее в новом месте жительства.

3. Гонения держали верующих на страже веры и Церкви. Они пребывали в сильной вере, бодрости и взаимной любви. Таким образом Церковь очищалась от людей слабых и недостойных быть ее членами.

Из большого числа христианских мучеников в древней церкви, в особенности замечательны: святой Игнатий Богоносец, Епископ Антиохийский, святой Поликарп, Епископ Смирнский и святой Иустин Философ.

Апологеты

Ко второму веку принадлежат и «апологии» защитительные речи, с которыми образованные христиане обращаются к императору и к общественному мнению, доказывая ложность обвинений против них, представляя свою веру как высшую Истину, доступную всякой честной философской проверке, как истинный ответ на все запросы человеческого сознания.

Авторы апологий называются апологетами. Обычно апологии были двух типов: юридические и философские. Их целью было продемонстрировать языческому обществу приемлемость христианства как с культурной, так и с философской точек зрения.

Помимо абсурдных обвинений в каннибализме, разврате, поклонении ослиной голове etc., распространенных среди простонародья, интеллигенты также относились к христианству с неприязнью, считая его вредным, анархистским атеистическим суеверием. Христиан обвиняли в варварстве за то, что (как считали язычники) никому не известную, сложную, запутанную, противоречивую и ненужную книгу Библию они почитали боговдохновенной. Апологетам нужно было показать вечный смысл ветхозаветной истории и в то же время, отмежевавшись от иудаизма, продемонстрировать истину именно христианского понимания Библии. Нужно было найти параллели между греческой философией и христианской мыслью, но одновременно представить языческую философию предшественницей христианства, а христианство откровением того, что языческая философия лишь предчувствовала.

Нужно было также опровергнуть все нелепые слухи. Апологеты описывали Евхаристию, стараясь объяснить, в чем ее смысл, и обосновать нежелание христиан поклоняться языческим богам. Они обсуждали христианскую нравственность, показывая, что настоящие христиане должны быть хорошими гражданами и добросовестными людьми. Апологии можно считать первой главой церковного богословия, первой попыткой систематизировать данные Писания, Предания и церковной жизни.

Одним из самых известных апологетов был св. Иустин Мученик, также известный под почетным прозванием Философ (†166 г.).

Св. Иустин был родом из города Флавианополиса (Сихема) в Палестине. Он происходил из семьи имперского чиновника. В детстве он получил классическое языческое образование, в ходе которого изучал греческих философов, в частности Платона. Он искал истину в различных философских школах, но нигде не мог получить ответа на волнующие его вопросы. Однажды, как об этом рассказывает он сам, гуляя на берегу моря, он повстречал благообразного старца, убедившего его в том, что ветхозаветные пророки и были истинными философами. По преданию, этим старцем был св. Поликарп Смирнский. Уже по обращении в христианство св. Иустин завершил свое философское образование, получив «паллиум», т.е. плащ профессионального философа, в философской школе в Эфесе. Степень философа давала ему право преподавать, и он отправился в Рим, где открыл собственную школу.

Св. Иустина можно назвать первым христианским интеллигентом. Среди церковных писателей и богословов он был первым представителем греко-римского общества. По свидетельству Евсевия, его перу принадлежит много сочинений. До нас дошли лишь три: две апологии (первая императору Антонию Пию и вторая Сенату) и «Разговор с Трифоном Иудеем». Эти апологии были попыткой объяснить эллинистической интеллигенции правду о христианстве, протестом против преследований христиан «за одно лишь имя» и стремлением расположить римских правителей к более объективному взгляду на христианство и к более милосердному обращению с христианами.

В первой апологии содержится одно из самых ранних описаний христианского богослужения:

«Потом мы приводим их туда, где есть вода, и они возрождаются таким же образом, как мы сами возродились, то есть омываются тогда водою во имя Бога Отца и Владыки всего, и Спасителя нашего Иисуса Христа и Духа Святого....Так как мы не знаем первого своего рождения... и выросли в худых нравах и дурном образе жизни, то, чтобы не оставаться нам чадами необходимости и неведения, но чадами свободы и знания и чтобы получить нам отпущение прежних грехов, в воде именуется на хотящем возродиться имя Отца всего и Владыки Бога... А омовение это называется просвещением, потому что просвещаются умом те, которые познают это» (1-я апология, 61).

Интересно, что крещение св. Иустин рассматривает как рождение в новую жизнь и ничего не говорит о том, что позднее на Западе стало считаться основным смыслом обряда оставление первородного греха и избавление от вины Адама. Отсутствие понятия вины потомков за первородный грех характерно для восточной святоотеческой мысли, в то время как на Западе утвердилась идея, что все люди разделяют вину адамова грехопадения и могут оправдаться лишь посредством крещения.

«По окончании молитв мы приветствуем друг друга лобзанием. Потом к предстоятелю братий приносится хлеб и чаша воды и вина: и он, взявши это, воссылает именем Сына и Духа Святого хвалу и славу Отцу всего и подробно совершает благодарение за то, что Он удостоил нас этого. После того как он совершит молитвы и благодарение, весь присутствующий народ отвечает: аминь. Аминь еврейское слово, значит: да будет. После благодарения предстоятеля и возглашения всего народа так называемые у нас диаконы дают каждому из присутствующих приобщиться хлеба, над которым совершено благодарение, и вина и воды, и относят к тем, которые отсутствуют...

Пища эта называется у нас евхаристиею (благодарением. А.Д.), и никому другому не позволяется участвовать в ней, как только тому, кто верует в истину учения нашего и омылся омовением во оставление грехов и в возрождение, и живет так, как заповедал Христос. Ибо мы принимаем это не как обыкновенный хлеб или обыкновенное питье: но как Христос, Спаситель наш, Словом Божиим воплотился и имел плоть и кровь для спасения нашего, таким же образом пища эта, над которой совершено благодарение через молитву слова Его и от которой через уподобление получает питание наша кровь и плоть, есть как мы научены плоть и кровь того воплотившегося Иисуса. Ибо апостолы в написанных ими сказаниях, которые называются Евангелиями, передали, что им было так заповедано: Иисус взял хлеб и благодарил и сказал: Это делайте в Мое воспоминание, это есть тело Мое; подобным образом Он взял чашу и благодарил и сказал: это есть кровь Моя, и подал им одним (Мф. 26: 26-28)... С этого времени мы всегда между собой делаем воспоминание об этом... В так называемый день солнца (воскресенье А.Д.) бывает у нас собрание в одно место (ε π ι τ ο α υ τ ο ) всех живущих по городам и селам; и читаются, сколько позволяет время, сказания апостолов или писания пророков. Потом, когда чтец перестанет, предстоятель посредством слова делает наставление и увещание подражать тем прекрасным вещам. Затем мы все встаем и воссылаем молитвы. Когда же окончим молитву, тогда... приносится хлеб, и вино, и вода; и предстоятель также воссылает молитвы и благодарения, сколько он может. Народ выражает свое согласие словом «аминь», и бывает раздаяние каждому и приобщение даров, над коими совершено благодарение, а к небывшим они посылаются через диаконов... В день же солнца мы все делаем собрание потому, что это есть первый день, в который Бог, изменивши мрак и вещество, сотворил мир, и Иисус Христос, Спаситель наш, в тот же день воскрес из мертвых» (1-я апология, 65—67).

«Разговор с Трифоном Иудеем», написанный Иустином около 160 года, самая ранняя известная в истории апология против иудаизма. Интересно, что весьма долгий период дискуссия между Церковью и синагогой привлекала внимание христианских мыслителей. «Разговор», написанный в форме двухдневной дискуссии с ученым раввином Трифоном, главным образом защищает утверждение христиан, что их вера является вселенской религией, появление которой было предсказано ветхозаветными пророками. Св. Иустин приводит самые детальные аргументы, основанные на ветхозаветных текстах. Апология раскрывает христианское понимание Ветхого Завета. Главный аргумент Иустина что Моисеев закон был дан иудеям лишь на время, а вечный его смысл открывается в христианстве. Уверовавшие во Христа и последовавшие за Ним и есть новый Израиль, подлинный народ Божий.

Св. Иустин широко применяет типологический подход к ветхозаветной экзегезе. Известны три основных типа экзегезы. Это буквализм, или реализм, т.е. изучение буквы Писания и конкретного смысла каждого слова. Это аллегоризм, т.е. вера в то, что Писание является таинственной книгой, каждое слово которой лишь аллегория, криптограмма, означающая нечто другое. И, наконец, типология, т.е. убеждение, что ветхозаветные события, при всей их реальности, также являются прообразами (τ ύ ρ ο ς ) того, что раскрылось в Новом Завете. Именно этот метод станет основным в позднейшей святоотеческой экзегетике.

Другими апологетами были: Афинагор Афинянин, Феофил Антиохийский, Татиан Ассириец.

Ориген в особенности прославился необыкновенными дарованиями и колоссальными трудами. Получив первоначальное образование под руководством своего отца Леонида, он в детских годах удивлял его глубокими вопросами о внутреннем смысле Священного Писания. Восемнадцати лет от роду он уже был начальником александрийского училища и руководителем великой борьбы, которую вела эта знаменитая школа с учеными представителями язычества. Как апологет, он известен замечательным трудом «Шесть книг против Цельса» – одного из самых злых врагов христианства. Обладая всестороннею ученостью, Ориген писал сочинения и по другим отраслям богословской науки. Древние приписывали ему до 6 000 сочинений и усвоили название «адамантовый», т. е. «алмазный». В особенности уважаются труды его по изъяснению Священного Писания. Впрочем, слава этого великого человека отчасти затемнена некоторыми крайностями, которые допускал он в своих взглядах (мнение о предсуществовании душ, об одновременном падении их, о прекращении вечных мук и прощении диавола).

Итак, сначала мир в лице Империи гнал христианство, но не спорил с ним. Он был равнодушен к его содержанию, презирал его. На это Церковь ответила «мартирией». Это заставило задуматься, с христианством начали спорить. Вначале язычники его высмеивали. Типичным примером такого иронического отношения образованного язычника к христианству была книга Лукиана Самосатского «О смерти Перегрина».

Цельс, написавший свое «Истинное слово» (ок. 150 г.), должен был основательно изучить христианство для аргументированного его опровержения. Простыми насмешками было уже никак не обойтись. Итак, христианство постепенно делалось внушительной силой, с которой язычники были вынуждены считаться.

Лекция 5.

Часть 1.

Тема 5. Гностицизм. Монтанизм. Манихейство. Хилиазм.

Гностицизм

Литература: Мейендорф, Введение; Шмеман, Исторический путь; Болотов; Chadwick; Ranciman S. The Medieval Manichee. Cambridge, 1982.

Опаснее открытого гонения для Церкви было соприкосновение с идеями и верованиями эллинистического окружения. Апостол Павел в проповеди афинянам, говоря об одном из главных положений христианства, о воскресении мертвых, встретил полное непонимание местных жителей. Именно идея телесного воскресения была «безумием для эллинов», а идея распятого, страдающего Бога «соблазном для иудеев».

Все же для иудеев и «чтущих Бога», «боящихся Бога» язычников было легче понять и принять христианство. Для греков, чтобы даже услышать, о чем говорит христианство, требовалось перерождение всего образа мысли, то есть настоящая метанойя.

Для последователя Платона тело было темницей души, мешающей истинному восприятию небесных реалий. История для образованного грека была спиралью, круговоротом, и идея конца времен просто не укладывалась в его сознании.

Лишь в Библии было дано подлинное чувство истории, т.е. необратимости, неповторимости времени, а в нем единичности и неповторимости каждого события, каждой личности. Сейчас мы принимаем эти идеи как данность, но мы живем в мире, сформированном христианской Цивилизацией. Раньше этого не было.

Мы осознаем личностность истории. Мы знаем Бога как живую и творческую Личность, к Которой относится весь мир, Которой он живет и Которой он определяется. А раз весь мир пронизан личной жизнью, он может раскрыться, как история. Он находит свое средоточие в человеке, свободной личности, стоящей перед Личным Богом и перед Ним избирающей и решающей свою судьбу. И в человеке весь мир отвечает Богу, борется с Богом, жаждет Бога и, наконец, соединяется с Ним в свободе, любви и истине.

Но этому реализму противостоит идеализм греческого сознания, в котором не история и не личная жизнь, а Природа составляет центр всех устремлений, где последняя мудрость состоит в слиянии и растворении всего личного с идеальной закономерностью бытия.

Именно в этом глубинном несоответствии двух мироощущений и состоит противостояние Афин и Иерусалима. В конце концов «воцерковленный» эллинизм навеки оплодотворит христианскую мысль. Но процессу «воцерковления» предстояло быть очень долгим.

Чтобы этот процесс мог начаться, Церкви нужно было отгородиться от всех попыток легко примирить христианство с духом времени, безболезненно перетолковать его на эллинистический лад. Если бы Церковь осталась заключенной в одни еврейские формы, она не победила бы мира, но если бы она попросту приспособила эти формы к формам эллинистического сознания, то это была бы победа мира над христианством.

Первый враг, с которым пришлось столкнуться Церкви, как раз вдохновлялся идеей компромисса, истолкования, примирения. Враг этот гностицизм.

2. Гностицизм (от γ ν ω σ ι ς знание) был смесью греческой философии с восточным мистицизмом. Для гностицизма характерен псевдонаучный подход к религиозным вопросам, который сочетается с мистическими фантазиями и всевозможными секретами. Человеку предлагался и обещался «гнозис» посвящение в последние тайны бытия, возведенные в высшие степени знания. А в обрядах, церемониях, посвящениях утолялось вечное стремление человека к «сакральному».

Это было время, отчасти похожее на наше. Оно было характерно такими же поисками синкретической религии, вмещающей в себя всё и дающей определенные ответы на все сокровенные вопросы бытия.

Гностицизм, особенно поначалу, был весьма дружелюбен к Церкви. Возникнув до христианства и независимо от него, гнозис в своем развитии не мог не натолкнуться на Церковь и не «заинтересоваться» ею. Его интересовали Восток, иудаизм, мистерии, тайны, секреты. Его полем были те же вопросы, на которые давало ответ христианство: о происхождении зла, о смысле страданий, о смысле жизни.

С самого начала были сделаны попытки создания «христианского гнозиса», т.е. попытки истолковать Евангелие, «обойти» в нем все, что кажется непонятным и неприемлемым, и прежде всего саму действительность воплощения Бога, человечность Христа. Очень многие гностические религиозно-философские системы стали основываться на фактах и учении христианства. Более того, гностики всегда старались подкрепить свое учение ссылками на Самого Христа, от Которого тайное знание якобы передавалось от человека к человеку. Согласно утверждениям гностиков, происхождение многих их теорий восходило к Марии Магдалине, которой Спаситель по Своем воскресении открыл якобы много разных тайн. От нее это эзотерическое знание дошло до последующих поколений через ряд избранных духовных людей элиты, достойной хранить недоступный простым смертным великий гнозис.

3. Гнозис был известен уже в апостольские времена. Св. Павел предупреждает: «Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу» (Кол. 2: 8). Также мы читаем и у св. Иоанна: «Возлюбленные! Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире» (1Ин. 4: 1).

Опасность распространения гностицизма усиливается, когда в Церкви начинают преобладать обращенные из язычества. Многие из них не могут сразу постичь коренное отличие христианства от восточно-эллинистических «мистериальных» религий, воспринять всю новизну Евангелия.

В Коринфе уже во время апостола Павла появилась «духовная аристократия», гордящаяся обладанием более глубокой мудростью и более глубоким мистическим опытом, чем их братья по вере и даже чем сам апостол. Они считали себя совершенными и относились к своим собратьям-христианам как к низшим существам, неспособным подняться на сверхъестественные высоты. Там также были дуалисты, считавшие тело ничем (а то и корнем зла), а дух всем. Такая вера приводила к соответствующим нравственным последствиям. Некоторые коринфяне сделали вывод, что физические поступки не играют никакой роли в духовном мире: вдохновляясь учением апостола Павла о свободе от закона и принимая таинства как магические гарантии автоматического блаженства, они впали в обыкновенную плотскую распущенность. Другая группа ударилась в противоположную крайность: супруги стали воздерживаться от физической близости, а обрученные пары отказывались заключать брак. В полном соответствии со своими дуалистическими теориями они отвергли учение о телесном воскресении как слишком примитивное и предпочли платоническую доктрину о бессмертии души. Во всяком случае, говорили они, тех, кто уже достиг совершенства, телесное воскресение уже ничем не может обогатить. Они не видели ничего плохого во вкушении идоложертвенного мяса, так как они не верили в существование идолов.

В Колоссах, в Малой Азии, апостол Павел столкнулся с еще более опасной ересью синкретической амальгамой христианства с теософическими элементами, заимствованными отчасти из мистериальных культов, а отчасти из иудейских сект. Многие колосские христиане поклонялись посредническим ангельским силам, которых они отождествляли с небесными телами. Они считали, что эти силы небесные обладают властью над человеческой судьбой и даже Евангелие не может помешать им вершить свою волю. Колоссяне соблюдали свои особые церемонии и отмечали праздники, заимствованные из иудейского календаря.

Обе эти ереси, как коринфская, так и колосская, безусловно, диагностируются как ранние формы гностицизма.

Игнатий Антиохийский обличает тех, кто ссылается на свое особое знание (гнозис), и напоминает, что подлинное знание Бога возможно только через Иисуса Христа. Он обличает докетизм, бывший одним из самых характерных признаков гностических доктрин.

4. Расцвет гностицизма приходится на середину II века.

Языческий мир вполне привык к мифам о великих героях, которые делались богами. Христиане поразили весь мир историей, что божественный Искупитель был рожден от иудейской женщины, был распят при Понтии Пилате, воскрес и будет судить мир. Если бы можно было освободить эту историю от всей историчности, понимать ее как космический миф, она стала бы куда понятнее. Именно в этом корни докетизма.

Гностических учений развелось великое множество, и все они неизменно характеризовались двумя существенными признаками. Во-первых, гностические теории основывались на дуалистическом мировоззрении. Но, в отличие от манихейства, постулирующего два безусловно самостоятельных первоначала доброе и злое, гностики утверждали существование двух божеств: верховного, трансцендентного, и низшего демиурга, управляющего нашим миром. Этим низшим богом они считали ветхозаветного Яхве, из чего неизбежно вытекало либо прямое отрицание Ветхого Завета, либо пренебрежительное отношение к нему вторая отличительная черта гностицизма.

Знание, на которое претендовали гностики, на самом деле не носило философского или интеллектуального характера: это было знание природы и судьбы человека, и не просто человека, а человека гностического. Знание это было основано на некоем великом откровении о происхождении мира, о том, как в нем появилось зло и как должен себя вести человек, желающий получить избавление от зла. Это особое «знание» гностиков состояло из мифа о появлении мира в результате докосмической катастрофы, что и было причиной плачевного состояния человечества, и о пути, следуя по которому немногие избранные могут спастись. Гностики верили, что в избранных есть божественная искра, которая оказалась в рабстве у материи и утратила память о своем подлинном небесном доме. Содержание гностического евангелия было попыткой пробудить душу от ее лунатического состояния и напомнить ей истину того высокого призвания, для которого она существовала.

Нынешний материальный мир гностики считали абсолютно враждебным верховному Богу и добру. Отсюда они делали вывод, что мир был создан второстепенными духовными существами, невежественными и злонамеренными. Природный порядок вещей не отражал ни частицы божественной славы и несравненной небесной красоты, поэтому новопосвященного гностика учили отказываться от любой ответственности за что-либо, происходящее в этом мире. Его этическое состояние должно было характеризоваться полной свободой от любого ограничения или от любых обязательств по отношению к обществу и правительству, тем более что он относился ко всем этим вещам с глубоким пессимизмом.

Мир находился в ежовых рукавицах злых сил, обитавших на семи планетах. После смерти избранной душе предстояло опасное путешествие через межпланетные сферы назад к своему небесному дому. Членам сект приходилось тратить много времени на разучивание необходимых магических паролей и приобретение самых мощнодействующих амулетов, которые позволили бы освобожденной душе заставить эти кошмарные духи, возводящих преграды на ее пути вверх, открыть запоры и пропустить душу в царство света.

Соперничающие секты (гностики ненавидели друг друга еще больше, чем они ненавидели подлинное христианство) использовали иной набор имен и паролей, который должны были вызубривать их последователи. Естественно, каждая группа утверждала, что только она обладает теми верными словами, зная которые душа может рассчитывать на успешное восхождение.

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться: