ТЕМА ЗАНЯТИЯ – «ШКОЛЫ ПРАВОПОНИМАНИЯ»

ЗИНКОВСКИЙ - НАЧИТКА

Существует множество научных представлений, что такое право

Все точки зрения на то, что такое право, можно поделить на 3 больших направления – типы правопонимания. В каждом из типов правопонимания присутствует куча разных школ, которые в соответствующий тип объединяются по неким общим критериям, общим признакам.

Несколько таких школ входят в нашу учебную программу

ТЕМА ЗАНЯТИЯ – «ШКОЛЫ ПРАВОПОНИМАНИЯ»

Правопонимание – это научная категория, отражающая (такие элементы, как):

----10: 42----

1. Понятие права.

Позитивизм: право - это установленное государством.

2. Обоснование происхождения права

Легизм: право - производное от гос-ва.

3. Представление о соотношении субъективного и объективного права

Объективное право - совокупность правовых норм, содержащихся в источниках права, официально признаваемых в соответствующем правопорядке.

Субъективное право - мера возможного поведения конкретного лица

Сначала появляется объективное право, потом на основе его появляется субъективное

4. Представление о социальной ценности права

Все позитивистские концепции говорят, что право обеспечивает порядок общественных отношений

5.Представление о критериях отнесения явления к числу правовых и о связи права с иными социальными явлениями

— — —

Типы правопонимания (которые делятся на школы правопонимания):

1. Юридический позитивизм

2. Естественно-правовые концепции (юснатурализм)

3. Интегративные концепции

ЮРИДИЧЕСКИЙ ПОЗИТИВИЗМ

(35: 30)

Выделяют следующие основные школы в рамках юридического позитивизма:

1. Классический легистский (законнический) позитивизм

2. Легистский неопозитивизм (нормативизм)

3. Историческая школа права

4. Англо-американская социологическая юриспруденция

5. Психологический позитивизм

Общие черты позитивистских концепций права:

1) Позитивизм ориентируется на внешние формы выражения права, а не на его содержание

2) Ценность права заключается в его способности обеспечивать общественный порядок

3) Критерием, позволяющим ограничить право от иных социальных явлений, является - признание закрепленного правом порядка общественных отношений со стороны государства и его обеспеченность силой государственного принуждения

4) В своем происхождении право производно от внешней инстанции, государства или общества и своей первоосновой имеет либо юридический текст, либо реально существующие общественные отношения, либо сознание людей

5) Позитивисты отрицают научный характер любого знания, не поддающегося опытной проверке

Уязвимость позитивистских концепций проявляется в следующем:

1. Позитивисты изучают право как набор неких формальных характеристик, не уделяя достаточно внимания его содержанию

2. Позитивисты отказываются от выполнения критической функции по отношению к праву

3. Практическая реализация позитивистских концепций может привести к произволу со стороны государства

I. Классический легистский позитивизм

Остин, Бентам, Шершеневич

Остин

Право - это приказ суверена.

Бентам

Право - это функция государства.

Шершеневич

Право не существует до государства и без государства.

Проблема происхождения права в этой концепции сводится к проблеме правотворчества, то есть форм и процедур в государственной деятельности по закреплению правовых норм. Право сводится к закону, то есть к НПА, исходящему от государства. Значит, государство первично, а право производно от него.

Правоотношения возникают на основе правовых норм, то есть производны от правовых норм, следовательно, субъективные права производны от объективного права.

Содержание правовых норм может быть любым. Единственный критерий, ограничивающий государство в формулировании правовых норм, это способность государства принудительно обеспечить формируемый им правопорядок.

II. Легистский неопозитивизм (нормативизм)

Ганс Кельзен («Чистое учение о праве»)

Согласно этой теории, право следует изучать, абстрагируясь от социальных, политических, экономических и иных факторов, то есть в " чистом" виде.

Эта теория строится на понятии т.н. основной нормы и предполагает, что право это иерархическое образование, это правопорядок, при котором каждое нарушение существующих правовых норм влечет за собой применение санкции.

Действительность каждой правовой нормы в этой иерархии оценивается по следующим критериям:

1) Соответствие этой нормы вышестоящим нормам

2) Создание нормы надлежащей инстанцией

3) Создание нормы в установленном порядке

Существующий правопорядок в конечном итоге находит свое выражение в юридической личности государства. Таким образом, государство оказывается производным от права и отождествляется с правом.

Давая представление о содержании основной нормы, Кельзен предлагал ее рассматривать в 2 аспектах:

1) Если исследовать право, абстрагируясь от международных отношений, то содержание основной нормы - конституцию государства необходимо соблюдать.

2) Если исследовать право в контексте международных отношений, то содержание основной нормы сводится к суверенному статусу государств-участников международных отношений.

III. Историческая школа права

Иеринг

Он разработал много аргументации в рамках исторической школы права

Разработал юридическую технику.

Много писал о такой категории, как интерес.

Пухта

Савеньи

Основные мысли сторонников этой школы:

1. Право – это продукт народного духа.

2. Право – это обычные нравы определенной социальной общности.

3. Роль законодателя проявляется не в конструировании общественных отношений, а в обобщении существующего их порядка. Таким образом, право индивидуально для каждой социальной общности и каждой исторической эпохи.

4. Чем сильнее социальная опора определенного порядка общественных отношений, тем больше шансов у этого порядка стать правом.

5. Право – это функция силы, посредством которой социальные группы реализуют свои интересы.

IV. Социологическая юриспруденция

В отечественной юриспруденции принято называть англо-американской правовой семьей вместо англо-саксонской.

Основные тезисы данного направления юридической мысли были сформулированы в странах англо-саксонской (англо-американской) правовой семьи или семьи общего права (common law). Основой для этой концепции стало судебное правотворчество как значимая форма правотворчества в соответствующих странах. Первоосновой права здесь выступает не юридический текст, а реально существующее общественное отношение. Право в таких странах складывалось в процессе признания субъективных прав участников общественных отношений государством через деятельность судов.

Статутное право или законодательство имеют своей целью лишь обобщение складывающегося порядка общественных отношений. В этом смысле объективное право производно от субъективного, а право это то, что можно защитить в суде.

Также в рамках этого направления юридической мысли развиваются идеи о мертвом праве (закон до его применения судом) и живом праве (праве судебных прецедентов).

Этические концепции

(17: 00 – дополнение)

Владимир Соловьев

Пытался привязать понятие справедливости к основам христианской морали. Базовыми принципами такой морали, имеющими юридическое значение, он считал необходимость обеспечить свободу в рамках правопорядка и равное ограничение это свободы для участников общественных отношений.

Такой правопорядок был вызван необходимостью обеспечения т.н. минимального добра в обществе, а право рассматривалось как инструмент принудительной реализации такого минимального добра.

К содержанию христианской морали, по мнению Соловьева, имеет непосредственное отношение церковь, однако в силу своей природы она не может осуществлять принуждение. Для этого необходимо государство.

Рональд Дворкин

Он утверждал, что в обществе, помимо позитивного права, регулятивное значение имеют т.н. стратегии и принципы. Под стратегиями он понимал цели и желаемые направления общественного развития, улучшающие социальную, экономическую, политическую и культурную жизнь общества. А под принципами он понимал идеалы и ценности, имеющие универсальный характер, не зависящие от направления общественного развития и обеспечивающие единство общества. Позитивное право должно соответствовать стратегиям и принципам.

ИНТЕГРАТИВНЫЕ КОНЦЕПЦИИ

Либертарное правопонимание

В современной российской юридической науке эта концепция развивается в трудах ученых Института государства и права РАН. Основным из них являлся Владик Сумбатович Нерсесянц.

Сущность права в рамках этой концепции видится в единстве 3 категорий:

1. Справедливость, которая связывается с равновыгодностью определенного порядка общественных отношений;

2. Формальное равенство, отражающее позитивистский элемент этой концепции;

3. Свобода, которая может быть определена через фразу «Свобода моего кулака заканчивается там, где начинается свобода чужого носа».

Позитивное право в этой концепции возникает как форма реализации и защиты субъективных притязаний участников общественных отношений. Таким образом, объективное право оказывается производным от субъективного права.

ВЕНГЕРОВ

Традиционно в теории права выделяются следующие школы права: нормативистская, историческая, психологическая, социологическая, естественно-правовая и некоторые иные, менее крупные теоретико-правовые концепции. Следует подчеркнуть, что так же как с теоретическим осмыслением государства, во всех теоретических подходах к праву также можно выделить два взаимосвязанных блока теоретических построений: один объясняет происхождение права, второй ориентируется на уже развитое, устоявшееся, зрелое состояние права, как социального института, на сущность права.

Краткий обзор теорий происхождения права был дан выше, в главе о происхождении права. Теперь же следует рассмотреть основные теории о сущности и содержании права.

И, прежде всего, о той теории, которая упоминалась выше – о нормативистской теории.

Итак, в основе права как социально-регулятивной системы согласно этой теории лежит норма (правило поведения – действие или бездействие). Именно на этой парадигме и сформирована нормативистская теория в ее разных аспектах.

Как уже упоминалось, историческое происхождение социальных норм (правил) поведения как объективно необходимых четких регуляторов общественных отношений имеет большую социальную ценность. Парадигма, которая вырастает из нормативистской теории, охватывает широкий спектр правовых реалий: от приоритетов в подготовке качественных законопроектов, установления процедур их обсуждения, принятия – до идеалов законности, использования только правовых норм в решении споров, рассмотрении уголовных дел и иных правовых действиях. Идея закона, выраженная в разных формах – это центральное звено нормативиской теории.

В конце XIX – начале XX веков большую роль к становлении этой теории сыграли выдающиеся западные и отечественные юристы Р. Иеринг, Г. Кельзен, Н. Коркунов, Л. Дюги и другие. Взяв за основу в своих рассуждениях нормативное содержание права, обеспеченное возможностью государственного принуждения, одни из них видели в нормах права выражение, разграничение или сочетание социальных интересов, другие, как это, например, делал Г. Кельзен в «чистом» учении о праве, видели в нраве исключительно регулятивно-нормативную систему. Они «очищали» право от политического содержания, сводили основные теоретические построения к утверждениям о системности права, иерархии норм, вплоть до выявления основной нормы права, закрепленной в конституции. Н.М. Коркунов, и частности, считал, что нравственность лишь дает оценку интересов, право – их разграничение.

А Р. Иеринг утверждал в своей книге «Цель в праве», что «ходячее определение права гласит: право есть совокупность действующих в государстве принудительных норм (государство есть единственный источник права). И это определение, по моему убеждению, вполне правильно».

Нормативисты всегда подвергались и подвергаются критике за якобы апологетику созданного государством позитивного (положительного, объективного) права, в котором, мол, не всегда присутствуют начала разума, морали и иных социальных ценностей.

Кроме того, критикуя теорию интересов, Л. Петражицкий упрекал ее сторонников еще и в том, что они недостаточно учитывают следующие обстоятельства: право регулирует непосредственно не интересы, а поступки, и это – две вещи различные.

Уже в рамках марксистско-ленинской теории государства и права была сделана попытка «отбиться» от этой критики. «Возведенная в закон» воля господствующего класса объявлялась объективной, утверждалось, что она определяется материальными условиями жизни этого класса – и этим, по мнению представителей концепции, снимались упреки в произволе и субъективизме.

Однако попытка эта, надо прямо признать, не очень удалась. Некритически восприняв гегелевские идеи о праве как воплощении воли (общей воли, государственной воли, воли господствующего класса и т.д. в трансформации отечественной теории государства и права), сторонники этой теории так и не смогли обосновать механизм формирования объективно-полезной, социально-необходимой воли. Эта воля, как показал исторический опыт, могла принадлежать одному лидеру, например генеральному секретарю Коммунистической партии, и использовал он ее вовсе не для решения объективно возникающих задач, не для достижения необходимых, социально обусловленных целей, а лишь для сохранения своей власти, уничтожения своих противников, особенно во времена так называемых «культов личности», для произвола и субъективизма.

А теоретическое обоснование «объективно-волевого» содержания права по сути оправдывало в такой исторической ситуации личный произвол при создании юридических актов в условиях тоталитарного государства.

«Волевую» концепцию нрава критиковал еще в конце XIX века выдающийся российский юрист Л. Петражицкий. Он подметил, что в этой концепции смешивается два значения воли: психологическое (воля как установка, как мотивация, как состояние) и социальное, (воля как веление, как «воля начальника», «воля господина»). Гегелевское понимание воли Л. Петражицкий вообще называл «метафизическим».

Вместе с тем, если не отрывать нормативистское содержание права от действительно сложившихся потребностей общества в решении споров, в стабилизации, упорядочении общественных отношений, если видеть правовое начало и в правовом обычае, и в судебном прецеденте, а не только в кабинетно-сочиненном и государственно принятом законе, то никакой искусственной апологетики позитивного права не возникает.

Проблема смещается от противопоставления права и закона к проблеме определения закона в широком смысле слова как формы выражения права, к научной, социальной, экономической и иной обусловленности и обоснованности закона. В дореволюционной России практическое применение нормативистской концепции получало широкое распространение. Так, статья 53 Основных Законов Российской Империи гласила: «Законы издаются в виде уложений, уставов, учреждений, грамот, положений, наказов (инструкций), манифестов, указов, мнений Государственного Совета и докладов, удостоенных Высочайшего утверждения. Сверх того, Высочайшие повеления в порядке управления изъявляются рескриптами и указами».

И в каждой из этих форм закона всегда содержались правила (нормы), определяющие порядок, права и обязанности адресатов норм. Например, наказ (инструкция) раскрывался в научной юридической литературе как совокупность правил, подробно определяющих положение, цель и способы действия правительственных и должностных лиц. Грамотой обозначался акт, определяющий и удостоверяющий известные права и обязанности сословий и отдельных лиц. Уставом называлась совокупность законов, устанавливающих порядок управления какой-либо особенной частью государственной деятельности (Устав Таможенный, Горный и т.д.).

Словом, нормативистская теория и в отечественной специальной теории, и в общей теории права прочно опирается на реальные формы появления, проявления и использования права.

Но если в понимании права брать за основу не его нормативно-регулятивное содержание, а другие аспекты, то в определенной мере обоснованными будут и иные теоретические конструкций. Например, психологические, социологические и иные.

Так, Л. Петражицкий, выделяя психологические начала правового регулирования, основной упор делал на эмоциональную восприимчивость правовых требований адресатом права. Эмоции, импульсы, переживания, осознания – вот это является главным, но мнению Л. Петражицкого, в переводе правовых предписаний в реальное поведение индивида.

«Специфическая природа явлений нрава, нравственности, эстетики, их отличие друг от друга и от других переживаний, коренятся не в области интеллектуального, а в области эмоционального, импульсивного в нашем смысле их состава», – писал Л. Петражицкий. И хотя прошло почти столетие со времени обоснования им психологической теории, да и жарких споров с ним российских ученых-юристов Е.Н. Трубецкого, Н.М. Коркунова и других, его воззрения по-прежнему представляют интерес, так как действительно восприятие правовых правил их адресатом идет через сферу сознательного, рассудочного, эмоционального, и знание этого механизма становится во все времена важным и для правотворчества, и для правоприменения. А в современной теории права значительный раздел занимает «правосознание», анализу которого мы уделим внимание чуть позже. Здесь же надо отметить, идеи Л. Петражицкогообимперативно-атрибутивных притязаниях, характерных для правового регулирования, т.е. повелительных (императивных) притязаниях, которые может реализовывать субъект права в отношении иных лиц, и закрепленных, обязательных (атрибутивных) в психологической сфере индивида, сохраняют и ныне свое значение.

«Мы под правом, – писал Л. Петражицкий, – в смысле особого класса реальных феноменов будем разуметь те этические переживания, эмоции которых имеют атрибутивный характер».

Вместе с тем (а это надо подчеркнуть), переведя сущность права в эмоциональную психологическую сферу, Л. Петражицкий различал также объективное, позитивное, официальное право («нормы, веления, запреты, обращенные к лицам, подчиненным праву и правоотношениям») и право интуитивное, определяемое психологическим отношением адресата к праву объективному, официальному.

Словом, Л. Петражицкий попытался разобраться в сложном психологическом механизме воздействия регулятивных систем – права, морали – на поведение людей, но при этом гиперболизировал психологические начала. Он же использовал свою теоретическую конструкцию для различения права и морали. В частности, Л. Петражицкий определял нравственность как систему обязанностей, а не как систему императивных притязаний, атрибутивных по самой природе (право).

Проанализировав некоторые моральные категории, в частности понятие «совесть», он показал, что нравственность также воздействует на человека извне, но по-иному, чем право. Так, совесть – это второе «я» человека, но формируется извне. «Со-весть», «Со-ведать» – это нечто, что идет к нам извне, дополнительно к нашему мироощущению, системе правил поведения. «Голос совести» – это не собственно мой голос, это не «я», а голос кого-то еще, со стороны, но о котором мы ведаем. Обязанности, которые на нас налагает «совесть», формируются вне нас, но также становятся императивными – однако, это морально-регулятивные начала. А правовые начала распространяются не только на обязанности, но и на притязания, имеют императивно-атрибутивный характер.

Итак, если подойти к психологической теории Л. Петражицкого и его последователей спокойно, рассудочно, не отвергая ее с порога за некоторую усложненность понятийного аппарата, то можно видеть, что речь идет о попытках разобраться в рациональной и эмоциональной природе такого феномена, как право и его действенной роли, понять механизм перевода в поведение конкретного индивида объективно существующих правовых предписаний, закрепленных в позитивном праве. И не случайно, что уехав после Октябрьской революции в Польшу, Л. Петражицкий продолжал изучать механизм действия права, рассматривал «продуктивную» роль права, его эффективность, стал, по мнению его учеников, родоначальником социологической школы права.

Социологическая школа права в своей развитой форме – детищеXX века. Эта школа попыталась изучить и понять право как результат воздействия различных социальных факторов на нормативно-регулятивную систему и обратного воздействия этой системы на удовлетворение конкретных, реальных, социальных потребностей конкретных, живых людей. Эта школа имеет значительный диапазон различных теоретических концепций и конструкций, но все же в основу их определения права она берет его социальную природу, воздействие на общественные отношения, общественный порядок.

За акцент на социальной обязанности права удовлетворять конкретные потребности конкретных, живых людей, одну из разновидностей этой школы обозначают как концепцию, признающую лишь «живое» право. Отстаивается в рамках социологической школы и другая концепция, согласно которой право имеет своим предназначением упорядочение общественных отношений, но в своих крайних рассуждениях эта концепция уравнивает право и собственно состояние общественных отношений. Их упорядоченность, урегулированность и объявляется правом.

Таким образом, в этом втором подходе смешивается самостоятельное существование права как целостного, но обособленного социального института и того предмета, объекта, на который воздействует право – общественные отношения.

В некоторых последних крупных теоретических работах^* под правом понимается некое состояние общества – законы, правовые учреждения, мировосприятие, обычаи, само упорядочение отношений и т.д. И хотя цель таких социологических подходов понятна, автор стремится показать, что право не некое явление, обособленное и оторванное от социального бытия, но растворение права в состоянии общества, уравнивание права и результата его действия вряд ли продуктивно и полезно.

*См., напр.: Берман Г. Западная традиция права. М., 1995.

Впрочем, социологическая школа права в своих крайних и весьма неудачных по формулировкам выводах подвергалась заслуженной критике еще в 30-е годы (в частности, работы П. Стучки).

Словом, и в этих конструкциях имеет место гиперболизация отдельных элементов права. Однако попытки рассматривать право как реальный феномен, формирующий общественные отношения, устанавливающий в них порядок, заслуживает пристальною внимания. Да и стремление изучить реальную действенность (эффективность) права является социально полезным.

Большой комплекс вопросов возникает, когда мы обращаем свой взор на договорно-правовую теорию права, историческую школу права, на их соотношение. О договорной теории государства, да и права, речь шла выше и отмечалось, что в XVII – XVIII веках естественно-правовая (она же договорная) теория была большим научным и политическим продвижением вперед. Это продвижение позволило обосновать начала народовластия, отвергнуть произвол абсолютистской монархии. Особое значение имела сумма естественно-правовых взглядов и на понимание права.

«Без собственного согласия и договора каждого гражданина, прямо или косвенно выраженного, – писал, например, Т. Гоббс, – никому не может быть предоставлено право законодательства. Прямое согласие имеется в том случае, если граждане впервые устанавливают между собой форму правления государства или соглашаются подчиниться чьей-либо верховной власти. Косвенное согласие имеется налицо в том случае, если они прибегают для охраны и защиты своих интересов против других к верховной власти или законам кого-либо. Ибо, требуя от других граждан для нашего блага повиновения какой-либо власти, мы тем самым признаем, что эта власть законная».

Но, разумеется, развивая идеи о естественном, неотчуждаемом праве и об общественном договоре, обеспечивающем действие, существовании этого права, а также производного от него законодательства, Ж.-Ж. Руссо, А. Радищев, Т. Гоббс и другие сторонники этой концепции не имели в виду какой-то конкретный договор, а исходили из представлений о существовании некоего общественного состояния, в котором имеет место быть прямое и косвенное согласие граждан. Сочетание свободы одного со свободой и интересами других -это состояние и обеспечивает естественное право и основанный на нем общественный договор. Известный европейский юрист и философ Томазий (XVIII в.) так формулировал понимание права и нравственности с позиций договорной теории – нравственность существует тогда, когда господствует принцип: относись к другим так, как хотел бы, чтобы другие относились к тебе. А право – не делай другим того, что бы, как ты хотел бы, они не делали тебе.

Об императивах И. Канта речь шла выше (стремись, чтобы твое поведение могло бы быть законом, образцом поведения для всех, а также – свобода одного должна совмещаться со свободой других).

Договорная теория понимания права исходит из приоритета активных сознательных, организационных начал в формировании права. Открытие, обсуждение и закрепление в конституциях норм естественного права (законодательства) предполагает приоритет разумного, рассудочного начала. Поэтому для этой теории, наряду с признанием естественного права, становится характерным и привязка положительного права к государству, которое и объявляется источником права. А раз так, то и государственное принуждение объявляется характерной чертой права. Нормы объявляются принудительными. Так из естественно-правовой концепции, различающей естественное и человеческое право и отдающей последнее исключительно государству, вырастали подчас весьма антигуманистические представления о праве как институте принуждения, насилия, о необходимости государственной мощи дня обеспечения права, об особой роли чиновного аппарата и т.п. А к чему это приводило на практике, особенно в XX веке, хорошо свидетельствует исторический опыт. Так, перефразируя Р. Иеринга, В. Ленин утверждал: «Право – ничто без аппарата, способного принудить к соблюдению норм права». В конечном счете этот аппарат репрессий и насилия был создан в 30–50-х годахXX века в России, а также и и некоторых других странах. Таким образом, это положение и аналогичные исходят из воззрения на право как на принудительные нормы, пользующиеся признанием и защитою со стороны государства. В учебниках 30–50-х годов отечественной теории государства и права утверждалось: «право – это обязательные правила поведения, выраженные в законах и иных актах государственной власти, соблюдение которых обеспечивается силой государственного аппарата».

Разумеется, концепция об исключительно принудительном характере правовых норм не выдерживает критики. За ней стоит отрицание социальной ценности права, его общесоциального значения, понимания и принятия правовых предписаний. Это – все та же гиперболизация одной из сторон права, обусловленная исторической ситуацией, в которой формировались эти идеи, политической конъюнктурой. Кроме того, естественно-правовая доктрина находится, как правило, в постоянно конфликте с положительным правом, подчеркивая его несовершенство и не всегда это имеет социальный эффект.

Итак, в рамках договорно-правовой теории развиваются идеи о различии права и закона. Сторонники такого различения стараются вложить в содержание права начала гуманизма, справедливости и иных социальных ценностей. А за позитивным законом, по их мнению, можно сохранить лишь конкретно-регулятивные начала, установление конкретных правил поведения в различных областях жизнедеятельности общества.

Противовесом естественно-договорной теории понимания права явилась историческая школа права, которую в начале XIX века развивали выдающиеся немецкие юристы – Гуго, Пухта, Савиньи.

Историческая школа, опираясь на реальные процессы формирования права в средневековой Европе из обычного права, утверждала, что главное в этих процессах – самоорганизационные начала, спонтанное, стихийное развитие. Примерно так же, как развивается национальный дух, язык, – утверждали сторонники исторической школы права.

Эта школа использовала категории общей воли, общего убеждения. Савиньи писал: «Право существует в общем народном духе и, стало быть, в общей воле, которая постольку является и волею каждого отдельного индивида.Ноиндивид в силу своей свободы может в том, что он думает и чего не желает, быть лишь как член целого». Таким образом, историческая школа, используя принцип историзма, связывала право с более глубокими этнокультурными пластами, с самоорганизационной природой права, его эволюцией.

Исторической школе не очень повезло на предыдущем этапе существования отечественной теории государства и права. Ей приписывались националистические и мистические положения и упускалось из виду, что она учитывала некоторые реальные, конкретные процессы формирования права, особенно в средневековой Европе.

И хотя в концепциях этой школы получили гиперболизацию представления о самоорганизации права, о решающей роли национальных традиций, духовных начал, отрицать значение этой школы в утверждении эволюционного характера содержания и форм права было бы ошибочным.

ЛАЗАРЕВ