Психокоррекционное влияние групповой терапии

В отечественной психотерапии принято выделять адаптационную, фрустрирующую, конструктивную и реализационную фазы групповой динамики (Слуцкий А.С. и Цапкин В.Н.(1985) и др.). В принципе, эта динамика ничем не отличается от динамик, описанных К.Роджерсом, С. Кратохвилом и др.

Каковы же лечебные факторы психотерапевтической группы? По мнениюИ. Ялома, их десять.

Сплоченность. Это характеристика степени связанности, единства межличностных отношений в группе. Возрастание сплоченности способствует усилению взаимодействия между членами группы, интенсифицирует процессы социального влияния, повышает удовлетворенность каждого исходом терапии.

Понятие сплоченности относится к степени привлекательности для членов группы. Члены сплоченных групп принимают и поддерживают друг друга и склонны строить значимые отношения в группе. В условиях принятия и понимания пациенты будут более склонны к самовыражению и самоисследованию, к осознанию и интегрированию доселе неприемлемых аспектов “Я”, а также к более глубоким отношениям с другими

Сплоченные группы стабильнее, в них выше посещаемость и ниже сменяемость состава пациентов, она благоприятствует самораскрытию и принятию на себя риска и конструктивного выражения конфликтов в группе.

Внушение надежды. Вера в успешность группового процесса уже сама по себе имеет терапевтическое воздействие. Вселение и укрепление надежды — краеугольный камень любой психотерапии. Надежда нужна не только для того, чтобы удержать клиента в терапии и, таким образом, дать возможность подействовать другим терапевтическим факторам, вера в лечение и сама по себе может давать терапевтический эффект. Полученные в ходе нескольких опросов данные подтверждают, что ожидание помощи от предстоящего лечения значимо коррелирует с позитивным результатом терапии.

Задумайтесь также об огромной массе документальных свидетельств эффективности исцеления верой или лечения с помощью плацебо. В обоих случаях улучшение наступает исключительно благодаря надежде клиента и его убежденности в успехе.

Психотерапевтам следует делать на это особый упор, всячески укрепляя веру клиента в успех группового метода психотерапии. Эта работа начинается еще до фактического начала группы, в ходе ознакомительных встреч, когда психотерапевт укрепляет положительный настрой, устраняет предвзятые негативные идеи. Он дает ясное и впечатляющее объяснение того, какими лечебными возможностями обладает группа.

Успеху групповой терапии содействует не только общий благоприятный эффект позитивного настроя, но и надежда, источник которой уникален для групповой формы работы. Дело в том, что терапевтические группы неизбежно включают в себя людей, находящихся в различных точках континуума “совладание—коллапс”. Каждый из них много контактирует с другими членами группы, зачастую страдающими от тех же проблем, состояние которых в результате терапии значительно улучшилось. В практике нередки случаи, когда в конце групповой терапии клиенты подчеркивают, как это было для них важно — наблюдать улучшение состояния других.

Психотерапевтам ни в коем случае не следует пренебрегать этим фактором. И.Ялом подчеркивает, что надо периодически привлекать внимание к положительным изменениям в состоянии участников группы. В своей монографии “Теория и практика групповой психотерапии” он пишет: “Если мне случается получить весточку от недавно прошедшего курс клиента, в которой тот сообщает о неуклонном улучшении своего состояния, то я обязательно делюсь этой новостью с нынешней группой. Зачастую аналогичную роль берут на себя клиенты, находящиеся в группе дольше остальных. Они спонтанно делятся своими живыми впечатлениями с новыми, скептически настроенными участниками”.

Исследования показывают, что жизненно важной является вера психотерапевта в себя и в эффективность своей группы. “Я искренне верю, - пишет И.Ялом, - что в состоянии помочь любому действительно желающему поправиться клиенту, готовому работать в группе в течение по крайней мере шести месяцев. В ходе предварительных встреч, которые я провожу с каждым клиентом индивидуально, я стараюсь поделиться с ними своей убежденностью, вселить в них мой оптимизм”.

Универсализация переживаний (обобщение). Люди склонны считать свои жизненные проблемы и болезни уникальными. В процессе группового развития они начинают осознавать, что и другие имеют подобные же проблемы и болезни. Эта идентификация собственных проблем и переживаний имеет терапевтическое воздействие.

Многие клиенты приступают к терапии с тревогой в душе, полагая, что в своем несчастье они единственные в своем роде, что только у них одних бывают пугающие или неприемлемые проблемы, мысли, импульсы или фантазии. Разумеется, такое представление по сути своей верно, поскольку за плечами у большинства из них действительно необычный комплекс суровых жизненных испытаний и тяжелых стрессов, которые периодически напоминают о себе угрожающим материалом, просачивающимся из подсознания.

До некоторой степени все это верно для каждого из нас, однако многим клиентам, по причине их крайней социальной изолированности, присуще обостренное чувство собственной уникальности. Свойственные им затруднения в межличностном общении препятствуют возникновению глубоких близких отношений. В обыденной жизни они не только остаются в неведении относительно аналогичных чувств и переживаний других людей, но и не пользуются возможностью довериться окружающим и, в конечном итоге, быть ими оцененными и принятыми.

В терапевтической группе, особенно на ранних стадиях ее функционирования, ослабление этого присущего клиенту чувства собственной уникальности в большой степени способствует облегчению его состояния. Выслушав других членов группы, которые делятся тревогами, сходными с их собственными, клиенты сообщают о зарождении в них ощущения большего контакта с миром и описывают этот процесс как “добро пожаловать в человеческий род”. Выражаясь по-простому, этот феномен находит свое выражение в клише “Мы все в одной лодке” или в другом, более циничном высказывании “Несчастье любит компанию”.

Нет такого человеческого дела или мысли, которые совершенно не походили бы на опыт других людей. Участники групп раскрывают такие свои поступки, как инцест, кража со взломом, растрата казенных денег, убийство, попытка самоубийства — и делятся фантазиями еще более отчаянного свойства. И неизменно терапевт становится свидетелем признания остальными участниками группы того, что они тоже способны на такое. Фрейд давным-давно заметил, что самые строгие табу (на инцест и отцеубийство) были таковыми потому, что именно эти импульсы являются частью глубинной природы человеческого существа.

И эффективность лечения не ограничивается рамками одной групповой терапии. Фактор универсальности человеческих переживаний и проблем играет свою роль и в индивидуальной терапии, хотя последняя обладает меньшими возможностями в смысле согласования оценки. Несмотря на всю сложность человеческих проблем, определенные общие знаменатели явно имеют место, и участники терапевтической группы очень скоро начинают ощущать свое сходство.

Наиболее часто встречающаяся тайна—глубокое убеждение, что где-то в самой своей основе человек неадекватен, чувство, что чего-то главного в этой жизни он не понимает, что он лишь скользит по поверхности жизни, не живет, а умело блефует. Следующим по частоте является глубокое чувство межличностной отчужденности — несмотря на видимость, человек на самом деле не любит других и не заботится о них, а может быть, и не способен любить другого. И третья по частоте категория секретов включает в себя различные вариации на сексуальные темы. Эти три главные проблемы клиентов качественно ничем не отличаются от жалоб людей, обращающихся за профессиональной помощью.

Альтруизм. Поведение, ориентированное на удовлетворение чужих потребностей без сознательного учета их выгоды для себя, на оказание бескорыстной помощи любому члену группы независимо от того, какое социальное положение он занимает вне группы.

В своей книге И.Ялом приводит одну старую хасидскую историю о раввине, который вел разговор с Господом о Рае и Аде. “Я покажу тебе Ад”, — с этими словами Господь ввел раввина в комнату, полную истощенных, отчаявшихся людей, сидящих вокруг большого круглого стола. В центре стола стоял дымящийся горшок с тушеным мясом, такой огромный, что с лихвой хватило бы каждому. Мясо источало такой восхитительный аромат, что рот у раввина наполнился слюной. Тем не менее никто не прикасался к еде. Каждый из окружающих стол едоков держал в руке ложку с очень длинной ручкой — достаточно длинной, чтобы дотянуться до горшка и набрать полную ложку мяса, но слишком длинной, чтобы ею можно было положить мясо в рот. Раввин понял, что страдания этих людей и в самом деле ужасны, и сочувственно склонил голову. “А теперь я покажу тебе Рай”, — сказал Господь, и они вошли в другую комнату, точную копию первой — тот же большой, круглый стол, тот же гигантский горшок мяса, те же ложки с длинными ручками. Однако здесь царила атмосфера веселья: все были сытыми, упитанными и розовощекими. Раввин в замешательстве посмотрел на Господа. “Все очень просто, — объяснил Господь. — Требуется лишь определенный навык. Дело в том, что люди в этой комнате научились кормить друг друга! ”"

И в терапевтических группах дело обстоит так же: клиенты получают отдавая, не только благодаря последовательности взаимных отдаваний-получаний, но и по самой сути акта дарения. Психиатрические клиенты в начале курса лечения деморализованы и глубоко убеждены, что им нечего предложить другим людям. За долгое время они привыкли смотреть на себя как на обузу, и переживание открытия, что они тоже могут быть важны для других, обновляет душу и служит толчком для повышения самооценки.

И разумеется, клиенты оказывают друг другу огромную помощь в ходе группового терапевтического процесса. Они становятся друг для друга источником поддержки и утешения, дают советы, способствуют инсайтам; они разделяют друг с другом похожие проблемы. Нередко участники группы принимают замечания своих товарищей с гораздо большей готовностью, чем замечания терапевта-ведущего. Для многих клиентов психотерапевт остается оплачиваемым профессионалом; в то время как другие клиенты представляют собой реальный мир: на них можно полагаться в смысле спонтанности и правдивости реакций и обратной связи. По завершении терапевтического курса, оглядываясь назад, почти все клиенты воздают должное другим участникам, как существенно способствовавшим улучшению их состояния. Иногда ссылаются на высказанные прямо поддержку и совет, а порой речь идет просто о благожелательном присутствии, когда человек получил возможность расти благодаря фасилитирующему, поддерживающему отношению.

Предоставление информации. Имеются в виду информация и рассуждения, необходимые члену группы для самосознания и самораскрытия.

И.Ялом выделяет обучающее инстуктирование и прямой совет.

Большинство клиентов, после успешного завершения курса терапии в группе межличностного взаимодействия, уже многое знают о функционировании психики, о значении симптомов, о межличностной и групповой динамике, так же как и о самом психотерапевтическом процессе. В общем и целом, обучение носит скорее неявный характер; большинство терапевтов — ведущих групп не прибегают к явному обучающему инструктированию в процессе групповой терапии межличностного взаимодействия.

Таким образом, обучающее инструктирование в групповой психотерапии находит себе самое разнообразное применение: с его помощью терапевт передаёт информацию, изменяет саботирующие лечение мысли клиента, структурирует группу, объясняет текущее психическое состояние.

В отличие от открытого обучающего инструктирования со стороны терапевта, прямой совет со стороны участников группы присутствует во всех терапевтических группах без исключения. В группах динамической интеракционной терапии он является неизменной частью жизни группы на ранних ее стадиях и встречается с такой регулярностью, что может служить показателем возраста группы.Однако редко бывает, чтобы какое-то конкретное предложение по разрешению проблемы клиента принесло ему непосредственную пользу. Косвенно, тем не менее, советы служат терапевтической цели — пользу приносит не содержание, а процесс совета, поскольку совет подразумевает искреннюю заинтересованность и служит свидетельством этой заинтересованности.

То, как человек дает советы или просит совета, часто является важным ключом к объяснению его межличностной патологии. Например, клиент, который без конца “вытягивает” из-окружающих советы и предложения, в конечном итоге только для того, чтобы их отвергнуть и фрустрировать других, хорошо известен терапевтам-ведущим как тип “отвергающего помощь нытика” или “да..., но” клиента. Некоторые клиенты могут домогаться внимания и особого заботливого отношения, спрашивая совета по проблеме, которая либо неразрешима, либо уже решена. Другие впитывают советы с неутолимой жаждой, однако отказывают в ответной помощи другим, в равной степени в ней нуждающимся. Некоторые члены группы настолько исполнены решимости сохранить свой высокий статус в группе или фасад холодной самодостаточности, что никогда прямо не просят помощи; а некоторые так жаждут угодить, что никогда ни о чем не просят для себя; другие чрезмерно растекаются в благодарностях; а некоторые никогда не благодарят за подарок, а утаскивают его домой, точно кость, чтобы погрызть в одиночестве.

Прочие типы групп, работа которых строится не на основе межличностного взаимодействия, открыто и эффективно используют в своей работе прямые рекомендации и руководство. Такие, к примеру, группы, как группы формирования поведения, группы частичной госпитализации (призванные подготовить клиентов к самостоятельной жизни), группы по развитию навыков общения, “Объединение Выздоравливающих” и “Анонимные Алкоголики” — все они предоставляют важные прямые советы.

Корригирующая рекапитуляция (воспроизведение семьи). Любые трудности в области общения и социальной адаптации, будучи детерминированными событиями настоящего и прошлого, обязательно проявляются в групповом общении. Эмоциональная привязанность клиента к психотерапевту и к другим участникам группы рассматривается, исследуется и при необходимости подвергается рациональной и реалистической оценке.

Огромное большинство поступающих в группы клиентов — за исключением страдающих от посттравматического стрессового синдрома или иного, медицинского или связанного с окружением стресса — имеют в прошлом чрезвычайно неудовлетворительный опыт, полученной в первой и самой важной группе: первичной семье. Терапевтическая группа во многих своих аспектах напоминает семью: в ней также присутствуют авторитетные родительские фигуры, равные друг другу сиблинги, глубокие личностные отношения, сильные эмоции и глубокая близость наравне с враждебностью и соперничеством. На практике группы психотерапии зачастую ведут два терапевта — мужчина и женщина — в намеренной попытке как можно лучше имитировать родительскую конфигурацию. После преодоления начального дискомфорта, неизбежно, рано или поздно, члены группы будут взаимодействовать с ведущими или друг с другом в манере, напоминающей их взаимоотношения с родителями или сиблингами.

Существует множество разнообразных вариантов поведения: одни впадают в беспомощную зависимость от ведущих, наделяя их несуществующими в реальности знанием и властью; другие слепо отвергают ведущих, бросая им вызов, воспринимая их как инфантилизирующих и навязывающих свой контроль; третьи ведут себя настороженно, считая, что ведущие стремятся лишить клиентов их индивидуальности; есть и такие, которые пытаются посеять раздор между ведущими, разжечь таким способом несогласие между “родителями” и соперничество между ними; некоторые ожесточенно конкурируют с другими клиентами, пытаясь сосредоточить на себе внимание и заботу терапевтов; другие тратят энергию в поисках союзников среди других клиентов, желая свергнуть терапевтов; а некоторые пренебрегают своими собственными интересами в кажущемся на первый взгляд бескорыстным усилии угодить ведущим и другим клиентам.

Очевидно, аналогичные феномены имеют место и в индивидуальной терапии. Однако группа обладает несравненно более широким и разнообразным репертуаром рекапитулятивных возможностей.

Нельзя допускать, чтобы тормозящие рост отношения закостенели и превратились в ту ригидную и непроницаемую систему, которая характерна для многих семейных структур. Напротив, фиксированные роли должны быть объектом постоянного исследования и проверки на прочность. Одновременно с этим следует неизменно поощрять применение клиентами определенных основополагающих правил проверки существующих взаимоотношений и новых моделей поведения. Ведь для многих клиентов проработка проблем совместно с терапевтом и другими участниками группы является в то же время проработкой какого-то давнишнего незаконченного дела.

Воспроизведение семьи, или корригирующая рекапитуляция опыта первичной семьи, — терапевтический фактор, многими терапевтами оцениваемый очень высоко, — сами клиенты по большей части полезным не считают.

События в группе, соперничество участников группы между собой, напоминающее соперничество сиблингов, терапевты-родители и регрессивные групповые фантазии — все вместе взятое действует так, чтобы забросить клиента в ранние годы его жизни в семье. Клиенты проигрывают свой старый семейный сценарий и затем, в случае успеха терапии, обретают способность экспериментировать с новым поведением, тем самым освобождаясь от предписанной им семьей роли, в которой они долгое время были заперты.

Развитие навыков социализации. Социальное научение — развитие базовых социальных умений — является терапевтическим фактором, действующим во всех терапевтических группах, хотя природа преподаваемых навыков и степень открытости процесса обучения значительно варьируются, в зависимости от типа групповой терапии. Иногда делается явный упор на развитии социальных навыков — скажем, в группах, призванных подготовить находящихся на стационарном лечении клиентов к выписке, или в подростковых группах. В подобных случаях участников группы просят сыграть роль — как будто они приходят, например, к потенциальному работодателю или назначают кому-нибудь свидание.

В группах другого типа социальное обучение носит более опосредованный характер. Участники групп динамической терапии, где одно из основных правил поощряет открытую обратную связь, могут получить значимую для себя информацию о своем неадаптивном социальном поведении. Клиент может, к примеру, узнать о приводящей собеседника в замешательство привычке отводить взгляд в сторону при разговоре; о впечатлении, производимым его надменной, царственной манерой себя держать; или о целом ряде других социальных привычек, которые совершенно незаметно для человека подрывали его социальные отношения. Для людей, испытывающих недостаток близких отношений, группа зачастую является первым в их жизни источником адекватной межличностной обратной связи. И.Ялом, вспоминая о своем случае из практики, пишет: “Один клиент, например, который уже много лет осознавал, что окружающие либо избегают, либо сокращают социальные контакты с ним, узнал в терапевтической группе, что виной тому была его навязчивая и чрезвычайно отталкивающая привычка перегружать речь во время разговора мелкими, не имеющими отношения к делу деталями. Спустя несколько лет он рассказал мне, что одним из самых важных событий его жизни стал разговор с участником группы (чье имя он уже давным-давно забыл), когда тот сказал ему: “Когда ты говоришь о своих чувствах, то нравишься мне, и я хочу сойтись с тобой ближе; но когда ты начинаешь говорить о фактах и деталях, я хочу выскочить к черту из комнаты! ”

Зачастую опытные участники терапевтических групп приобретают весьма изощренные социальные навыки: они настроены в тон терапевтическому процессу; они научились чутко реагировать на нужды окружающих и помогать им; они освоили методы разрешения конфликтов; теперь они реже занимают позицию судей, больше способны к эмпатии, правильному пониманию чувств других людей и адекватному выражению этого понимания. Приобретенные умения не могут не сослужить клиентам хорошую службу в их будущем социальном взаимодействии.

Имитационное поведение (идентификация). Обучение адекватному поведению посредством наблюдения и имитации поведения других.

В начале группового процесса имитируется поведение психотерапевта или других членов группы, получивших его одобрение. Постепенно участники группы начинают экспериментировать, используя множество образцов поведения, предлагаемых в группе для подражания.

В ходе индивидуальной терапии клиенты порой сидят, ходят, говорят и даже думают, подобно своим терапевтам. Собран значительный объем свидетельств того, что ведущие групп оказывают влияние на формирование коммуникативных паттернов в своих группах путем моделирования определенного поведения, например самораскрытия или оказания поддержки. В группах процесс имитации носит скорее диффузный характер: клиенты моделируют свое поведение, ориентируясь на какие-то аспекты поведения других членов группы так же, как и терапевта. В групповой терапии нередко случается, что на клиенте благоприятно сказывается наблюдение за лечением другого клиента с аналогичным комплексом проблем — феномен, обычно называемый терапией зрителя или заместительной терапией.

Имитационное поведение обычно играет более важную роль на ранних стадиях функционирования группы, чем на более поздних. Поначалу участники ищут тех, с кем можно было бы идентифицироваться, и ими становятся более опытные клиенты или терапевты. Даже если само по себе подражательное поведение непродолжительно, оно помогает раскрепостить клиента, делает его достаточно раскованным, чтобы он смог экспериментировать с новыми моделями поведения. А это, в свою очередь, запускает механизм адаптации. Нередко клиенты на протяжении курса “примеряют”, так сказать, кусочки и клочки других людей, а потом отбрасывают их как неподходящие. Этот процесс может иметь большое терапевтическое значение: выяснив, чем мы не являемся, мы делаем важный шаг к выяснению того, что мы есть.

С другой стороны, клиенты порой перенимают у других какую-то общую стратегию поведения, которую можно использовать во многих личностных ситуациях. Клиенты начинают подходить к проблемам, учитывая, не обязательно на сознательном уровне, что другой участник группы или терапевт подумали бы или как поступили бы в той же ситуации. Если терапевту присущи терпимость и гибкость, клиенты также усваивают эти черты. Если терапевт открыт и принимает ограничения, не утрачивая чувства безопасности и не начиная защищаться, то и клиент 6олее склонен учиться принимать личностные несовершенства.

Бывает и так, что индивидуум идентифицирует себя с аспектами личности двух человек или больше, в результате чего образуется своеобразный сплав. Хотя задействованы элементы личности других людей, слияние представляет собой творческий синтез, совершенно новую, характерную именно для этого человека, идентичность.

Терапия зрителя порой играет даже еще более важную роль в краткосрочных группах встреч. Данные, полученные Либерманом, Яломом и Майлзом при изучении ключевых инцидентов терапии, показывают: на клиентов, которые достигли наибольших изменений, значительное благотворное влияние оказали ситуации, в ходе которых они выступали в роли совершенно пассивных наблюдателей. Тем не менее они сделали некоторые когнитивные приобретения (понимание себя, знание о природе и законах человеческого взаимодействия).

Катарсис. Обсуждение в группе скрытых или подавленных (“неприемлемых”) потребностей, сосредоточение на таких непроанализированных эмоциях, как чувство вины или враждебности, ведут к самопониманию, самораскрытию и в конечном итоге к облегчению.

Всегда считалось, что катарсис играет важную роль в терапевтическом процессе, хотя рациональные обоснования его использования существенно варьировались. На протяжении веков клиентам назначали процедуры, призванные очистить организм от излишка желчи, злых духов и инфекционных токсинов (само слово происходит от греческого корня katharsis, означающего “очищение”). После выхода в свет в 1895 г. трактата Брейера и Фрейда по лечению истерии, многие терапевты предпринимали попытки помочь клиентам избавиться от подавленного, удушенного аффекта. Но Фрейд — а вслед за ним все терапевты, специализирующиеся в динамической психотерапии, — открыл для себя — это что одного катарсиса недостаточно. В конце концов, мы все испытываем эмоциональные переживания, иногда очень сильные, на протяжении всей жизни, однако далеко не всякое переживание ведет к изменению.

Исследования показали, что на более поздних стадиях развития группы катарсис ценится выше, чем в начале курса. И наоборот, яркое выражение эмоции способствует развитию сплоченности: между участниками группы, которые выражают сильные чувства друг по отношению к другу и затем честно работают над этими чувствами, формируются тесные взаимные связи. Таким образом, открытое выражение аффекта, без сомнения, для группового терапевтического процесса жизненно важно, в его отсутствие группа дегенерирует, превратится в набор стерильных академических упражнений. Интенсивность эмоционального выражения чрезвычайно относительна. Поэтому оценивать ее следует не в перспективе личного восприятия ведущего, а в перспективе мира переживаний каждого клиента. Приглушенное, на первый взгляд, выражение эмоций может, для очень сдержанного человека, представлять событие значительной интенсивности.

Межличностное (интерперсональное) научение представляет собой усвоение человеком того, как его воспринимают другие люди. Это узнавание является решающим и первым шагом в терапевтической последовательности фактора межличностного научения

Самопонимание способствует изменению в первую очередь тем, что поощряет индивидуума признать, интегрировать и дать свободу выражения прежде диссоциированным частям своей личности. Если мы отрицаем или подавляем какие-то части себя, то расплата за это тяжела: глубокое, аморфное чувство ограничения, мы вечно настороже, нас часто тревожат и ставят в тупик внутренние, но отчужденные импульсы, требующие выражения. Если нам удается восстановить эти отколовшиеся части, то мы переживаем ощущение целостности и глубокое чувство освобождения.

Самопознание дает нам возможность интегрировать все части себя, уменьшает неопределенность, наделяет человека ощущением овладения и господства, позволяя нам действовать в соответствии с нашими высшими интересами. Кроме того, объяснительная схема также позволяет обобщить и перенести усвоенное из терапевтической ситуации в новые ситуации внешнего мира.

Экзистенциальные факторы. Экзистенциальная терапия – это динамический подход, основанный на проблемах, корни которых уходят в само бытие. И.Ялом исходит из постулата о том, что глубинные структуры личности заключают в себе конфликтующие силы и эти силы существуют на различных уровнях осознания, а некоторые находятся вне сферы сознания, предлагая рассматривать следующие пункты:

1. Я осознаю, что жизнь порой бывает нечестна и несправедлива.

2. Я осознаю, что в конечном итоге нельзя уйти от некоторых свойственных жизни страданий, так же как и от смерти.

3. Я осознаю, что какая бы близость ни связывала меня с другими людьми, все равно я должен предстать перед жизнью один.

4. Я смотрю в лицо базовым проблемам моей жизни и смерти и, таким образом, живу свою жизнь более честно и меньше вовлечен в обыденность.

5. Я понял, что должен принять на себя всю ответственность за способ, которым я живу свою жизнь, и при этом неважно, сколько поддержки и руководства я получаю от других

Здесь представлены несколько проблем: ответственность, базовая изолированность, непредсказуемость, неустойчивость бытия, признание нашей смертности и вытекающие из этого следствия для проживания нашей жизни универсальность переживаний, альтруизм, рекапитуляция опыта первичной семьи, руководство, идентификация и вселение надежды.

Экзистенциальное определение этого содержания значительно отличается от определений других динамических систем. Для классического психоаналитического подхода, например, эта борьба происходит между фундаментальными влечениями человека (прежде всего сексуальными и агрессивными) и окружением, которое фрустрирует удовлетворение этих влечений. Со своей стороны, психология “Я” особое внимание уделяет усилиям индивидуума сохранить стабильное чувство себя как жизнеспособной и стоящей личности в контексте резонирующих или разочаровывающих отношений с селф-объектами.

Согласно экзистенциальному подходу, самая грандиозная борьба человеческого существа — это борьба с данностями, конечными проблемами бытия: смертью, изолированностью, свободой и бессмысленностью. Тревога порождается базовыми конфликтами в каждой из этих сфер: мы желаем продолжать быть и тем не менее осознаем неминуемую смерть; жаждем твердой почвы и структуры, а должны противостоять их отсутствию; каждый из нас желает контакта, защиты, хочет быть частью большего целого, а в жизни имеет дело с непреодолимой пропастью между собой и другими; мы — ищущие смысла существа, брошенные в бессмысленный мир.

Вместе с тем, С.Кратохвил (1978) приводит иной перечень -лечебных факторов психотерапевтической группы, который включает участие в работе группы; эмоциональную поддержку; помощь другим; самопроявление; отреагирование; обратная связь; инсайт (понимание ранее не осознанных взаимосвязей); коллективный эмоциональный опыт; проверка и тренинг новых способов поведения; получение новой информации и социальных навыков.

 

Литература

Кондрашенко В.Т., Донской Д.И. Общая психотерапия.– Мн., 1997.– С. 320-322, 325-329.

Левин К. Разрешение социальноых конфликтов.– СПб., 2000.– С.215-221.

Сидоренко Е.В. Психодрамотический и недерективный подходы в групповой работе с людьми/ Методические описания и комментарии.– СПб., 1992.– С. 58-68.

Смид Р. Групповая работа с детьми и подростками.– М., 1999.–.66-78.

Фурманов И.А. Детская агрессивность: психодиагностика и коррекция.– Минск, 1996.

Харин С.С. Искусство тренинга. Заверши свой гештальт.– Мн., 1998.– С. 56-64.

Ялом И. Теория и практика групповой психотерапии.– СПб., 2000.– С. 20-37, 70-92, 98-101, 133-152, 335-351, 370-415.

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться: